Акимов, Борис Борисович

Борис Акимов
Имя при рождении:	Борис Борисович Акимов
Дата рождения:	25 июня 1946(1946-06-25) (77 лет)
Место рождения:	Вена, Австрия
Профессия:	артист балета, балетмейстер, хореограф, балетный педагог, композитор
Гражданство:	СССР СССР→Россия Россия
Театр:	Большой театр
Награды:

Бори́с Бори́сович Аки́мов (р. 1946) — советский российский артист балета, хореограф, балетный педагог, композитор. Народный артист СССР (1989). Лауреат Государственной премии СССР (1977).

Биография

Родился 25 июня 1946 года в Вене (Австрия).

В 1965 году окончил Московское хореографическое училище (ныне Московская государственная академия хореографии (педагоги Е. Н. Сергиевская, М. Э. Лиепа), в 1978 — отделение педагогов-балетмейстеров ГИТИСа им. А. Луначарского (ныне Российский университет театрального искусства — ГИТИС).

В 1965—1989 — солист балета Большого театра, совершенствовался под руководством А. Н. Ермолаева.

Концертный репертуар состоит из фрагментов классических балетов.

С 1989 года — педагог-балетмейстер Большого театра.

Работал по контрактам педагогом-балетмейстером в театрах «Ковент Гарден» (Лондон), «Ла Скала» (Милан), труппе «Асами Маки - балет» (Токио), Венской государственной опере, Гамбургской государственной опере, Баварской государственной опере (Мюнхен), Датском королевском балете (Копенгаген), Парижской национальной опере, Мариинском театре (Санкт-Петербург), Балете Базеля (Швейцария), Национальном балете Нидерландов (Амстердам), Лондонской королевской балетной школе.

В 2000—2003 годах — художественный руководитель балетной труппы Большого театра.

В 1980—1988 годах преподавал на кафедре хореографии ГИТИСа. В 2001—2005 годах — профессор кафедры мужского классического и дуэтно-классического танца Московской академии хореографии, в 2001—2002 — исполняющий обязанности ректора академии, в 2002—2005 — художественный руководитель академии.

В 2013 году — председатель Художественного совета балетной труппы Большого театра, в настоящее время — заместитель председателя.

Звания и награды

• III премия Международного конкурса артистов балета в Варне (Болгария, 1965)
• Заслуженный артист РСФСР (1976)
• Народный артист РСФСР (1981)
• Народный артист СССР (1989)
• Государственная премия СССР (1977) — за исполнение партии Сергея в балете «Ангара» А. Я. Эшпая, поставленного на сцене ГАБТа
• Премия Ленинского комсомола (1978) — за высокое исполнительское мастерство
• Премия Московского комсомола (1974)
• Орден «Знак Почёта» (14 ноября 1980 года) — за большую работу по подготовке и проведению Игр XXII Олимпиады
• Орден Почёта (2001)
• Орден Дружбы (2005)

Балетные партии

• 1966 — «Геологи» Н. Н. Каретникова в постановке Н. Д. Касаткиной и В. Ю. Василёва — Геолог
• 1967 — «Асель» В. П. Власова в постановке О. М. Виноградова — Ильяс
• 1968 — «Конёк-Горбунок» Р. К. Щедрина, хореография А. И. Радунского — Иванушка
• 1968 — «Спартак» А. И. Хачатуряна в постановке Ю. Н. Григоровича — Красс
• 1969 — «Шопениана» на музыку Ф. Шопена, хореография М. М. Фокина — Солист
• 1969 — «Лебединое озеро» П. И. Чайковского, хореография А. А. Горского, М. И. Петипа, Л. И. Иванова в редакции Ю. Н. Григоровича — Злой гений (первый исполнитель)
• 1970 — «Жизель» А. Адана, хореография Ж. Коралли, Ж. Перро, М. И. Петипа в редакции М. Л. Лавровского, исполнял на гастролях театра в Австралии — граф Альберт
• 1972 — «Лебединое озеро» П. И. Чайковского, хореография А. А. Горского, М. И. Петипа, Л. И. Иванова, А. М. Мессерера — принц Альберт
• 1973 — «Лебединое озеро» П. И. Чайковского, хореография Ю. Н. Григоровича — принц Зигфрид
• 1975 — «Иван Грозный» на музыку С. С. Прокофьева, в музыкальной редакции М. И. Чулаки в постановке Ю. Н. Григоровича — Курбский (первый исполнитель)
• 1976 — «Икар» С. М. Слонимского в постановке В. В. Васильева, вторая редакция — Клеон (первый исполнитель)
• 1976 — «Ангара» А. Я. Эшпая в постановке Ю. Н. Григоровича — Сергей
• 1977 — «Подпоручик Киже» на музыку С. С. Прокофьева, хореография А. А. Лапаури и О. Г. Тарасовой — Павел I
• 1977 — «Жизель» А. Адана — Ганс
• 1978 — «Эти чарующие звуки» на музыку Дж. Торелли, А. Корелли, Ж. Ф. Рамо и В. А. Моцарта в постановке В. В. Васильева — Прогулки (первый исполнитель)
• 1981 — «Индийская поэма» на музыку У. Мусаева, в постановке Ю. Г. Скотт, Ю. В. Папко — Хоруд (первый исполнитель)
• 1984 — «Гаянэ» А. И. Хачатуряна в постановке М. С. Мартиросяна — Нерсо (первый исполнитель)

Фильмография

• 1976 — Грозный век (фильм-балет) — Курбский
• 1978 — Жизнь в танце (документальный)
• 1980 — Большой балет (фильм-концерт)
• 1983 — Лебединое озеро (фильм-балет)
• 1987 — Балет от первого лица (документальный)
• 1912 — Звёздный ворс — член банды Язбеца

Композиторская деятельность

• Пишет музыку, еще в советские времена выпустил диск вокальной лирики на стихи С. Есенина.
• Автор музыки, сценария и режиссёр-постановщик музыкально-поэтического вечера, посвященного 100-летию С. Есенина «Я помню, любимая, помню…» (Большой театр, 1995).

Сочинения

• Акимов Б. Мой учитель // Большой театр : газета. — М., 1996. — № 27 ноября.

Ссылки

• Татьяна Попко
• [old.radiomayak.ru/schedules/69/28522.html Маяк о Б. Акимове]
• [www.extra-m.ru/900004578 Борис Акимов: «Выход из черного тоннеля всегда есть»]
• [web.archive.org/web/20070929091338/www.kultura-portal.ru/tree_new/cultpaper/article.jsp?number=671&crubric_id=100442&rubric_id=207&pub_id=783413 60-летие Б. Акимова в Большом театре]

Отрывок, характеризующий Акимов, Борис Борисович

– Оставь… те… что мне… я… умру… – проговорила она, злым усилием вырвалась от Марьи Дмитриевны и легла в свое прежнее положение.
– Наталья!… – сказала Марья Дмитриевна. – Я тебе добра желаю. Ты лежи, ну лежи так, я тебя не трону, и слушай… Я не стану говорить, как ты виновата. Ты сама знаешь. Ну да теперь отец твой завтра приедет, что я скажу ему? А?
Опять тело Наташи заколебалось от рыданий.
– Ну узнает он, ну брат твой, жених!
– У меня нет жениха, я отказала, – прокричала Наташа.
– Всё равно, – продолжала Марья Дмитриевна. – Ну они узнают, что ж они так оставят? Ведь он, отец твой, я его знаю, ведь он, если его на дуэль вызовет, хорошо это будет? А?
– Ах, оставьте меня, зачем вы всему помешали! Зачем? зачем? кто вас просил? – кричала Наташа, приподнявшись на диване и злобно глядя на Марью Дмитриевну.
– Да чего ж ты хотела? – вскрикнула опять горячась Марья Дмитриевна, – что ж тебя запирали что ль? Ну кто ж ему мешал в дом ездить? Зачем же тебя, как цыганку какую, увозить?… Ну увез бы он тебя, что ж ты думаешь, его бы не нашли? Твой отец, или брат, или жених. А он мерзавец, негодяй, вот что!
– Он лучше всех вас, – вскрикнула Наташа, приподнимаясь. – Если бы вы не мешали… Ах, Боже мой, что это, что это! Соня, за что? Уйдите!… – И она зарыдала с таким отчаянием, с каким оплакивают люди только такое горе, которого они чувствуют сами себя причиной. Марья Дмитриевна начала было опять говорить; но Наташа закричала: – Уйдите, уйдите, вы все меня ненавидите, презираете. – И опять бросилась на диван.
Марья Дмитриевна продолжала еще несколько времени усовещивать Наташу и внушать ей, что всё это надо скрыть от графа, что никто не узнает ничего, ежели только Наташа возьмет на себя всё забыть и не показывать ни перед кем вида, что что нибудь случилось. Наташа не отвечала. Она и не рыдала больше, но с ней сделались озноб и дрожь. Марья Дмитриевна подложила ей подушку, накрыла ее двумя одеялами и сама принесла ей липового цвета, но Наташа не откликнулась ей. – Ну пускай спит, – сказала Марья Дмитриевна, уходя из комнаты, думая, что она спит. Но Наташа не спала и остановившимися раскрытыми глазами из бледного лица прямо смотрела перед собою. Всю эту ночь Наташа не спала, и не плакала, и не говорила с Соней, несколько раз встававшей и подходившей к ней.
На другой день к завтраку, как и обещал граф Илья Андреич, он приехал из Подмосковной. Он был очень весел: дело с покупщиком ладилось и ничто уже не задерживало его теперь в Москве и в разлуке с графиней, по которой он соскучился. Марья Дмитриевна встретила его и объявила ему, что Наташа сделалась очень нездорова вчера, что посылали за доктором, но что теперь ей лучше. Наташа в это утро не выходила из своей комнаты. С поджатыми растрескавшимися губами, сухими остановившимися глазами, она сидела у окна и беспокойно вглядывалась в проезжающих по улице и торопливо оглядывалась на входивших в комнату. Она очевидно ждала известий об нем, ждала, что он сам приедет или напишет ей.
Когда граф взошел к ней, она беспокойно оборотилась на звук его мужских шагов, и лицо ее приняло прежнее холодное и даже злое выражение. Она даже не поднялась на встречу ему.
– Что с тобой, мой ангел, больна? – спросил граф. Наташа помолчала.
– Да, больна, – отвечала она.
На беспокойные расспросы графа о том, почему она такая убитая и не случилось ли чего нибудь с женихом, она уверяла его, что ничего, и просила его не беспокоиться. Марья Дмитриевна подтвердила графу уверения Наташи, что ничего не случилось. Граф, судя по мнимой болезни, по расстройству дочери, по сконфуженным лицам Сони и Марьи Дмитриевны, ясно видел, что в его отсутствие должно было что нибудь случиться: но ему так страшно было думать, что что нибудь постыдное случилось с его любимою дочерью, он так любил свое веселое спокойствие, что он избегал расспросов и всё старался уверить себя, что ничего особенного не было и только тужил о том, что по случаю ее нездоровья откладывался их отъезд в деревню.


Со дня приезда своей жены в Москву Пьер сбирался уехать куда нибудь, только чтобы не быть с ней. Вскоре после приезда Ростовых в Москву, впечатление, которое производила на него Наташа, заставило его поторопиться исполнить свое намерение. Он поехал в Тверь ко вдове Иосифа Алексеевича, которая обещала давно передать ему бумаги покойного.
Когда Пьер вернулся в Москву, ему подали письмо от Марьи Дмитриевны, которая звала его к себе по весьма важному делу, касающемуся Андрея Болконского и его невесты. Пьер избегал Наташи. Ему казалось, что он имел к ней чувство более сильное, чем то, которое должен был иметь женатый человек к невесте своего друга. И какая то судьба постоянно сводила его с нею.
«Что такое случилось? И какое им до меня дело? думал он, одеваясь, чтобы ехать к Марье Дмитриевне. Поскорее бы приехал князь Андрей и женился бы на ней!» думал Пьер дорогой к Ахросимовой.
На Тверском бульваре кто то окликнул его.
– Пьер! Давно приехал? – прокричал ему знакомый голос. Пьер поднял голову. В парных санях, на двух серых рысаках, закидывающих снегом головашки саней, промелькнул Анатоль с своим всегдашним товарищем Макариным. Анатоль сидел прямо, в классической позе военных щеголей, закутав низ лица бобровым воротником и немного пригнув голову. Лицо его было румяно и свежо, шляпа с белым плюмажем была надета на бок, открывая завитые, напомаженные и осыпанные мелким снегом волосы.
«И право, вот настоящий мудрец! подумал Пьер, ничего не видит дальше настоящей минуты удовольствия, ничто не тревожит его, и оттого всегда весел, доволен и спокоен. Что бы я дал, чтобы быть таким как он!» с завистью подумал Пьер.
В передней Ахросимовой лакей, снимая с Пьера его шубу, сказал, что Марья Дмитриевна просят к себе в спальню.
Отворив дверь в залу, Пьер увидал Наташу, сидевшую у окна с худым, бледным и злым лицом. Она оглянулась на него, нахмурилась и с выражением холодного достоинства вышла из комнаты.
– Что случилось? – спросил Пьер, входя к Марье Дмитриевне.
– Хорошие дела, – отвечала Марья Дмитриевна: – пятьдесят восемь лет прожила на свете, такого сраму не видала. – И взяв с Пьера честное слово молчать обо всем, что он узнает, Марья Дмитриевна сообщила ему, что Наташа отказала своему жениху без ведома родителей, что причиной этого отказа был Анатоль Курагин, с которым сводила ее жена Пьера, и с которым она хотела бежать в отсутствие своего отца, с тем, чтобы тайно обвенчаться.
Пьер приподняв плечи и разинув рот слушал то, что говорила ему Марья Дмитриевна, не веря своим ушам. Невесте князя Андрея, так сильно любимой, этой прежде милой Наташе Ростовой, променять Болконского на дурака Анатоля, уже женатого (Пьер знал тайну его женитьбы), и так влюбиться в него, чтобы согласиться бежать с ним! – Этого Пьер не мог понять и не мог себе представить.
Милое впечатление Наташи, которую он знал с детства, не могло соединиться в его душе с новым представлением о ее низости, глупости и жестокости. Он вспомнил о своей жене. «Все они одни и те же», сказал он сам себе, думая, что не ему одному достался печальный удел быть связанным с гадкой женщиной. Но ему всё таки до слез жалко было князя Андрея, жалко было его гордости. И чем больше он жалел своего друга, тем с большим презрением и даже отвращением думал об этой Наташе, с таким выражением холодного достоинства сейчас прошедшей мимо него по зале. Он не знал, что душа Наташи была преисполнена отчаяния, стыда, унижения, и что она не виновата была в том, что лицо ее нечаянно выражало спокойное достоинство и строгость.
– Да как обвенчаться! – проговорил Пьер на слова Марьи Дмитриевны. – Он не мог обвенчаться: он женат.
– Час от часу не легче, – проговорила Марья Дмитриевна. – Хорош мальчик! То то мерзавец! А она ждет, второй день ждет. По крайней мере ждать перестанет, надо сказать ей.
Узнав от Пьера подробности женитьбы Анатоля, излив свой гнев на него ругательными словами, Марья Дмитриевна сообщила ему то, для чего она вызвала его. Марья Дмитриевна боялась, чтобы граф или Болконский, который мог всякую минуту приехать, узнав дело, которое она намерена была скрыть от них, не вызвали на дуэль Курагина, и потому просила его приказать от ее имени его шурину уехать из Москвы и не сметь показываться ей на глаза. Пьер обещал ей исполнить ее желание, только теперь поняв опасность, которая угрожала и старому графу, и Николаю, и князю Андрею. Кратко и точно изложив ему свои требования, она выпустила его в гостиную. – Смотри же, граф ничего не знает. Ты делай, как будто ничего не знаешь, – сказала она ему. – А я пойду сказать ей, что ждать нечего! Да оставайся обедать, коли хочешь, – крикнула Марья Дмитриевна Пьеру.
Пьер встретил старого графа. Он был смущен и расстроен. В это утро Наташа сказала ему, что она отказала Болконскому.