Орден Народного героя

Орден Народного героя
Оригинальное название	серб. Орден народног хероја хорв. Orden narodnog heroja словен. Red narodnega heroja макед. Орден на народен херој
Страна	СФРЮ, СРЮ
Тип	военный орден
Статус	не вручается
Статистика
Дата учреждения	15 августа 1943 года
Первое награждение	февраль 1942 года
Последнее награждение	1999 год
Количество награждений	1351
Очерёдность
Старшая награда	Орден Свободы
Младшая награда	Орден Героя социалистического труда

О́рден Наро́дного геро́я (сербохорв. орден народног хероја/orden narodnog heroja, словен. red narodnega heroja, макед. орден на народен херој) — вторая (после ордена Свободы) высшая военная награда в социалистической Югославии, учреждённая в годы народно-освободительной войны населения этой страны против немецко-фашистских захватчиков в ходе Второй мировой войны в Европе.

Описание

Согласно статуту, орден Народного героя вручается гражданам, воинским подразделениям, политическим и иным общественным организациям за героические свершения во время войны и мира. Больше всего среди кавалеров ордена Народного героя югославских партизан, награждённых за подвиги, совершённые ими в ходе Второй мировой войны.

Орден представляет собой овальный позолоченный значок в виде многолучевой звезды с расходящимися лучами, окружённой лавровым венком. На переднем плане фигура бойца с оружием и знаменем со звездой. Лента ордена красная с двумя узкими белыми полосами ближе к обоим её краям. Дизайн этого ордена и других югославских государственных наград был разработан художником Джордже Андреевичем-Куном и изготовителем Антуном Августинчичем.

История

Звание «Народный герой» было учреждено Верховным штабом Антифашистского веча народного освобождения Югославии (АВНОЮ) в декабре 1941 — январе 1942 года. В бюллетене АВНОЮ № 12-13 в сообщении об этом писалось, что звание Народного героя присваивается за «героизм и самопожертвование участников народно-освободительной борьбы». Первым удостоенным этого высокого титула стал в феврале 1942 года Петар Лекович (серб. Петар Лековић).

Орден Народного героя как внешний атрибут звания был учреждён 15 августа 1943 года вместе с другими высшими наградами будущей Югославии — орденами Народного освобождения, За храбрость, Партизанской звезды, Братства и единства, а также медалью «За отвагу».

Кавалеры ордена пользовались в социалистической Югославии определёнными привилегиями, в числе которых были бесплатный проезд в общественном транспорте и пенсии членам семей Народных героев, награждённых посмертно. С распадом страны эти преимущества сведены к минимуму, но всё ещё существуют. В послевоенной Югославии именами народных героев назывались школы и улицы городов, в новых независимых государствах большая их часть к настоящему времени переименована.

Статистика

Совокупно за всё время существования ордена им было награждено 1332 югослава (из них 1231 мужчина и 91 женщина) и 19 (по другим данным 24) иностранных граждан (16 граждан СССР, трое албанцев, по одному чехословаку, поляку и итальянцу), причём 1307 из них — до 1957 года. Лидер страны маршал Иосип Броз Тито награждался орденом трижды — в 1944, 1972 и 1977 годах. Практически все кавалеры ордена были членами Коммунистической партии Югославии, причём 658 из них — с довоенных времён. Среди награждённых орденом оказалось восемь супружеских пар и семь пар братьев и сестёр. 1261 награждённый вступил в партизанские соединения в 1941 году, 41 — в 1942 году и ещё 5 — в 1943-м. Причины смерти погибших на войне Народных героев:

• 624 убиты в боях
• 159 умерли от истощения в тюрьмах и концлагерях
• 36 самоубийств с целью не попасть в плен
• 30 умерли от ран
• 20 убиты в тюрьмах и концлагерях
• 13 повешены
• 12 замучены в ходе карательных операций
• 4 умерли от болезней
• 4 утоплены
• 3 закопаны заживо
• 3 задушены
• 1 посажен на кол
• 1 сожжён на вертеле
• 5 умерли в несчастных случаях

Ордена Народного героя с присвоением звания города-героя были удостоены несколько населённых пунктов страны, а также 27 боевых частей и соединений Народно-освободительной армии Югославии (НОАЮ) и четыре общественные организации СФРЮ.

Города-герои Югославии

• Любляна (СР Словения) — 7 мая 1970 года
• Титов Дрвар (СР Босния и Герцеговина) — 17 мая 1974 года
• Белград (СР Сербия) — 20 октября 1974 года
• Загреб (СР Хорватия) — 7 мая 1975 года
• Нови-Сад (САК Воеводина, СР Сербия) — 7 мая 1975 года
• Прилеп (СР Македония) — 7 мая 1975 года
• Приштина (САК Косово, СР Сербия) — 7 мая 1975 года
• Цетине (СР Черногория) — 7 мая 1975 года

См. также

• Герой Советского Союза
• Город-герой
• Список Народных героев Югославии

Литература

• Vojna enciklopedija, второе издание, с. 732—767  (сербохорв.)
• Народни хероји Југославије — Белград: «Младост», 1975  (сербохорв.)

Ссылки

• [hem.bredband.net/vuk-sfrj/istorija/heroji/nob_narodni_heroji.html Narodni heroji Јugoslavije] на сайте [hem.bredband.net/ hem.bredband.net] (сербохорв.)

Отрывок, характеризующий Орден Народного героя

Когда Кутузов вышел из кабинета и своей тяжелой, ныряющей походкой, опустив голову, пошел по зале, чей то голос остановил его.
– Ваша светлость, – сказал кто то.
Кутузов поднял голову и долго смотрел в глаза графу Толстому, который, с какой то маленькою вещицей на серебряном блюде, стоял перед ним. Кутузов, казалось, не понимал, чего от него хотели.
Вдруг он как будто вспомнил: чуть заметная улыбка мелькнула на его пухлом лице, и он, низко, почтительно наклонившись, взял предмет, лежавший на блюде. Это был Георгий 1 й степени.


На другой день были у фельдмаршала обед и бал, которые государь удостоил своим присутствием. Кутузову пожалован Георгий 1 й степени; государь оказывал ему высочайшие почести; но неудовольствие государя против фельдмаршала было известно каждому. Соблюдалось приличие, и государь показывал первый пример этого; но все знали, что старик виноват и никуда не годится. Когда на бале Кутузов, по старой екатерининской привычке, при входе государя в бальную залу велел к ногам его повергнуть взятые знамена, государь неприятно поморщился и проговорил слова, в которых некоторые слышали: «старый комедиант».
Неудовольствие государя против Кутузова усилилось в Вильне в особенности потому, что Кутузов, очевидно, не хотел или не мог понимать значение предстоящей кампании.
Когда на другой день утром государь сказал собравшимся у него офицерам: «Вы спасли не одну Россию; вы спасли Европу», – все уже тогда поняли, что война не кончена.
Один Кутузов не хотел понимать этого и открыто говорил свое мнение о том, что новая война не может улучшить положение и увеличить славу России, а только может ухудшить ее положение и уменьшить ту высшую степень славы, на которой, по его мнению, теперь стояла Россия. Он старался доказать государю невозможность набрания новых войск; говорил о тяжелом положении населений, о возможности неудач и т. п.
При таком настроении фельдмаршал, естественно, представлялся только помехой и тормозом предстоящей войны.
Для избежания столкновений со стариком сам собою нашелся выход, состоящий в том, чтобы, как в Аустерлице и как в начале кампании при Барклае, вынуть из под главнокомандующего, не тревожа его, не объявляя ему о том, ту почву власти, на которой он стоял, и перенести ее к самому государю.
С этою целью понемногу переформировался штаб, и вся существенная сила штаба Кутузова была уничтожена и перенесена к государю. Толь, Коновницын, Ермолов – получили другие назначения. Все громко говорили, что фельдмаршал стал очень слаб и расстроен здоровьем.
Ему надо было быть слабым здоровьем, для того чтобы передать свое место тому, кто заступал его. И действительно, здоровье его было слабо.
Как естественно, и просто, и постепенно явился Кутузов из Турции в казенную палату Петербурга собирать ополчение и потом в армию, именно тогда, когда он был необходим, точно так же естественно, постепенно и просто теперь, когда роль Кутузова была сыграна, на место его явился новый, требовавшийся деятель.
Война 1812 го года, кроме своего дорогого русскому сердцу народного значения, должна была иметь другое – европейское.
За движением народов с запада на восток должно было последовать движение народов с востока на запад, и для этой новой войны нужен был новый деятель, имеющий другие, чем Кутузов, свойства, взгляды, движимый другими побуждениями.
Александр Первый для движения народов с востока на запад и для восстановления границ народов был так же необходим, как необходим был Кутузов для спасения и славы России.
Кутузов не понимал того, что значило Европа, равновесие, Наполеон. Он не мог понимать этого. Представителю русского народа, после того как враг был уничтожен, Россия освобождена и поставлена на высшую степень своей славы, русскому человеку, как русскому, делать больше было нечего. Представителю народной войны ничего не оставалось, кроме смерти. И он умер.


Пьер, как это большею частью бывает, почувствовал всю тяжесть физических лишений и напряжений, испытанных в плену, только тогда, когда эти напряжения и лишения кончились. После своего освобождения из плена он приехал в Орел и на третий день своего приезда, в то время как он собрался в Киев, заболел и пролежал больным в Орле три месяца; с ним сделалась, как говорили доктора, желчная горячка. Несмотря на то, что доктора лечили его, пускали кровь и давали пить лекарства, он все таки выздоровел.
Все, что было с Пьером со времени освобождения и до болезни, не оставило в нем почти никакого впечатления. Он помнил только серую, мрачную, то дождливую, то снежную погоду, внутреннюю физическую тоску, боль в ногах, в боку; помнил общее впечатление несчастий, страданий людей; помнил тревожившее его любопытство офицеров, генералов, расспрашивавших его, свои хлопоты о том, чтобы найти экипаж и лошадей, и, главное, помнил свою неспособность мысли и чувства в то время. В день своего освобождения он видел труп Пети Ростова. В тот же день он узнал, что князь Андрей был жив более месяца после Бородинского сражения и только недавно умер в Ярославле, в доме Ростовых. И в тот же день Денисов, сообщивший эту новость Пьеру, между разговором упомянул о смерти Элен, предполагая, что Пьеру это уже давно известно. Все это Пьеру казалось тогда только странно. Он чувствовал, что не может понять значения всех этих известий. Он тогда торопился только поскорее, поскорее уехать из этих мест, где люди убивали друг друга, в какое нибудь тихое убежище и там опомниться, отдохнуть и обдумать все то странное и новое, что он узнал за это время. Но как только он приехал в Орел, он заболел. Проснувшись от своей болезни, Пьер увидал вокруг себя своих двух людей, приехавших из Москвы, – Терентия и Ваську, и старшую княжну, которая, живя в Ельце, в имении Пьера, и узнав о его освобождении и болезни, приехала к нему, чтобы ходить за ним.
Во время своего выздоровления Пьер только понемногу отвыкал от сделавшихся привычными ему впечатлений последних месяцев и привыкал к тому, что его никто никуда не погонит завтра, что теплую постель его никто не отнимет и что у него наверное будет обед, и чай, и ужин. Но во сне он еще долго видел себя все в тех же условиях плена. Так же понемногу Пьер понимал те новости, которые он узнал после своего выхода из плена: смерть князя Андрея, смерть жены, уничтожение французов.
Радостное чувство свободы – той полной, неотъемлемой, присущей человеку свободы, сознание которой он в первый раз испытал на первом привале, при выходе из Москвы, наполняло душу Пьера во время его выздоровления. Он удивлялся тому, что эта внутренняя свобода, независимая от внешних обстоятельств, теперь как будто с излишком, с роскошью обставлялась и внешней свободой. Он был один в чужом городе, без знакомых. Никто от него ничего не требовал; никуда его не посылали. Все, что ему хотелось, было у него; вечно мучившей его прежде мысли о жене больше не было, так как и ее уже не было.