Умершие в ноябре 1941 года
Поделись знанием:
– On dit que la pauvre comtesse est tres mal. Le medecin dit que c'est l'angine pectorale. [Говорят, что бедная графиня очень плоха. Доктор сказал, что это грудная болезнь.]
– L'angine? Oh, c'est une maladie terrible! [Грудная болезнь? О, это ужасная болезнь!]
– On dit que les rivaux se sont reconcilies grace a l'angine… [Говорят, что соперники примирились благодаря этой болезни.]
Слово angine повторялось с большим удовольствием.
– Le vieux comte est touchant a ce qu'on dit. Il a pleure comme un enfant quand le medecin lui a dit que le cas etait dangereux. [Старый граф очень трогателен, говорят. Он заплакал, как дитя, когда доктор сказал, что случай опасный.]
– Oh, ce serait une perte terrible. C'est une femme ravissante. [О, это была бы большая потеря. Такая прелестная женщина.]
– Vous parlez de la pauvre comtesse, – сказала, подходя, Анна Павловна. – J'ai envoye savoir de ses nouvelles. On m'a dit qu'elle allait un peu mieux. Oh, sans doute, c'est la plus charmante femme du monde, – сказала Анна Павловна с улыбкой над своей восторженностью. – Nous appartenons a des camps differents, mais cela ne m'empeche pas de l'estimer, comme elle le merite. Elle est bien malheureuse, [Вы говорите про бедную графиню… Я посылала узнавать о ее здоровье. Мне сказали, что ей немного лучше. О, без сомнения, это прелестнейшая женщина в мире. Мы принадлежим к различным лагерям, но это не мешает мне уважать ее по ее заслугам. Она так несчастна.] – прибавила Анна Павловна.
Полагая, что этими словами Анна Павловна слегка приподнимала завесу тайны над болезнью графини, один неосторожный молодой человек позволил себе выразить удивление в том, что не призваны известные врачи, а лечит графиню шарлатан, который может дать опасные средства.
– Vos informations peuvent etre meilleures que les miennes, – вдруг ядовито напустилась Анна Павловна на неопытного молодого человека. – Mais je sais de bonne source que ce medecin est un homme tres savant et tres habile. C'est le medecin intime de la Reine d'Espagne. [Ваши известия могут быть вернее моих… но я из хороших источников знаю, что этот доктор очень ученый и искусный человек. Это лейб медик королевы испанской.] – И таким образом уничтожив молодого человека, Анна Павловна обратилась к Билибину, который в другом кружке, подобрав кожу и, видимо, сбираясь распустить ее, чтобы сказать un mot, говорил об австрийцах.
– Je trouve que c'est charmant! [Я нахожу, что это прелестно!] – говорил он про дипломатическую бумагу, при которой отосланы были в Вену австрийские знамена, взятые Витгенштейном, le heros de Petropol [героем Петрополя] (как его называли в Петербурге).
– Как, как это? – обратилась к нему Анна Павловна, возбуждая молчание для услышания mot, которое она уже знала.
И Билибин повторил следующие подлинные слова дипломатической депеши, им составленной:
– L'Empereur renvoie les drapeaux Autrichiens, – сказал Билибин, – drapeaux amis et egares qu'il a trouve hors de la route, [Император отсылает австрийские знамена, дружеские и заблудшиеся знамена, которые он нашел вне настоящей дороги.] – докончил Билибин, распуская кожу.
– Charmant, charmant, [Прелестно, прелестно,] – сказал князь Василий.
– C'est la route de Varsovie peut etre, [Это варшавская дорога, может быть.] – громко и неожиданно сказал князь Ипполит. Все оглянулись на него, не понимая того, что он хотел сказать этим. Князь Ипполит тоже с веселым удивлением оглядывался вокруг себя. Он так же, как и другие, не понимал того, что значили сказанные им слова. Он во время своей дипломатической карьеры не раз замечал, что таким образом сказанные вдруг слова оказывались очень остроумны, и он на всякий случай сказал эти слова, первые пришедшие ему на язык. «Может, выйдет очень хорошо, – думал он, – а ежели не выйдет, они там сумеют это устроить». Действительно, в то время как воцарилось неловкое молчание, вошло то недостаточно патриотическое лицо, которого ждала для обращения Анна Павловна, и она, улыбаясь и погрозив пальцем Ипполиту, пригласила князя Василия к столу, и, поднося ему две свечи и рукопись, попросила его начать. Все замолкло.
– Всемилостивейший государь император! – строго провозгласил князь Василий и оглянул публику, как будто спрашивая, не имеет ли кто сказать что нибудь против этого. Но никто ничего не сказал. – «Первопрестольный град Москва, Новый Иерусалим, приемлет Христа своего, – вдруг ударил он на слове своего, – яко мать во объятия усердных сынов своих, и сквозь возникающую мглу, провидя блистательную славу твоея державы, поет в восторге: «Осанна, благословен грядый!» – Князь Василий плачущим голосом произнес эти последние слова.
Билибин рассматривал внимательно свои ногти, и многие, видимо, робели, как бы спрашивая, в чем же они виноваты? Анна Павловна шепотом повторяла уже вперед, как старушка молитву причастия: «Пусть дерзкий и наглый Голиаф…» – прошептала она.
Князь Василий продолжал:
– «Пусть дерзкий и наглый Голиаф от пределов Франции обносит на краях России смертоносные ужасы; кроткая вера, сия праща российского Давида, сразит внезапно главу кровожаждущей его гордыни. Се образ преподобного Сергия, древнего ревнителя о благе нашего отечества, приносится вашему императорскому величеству. Болезную, что слабеющие мои силы препятствуют мне насладиться любезнейшим вашим лицезрением. Теплые воссылаю к небесам молитвы, да всесильный возвеличит род правых и исполнит во благих желания вашего величества».
– Quelle force! Quel style! [Какая сила! Какой слог!] – послышались похвалы чтецу и сочинителю. Воодушевленные этой речью, гости Анны Павловны долго еще говорили о положении отечества и делали различные предположения об исходе сражения, которое на днях должно было быть дано.
– Vous verrez, [Вы увидите.] – сказала Анна Павловна, – что завтра, в день рождения государя, мы получим известие. У меня есть хорошее предчувствие.
Предчувствие Анны Павловны действительно оправдалось. На другой день, во время молебствия во дворце по случаю дня рождения государя, князь Волконский был вызван из церкви и получил конверт от князя Кутузова. Это было донесение Кутузова, писанное в день сражения из Татариновой. Кутузов писал, что русские не отступили ни на шаг, что французы потеряли гораздо более нашего, что он доносит второпях с поля сражения, не успев еще собрать последних сведений. Стало быть, это была победа. И тотчас же, не выходя из храма, была воздана творцу благодарность за его помощь и за победу.
Предчувствие Анны Павловны оправдалось, и в городе все утро царствовало радостно праздничное настроение духа. Все признавали победу совершенною, и некоторые уже говорили о пленении самого Наполеона, о низложении его и избрании новой главы для Франции.
Вдали от дела и среди условий придворной жизни весьма трудно, чтобы события отражались во всей их полноте и силе. Невольно события общие группируются около одного какого нибудь частного случая. Так теперь главная радость придворных заключалась столько же в том, что мы победили, сколько и в том, что известие об этой победе пришлось именно в день рождения государя. Это было как удавшийся сюрприз. В известии Кутузова сказано было тоже о потерях русских, и в числе их названы Тучков, Багратион, Кутайсов. Тоже и печальная сторона события невольно в здешнем, петербургском мире сгруппировалась около одного события – смерти Кутайсова. Его все знали, государь любил его, он был молод и интересен. В этот день все встречались с словами:
– Как удивительно случилось. В самый молебен. А какая потеря Кутайсов! Ах, как жаль!
– Что я вам говорил про Кутузова? – говорил теперь князь Василий с гордостью пророка. – Я говорил всегда, что он один способен победить Наполеона.
Но на другой день не получалось известия из армии, и общий голос стал тревожен. Придворные страдали за страдания неизвестности, в которой находился государь.
– Каково положение государя! – говорили придворные и уже не превозносили, как третьего дня, а теперь осуждали Кутузова, бывшего причиной беспокойства государя. Князь Василий в этот день уже не хвастался более своим protege Кутузовым, а хранил молчание, когда речь заходила о главнокомандующем. Кроме того, к вечеру этого дня как будто все соединилось для того, чтобы повергнуть в тревогу и беспокойство петербургских жителей: присоединилась еще одна страшная новость. Графиня Елена Безухова скоропостижно умерла от этой страшной болезни, которую так приятно было выговаривать. Официально в больших обществах все говорили, что графиня Безухова умерла от страшного припадка angine pectorale [грудной ангины], но в интимных кружках рассказывали подробности о том, как le medecin intime de la Reine d'Espagne [лейб медик королевы испанской] предписал Элен небольшие дозы какого то лекарства для произведения известного действия; но как Элен, мучимая тем, что старый граф подозревал ее, и тем, что муж, которому она писала (этот несчастный развратный Пьер), не отвечал ей, вдруг приняла огромную дозу выписанного ей лекарства и умерла в мучениях, прежде чем могли подать помощь. Рассказывали, что князь Василий и старый граф взялись было за итальянца; но итальянец показал такие записки от несчастной покойницы, что его тотчас же отпустили.
Общий разговор сосредоточился около трех печальных событий: неизвестности государя, погибели Кутайсова и смерти Элен.
На третий день после донесения Кутузова в Петербург приехал помещик из Москвы, и по всему городу распространилось известие о сдаче Москвы французам. Это было ужасно! Каково было положение государя! Кутузов был изменник, и князь Василий во время visites de condoleance [визитов соболезнования] по случаю смерти его дочери, которые ему делали, говорил о прежде восхваляемом им Кутузове (ему простительно было в печали забыть то, что он говорил прежде), он говорил, что нельзя было ожидать ничего другого от слепого и развратного старика.
– Я удивляюсь только, как можно было поручить такому человеку судьбу России.
Пока известие это было еще неофициально, в нем можно было еще сомневаться, но на другой день пришло от графа Растопчина следующее донесение:
«Адъютант князя Кутузова привез мне письмо, в коем он требует от меня полицейских офицеров для сопровождения армии на Рязанскую дорогу. Он говорит, что с сожалением оставляет Москву. Государь! поступок Кутузова решает жребий столицы и Вашей империи. Россия содрогнется, узнав об уступлении города, где сосредоточивается величие России, где прах Ваших предков. Я последую за армией. Я все вывез, мне остается плакать об участи моего отечества».
Получив это донесение, государь послал с князем Волконским следующий рескрипт Кутузову:
«Князь Михаил Иларионович! С 29 августа не имею я никаких донесений от вас. Между тем от 1 го сентября получил я через Ярославль, от московского главнокомандующего, печальное известие, что вы решились с армиею оставить Москву. Вы сами можете вообразить действие, какое произвело на меня это известие, а молчание ваше усугубляет мое удивление. Я отправляю с сим генерал адъютанта князя Волконского, дабы узнать от вас о положении армии и о побудивших вас причинах к столь печальной решимости».
Девять дней после оставления Москвы в Петербург приехал посланный от Кутузова с официальным известием об оставлении Москвы. Посланный этот был француз Мишо, не знавший по русски, но quoique etranger, Busse de c?ur et d'ame, [впрочем, хотя иностранец, но русский в глубине души,] как он сам говорил про себя.
Государь тотчас же принял посланного в своем кабинете, во дворце Каменного острова. Мишо, который никогда не видал Москвы до кампании и который не знал по русски, чувствовал себя все таки растроганным, когда он явился перед notre tres gracieux souverain [нашим всемилостивейшим повелителем] (как он писал) с известием о пожаре Москвы, dont les flammes eclairaient sa route [пламя которой освещало его путь].
Хотя источник chagrin [горя] г на Мишо и должен был быть другой, чем тот, из которого вытекало горе русских людей, Мишо имел такое печальное лицо, когда он был введен в кабинет государя, что государь тотчас же спросил у него:
– M'apportez vous de tristes nouvelles, colonel? [Какие известия привезли вы мне? Дурные, полковник?]
– Bien tristes, sire, – отвечал Мишо, со вздохом опуская глаза, – l'abandon de Moscou. [Очень дурные, ваше величество, оставление Москвы.]
– Aurait on livre mon ancienne capitale sans se battre? [Неужели предали мою древнюю столицу без битвы?] – вдруг вспыхнув, быстро проговорил государь.
Мишо почтительно передал то, что ему приказано было передать от Кутузова, – именно то, что под Москвою драться не было возможности и что, так как оставался один выбор – потерять армию и Москву или одну Москву, то фельдмаршал должен был выбрать последнее.
Государь выслушал молча, не глядя на Мишо.
– L'ennemi est il en ville? [Неприятель вошел в город?] – спросил он.
– Oui, sire, et elle est en cendres a l'heure qu'il est. Je l'ai laissee toute en flammes, [Да, ваше величество, и он обращен в пожарище в настоящее время. Я оставил его в пламени.] – решительно сказал Мишо; но, взглянув на государя, Мишо ужаснулся тому, что он сделал. Государь тяжело и часто стал дышать, нижняя губа его задрожала, и прекрасные голубые глаза мгновенно увлажились слезами.
Но это продолжалось только одну минуту. Государь вдруг нахмурился, как бы осуждая самого себя за свою слабость. И, приподняв голову, твердым голосом обратился к Мишо.
– Je vois, colonel, par tout ce qui nous arrive, – сказал он, – que la providence exige de grands sacrifices de nous… Je suis pret a me soumettre a toutes ses volontes; mais dites moi, Michaud, comment avez vous laisse l'armee, en voyant ainsi, sans coup ferir abandonner mon ancienne capitale? N'avez vous pas apercu du decouragement?.. [Я вижу, полковник, по всему, что происходит, что провидение требует от нас больших жертв… Я готов покориться его воле; но скажите мне, Мишо, как оставили вы армию, покидавшую без битвы мою древнюю столицу? Не заметили ли вы в ней упадка духа?]
Увидав успокоение своего tres gracieux souverain, Мишо тоже успокоился, но на прямой существенный вопрос государя, требовавший и прямого ответа, он не успел еще приготовить ответа.
– Sire, me permettrez vous de vous parler franchement en loyal militaire? [Государь, позволите ли вы мне говорить откровенно, как подобает настоящему воину?] – сказал он, чтобы выиграть время.
– Colonel, je l'exige toujours, – сказал государь. – Ne me cachez rien, je veux savoir absolument ce qu'il en est. [Полковник, я всегда этого требую… Не скрывайте ничего, я непременно хочу знать всю истину.]
– Sire! – сказал Мишо с тонкой, чуть заметной улыбкой на губах, успев приготовить свой ответ в форме легкого и почтительного jeu de mots [игры слов]. – Sire! j'ai laisse toute l'armee depuis les chefs jusqu'au dernier soldat, sans exception, dans une crainte epouvantable, effrayante… [Государь! Я оставил всю армию, начиная с начальников и до последнего солдата, без исключения, в великом, отчаянном страхе…]
– Comment ca? – строго нахмурившись, перебил государь. – Mes Russes se laisseront ils abattre par le malheur… Jamais!.. [Как так? Мои русские могут ли пасть духом перед неудачей… Никогда!..]
Этого только и ждал Мишо для вставления своей игры слов.
– Sire, – сказал он с почтительной игривостью выражения, – ils craignent seulement que Votre Majeste par bonte de c?ur ne se laisse persuader de faire la paix. Ils brulent de combattre, – говорил уполномоченный русского народа, – et de prouver a Votre Majeste par le sacrifice de leur vie, combien ils lui sont devoues… [Государь, они боятся только того, чтобы ваше величество по доброте души своей не решились заключить мир. Они горят нетерпением снова драться и доказать вашему величеству жертвой своей жизни, насколько они вам преданы…]
Это список известных людей, умерших в ноябре 1941 года.
1 ноября
- Беседняк, Ангел (27), словенский партизан, участник Народно-освободительной борьбы Югославии. Народный герой Югославии (посмертно). Погиб в бою.
- Гурштейн, Арон Шефтелевич,советский литературный критик.
- Каминка, Август Исаакович (75), российский юрист, общественный и политический деятель, публицист, издатель, погиб в результате уничтожения населения Рижского гетто
2 ноября
- Авксентьевский, Константин Алексеевич (51), советский военачальник, участник Гражданской войны, убит уголовниками.
- Лесконоженко, Николай Гаврилович (22), лейтенант Рабоче-крестьянской Красной Армии, участник Великой Отечественной войны, Герой Советского Союза.
3 ноября
- Змитрок Бядуля (55), белорусский и советский писатель и поэт, лексикограф.
- Зозуля, Ефим Давидович (49), русский прозаик.
- Хилл, Артур Уильям (66), британский ботаник, директор Королевских ботанических садов Кью. Погиб в результате аварии.
4 ноября
- Маслов, Виктор Иванович (35), советский военный моряк, командир дивизиона эсминцев на Неве, капитан 2-го ранга (1941). Погиб на корабле, подорвавшемся на мине.
- Петрова, Антонина Васильевна (26), — Герой Советского Союза (посмертно), партизанка. Погибла в бою.
5 ноября
- Гиппиус, Владимир Васильевич (65), русский поэт Серебряного века. Умер во время блокады Ленинграда от голода.
- Нечаев, Василий Григорьевич (27) — Герой Советского Союза
- Синютин, Николай Петрович (30) — Герой Советского Союза
6 ноября
- Готтшальк, Йоахим (37), немецкий актёр. Самоубийство.
- Леблан, Морис (76), французский писатель, автор детективных повестей, романов и пьес об Арсене Люпене.
- Чекалин, Александр Павлович (16), юный партизан-разведчик во время Великой Отечественной войны, Герой Советского Союза (1942) (посмертно). Повешен немецкими оккупантами.
7 ноября
- Красносельский, Иван Михайлович, стрелок 18-го отдельного батальона морской пехоты Береговой обороны Черноморского флота, Герой Советского Союза (посмертно). Погиб в бою
- Одинцов, Даниил Сидорович — Герой Советского Союза.
- Паршин, Юрий Константинович — Герой Советского Союза.
- Родионов, Михаил Егорович (25), пулеметчик 426-го стрелкового полка 88-й стрелковой дивизии на Карельском фронте. Герой Советского Союза (посмертно). Погиб в бою
- Торцев, Александр Григорьевич (21) — заместитель командира роты 112-го стрелкового полка, 52-й стрелковой дивизии, 14-й армии Карельского фронта (Северный оборонительный район), младший лейтенант. Герой Советского Союза (посмертно). Погиб в бою.
- Фильченков, Николай Дмитриевич (34), начальник клуба 18-го отдельного батальона морской пехоты Береговой обороны Черноморского флота, политрук. Герой Советского Союза (посмертно). Погиб в бою.
- Цибулько, Василий Федосеевич — Герой Советского Союза.
8 ноября
- Андрухаев, Хусен Борежевич (21), адыгейский советский поэт, Герой Советского Союза (посмертно}. Погиб в бою.
- Моска, Гаэтано (83), итальянский юрист и социолог. Наряду с Парето является создателем теории элит.
- Сергеев, Фёдор Васильевич (33), советский государственный деятель, народный комиссар лесной промышленности СССР (1940—1941)
9 ноября
- Макарий (Опоцкий) (68) — епископ Русской православной церкви, епископ Череповецкий, викарий Новгородской епархии.
- Глебович, Генрик (37), блаженный Римско-Католической Церкви, священник, мученик. Расстрелян белорусскими коллаборационистами.
- Редо, Юзеф (69) — польский актёр, оперетты и кино [www.kinopoisk.ru/name/496720/].
10 ноября
11 ноября
- Амад, Альбер (84), французский дивизионный генерал.
- Пятикоп, Михаил Евгеньевич (33), советский военный. Участник Великой Отечественной войны. Герой Советского Союза.
12 ноября
- Загаров Александр Леонидович (64) — российский и советский актёр и театральный режиссёр [www.glossword.info/index.php/term/46-teatral-naya-entsiklopediya,9715-zagarov.xhtml].
- Левицкий, Константин Антонович (81) политический деятель Галиции.
- Хюнтцигер, Шарль (61), французский военачальник, армейский генерал, один из активных деятелей режима Виши, военный министр. Погиб в автомобильной катастрофе.
13 ноября
- Мазай, Макар Никитович (31), сталевар Мариупольского металлургического завода имени Ильича. Казнён немецкими оккупантами.
- Серов, Василий Иванович, советский боксёр, трёхкратный чемпион Советского Союза. Участник Великой Отечественной войны. Погиб на фронте.
- Ястребов, Александр Георгиевич, участник Советско-финской и Великой Отечественной войн, военный комиссар 184-го отдельного сапёрного батальона 7-й отдельной армии, Герой Советского Союза (посмертно). Погиб в бою
14 ноября
- Дрозжин, Михаил Михайлович (34) — советский актёр-кукольник, заслуженный артист РСФСР [www.sergg.ru/doc/theatre/encyclopedia/156.htm].
- Ефет, Евгений Борисович (32), военный моряк, капитан-лейтенант, командир эсминца «Гордый». Погиб в бою.
- Ефрем (Ефремов) (52), епископ Русской православной церкви, епископ Курский и Обоянский (1937—1941) Репрессирован. умер от склероз сердца в заключении.
15 ноября
- Гринберг, Вилли Янович (44), советский военачальник, участник Великой Отечественной войны. Погиб на фронте.
- Ландау, Григорий Адольфович (64), российский журналист и политический деятель. Умер в советском исправительно-трудовом лагере.
- Лебедев, Алексей Алексеевич (29), поэт-маринист, подводник, погиб на подводной лодке в Финском заливе.
- Линч-Стонтон, Генри (68), британский стрелок, бронзовый призёр летних Олимпийских игр 1908 г. в Лондоне.
16 ноября
- Ананьев, Николай Яковлевич (28), Герой Советского Союза (посмертно) (один из 28 героев-панфиловцев). Погиб в бою
- Безродных, Григорий Михеевич (32), Герой Советского Союза (посмертно) (один из 28 героев-панфиловцев). Погиб в бою
- Белашев, Николай Никонорович (30), Герой Советского Союза (посмертно), (один из 28 героев-панфиловцев). Погиб в бою
- Бондаренко, Яков Александрович (36), Герой Советского Союза (посмертно), (один из 28 героев-панфиловцев). Погиб вбою
- Вихрев, Пётр Борисович (32), политрук, Герой Советского Союза(посмертно) Погиб в бою.
- Дутов, Пётр Данилович (25), Герой Советского Союза (посмертно) (один из 28 героев-панфиловцев). Погиб в бою
- Емцов, Пётр Кузьмич (32), Герой Советского Союза (посмертно) (один из 28 героев-панфиловцев). Погиб в бою.
- Есебулатов, Нурсутбай (28), Герой Советского Союза (посмертно), (один из 28 героев-панфиловцев). Погиб в бою.
- Каленик, Дмитрий Митрофанович (32), Герой Советского Союза (посмертно) (один из 28 героев-панфиловцев). Погиб в бою.
- Клочков, Василий Георгиевич (30), один из главных участников обороны Москвы, Герой Советского Союза (посмертно). Погиб в бою
- Конкин, Григорий Ефимович, Герой Советского Союза (посмертно), (один из 28 героев-панфиловцев). Погиб в бою.
- Косаев, Аликбай (36), Герой Советского Союза (посмертно), (один из 28 героев-панфиловцев). Погиб в бою.
- Крючков, Абрам Иванович, Герой Советского Союза (посмертно), (один из 28 героев-панфиловцев). Погиб в бою.
- Максимов, Николай Гордеевич (30), Герой Советского Союза (посмертно), (один из 28 героев-панфиловцев) Погиб в бою.
- Митин, Гавриил Степанович (33), Герой Советского Союза (посмертно), (один из 28 героев-панфиловцев) Погиб в бою.
- Митченко, Никита Андреевич, Герой Советского Союза (посмертно), (один из 28 героев-панфиловцев) Погиб в бою.
- Москаленко, Иван Васильевич, Герой Советского Союза (посмертно), (один из 28 героев-панфиловцев) Погиб в бою.
- Натаров Иван Моисеевич (31) Герой Советского Союза (посмертно), (один из 28 героев-панфиловцев). Погиб в бою
- Петренко, Григорий Алексеевич (31), Герой Советского Союза (посмертно), (один из 28 героев-панфиловцев). Погиб в бою
- Сенгирбаев, Мусабек (24), Герой Советского Союза (посмертно), (один из 28 героев-панфиловцев). Погиб в бою.
- Трофимов, Николай Игнатьевич (26), Герой Советского Союза (посмертно), (один из 28 героев-панфиловцев). Погиб в бою.
- Шепетков, Иван Алексеевич (31) Герой Советского Союза (посмертно), (один из 28 героев-панфиловцев). Погиб в бою
- Шопоков, Дуйшенкул (26) Герой Советского Союза (посмертно), (один из 28 героев-панфиловцев). Погиб в бою
17 ноября
- Иванов, Алексей Александрович (19), стрелок-бомбардир 52-го ближнебомбардировочного авиационного полка (76-я смешанная авиационная дивизия, ВВС 37-й армии, Юго-Западный фронт), старший сержант. Герой Советского Союза (посмертно). Погиб в бою
- Иванов, Яков Матвеевич (25),Герой Советского Союза.
- Пашанин, Фёдор Ионович (41), советский врач, главный врач туберкулезного отделения заводской поликлиники города Сталиногорска, член могилёвского подполья, повешен немецкими захватчиками
- Рейснер, Лев Михайлович (39), советский моряк-подводник, командир подводной лодки Д-2 «Народоволец» в 1933—1937 годах. Скончался в заключении в 1941 году.
- Удет, Эрнст (45), второй по результативности немецкий лётчик-ас Первой мировой войны. Самоубийство
18 ноября
- Балеста, Фёдор Захарович — старший сержант Рабоче-крестьянской Красной Армии, участник Великой Отечественной войны. Герой Советского Союза (1943), указ о награждении отменён в 1962 году.
- Босов, Алексей Петрович (31) — советский офицер, танкист, участник боёв в районе реки Халхин-Гол и Великой Отечественной войны. Герой Советского Союза (1939). Погиб в бою.
- Вавилов, Сергей Васильевич (27), комиссар артиллерийской батареи, Герой Советского Союза (посмертно) Погиб в бою.
- Ефремов, Андрей Георгиевич (33), старший помощник капитана парохода ледокольного типа «Георгий Седов» Главного управления Северного морского пути. Участник Великой Отечественной войны. Герой Советского Союза (1940). Почётный полярник. Погиб в бою.
- Неллиган, Эмиль (61), — канадский поэт, писал на французском языке. Умер в психиатрической клинике.
- Нернст, Вальтер Герман (77), немецкий химик, один из создателей физической химии, лауреат Нобелевской премии по химии в 1920 году «в признание его работ по термодинамике».
- Оганов, Сергей Мамбреевич (20), командир артиллерийской батареи 606-го стрелкового полка 317-й стрелковой дивизии 57-й армии Южного фронта. Герой Советского Союза {посмертно}.
- Панфилов, Иван Васильевич (48), советский военный деятель, генерал-майор, Герой Советского Союза (1942, посмертно). Погиб на фронте
- Уотсон, Крис (74), австралийский политический деятель, третий премьер-министр Австралии (1904), первый в мире лейбористский премьер-министр.
19 ноября
- Хмаладзе, Илья Георгиевич — участник Советско-Финской и Великой Отечественной войны, младший политрук, Герой Советского Союза (1940). Погиб от ран, полученных на фронте.
20 ноября
- Бризен, Курт фон — немецкий военный деятель, генерал пехоты, командир корпуса, погиб в бою на советско-германском фронте.
- Маслов, Аркадий (50), немецкий коммунист, еврейского происхождения. Умер в Гаване.
- Солнцев, Сергей Иванович (35),начальник разведки и комиссар партизанского отряда Рузского района Московской области, старший лейтенант НКВД, Герой Советского Союза.
21 ноября
- Куракин, Александр Борисович (66), князь, председатель Комитета помощи беженцам и главноуполномоченный Российского общества Красного Креста во время Первой мировой войны. Умер в Ницце
- Салов, Михаил Владимирович (22), Герой Советского Союза.
- Филарет (Линчевский), архиепископ Волынский и Житомирский.
- Хлюстин, Иван Николаевич (79), российский и французский артист балета, педагог и балетмейстер русского происхождения Умер во Франции
22 ноября
- Батиев, Дмитрий Александрович (45), советский коми литератор, общественный и государственный деятель. Главный инициатор создания в 1921 году Автономной области Коми. Репрессирован. Расстрелян по приговору военного трибунала.
- Коффка, Курт (55), немецко-американский психолог. Один из основателей гештальтпсихологии.
- Маркуца, Павел Андреевич (34), участник Великой Отечественной войны, командир звена 44-го скоростного бомбардировочного авиационного полка Северного фронта, старший лейтенант. Герой Советского Союза (1941). Погиб в бою.
- Мёльдерс, Вернер (28), немецкий летчик-ас времен Второй мировой войны, погиб в авиакатастрофе.
23 ноября
- Бекетов, Алексей Николаевич (79), русский и советский архитектор и художник-пейзажист, академик архитектуры с 1894
- Петров, Пётр Михайлович (31) — Герой Советского Союза (1940), командир эскадрильи 68-го истребительного авиационного полка, капитан. Погиб в бою.
- Чайкина, Елизавета Ивановна (23), секретарь Пеновского подпольного райкома комсомола Калининской области, одна из организаторов партизанского отряда в годы Великой Отечественной войны, Герой Советского Союза. (посмертно). Расстреляна немецкими оккупантами.
24 ноября
- Зиматова, Прасковья Андреевна (23), партизанка-разведчица, замучена гитлеровскими оккупантами.
- Лузан, Фёдор Афанасьевич (20), военный радист, Герой Советского Союза (посмертно). Погиб в бою.
- Острянский, Николай Максимович (74) — российский военный, генерал-майор, участник Русско-японской, Первой мировой и Гражданской войн на стороне Белого движения. Умер во Франции.
25 ноября
- Агирре Серда, Педро (62) — президент Чили с 1938; туберкулёз.
26 ноября
- Даниил Кашкаров (63) — советский зоолог, эколог. Умер от сердечного приступа при эвакуации из блокадного Ленинграда.
27 ноября
- Гурьянов, Михаил Алексеевич (38) — участник Великой Отечественной войны, комиссар партизанского отряда, Герой Советского Союза(посмертно); казнён (повешен) фашистскими оккупантами.
- Лобовиков, Сергей Александрович (71), фотохудожник, председатель Вятского фотографического общества, почётный и действительный член Русского фотографического общества (Москва). Погиб при бомбёжке в блокадном Ленинграде.
- Челпанов, Василий Николаевич (23) — участник Великой Отечественной войны, Герой Советского Союза.
- Шульминский, Станислав (47), священник. Деятель Римско-католической церкви. Умер в советском трудовом лагере.
28 ноября
- Маэда, Мицуё (63), японский дзюдоист, профессиональный боец, сыграл важную роль в создании бразильского джиу-джитсу, болезнь почек.
- Павлович, Живоин (43), югославский коммунист, автор антисталинской книги «Баланс советского термидора», казнён югославскими партизанами по обвинению в предательстве.
- Смирнов, Константин Александрович (53), священник Русской православной церкви, иерархобновленческой церкви. Репрессирован. Умер в лагере. Реабилитирован посмертно.
- Черевичкин, Виктор Иванович — советский подросток, убитый немецкими оккупантами.
29 ноября
- Волошина, Вера Даниловна (22), партизанка, красноармеец диверсионно-разведывательной группы штаба Западного фронта. Герой России (посмертно). Повешена немецкими захватчиками.
- Дудич, Драгойло (53) — сербский писатель и военнослужащий, участник Народно-освободительной войны Югославии, руководитель Главного народно-освободительного совета Сербии, Народный герой Югославии {посмертно). Погиб в бою с немецкими оккупантами.
- Кайков, Павел Александрович (24), военный лётчик, Герой Советского Союза (посмертно). Погиб в бою
- Космодемьянская, Зоя Анатольевна (18), партизанка, красноармеец диверсионно-разведывательной группы штаба Западного фронта; первая женщина, удостоенная звания Герой Советского Союза (посмертно) во время Великой Отечественной войны; повешена немецкими захватчиками.
- Михаил Кузьмин (26), Герой Советского Союза.
- Уоллер, Фрэнк (56), американский легкоатлет, двукратный серебряный призёр летних Олимпийских игр 1904.
- Шогенцуков, Али Асхадович (41), советский кабардинский поэт, писатель, основоположник кабардинской литературы. Заслуженный деятель искусств Кабардино-Балкарской АССР (1939). Погиб в нацистском концлагере.
30 ноября
- Гетингер, Людвик Рох (37), блаженный Римско-Католической Церкви, священник, мученик. Погиб в нацистском концентрационном лагере Дахау
- Моррис, Адриан (34) — американский актёр [www.kinopoisk.ru/name/215388/].
- Муравицкий, Лука Захарович (24), участник Великой Отечественной войны, лётчик 29-го истребительного авиационного полка 31-й смешанной авиационной дивизии Ленинградского фронта, старший лейтенант. Герой Советского Союза. Погиб в бою
Напишите отзыв о статье "Умершие в ноябре 1941 года"
Отрывок, характеризующий Умершие в ноябре 1941 года
Все очень хорошо знали, что болезнь прелестной графини происходила от неудобства выходить замуж сразу за двух мужей и что лечение итальянца состояло в устранении этого неудобства; но в присутствии Анны Павловны не только никто не смел думать об этом, но как будто никто и не знал этого.– On dit que la pauvre comtesse est tres mal. Le medecin dit que c'est l'angine pectorale. [Говорят, что бедная графиня очень плоха. Доктор сказал, что это грудная болезнь.]
– L'angine? Oh, c'est une maladie terrible! [Грудная болезнь? О, это ужасная болезнь!]
– On dit que les rivaux se sont reconcilies grace a l'angine… [Говорят, что соперники примирились благодаря этой болезни.]
Слово angine повторялось с большим удовольствием.
– Le vieux comte est touchant a ce qu'on dit. Il a pleure comme un enfant quand le medecin lui a dit que le cas etait dangereux. [Старый граф очень трогателен, говорят. Он заплакал, как дитя, когда доктор сказал, что случай опасный.]
– Oh, ce serait une perte terrible. C'est une femme ravissante. [О, это была бы большая потеря. Такая прелестная женщина.]
– Vous parlez de la pauvre comtesse, – сказала, подходя, Анна Павловна. – J'ai envoye savoir de ses nouvelles. On m'a dit qu'elle allait un peu mieux. Oh, sans doute, c'est la plus charmante femme du monde, – сказала Анна Павловна с улыбкой над своей восторженностью. – Nous appartenons a des camps differents, mais cela ne m'empeche pas de l'estimer, comme elle le merite. Elle est bien malheureuse, [Вы говорите про бедную графиню… Я посылала узнавать о ее здоровье. Мне сказали, что ей немного лучше. О, без сомнения, это прелестнейшая женщина в мире. Мы принадлежим к различным лагерям, но это не мешает мне уважать ее по ее заслугам. Она так несчастна.] – прибавила Анна Павловна.
Полагая, что этими словами Анна Павловна слегка приподнимала завесу тайны над болезнью графини, один неосторожный молодой человек позволил себе выразить удивление в том, что не призваны известные врачи, а лечит графиню шарлатан, который может дать опасные средства.
– Vos informations peuvent etre meilleures que les miennes, – вдруг ядовито напустилась Анна Павловна на неопытного молодого человека. – Mais je sais de bonne source que ce medecin est un homme tres savant et tres habile. C'est le medecin intime de la Reine d'Espagne. [Ваши известия могут быть вернее моих… но я из хороших источников знаю, что этот доктор очень ученый и искусный человек. Это лейб медик королевы испанской.] – И таким образом уничтожив молодого человека, Анна Павловна обратилась к Билибину, который в другом кружке, подобрав кожу и, видимо, сбираясь распустить ее, чтобы сказать un mot, говорил об австрийцах.
– Je trouve que c'est charmant! [Я нахожу, что это прелестно!] – говорил он про дипломатическую бумагу, при которой отосланы были в Вену австрийские знамена, взятые Витгенштейном, le heros de Petropol [героем Петрополя] (как его называли в Петербурге).
– Как, как это? – обратилась к нему Анна Павловна, возбуждая молчание для услышания mot, которое она уже знала.
И Билибин повторил следующие подлинные слова дипломатической депеши, им составленной:
– L'Empereur renvoie les drapeaux Autrichiens, – сказал Билибин, – drapeaux amis et egares qu'il a trouve hors de la route, [Император отсылает австрийские знамена, дружеские и заблудшиеся знамена, которые он нашел вне настоящей дороги.] – докончил Билибин, распуская кожу.
– Charmant, charmant, [Прелестно, прелестно,] – сказал князь Василий.
– C'est la route de Varsovie peut etre, [Это варшавская дорога, может быть.] – громко и неожиданно сказал князь Ипполит. Все оглянулись на него, не понимая того, что он хотел сказать этим. Князь Ипполит тоже с веселым удивлением оглядывался вокруг себя. Он так же, как и другие, не понимал того, что значили сказанные им слова. Он во время своей дипломатической карьеры не раз замечал, что таким образом сказанные вдруг слова оказывались очень остроумны, и он на всякий случай сказал эти слова, первые пришедшие ему на язык. «Может, выйдет очень хорошо, – думал он, – а ежели не выйдет, они там сумеют это устроить». Действительно, в то время как воцарилось неловкое молчание, вошло то недостаточно патриотическое лицо, которого ждала для обращения Анна Павловна, и она, улыбаясь и погрозив пальцем Ипполиту, пригласила князя Василия к столу, и, поднося ему две свечи и рукопись, попросила его начать. Все замолкло.
– Всемилостивейший государь император! – строго провозгласил князь Василий и оглянул публику, как будто спрашивая, не имеет ли кто сказать что нибудь против этого. Но никто ничего не сказал. – «Первопрестольный град Москва, Новый Иерусалим, приемлет Христа своего, – вдруг ударил он на слове своего, – яко мать во объятия усердных сынов своих, и сквозь возникающую мглу, провидя блистательную славу твоея державы, поет в восторге: «Осанна, благословен грядый!» – Князь Василий плачущим голосом произнес эти последние слова.
Билибин рассматривал внимательно свои ногти, и многие, видимо, робели, как бы спрашивая, в чем же они виноваты? Анна Павловна шепотом повторяла уже вперед, как старушка молитву причастия: «Пусть дерзкий и наглый Голиаф…» – прошептала она.
Князь Василий продолжал:
– «Пусть дерзкий и наглый Голиаф от пределов Франции обносит на краях России смертоносные ужасы; кроткая вера, сия праща российского Давида, сразит внезапно главу кровожаждущей его гордыни. Се образ преподобного Сергия, древнего ревнителя о благе нашего отечества, приносится вашему императорскому величеству. Болезную, что слабеющие мои силы препятствуют мне насладиться любезнейшим вашим лицезрением. Теплые воссылаю к небесам молитвы, да всесильный возвеличит род правых и исполнит во благих желания вашего величества».
– Quelle force! Quel style! [Какая сила! Какой слог!] – послышались похвалы чтецу и сочинителю. Воодушевленные этой речью, гости Анны Павловны долго еще говорили о положении отечества и делали различные предположения об исходе сражения, которое на днях должно было быть дано.
– Vous verrez, [Вы увидите.] – сказала Анна Павловна, – что завтра, в день рождения государя, мы получим известие. У меня есть хорошее предчувствие.
Предчувствие Анны Павловны действительно оправдалось. На другой день, во время молебствия во дворце по случаю дня рождения государя, князь Волконский был вызван из церкви и получил конверт от князя Кутузова. Это было донесение Кутузова, писанное в день сражения из Татариновой. Кутузов писал, что русские не отступили ни на шаг, что французы потеряли гораздо более нашего, что он доносит второпях с поля сражения, не успев еще собрать последних сведений. Стало быть, это была победа. И тотчас же, не выходя из храма, была воздана творцу благодарность за его помощь и за победу.
Предчувствие Анны Павловны оправдалось, и в городе все утро царствовало радостно праздничное настроение духа. Все признавали победу совершенною, и некоторые уже говорили о пленении самого Наполеона, о низложении его и избрании новой главы для Франции.
Вдали от дела и среди условий придворной жизни весьма трудно, чтобы события отражались во всей их полноте и силе. Невольно события общие группируются около одного какого нибудь частного случая. Так теперь главная радость придворных заключалась столько же в том, что мы победили, сколько и в том, что известие об этой победе пришлось именно в день рождения государя. Это было как удавшийся сюрприз. В известии Кутузова сказано было тоже о потерях русских, и в числе их названы Тучков, Багратион, Кутайсов. Тоже и печальная сторона события невольно в здешнем, петербургском мире сгруппировалась около одного события – смерти Кутайсова. Его все знали, государь любил его, он был молод и интересен. В этот день все встречались с словами:
– Как удивительно случилось. В самый молебен. А какая потеря Кутайсов! Ах, как жаль!
– Что я вам говорил про Кутузова? – говорил теперь князь Василий с гордостью пророка. – Я говорил всегда, что он один способен победить Наполеона.
Но на другой день не получалось известия из армии, и общий голос стал тревожен. Придворные страдали за страдания неизвестности, в которой находился государь.
– Каково положение государя! – говорили придворные и уже не превозносили, как третьего дня, а теперь осуждали Кутузова, бывшего причиной беспокойства государя. Князь Василий в этот день уже не хвастался более своим protege Кутузовым, а хранил молчание, когда речь заходила о главнокомандующем. Кроме того, к вечеру этого дня как будто все соединилось для того, чтобы повергнуть в тревогу и беспокойство петербургских жителей: присоединилась еще одна страшная новость. Графиня Елена Безухова скоропостижно умерла от этой страшной болезни, которую так приятно было выговаривать. Официально в больших обществах все говорили, что графиня Безухова умерла от страшного припадка angine pectorale [грудной ангины], но в интимных кружках рассказывали подробности о том, как le medecin intime de la Reine d'Espagne [лейб медик королевы испанской] предписал Элен небольшие дозы какого то лекарства для произведения известного действия; но как Элен, мучимая тем, что старый граф подозревал ее, и тем, что муж, которому она писала (этот несчастный развратный Пьер), не отвечал ей, вдруг приняла огромную дозу выписанного ей лекарства и умерла в мучениях, прежде чем могли подать помощь. Рассказывали, что князь Василий и старый граф взялись было за итальянца; но итальянец показал такие записки от несчастной покойницы, что его тотчас же отпустили.
Общий разговор сосредоточился около трех печальных событий: неизвестности государя, погибели Кутайсова и смерти Элен.
На третий день после донесения Кутузова в Петербург приехал помещик из Москвы, и по всему городу распространилось известие о сдаче Москвы французам. Это было ужасно! Каково было положение государя! Кутузов был изменник, и князь Василий во время visites de condoleance [визитов соболезнования] по случаю смерти его дочери, которые ему делали, говорил о прежде восхваляемом им Кутузове (ему простительно было в печали забыть то, что он говорил прежде), он говорил, что нельзя было ожидать ничего другого от слепого и развратного старика.
– Я удивляюсь только, как можно было поручить такому человеку судьбу России.
Пока известие это было еще неофициально, в нем можно было еще сомневаться, но на другой день пришло от графа Растопчина следующее донесение:
«Адъютант князя Кутузова привез мне письмо, в коем он требует от меня полицейских офицеров для сопровождения армии на Рязанскую дорогу. Он говорит, что с сожалением оставляет Москву. Государь! поступок Кутузова решает жребий столицы и Вашей империи. Россия содрогнется, узнав об уступлении города, где сосредоточивается величие России, где прах Ваших предков. Я последую за армией. Я все вывез, мне остается плакать об участи моего отечества».
Получив это донесение, государь послал с князем Волконским следующий рескрипт Кутузову:
«Князь Михаил Иларионович! С 29 августа не имею я никаких донесений от вас. Между тем от 1 го сентября получил я через Ярославль, от московского главнокомандующего, печальное известие, что вы решились с армиею оставить Москву. Вы сами можете вообразить действие, какое произвело на меня это известие, а молчание ваше усугубляет мое удивление. Я отправляю с сим генерал адъютанта князя Волконского, дабы узнать от вас о положении армии и о побудивших вас причинах к столь печальной решимости».
Девять дней после оставления Москвы в Петербург приехал посланный от Кутузова с официальным известием об оставлении Москвы. Посланный этот был француз Мишо, не знавший по русски, но quoique etranger, Busse de c?ur et d'ame, [впрочем, хотя иностранец, но русский в глубине души,] как он сам говорил про себя.
Государь тотчас же принял посланного в своем кабинете, во дворце Каменного острова. Мишо, который никогда не видал Москвы до кампании и который не знал по русски, чувствовал себя все таки растроганным, когда он явился перед notre tres gracieux souverain [нашим всемилостивейшим повелителем] (как он писал) с известием о пожаре Москвы, dont les flammes eclairaient sa route [пламя которой освещало его путь].
Хотя источник chagrin [горя] г на Мишо и должен был быть другой, чем тот, из которого вытекало горе русских людей, Мишо имел такое печальное лицо, когда он был введен в кабинет государя, что государь тотчас же спросил у него:
– M'apportez vous de tristes nouvelles, colonel? [Какие известия привезли вы мне? Дурные, полковник?]
– Bien tristes, sire, – отвечал Мишо, со вздохом опуская глаза, – l'abandon de Moscou. [Очень дурные, ваше величество, оставление Москвы.]
– Aurait on livre mon ancienne capitale sans se battre? [Неужели предали мою древнюю столицу без битвы?] – вдруг вспыхнув, быстро проговорил государь.
Мишо почтительно передал то, что ему приказано было передать от Кутузова, – именно то, что под Москвою драться не было возможности и что, так как оставался один выбор – потерять армию и Москву или одну Москву, то фельдмаршал должен был выбрать последнее.
Государь выслушал молча, не глядя на Мишо.
– L'ennemi est il en ville? [Неприятель вошел в город?] – спросил он.
– Oui, sire, et elle est en cendres a l'heure qu'il est. Je l'ai laissee toute en flammes, [Да, ваше величество, и он обращен в пожарище в настоящее время. Я оставил его в пламени.] – решительно сказал Мишо; но, взглянув на государя, Мишо ужаснулся тому, что он сделал. Государь тяжело и часто стал дышать, нижняя губа его задрожала, и прекрасные голубые глаза мгновенно увлажились слезами.
Но это продолжалось только одну минуту. Государь вдруг нахмурился, как бы осуждая самого себя за свою слабость. И, приподняв голову, твердым голосом обратился к Мишо.
– Je vois, colonel, par tout ce qui nous arrive, – сказал он, – que la providence exige de grands sacrifices de nous… Je suis pret a me soumettre a toutes ses volontes; mais dites moi, Michaud, comment avez vous laisse l'armee, en voyant ainsi, sans coup ferir abandonner mon ancienne capitale? N'avez vous pas apercu du decouragement?.. [Я вижу, полковник, по всему, что происходит, что провидение требует от нас больших жертв… Я готов покориться его воле; но скажите мне, Мишо, как оставили вы армию, покидавшую без битвы мою древнюю столицу? Не заметили ли вы в ней упадка духа?]
Увидав успокоение своего tres gracieux souverain, Мишо тоже успокоился, но на прямой существенный вопрос государя, требовавший и прямого ответа, он не успел еще приготовить ответа.
– Sire, me permettrez vous de vous parler franchement en loyal militaire? [Государь, позволите ли вы мне говорить откровенно, как подобает настоящему воину?] – сказал он, чтобы выиграть время.
– Colonel, je l'exige toujours, – сказал государь. – Ne me cachez rien, je veux savoir absolument ce qu'il en est. [Полковник, я всегда этого требую… Не скрывайте ничего, я непременно хочу знать всю истину.]
– Sire! – сказал Мишо с тонкой, чуть заметной улыбкой на губах, успев приготовить свой ответ в форме легкого и почтительного jeu de mots [игры слов]. – Sire! j'ai laisse toute l'armee depuis les chefs jusqu'au dernier soldat, sans exception, dans une crainte epouvantable, effrayante… [Государь! Я оставил всю армию, начиная с начальников и до последнего солдата, без исключения, в великом, отчаянном страхе…]
– Comment ca? – строго нахмурившись, перебил государь. – Mes Russes se laisseront ils abattre par le malheur… Jamais!.. [Как так? Мои русские могут ли пасть духом перед неудачей… Никогда!..]
Этого только и ждал Мишо для вставления своей игры слов.
– Sire, – сказал он с почтительной игривостью выражения, – ils craignent seulement que Votre Majeste par bonte de c?ur ne se laisse persuader de faire la paix. Ils brulent de combattre, – говорил уполномоченный русского народа, – et de prouver a Votre Majeste par le sacrifice de leur vie, combien ils lui sont devoues… [Государь, они боятся только того, чтобы ваше величество по доброте души своей не решились заключить мир. Они горят нетерпением снова драться и доказать вашему величеству жертвой своей жизни, насколько они вам преданы…]