Steel Wheels
Поделись знанием:
К:Альбомы 1989 года
– Да, Москва будет сдана! Она будет искупительницей! – кричал один.
– Он враг человечества! – кричал другой. – Позвольте мне говорить… Господа, вы меня давите…
В это время быстрыми шагами перед расступившейся толпой дворян, в генеральском мундире, с лентой через плечо, с своим высунутым подбородком и быстрыми глазами, вошел граф Растопчин.
– Государь император сейчас будет, – сказал Растопчин, – я только что оттуда. Я полагаю, что в том положении, в котором мы находимся, судить много нечего. Государь удостоил собрать нас и купечество, – сказал граф Растопчин. – Оттуда польются миллионы (он указал на залу купцов), а наше дело выставить ополчение и не щадить себя… Это меньшее, что мы можем сделать!
Начались совещания между одними вельможами, сидевшими за столом. Все совещание прошло больше чем тихо. Оно даже казалось грустно, когда, после всего прежнего шума, поодиночке были слышны старые голоса, говорившие один: «согласен», другой для разнообразия: «и я того же мнения», и т. д.
Было велено секретарю писать постановление московского дворянства о том, что москвичи, подобно смолянам, жертвуют по десять человек с тысячи и полное обмундирование. Господа заседавшие встали, как бы облегченные, загремели стульями и пошли по зале разминать ноги, забирая кое кого под руку и разговаривая.
– Государь! Государь! – вдруг разнеслось по залам, и вся толпа бросилась к выходу.
По широкому ходу, между стеной дворян, государь прошел в залу. На всех лицах выражалось почтительное и испуганное любопытство. Пьер стоял довольно далеко и не мог вполне расслышать речи государя. Он понял только, по тому, что он слышал, что государь говорил об опасности, в которой находилось государство, и о надеждах, которые он возлагал на московское дворянство. Государю отвечал другой голос, сообщавший о только что состоявшемся постановлении дворянства.
– Господа! – сказал дрогнувший голос государя; толпа зашелестила и опять затихла, и Пьер ясно услыхал столь приятно человеческий и тронутый голос государя, который говорил: – Никогда я не сомневался в усердии русского дворянства. Но в этот день оно превзошло мои ожидания. Благодарю вас от лица отечества. Господа, будем действовать – время всего дороже…
Государь замолчал, толпа стала тесниться вокруг него, и со всех сторон слышались восторженные восклицания.
– Да, всего дороже… царское слово, – рыдая, говорил сзади голос Ильи Андреича, ничего не слышавшего, но все понимавшего по своему.
Из залы дворянства государь прошел в залу купечества. Он пробыл там около десяти минут. Пьер в числе других увидал государя, выходящего из залы купечества со слезами умиления на глазах. Как потом узнали, государь только что начал речь купцам, как слезы брызнули из его глаз, и он дрожащим голосом договорил ее. Когда Пьер увидал государя, он выходил, сопутствуемый двумя купцами. Один был знаком Пьеру, толстый откупщик, другой – голова, с худым, узкобородым, желтым лицом. Оба они плакали. У худого стояли слезы, но толстый откупщик рыдал, как ребенок, и все твердил:
– И жизнь и имущество возьми, ваше величество!
Пьер не чувствовал в эту минуту уже ничего, кроме желания показать, что все ему нипочем и что он всем готов жертвовать. Как упрек ему представлялась его речь с конституционным направлением; он искал случая загладить это. Узнав, что граф Мамонов жертвует полк, Безухов тут же объявил графу Растопчину, что он отдает тысячу человек и их содержание.
Старик Ростов без слез не мог рассказать жене того, что было, и тут же согласился на просьбу Пети и сам поехал записывать его.
На другой день государь уехал. Все собранные дворяне сняли мундиры, опять разместились по домам и клубам и, покряхтывая, отдавали приказания управляющим об ополчении, и удивлялись тому, что они наделали.
Наполеон начал войну с Россией потому, что он не мог не приехать в Дрезден, не мог не отуманиться почестями, не мог не надеть польского мундира, не поддаться предприимчивому впечатлению июньского утра, не мог воздержаться от вспышки гнева в присутствии Куракина и потом Балашева.
Александр отказывался от всех переговоров потому, что он лично чувствовал себя оскорбленным. Барклай де Толли старался наилучшим образом управлять армией для того, чтобы исполнить свой долг и заслужить славу великого полководца. Ростов поскакал в атаку на французов потому, что он не мог удержаться от желания проскакаться по ровному полю. И так точно, вследствие своих личных свойств, привычек, условий и целей, действовали все те неперечислимые лица, участники этой войны. Они боялись, тщеславились, радовались, негодовали, рассуждали, полагая, что они знают то, что они делают, и что делают для себя, а все были непроизвольными орудиями истории и производили скрытую от них, но понятную для нас работу. Такова неизменная судьба всех практических деятелей, и тем не свободнее, чем выше они стоят в людской иерархии.
Теперь деятели 1812 го года давно сошли с своих мест, их личные интересы исчезли бесследно, и одни исторические результаты того времени перед нами.
Но допустим, что должны были люди Европы, под предводительством Наполеона, зайти в глубь России и там погибнуть, и вся противуречащая сама себе, бессмысленная, жестокая деятельность людей – участников этой войны, становится для нас понятною.
Провидение заставляло всех этих людей, стремясь к достижению своих личных целей, содействовать исполнению одного огромного результата, о котором ни один человек (ни Наполеон, ни Александр, ни еще менее кто либо из участников войны) не имел ни малейшего чаяния.
Теперь нам ясно, что было в 1812 м году причиной погибели французской армии. Никто не станет спорить, что причиной погибели французских войск Наполеона было, с одной стороны, вступление их в позднее время без приготовления к зимнему походу в глубь России, а с другой стороны, характер, который приняла война от сожжения русских городов и возбуждения ненависти к врагу в русском народе. Но тогда не только никто не предвидел того (что теперь кажется очевидным), что только этим путем могла погибнуть восьмисоттысячная, лучшая в мире и предводимая лучшим полководцем армия в столкновении с вдвое слабейшей, неопытной и предводимой неопытными полководцами – русской армией; не только никто не предвидел этого, но все усилия со стороны русских были постоянно устремляемы на то, чтобы помешать тому, что одно могло спасти Россию, и со стороны французов, несмотря на опытность и так называемый военный гений Наполеона, были устремлены все усилия к тому, чтобы растянуться в конце лета до Москвы, то есть сделать то самое, что должно было погубить их.
| Steel Wheels | ||||
 | ||||
| Студийный альбом The Rolling Stones | ||||
|---|---|---|---|---|
| Дата выпуска |
29 августа 1989 | |||
| Записан |
29 марта – 5 мая, 15 мая – 29 июня 1989, Air Studios, Монтсеррат | |||
| Жанры | ||||
| Длительность |
53:03 | |||
| Продюсеры | ||||
| Страна | ||||
| Лейблы |
Rolling Stones Records/Columbia Records | |||
|
| ||||
| Хронология The Rolling Stones | ||||
| ||||
| Синглы из Steel Wheels | ||||
|
||||
| Рецензии | |
|---|---|
| Оценки критиков | |
| Источник | Оценка |
| Allmusic |   [1]
|
| Роберт Кристгау | B− [www.robertchristgau.com/get_artist.php?name=rolling+stone ссылка] |
| Rolling Stone |  [2]
|
Steel Wheels (рус. «Стальные колёса») — девятнадцатый[3] студийный альбом The Rolling Stones, был издан в 1989 году на собственном лейбле группы. Диск ознаменовал возвращение „Роллингов“ в шоу-бизнес, после нескольких лет ссор внутри коллектива, нормализацию отношений Мика Джаггера и Кита Ричардса, реверсию к более классическому стилю музыки и запуску самого большого мирового турне группы на тот момент. Пластинка стала заключительной студийной работой бас-гитариста Билла Уаймена с „Роллингами“, прежде чем он объявил о своем уходе в январе 1993. Последним записанным материалом с Уайменом стали две песни, изданные на концертном альбома Flashpoint 1991 года.
Список композиций
Все песни написаны Миком Джаггером и Китом Ричардсом, за исключением отмеченных.
| Сторона один | |||||||||
|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|
| № | Название | Длительность | |||||||
| 1. | «Sad Sad Sad» | 3:35 | |||||||
| 2. | «Mixed Emotions» | 4:38 | |||||||
| 3. | «Terrifying» | 4:53 | |||||||
| 4. | «Hold On to Your Hat» | 3:32 | |||||||
| 5. | «Hearts for Sale» | 4:40 | |||||||
| 6. | «Blinded by Love» | 4:37 | |||||||
| Сторона два | |||||||||
|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|
| № | Название | Длительность | |||||||
| 7. | «Rock and a Hard Place» | 5:25 | |||||||
| 8. | «Can't Be Seen» | 4:09 | |||||||
| 9. | «Almost Hear You Sigh» (Мик Джаггер/Кит Ричардс/Стив Джордан) | 4:37 | |||||||
| 10. | «Continental Drift» | 5:14 | |||||||
| 11. | «Break the Spell» | 3:06 | |||||||
| 12. | «Slipping Away» | 4:29 | |||||||
Участники записи
- The Rolling Stones
- Мик Джаггер — ведущий и бэк-вокал, электро и акустическая гитары, губная гармоника
- Кит Ричардс — электро, акустическая и классическая гитары, бэк-вокал, лид-вокал на «Can’t Be Seen» и «Slipping Away», перкуссия на «Continental Drift»
- Ронни Вуд — электро и акустическая гитары, бас-гитара, бэк-вокал, добро
- Чарли Уоттс — ударные
- Билл Уаймен — бас-гитара
- Приглашённые музыканты
- Чак Ливел — орган, фортепиано, клавишные[4]
- Мэтт Клиффорд — клавишные, электропианино и фортепиано, клавинет, фисгармония
- Сара Дэш — бэк-вокал
- Лиза Фишер — бэк-вокал
- Бернард Фаулер — бэк-вокал
- Луис Жардим — перкуссия
- Фил Бир — мандолина, народная скрипка
- The Kick Horns — духовые инструменты
- Родди Лоример — труба
- The Master Musicians of Jajouka led by Bachir Attar Farafina — африканские-мороканские инструменты
- Соня Морган — бэк-вокал
- Тесса Найлз — бэк-вокал
- Технический персонал
- Крис Поттер - звукоинженер
- Rupert Coulson - ассистент звукоинженера
- Майкл Брауэр, Крис Поттер, Крис Кимзи - микширование
- Джон Варвикер - дизайн обложки и художественное оформление
- Марк Мортон - дизайн логотипа
Хит-парады
- Альбом
| Год | Чарт | Высшая позиция |
|---|---|---|
| 1989 | Billboard 200[5] | 3 |
| 1989 | UK Top 60 Albums[6] | 2 |
- Синглы
| Год | Сингл | Чарт | Высшая позиция |
|---|---|---|---|
| 1989 | «Mixed Emotions» | Billboard Hot 100[7] | 5 |
| 1989 | «Mixed Emotions» | UK Top 100 Singles[8] | 36 |
| 1989 | «Mixed Emotions» | Mainstream Rock Tracks | 1 |
| 1989 | «Mixed Emotions» | Modern Rock Tracks | 22 |
| 1989 | «Sad Sad Sad» | Mainstream Rock Tracks | 14 |
| 1989 | «Terrifying» | Mainstream Rock Tracks | 8 |
| 1989 | «Rock and a Hard Place» | Mainstream Rock Tracks | 1 |
| 1989 | «Rock and a Hard Place» | Billboard Hot 100 | 23 |
| 1989 | «Rock and a Hard Place» | UK Top 100 Singles | 63 |
| 1990 | «Almost Hear You Sigh» | Mainstream Rock Tracks | 1 |
| 1990 | «Almost Hear You Sigh» | Billboard Hot 100 | 50 |
| 1990 | «Almost Hear You Sigh» | UK Top 100 Singles | 31 |
| 1990 | «Terrifying» | UK Top 100 Singles | 82 |
Сертификация
| Страна | Организация | Сертификация (продажи) |
|---|---|---|
| Соединенные Штаты | RIAA | 2× Платиновый |
| Франция | SNEP | 2× Золотой |
| Великобритания | BPI | Золотой |
| Германия | IFPI | Золотой |
Напишите отзыв о статье "Steel Wheels"
Примечания
- ↑ [www.allmusic.com/album/steel-wheels-mw0000653629 AllMusic review]
- ↑ [www.rollingstone.com/music/albumreviews/steel-wheels-19890921 Rolling Stone review]
- ↑ В британской хронологии; в американской дискографии — двадцать первый альбом
- ↑ Saulnier, Jason [musiclegends.ca/interviews/chuck-leavell-interview-rolling-stones/ Chuck Leavell Interview]. Music Legends (8 April 2010). Проверено 6 мая 2013.
- ↑ [www.allmusic.com/artist/the-rolling-stones-p5298/charts-awards The Rolling Stones Albums on Billboard]
- ↑ [www.theofficialcharts.com/search-results-chart/_/1989/9/23#albums UK Album Chart 1989(Link redirected to OCC website)]
- ↑ [www.allmusic.com/artist/the-rolling-stones-mn0000894465/awards Rolling Stones Singles on Billboard]
- ↑ [www.everyhit.com/ Uk Top 40 Hit Database Rolling Stones]
Отрывок, характеризующий Steel Wheels
Один ближайший старичок оглянулся на него, но тотчас был отвлечен криком, начавшимся на другой стороне стола.– Да, Москва будет сдана! Она будет искупительницей! – кричал один.
– Он враг человечества! – кричал другой. – Позвольте мне говорить… Господа, вы меня давите…
В это время быстрыми шагами перед расступившейся толпой дворян, в генеральском мундире, с лентой через плечо, с своим высунутым подбородком и быстрыми глазами, вошел граф Растопчин.
– Государь император сейчас будет, – сказал Растопчин, – я только что оттуда. Я полагаю, что в том положении, в котором мы находимся, судить много нечего. Государь удостоил собрать нас и купечество, – сказал граф Растопчин. – Оттуда польются миллионы (он указал на залу купцов), а наше дело выставить ополчение и не щадить себя… Это меньшее, что мы можем сделать!
Начались совещания между одними вельможами, сидевшими за столом. Все совещание прошло больше чем тихо. Оно даже казалось грустно, когда, после всего прежнего шума, поодиночке были слышны старые голоса, говорившие один: «согласен», другой для разнообразия: «и я того же мнения», и т. д.
Было велено секретарю писать постановление московского дворянства о том, что москвичи, подобно смолянам, жертвуют по десять человек с тысячи и полное обмундирование. Господа заседавшие встали, как бы облегченные, загремели стульями и пошли по зале разминать ноги, забирая кое кого под руку и разговаривая.
– Государь! Государь! – вдруг разнеслось по залам, и вся толпа бросилась к выходу.
По широкому ходу, между стеной дворян, государь прошел в залу. На всех лицах выражалось почтительное и испуганное любопытство. Пьер стоял довольно далеко и не мог вполне расслышать речи государя. Он понял только, по тому, что он слышал, что государь говорил об опасности, в которой находилось государство, и о надеждах, которые он возлагал на московское дворянство. Государю отвечал другой голос, сообщавший о только что состоявшемся постановлении дворянства.
– Господа! – сказал дрогнувший голос государя; толпа зашелестила и опять затихла, и Пьер ясно услыхал столь приятно человеческий и тронутый голос государя, который говорил: – Никогда я не сомневался в усердии русского дворянства. Но в этот день оно превзошло мои ожидания. Благодарю вас от лица отечества. Господа, будем действовать – время всего дороже…
Государь замолчал, толпа стала тесниться вокруг него, и со всех сторон слышались восторженные восклицания.
– Да, всего дороже… царское слово, – рыдая, говорил сзади голос Ильи Андреича, ничего не слышавшего, но все понимавшего по своему.
Из залы дворянства государь прошел в залу купечества. Он пробыл там около десяти минут. Пьер в числе других увидал государя, выходящего из залы купечества со слезами умиления на глазах. Как потом узнали, государь только что начал речь купцам, как слезы брызнули из его глаз, и он дрожащим голосом договорил ее. Когда Пьер увидал государя, он выходил, сопутствуемый двумя купцами. Один был знаком Пьеру, толстый откупщик, другой – голова, с худым, узкобородым, желтым лицом. Оба они плакали. У худого стояли слезы, но толстый откупщик рыдал, как ребенок, и все твердил:
– И жизнь и имущество возьми, ваше величество!
Пьер не чувствовал в эту минуту уже ничего, кроме желания показать, что все ему нипочем и что он всем готов жертвовать. Как упрек ему представлялась его речь с конституционным направлением; он искал случая загладить это. Узнав, что граф Мамонов жертвует полк, Безухов тут же объявил графу Растопчину, что он отдает тысячу человек и их содержание.
Старик Ростов без слез не мог рассказать жене того, что было, и тут же согласился на просьбу Пети и сам поехал записывать его.
На другой день государь уехал. Все собранные дворяне сняли мундиры, опять разместились по домам и клубам и, покряхтывая, отдавали приказания управляющим об ополчении, и удивлялись тому, что они наделали.
Наполеон начал войну с Россией потому, что он не мог не приехать в Дрезден, не мог не отуманиться почестями, не мог не надеть польского мундира, не поддаться предприимчивому впечатлению июньского утра, не мог воздержаться от вспышки гнева в присутствии Куракина и потом Балашева.
Александр отказывался от всех переговоров потому, что он лично чувствовал себя оскорбленным. Барклай де Толли старался наилучшим образом управлять армией для того, чтобы исполнить свой долг и заслужить славу великого полководца. Ростов поскакал в атаку на французов потому, что он не мог удержаться от желания проскакаться по ровному полю. И так точно, вследствие своих личных свойств, привычек, условий и целей, действовали все те неперечислимые лица, участники этой войны. Они боялись, тщеславились, радовались, негодовали, рассуждали, полагая, что они знают то, что они делают, и что делают для себя, а все были непроизвольными орудиями истории и производили скрытую от них, но понятную для нас работу. Такова неизменная судьба всех практических деятелей, и тем не свободнее, чем выше они стоят в людской иерархии.
Теперь деятели 1812 го года давно сошли с своих мест, их личные интересы исчезли бесследно, и одни исторические результаты того времени перед нами.
Но допустим, что должны были люди Европы, под предводительством Наполеона, зайти в глубь России и там погибнуть, и вся противуречащая сама себе, бессмысленная, жестокая деятельность людей – участников этой войны, становится для нас понятною.
Провидение заставляло всех этих людей, стремясь к достижению своих личных целей, содействовать исполнению одного огромного результата, о котором ни один человек (ни Наполеон, ни Александр, ни еще менее кто либо из участников войны) не имел ни малейшего чаяния.
Теперь нам ясно, что было в 1812 м году причиной погибели французской армии. Никто не станет спорить, что причиной погибели французских войск Наполеона было, с одной стороны, вступление их в позднее время без приготовления к зимнему походу в глубь России, а с другой стороны, характер, который приняла война от сожжения русских городов и возбуждения ненависти к врагу в русском народе. Но тогда не только никто не предвидел того (что теперь кажется очевидным), что только этим путем могла погибнуть восьмисоттысячная, лучшая в мире и предводимая лучшим полководцем армия в столкновении с вдвое слабейшей, неопытной и предводимой неопытными полководцами – русской армией; не только никто не предвидел этого, но все усилия со стороны русских были постоянно устремляемы на то, чтобы помешать тому, что одно могло спасти Россию, и со стороны французов, несмотря на опытность и так называемый военный гений Наполеона, были устремлены все усилия к тому, чтобы растянуться в конце лета до Москвы, то есть сделать то самое, что должно было погубить их.
