Сражение при Санта-Крус-де-Тенерифе (1797)
| Сражение при Санта-Крус-де-Тенерифе | |||
| Основной конфликт: Революционные войны | |||
 Richard Westall, Ранение Нельсона под Тенерифе в ночь 24 июля 1797 | |||
| Дата | |||
|---|---|---|---|
| Место | |||
| Итог |
Победа испанцев | ||
| Противники | |||
| |||
| Командующие | |||
| |||
| Силы сторон | |||
| |||
| Потери | |||
| |||
Сражение при Санта-Крус-де-Тенерифе 22—25 июля 1797 года — безуспешная попытка британской эскадры под командованием адмирала Горацио Нельсона захватить испанский архипелаг, с целью дальнейшего использования островов в качестве военно-морской базы. Силами обороняющихся командовал генерал-лейтенант Антонио де Отеро (исп. Antonio Gutiérrez de Otero y Santayana; 1729—1799), бывший начальником гарнизона Санта-Крус-де-Тенерифе с 1790 года.[1]
Содержание
Предпосылки
В период англо-испанского противостояния 1796—1802 годов военные операции Англии были в большинстве своем морскими. Испания, как минимум на бумаге, выглядела серьёзным противником. В 1793 году влияние Испанской империи распространялось на огромные территории в обеих Америках, включая миллион квадратных миль (2,6 млн кв. км.) к западу от Миссисипи, Испания владела землями на Карибах (прежде всего Кубой), и в Тихом океане (в первую очередь — Филиппинские острова). Она являлась третьей морской державой мира, располагая 76 линейными кораблями (из которых реально боеготовы были 56) и 105 меньшими кораблями. На деле же испанский флот не мог составить конкуренции британскому. Практически в каждом столкновении, от десантных операций до абордажа и генеральных сражений, как у своих берегов, так и в колониях, испанцы терпели поражения. Примечательными исключениями являются только неудачные нападения британцев на Сан-Хуан (Пуэрто-Рико) в 1797 году и набег Нельсона (в том же году) на Санта-Крус-де-Тенерифе, на Канарских островах.[2]
Корабли контр-адмирал Нельсона, в составе эскадры адмирала Джервиса, располагались от Гибралтарского пролива до мыса Сан-Висенте, чтобы перехватывать испанские корабли, прибывающие из Америки. Вице-король Мексики, которого ожидали из Вера-Крус с несметными сокровищами, по слухам остановился в Санта-Крус (на Санта-Крус-де-Тенерифе), и Нельсон, с вверенными ему кораблями, 15 июля 1797 года отделился от основного флота.
Ход сражения
20 июля эскадра подошла к порту Санта-Крус (Санта-Круз), высадки войск не произошло,… свежий ветер и противное течение воспрепятствовали высадке[3]но маневры англичан привлекли внимание испанцев. Поэтому в ночь с 21 на 22 июля, высаженный восточнее города английский десант не смог занять стратегически важные высоты в виду их усиленного укрепления. Помимо регулярных войск, редуты крепостей порта (три крепости: Пасо Альто, Сан Кристобаль и Сан Хуан) обороняли местное ополчение и матросы с находившихся в гавани кораблей:
…100 человек французских матросов, принадлежавших к экипажу брига Mutine, матросы со шлюпок фрегатов Lively и Minerva, в то время как командир и бóльшая часть экипажа находились на берегу.[3]
В ночь с 24 на 25 июля англичане предприняли обманный маневр. Фрегаты бросили якорь в двух милях к норд-осту от города, и сделали вид, что намерены с этой стороны высадить десант. По плану же Нельсона, все гребные суда эскадры, под прикрытием должны были десантировать около тысячи человек непосредственно в гавань, пройдя под дулами 30-40 пушек крепости. Это вылазку Нельсон возглавлял лично, но когда он уже собирался сойти на берег, пролетавшее мимо ядро задело его локоть, опрокинув в шлюпку. Адмирала в срочном порядке доставили на флагман. Отряды матросов и солдат, высадившиеся с адмиральского катера и следовавшего за ним тендера HMS Fox (те, кто уцелели под обстрелом крепостных орудий), овладели молом, но были выбиты защитниками крепости.
Вторая колонна атакующих, которой командовал капитан Томас Труобридж (англ. Thomas Troubridge; 1758—1807) — капитан корабля HMS Culloden), отличившийся в сражении при Сан-Висенте, не смогла попасть в гавань, и десант высадился к западу от порта. Беспрепятственно проникнув в город, Троубридж оказался в окружении (испанцев было в 2-3 раза больше), и англичане были вынуждены капитулировать на условиях коменданта Гутьерреса. По этим условиям, стороны уговорились, что английские войска будут отосланы на свои корабли; взамен Нельсон дал обещание не предпринимать нового нападения на Тенерифе или какой-либо другой из Канарских островов.
Последствия
Губернатор Санта-Крус позволил англичанам сохранить оружие и знамена. Более того, он одолжил Нельсону два корабля, чтобы сопровождать заметно побитую эскадру назад. Взамен на рыцарский жест, Нельсон согласился отпустить один из них в Кадис с новостью о победе. Ожидавший совсем другого результата Джервис пришел в ярость. Но по сути, англичан подвело собственное высокомерие и недостаток подготовки. Рассчитывая встретить неорганизованного противника, как при Сан-Висенте, они просто не выделили достаточных сил на хорошо укрепленный город. Больше попыток взять Санта-Крус не было[4].
В этом сражении Нельсон потерял правую руку. Всю оставшуюся жизнь это служило ему напоминанием о провале. По возвращении он писал Джервису:
В одноруких адмиралах Англия не нуждается.[5]Англия, однако, нуждалась в героях, и дома Нельсону оказали геройские почести. Через полтора года он снова командовал эскадрой в Средиземном море, и одержал блестящую победу при Абукире.
Пушка «Тигр», входившая в состав артиллерии, защищавшей столицу Тенерифе, и которой по традиции приписывают лишение адмирала Нельсона руки, служит символом триумфальной победы над англичанами[6]. После сражения она была установлена в Севилье, а сегодня является частью экспозиции Военного музея Санта-Крус-де-Тенерифе (исп. Museo Militar Regional de Canarias)[7].
Напишите отзыв о статье "Сражение при Санта-Крус-де-Тенерифе (1797)"
Примечания
- ↑ [www.mgar.net/docs/gutierre.htm Биография Антонио Гутьерреса]
- ↑ Грегори Фримонт-Барнс Война на Пиренейском полуострове 1807−1814 гг.
- ↑ 1 2 Жюрьен-де-ла-Гравьер Пьер Рош Война на море: Эпоха Нельсона.
- ↑ White C. [books.google.ca/books?id=9etjK-7ZkUgC&printsec=frontcover The Nelson Encyclopedia] (англ.). — Stackpole Books, 2002. — P. 20—28. — ISBN 0-8117-0013-5.
- ↑ Nelson's Patented Boarding Device. in:Jon Guttman. Defiance at Sea. Cassell, London, 1999 (Repr. 1995.), p.76−79.
- ↑ Hernández P. Natura y Cultura de las Islas Canarias. — Tafor, 2003. — ISBN 978-84-932758-0-8.[уточнить]
- ↑ [www.isle-of-tenerife.com/santa-cruz-de-tenerife/ Museums in Santa Cruz] (англ.). Santa Cruz de Tenerife. Проверено 18 апреля 2010. [www.webcitation.org/66WOpqihA Архивировано из первоисточника 29 марта 2012].
Отрывок, характеризующий Сражение при Санта-Крус-де-Тенерифе (1797)
– Всё то же. И как вы хотите, этот шум… – сказала княжна, оглядывая Анну Михайловну, как незнакомую.– Ah, chere, je ne vous reconnaissais pas, [Ах, милая, я не узнала вас,] – с счастливою улыбкой сказала Анна Михайловна, легкою иноходью подходя к племяннице графа. – Je viens d'arriver et je suis a vous pour vous aider a soigner mon oncle . J`imagine, combien vous avez souffert, [Я приехала помогать вам ходить за дядюшкой. Воображаю, как вы настрадались,] – прибавила она, с участием закатывая глаза.
Княжна ничего не ответила, даже не улыбнулась и тотчас же вышла. Анна Михайловна сняла перчатки и в завоеванной позиции расположилась на кресле, пригласив князя Василья сесть подле себя.
– Борис! – сказала она сыну и улыбнулась, – я пройду к графу, к дяде, а ты поди к Пьеру, mon ami, покаместь, да не забудь передать ему приглашение от Ростовых. Они зовут его обедать. Я думаю, он не поедет? – обратилась она к князю.
– Напротив, – сказал князь, видимо сделавшийся не в духе. – Je serais tres content si vous me debarrassez de ce jeune homme… [Я был бы очень рад, если бы вы меня избавили от этого молодого человека…] Сидит тут. Граф ни разу не спросил про него.
Он пожал плечами. Официант повел молодого человека вниз и вверх по другой лестнице к Петру Кирилловичу.
Пьер так и не успел выбрать себе карьеры в Петербурге и, действительно, был выслан в Москву за буйство. История, которую рассказывали у графа Ростова, была справедлива. Пьер участвовал в связываньи квартального с медведем. Он приехал несколько дней тому назад и остановился, как всегда, в доме своего отца. Хотя он и предполагал, что история его уже известна в Москве, и что дамы, окружающие его отца, всегда недоброжелательные к нему, воспользуются этим случаем, чтобы раздражить графа, он всё таки в день приезда пошел на половину отца. Войдя в гостиную, обычное местопребывание княжен, он поздоровался с дамами, сидевшими за пяльцами и за книгой, которую вслух читала одна из них. Их было три. Старшая, чистоплотная, с длинною талией, строгая девица, та самая, которая выходила к Анне Михайловне, читала; младшие, обе румяные и хорошенькие, отличавшиеся друг от друга только тем, что у одной была родинка над губой, очень красившая ее, шили в пяльцах. Пьер был встречен как мертвец или зачумленный. Старшая княжна прервала чтение и молча посмотрела на него испуганными глазами; младшая, без родинки, приняла точно такое же выражение; самая меньшая, с родинкой, веселого и смешливого характера, нагнулась к пяльцам, чтобы скрыть улыбку, вызванную, вероятно, предстоящею сценой, забавность которой она предвидела. Она притянула вниз шерстинку и нагнулась, будто разбирая узоры и едва удерживаясь от смеха.
– Bonjour, ma cousine, – сказал Пьер. – Vous ne me гесоnnaissez pas? [Здравствуйте, кузина. Вы меня не узнаете?]
– Я слишком хорошо вас узнаю, слишком хорошо.
– Как здоровье графа? Могу я видеть его? – спросил Пьер неловко, как всегда, но не смущаясь.
– Граф страдает и физически и нравственно, и, кажется, вы позаботились о том, чтобы причинить ему побольше нравственных страданий.
– Могу я видеть графа? – повторил Пьер.
– Гм!.. Ежели вы хотите убить его, совсем убить, то можете видеть. Ольга, поди посмотри, готов ли бульон для дяденьки, скоро время, – прибавила она, показывая этим Пьеру, что они заняты и заняты успокоиваньем его отца, тогда как он, очевидно, занят только расстроиванием.
Ольга вышла. Пьер постоял, посмотрел на сестер и, поклонившись, сказал:
– Так я пойду к себе. Когда можно будет, вы мне скажите.
Он вышел, и звонкий, но негромкий смех сестры с родинкой послышался за ним.
На другой день приехал князь Василий и поместился в доме графа. Он призвал к себе Пьера и сказал ему:
– Mon cher, si vous vous conduisez ici, comme a Petersbourg, vous finirez tres mal; c'est tout ce que je vous dis. [Мой милый, если вы будете вести себя здесь, как в Петербурге, вы кончите очень дурно; больше мне нечего вам сказать.] Граф очень, очень болен: тебе совсем не надо его видеть.
С тех пор Пьера не тревожили, и он целый день проводил один наверху, в своей комнате.
В то время как Борис вошел к нему, Пьер ходил по своей комнате, изредка останавливаясь в углах, делая угрожающие жесты к стене, как будто пронзая невидимого врага шпагой, и строго взглядывая сверх очков и затем вновь начиная свою прогулку, проговаривая неясные слова, пожимая плечами и разводя руками.
– L'Angleterre a vecu, [Англии конец,] – проговорил он, нахмуриваясь и указывая на кого то пальцем. – M. Pitt comme traitre a la nation et au droit des gens est condamiene a… [Питт, как изменник нации и народному праву, приговаривается к…] – Он не успел договорить приговора Питту, воображая себя в эту минуту самим Наполеоном и вместе с своим героем уже совершив опасный переезд через Па де Кале и завоевав Лондон, – как увидал входившего к нему молодого, стройного и красивого офицера. Он остановился. Пьер оставил Бориса четырнадцатилетним мальчиком и решительно не помнил его; но, несмотря на то, с свойственною ему быстрою и радушною манерой взял его за руку и дружелюбно улыбнулся.
– Вы меня помните? – спокойно, с приятной улыбкой сказал Борис. – Я с матушкой приехал к графу, но он, кажется, не совсем здоров.
– Да, кажется, нездоров. Его всё тревожат, – отвечал Пьер, стараясь вспомнить, кто этот молодой человек.
Борис чувствовал, что Пьер не узнает его, но не считал нужным называть себя и, не испытывая ни малейшего смущения, смотрел ему прямо в глаза.
– Граф Ростов просил вас нынче приехать к нему обедать, – сказал он после довольно долгого и неловкого для Пьера молчания.
– А! Граф Ростов! – радостно заговорил Пьер. – Так вы его сын, Илья. Я, можете себе представить, в первую минуту не узнал вас. Помните, как мы на Воробьевы горы ездили c m me Jacquot… [мадам Жако…] давно.
– Вы ошибаетесь, – неторопливо, с смелою и несколько насмешливою улыбкой проговорил Борис. – Я Борис, сын княгини Анны Михайловны Друбецкой. Ростова отца зовут Ильей, а сына – Николаем. И я m me Jacquot никакой не знал.
Пьер замахал руками и головой, как будто комары или пчелы напали на него.
– Ах, ну что это! я всё спутал. В Москве столько родных! Вы Борис…да. Ну вот мы с вами и договорились. Ну, что вы думаете о булонской экспедиции? Ведь англичанам плохо придется, ежели только Наполеон переправится через канал? Я думаю, что экспедиция очень возможна. Вилльнев бы не оплошал!
Борис ничего не знал о булонской экспедиции, он не читал газет и о Вилльневе в первый раз слышал.
– Мы здесь в Москве больше заняты обедами и сплетнями, чем политикой, – сказал он своим спокойным, насмешливым тоном. – Я ничего про это не знаю и не думаю. Москва занята сплетнями больше всего, – продолжал он. – Теперь говорят про вас и про графа.
Пьер улыбнулся своей доброю улыбкой, как будто боясь за своего собеседника, как бы он не сказал чего нибудь такого, в чем стал бы раскаиваться. Но Борис говорил отчетливо, ясно и сухо, прямо глядя в глаза Пьеру.
– Москве больше делать нечего, как сплетничать, – продолжал он. – Все заняты тем, кому оставит граф свое состояние, хотя, может быть, он переживет всех нас, чего я от души желаю…
– Да, это всё очень тяжело, – подхватил Пьер, – очень тяжело. – Пьер всё боялся, что этот офицер нечаянно вдастся в неловкий для самого себя разговор.
– А вам должно казаться, – говорил Борис, слегка краснея, но не изменяя голоса и позы, – вам должно казаться, что все заняты только тем, чтобы получить что нибудь от богача.
