Эсмань (посёлок городского типа)
Посёлок городского типа
|
Эсмань (укр. Есмань, с 1957 до 2016 года Червоное[1]) — посёлок городского типа, Глуховского района, Сумской области, Украины. Код КОАТУУ — 5921555500. Население по переписи 2001 года составляло 1882 человека[2]. Орган местного самоуправления — Червоненский поселковый совет, центром которого и является Эсмань, и в который, кроме того, входят сёла Калиновка и Лужки.
Содержание
Географическое положение
Посёлок городского типа Эсмань находится на берегу реки Эсмань, выше по течению примыкает село Лужки, ниже по течению примыкает село Вознесенское. Посёлок вытянут вдоль реки на 9 км[3]. На реке в пределах посёлка находится несколько запруд. Через Эсмань проходит железная дорога, ближайшая станция Эсмань в 5 км. В 3 км проходит автомагистраль Киев–Москва М-02E 101.
</div> </div>
Исторические сведения
Впервые Эсмань упоминается в царской грамоте от 1615 года, как село Эсмань, принадлежавшее Мовчанскому монастырю. Вскоре (в 1618) согласно Деулинскому перемирию оно отошло к Польше и принадлежало польскому шляхтичу А. Огницкому. Позже вошло в Глуховскую сотню.
После ликвидации полкового устройства, в 1782 году село стало центром волости в составе Глуховского уезда Новгород-Северского наместничества, а с 1795 года — Глуховского уезда Малороссийской губернии.
В 1918 году на базе Эсманской и Улановской волостей был образован Эсманский район Новгород-Северского округа Черниговской губернии с центром в Эсмани. Однако уже в 1925 году, после ликвидации Черниговской губернии вместе с Новгород-Северским округом, Эсманский район вошел в новообразованую Глуховскую округу.
1930 года при укрупнении районов территория Эсманского была присоединена к Глуховскому району, но в 1935 году, за счет разукрупнения, образовался Червонянский район с центром в селе Эсмань.
29 сентября 1941 года село было оккупировано гитлеровцами, а через два дня и весь Червонянский район. Того же года бойцами и офицерами советской армии, попавших в окружение, здесь был организован второй партизанский отряд под командованием старшего лейтенанта Иванова Леонида Яковлевича. 22 декабря 1941 года небольшие отряды объединились в один, который стал называться партизанским отрядом Червонянского района.
31 августа 1943 года подразделениями 9-го танкового корпуса под командованием генерал-майора Г. С. Рудченко было освобождено Эсмань от немецкой оккупации.
В 1957 году Эсмань было переименовано в Червоное и 1968 года отнесено к категории посёлков городского типа.
1962 года Червонянский район был ликвидирован, а село Червоное вошло в состав Глуховского района Сумской области.
В 2016 году посёлку возвращено историческое название Эсмань.
Население
В 1859 году в казачьем, казённом и собственническом селе насчитывалось 223 двора, проживало 1805 человек (852 мужского пола и 953 — женского), была православная церковь и почтовая станция[4].
По состоянию на 1885 год в бывшем государственном и собственническом селе Эсманской волости Глуховского уезда Черниговской губернии, проживал 1951 человек, насчитывалось 303 дворовых хозяйств, существовала православная церковь, школа, почтовая станция, 2 постоялых двора, постоялый дом, 9 ветряных мельниц, 2 крупорушки[5].
По переписи 1897 года количество жителей выросло до 2326 человек (1177 мужского пола и 1149 — женского), из которых 2293 — православной веры[6].
Согласно переписи населения 1959 года население села составляло 2793 человека (1254 мужского пола и 1539 — женского)[7].
По данным на 1970 год в Червоном население составляло 2900 человек.
По состоянию на 1989 год население уменьшилось до 2366 человек (1112 мужского пола и 1254 — женского)[8].
| 1859 | 1885 | 1897 | 1959 | 1970 | 1989 | 2001 | 2009[9] | 2010[9] | 2011[9] | 2012 |
|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|
| 1 805 | 1 951 | 2 326 | 2 793 | 2 900 | 2 366 | 1 882 | 1 605 | 1 589 | 1 569 | 1 544 |
| ▲ | ▲ | ▲ | ▲ | ▼ | ▼ | ▼ | ▼ | ▼ | ▼ |
Экономика
В 1925 году в селе действовало 10 мельниц, крупорушка, 10 кузниц, 2 кирпичных завода. Ещё через три года в Эсмани начали работать райпромкомбинат и новообразованная конно-тягловая станция. 1929 года здесь был образован СОЗ «Рабочий и крестьянин», в начале 1935 — организованная Эсманская МТС, 1938 — введена в действие электростанция.
Вторая мировая война нанесла Эсмани большой ущерб, были полностью уничтожены хозяйства всех сельскохозяйственных артелей, вывезено скот, разграблено МТС, а также разрушено электростанцию. Однако после войны хозяйство села очень быстро восстановилось.
Позже в Червоном были построены сахарный и спиртовой заводы, животноводческая ферма (свино-товарная ферма).
Сейчас в посёлке действует только хлебопекарня и ООО «Червоновское ремонтно-транспортное предприятие». В 3 км от Червоного работает асфальтовый завод и зерновой элеватор, общей расчетной мощностью оборудования 30000 тонн[10].
Объекты социальной сферы
1869 года впервые в Эсмани была открыта начальная школа, а в 1921 году построена ещё одна. С установлением советской власти в селе была открыта медамбулатория, в которой в 1925 году работали 2 врача и 3 фельдшера.
В 1936 году здесь был организован консультационный пункт Глуховского института. Через два года (1938) построено районную больницу и двухэтажную школу.
Однако война и в этом секторе нанесла Эсмани большие потери: были разрушены ряд административных зданий и все помещения культурно-образовательных учреждений.
Занятия в средней школе возобновились в октябре 1943 года.
С того времени, как Червоное стало поселком городского типа в нём было построено около 20 административных и общественных зданий: средняя школа, больница, детсад, кафе, универмаг и прочее.
Достопримечательности
Вблизи посёлка обнаружено городище северян (VIII–X веков).
В Эсмани установлены памятник советским воинам, погибшим в боях за освобождение поселка от гитлеровцев, памятник односельчанам, павшим в годы войны и памятник жертвам фашизма.
|
|
Памятник односельчанам</div>
|
Церковь</div>
|
</center>
Известные люди
В селе родился украинский историк, общественный и политический деятель, член ОУП Василенко Николай Прокофьевич.
Эсмань несколько раз посещал Шевченко Тарас Григорьевич, о чём он вспоминал в своей повести «Капитанша».
Летом 1733 года, путешествуя с Москвы на учёбу в Киевскую Академию, Ломоносов Михаил Васильевич останавливался в селе.
Напишите отзыв о статье "Эсмань (посёлок городского типа)"
Примечания
- ↑ Постановление Верховной Рады Украины 1377-VIII
- ↑ [gska2.rada.gov.ua/pls/z7502/A005?rdat1=09.06.2009&rf7571=28863 Сайт Верховной рады Украины.] (укр.)
- ↑ Наши путешествия, [our-travels.sumy.ua/ost/Goroda/Ukraine/Sumy/NS-Gluhov.php#r10 Населенный пункты Глуховского района]
- ↑ Черниговская губерния. Список населенных мест по сведениям 1859 года. Санкт-Петербург. 1859
- ↑ Волости и важнейшие селения Европейской России. Выпуск III. Губернии Малороссийские и Юго-Западные. Санкт-Петербург, 1885
- ↑ Населенные места Российской Империи в 500 и более жителей … по данным первой всеобщей переписи 1897 года. Санкт-Петербург, 1905
- ↑ Демоскоп Weekly, [demoscope.ru/weekly/ssp/ussr59_reg3.php Всесоюзная перепись населения 1959 года]
- ↑ Демоскоп Weekly, [demoscope.ru/weekly/ssp/sng89_reg2.php Всесоюзная перепись населения 1989 года]
- ↑ 1 2 3 Государственный комитет статистики Украины «Численность имеющегося населения Украины», состоянием на 1 января 2011 (укр.)
- ↑ [glukhovrda.com.ua/arhiv2.html Глуховская районная государственная администрация] (укр.)
Ссылки
- [chervone.ucoz.ua Пгт Червоное] (укр.)
- История Городов и Сел, [www.igsu.org.ua/Sumskaja.obl/Gluhovskij.rajon/CZervonoe.html Червоное, Глуховский район]
- Фото Планета, [foto-planeta.com/ua/np/148603/chervone.html Червоное] (укр.)
Литература
- Енциклопедія українознавства. В 10 т. / Гол. ред. В. Кубійович. — Париж; Нью-Йорк: Молоде Життя, 1954—1989. (укр.)
| |||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Эсмань (посёлок городского типа)
– Вздор, глупости! Вздор, вздор, вздор! – нахмурившись, закричал князь Николай Андреич, взял дочь за руку, пригнул к себе и не поцеловал, но только пригнув свой лоб к ее лбу, дотронулся до нее и так сжал руку, которую он держал, что она поморщилась и вскрикнула.Князь Василий встал.
– Ma chere, je vous dirai, que c'est un moment que je n'oublrai jamais, jamais; mais, ma bonne, est ce que vous ne nous donnerez pas un peu d'esperance de toucher ce coeur si bon, si genereux. Dites, que peut etre… L'avenir est si grand. Dites: peut etre. [Моя милая, я вам скажу, что эту минуту я никогда не забуду, но, моя добрейшая, дайте нам хоть малую надежду возможности тронуть это сердце, столь доброе и великодушное. Скажите: может быть… Будущность так велика. Скажите: может быть.]
– Князь, то, что я сказала, есть всё, что есть в моем сердце. Я благодарю за честь, но никогда не буду женой вашего сына.
– Ну, и кончено, мой милый. Очень рад тебя видеть, очень рад тебя видеть. Поди к себе, княжна, поди, – говорил старый князь. – Очень, очень рад тебя видеть, – повторял он, обнимая князя Василья.
«Мое призвание другое, – думала про себя княжна Марья, мое призвание – быть счастливой другим счастием, счастием любви и самопожертвования. И что бы мне это ни стоило, я сделаю счастие бедной Ame. Она так страстно его любит. Она так страстно раскаивается. Я все сделаю, чтобы устроить ее брак с ним. Ежели он не богат, я дам ей средства, я попрошу отца, я попрошу Андрея. Я так буду счастлива, когда она будет его женою. Она так несчастлива, чужая, одинокая, без помощи! И Боже мой, как страстно она любит, ежели она так могла забыть себя. Может быть, и я сделала бы то же!…» думала княжна Марья.
Долго Ростовы не имели известий о Николушке; только в середине зимы графу было передано письмо, на адресе которого он узнал руку сына. Получив письмо, граф испуганно и поспешно, стараясь не быть замеченным, на цыпочках пробежал в свой кабинет, заперся и стал читать. Анна Михайловна, узнав (как она и всё знала, что делалось в доме) о получении письма, тихим шагом вошла к графу и застала его с письмом в руках рыдающим и вместе смеющимся. Анна Михайловна, несмотря на поправившиеся дела, продолжала жить у Ростовых.
– Mon bon ami? – вопросительно грустно и с готовностью всякого участия произнесла Анна Михайловна.
Граф зарыдал еще больше. «Николушка… письмо… ранен… бы… был… ma сhere… ранен… голубчик мой… графинюшка… в офицеры произведен… слава Богу… Графинюшке как сказать?…»
Анна Михайловна подсела к нему, отерла своим платком слезы с его глаз, с письма, закапанного ими, и свои слезы, прочла письмо, успокоила графа и решила, что до обеда и до чаю она приготовит графиню, а после чаю объявит всё, коли Бог ей поможет.
Всё время обеда Анна Михайловна говорила о слухах войны, о Николушке; спросила два раза, когда получено было последнее письмо от него, хотя знала это и прежде, и заметила, что очень легко, может быть, и нынче получится письмо. Всякий раз как при этих намеках графиня начинала беспокоиться и тревожно взглядывать то на графа, то на Анну Михайловну, Анна Михайловна самым незаметным образом сводила разговор на незначительные предметы. Наташа, из всего семейства более всех одаренная способностью чувствовать оттенки интонаций, взглядов и выражений лиц, с начала обеда насторожила уши и знала, что что нибудь есть между ее отцом и Анной Михайловной и что нибудь касающееся брата, и что Анна Михайловна приготавливает. Несмотря на всю свою смелость (Наташа знала, как чувствительна была ее мать ко всему, что касалось известий о Николушке), она не решилась за обедом сделать вопроса и от беспокойства за обедом ничего не ела и вертелась на стуле, не слушая замечаний своей гувернантки. После обеда она стремглав бросилась догонять Анну Михайловну и в диванной с разбега бросилась ей на шею.
– Тетенька, голубушка, скажите, что такое?
– Ничего, мой друг.
– Нет, душенька, голубчик, милая, персик, я не отстaнy, я знаю, что вы знаете.
Анна Михайловна покачала головой.
– Voua etes une fine mouche, mon enfant, [Ты вострушка, дитя мое.] – сказала она.
– От Николеньки письмо? Наверно! – вскрикнула Наташа, прочтя утвердительный ответ в лице Анны Михайловны.
– Но ради Бога, будь осторожнее: ты знаешь, как это может поразить твою maman.
– Буду, буду, но расскажите. Не расскажете? Ну, так я сейчас пойду скажу.
Анна Михайловна в коротких словах рассказала Наташе содержание письма с условием не говорить никому.
Честное, благородное слово, – крестясь, говорила Наташа, – никому не скажу, – и тотчас же побежала к Соне.
– Николенька…ранен…письмо… – проговорила она торжественно и радостно.
– Nicolas! – только выговорила Соня, мгновенно бледнея.
Наташа, увидав впечатление, произведенное на Соню известием о ране брата, в первый раз почувствовала всю горестную сторону этого известия.
Она бросилась к Соне, обняла ее и заплакала. – Немножко ранен, но произведен в офицеры; он теперь здоров, он сам пишет, – говорила она сквозь слезы.
– Вот видно, что все вы, женщины, – плаксы, – сказал Петя, решительными большими шагами прохаживаясь по комнате. – Я так очень рад и, право, очень рад, что брат так отличился. Все вы нюни! ничего не понимаете. – Наташа улыбнулась сквозь слезы.
– Ты не читала письма? – спрашивала Соня.
– Не читала, но она сказала, что всё прошло, и что он уже офицер…
– Слава Богу, – сказала Соня, крестясь. – Но, может быть, она обманула тебя. Пойдем к maman.
Петя молча ходил по комнате.
– Кабы я был на месте Николушки, я бы еще больше этих французов убил, – сказал он, – такие они мерзкие! Я бы их побил столько, что кучу из них сделали бы, – продолжал Петя.
– Молчи, Петя, какой ты дурак!…
– Не я дурак, а дуры те, кто от пустяков плачут, – сказал Петя.
– Ты его помнишь? – после минутного молчания вдруг спросила Наташа. Соня улыбнулась: «Помню ли Nicolas?»
– Нет, Соня, ты помнишь ли его так, чтоб хорошо помнить, чтобы всё помнить, – с старательным жестом сказала Наташа, видимо, желая придать своим словам самое серьезное значение. – И я помню Николеньку, я помню, – сказала она. – А Бориса не помню. Совсем не помню…
– Как? Не помнишь Бориса? – спросила Соня с удивлением.
– Не то, что не помню, – я знаю, какой он, но не так помню, как Николеньку. Его, я закрою глаза и помню, а Бориса нет (она закрыла глаза), так, нет – ничего!
– Ах, Наташа, – сказала Соня, восторженно и серьезно глядя на свою подругу, как будто она считала ее недостойной слышать то, что она намерена была сказать, и как будто она говорила это кому то другому, с кем нельзя шутить. – Я полюбила раз твоего брата, и, что бы ни случилось с ним, со мной, я никогда не перестану любить его во всю жизнь.
Наташа удивленно, любопытными глазами смотрела на Соню и молчала. Она чувствовала, что то, что говорила Соня, была правда, что была такая любовь, про которую говорила Соня; но Наташа ничего подобного еще не испытывала. Она верила, что это могло быть, но не понимала.
– Ты напишешь ему? – спросила она.
Соня задумалась. Вопрос о том, как писать к Nicolas и нужно ли писать и как писать, был вопрос, мучивший ее. Теперь, когда он был уже офицер и раненый герой, хорошо ли было с ее стороны напомнить ему о себе и как будто о том обязательстве, которое он взял на себя в отношении ее.
– Не знаю; я думаю, коли он пишет, – и я напишу, – краснея, сказала она.
– И тебе не стыдно будет писать ему?
Соня улыбнулась.
– Нет.
– А мне стыдно будет писать Борису, я не буду писать.
– Да отчего же стыдно?Да так, я не знаю. Неловко, стыдно.
– А я знаю, отчего ей стыдно будет, – сказал Петя, обиженный первым замечанием Наташи, – оттого, что она была влюблена в этого толстого с очками (так называл Петя своего тезку, нового графа Безухого); теперь влюблена в певца этого (Петя говорил об итальянце, Наташином учителе пенья): вот ей и стыдно.
– Петя, ты глуп, – сказала Наташа.
– Не глупее тебя, матушка, – сказал девятилетний Петя, точно как будто он был старый бригадир.
Графиня была приготовлена намеками Анны Михайловны во время обеда. Уйдя к себе, она, сидя на кресле, не спускала глаз с миниатюрного портрета сына, вделанного в табакерке, и слезы навертывались ей на глаза. Анна Михайловна с письмом на цыпочках подошла к комнате графини и остановилась.
– Не входите, – сказала она старому графу, шедшему за ней, – после, – и затворила за собой дверь.
Граф приложил ухо к замку и стал слушать.
Сначала он слышал звуки равнодушных речей, потом один звук голоса Анны Михайловны, говорившей длинную речь, потом вскрик, потом молчание, потом опять оба голоса вместе говорили с радостными интонациями, и потом шаги, и Анна Михайловна отворила ему дверь. На лице Анны Михайловны было гордое выражение оператора, окончившего трудную ампутацию и вводящего публику для того, чтоб она могла оценить его искусство.
– C'est fait! [Дело сделано!] – сказала она графу, торжественным жестом указывая на графиню, которая держала в одной руке табакерку с портретом, в другой – письмо и прижимала губы то к тому, то к другому.
Увидав графа, она протянула к нему руки, обняла его лысую голову и через лысую голову опять посмотрела на письмо и портрет и опять для того, чтобы прижать их к губам, слегка оттолкнула лысую голову. Вера, Наташа, Соня и Петя вошли в комнату, и началось чтение. В письме был кратко описан поход и два сражения, в которых участвовал Николушка, производство в офицеры и сказано, что он целует руки maman и papa, прося их благословения, и целует Веру, Наташу, Петю. Кроме того он кланяется m r Шелингу, и m mе Шос и няне, и, кроме того, просит поцеловать дорогую Соню, которую он всё так же любит и о которой всё так же вспоминает. Услыхав это, Соня покраснела так, что слезы выступили ей на глаза. И, не в силах выдержать обратившиеся на нее взгляды, она побежала в залу, разбежалась, закружилась и, раздув баллоном платье свое, раскрасневшаяся и улыбающаяся, села на пол. Графиня плакала.
– О чем же вы плачете, maman? – сказала Вера. – По всему, что он пишет, надо радоваться, а не плакать.
Это было совершенно справедливо, но и граф, и графиня, и Наташа – все с упреком посмотрели на нее. «И в кого она такая вышла!» подумала графиня.
Письмо Николушки было прочитано сотни раз, и те, которые считались достойными его слушать, должны были приходить к графине, которая не выпускала его из рук. Приходили гувернеры, няни, Митенька, некоторые знакомые, и графиня перечитывала письмо всякий раз с новым наслаждением и всякий раз открывала по этому письму новые добродетели в своем Николушке. Как странно, необычайно, радостно ей было, что сын ее – тот сын, который чуть заметно крошечными членами шевелился в ней самой 20 лет тому назад, тот сын, за которого она ссорилась с баловником графом, тот сын, который выучился говорить прежде: «груша», а потом «баба», что этот сын теперь там, в чужой земле, в чужой среде, мужественный воин, один, без помощи и руководства, делает там какое то свое мужское дело. Весь всемирный вековой опыт, указывающий на то, что дети незаметным путем от колыбели делаются мужами, не существовал для графини. Возмужание ее сына в каждой поре возмужания было для нее так же необычайно, как бы и не было никогда миллионов миллионов людей, точно так же возмужавших. Как не верилось 20 лет тому назад, чтобы то маленькое существо, которое жило где то там у ней под сердцем, закричало бы и стало сосать грудь и стало бы говорить, так и теперь не верилось ей, что это же существо могло быть тем сильным, храбрым мужчиной, образцом сыновей и людей, которым он был теперь, судя по этому письму.
