Страсбургский университет
Страсбургский университет, или Университет Страсбурга — французский университет, относится к академии Страсбург. В 1970 году старинный Страсбургский университет был разделён на три отдельных: Страсбург I (Луи Пастера), II (Марка Блока) и III (Робера Шумана). 1 января 2009 году они были вновь объединены в один. Предполагается, что процесс объединения будет постепенно завершён к 2012 году. В 2015 году имеет 87 место в академическом рейтинге университетов мира [1]. Университет входит в ассоциацию университетов Европы Утрехтская сеть и в Лигу европейских исследовательских университетов. За время своего существования, Страсбургский университет выпустил 18 лауреатов Нобелевской премии в разных областях.
Содержание
История
История образования Страсбургского университета восходит к протестантской гимназии, основанной в 1538 году Иоганном Штурмом, по которой позже университет назывался протестантской академией.
В 1566 году император Максимилиан II придал гимназии статус академии, в 1621 она стала университетом, а в 1631 — королевским университетом.
В 1681 году войска короля Людовика XIV захватили Эльзас и по Вестфальскому договору западный берег Рейна, включая и университет, отошёл к Франции.
В 1970 году Страсбургский университет был разделён на три отдельных университета:
- Университет Страсбург I (Университет Луи Пастера) ;
- Университет Страсбург II (Университет Марка Блока) ;
- Университет Страсбург III (Университет Робера Шумана).
В 2009 году они были вновь объединены в один университет.
Описание
Обучение - на французском языке.
Знаменитые сотрудники и выпускники
- Амбодик-Максимович, Нестор Максимович — русский акушер
- Базилевич, Григорий Иванович — российский медик
- Байер, Адольф — немецкий химик
- Бари, Антон де — немецкий биолог
- Баур, Эрвин — немецкий биолог
- Бетман-Гольвег, Теобальд фон — немецкий общественный деятель
- Бешам, Антуан — французский биолог
- Блок, Марк — французский историк
- Браун, Карл Фердинанд — немецкий физик
- Брентано, Луйо — немецкий экономист
- Бюхнер, Георг — немецкий поэт и драматург
- Вебер, Генрих Мартин — немецкий математик
- Вейденрейх, Франц — немецкий антрополог
- Венгер, Арсен — французский футбольный тренер
- Вюрц, Шарль Адольф — французский химик
- Гёте, Иоганн Вольфганг — немецкий поэт и мыслитель
- Голицын, Борис Борисович — русский физик
- Грот, Пауль Генрих фон — немецкий минералог
- Гутенберг, Бено — немецкий сейсмолог
- Данжон, Андре — французский астроном
- Дебейки, Майкл Эллис — американский кардиолог
- Жерар, Шарль Фредерик — французский химик
- Зиммель, Георг — немецкий философ и социолог
- Карплус, Мартин — американский химик-теоретик
- Картан, Анри — французский математик
- Киари, Ханс — австрийский патолог
- Коссель, Альбрехт — немецкий биохимик, физиолог
- Краффт, Катя и Морис — французские вулканологи
- Курциус, Эрнст Роберт — немецкий филолог
- Куссмауль, Адольф — немецкий терапевт
- Лаку-Лабарт, Филипп — французский философ
- Лальман, Андре — французский астроном
- Ландауэр, Густав — немецкий философ и писатель
- Лауэ, Макс фон — немецкий физик
- Леви, Фридрих Вильгельм — немецкий математик
- Левинас, Эммануэль — французский философ
- Леман, Отто — немецкий физик
- Лен, Жан-Мари — французский химик
- Лефевр, Анри — французский социолог и философ
- Лериш, Рене — французский хирург
- Льебо, Амбруаз-Огюст — французский магнетизер и медик
- Меттерних, Клемент Венцель Лотар — австрийский государственный деятель
- Минковский, Оскар — немецкий медик
- Нанси, Жан-Люк — французский философ
- Папалекси, Николай Дмитриевич — русский физик, основоположник российской радиоастрономии
- Пастер, Луи — французский химик и биолог
- Реклингхаузен, Фридрих Даниель фон — немецкий патологоанатом, ректор университета
- Ремак, Эрнст — немецкий нейролог
- Рентген, Вильгельм Конрад — немецкий физик
- Саакашвили, Михаил — президент Грузии
- Самойлович(Сушковский) Данила Самойлович — русский эпидемиолог.
- Стремоухов, Дмитрий Николаевич — русский историк и философ
- Том, Рене — французский математик
- Ульянин, Всеволод Александрович — русский физик
- Февр, Люсьен — французский историк
- Фельден, Эмиль Якоб — немецкий богослов, политик и писатель
- Ференбак, Шарль Макс — французский астроном
- Фишер, Герман Эмиль — немецкий химик
- Фреше, Морис Рене — французский математик
- Фухимори, Альберто — президент Перу
- Ханларов, Мовсум-бек — первый азербайджанский химик со специальным образованием
- Хоммель, Иоганн — немецкий математик и астроном
- Шамбон, Пьер — французский биолог
- Шварцшильд, Карл — немецкий физик
- Швейцер, Альберт — немецкий философ, врач
- Шмитт, Карл — немецкий юрист и философ
- Шмоллер, Густав фон — немецкий экономист, историк, общественный деятель
- Шпенер, Филипп Якоб — немецкий богослов
- Шуман, Робер — французский политик
- Юнкер, Жан-Клод — премьер-министр Люксембурга
См. также
Напишите отзыв о статье "Страсбургский университет"
Примечания
- ↑ [www.shanghairanking.com/ARWU2014.html ARWU2014] (2014).
Ссылки
- [www.unistra.fr/ Сайт университета]
Отрывок, характеризующий Страсбургский университет
22 го числа, в полдень, Пьер шел в гору по грязной, скользкой дороге, глядя на свои ноги и на неровности пути. Изредка он взглядывал на знакомую толпу, окружающую его, и опять на свои ноги. И то и другое было одинаково свое и знакомое ему. Лиловый кривоногий Серый весело бежал стороной дороги, изредка, в доказательство своей ловкости и довольства, поджимая заднюю лапу и прыгая на трех и потом опять на всех четырех бросаясь с лаем на вороньев, которые сидели на падали. Серый был веселее и глаже, чем в Москве. Со всех сторон лежало мясо различных животных – от человеческого до лошадиного, в различных степенях разложения; и волков не подпускали шедшие люди, так что Серый мог наедаться сколько угодно.Дождик шел с утра, и казалось, что вот вот он пройдет и на небе расчистит, как вслед за непродолжительной остановкой припускал дождик еще сильнее. Напитанная дождем дорога уже не принимала в себя воды, и ручьи текли по колеям.
Пьер шел, оглядываясь по сторонам, считая шаги по три, и загибал на пальцах. Обращаясь к дождю, он внутренне приговаривал: ну ка, ну ка, еще, еще наддай.
Ему казалось, что он ни о чем не думает; но далеко и глубоко где то что то важное и утешительное думала его душа. Это что то было тончайшее духовное извлечение из вчерашнего его разговора с Каратаевым.
Вчера, на ночном привале, озябнув у потухшего огня, Пьер встал и перешел к ближайшему, лучше горящему костру. У костра, к которому он подошел, сидел Платон, укрывшись, как ризой, с головой шинелью, и рассказывал солдатам своим спорым, приятным, но слабым, болезненным голосом знакомую Пьеру историю. Было уже за полночь. Это было то время, в которое Каратаев обыкновенно оживал от лихорадочного припадка и бывал особенно оживлен. Подойдя к костру и услыхав слабый, болезненный голос Платона и увидав его ярко освещенное огнем жалкое лицо, Пьера что то неприятно кольнуло в сердце. Он испугался своей жалости к этому человеку и хотел уйти, но другого костра не было, и Пьер, стараясь не глядеть на Платона, подсел к костру.
– Что, как твое здоровье? – спросил он.
– Что здоровье? На болезнь плакаться – бог смерти не даст, – сказал Каратаев и тотчас же возвратился к начатому рассказу.
– …И вот, братец ты мой, – продолжал Платон с улыбкой на худом, бледном лице и с особенным, радостным блеском в глазах, – вот, братец ты мой…
Пьер знал эту историю давно, Каратаев раз шесть ему одному рассказывал эту историю, и всегда с особенным, радостным чувством. Но как ни хорошо знал Пьер эту историю, он теперь прислушался к ней, как к чему то новому, и тот тихий восторг, который, рассказывая, видимо, испытывал Каратаев, сообщился и Пьеру. История эта была о старом купце, благообразно и богобоязненно жившем с семьей и поехавшем однажды с товарищем, богатым купцом, к Макарью.
Остановившись на постоялом дворе, оба купца заснули, и на другой день товарищ купца был найден зарезанным и ограбленным. Окровавленный нож найден был под подушкой старого купца. Купца судили, наказали кнутом и, выдернув ноздри, – как следует по порядку, говорил Каратаев, – сослали в каторгу.
– И вот, братец ты мой (на этом месте Пьер застал рассказ Каратаева), проходит тому делу годов десять или больше того. Живет старичок на каторге. Как следовает, покоряется, худого не делает. Только у бога смерти просит. – Хорошо. И соберись они, ночным делом, каторжные то, так же вот как мы с тобой, и старичок с ними. И зашел разговор, кто за что страдает, в чем богу виноват. Стали сказывать, тот душу загубил, тот две, тот поджег, тот беглый, так ни за что. Стали старичка спрашивать: ты за что, мол, дедушка, страдаешь? Я, братцы мои миленькие, говорит, за свои да за людские грехи страдаю. А я ни душ не губил, ни чужого не брал, акромя что нищую братию оделял. Я, братцы мои миленькие, купец; и богатство большое имел. Так и так, говорит. И рассказал им, значит, как все дело было, по порядку. Я, говорит, о себе не тужу. Меня, значит, бог сыскал. Одно, говорит, мне свою старуху и деток жаль. И так то заплакал старичок. Случись в их компании тот самый человек, значит, что купца убил. Где, говорит, дедушка, было? Когда, в каком месяце? все расспросил. Заболело у него сердце. Подходит таким манером к старичку – хлоп в ноги. За меня ты, говорит, старичок, пропадаешь. Правда истинная; безвинно напрасно, говорит, ребятушки, человек этот мучится. Я, говорит, то самое дело сделал и нож тебе под голова сонному подложил. Прости, говорит, дедушка, меня ты ради Христа.
Каратаев замолчал, радостно улыбаясь, глядя на огонь, и поправил поленья.
– Старичок и говорит: бог, мол, тебя простит, а мы все, говорит, богу грешны, я за свои грехи страдаю. Сам заплакал горючьми слезьми. Что же думаешь, соколик, – все светлее и светлее сияя восторженной улыбкой, говорил Каратаев, как будто в том, что он имел теперь рассказать, заключалась главная прелесть и все значение рассказа, – что же думаешь, соколик, объявился этот убийца самый по начальству. Я, говорит, шесть душ загубил (большой злодей был), но всего мне жальче старичка этого. Пускай же он на меня не плачется. Объявился: списали, послали бумагу, как следовает. Место дальнее, пока суд да дело, пока все бумаги списали как должно, по начальствам, значит. До царя доходило. Пока что, пришел царский указ: выпустить купца, дать ему награждения, сколько там присудили. Пришла бумага, стали старичка разыскивать. Где такой старичок безвинно напрасно страдал? От царя бумага вышла. Стали искать. – Нижняя челюсть Каратаева дрогнула. – А его уж бог простил – помер. Так то, соколик, – закончил Каратаев и долго, молча улыбаясь, смотрел перед собой.
Не самый рассказ этот, но таинственный смысл его, та восторженная радость, которая сияла в лице Каратаева при этом рассказе, таинственное значение этой радости, это то смутно и радостно наполняло теперь душу Пьера.
– A vos places! [По местам!] – вдруг закричал голос.
Между пленными и конвойными произошло радостное смятение и ожидание чего то счастливого и торжественного. Со всех сторон послышались крики команды, и с левой стороны, рысью объезжая пленных, показались кавалеристы, хорошо одетые, на хороших лошадях. На всех лицах было выражение напряженности, которая бывает у людей при близости высших властей. Пленные сбились в кучу, их столкнули с дороги; конвойные построились.