Smith & Wesson Model 10

Smith & Wesson Military & Police
Ленд-лизовский M&P периода Второй мировой войны, без кольца пистолетного ремня
Тип:	револьвер
Страна:	США США
История службы
На вооружении:	См. Использование
Войны и конфликты:	Первая мировая война, Вторая мировая война, Война в Корее, Война во Вьетнаме
История производства
Разработан:	1899
Производитель:	Smith & Wesson
Годы производства:	1899 — настоящее время
Варианты:	.38 Hand Ejector, Victory model, Model 10, Model 13
Характеристики
Масса, кг:	0,907 со стандартным 4" (102 мм) стволом (без патронов)
Длина, мм:	254, 260 или 286
Патрон:	.38 Long Colt .38 S&W Special .32-20 .38/200
Калибр, мм:	.38 .32-20 .38/200
Принципы работы:	УСМ двойного действия
Начальная скорость пули, м/с:	305 (.38 Special) 198 (.38/200)
Вид боепитания:	6-зарядный барабан
Прицел:	Открытый: фиксированная мушка и целик в виде продольной канавки

Smith & Wesson Model 10Smith & Wesson Model 10

Smith & Wesson Model 10 (рус. Смит энд вессон Модель 10) — шестизарядный револьвер производства Smith & Wesson с УСМ двойного действия калибра .38, первоначально производившийся с 1899 года как модель Smith & Wesson .38 Hand Ejector. Ранее был известен как Smith & Wesson Military & Police (рус. «Военный и полицейский»), а также производившийся во время Второй мировой войны Smith & Wesson Victory Model.

История

В 1899 году во время испано-американской войны правительство США заказало у фабрики «Смит и Вессон» три тысячи новых револьверов, тысяча из которых предназначалось армии США, и две тысячи — военно-морскому флоту.

Концепция револьвера на цельной раме с ударно-спусковым механизмом двойного действия и откидывающимся в сторону барабаном была впервые применена в последнем десятилетии XIX века. Разработал концепцию в 1879 г. Айвер Джонсон, а на фабрике Кольт она была впервые внедрена на серийных моделях револьверов 1889-90 годах. «Смит и Вессон» также решили применить эту концепцию в своём новом револьвере. Поскольку в револьверах того времени для обслуживания и перезарядки массово применялась схема несущей рамы с откидывающимся вниз вместе с барабаном стволом (что позволяло автоматизировать процесс выброса гильз для сокращения времени перезарядки), на S&W новую модель назвали «Hand Ejector» — для более явного отличия, а типовую платформу револьвера обозначили заводским индексом «K» («K-frame»).

Однако война успела закончиться до того, как была изготовлена первая единица. Но заказ отменён не был, и первые партии оружия были поставлены в начале 1899. К этому моменту револьвер уже был известен как «.38 Hand Ejector, Military and Police Model». Военная модификация имела ствол длиной 6,5 дюйма (165 мм) и рукоятку с щёчками из орехового дерева. Гражданский вариант револьвера оснащался укороченным до 4 дюймов (101 мм) стволом, а рукоятка имела рифлёные щёчки из твёрдой резины. На всех модификациях револьвера барабан откидывался в левую сторону, а прицельные приспособления были максимально просты и представляли собой неподвижную мушку на стволе и целик в виде продольной канавки на верхней поверхности рамки.

Уже было произведено 20975 штук, когда в 1902 году Hand Ejector претерпел первую серьёзную модификацию. Изменения касались значительной модернизации внутренней схемы УСМ с целью его упрощения, а также добавления небольшого наплыва внизу ствола для предохранения стержня экстрактора гильз от случайного нажатия. Револьвер данной модификации также позволял применять новый патрон .38 S&W Special (или просто .38 Special, .38Spl), разработанный в том же 1902 году. В ходе лёгкой модернизации патрона .38 Long Colt пуля была слегка удлинена, масса её при этом возросла с 9,7 г до 10,2 г, а заряд пороха был увеличен с 18 до 21 грана (с 1,112 г до 1,3 г). Применение экстрактора со стержнем увеличенного диаметра позволяло также применять патрон .32-20. В течение двух последующих лет было произведено ещё около 13000 револьверов.

Следующая модификация 1905 года получила новый вариант рукоятки — с трапециевидной формой. В таком варианте наведение револьвера на цель оказалось более удобным. Также эта модификация могла снабжаться стволом длиной 4 дюйма (101 мм), 5 (127 мм), 6 (152 мм) или 6,5 (165 мм). Были доступны воронёный или никелированный варианты как под патрон .38Spl, так и .32-20.

Различные модификации в конце 1905 года касались только длин ствола и вариантов покрытия. В 1908 году незначительные изменения были выполнены в конструкции УСМ. В последней, четвёртой, модификации образца 1905 года револьвер производился с 1915 года без каких-либо существенных изменений, пока в 1940 не потребовалось их внести из-за начавшейся Второй мировой войны.

Victory model

Производившийся в период с 1940 по 1945 годы армейский вариант S&W Model 10 имел номера с префиксом «v» и был известен как Smith & Wesson Victory Model. В годы Второй мировой войны более 570000 шт. этой модели, изготовленных под британский патрон .38/200, который уже применялся в револьверах Enfield № 2 Mk-I и Webley Мк IV, было поставлено по ленд-лизу в Великобританию, Канаду, Австралию, Новую Зеландию и Южную Африку. Большинство переданных в Великобританию Victory Model были оснащены стволами длиной 4 и 5 дм (101 и 127 мм), хотя несколько более ранних версий имели 6-дюймовый (152 мм) ствол. В целом, в вооружённых силах Великобритании и других стран Британского содружества наций предпочтение было отдано Smith & Wesson .38/200 перед их стандартным револьвером Энфилда.

В армии США во время Второй мировой войны револьвер Victory Model использовался с хорошо известным и популярным патроном .38 Special. Victory Model стандартного исполнения был личным оружием солдат и офицеров американских военно-морских сил и морской авиации, им также оснащали охранников заводов и оборонных объектов на всей территории США во время войны. Некоторое количество этих револьверов оставались на службе и в 1990-х годах в подразделениях Вооружённых сил США, в том числе и у Береговой охраны. Несколько ленд-лизовских единиц Victory Model под британский патрон .38/200, было возвращено в США и переделано под более популярный и мощный патрон .38Spl, обычно такие револьверы имеют на своих стволах соответствующее обозначение. Переделка под патрон .38Spl приводила к увеличению размера камор, что могло привести к возникновению проблем.

Антикоррозионная защита металлических частей Victory Model выполнялась, как правило, фосфатированием с предварительной пескоструйной обработкой, которая заметно отличалась от более высококачественного воронения, никелирования или хромирования, обычно использовавшегося для коммерческих револьверов M&P/Model 10. К числу других отличительных черт Victory Model относится наличие кольца для пистолетного ремня снизу рукоятки и гладкие (без насечек) чашечки самой рукоятки.

Единственную модернизацию Victory Model претерпел в 1944 году, в результате которой револьвер получил улучшенный УСМ. Номера на револьверах этой модернизации начинались с префикса VS.

Модели периода после Второй мировой войны

После окончания Второй мировой войны фабрика Smith and Wesson возобновила производство серии M&P. Наряду с косметическими изменениями и введением рукоятки типа «магна», подпружиненный предохранитель уступил место кулачковому механизму, приводимому в движение в канале щёчки рукоятки (Smith 1968). В 1957 году на Smith and Wesson перешли к числовому обозначению моделей оружия, в результате чего M&P был переименован в Model 10.

M&P/Model 10 был доступен двух вариантах исполнения — воронёном или никелированном. Также на протяжении многих лет предлагалась модель с круглой или квадратной рукояткой (то есть щёчками рукоятки). Начиная с модели Model 10-5 в коце 1960-х годов, конический ствол с его «визитной карточкой» — мушкой в форме полумесяца — был заменён на цилиндрический ствол с трапециевидной мушкой. Последняя модель Model 10s совместима с любым патроном .38Spl, выпускаемым и поныне, включая серию патронов с высоким давлением в стволе вплоть до уровня +P+.

Как и следует из названия, револьвер S&W Military & Police был разработан для применения в армии и полиции. В этой связи Model 10 был очень успешным и его производство продолжается и поныне. Model 10 также пользуется популярностью среди гражданского населения в странах, где разрешено частное владение пистолетами.

Варианты калибра .357 Magnum

После выпуска малой партии прототипа Model 10-6 калибра .357 Magnum, фабрика Smith and Wesson представила Model 13 heavy barrel («тяжелый ствол») из углеродистой стали и затем Model 65 из нержавеющей стали. Оба револьвера оснащались стволами различной массы и длины — обычно 3 и 4 дюйма с приливом снизу или без него. Производство модели 13 было начато в 1974 году и продолжалось до 1999 года. Модель 65 производилась с 1972 по 1999 год. Обе модели из воронёной или нержавеющей стали пользовались популярностью в полиции и ФБР, а вариант модели 65, представленный в линейке Ladysmith, производился в 1992—1999 годах. В 2005 году S&W прекратил производство револьверов калибра .357 Magnum на раме стандарта К, полностью перейдя к использованию рамы L.

Использование

• Австралия Австралия
• Канада Канада
• Гонконг Гонконг
• Израиль Израиль
• Япония Япония
• Малайзия Малайзия
• Новая Зеландия Новая Зеландия
• ЮАР ЮАР
• Великобритания Великобритания
• США США
• Пакистан Пакистан
• Куба Куба
• Мексика Мексика

См. также

• en:Smith & Wesson Model 10
• Colt Commando
• Энфилд (револьвер)
• Кольт М1917
• Табельное оружие
• Smith & Wesson
• Список револьверов

Ссылки

• [www.leverguns.com/articles/taylor/model_10.htm Leverguns.Com: Jim Taylor The Workhorse by Smith & Wesson]
• [world.guns.ru Современное стрелковое оружие] — [world.guns.ru/handguns/hg00-r.htm Пистолеты и Револьверы] — [world.guns.ru/handguns/double-action-revolvers/usa/sw-mp-medium-sized-k-frame-r.html Smith & Wesson Military and Police revolver (K-frame)]
• [www.gunblast.com/Cumpston_SW-MP.htm Gunblast.Com: Mike Cumpston The First M&P]
• [www.imfdb.org/index.php/Smith_%26_Wesson_Model_10 Guns In Movies — The Internet Movie Firearms Database: Smith & Wesson Model 10]

Литература

• Jim Supica. Standard Catalog of Smith & Wesson. — Iola WI: Krause Publications, 2001. — ISBN 0873492722.
• C. (Capt) Shore. With British Snipers to the Reich. — Boulder CO: Paladin Press, 1988. — 408 с. — ISBN 0935856021.
• Roy F. Dunlap. Ordnance Went Up Front. — Samworth Press, 1948. — ISBN 1-88484-909-1.

Отрывок, характеризующий Smith & Wesson Model 10

– Ничего, мой друг.
– Нет, душенька, голубчик, милая, персик, я не отстaнy, я знаю, что вы знаете.
Анна Михайловна покачала головой.
– Voua etes une fine mouche, mon enfant, [Ты вострушка, дитя мое.] – сказала она.
– От Николеньки письмо? Наверно! – вскрикнула Наташа, прочтя утвердительный ответ в лице Анны Михайловны.
– Но ради Бога, будь осторожнее: ты знаешь, как это может поразить твою maman.
– Буду, буду, но расскажите. Не расскажете? Ну, так я сейчас пойду скажу.
Анна Михайловна в коротких словах рассказала Наташе содержание письма с условием не говорить никому.
Честное, благородное слово, – крестясь, говорила Наташа, – никому не скажу, – и тотчас же побежала к Соне.
– Николенька…ранен…письмо… – проговорила она торжественно и радостно.
– Nicolas! – только выговорила Соня, мгновенно бледнея.
Наташа, увидав впечатление, произведенное на Соню известием о ране брата, в первый раз почувствовала всю горестную сторону этого известия.
Она бросилась к Соне, обняла ее и заплакала. – Немножко ранен, но произведен в офицеры; он теперь здоров, он сам пишет, – говорила она сквозь слезы.
– Вот видно, что все вы, женщины, – плаксы, – сказал Петя, решительными большими шагами прохаживаясь по комнате. – Я так очень рад и, право, очень рад, что брат так отличился. Все вы нюни! ничего не понимаете. – Наташа улыбнулась сквозь слезы.
– Ты не читала письма? – спрашивала Соня.
– Не читала, но она сказала, что всё прошло, и что он уже офицер…
– Слава Богу, – сказала Соня, крестясь. – Но, может быть, она обманула тебя. Пойдем к maman.
Петя молча ходил по комнате.
– Кабы я был на месте Николушки, я бы еще больше этих французов убил, – сказал он, – такие они мерзкие! Я бы их побил столько, что кучу из них сделали бы, – продолжал Петя.
– Молчи, Петя, какой ты дурак!…
– Не я дурак, а дуры те, кто от пустяков плачут, – сказал Петя.
– Ты его помнишь? – после минутного молчания вдруг спросила Наташа. Соня улыбнулась: «Помню ли Nicolas?»
– Нет, Соня, ты помнишь ли его так, чтоб хорошо помнить, чтобы всё помнить, – с старательным жестом сказала Наташа, видимо, желая придать своим словам самое серьезное значение. – И я помню Николеньку, я помню, – сказала она. – А Бориса не помню. Совсем не помню…
– Как? Не помнишь Бориса? – спросила Соня с удивлением.
– Не то, что не помню, – я знаю, какой он, но не так помню, как Николеньку. Его, я закрою глаза и помню, а Бориса нет (она закрыла глаза), так, нет – ничего!
– Ах, Наташа, – сказала Соня, восторженно и серьезно глядя на свою подругу, как будто она считала ее недостойной слышать то, что она намерена была сказать, и как будто она говорила это кому то другому, с кем нельзя шутить. – Я полюбила раз твоего брата, и, что бы ни случилось с ним, со мной, я никогда не перестану любить его во всю жизнь.
Наташа удивленно, любопытными глазами смотрела на Соню и молчала. Она чувствовала, что то, что говорила Соня, была правда, что была такая любовь, про которую говорила Соня; но Наташа ничего подобного еще не испытывала. Она верила, что это могло быть, но не понимала.
– Ты напишешь ему? – спросила она.
Соня задумалась. Вопрос о том, как писать к Nicolas и нужно ли писать и как писать, был вопрос, мучивший ее. Теперь, когда он был уже офицер и раненый герой, хорошо ли было с ее стороны напомнить ему о себе и как будто о том обязательстве, которое он взял на себя в отношении ее.
– Не знаю; я думаю, коли он пишет, – и я напишу, – краснея, сказала она.
– И тебе не стыдно будет писать ему?
Соня улыбнулась.
– Нет.
– А мне стыдно будет писать Борису, я не буду писать.
– Да отчего же стыдно?Да так, я не знаю. Неловко, стыдно.
– А я знаю, отчего ей стыдно будет, – сказал Петя, обиженный первым замечанием Наташи, – оттого, что она была влюблена в этого толстого с очками (так называл Петя своего тезку, нового графа Безухого); теперь влюблена в певца этого (Петя говорил об итальянце, Наташином учителе пенья): вот ей и стыдно.
– Петя, ты глуп, – сказала Наташа.
– Не глупее тебя, матушка, – сказал девятилетний Петя, точно как будто он был старый бригадир.
Графиня была приготовлена намеками Анны Михайловны во время обеда. Уйдя к себе, она, сидя на кресле, не спускала глаз с миниатюрного портрета сына, вделанного в табакерке, и слезы навертывались ей на глаза. Анна Михайловна с письмом на цыпочках подошла к комнате графини и остановилась.
– Не входите, – сказала она старому графу, шедшему за ней, – после, – и затворила за собой дверь.
Граф приложил ухо к замку и стал слушать.
Сначала он слышал звуки равнодушных речей, потом один звук голоса Анны Михайловны, говорившей длинную речь, потом вскрик, потом молчание, потом опять оба голоса вместе говорили с радостными интонациями, и потом шаги, и Анна Михайловна отворила ему дверь. На лице Анны Михайловны было гордое выражение оператора, окончившего трудную ампутацию и вводящего публику для того, чтоб она могла оценить его искусство.
– C'est fait! [Дело сделано!] – сказала она графу, торжественным жестом указывая на графиню, которая держала в одной руке табакерку с портретом, в другой – письмо и прижимала губы то к тому, то к другому.
Увидав графа, она протянула к нему руки, обняла его лысую голову и через лысую голову опять посмотрела на письмо и портрет и опять для того, чтобы прижать их к губам, слегка оттолкнула лысую голову. Вера, Наташа, Соня и Петя вошли в комнату, и началось чтение. В письме был кратко описан поход и два сражения, в которых участвовал Николушка, производство в офицеры и сказано, что он целует руки maman и papa, прося их благословения, и целует Веру, Наташу, Петю. Кроме того он кланяется m r Шелингу, и m mе Шос и няне, и, кроме того, просит поцеловать дорогую Соню, которую он всё так же любит и о которой всё так же вспоминает. Услыхав это, Соня покраснела так, что слезы выступили ей на глаза. И, не в силах выдержать обратившиеся на нее взгляды, она побежала в залу, разбежалась, закружилась и, раздув баллоном платье свое, раскрасневшаяся и улыбающаяся, села на пол. Графиня плакала.
– О чем же вы плачете, maman? – сказала Вера. – По всему, что он пишет, надо радоваться, а не плакать.
Это было совершенно справедливо, но и граф, и графиня, и Наташа – все с упреком посмотрели на нее. «И в кого она такая вышла!» подумала графиня.
Письмо Николушки было прочитано сотни раз, и те, которые считались достойными его слушать, должны были приходить к графине, которая не выпускала его из рук. Приходили гувернеры, няни, Митенька, некоторые знакомые, и графиня перечитывала письмо всякий раз с новым наслаждением и всякий раз открывала по этому письму новые добродетели в своем Николушке. Как странно, необычайно, радостно ей было, что сын ее – тот сын, который чуть заметно крошечными членами шевелился в ней самой 20 лет тому назад, тот сын, за которого она ссорилась с баловником графом, тот сын, который выучился говорить прежде: «груша», а потом «баба», что этот сын теперь там, в чужой земле, в чужой среде, мужественный воин, один, без помощи и руководства, делает там какое то свое мужское дело. Весь всемирный вековой опыт, указывающий на то, что дети незаметным путем от колыбели делаются мужами, не существовал для графини. Возмужание ее сына в каждой поре возмужания было для нее так же необычайно, как бы и не было никогда миллионов миллионов людей, точно так же возмужавших. Как не верилось 20 лет тому назад, чтобы то маленькое существо, которое жило где то там у ней под сердцем, закричало бы и стало сосать грудь и стало бы говорить, так и теперь не верилось ей, что это же существо могло быть тем сильным, храбрым мужчиной, образцом сыновей и людей, которым он был теперь, судя по этому письму.
– Что за штиль, как он описывает мило! – говорила она, читая описательную часть письма. – И что за душа! Об себе ничего… ничего! О каком то Денисове, а сам, верно, храбрее их всех. Ничего не пишет о своих страданиях. Что за сердце! Как я узнаю его! И как вспомнил всех! Никого не забыл. Я всегда, всегда говорила, еще когда он вот какой был, я всегда говорила…
Более недели готовились, писались брульоны и переписывались набело письма к Николушке от всего дома; под наблюдением графини и заботливостью графа собирались нужные вещицы и деньги для обмундирования и обзаведения вновь произведенного офицера. Анна Михайловна, практическая женщина, сумела устроить себе и своему сыну протекцию в армии даже и для переписки. Она имела случай посылать свои письма к великому князю Константину Павловичу, который командовал гвардией. Ростовы предполагали, что русская гвардия за границей , есть совершенно определительный адрес, и что ежели письмо дойдет до великого князя, командовавшего гвардией, то нет причины, чтобы оно не дошло до Павлоградского полка, который должен быть там же поблизости; и потому решено было отослать письма и деньги через курьера великого князя к Борису, и Борис уже должен был доставить их к Николушке. Письма были от старого графа, от графини, от Пети, от Веры, от Наташи, от Сони и, наконец, 6 000 денег на обмундировку и различные вещи, которые граф посылал сыну.


12 го ноября кутузовская боевая армия, стоявшая лагерем около Ольмюца, готовилась к следующему дню на смотр двух императоров – русского и австрийского. Гвардия, только что подошедшая из России, ночевала в 15 ти верстах от Ольмюца и на другой день прямо на смотр, к 10 ти часам утра, вступала на ольмюцкое поле.
Николай Ростов в этот день получил от Бориса записку, извещавшую его, что Измайловский полк ночует в 15 ти верстах не доходя Ольмюца, и что он ждет его, чтобы передать письмо и деньги. Деньги были особенно нужны Ростову теперь, когда, вернувшись из похода, войска остановились под Ольмюцом, и хорошо снабженные маркитанты и австрийские жиды, предлагая всякого рода соблазны, наполняли лагерь. У павлоградцев шли пиры за пирами, празднования полученных за поход наград и поездки в Ольмюц к вновь прибывшей туда Каролине Венгерке, открывшей там трактир с женской прислугой. Ростов недавно отпраздновал свое вышедшее производство в корнеты, купил Бедуина, лошадь Денисова, и был кругом должен товарищам и маркитантам. Получив записку Бориса, Ростов с товарищем поехал до Ольмюца, там пообедал, выпил бутылку вина и один поехал в гвардейский лагерь отыскивать своего товарища детства. Ростов еще не успел обмундироваться. На нем была затасканная юнкерская куртка с солдатским крестом, такие же, подбитые затертой кожей, рейтузы и офицерская с темляком сабля; лошадь, на которой он ехал, была донская, купленная походом у казака; гусарская измятая шапочка была ухарски надета назад и набок. Подъезжая к лагерю Измайловского полка, он думал о том, как он поразит Бориса и всех его товарищей гвардейцев своим обстреленным боевым гусарским видом.
Гвардия весь поход прошла, как на гуляньи, щеголяя своей чистотой и дисциплиной. Переходы были малые, ранцы везли на подводах, офицерам австрийское начальство готовило на всех переходах прекрасные обеды. Полки вступали и выступали из городов с музыкой, и весь поход (чем гордились гвардейцы), по приказанию великого князя, люди шли в ногу, а офицеры пешком на своих местах. Борис всё время похода шел и стоял с Бергом, теперь уже ротным командиром. Берг, во время похода получив роту, успел своей исполнительностью и аккуратностью заслужить доверие начальства и устроил весьма выгодно свои экономические дела; Борис во время похода сделал много знакомств с людьми, которые могли быть ему полезными, и через рекомендательное письмо, привезенное им от Пьера, познакомился с князем Андреем Болконским, через которого он надеялся получить место в штабе главнокомандующего. Берг и Борис, чисто и аккуратно одетые, отдохнув после последнего дневного перехода, сидели в чистой отведенной им квартире перед круглым столом и играли в шахматы. Берг держал между колен курящуюся трубочку. Борис, с свойственной ему аккуратностью, белыми тонкими руками пирамидкой уставлял шашки, ожидая хода Берга, и глядел на лицо своего партнера, видимо думая об игре, как он и всегда думал только о том, чем он был занят.