Список кардиналов, возведённых папой римским Иоанном XXIII
Поделись знанием:
– И я столько примеров знаю, что рана осколком (в газетах сказано гранатой) бывает или смертельна сейчас же, или, напротив, очень легкая, – говорил Николай. – Надо надеяться на лучшее, и я уверен…
Княжна Марья перебила его.
– О, это было бы так ужа… – начала она и, не договорив от волнения, грациозным движением (как и все, что она делала при нем) наклонив голову и благодарно взглянув на него, пошла за теткой.
Вечером этого дня Николай никуда не поехал в гости и остался дома, с тем чтобы покончить некоторые счеты с продавцами лошадей. Когда он покончил дела, было уже поздно, чтобы ехать куда нибудь, но было еще рано, чтобы ложиться спать, и Николай долго один ходил взад и вперед по комнате, обдумывая свою жизнь, что с ним редко случалось.
Княжна Марья произвела на него приятное впечатление под Смоленском. То, что он встретил ее тогда в таких особенных условиях, и то, что именно на нее одно время его мать указывала ему как на богатую партию, сделали то, что он обратил на нее особенное внимание. В Воронеже, во время его посещения, впечатление это было не только приятное, но сильное. Николай был поражен той особенной, нравственной красотой, которую он в этот раз заметил в ней. Однако он собирался уезжать, и ему в голову не приходило пожалеть о том, что уезжая из Воронежа, он лишается случая видеть княжну. Но нынешняя встреча с княжной Марьей в церкви (Николай чувствовал это) засела ему глубже в сердце, чем он это предвидел, и глубже, чем он желал для своего спокойствия. Это бледное, тонкое, печальное лицо, этот лучистый взгляд, эти тихие, грациозные движения и главное – эта глубокая и нежная печаль, выражавшаяся во всех чертах ее, тревожили его и требовали его участия. В мужчинах Ростов терпеть не мог видеть выражение высшей, духовной жизни (оттого он не любил князя Андрея), он презрительно называл это философией, мечтательностью; но в княжне Марье, именно в этой печали, выказывавшей всю глубину этого чуждого для Николая духовного мира, он чувствовал неотразимую привлекательность.
«Чудная должна быть девушка! Вот именно ангел! – говорил он сам с собою. – Отчего я не свободен, отчего я поторопился с Соней?» И невольно ему представилось сравнение между двумя: бедность в одной и богатство в другой тех духовных даров, которых не имел Николай и которые потому он так высоко ценил. Он попробовал себе представить, что бы было, если б он был свободен. Каким образом он сделал бы ей предложение и она стала бы его женою? Нет, он не мог себе представить этого. Ему делалось жутко, и никакие ясные образы не представлялись ему. С Соней он давно уже составил себе будущую картину, и все это было просто и ясно, именно потому, что все это было выдумано, и он знал все, что было в Соне; но с княжной Марьей нельзя было себе представить будущей жизни, потому что он не понимал ее, а только любил.
Мечтания о Соне имели в себе что то веселое, игрушечное. Но думать о княжне Марье всегда было трудно и немного страшно.
«Как она молилась! – вспомнил он. – Видно было, что вся душа ее была в молитве. Да, это та молитва, которая сдвигает горы, и я уверен, что молитва ее будет исполнена. Отчего я не молюсь о том, что мне нужно? – вспомнил он. – Что мне нужно? Свободы, развязки с Соней. Она правду говорила, – вспомнил он слова губернаторши, – кроме несчастья, ничего не будет из того, что я женюсь на ней. Путаница, горе maman… дела… путаница, страшная путаница! Да я и не люблю ее. Да, не так люблю, как надо. Боже мой! выведи меня из этого ужасного, безвыходного положения! – начал он вдруг молиться. – Да, молитва сдвинет гору, но надо верить и не так молиться, как мы детьми молились с Наташей о том, чтобы снег сделался сахаром, и выбегали на двор пробовать, делается ли из снегу сахар. Нет, но я не о пустяках молюсь теперь», – сказал он, ставя в угол трубку и, сложив руки, становясь перед образом. И, умиленный воспоминанием о княжне Марье, он начал молиться так, как он давно не молился. Слезы у него были на глазах и в горле, когда в дверь вошел Лаврушка с какими то бумагами.
– Дурак! что лезешь, когда тебя не спрашивают! – сказал Николай, быстро переменяя положение.
– От губернатора, – заспанным голосом сказал Лаврушка, – кульер приехал, письмо вам.
– Ну, хорошо, спасибо, ступай!
Николай взял два письма. Одно было от матери, другое от Сони. Он узнал их по почеркам и распечатал первое письмо Сони. Не успел он прочесть нескольких строк, как лицо его побледнело и глаза его испуганно и радостно раскрылись.
– Нет, это не может быть! – проговорил он вслух. Не в силах сидеть на месте, он с письмом в руках, читая его. стал ходить по комнате. Он пробежал письмо, потом прочел его раз, другой, и, подняв плечи и разведя руками, он остановился посреди комнаты с открытым ртом и остановившимися глазами. То, о чем он только что молился, с уверенностью, что бог исполнит его молитву, было исполнено; но Николай был удивлен этим так, как будто это было что то необыкновенное, и как будто он никогда не ожидал этого, и как будто именно то, что это так быстро совершилось, доказывало то, что это происходило не от бога, которого он просил, а от обыкновенной случайности.
Тот, казавшийся неразрешимым, узел, который связывал свободу Ростова, был разрешен этим неожиданным (как казалось Николаю), ничем не вызванным письмом Сони. Она писала, что последние несчастные обстоятельства, потеря почти всего имущества Ростовых в Москве, и не раз высказываемые желания графини о том, чтобы Николай женился на княжне Болконской, и его молчание и холодность за последнее время – все это вместе заставило ее решиться отречься от его обещаний и дать ему полную свободу.
«Мне слишком тяжело было думать, что я могу быть причиной горя или раздора в семействе, которое меня облагодетельствовало, – писала она, – и любовь моя имеет одною целью счастье тех, кого я люблю; и потому я умоляю вас, Nicolas, считать себя свободным и знать, что несмотря ни на что, никто сильнее не может вас любить, как ваша Соня».
Оба письма были из Троицы. Другое письмо было от графини. В письме этом описывались последние дни в Москве, выезд, пожар и погибель всего состояния. В письме этом, между прочим, графиня писала о том, что князь Андрей в числе раненых ехал вместе с ними. Положение его было очень опасно, но теперь доктор говорит, что есть больше надежды. Соня и Наташа, как сиделки, ухаживают за ним.
С этим письмом на другой день Николай поехал к княжне Марье. Ни Николай, ни княжна Марья ни слова не сказали о том, что могли означать слова: «Наташа ухаживает за ним»; но благодаря этому письму Николай вдруг сблизился с княжной в почти родственные отношения.
Кардиналы, возведённые Папой римским Иоанном XXIII — 52 прелата были возведены в сан кардинала на пяти Консисториях за четыре с половиной года понтификата Иоанна XXIII. Впервые со времён папы римского Сикста V, который установил предельное число кардиналов — 70 человек, был превышен предел кардиналов и уже после первой консистории от 15 декабря 1958 года, число кардиналов составило 76, а к концу понтификата Иоанан XXIII их составило 82 кардинала.
За свой короткий понтификат Иоанн XXIII провёл 5 консисторий, назначая каждый год кардиналов.
Содержание
Консистория от 15 декабря 1958 года
- Джованни Баттиста Монтини, архиепископ Милана (Италия);
- Джованни Урбани, патриарх Венеции (Италия);
- Паоло Джоббе, апостольский нунций-интернунций в Голландии (Италия);
- Джузеппе Фьетта, апостольский нунций в Италии (Италия);
- Фернандо Ченто, апостольский нунций в Португалии (Италия);
- Карло Кьярло, нунций в распоряжение Государственного секретариата Ватикана (Италия);
- Амлето Джованни Чиконьяни, апостольский делегат в США (Италия);
- Хосе Гариби-и-Ривера, архиепископ Гвадалахары (Мексика);
- Мария Барбьери, O.F.M.Cap., архиепископ Монтевидео (Уругвай);
- Уильям Годфри, архиепископ Вестминстера, (Англия);
- Карло Конфалоньери, секретарь Священной Конгрегации Семинарий и Университетов (Италия);
- Ричард Джеймс Кушинг, архиепископ Бостона (США);
- Альфонсо Кастальдо, архиепископ Неаполя и епископ Поццуоли ad personam (Италия);
- Поль-Мари-Андре Ришо, архиепископ Бордо (Франция);
- Джон Фрэнсис О’Хара, C.S.C., архиепископ Филадельфии (США);
- Хосе Мария Буэно-и-Монреаль, архиепископ Севильи (Испания);
- Франц Кёниг, архиепископ Вены, (Австрия);
- Юлиус Август Дёпфнер, епископ Берлина (Германия);
- Доменико Тардини, государственный секретарь Святого Престола (Италия);
- Альберто ди Жорио, регент секретариата Священной Коллегии Кардиналов и секретарь конклава (Италия);
- Франческо Браччи, секретарь Священной Конгрегации дисциплины таинств (Италия);
- Франческо Роберти, секретарь Священной Конгрегации Собора (Италия);
- Андре-Дамьен-Фердинанд-Жюльен, P.S.S., декан Трибунала Священной Римской Роты (Франция).
Консистория от 14 декабря 1959 года
- Паоло Марелла, апостольский нунций во Франции;
- Густаво Теста, апостольский нунций в Швейцарии;
- Алоизиус Джозеф Мюэнк, апостольский нунций в ФРГ;
- Альберт Грегори Майер, архиепископ Чикаго (США);
- Аркадио Мария Ларраона Саралеги, C.M.F., секретарь Священной Конгрегации по делам монашествующих (Испания);
- Франческо Морано, секретарь Верховного Трибунала Апостольской Сигнатуры (Италия);
- Уильям Теодор Хёрд, декан Трибунала Священной Римской Роты (Великобритания);
- Августин Беа, иезуит (ФРГ).
Консистория от 28 марта 1960 года
- Луиджи Тралья, наместник Викариатства Рима;
- Пётр Тацуо Дои, архиепископ Токио (Япония);
- Жозеф-Шарль Лефевр, архиепископ Буржа (Франция);
- Бернардус Йоханнес Алфринк, архиепископ Утрехта (Нидерланды);
- Руфино Сантос, архиепископ Манилы (Филиппины);
- Лауреан Ругамбва, епископ Рутабо, (Танганьика);
- Антонио Баччи, секретарь бреве князьям и латинских писем.
Консистория от 16 января 1961 года
- Джозеф Элмер Риттер, архиепископ Сент-Луиса (США);
- Хосе Умберто Кинтеро Парра, архиепископ Каракаса (Венесуэла);
- Луис Конча Кордоба, архиепископ Боготы (Колумбия);
- Джузеппе Ферретто, секретарь Священной Консисторской Конгрегации (Италия).
Консистория от 19 марта 1962 года
- Жозе да Кошта Нуньеш, вице-камерленго Святой Римской Церкви (Португалия);
- Джованни Панико, апостольский нунций в Португалии (Италия);
- Ильдебрандо Антониутти, апостольский нунций в Испании (Италия);
- Ефрем Форни, апостольский нунций в Бельгии и интернунций Люксембурге (Италия);
- Хуан Ландасури Рикеттс, O.F.M., архиепископ Лимы (Перу);
- Габриэль Акасиус Кусса, O.S.B.A.M., про-секретарь Священной Конгрегации по делам Восточной Церкви (Сирия);
- Рауль Сильва Энрикес, S.D.B., архиепископ Сантьяго-де-Чили (Чили);
- Лео Сюненс, архиепископ Мехелена-Брюсселя, (Бельгия;
- Майкл Браун, O.P., генеральный магистр ордена проповедников (Ирландия);
- Хоакин Ансельмо Мария Альбареда-и-Рамонеда, O.S.B., префект Ватиканской библиотеки (Испания).
Напишите отзыв о статье "Список кардиналов, возведённых папой римским Иоанном XXIII"
Ссылки
- [www2.fiu.edu/~mirandas/consistories-xx.htm#JohnXXIII Кардиналы возведённые папой римским Иоанном XXIII]
- [www.gcatholic.org/hierarchy/data/cardJ23.htm Кардиналы возведённые папой римским Иоанном XXIII];
- [www.catholic-hierarchy.org/event/cs1958.html Консистория 1958 года];
- [www.catholic-hierarchy.org/event/cs1959.html Консистория 1959 года];
- [www.catholic-hierarchy.org/event/cs1960.html Консистория 1960 года];
- [www.catholic-hierarchy.org/event/cs1961.html Консистория 1961 года];
- [www.catholic-hierarchy.org/event/cs1962.html Консистория 1962 года].
Отрывок, характеризующий Список кардиналов, возведённых папой римским Иоанном XXIII
Княжна смотрела на него, не понимая его слов, но радуясь выражению сочувствующего страдания, которое было в его лице.– И я столько примеров знаю, что рана осколком (в газетах сказано гранатой) бывает или смертельна сейчас же, или, напротив, очень легкая, – говорил Николай. – Надо надеяться на лучшее, и я уверен…
Княжна Марья перебила его.
– О, это было бы так ужа… – начала она и, не договорив от волнения, грациозным движением (как и все, что она делала при нем) наклонив голову и благодарно взглянув на него, пошла за теткой.
Вечером этого дня Николай никуда не поехал в гости и остался дома, с тем чтобы покончить некоторые счеты с продавцами лошадей. Когда он покончил дела, было уже поздно, чтобы ехать куда нибудь, но было еще рано, чтобы ложиться спать, и Николай долго один ходил взад и вперед по комнате, обдумывая свою жизнь, что с ним редко случалось.
Княжна Марья произвела на него приятное впечатление под Смоленском. То, что он встретил ее тогда в таких особенных условиях, и то, что именно на нее одно время его мать указывала ему как на богатую партию, сделали то, что он обратил на нее особенное внимание. В Воронеже, во время его посещения, впечатление это было не только приятное, но сильное. Николай был поражен той особенной, нравственной красотой, которую он в этот раз заметил в ней. Однако он собирался уезжать, и ему в голову не приходило пожалеть о том, что уезжая из Воронежа, он лишается случая видеть княжну. Но нынешняя встреча с княжной Марьей в церкви (Николай чувствовал это) засела ему глубже в сердце, чем он это предвидел, и глубже, чем он желал для своего спокойствия. Это бледное, тонкое, печальное лицо, этот лучистый взгляд, эти тихие, грациозные движения и главное – эта глубокая и нежная печаль, выражавшаяся во всех чертах ее, тревожили его и требовали его участия. В мужчинах Ростов терпеть не мог видеть выражение высшей, духовной жизни (оттого он не любил князя Андрея), он презрительно называл это философией, мечтательностью; но в княжне Марье, именно в этой печали, выказывавшей всю глубину этого чуждого для Николая духовного мира, он чувствовал неотразимую привлекательность.
«Чудная должна быть девушка! Вот именно ангел! – говорил он сам с собою. – Отчего я не свободен, отчего я поторопился с Соней?» И невольно ему представилось сравнение между двумя: бедность в одной и богатство в другой тех духовных даров, которых не имел Николай и которые потому он так высоко ценил. Он попробовал себе представить, что бы было, если б он был свободен. Каким образом он сделал бы ей предложение и она стала бы его женою? Нет, он не мог себе представить этого. Ему делалось жутко, и никакие ясные образы не представлялись ему. С Соней он давно уже составил себе будущую картину, и все это было просто и ясно, именно потому, что все это было выдумано, и он знал все, что было в Соне; но с княжной Марьей нельзя было себе представить будущей жизни, потому что он не понимал ее, а только любил.
Мечтания о Соне имели в себе что то веселое, игрушечное. Но думать о княжне Марье всегда было трудно и немного страшно.
«Как она молилась! – вспомнил он. – Видно было, что вся душа ее была в молитве. Да, это та молитва, которая сдвигает горы, и я уверен, что молитва ее будет исполнена. Отчего я не молюсь о том, что мне нужно? – вспомнил он. – Что мне нужно? Свободы, развязки с Соней. Она правду говорила, – вспомнил он слова губернаторши, – кроме несчастья, ничего не будет из того, что я женюсь на ней. Путаница, горе maman… дела… путаница, страшная путаница! Да я и не люблю ее. Да, не так люблю, как надо. Боже мой! выведи меня из этого ужасного, безвыходного положения! – начал он вдруг молиться. – Да, молитва сдвинет гору, но надо верить и не так молиться, как мы детьми молились с Наташей о том, чтобы снег сделался сахаром, и выбегали на двор пробовать, делается ли из снегу сахар. Нет, но я не о пустяках молюсь теперь», – сказал он, ставя в угол трубку и, сложив руки, становясь перед образом. И, умиленный воспоминанием о княжне Марье, он начал молиться так, как он давно не молился. Слезы у него были на глазах и в горле, когда в дверь вошел Лаврушка с какими то бумагами.
– Дурак! что лезешь, когда тебя не спрашивают! – сказал Николай, быстро переменяя положение.
– От губернатора, – заспанным голосом сказал Лаврушка, – кульер приехал, письмо вам.
– Ну, хорошо, спасибо, ступай!
Николай взял два письма. Одно было от матери, другое от Сони. Он узнал их по почеркам и распечатал первое письмо Сони. Не успел он прочесть нескольких строк, как лицо его побледнело и глаза его испуганно и радостно раскрылись.
– Нет, это не может быть! – проговорил он вслух. Не в силах сидеть на месте, он с письмом в руках, читая его. стал ходить по комнате. Он пробежал письмо, потом прочел его раз, другой, и, подняв плечи и разведя руками, он остановился посреди комнаты с открытым ртом и остановившимися глазами. То, о чем он только что молился, с уверенностью, что бог исполнит его молитву, было исполнено; но Николай был удивлен этим так, как будто это было что то необыкновенное, и как будто он никогда не ожидал этого, и как будто именно то, что это так быстро совершилось, доказывало то, что это происходило не от бога, которого он просил, а от обыкновенной случайности.
Тот, казавшийся неразрешимым, узел, который связывал свободу Ростова, был разрешен этим неожиданным (как казалось Николаю), ничем не вызванным письмом Сони. Она писала, что последние несчастные обстоятельства, потеря почти всего имущества Ростовых в Москве, и не раз высказываемые желания графини о том, чтобы Николай женился на княжне Болконской, и его молчание и холодность за последнее время – все это вместе заставило ее решиться отречься от его обещаний и дать ему полную свободу.
«Мне слишком тяжело было думать, что я могу быть причиной горя или раздора в семействе, которое меня облагодетельствовало, – писала она, – и любовь моя имеет одною целью счастье тех, кого я люблю; и потому я умоляю вас, Nicolas, считать себя свободным и знать, что несмотря ни на что, никто сильнее не может вас любить, как ваша Соня».
Оба письма были из Троицы. Другое письмо было от графини. В письме этом описывались последние дни в Москве, выезд, пожар и погибель всего состояния. В письме этом, между прочим, графиня писала о том, что князь Андрей в числе раненых ехал вместе с ними. Положение его было очень опасно, но теперь доктор говорит, что есть больше надежды. Соня и Наташа, как сиделки, ухаживают за ним.
С этим письмом на другой день Николай поехал к княжне Марье. Ни Николай, ни княжна Марья ни слова не сказали о том, что могли означать слова: «Наташа ухаживает за ним»; но благодаря этому письму Николай вдруг сблизился с княжной в почти родственные отношения.
