Шахматная олимпиада 1970
Поделись знанием:
«Неужели он мой муж, именно этот чужой, красивый, добрый мужчина; главное – добрый», думала княжна Марья, и страх, который почти никогда не приходил к ней, нашел на нее. Она боялась оглянуться; ей чудилось, что кто то стоит тут за ширмами, в темном углу. И этот кто то был он – дьявол, и он – этот мужчина с белым лбом, черными бровями и румяным ртом.
Она позвонила горничную и попросила ее лечь в ее комнате.
M lle Bourienne в этот вечер долго ходила по зимнему саду, тщетно ожидая кого то и то улыбаясь кому то, то до слез трогаясь воображаемыми словами рauvre mere, упрекающей ее за ее падение.
Маленькая княгиня ворчала на горничную за то, что постель была нехороша. Нельзя было ей лечь ни на бок, ни на грудь. Всё было тяжело и неловко. Живот ее мешал ей. Он мешал ей больше, чем когда нибудь, именно нынче, потому что присутствие Анатоля перенесло ее живее в другое время, когда этого не было и ей было всё легко и весело. Она сидела в кофточке и чепце на кресле. Катя, сонная и с спутанной косой, в третий раз перебивала и переворачивала тяжелую перину, что то приговаривая.
– Я тебе говорила, что всё буграми и ямами, – твердила маленькая княгиня, – я бы сама рада была заснуть, стало быть, я не виновата, – и голос ее задрожал, как у собирающегося плакать ребенка.
Старый князь тоже не спал. Тихон сквозь сон слышал, как он сердито шагал и фыркал носом. Старому князю казалось, что он был оскорблен за свою дочь. Оскорбление самое больное, потому что оно относилось не к нему, а к другому, к дочери, которую он любит больше себя. Он сказал себе, что он передумает всё это дело и найдет то, что справедливо и должно сделать, но вместо того он только больше раздражал себя.
«Первый встречный показался – и отец и всё забыто, и бежит кверху, причесывается и хвостом виляет, и сама на себя не похожа! Рада бросить отца! И знала, что я замечу. Фр… фр… фр… И разве я не вижу, что этот дурень смотрит только на Бурьенку (надо ее прогнать)! И как гордости настолько нет, чтобы понять это! Хоть не для себя, коли нет гордости, так для меня, по крайней мере. Надо ей показать, что этот болван об ней и не думает, а только смотрит на Bourienne. Нет у ней гордости, но я покажу ей это»…
Сказав дочери, что она заблуждается, что Анатоль намерен ухаживать за Bourienne, старый князь знал, что он раздражит самолюбие княжны Марьи, и его дело (желание не разлучаться с дочерью) будет выиграно, и потому успокоился на этом. Он кликнул Тихона и стал раздеваться.
«И чорт их принес! – думал он в то время, как Тихон накрывал ночной рубашкой его сухое, старческое тело, обросшее на груди седыми волосами. – Я их не звал. Приехали расстраивать мою жизнь. И немного ее осталось».
– К чорту! – проговорил он в то время, как голова его еще была покрыта рубашкой.
Тихон знал привычку князя иногда вслух выражать свои мысли, а потому с неизменным лицом встретил вопросительно сердитый взгляд лица, появившегося из под рубашки.
– Легли? – спросил князь.
Тихон, как и все хорошие лакеи, знал чутьем направление мыслей барина. Он угадал, что спрашивали о князе Василье с сыном.
– Изволили лечь и огонь потушили, ваше сиятельство.
– Не за чем, не за чем… – быстро проговорил князь и, всунув ноги в туфли и руки в халат, пошел к дивану, на котором он спал.
Несмотря на то, что между Анатолем и m lle Bourienne ничего не было сказано, они совершенно поняли друг друга в отношении первой части романа, до появления pauvre mere, поняли, что им нужно много сказать друг другу тайно, и потому с утра они искали случая увидаться наедине. В то время как княжна прошла в обычный час к отцу, m lle Bourienne сошлась с Анатолем в зимнем саду.
Княжна Марья подходила в этот день с особенным трепетом к двери кабинета. Ей казалось, что не только все знают, что нынче совершится решение ее судьбы, но что и знают то, что она об этом думает. Она читала это выражение в лице Тихона и в лице камердинера князя Василья, который с горячей водой встретился в коридоре и низко поклонился ей.
Старый князь в это утро был чрезвычайно ласков и старателен в своем обращении с дочерью. Это выражение старательности хорошо знала княжна Марья. Это было то выражение, которое бывало на его лице в те минуты, когда сухие руки его сжимались в кулак от досады за то, что княжна Марья не понимала арифметической задачи, и он, вставая, отходил от нее и тихим голосом повторял несколько раз одни и те же слова.
Он тотчас же приступил к делу и начал разговор, говоря «вы».
– Мне сделали пропозицию насчет вас, – сказал он, неестественно улыбаясь. – Вы, я думаю, догадались, – продолжал он, – что князь Василий приехал сюда и привез с собой своего воспитанника (почему то князь Николай Андреич называл Анатоля воспитанником) не для моих прекрасных глаз. Мне вчера сделали пропозицию насчет вас. А так как вы знаете мои правила, я отнесся к вам.
– Как мне вас понимать, mon pere? – проговорила княжна, бледнея и краснея.
– Как понимать! – сердито крикнул отец. – Князь Василий находит тебя по своему вкусу для невестки и делает тебе пропозицию за своего воспитанника. Вот как понимать. Как понимать?!… А я у тебя спрашиваю.
– Я не знаю, как вы, mon pere, – шопотом проговорила княжна.
– Я? я? что ж я то? меня то оставьте в стороне. Не я пойду замуж. Что вы? вот это желательно знать.
Княжна видела, что отец недоброжелательно смотрел на это дело, но ей в ту же минуту пришла мысль, что теперь или никогда решится судьба ее жизни. Она опустила глаза, чтобы не видеть взгляда, под влиянием которого она чувствовала, что не могла думать, а могла по привычке только повиноваться, и сказала:
– Я желаю только одного – исполнить вашу волю, – сказала она, – но ежели бы мое желание нужно было выразить…
Она не успела договорить. Князь перебил ее.
– И прекрасно, – закричал он. – Он тебя возьмет с приданным, да кстати захватит m lle Bourienne. Та будет женой, а ты…
Князь остановился. Он заметил впечатление, произведенное этими словами на дочь. Она опустила голову и собиралась плакать.
– Ну, ну, шучу, шучу, – сказал он. – Помни одно, княжна: я держусь тех правил, что девица имеет полное право выбирать. И даю тебе свободу. Помни одно: от твоего решения зависит счастье жизни твоей. Обо мне нечего говорить.
– Да я не знаю… mon pere.
– Нечего говорить! Ему велят, он не только на тебе, на ком хочешь женится; а ты свободна выбирать… Поди к себе, обдумай и через час приди ко мне и при нем скажи: да или нет. Я знаю, ты станешь молиться. Ну, пожалуй, молись. Только лучше подумай. Ступай. Да или нет, да или нет, да или нет! – кричал он еще в то время, как княжна, как в тумане, шатаясь, уже вышла из кабинета.
Судьба ее решилась и решилась счастливо. Но что отец сказал о m lle Bourienne, – этот намек был ужасен. Неправда, положим, но всё таки это было ужасно, она не могла не думать об этом. Она шла прямо перед собой через зимний сад, ничего не видя и не слыша, как вдруг знакомый шопот m lle Bourienne разбудил ее. Она подняла глаза и в двух шагах от себя увидала Анатоля, который обнимал француженку и что то шептал ей. Анатоль с страшным выражением на красивом лице оглянулся на княжну Марью и не выпустил в первую секунду талию m lle Bourienne, которая не видала ее.
«Кто тут? Зачем? Подождите!» как будто говорило лицо Анатоля. Княжна Марья молча глядела на них. Она не могла понять этого. Наконец, m lle Bourienne вскрикнула и убежала, а Анатоль с веселой улыбкой поклонился княжне Марье, как будто приглашая ее посмеяться над этим странным случаем, и, пожав плечами, прошел в дверь, ведшую на его половину.
Через час Тихон пришел звать княжну Марью. Он звал ее к князю и прибавил, что и князь Василий Сергеич там. Княжна, в то время как пришел Тихон, сидела на диване в своей комнате и держала в своих объятиях плачущую m lla Bourienne. Княжна Марья тихо гладила ее по голове. Прекрасные глаза княжны, со всем своим прежним спокойствием и лучистостью, смотрели с нежной любовью и сожалением на хорошенькое личико m lle Bourienne.
– Non, princesse, je suis perdue pour toujours dans votre coeur, [Нет, княжна, я навсегда утратила ваше расположение,] – говорила m lle Bourienne.
– Pourquoi? Je vous aime plus, que jamais, – говорила княжна Марья, – et je tacherai de faire tout ce qui est en mon pouvoir pour votre bonheur. [Почему же? Я вас люблю больше, чем когда либо, и постараюсь сделать для вашего счастия всё, что в моей власти.]
– Mais vous me meprisez, vous si pure, vous ne comprendrez jamais cet egarement de la passion. Ah, ce n'est que ma pauvre mere… [Но вы так чисты, вы презираете меня; вы никогда не поймете этого увлечения страсти. Ах, моя бедная мать…]
– Je comprends tout, [Я всё понимаю,] – отвечала княжна Марья, грустно улыбаясь. – Успокойтесь, мой друг. Я пойду к отцу, – сказала она и вышла.
Князь Василий, загнув высоко ногу, с табакеркой в руках и как бы расчувствованный донельзя, как бы сам сожалея и смеясь над своей чувствительностью, сидел с улыбкой умиления на лице, когда вошла княжна Марья. Он поспешно поднес щепоть табаку к носу.
– Ah, ma bonne, ma bonne, [Ах, милая, милая.] – сказал он, вставая и взяв ее за обе руки. Он вздохнул и прибавил: – Le sort de mon fils est en vos mains. Decidez, ma bonne, ma chere, ma douee Marieie qui j'ai toujours aimee, comme ma fille. [Судьба моего сына в ваших руках. Решите, моя милая, моя дорогая, моя кроткая Мари, которую я всегда любил, как дочь.]
Он отошел. Действительная слеза показалась на его глазах.
– Фр… фр… – фыркал князь Николай Андреич.
– Князь от имени своего воспитанника… сына, тебе делает пропозицию. Хочешь ли ты или нет быть женою князя Анатоля Курагина? Ты говори: да или нет! – закричал он, – а потом я удерживаю за собой право сказать и свое мнение. Да, мое мнение и только свое мнение, – прибавил князь Николай Андреич, обращаясь к князю Василью и отвечая на его умоляющее выражение. – Да или нет?
– Мое желание, mon pere, никогда не покидать вас, никогда не разделять своей жизни с вашей. Я не хочу выходить замуж, – сказала она решительно, взглянув своими прекрасными глазами на князя Василья и на отца.
– Вздор, глупости! Вздор, вздор, вздор! – нахмурившись, закричал князь Николай Андреич, взял дочь за руку, пригнул к себе и не поцеловал, но только пригнув свой лоб к ее лбу, дотронулся до нее и так сжал руку, которую он держал, что она поморщилась и вскрикнула.
Князь Василий встал.
– Ma chere, je vous dirai, que c'est un moment que je n'oublrai jamais, jamais; mais, ma bonne, est ce que vous ne nous donnerez pas un peu d'esperance de toucher ce coeur si bon, si genereux. Dites, que peut etre… L'avenir est si grand. Dites: peut etre. [Моя милая, я вам скажу, что эту минуту я никогда не забуду, но, моя добрейшая, дайте нам хоть малую надежду возможности тронуть это сердце, столь доброе и великодушное. Скажите: может быть… Будущность так велика. Скажите: может быть.]
– Князь, то, что я сказала, есть всё, что есть в моем сердце. Я благодарю за честь, но никогда не буду женой вашего сына.
– Ну, и кончено, мой милый. Очень рад тебя видеть, очень рад тебя видеть. Поди к себе, княжна, поди, – говорил старый князь. – Очень, очень рад тебя видеть, – повторял он, обнимая князя Василья.
«Мое призвание другое, – думала про себя княжна Марья, мое призвание – быть счастливой другим счастием, счастием любви и самопожертвования. И что бы мне это ни стоило, я сделаю счастие бедной Ame. Она так страстно его любит. Она так страстно раскаивается. Я все сделаю, чтобы устроить ее брак с ним. Ежели он не богат, я дам ей средства, я попрошу отца, я попрошу Андрея. Я так буду счастлива, когда она будет его женою. Она так несчастлива, чужая, одинокая, без помощи! И Боже мой, как страстно она любит, ежели она так могла забыть себя. Может быть, и я сделала бы то же!…» думала княжна Марья.
Долго Ростовы не имели известий о Николушке; только в середине зимы графу было передано письмо, на адресе которого он узнал руку сына. Получив письмо, граф испуганно и поспешно, стараясь не быть замеченным, на цыпочках пробежал в свой кабинет, заперся и стал читать. Анна Михайловна, узнав (как она и всё знала, что делалось в доме) о получении письма, тихим шагом вошла к графу и застала его с письмом в руках рыдающим и вместе смеющимся. Анна Михайловна, несмотря на поправившиеся дела, продолжала жить у Ростовых.
– Mon bon ami? – вопросительно грустно и с готовностью всякого участия произнесла Анна Михайловна.
Граф зарыдал еще больше. «Николушка… письмо… ранен… бы… был… ma сhere… ранен… голубчик мой… графинюшка… в офицеры произведен… слава Богу… Графинюшке как сказать?…»
Анна Михайловна подсела к нему, отерла своим платком слезы с его глаз, с письма, закапанного ими, и свои слезы, прочла письмо, успокоила графа и решила, что до обеда и до чаю она приготовит графиню, а после чаю объявит всё, коли Бог ей поможет.
Всё время обеда Анна Михайловна говорила о слухах войны, о Николушке; спросила два раза, когда получено было последнее письмо от него, хотя знала это и прежде, и заметила, что очень легко, может быть, и нынче получится письмо. Всякий раз как при этих намеках графиня начинала беспокоиться и тревожно взглядывать то на графа, то на Анну Михайловну, Анна Михайловна самым незаметным образом сводила разговор на незначительные предметы. Наташа, из всего семейства более всех одаренная способностью чувствовать оттенки интонаций, взглядов и выражений лиц, с начала обеда насторожила уши и знала, что что нибудь есть между ее отцом и Анной Михайловной и что нибудь касающееся брата, и что Анна Михайловна приготавливает. Несмотря на всю свою смелость (Наташа знала, как чувствительна была ее мать ко всему, что касалось известий о Николушке), она не решилась за обедом сделать вопроса и от беспокойства за обедом ничего не ела и вертелась на стуле, не слушая замечаний своей гувернантки. После обеда она стремглав бросилась догонять Анну Михайловну и в диванной с разбега бросилась ей на шею.
– Тетенька, голубушка, скажите, что такое?
– Ничего, мой друг.
– Нет, душенька, голубчик, милая, персик, я не отстaнy, я знаю, что вы знаете.
Анна Михайловна покачала головой.
– Voua etes une fine mouche, mon enfant, [Ты вострушка, дитя мое.] – сказала она.
– От Николеньки письмо? Наверно! – вскрикнула Наташа, прочтя утвердительный ответ в лице Анны Михайловны.
– Но ради Бога, будь осторожнее: ты знаешь, как это может поразить твою maman.
– Буду, буду, но расскажите. Не расскажете? Ну, так я сейчас пойду скажу.
Анна Михайловна в коротких словах рассказала Наташе содержание письма с условием не говорить никому.
Честное, благородное слово, – крестясь, говорила Наташа, – никому не скажу, – и тотчас же побежала к Соне.
– Николенька…ранен…письмо… – проговорила она торжественно и радостно.
– Nicolas! – только выговорила Соня, мгновенно бледнея.
Наташа, увидав впечатление, произведенное на Соню известием о ране брата, в первый раз почувствовала всю горестную сторону этого известия.
Она бросилась к Соне, обняла ее и заплакала. – Немножко ранен, но произведен в офицеры; он теперь здоров, он сам пишет, – говорила она сквозь слезы.
– Вот видно, что все вы, женщины, – плаксы, – сказал Петя, решительными большими шагами прохаживаясь по комнате. – Я так очень рад и, право, очень рад, что брат так отличился. Все вы нюни! ничего не понимаете. – Наташа улыбнулась сквозь слезы.
– Ты не читала письма? – спрашивала Соня.
– Не читала, но она сказала, что всё прошло, и что он уже офицер…
– Слава Богу, – сказала Соня, крестясь. – Но, может быть, она обманула тебя. Пойдем к maman.
Петя молча ходил по комнате.
– Кабы я был на месте Николушки, я бы еще больше этих французов убил, – сказал он, – такие они мерзкие! Я бы их побил столько, что кучу из них сделали бы, – продолжал Петя.
– Молчи, Петя, какой ты дурак!…
– Не я дурак, а дуры те, кто от пустяков плачут, – сказал Петя.
– Ты его помнишь? – после минутного молчания вдруг спросила Наташа. Соня улыбнулась: «Помню ли Nicolas?»
– Нет, Соня, ты помнишь ли его так, чтоб хорошо помнить, чтобы всё помнить, – с старательным жестом сказала Наташа, видимо, желая придать своим словам самое серьезное значение. – И я помню Николеньку, я помню, – сказала она. – А Бориса не помню. Совсем не помню…
– Как? Не помнишь Бориса? – спросила Соня с удивлением.
– Не то, что не помню, – я знаю, какой он, но не так помню, как Николеньку. Его, я закрою глаза и помню, а Бориса нет (она закрыла глаза), так, нет – ничего!
– Ах, Наташа, – сказала Соня, восторженно и серьезно глядя на свою подругу, как будто она считала ее недостойной слышать то, что она намерена была сказать, и как будто она говорила это кому то другому, с кем нельзя шутить. – Я полюбила раз твоего брата, и, что бы ни случилось с ним, со мной, я никогда не перестану любить его во всю жизнь.
Наташа удивленно, любопытными глазами смотрела на Соню и молчала. Она чувствовала, что то, что говорила Соня, была правда, что была такая любовь, про которую говорила Соня; но Наташа ничего подобного еще не испытывала. Она верила, что это могло быть, но не понимала.
– Ты напишешь ему? – спросила она.
Соня задумалась. Вопрос о том, как писать к Nicolas и нужно ли писать и как писать, был вопрос, мучивший ее. Теперь, когда он был уже офицер и раненый герой, хорошо ли было с ее стороны напомнить ему о себе и как будто о том обязательстве, которое он взял на себя в отношении ее.
– Не знаю; я думаю, коли он пишет, – и я напишу, – краснея, сказала она.
– И тебе не стыдно будет писать ему?
Соня улыбнулась.
– Нет.
– А мне стыдно будет писать Борису, я не буду писать.
– Да отчего же стыдно?Да так, я не знаю. Неловко, стыдно.
– А я знаю, отчего ей стыдно будет, – сказал Петя, обиженный первым замечанием Наташи, – оттого, что она была влюблена в этого толстого с очками (так называл Петя своего тезку, нового графа Безухого); теперь влюблена в певца этого (Петя говорил об итальянце, Наташином учителе пенья): вот ей и стыдно.
– Петя, ты глуп, – сказала Наташа.
– Не глупее тебя, матушка, – сказал девятилетний Петя, точно как будто он был старый бригадир.
Графиня была приготовлена намеками Анны Михайловны во время обеда. Уйдя к себе, она, сидя на кресле, не спускала глаз с миниатюрного портрета сына, вделанного в табакерке, и слезы навертывались ей на глаза. Анна Михайловна с письмом на цыпочках подошла к комнате графини и остановилась.
– Не входите, – сказала она старому графу, шедшему за ней, – после, – и затворила за собой дверь.
Граф приложил ухо к замку и стал слушать.
Сначала он слышал звуки равнодушных речей, потом один звук голоса Анны Михайловны, говорившей длинную речь, потом вскрик, потом молчание, потом опять оба голоса вместе говорили с радостными интонациями, и потом шаги, и Анна Михайловна отворила ему дверь. На лице Анны Михайловны было гордое выражение оператора, окончившего трудную ампутацию и вводящего публику для того, чтоб она могла оценить его искусство.
– C'est fait! [Дело сделано!] – сказала она графу, торжественным жестом указывая на графиню, которая держала в одной руке табакерку с портретом, в другой – письмо и прижимала губы то к тому, то к другому.
Увидав графа, она протянула к нему руки, обняла его лысую голову и через лысую голову опять посмотрела на письмо и портрет и опять для того, чтобы прижать их к губам, слегка оттолкнула лысую голову. Вера, Наташа, Соня и Петя вошли в комнату, и началось чтение. В письме был кратко описан поход и два сражения, в которых участвовал Николушка, производство в офицеры и сказано, что он целует руки maman и papa, прося их благословения, и целует Веру, Наташу, Петю. Кроме того он кланяется m r Шелингу, и m mе Шос и няне, и, кроме того, просит поцеловать дорогую Соню, которую он всё так же любит и о которой всё так же вспоминает. Услыхав это, Соня покраснела так, что слезы выступили ей на глаза. И, не в силах выдержать обратившиеся на нее взгляды, она побежала в залу, разбежалась, закружилась и, раздув баллоном платье свое, раскрасневшаяся и улыбающаяся, села на пол. Графиня плакала.
– О чем же вы плачете, maman? – сказала Вера. – По всему, что он пишет, надо радоваться, а не плакать.
Это было совершенно справедливо, но и граф, и графиня, и Наташа – все с упреком посмотрели на нее. «И в кого она такая вышла!» подумала графиня.
Письмо Николушки было прочитано сотни раз, и те, которые считались достойными его слушать, должны были приходить к графине, которая не выпускала его из рук. Приходили гувернеры, няни, Митенька, некоторые знакомые, и графиня перечитывала письмо всякий раз с новым наслаждением и всякий раз открывала по этому письму новые добродетели в своем Николушке. Как странно, необычайно, радостно ей было, что сын ее – тот сын, который чуть заметно крошечными членами шевелился в ней самой 20 лет тому назад, тот сын, за которого она ссорилась с баловником графом, тот сын, который выучился говорить прежде: «груша», а потом «баба», что этот сын теперь там, в чужой земле, в чужой среде, мужественный воин, один, без помощи и руководства, делает там какое то свое мужское дело. Весь всемирный вековой опыт, указывающий на то, что дети незаметным путем от колыбели делаются мужами, не существовал для графини. Возмужание ее сына в каждой поре возмужания было для нее так же необычайно, как бы и не было никогда миллионов миллионов людей, точно так же возмужавших. Как не верилось 20 лет тому назад, чтобы то маленькое существо, которое жило где то там у ней под сердцем, закричало бы и стало сосать грудь и стало бы говорить, так и теперь не верилось ей, что это же существо могло быть тем сильным, храбрым мужчиной, образцом сыновей и людей, которым он был теперь, судя по этому письму.
– Что за штиль, как он описывает мило! – говорила она, читая описательную часть письма. – И что за душа! Об себе ничего… ничего! О каком то Денисове, а сам, верно, храбрее их всех. Ничего не пишет о своих страданиях. Что за сердце! Как я узнаю его! И как вспомнил всех! Никого не забыл. Я всегда, всегда говорила, еще когда он вот какой был, я всегда говорила…
Более недели готовились, писались брульоны и переписывались набело письма к Николушке от всего дома; под наблюдением графини и заботливостью графа собирались нужные вещицы и деньги для обмундирования и обзаведения вновь произведенного офицера. Анна Михайловна, практическая женщина, сумела устроить себе и своему сыну протекцию в армии даже и для переписки. Она имела случай посылать свои письма к великому князю Константину Павловичу, который командовал гвардией. Ростовы предполагали, что русская гвардия за границей , есть совершенно определительный адрес, и что ежели письмо дойдет до великого князя, командовавшего гвардией, то нет причины, чтобы оно не дошло до Павлоградского полка, который должен быть там же поблизости; и потому решено было отослать письма и деньги через курьера великого князя к Борису, и Борис уже должен был доставить их к Николушке. Письма были от старого графа, от графини, от Пети, от Веры, от Наташи, от Сони и, наконец, 6 000 денег на обмундировку и различные вещи, которые граф посылал сыну.
12 го ноября кутузовская боевая армия, стоявшая лагерем около Ольмюца, готовилась к следующему дню на смотр двух императоров – русского и австрийского. Гвардия, только что подошедшая из России, ночевала в 15 ти верстах от Ольмюца и на другой день прямо на смотр, к 10 ти часам утра, вступала на ольмюцкое поле.
Николай Ростов в этот день получил от Бориса записку, извещавшую его, что Измайловский полк ночует в 15 ти верстах не доходя Ольмюца, и что он ждет его, чтобы передать письмо и деньги. Деньги были особенно нужны Ростову теперь, когда, вернувшись из похода, войска остановились под Ольмюцом, и хорошо снабженные маркитанты и австрийские жиды, предлагая всякого рода соблазны, наполняли лагерь. У павлоградцев шли пиры за пирами, празднования полученных за поход наград и поездки в Ольмюц к вновь прибывшей туда Каролине Венгерке, открывшей там трактир с женской прислугой. Ростов недавно отпраздновал свое вышедшее производство в корнеты, купил Бедуина, лошадь Денисова, и был кругом должен товарищам и маркитантам. Получив записку Бориса, Ростов с товарищем поехал до Ольмюца, там пообедал, выпил бутылку вина и один поехал в гвардейский лагерь отыскивать своего товарища детства. Ростов еще не успел обмундироваться. На нем была затасканная юнкерская куртка с солдатским крестом, такие же, подбитые затертой кожей, рейтузы и офицерская с темляком сабля; лошадь, на которой он ехал, была донская, купленная походом у казака; гусарская измятая шапочка была ухарски надета назад и набок. Подъезжая к лагерю Измайловского полка, он думал о том, как он поразит Бориса и всех его товарищей гвардейцев своим обстреленным боевым гусарским видом.
Гвардия весь поход прошла, как на гуляньи, щеголяя своей чистотой и дисциплиной. Переходы были малые, ранцы везли на подводах, офицерам австрийское начальство готовило на всех переходах прекрасные обеды. Полки вступали и выступали из городов с музыкой, и весь поход (чем гордились гвардейцы), по приказанию великого князя, люди шли в ногу, а офицеры пешком на своих местах. Борис всё время похода шел и стоял с Бергом, теперь уже ротным командиром. Берг, во время похода получив роту, успел своей исполнительностью и аккуратностью заслужить доверие начальства и устроил весьма выгодно свои экономические дела; Борис во время похода сделал много знакомств с людьми, которые могли быть ему полезными, и через рекомендательное письмо, привезенное им от Пьера, познакомился с князем Андреем Болконским, через которого он надеялся получить место в штабе главнокомандующего. Берг и Борис, чисто и аккуратно одетые, отдохнув после последнего дневного перехода, сидели в чистой отведенной им квартире перед круглым столом и играли в шахматы. Берг держал между колен курящуюся трубочку. Борис, с свойственной ему аккуратностью, белыми тонкими руками пирамидкой уставлял шашки, ожидая хода Берга, и глядел на лицо своего партнера, видимо думая об игре, как он и всегда думал только о том, чем он был занят.
– Ну ка, как вы из этого выйдете? – сказал он.
– Будем стараться, – отвечал Берг, дотрогиваясь до пешки и опять опуская руку.
В это время дверь отворилась.
– Вот он, наконец, – закричал Ростов. – И Берг тут! Ах ты, петизанфан, але куше дормир , [Дети, идите ложиться спать,] – закричал он, повторяя слова няньки, над которыми они смеивались когда то вместе с Борисом.
– Батюшки! как ты переменился! – Борис встал навстречу Ростову, но, вставая, не забыл поддержать и поставить на место падавшие шахматы и хотел обнять своего друга, но Николай отсторонился от него. С тем особенным чувством молодости, которая боится битых дорог, хочет, не подражая другим, по новому, по своему выражать свои чувства, только бы не так, как выражают это, часто притворно, старшие, Николай хотел что нибудь особенное сделать при свидании с другом: он хотел как нибудь ущипнуть, толкнуть Бориса, но только никак не поцеловаться, как это делали все. Борис же, напротив, спокойно и дружелюбно обнял и три раза поцеловал Ростова.
| XIX Шахматная Олимпиада | |
|---|---|
| |
| Подробности | |
| Место проведения |  ФРГ, Зиген
|
| Страны-участницы | 60 |
| Церемония открытия | 5 сентября 1970 года |
| Открывал(а) | — |
| Церемония закрытия | 27 сентября 1970 года |
| Чемпион (женщины) | — |
19 шахматная олимпиада проходила с 5 по 27 сентября 1970 года в городке Зиген (Северный Рейн-Вестфалия, ФРГ).
Поскольку в гостиницах Зигена не хватало номеров для 350 участников и многочисленных гостей XIX Олимпиады, большинство команд разместились в гостиницах и пансионатах соседних городов, откуда их автобусами привозили к игровому помещению «Зигерландхалле». Главный зал вмещал 2500 зрителей. Столько же могло уместиться и на верхнем этаже и в других небольших помещениях. В одном из них был оборудован пресс-центр, который ежедневно выпускал бюллетени турнира.
Рядом с пресс-центром, в зале, на восьми досках с помощью проекционных аппаратов демонстрировались центральные партии тура. В фойе возле турнирного зала были размещены различные службы — почта, стенды информации и сувениров, витрины с разнообразными комплектами шахматных фигур. Здесь же известная издательская фирма К. Ратмана из Гамбурга представила стенд многочисленной шахматной литературы, где можно было заказать любой экземпляр, даже архивный, и получить его за деньги в течение двух суток.
Игровой зал во время полуфиналов был разделены на 6, а в финале — на 5 прямоугольников, предназначенных для каждой турнирной группы. Прямоугольные игровые манежи отгораживались от публики низким барьером, что давало возможность зрителям следить за игрой на расстоянии 1,5 м от шахматных досок.
Содержание
Регламент
Свои шахматные команды на олимпиаду направило рекордное число стран — 64. Однако поскольку организаторы уже задолго до начала турнира с целью экономии средств остановилась на цифре 60, четыре команды, в частности сильная команда Аргентины, оказались среди зрителей. Аргентинскую команду выручили панамцы, которые уступили ей своё место. Трём другим командам — Франции, Венесуэлы и Эквадора — было отказано из-за несвоевременной подачи заявок.
Утром 5 сентября главный судья турнира X. де Гра-аф (Голландия) провёл жеребьевки в полуфиналах. Жеребьевке предшествовало разделение команд-участниц на полуфинальные группы. В Зигене эту задачу впервые выполнял компьютер. Компьютер расставил 55 команд по ранжиру, остальным командам — Новой Зеландии, Родезии, Японии, Виргинским островам и островам Гернси — было предложено самим назвать свой порядковый номер в общем списке команд. Таким образом, был составлен окончательный список команд, после чего они были разделены на полуфиналы по уже известному «ключу». Список начинался шестью сильнейшими командами: СССР, Югославии, США, Венгрии, Аргентины и Болгарии, которые и возглавили каждый из шести полуфиналов.
Во всех шести полуфиналах играло по 10 команд. По две команды — победительницы полуфиналов — составляли главный финал А. В остальных четырех финалах разыгрывались места с 13-го по 60-е. В Зигене действовало правило зачисления результатов полуфинальных поединков в финале.
Составы команд
Сборная СССР прибыла в Зиген в таком же составе, который одержал победу в Лугано. На этот раз её возглавлял новый чемпион мира Спасский. По пять гроссмейстеров имели команды Югославии и США. Состав венгерской команды помолодел. Запасным в команде появился 18-летний Рибли. Команду Аргентины возглавил 60-летний Найдорф, а датскую — Б. Ларсен.
Полуфиналы
В первом полуфинале команда СССР подтвердила свой класс, одержав победы во всех девяти матчах. Второе место уверенно заняли испанцы.
Группа А
| Место | Команда | 1 | 2 | 3 | 4 | 5 | 6 | 7 | 8 | 9 | 10 | Очки | КО | КПоб | КНич | КПор |
|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|
| 1 |  СССР
|
× | 3 | 3 | 3 | 3 | 3 | 4 | 4 | 4 | 4 | 31 | 18 | 9 | 0 | 0 |
| 2 |  Испания
|
1 | × | 2 | 2½ | 3½ | 4 | 3½ | 4 | 4 | 4 | 28½ | 15 | 7 | 1 | 1 |
| 3 |  Польша
|
1 | 2 | × | 3 | 2 | 1½ | 3½ | 3 | 4 | 4 | 24 | 12 | 5 | 2 | 2 |
| 4 |  Австралия
|
1 | 1½ | 1 | × | 3 | 3½ | 2 | 3 | 4 | 4 | 23 | 11 | 5 | 1 | 3 |
| 5 |  Тунис
|
1 | ½ | 2 | 1 | × | 1 | 2 | 4 | 3 | 3½ | 18 | 8 | 3 | 2 | 4 |
| 6 |  Греция
|
1 | 0 | 2½ | ½ | 3 | × | 1½ | 2½ | 2½ | 4 | 17½ | 10 | 5 | 0 | 4 |
| 7 |  Перу
|
0 | ½ | ½ | 2 | 2 | 2½ | × | 2 | 4 | 4 | 17½ | 9 | 3 | 3 | 3 |
| 8 |  Доминиканская Республика
|
0 | 0 | 1 | 1 | 0 | 1½ | 2 | × | 2 | 3½ | 11 | 4 | 1 | 2 | 6 |
| 9 |  Фареры
|
0 | 0 | 0 | 0 | 1 | 1½ | 0 | 2 | × | 4 | 8½ | 3 | 1 | 1 | 7 |
| 10 |  Монако
|
0 | 0 | 0 | 0 | ½ | 0 | 0 | ½ | 0 | × | 1 | 0 | 0 | 0 | 9 |
Группа В
Во втором полуфинале уверенно победила команда Югославии. Югославы также получили лучший результат (31,5) среди полуфиналов. До этого ни одной команде в полуфиналах олимпиад не удавалось превзойти результат команды СССР.
| Место | Команда | 1 | 2 | 3 | 4 | 5 | 6 | 7 | 8 | 9 | 10 | Очки | КО | КПоб | КНич | КПор |
|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|
| 1 |  Югославия
|
× | 2½ | 3½ | 4 | 2½ | 3½ | 3½ | 4 | 4 | 4 | 31½ | 18 | 9 | 0 | 0 |
| 2 |  Канада
|
1½ | × | 1 | 2 | 3 | 2½ | 2½ | 3 | 3½ | 4 | 23 | 13 | 6 | 1 | 2 |
| 3 |  Индонезия
|
½ | 3 | × | 1½ | 1 | 3½ | 2½ | 4 | 2½ | 4 | 22½ | 12 | 6 | 0 | 3 |
| 4 |  Монголия
|
0 | 2 | 2½ | × | 2 | 2½ | 2½ | 4 | 3½ | 3 | 22 | 14 | 6 | 2 | 1 |
| 5 |  Англия
|
1½ | 1 | 3 | 2 | × | 2 | 2 | 3 | 3 | 4 | 21½ | 11 | 4 | 3 | 2 |
| 6 |  Иран
|
½ | 1½ | ½ | 1½ | 2 | × | 2 | 4 | 4 | 3½ | 19½ | 8 | 3 | 2 | 4 |
| 7 |  Швейцария
|
½ | 1½ | 1½ | 1½ | 2 | 2 | × | 2½ | 3 | 4 | 18½ | 8 | 3 | 2 | 4 |
| 8 |  Люксембург
|
0 | 1 | 0 | 0 | 1 | 0 | 1½ | × | 3 | 2 | 8½ | 3 | 1 | 1 | 7 |
| 9 |  Андорра
|
0 | ½ | 1½ | ½ | 1 | 0 | 1 | 1 | × | 2 | 7½ | 1 | 0 | 1 | 8 |
| 10 |  Гонконг
|
0 | 0 | 0 | 1 | 0 | ½ | 0 | 2 | 2 | × | 5½ | 2 | 0 | 2 | 7 |
Группа С
В третьем полуфинале на две путевки претендовали команды США, ГДР и Голландии. Победу одержала команда ГДР, обыграв американцев со счетом 2,5:1,5.
| Место | Команда | 1 | 2 | 3 | 4 | 5 | 6 | 7 | 8 | 9 | 10 | Очки | КО | КПоб | КНич | КПор |
|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|
| 1 |  ГДР
|
× | 2½ | 3 | 3 | 2½ | 3½ | 4 | 4 | 4 | 4 | 30½ | 18 | 9 | 0 | 0 |
| 2 |  США
|
1½ | × | 2 | 3 | 2½ | 4 | 4 | 4 | 3½ | 4 | 28½ | 15 | 7 | 1 | 1 |
| 3 |  Нидерланды
|
1 | 2 | × | 2 | 3½ | 4 | 3½ | 4 | 4 | 4 | 28 | 14 | 6 | 2 | 1 |
| 4 |  Финляндия
|
1 | 1 | 2 | × | 1 | 2 | 4 | 4 | 3½ | 4 | 22½ | 10 | 4 | 2 | 3 |
| 5 |  Бельгия
|
1½ | 1½ | ½ | 3 | × | 2 | 1½ | 3 | 2½ | 3½ | 19 | 9 | 4 | 1 | 4 |
| 6 |  Бразилия
|
½ | 0 | 0 | 2 | 2 | × | 2½ | 2½ | 3½ | 4 | 17 | 10 | 4 | 2 | 3 |
| 7 |  Мексика
|
0 | 0 | ½ | 0 | 2½ | 1½ | × | 2 | 2 | 3½ | 12 | 6 | 2 | 2 | 5 |
| 8 |  Япония
|
0 | 0 | 0 | 0 | 1 | 1½ | 2 | × | 3½ | 4 | 12 | 5 | 2 | 1 | 6 |
| 9 |  Турция
|
0 | ½ | 0 | ½ | 1½ | ½ | 2 | ½ | × | 3 | 8½ | 3 | 1 | 1 | 7 |
| 10 |  Виргинские Острова (США)
|
0 | 0 | 0 | 0 | ½ | 0 | ½ | 0 | 1 | × | 2 | 0 | 0 | 0 | 9 |
Группа D
Победителем полуфинала, несмотря на поражения в матчах с венграми и датчанами, стала команда Румынии.
| Место | Команда | 1 | 2 | 3 | 4 | 5 | 6 | 7 | 8 | 9 | 10 | Очки | КО | КПоб | КНич | КПор |
|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|
| 1 |  Румыния
|
× | 1½ | 1½ | 3 | 2½ | 2½ | 3½ | 4 | 4 | 4 | 26½ | 14 | 7 | 0 | 2 |
| 2 |  Венгрия
|
2½ | × | 2½ | 2½ | 2 | 2½ | 2½ | 3½ | 4 | 4 | 26 | 17 | 8 | 1 | 0 |
| 3 |  Дания
|
2½ | 1½ | × | 2 | 3½ | 2½ | 2 | 3½ | 4 | 4 | 25½ | 14 | 6 | 2 | 1 |
| 4 |  Швеция
|
1 | 1½ | 2 | × | 2½ | 1½ | 2 | 3½ | 4 | 4 | 22 | 10 | 4 | 2 | 3 |
| 5 |  Филиппины
|
1½ | 2 | ½ | 1½ | × | 2½ | 2½ | 3½ | 3½ | 4 | 21½ | 11 | 5 | 1 | 3 |
| 6 |  Италия
|
1½ | 1½ | 1½ | 2½ | 1½ | × | 2 | 3½ | 4 | 3½ | 21½ | 9 | 4 | 1 | 4 |
| 7 |  Ирландия
|
½ | 1½ | 2 | 2 | 1½ | 2 | × | 3 | 3 | 3½ | 19 | 9 | 3 | 3 | 3 |
| 8 |  Ливия
|
0 | ½ | ½ | ½ | ½ | ½ | 1 | × | 1½ | 3 | 8 | 2 | 1 | 0 | 8 |
| 9 |  Марокко
|
0 | 0 | 0 | 0 | ½ | 0 | 1 | 2½ | × | 3½ | 7½ | 4 | 2 | 0 | 7 |
| 10 |  Гернси
|
0 | 0 | 0 | 0 | 0 | ½ | ½ | 1 | ½ | × | 2½ | 0 | 0 | 0 | 9 |
Группа Е
| Место | Команда | 1 | 2 | 3 | 4 | 5 | 6 | 7 | 8 | 9 | 10 | Очки | КО | КПоб | КНич | КПор |
|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|
| 1 |  Аргентина
|
× | 2 | 2½ | 2 | 2½ | 3½ | 3½ | 2½ | 4 | 3½ | 26 | 16 | 7 | 2 | 0 |
| 2 |  Чехословакия
|
2 | × | 2½ | 2 | 2 | 3½ | 2 | 4 | 4 | 3½ | 25½ | 14 | 5 | 4 | 0 |
| 3 |  Израиль
|
1½ | 1½ | × | 2 | 2½ | 3½ | 2½ | 3½ | 4 | 3½ | 24½ | 13 | 6 | 1 | 2 |
| 4 |  Куба
|
2 | 2 | 2 | × | 2½ | 3 | 3 | 2½ | 3 | 2½ | 22½ | 15 | 6 | 3 | 0 |
| 5 |  Норвегия
|
1½ | 2 | 1½ | 1½ | × | 2 | 4 | 3 | 3 | 3½ | 22 | 10 | 4 | 2 | 3 |
| 6 |  Шотландия
|
½ | ½ | ½ | 1 | 2 | × | 4 | 3 | 3 | 4 | 18½ | 9 | 4 | 1 | 4 |
| 7 |  Сингапур
|
½ | 2 | 1½ | 1 | 0 | 0 | × | 2 | 3½ | 3½ | 14 | 6 | 2 | 2 | 5 |
| 8 |  Португалия
|
1½ | 0 | ½ | 1½ | 1 | 1 | 2 | × | 2½ | 4 | 14 | 5 | 2 | 1 | 6 |
| 9 |  Мальта
|
0 | 0 | 0 | 1 | 1 | 1 | ½ | 1½ | × | 3 | 8 | 2 | 1 | 0 | 8 |
| 10 |  Родезия
|
½ | ½ | ½ | 1½ | ½ | 0 | ½ | 0 | 1 | × | 5 | 0 | 0 | 0 | 9 |
Группа F
| Место | Команда | 1 | 2 | 3 | 4 | 5 | 6 | 7 | 8 | 9 | 10 | Очки | КО | КПоб | КНич | КПор |
|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|
| 1 | ФРГ
|
× | 2 | 3½ | 3 | 3 | 4 | 3½ | 3 | 3½ | 4 | 29½ | 17 | 8 | 1 | 0 |
| 2 |  Болгария
|
2 | × | 2½ | 3½ | 2 | 3 | 3½ | 4 | 3½ | 4 | 28 | 16 | 7 | 2 | 0 |
| 3 |  Австрия
|
½ | 1½ | × | 2 | 2½ | 4 | 4 | 1½ | 2½ | 3 | 21½ | 11 | 5 | 1 | 3 |
| 4 |  Колумбия
|
1 | ½ | 2 | × | 2½ | 2½ | 3½ | 2 | 3½ | 3 | 20½ | 12 | 5 | 2 | 2 |
| 5 |  Исландия
|
1 | 2 | 1½ | 1½ | × | 2 | 2½ | 3 | 1½ | 4 | 19 | 8 | 3 | 2 | 4 |
| 6 |  Пуэрто-Рико
|
0 | 1 | 0 | 1½ | 2 | × | 2½ | 2½ | 3 | 3½ | 16 | 9 | 4 | 1 | 4 |
| 7 |  ЮАР
|
½ | ½ | 0 | ½ | 1½ | 1½ | × | 4 | 1½ | 4 | 14 | 4 | 2 | 0 | 7 |
| 8 |  Албания
|
1 | 0 | 2½ | 2 | 1 | 1½ | 0 | × | 2½ | 3 | 13½ | 7 | 3 | 1 | 5 |
| 9 |  Новая Зеландия
|
½ | ½ | 1½ | ½ | 2½ | 1 | 2½ | 1½ | × | 3 | 13½ | 6 | 3 | 0 | 6 |
| 10 |  Кипр
|
0 | 0 | 1 | 1 | 0 | ½ | 0 | 1 | 1 | × | 4½ | 0 | 0 | 0 | 9 |
Финалы
Вечером 14 сентября прошла жеребьевка всех пяти финалов. Борьба за титул чемпиона мира была чрезвычайно острой и напряженной, что было обусловлено как общим выравниванием класса игры ведущих команд, так и исключительно хорошей формой венгерских и югославских шахматистов.
О выравнивании силы игры ведущих команд свидетельствует тот факт, что в главном финале самый крупный счет (3,5:0,5) был зафиксирован лишь трижды: СССР — Канада, Чехия — Канада и США — Болгария, а максимальных побед вообще не было.
Финал А
| Место | Команда | 1 | 2 | 3 | 4 | 5 | 6 | 7 | 8 | 9 | 10 | 11 | 12 | Очки | КО | КПоб | КНич | КПор |
|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|
| 1 | СССР
|
× | 2 | 2 | 2½ | 2½ | 2½ | 2 | 2 | 3 | 2½ | 3½ | 3 | 27½ | 18 | 7 | 4 | 0 |
| 2 | Венгрия
|
2 | × | 1½ | 2½ | 2 | 2½ | 2½ | 2½ | 3 | 2½ | 3 | 2½ | 26½ | 18 | 8 | 2 | 1 |
| 3 | Югославия
|
2 | 2½ | × | 2 | 2 | 2½ | 2½ | 2½ | 2½ | 2½ | 2½ | 2½ | 26 | 19 | 8 | 3 | 0 |
| 4 | США
|
1½ | 1½ | 2 | × | 2 | 2½ | 3½ | 3 | 1½ | 2½ | 2 | 2½ | 24½ | 13 | 5 | 3 | 3 |
| 5 | Чехословакия
|
1½ | 2 | 2 | 2 | × | 2½ | 1 | 2 | 2 | 2 | 3½ | 3 | 23½ | 12 | 3 | 6 | 2 |
| 6 | ФРГ
|
1½ | 1½ | 1½ | 1½ | 1½ | × | 2 | 2½ | 2 | 3 | 2½ | 2½ | 22 | 10 | 4 | 2 | 5 |
| 7 | Болгария
|
2 | 1½ | 1½ | ½ | 3 | 2 | × | 2½ | 2 | 1½ | 2 | 3 | 21½ | 10 | 3 | 4 | 4 |
| 8 | Аргентина
|
2 | 1½ | 1½ | 1 | 2 | 1½ | 1½ | × | 2½ | 2½ | 2½ | 3 | 21½ | 10 | 4 | 2 | 5 |
| 9 | ГДР
|
1 | 1 | 1½ | 2½ | 2 | 2 | 2 | 1½ | × | 2 | 2 | 1½ | 19 | 7 | 1 | 5 | 5 |
| 10 | Румыния
|
1½ | 1½ | 1½ | 1½ | 2 | 1 | 2½ | 1½ | 2 | × | 1½ | 2 | 18½ | 5 | 1 | 3 | 7 |
| 11 | Канада
|
½ | 1 | 1½ | 2 | ½ | 1½ | 2 | 1½ | 2 | 2½ | × | 2½ | 17½ | 7 | 2 | 3 | 6 |
| 12 | Испания
|
1 | 1½ | 1½ | 1½ | 1 | 1½ | 1 | 1 | 2½ | 2 | 1½ | × | 16 | 3 | 1 | 1 | 9 |
Финал В
Со старта лидерство захватила команда Израиля. Второе место заняли поляки. Большого прогресса достигла команда Австралии, которая стала 15-й. Особенно отличился молодой Уолтер Браун на 1-й доске (+10-1 = 8).
| Место | Команда | 13 | 14 | 15 | 16 | 17 | 18 | 19 | 20 | 21 | 22 | 23 | 24 | Очки | КО | КПоб | КНич | КПор |
|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|
| 13 | Израиль
|
× | 2½ | 2½ | 3 | 3 | 3 | 2 | 2½ | 2 | 2 | 1½ | 3 | 27 | 17 | 7 | 3 | 1 |
| 14 | Польша
|
1½ | × | 3 | 3½ | 1½ | 2 | 3½ | 0 | 2 | 2½ | 3 | 2½ | 25 | 14 | 6 | 2 | 3 |
| 15 | Австралия
|
1½ | 1 | × | 2½ | 3½ | 1 | 1½ | 1½ | 3 | 3½ | 2½ | 3 | 24½ | 12 | 6 | 0 | 5 |
| 16 | Монголия
|
1 | ½ | 1½ | × | 2½ | 2 | 3 | 3 | 3 | 2 | 2½ | 2½ | 23½ | 14 | 6 | 2 | 3 |
| 17 | Швеция
|
1 | 2½ | ½ | 1½ | × | 2½ | 2 | 3 | 2 | 3½ | 2½ | 2 | 23 | 13 | 5 | 3 | 3 |
| 18 | Нидерланды
|
1 | 2 | 3 | 2 | 1½ | × | 2½ | 2 | 2½ | 2½ | 2 | 2 | 23 | 13 | 4 | 5 | 2 |
| 19 | Дания
|
2 | ½ | 2½ | 1 | 2 | 1½ | × | 3 | 3 | ½ | 2½ | 3½ | 22 | 12 | 5 | 2 | 4 |
| 20 | Финляндия
|
1½ | 4 | 2½ | 1 | 1 | 2 | 1 | × | 1½ | 2½ | 3 | 1½ | 21½ | 9 | 4 | 1 | 6 |
| 21 | Куба
|
2 | 2 | 1 | 1 | 2 | 1½ | 1 | 2½ | × | 3 | 2 | 2 | 20 | 9 | 2 | 5 | 4 |
| 22 | Австрия
|
2 | 1½ | ½ | 2 | ½ | 1½ | 3½ | 1½ | 1 | × | 2 | 3½ | 19½ | 7 | 2 | 3 | 6 |
| 23 | Колумбия
|
2½ | 1 | 1½ | 1½ | 1½ | 2 | 1½ | 1 | 2 | 2 | × | 1½ | 18 | 5 | 1 | 3 | 7 |
| 24 | Индонезия
|
1 | 1½ | 1 | 1½ | 2 | 2 | ½ | 2½ | 2 | ½ | 2½ | × | 17 | 7 | 2 | 3 | 6 |
Финал С
В финале С протяжении всего турнира лидировала команда Англии. В последнем туре англичане потерпели поражение от бразильцев, но это не помешало им опередить филиппинцев (второе место) на 2,5 очка.
| Место | Команда | 25 | 26 | 27 | 28 | 29 | 30 | 31 | 32 | 33 | 34 | 35 | 36 | Очки | КО | КПоб | КНич | КПор |
|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|
| 25 | Англия
|
× | 3 | 3 | 1½ | 2 | 2½ | 2½ | 2 | 4 | 3½ | 3 | 3 | 30 | 18 | 8 | 2 | 1 |
| 26 | Филиппины
|
1 | × | 2 | 1½ | 1 | 2½ | 3½ | 2½ | 4 | 3 | 3 | 3½ | 27½ | 15 | 7 | 1 | 3 |
| 27 | Исландия
|
1 | 2 | × | 3 | 3 | 2½ | 2 | 3 | 1½ | 3½ | 2½ | 2 | 26 | 15 | 6 | 3 | 2 |
| 28 | Бразилия
|
2½ | 2½ | 1 | × | 2½ | 2 | 2½ | 2 | 2 | 3 | 3 | 2½ | 25½ | 17 | 7 | 3 | 1 |
| 29 | Норвегия
|
2 | 3 | 1 | 1½ | × | 1 | 3 | 2½ | 2½ | 2 | 2 | 3½ | 24 | 13 | 5 | 3 | 3 |
| 30 | Италия
|
1½ | 1½ | 1½ | 2 | 3 | × | 2 | 2 | 1½ | 2 | 2½ | 3 | 22½ | 10 | 3 | 4 | 4 |
| 31 | Греция
|
1½ | ½ | 2 | 1½ | 1 | 2 | × | 2 | 2 | 3 | 3 | 2 | 20½ | 9 | 2 | 5 | 4 |
| 32 | Иран
|
2 | 1½ | 1 | 2 | 1½ | 2 | 2 | × | 2½ | 1½ | 1 | 2 | 19 | 7 | 1 | 5 | 5 |
| 33 | Бельгия
|
0 | 0 | 2½ | 2 | 1½ | 2½ | 2 | 1½ | × | 2 | 2½ | 2 | 18½ | 10 | 3 | 4 | 4 |
| 34 | Шотландия
|
½ | 1 | ½ | 1 | 2 | 2 | 1 | 2½ | 2 | × | 3 | 3 | 18½ | 9 | 3 | 3 | 5 |
| 35 | Тунис
|
1 | 1 | 1½ | 1 | 2 | 1½ | 1 | 3 | 1½ | 1 | × | 3 | 17½ | 5 | 2 | 1 | 8 |
| 36 | Пуэрто-Рико
|
1 | ½ | 2 | 1½ | ½ | 1 | 2 | 2 | 2 | 1 | 1 | × | 14½ | 4 | 0 | 4 | 7 |
Финал D
В финале D со старта вперед вышли команды Перу и Ирландии. Они лидировали до 5-го тура, после чего их опередила сборная Швейцарии, которая удерживала лидерство самого конца турнира.
| Место | Команда | 37 | 38 | 39 | 40 | 41 | 42 | 43 | 44 | 45 | 46 | 47 | 48 | Очки | КО | КПоб | КНич | КПор |
|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|
| 37 | Швейцария
|
× | 2½ | 1½ | 2 | 3 | 2 | 3 | 3½ | 3 | 2½ | 3 | 3½ | 29½ | 18 | 8 | 2 | 1 |
| 38 | Албания
|
1½ | × | 2 | 2 | 2½ | 3 | 0 | 3 | 3 | 3½ | 4 | 3½ | 28 | 16 | 7 | 2 | 2 |
| 39 | Перу
|
2½ | 2 | × | 2½ | 2½ | 2 | 2 | 3 | 3 | 2½ | 3½ | 2 | 27½ | 18 | 7 | 4 | 0 |
| 40 | Сингапур
|
2 | 2 | 1½ | × | 2 | 2 | 2½ | 3½ | 3 | 2 | 2½ | 3½ | 26½ | 15 | 5 | 5 | 1 |
| 41 | Португалия
|
1 | 1½ | 1½ | 2 | × | 3 | 2 | 1 | 2 | 3 | 4 | 3½ | 24½ | 11 | 4 | 3 | 4 |
| 42 | Ирландия
|
2 | 1 | 2 | 2 | 1 | × | 3½ | 2½ | 3 | 2 | 2 | 2½ | 23½ | 13 | 4 | 5 | 2 |
| 43 | ЮАР
|
1 | 4 | 2 | 1½ | 2 | ½ | × | 1 | 3 | 3 | 1½ | 3 | 22½ | 10 | 4 | 2 | 5 |
| 44 | Мексика
|
½ | 1 | 1 | ½ | 3 | 1½ | 3 | × | 1½ | 3 | 2 | 4 | 21 | 9 | 4 | 1 | 6 |
| 45 | Ливия
|
1 | 1 | 1 | 1 | 2 | 1 | 1 | 2½ | × | 1½ | 3 | 2 | 17 | 6 | 2 | 2 | 7 |
| 46 | Люксембург
|
1½ | ½ | 1½ | 2 | 1 | 2 | 1 | 1 | 2½ | × | 1½ | 1 | 15½ | 4 | 1 | 2 | 8 |
| 47 | Япония
|
1 | 0 | ½ | 1½ | 0 | 2 | 2½ | 2 | 1 | 2½ | × | 2 | 15 | 7 | 2 | 3 | 6 |
| 48 | Доминиканская Республика
|
½ | ½ | 2 | ½ | ½ | 1½ | 1 | 0 | 2 | 3 | 2 | × | 13½ | 5 | 1 | 3 | 7 |
Финал Е
В финале Е победила с большим отрывом команда Новой Зеландии.
| Место | Команда | 49 | 50 | 51 | 52 | 53 | 54 | 55 | 56 | 57 | 58 | 59 | 60 | Очки | КО | КПоб | КНич | КПор |
|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|
| 49 | Новая Зеландия
|
× | 4 | 3½ | 3 | 2 | 2 | 4 | 3½ | 3 | 3½ | 4 | 3½ | 36 | 20 | 9 | 2 | 0 |
| 50 | Родезия
|
0 | × | 2 | 1 | 2½ | 2½ | 3½ | 3½ | 3½ | 4 | 2½ | 3 | 28 | 17 | 8 | 1 | 2 |
| 51 | Турция
|
½ | 2 | × | 1½ | 3 | 2½ | 4 | 3½ | 2 | 3 | 3 | 3 | 28 | 16 | 7 | 2 | 2 |
| 52 | Мальта
|
1 | 3 | 2½ | × | 2 | 2 | 2 | 3 | 2½ | 3½ | 3 | 3 | 27½ | 17 | 7 | 3 | 1 |
| 53 | Гонконг
|
2 | 1½ | 1 | 2 | × | 3 | 3 | 2 | 2½ | 3 | 3 | 3 | 26 | 15 | 6 | 3 | 2 |
| 54 | Марокко
|
2 | 1½ | 1½ | 2 | 1 | × | 1 | 2½ | 3½ | 3 | 3½ | 3½ | 25 | 12 | 5 | 2 | 4 |
| 55 | Фареры
|
0 | ½ | 0 | 2 | 1 | 3 | × | 1 | 2 | 2 | 3½ | 4 | 19 | 9 | 3 | 3 | 5 |
| 56 | Андорра
|
½ | ½ | ½ | 1 | 2 | 1½ | 3 | × | 3 | 2½ | 1½ | 2 | 18 | 8 | 3 | 2 | 6 |
| 57 | Кипр
|
1 | ½ | 2 | 1½ | 1½ | ½ | 2 | 1 | × | 3 | 1½ | 1½ | 16 | 4 | 1 | 2 | 8 |
| 58 | Виргинские Острова (США)
|
½ | 0 | 1 | ½ | 1 | 1 | 2 | 1½ | 1 | × | 3½ | 3 | 15 | 5 | 2 | 1 | 8 |
| 59 | Гернси
|
0 | 1½ | 1 | 1 | 1 | ½ | ½ | 2½ | 2½ | ½ | × | 2 | 13 | 5 | 2 | 1 | 8 |
| 60 | Монако
|
½ | 1 | 1 | 1 | 1 | ½ | 0 | 2 | 2½ | 1 | 2 | × | 12½ | 4 | 1 | 2 | 8 |
Закрытие
Торжественное закрытие турнира состоялось 26 сентября. Почетный гость XIX Олимпиады, президент ФРГ Густав Хейнеман, вручил капитану команды СССР Паулю Кересу золотой Кубок ФИДЕ, а членам команды — золотые медали, серебряные — венгерским шахматистам, бронзовые — югославам. Затем состоялась Церемония вручения двух индивидуальных призов. Первый приз за победу на 1-й доске был вручён чемпиону мира Борису Спасскому. Обладателем второго приза — за самую красивую партию XIX Олимпиады — стал Лотар Шмид (ФРГ) за победу над австрийцем Кинцелем в полуфинале.
Одновременно с XIX Олимпиадой в конференцзале гостиницы «Кайзергартен» состоялось заседание Генеральной Ассамблеи ФИДЕ, на котором был избран новый, третий в истории организации, президент ФИДЕ. Им стал 69-летний Макс Эйве (Голландия). Делегаты конгресса выразили благодарность Фольке Рогарду, который находился на этом посту 21 год, и утвердили его почетным президентом ФИДЕ. На этом конгрессе гроссмейстерских званий были удостоены шахматисты СССР Анатолий Карпов и Бухути Гургенидзе, а также Уолтер Браун из Австралии.
Источники
- Святослав Ю. Р. Из истории шахматных олимпиад. — Киев: Здоровье, 1983. — 240 с.
- [www.olimpbase.org/ Olimpbase]
| ||||||||||||||||||
Напишите отзыв о статье "Шахматная олимпиада 1970"
Отрывок, характеризующий Шахматная олимпиада 1970
Все разошлись, и, кроме Анатоля, который заснул тотчас же, как лег на постель, никто долго не спал эту ночь.«Неужели он мой муж, именно этот чужой, красивый, добрый мужчина; главное – добрый», думала княжна Марья, и страх, который почти никогда не приходил к ней, нашел на нее. Она боялась оглянуться; ей чудилось, что кто то стоит тут за ширмами, в темном углу. И этот кто то был он – дьявол, и он – этот мужчина с белым лбом, черными бровями и румяным ртом.
Она позвонила горничную и попросила ее лечь в ее комнате.
M lle Bourienne в этот вечер долго ходила по зимнему саду, тщетно ожидая кого то и то улыбаясь кому то, то до слез трогаясь воображаемыми словами рauvre mere, упрекающей ее за ее падение.
Маленькая княгиня ворчала на горничную за то, что постель была нехороша. Нельзя было ей лечь ни на бок, ни на грудь. Всё было тяжело и неловко. Живот ее мешал ей. Он мешал ей больше, чем когда нибудь, именно нынче, потому что присутствие Анатоля перенесло ее живее в другое время, когда этого не было и ей было всё легко и весело. Она сидела в кофточке и чепце на кресле. Катя, сонная и с спутанной косой, в третий раз перебивала и переворачивала тяжелую перину, что то приговаривая.
– Я тебе говорила, что всё буграми и ямами, – твердила маленькая княгиня, – я бы сама рада была заснуть, стало быть, я не виновата, – и голос ее задрожал, как у собирающегося плакать ребенка.
Старый князь тоже не спал. Тихон сквозь сон слышал, как он сердито шагал и фыркал носом. Старому князю казалось, что он был оскорблен за свою дочь. Оскорбление самое больное, потому что оно относилось не к нему, а к другому, к дочери, которую он любит больше себя. Он сказал себе, что он передумает всё это дело и найдет то, что справедливо и должно сделать, но вместо того он только больше раздражал себя.
«Первый встречный показался – и отец и всё забыто, и бежит кверху, причесывается и хвостом виляет, и сама на себя не похожа! Рада бросить отца! И знала, что я замечу. Фр… фр… фр… И разве я не вижу, что этот дурень смотрит только на Бурьенку (надо ее прогнать)! И как гордости настолько нет, чтобы понять это! Хоть не для себя, коли нет гордости, так для меня, по крайней мере. Надо ей показать, что этот болван об ней и не думает, а только смотрит на Bourienne. Нет у ней гордости, но я покажу ей это»…
Сказав дочери, что она заблуждается, что Анатоль намерен ухаживать за Bourienne, старый князь знал, что он раздражит самолюбие княжны Марьи, и его дело (желание не разлучаться с дочерью) будет выиграно, и потому успокоился на этом. Он кликнул Тихона и стал раздеваться.
«И чорт их принес! – думал он в то время, как Тихон накрывал ночной рубашкой его сухое, старческое тело, обросшее на груди седыми волосами. – Я их не звал. Приехали расстраивать мою жизнь. И немного ее осталось».
– К чорту! – проговорил он в то время, как голова его еще была покрыта рубашкой.
Тихон знал привычку князя иногда вслух выражать свои мысли, а потому с неизменным лицом встретил вопросительно сердитый взгляд лица, появившегося из под рубашки.
– Легли? – спросил князь.
Тихон, как и все хорошие лакеи, знал чутьем направление мыслей барина. Он угадал, что спрашивали о князе Василье с сыном.
– Изволили лечь и огонь потушили, ваше сиятельство.
– Не за чем, не за чем… – быстро проговорил князь и, всунув ноги в туфли и руки в халат, пошел к дивану, на котором он спал.
Несмотря на то, что между Анатолем и m lle Bourienne ничего не было сказано, они совершенно поняли друг друга в отношении первой части романа, до появления pauvre mere, поняли, что им нужно много сказать друг другу тайно, и потому с утра они искали случая увидаться наедине. В то время как княжна прошла в обычный час к отцу, m lle Bourienne сошлась с Анатолем в зимнем саду.
Княжна Марья подходила в этот день с особенным трепетом к двери кабинета. Ей казалось, что не только все знают, что нынче совершится решение ее судьбы, но что и знают то, что она об этом думает. Она читала это выражение в лице Тихона и в лице камердинера князя Василья, который с горячей водой встретился в коридоре и низко поклонился ей.
Старый князь в это утро был чрезвычайно ласков и старателен в своем обращении с дочерью. Это выражение старательности хорошо знала княжна Марья. Это было то выражение, которое бывало на его лице в те минуты, когда сухие руки его сжимались в кулак от досады за то, что княжна Марья не понимала арифметической задачи, и он, вставая, отходил от нее и тихим голосом повторял несколько раз одни и те же слова.
Он тотчас же приступил к делу и начал разговор, говоря «вы».
– Мне сделали пропозицию насчет вас, – сказал он, неестественно улыбаясь. – Вы, я думаю, догадались, – продолжал он, – что князь Василий приехал сюда и привез с собой своего воспитанника (почему то князь Николай Андреич называл Анатоля воспитанником) не для моих прекрасных глаз. Мне вчера сделали пропозицию насчет вас. А так как вы знаете мои правила, я отнесся к вам.
– Как мне вас понимать, mon pere? – проговорила княжна, бледнея и краснея.
– Как понимать! – сердито крикнул отец. – Князь Василий находит тебя по своему вкусу для невестки и делает тебе пропозицию за своего воспитанника. Вот как понимать. Как понимать?!… А я у тебя спрашиваю.
– Я не знаю, как вы, mon pere, – шопотом проговорила княжна.
– Я? я? что ж я то? меня то оставьте в стороне. Не я пойду замуж. Что вы? вот это желательно знать.
Княжна видела, что отец недоброжелательно смотрел на это дело, но ей в ту же минуту пришла мысль, что теперь или никогда решится судьба ее жизни. Она опустила глаза, чтобы не видеть взгляда, под влиянием которого она чувствовала, что не могла думать, а могла по привычке только повиноваться, и сказала:
– Я желаю только одного – исполнить вашу волю, – сказала она, – но ежели бы мое желание нужно было выразить…
Она не успела договорить. Князь перебил ее.
– И прекрасно, – закричал он. – Он тебя возьмет с приданным, да кстати захватит m lle Bourienne. Та будет женой, а ты…
Князь остановился. Он заметил впечатление, произведенное этими словами на дочь. Она опустила голову и собиралась плакать.
– Ну, ну, шучу, шучу, – сказал он. – Помни одно, княжна: я держусь тех правил, что девица имеет полное право выбирать. И даю тебе свободу. Помни одно: от твоего решения зависит счастье жизни твоей. Обо мне нечего говорить.
– Да я не знаю… mon pere.
– Нечего говорить! Ему велят, он не только на тебе, на ком хочешь женится; а ты свободна выбирать… Поди к себе, обдумай и через час приди ко мне и при нем скажи: да или нет. Я знаю, ты станешь молиться. Ну, пожалуй, молись. Только лучше подумай. Ступай. Да или нет, да или нет, да или нет! – кричал он еще в то время, как княжна, как в тумане, шатаясь, уже вышла из кабинета.
Судьба ее решилась и решилась счастливо. Но что отец сказал о m lle Bourienne, – этот намек был ужасен. Неправда, положим, но всё таки это было ужасно, она не могла не думать об этом. Она шла прямо перед собой через зимний сад, ничего не видя и не слыша, как вдруг знакомый шопот m lle Bourienne разбудил ее. Она подняла глаза и в двух шагах от себя увидала Анатоля, который обнимал француженку и что то шептал ей. Анатоль с страшным выражением на красивом лице оглянулся на княжну Марью и не выпустил в первую секунду талию m lle Bourienne, которая не видала ее.
«Кто тут? Зачем? Подождите!» как будто говорило лицо Анатоля. Княжна Марья молча глядела на них. Она не могла понять этого. Наконец, m lle Bourienne вскрикнула и убежала, а Анатоль с веселой улыбкой поклонился княжне Марье, как будто приглашая ее посмеяться над этим странным случаем, и, пожав плечами, прошел в дверь, ведшую на его половину.
Через час Тихон пришел звать княжну Марью. Он звал ее к князю и прибавил, что и князь Василий Сергеич там. Княжна, в то время как пришел Тихон, сидела на диване в своей комнате и держала в своих объятиях плачущую m lla Bourienne. Княжна Марья тихо гладила ее по голове. Прекрасные глаза княжны, со всем своим прежним спокойствием и лучистостью, смотрели с нежной любовью и сожалением на хорошенькое личико m lle Bourienne.
– Non, princesse, je suis perdue pour toujours dans votre coeur, [Нет, княжна, я навсегда утратила ваше расположение,] – говорила m lle Bourienne.
– Pourquoi? Je vous aime plus, que jamais, – говорила княжна Марья, – et je tacherai de faire tout ce qui est en mon pouvoir pour votre bonheur. [Почему же? Я вас люблю больше, чем когда либо, и постараюсь сделать для вашего счастия всё, что в моей власти.]
– Mais vous me meprisez, vous si pure, vous ne comprendrez jamais cet egarement de la passion. Ah, ce n'est que ma pauvre mere… [Но вы так чисты, вы презираете меня; вы никогда не поймете этого увлечения страсти. Ах, моя бедная мать…]
– Je comprends tout, [Я всё понимаю,] – отвечала княжна Марья, грустно улыбаясь. – Успокойтесь, мой друг. Я пойду к отцу, – сказала она и вышла.
Князь Василий, загнув высоко ногу, с табакеркой в руках и как бы расчувствованный донельзя, как бы сам сожалея и смеясь над своей чувствительностью, сидел с улыбкой умиления на лице, когда вошла княжна Марья. Он поспешно поднес щепоть табаку к носу.
– Ah, ma bonne, ma bonne, [Ах, милая, милая.] – сказал он, вставая и взяв ее за обе руки. Он вздохнул и прибавил: – Le sort de mon fils est en vos mains. Decidez, ma bonne, ma chere, ma douee Marieie qui j'ai toujours aimee, comme ma fille. [Судьба моего сына в ваших руках. Решите, моя милая, моя дорогая, моя кроткая Мари, которую я всегда любил, как дочь.]
Он отошел. Действительная слеза показалась на его глазах.
– Фр… фр… – фыркал князь Николай Андреич.
– Князь от имени своего воспитанника… сына, тебе делает пропозицию. Хочешь ли ты или нет быть женою князя Анатоля Курагина? Ты говори: да или нет! – закричал он, – а потом я удерживаю за собой право сказать и свое мнение. Да, мое мнение и только свое мнение, – прибавил князь Николай Андреич, обращаясь к князю Василью и отвечая на его умоляющее выражение. – Да или нет?
– Мое желание, mon pere, никогда не покидать вас, никогда не разделять своей жизни с вашей. Я не хочу выходить замуж, – сказала она решительно, взглянув своими прекрасными глазами на князя Василья и на отца.
– Вздор, глупости! Вздор, вздор, вздор! – нахмурившись, закричал князь Николай Андреич, взял дочь за руку, пригнул к себе и не поцеловал, но только пригнув свой лоб к ее лбу, дотронулся до нее и так сжал руку, которую он держал, что она поморщилась и вскрикнула.
Князь Василий встал.
– Ma chere, je vous dirai, que c'est un moment que je n'oublrai jamais, jamais; mais, ma bonne, est ce que vous ne nous donnerez pas un peu d'esperance de toucher ce coeur si bon, si genereux. Dites, que peut etre… L'avenir est si grand. Dites: peut etre. [Моя милая, я вам скажу, что эту минуту я никогда не забуду, но, моя добрейшая, дайте нам хоть малую надежду возможности тронуть это сердце, столь доброе и великодушное. Скажите: может быть… Будущность так велика. Скажите: может быть.]
– Князь, то, что я сказала, есть всё, что есть в моем сердце. Я благодарю за честь, но никогда не буду женой вашего сына.
– Ну, и кончено, мой милый. Очень рад тебя видеть, очень рад тебя видеть. Поди к себе, княжна, поди, – говорил старый князь. – Очень, очень рад тебя видеть, – повторял он, обнимая князя Василья.
«Мое призвание другое, – думала про себя княжна Марья, мое призвание – быть счастливой другим счастием, счастием любви и самопожертвования. И что бы мне это ни стоило, я сделаю счастие бедной Ame. Она так страстно его любит. Она так страстно раскаивается. Я все сделаю, чтобы устроить ее брак с ним. Ежели он не богат, я дам ей средства, я попрошу отца, я попрошу Андрея. Я так буду счастлива, когда она будет его женою. Она так несчастлива, чужая, одинокая, без помощи! И Боже мой, как страстно она любит, ежели она так могла забыть себя. Может быть, и я сделала бы то же!…» думала княжна Марья.
Долго Ростовы не имели известий о Николушке; только в середине зимы графу было передано письмо, на адресе которого он узнал руку сына. Получив письмо, граф испуганно и поспешно, стараясь не быть замеченным, на цыпочках пробежал в свой кабинет, заперся и стал читать. Анна Михайловна, узнав (как она и всё знала, что делалось в доме) о получении письма, тихим шагом вошла к графу и застала его с письмом в руках рыдающим и вместе смеющимся. Анна Михайловна, несмотря на поправившиеся дела, продолжала жить у Ростовых.
– Mon bon ami? – вопросительно грустно и с готовностью всякого участия произнесла Анна Михайловна.
Граф зарыдал еще больше. «Николушка… письмо… ранен… бы… был… ma сhere… ранен… голубчик мой… графинюшка… в офицеры произведен… слава Богу… Графинюшке как сказать?…»
Анна Михайловна подсела к нему, отерла своим платком слезы с его глаз, с письма, закапанного ими, и свои слезы, прочла письмо, успокоила графа и решила, что до обеда и до чаю она приготовит графиню, а после чаю объявит всё, коли Бог ей поможет.
Всё время обеда Анна Михайловна говорила о слухах войны, о Николушке; спросила два раза, когда получено было последнее письмо от него, хотя знала это и прежде, и заметила, что очень легко, может быть, и нынче получится письмо. Всякий раз как при этих намеках графиня начинала беспокоиться и тревожно взглядывать то на графа, то на Анну Михайловну, Анна Михайловна самым незаметным образом сводила разговор на незначительные предметы. Наташа, из всего семейства более всех одаренная способностью чувствовать оттенки интонаций, взглядов и выражений лиц, с начала обеда насторожила уши и знала, что что нибудь есть между ее отцом и Анной Михайловной и что нибудь касающееся брата, и что Анна Михайловна приготавливает. Несмотря на всю свою смелость (Наташа знала, как чувствительна была ее мать ко всему, что касалось известий о Николушке), она не решилась за обедом сделать вопроса и от беспокойства за обедом ничего не ела и вертелась на стуле, не слушая замечаний своей гувернантки. После обеда она стремглав бросилась догонять Анну Михайловну и в диванной с разбега бросилась ей на шею.
– Тетенька, голубушка, скажите, что такое?
– Ничего, мой друг.
– Нет, душенька, голубчик, милая, персик, я не отстaнy, я знаю, что вы знаете.
Анна Михайловна покачала головой.
– Voua etes une fine mouche, mon enfant, [Ты вострушка, дитя мое.] – сказала она.
– От Николеньки письмо? Наверно! – вскрикнула Наташа, прочтя утвердительный ответ в лице Анны Михайловны.
– Но ради Бога, будь осторожнее: ты знаешь, как это может поразить твою maman.
– Буду, буду, но расскажите. Не расскажете? Ну, так я сейчас пойду скажу.
Анна Михайловна в коротких словах рассказала Наташе содержание письма с условием не говорить никому.
Честное, благородное слово, – крестясь, говорила Наташа, – никому не скажу, – и тотчас же побежала к Соне.
– Николенька…ранен…письмо… – проговорила она торжественно и радостно.
– Nicolas! – только выговорила Соня, мгновенно бледнея.
Наташа, увидав впечатление, произведенное на Соню известием о ране брата, в первый раз почувствовала всю горестную сторону этого известия.
Она бросилась к Соне, обняла ее и заплакала. – Немножко ранен, но произведен в офицеры; он теперь здоров, он сам пишет, – говорила она сквозь слезы.
– Вот видно, что все вы, женщины, – плаксы, – сказал Петя, решительными большими шагами прохаживаясь по комнате. – Я так очень рад и, право, очень рад, что брат так отличился. Все вы нюни! ничего не понимаете. – Наташа улыбнулась сквозь слезы.
– Ты не читала письма? – спрашивала Соня.
– Не читала, но она сказала, что всё прошло, и что он уже офицер…
– Слава Богу, – сказала Соня, крестясь. – Но, может быть, она обманула тебя. Пойдем к maman.
Петя молча ходил по комнате.
– Кабы я был на месте Николушки, я бы еще больше этих французов убил, – сказал он, – такие они мерзкие! Я бы их побил столько, что кучу из них сделали бы, – продолжал Петя.
– Молчи, Петя, какой ты дурак!…
– Не я дурак, а дуры те, кто от пустяков плачут, – сказал Петя.
– Ты его помнишь? – после минутного молчания вдруг спросила Наташа. Соня улыбнулась: «Помню ли Nicolas?»
– Нет, Соня, ты помнишь ли его так, чтоб хорошо помнить, чтобы всё помнить, – с старательным жестом сказала Наташа, видимо, желая придать своим словам самое серьезное значение. – И я помню Николеньку, я помню, – сказала она. – А Бориса не помню. Совсем не помню…
– Как? Не помнишь Бориса? – спросила Соня с удивлением.
– Не то, что не помню, – я знаю, какой он, но не так помню, как Николеньку. Его, я закрою глаза и помню, а Бориса нет (она закрыла глаза), так, нет – ничего!
– Ах, Наташа, – сказала Соня, восторженно и серьезно глядя на свою подругу, как будто она считала ее недостойной слышать то, что она намерена была сказать, и как будто она говорила это кому то другому, с кем нельзя шутить. – Я полюбила раз твоего брата, и, что бы ни случилось с ним, со мной, я никогда не перестану любить его во всю жизнь.
Наташа удивленно, любопытными глазами смотрела на Соню и молчала. Она чувствовала, что то, что говорила Соня, была правда, что была такая любовь, про которую говорила Соня; но Наташа ничего подобного еще не испытывала. Она верила, что это могло быть, но не понимала.
– Ты напишешь ему? – спросила она.
Соня задумалась. Вопрос о том, как писать к Nicolas и нужно ли писать и как писать, был вопрос, мучивший ее. Теперь, когда он был уже офицер и раненый герой, хорошо ли было с ее стороны напомнить ему о себе и как будто о том обязательстве, которое он взял на себя в отношении ее.
– Не знаю; я думаю, коли он пишет, – и я напишу, – краснея, сказала она.
– И тебе не стыдно будет писать ему?
Соня улыбнулась.
– Нет.
– А мне стыдно будет писать Борису, я не буду писать.
– Да отчего же стыдно?Да так, я не знаю. Неловко, стыдно.
– А я знаю, отчего ей стыдно будет, – сказал Петя, обиженный первым замечанием Наташи, – оттого, что она была влюблена в этого толстого с очками (так называл Петя своего тезку, нового графа Безухого); теперь влюблена в певца этого (Петя говорил об итальянце, Наташином учителе пенья): вот ей и стыдно.
– Петя, ты глуп, – сказала Наташа.
– Не глупее тебя, матушка, – сказал девятилетний Петя, точно как будто он был старый бригадир.
Графиня была приготовлена намеками Анны Михайловны во время обеда. Уйдя к себе, она, сидя на кресле, не спускала глаз с миниатюрного портрета сына, вделанного в табакерке, и слезы навертывались ей на глаза. Анна Михайловна с письмом на цыпочках подошла к комнате графини и остановилась.
– Не входите, – сказала она старому графу, шедшему за ней, – после, – и затворила за собой дверь.
Граф приложил ухо к замку и стал слушать.
Сначала он слышал звуки равнодушных речей, потом один звук голоса Анны Михайловны, говорившей длинную речь, потом вскрик, потом молчание, потом опять оба голоса вместе говорили с радостными интонациями, и потом шаги, и Анна Михайловна отворила ему дверь. На лице Анны Михайловны было гордое выражение оператора, окончившего трудную ампутацию и вводящего публику для того, чтоб она могла оценить его искусство.
– C'est fait! [Дело сделано!] – сказала она графу, торжественным жестом указывая на графиню, которая держала в одной руке табакерку с портретом, в другой – письмо и прижимала губы то к тому, то к другому.
Увидав графа, она протянула к нему руки, обняла его лысую голову и через лысую голову опять посмотрела на письмо и портрет и опять для того, чтобы прижать их к губам, слегка оттолкнула лысую голову. Вера, Наташа, Соня и Петя вошли в комнату, и началось чтение. В письме был кратко описан поход и два сражения, в которых участвовал Николушка, производство в офицеры и сказано, что он целует руки maman и papa, прося их благословения, и целует Веру, Наташу, Петю. Кроме того он кланяется m r Шелингу, и m mе Шос и няне, и, кроме того, просит поцеловать дорогую Соню, которую он всё так же любит и о которой всё так же вспоминает. Услыхав это, Соня покраснела так, что слезы выступили ей на глаза. И, не в силах выдержать обратившиеся на нее взгляды, она побежала в залу, разбежалась, закружилась и, раздув баллоном платье свое, раскрасневшаяся и улыбающаяся, села на пол. Графиня плакала.
– О чем же вы плачете, maman? – сказала Вера. – По всему, что он пишет, надо радоваться, а не плакать.
Это было совершенно справедливо, но и граф, и графиня, и Наташа – все с упреком посмотрели на нее. «И в кого она такая вышла!» подумала графиня.
Письмо Николушки было прочитано сотни раз, и те, которые считались достойными его слушать, должны были приходить к графине, которая не выпускала его из рук. Приходили гувернеры, няни, Митенька, некоторые знакомые, и графиня перечитывала письмо всякий раз с новым наслаждением и всякий раз открывала по этому письму новые добродетели в своем Николушке. Как странно, необычайно, радостно ей было, что сын ее – тот сын, который чуть заметно крошечными членами шевелился в ней самой 20 лет тому назад, тот сын, за которого она ссорилась с баловником графом, тот сын, который выучился говорить прежде: «груша», а потом «баба», что этот сын теперь там, в чужой земле, в чужой среде, мужественный воин, один, без помощи и руководства, делает там какое то свое мужское дело. Весь всемирный вековой опыт, указывающий на то, что дети незаметным путем от колыбели делаются мужами, не существовал для графини. Возмужание ее сына в каждой поре возмужания было для нее так же необычайно, как бы и не было никогда миллионов миллионов людей, точно так же возмужавших. Как не верилось 20 лет тому назад, чтобы то маленькое существо, которое жило где то там у ней под сердцем, закричало бы и стало сосать грудь и стало бы говорить, так и теперь не верилось ей, что это же существо могло быть тем сильным, храбрым мужчиной, образцом сыновей и людей, которым он был теперь, судя по этому письму.
– Что за штиль, как он описывает мило! – говорила она, читая описательную часть письма. – И что за душа! Об себе ничего… ничего! О каком то Денисове, а сам, верно, храбрее их всех. Ничего не пишет о своих страданиях. Что за сердце! Как я узнаю его! И как вспомнил всех! Никого не забыл. Я всегда, всегда говорила, еще когда он вот какой был, я всегда говорила…
Более недели готовились, писались брульоны и переписывались набело письма к Николушке от всего дома; под наблюдением графини и заботливостью графа собирались нужные вещицы и деньги для обмундирования и обзаведения вновь произведенного офицера. Анна Михайловна, практическая женщина, сумела устроить себе и своему сыну протекцию в армии даже и для переписки. Она имела случай посылать свои письма к великому князю Константину Павловичу, который командовал гвардией. Ростовы предполагали, что русская гвардия за границей , есть совершенно определительный адрес, и что ежели письмо дойдет до великого князя, командовавшего гвардией, то нет причины, чтобы оно не дошло до Павлоградского полка, который должен быть там же поблизости; и потому решено было отослать письма и деньги через курьера великого князя к Борису, и Борис уже должен был доставить их к Николушке. Письма были от старого графа, от графини, от Пети, от Веры, от Наташи, от Сони и, наконец, 6 000 денег на обмундировку и различные вещи, которые граф посылал сыну.
12 го ноября кутузовская боевая армия, стоявшая лагерем около Ольмюца, готовилась к следующему дню на смотр двух императоров – русского и австрийского. Гвардия, только что подошедшая из России, ночевала в 15 ти верстах от Ольмюца и на другой день прямо на смотр, к 10 ти часам утра, вступала на ольмюцкое поле.
Николай Ростов в этот день получил от Бориса записку, извещавшую его, что Измайловский полк ночует в 15 ти верстах не доходя Ольмюца, и что он ждет его, чтобы передать письмо и деньги. Деньги были особенно нужны Ростову теперь, когда, вернувшись из похода, войска остановились под Ольмюцом, и хорошо снабженные маркитанты и австрийские жиды, предлагая всякого рода соблазны, наполняли лагерь. У павлоградцев шли пиры за пирами, празднования полученных за поход наград и поездки в Ольмюц к вновь прибывшей туда Каролине Венгерке, открывшей там трактир с женской прислугой. Ростов недавно отпраздновал свое вышедшее производство в корнеты, купил Бедуина, лошадь Денисова, и был кругом должен товарищам и маркитантам. Получив записку Бориса, Ростов с товарищем поехал до Ольмюца, там пообедал, выпил бутылку вина и один поехал в гвардейский лагерь отыскивать своего товарища детства. Ростов еще не успел обмундироваться. На нем была затасканная юнкерская куртка с солдатским крестом, такие же, подбитые затертой кожей, рейтузы и офицерская с темляком сабля; лошадь, на которой он ехал, была донская, купленная походом у казака; гусарская измятая шапочка была ухарски надета назад и набок. Подъезжая к лагерю Измайловского полка, он думал о том, как он поразит Бориса и всех его товарищей гвардейцев своим обстреленным боевым гусарским видом.
Гвардия весь поход прошла, как на гуляньи, щеголяя своей чистотой и дисциплиной. Переходы были малые, ранцы везли на подводах, офицерам австрийское начальство готовило на всех переходах прекрасные обеды. Полки вступали и выступали из городов с музыкой, и весь поход (чем гордились гвардейцы), по приказанию великого князя, люди шли в ногу, а офицеры пешком на своих местах. Борис всё время похода шел и стоял с Бергом, теперь уже ротным командиром. Берг, во время похода получив роту, успел своей исполнительностью и аккуратностью заслужить доверие начальства и устроил весьма выгодно свои экономические дела; Борис во время похода сделал много знакомств с людьми, которые могли быть ему полезными, и через рекомендательное письмо, привезенное им от Пьера, познакомился с князем Андреем Болконским, через которого он надеялся получить место в штабе главнокомандующего. Берг и Борис, чисто и аккуратно одетые, отдохнув после последнего дневного перехода, сидели в чистой отведенной им квартире перед круглым столом и играли в шахматы. Берг держал между колен курящуюся трубочку. Борис, с свойственной ему аккуратностью, белыми тонкими руками пирамидкой уставлял шашки, ожидая хода Берга, и глядел на лицо своего партнера, видимо думая об игре, как он и всегда думал только о том, чем он был занят.
– Ну ка, как вы из этого выйдете? – сказал он.
– Будем стараться, – отвечал Берг, дотрогиваясь до пешки и опять опуская руку.
В это время дверь отворилась.
– Вот он, наконец, – закричал Ростов. – И Берг тут! Ах ты, петизанфан, але куше дормир , [Дети, идите ложиться спать,] – закричал он, повторяя слова няньки, над которыми они смеивались когда то вместе с Борисом.
– Батюшки! как ты переменился! – Борис встал навстречу Ростову, но, вставая, не забыл поддержать и поставить на место падавшие шахматы и хотел обнять своего друга, но Николай отсторонился от него. С тем особенным чувством молодости, которая боится битых дорог, хочет, не подражая другим, по новому, по своему выражать свои чувства, только бы не так, как выражают это, часто притворно, старшие, Николай хотел что нибудь особенное сделать при свидании с другом: он хотел как нибудь ущипнуть, толкнуть Бориса, но только никак не поцеловаться, как это делали все. Борис же, напротив, спокойно и дружелюбно обнял и три раза поцеловал Ростова.
