Балтушис-Жемайтис, Феликс Рафаилович

В Википедии есть статьи о других людях с фамилиями: Балтушис и Жемайтис

Феликс Рафаилович Балтушис-Жемайтис
Прозвище	Жемайтис
Дата рождения	30 ноября 1897(1897-11-30)
Место рождения	деревня Апидимы, Тельшяйский район, Ковенская губерния, Российская Империя
Дата смерти	1 июня 1957(1957-06-01) (59 лет)
Место смерти	Москва, СССР
Принадлежность	Российская империя Российская империя Литовская советская республика Литовско-Белорусская Советская Социалистическая Республика РСФСР РСФСР СССР СССР
Годы службы	1915—1954
Звание	бригадный генерал,
Командовал	Литовская народная армия, 16я Литовская стрелковая дивизия
Сражения/войны	Первая мировая война, Гражданская война, Гамбургское восстание, Великая Отечественная война
Награды и премии

Феликс Рафаилович Балтушис-Жемайтис (лит. Feliksas Baltušis-Žemaitis; 30 ноября 1897, деревня Апидимы Тельшяйского района Ковенской губернии — 1 июня 1957, Москва) — советский военачальник, генерал-майор, бригадный генерал Литовской народной армии, преподаватель Военной академии им. Фрунзе и Академии Генштаба, кандидат военных наук, доцент, в 1945—47 гг. руководитель курсов усовершенствования высшего командного состава Советской Армии. Принадлежит к той плеяде офицеров литовского происхождения (Уборевич И. П., Путна В. К.), которые начали службу в царской армии и затем, приняв октябрьскую революцию, служили Советскому Союзу.

Командовал Литовской народной армией в 1940 году и 16-й Литовской стрелковой дивизией в 1942—43 гг.

Биография

Феликс Рафаилович Балтушис-Жемайтис родился 30 ноября 1897 года в Литве, деревне под г. Тельшяй, в крестьянской многодетной семье.

После нескольких лет обучения в сельской школе поступил в коммерческое училище города Ковно (Каунаса), закончить которое ему помешала война в 1914 году. Не имея ещё призывного возраста и желая продолжить учёбу и получить образование, он отправляется в Москву, работает на фабрике аптекарских товаров подмастерьем, сдаёт экстерном экзамены за 6 классов при 2-й московской гимназии. Что позволяет ему уже со средним образованием отправиться на фронт вольноопределяющимся, получив при Керенском первый офицерский чин прапорщика, затем подпоручика.

С 1915 по 1918 годы он на фронте, служит в 304-м Новгород-Северском полку действующей 5-й армии. В январе 1918 он побывал в плену у немцев после отступления полка под Двинском. При конвоировании, воспользовавшись замешательством в колонне военнопленных, бежал.

В феврале 1918 года он снова оказывается в Москве, как явствует из его автобиографии, «после развала царской армии», и по распоряжению Командующего войсками Украины М. А. Муравьёва 17 февраля того же года его назначают сначала на должность инструктора, а вскоре командиром летучего партизанского отряда войск Донецко-Криворожской Республики. Со своим отрядом участвует в боях с немцами и белогвардейцами и, в частности, при оставлении Красной Армией Харькова весной 1918-го. В мае того же года с остатками своего отряда поступает в распоряжение Командующего войсками Усть-Медведицкого округа Донской области Ф. К. Миронова, по приказу которого в станице Кумылженской формирует 3-й Казачий революционный полк, становится членом РКП(б), и во главе полка принимает участие в боях против войск Краснова. В мае 1918 с полком перешёл в подчинение Киквидзе, участвовал в боях под Еланью, в октябре командирован на 1-е Тверские советские кавалерийские командные курсы РККА, которые через 1 месяц заканчивает с присвоением звания красного командира.

В ноябре 1918 отправлен в распоряжение организатора Литовской Красной Армии Расикаса в Литву, оккупированную немцами, для поднятия восстания в Шавельском районе с целью установления Советской власти в этом городе и его окрестностях. Там же в ходе советско-литовского вооружённого конфликта формирует отряд для сражений за РККА. Совместно с другими коммунистами тайно подготовил восстание и 9 января 1919 года отряд под его командованием захватил власть в городе. После разоружения немецкого гарнизона организовал и возглавил Жмудский Красный полк. Немцы в течение января и февраля-месяца несколько раз пытались выбить восставших из Шавли. Первые попытки наступления были произведены со стороны г. Кельмы, но полком эти попытки были отбиты. Жемайтис, руководя полком в этих боях, был ранен в голову.

Вторая серьёзная попытка немцев была произведена со стороны г. Ковно. Из Ковно для занятия Шавли был выслан карательный отряд с бронепоездом. Под ст. Радвилишки карательный отряд немцев был разбит и отошёл обратно, бронепоезд был взят в плен. В этих боях Жмудский полк, руководимый Жемайтисом, взял в плен несколько десятков немцев, сотни винтовок и 10 пулемётов. В апреле 1919 Жемайтис руководил наступлением Жмудского полка, переименованного в 8 Литовский полк, на г. Тельшяй, участвовал в бою под Луоки, в котором превосходящими силами немцев Жмудский полк был разбит. С остатками полка был откомандирован в 1-й Литовский полк. Участвовал в боях под Вилькомиром, под Поневежем и под Ново-Александровском в должности пом. командира полка и командира полка. В августе 1919 командирован и поступил в Военную академию.

Весной 1920, по личной просьбе, командирован на Западный фронт. Назначен наштабригом дивизий и пом. наштадива. Участвовал в боях под Брест-Литовском и Кобриным. В декабре 1920 откомандирован обратно в академию. В мае 1921 г. командирован в распоряжение Комвойск Тамбовской губернии. В должности наштадива 15 Сибирской кавдивизии участвовал в подавлении Антоновского мятежа на Тамбовщине. За активное участие в боях был награждён серебряным портсигаром.

В сентябре 1922 г. окончил Военную академию им. Фрунзе. Предположительно (о чём свидетельствуют ряд документов), вместе с несколькими сотнями военспецев во главе с М. Тухачевским, принимал участие в Гамбургском восстании 23—25 октября 1923 года в Германии под руководством коммунистов во главе с Тельманом. После поражения восстания вернулся в Советскую Россию.

Позже служил на различных должностях: начальника штаба дивизии, возглавляет оперативный отдел штаба 1-й конной армии Будённого, «для поручений Инспектора кавалерии Красной Армии» в Москве, в должности помощника Инспектора кавалерии.

В 1935 года, имея звания комбрига, становится преподавателем Академии им. Фрунзе.

В 1940 году защищает диссертацию. В то же время он находится под следствием по делу «ПОВ» («Польской организации войсковой»), чекисты приписывают ему руководство этой «контрреволюционной организацией в академии». От ареста и расстрела его спасло присоединение Прибалтики к Советскому Союзу в 1940 г., когда внезапно понадобились национальные кадры для работы в этих республиках.

Летом 1940 года становится Командующим Литовской народной армией с присвоением звания бригадного генерала. В ноябре 1940 Жемайтиса возвращают в Москву, но уже с назначением на новую должность — старшего преподавателя академии Генштаба.

18 декабря 1941 года на территории Горьковской области началось формирование 16-й Литовской стрелковой дивизии. Командиром формируемой дивизии был назначен комбриг Жемайтис, которому в мае 1942 года было присвоено звание генерал-майора. Дивизия после изнурительного 400-километрового перехода из Горьковской области в условиях сильного мороза, бездорожья из-за глубокого снега, нехватки продовольствия, горючего и фуража, с отставшими тылами и артиллерией, прибыла на Брянский фронт в распоряжение Командующего 48-й армии генерал-лейтенанта Романенко. Сразу же, несмотря на возражения Жемайтиса, была брошена в бой на прорыв хорошо укреплённых позиций немцев в 40 км от Орла, в районе ж/д станции «Змиёвка».

В течение месяца, в феврале-марте 1943 года, дивизия вела кровопролитные бои. Её при полном господстве люфтваффе в воздухе бросали на вражеские позиции, как поленья в костёр по мере подхода с марша подразделений и тылов. Потеряв 50 % личного состава убитыми, ранеными, обмороженными и больными, не выполнив ни одной из поставленных командованием армии и фронта задач, она, полностью разгромленной, была отведена во второй эшелон армии. Вскоре после этого неудачного боя Брянский фронт был переименован в Центральный фронт и Командующим фронтом был назначен генерал-лейтенант Рокоссовский, которому удалось переубедить Сталина и в марте 1943 года войска этого фронта перешли к долгожданной обороне. Жемайтиса отстранили от должности командира дивизии и направили в распоряжение Главного управления кадров Наркомата обороны. Маршал Б. Шапошников, возглавлявший в то время Академию Генштаба, принял его в штат преподавателей и вскоре назначил на должность Начальника курсов по усовершенствованию высшего командного состава армии, на которой Жемайтис прослужил два года. После курсов занимается научной работой, пишет статьи, выпускает брошюры, читает лекции слушателям академии.

Похоронен на Новодевичьем кладбище Москвы.

Сын — Ольгерд Феликсович Жемайтис (журналист, подполковник в отставке).

Награды

• 2 ордена Ленина
• 2 ордена Красного Знамени
• медали

Память

В 1975 году на центральной площади г. Шяуляй открыт памятник. Средняя общеобразовательная школа в Шяуляй была названа его именем, а также улица в Вильнюсе. После восстановления независимости Литвы они были переименованы, памятник перенесён в парк советских скульптур «Парк Грутас» (Литва).

Источники

• [ru.rodovid.org/wk/Запись:917843 Балтушис-Жемайтис, Феликс Рафаилович] на «Родоводе». Дерево предков и потомков
• Г. К. Жуков «Воспоминания и размышления», раздел «В инспекции кавалерии».
• А. И. Ерёменко «Годы возмездия 1943 — 45 гг», издание 2-е. Стр.69.
• Е. Я. Яцовскис «Забвению не подлежит», стр.52.
• Ю. И. Палецкис «В двух мирах», стр.48, фотографии на стр.318, 326, 389.
• Балтушис-Жемайтис Ф. Р. журнал «Война и революция» № 7 (1929 г)статья «Гражданская война в Литве в 1919 году».
• «Борьба за Советскую власть в Литве в 1918 — 20 гг», сборник документов.
• «Академия Генерального штаба» (Москва, Военное издательство, 1987 г).
• Газета «Вечерняя Москва», статья «Медаль, пробитая осколком» за 22 июля 1991 г.
• Газета «Тиеса» за 11, 15, 16, 17 октября 1957 г.
• Журнал «Вопросы истории» № 4 за 2003 г. «Восстание в Шяуляе в 1918-19 гг и судьба его руководителя» Жемайтиса О. Ф.
• Журнал «Военно-исторический архив» № 10 за 2004 г. «Генеральский дом на Девичьем поле» Жемайтиса О. Ф.
• Журнал «Военно-исторический архив» № 6 за 2005 г. Статья «Первый бой 16-й Литовской стрелковой дивизии» Жемайтиса О. Ф.
• Журнал «Военно-исторический архив» № 3,4,5. за 2007 г. [pobeda2010.vif2.ru/upload/files/general_zhemajtis_1.doc Статья «История семьи в документах» Жемайтиса О. Ф.]

Отрывок, характеризующий Балтушис-Жемайтис, Феликс Рафаилович

В противность той жуткости, которая чувствовалась между пехотными солдатами прикрытия, здесь, на батарее, где небольшое количество людей, занятых делом, бело ограничено, отделено от других канавой, – здесь чувствовалось одинаковое и общее всем, как бы семейное оживление.
Появление невоенной фигуры Пьера в белой шляпе сначала неприятно поразило этих людей. Солдаты, проходя мимо его, удивленно и даже испуганно косились на его фигуру. Старший артиллерийский офицер, высокий, с длинными ногами, рябой человек, как будто для того, чтобы посмотреть на действие крайнего орудия, подошел к Пьеру и любопытно посмотрел на него.
Молоденький круглолицый офицерик, еще совершенный ребенок, очевидно, только что выпущенный из корпуса, распоряжаясь весьма старательно порученными ему двумя пушками, строго обратился к Пьеру.
– Господин, позвольте вас попросить с дороги, – сказал он ему, – здесь нельзя.
Солдаты неодобрительно покачивали головами, глядя на Пьера. Но когда все убедились, что этот человек в белой шляпе не только не делал ничего дурного, но или смирно сидел на откосе вала, или с робкой улыбкой, учтиво сторонясь перед солдатами, прохаживался по батарее под выстрелами так же спокойно, как по бульвару, тогда понемногу чувство недоброжелательного недоуменья к нему стало переходить в ласковое и шутливое участие, подобное тому, которое солдаты имеют к своим животным: собакам, петухам, козлам и вообще животным, живущим при воинских командах. Солдаты эти сейчас же мысленно приняли Пьера в свою семью, присвоили себе и дали ему прозвище. «Наш барин» прозвали его и про него ласково смеялись между собой.
Одно ядро взрыло землю в двух шагах от Пьера. Он, обчищая взбрызнутую ядром землю с платья, с улыбкой оглянулся вокруг себя.
– И как это вы не боитесь, барин, право! – обратился к Пьеру краснорожий широкий солдат, оскаливая крепкие белые зубы.
– А ты разве боишься? – спросил Пьер.
– А то как же? – отвечал солдат. – Ведь она не помилует. Она шмякнет, так кишки вон. Нельзя не бояться, – сказал он, смеясь.
Несколько солдат с веселыми и ласковыми лицами остановились подле Пьера. Они как будто не ожидали того, чтобы он говорил, как все, и это открытие обрадовало их.
– Наше дело солдатское. А вот барин, так удивительно. Вот так барин!
– По местам! – крикнул молоденький офицер на собравшихся вокруг Пьера солдат. Молоденький офицер этот, видимо, исполнял свою должность в первый или во второй раз и потому с особенной отчетливостью и форменностью обращался и с солдатами и с начальником.
Перекатная пальба пушек и ружей усиливалась по всему полю, в особенности влево, там, где были флеши Багратиона, но из за дыма выстрелов с того места, где был Пьер, нельзя было почти ничего видеть. Притом, наблюдения за тем, как бы семейным (отделенным от всех других) кружком людей, находившихся на батарее, поглощали все внимание Пьера. Первое его бессознательно радостное возбуждение, произведенное видом и звуками поля сражения, заменилось теперь, в особенности после вида этого одиноко лежащего солдата на лугу, другим чувством. Сидя теперь на откосе канавы, он наблюдал окружавшие его лица.
К десяти часам уже человек двадцать унесли с батареи; два орудия были разбиты, чаще и чаще на батарею попадали снаряды и залетали, жужжа и свистя, дальние пули. Но люди, бывшие на батарее, как будто не замечали этого; со всех сторон слышался веселый говор и шутки.
– Чиненка! – кричал солдат на приближающуюся, летевшую со свистом гранату. – Не сюда! К пехотным! – с хохотом прибавлял другой, заметив, что граната перелетела и попала в ряды прикрытия.
– Что, знакомая? – смеялся другой солдат на присевшего мужика под пролетевшим ядром.
Несколько солдат собрались у вала, разглядывая то, что делалось впереди.
– И цепь сняли, видишь, назад прошли, – говорили они, указывая через вал.
– Свое дело гляди, – крикнул на них старый унтер офицер. – Назад прошли, значит, назади дело есть. – И унтер офицер, взяв за плечо одного из солдат, толкнул его коленкой. Послышался хохот.
– К пятому орудию накатывай! – кричали с одной стороны.
– Разом, дружнее, по бурлацки, – слышались веселые крики переменявших пушку.
– Ай, нашему барину чуть шляпку не сбила, – показывая зубы, смеялся на Пьера краснорожий шутник. – Эх, нескладная, – укоризненно прибавил он на ядро, попавшее в колесо и ногу человека.
– Ну вы, лисицы! – смеялся другой на изгибающихся ополченцев, входивших на батарею за раненым.
– Аль не вкусна каша? Ах, вороны, заколянились! – кричали на ополченцев, замявшихся перед солдатом с оторванной ногой.
– Тое кое, малый, – передразнивали мужиков. – Страсть не любят.
Пьер замечал, как после каждого попавшего ядра, после каждой потери все более и более разгоралось общее оживление.
Как из придвигающейся грозовой тучи, чаще и чаще, светлее и светлее вспыхивали на лицах всех этих людей (как бы в отпор совершающегося) молнии скрытого, разгорающегося огня.
Пьер не смотрел вперед на поле сражения и не интересовался знать о том, что там делалось: он весь был поглощен в созерцание этого, все более и более разгорающегося огня, который точно так же (он чувствовал) разгорался и в его душе.
В десять часов пехотные солдаты, бывшие впереди батареи в кустах и по речке Каменке, отступили. С батареи видно было, как они пробегали назад мимо нее, неся на ружьях раненых. Какой то генерал со свитой вошел на курган и, поговорив с полковником, сердито посмотрев на Пьера, сошел опять вниз, приказав прикрытию пехоты, стоявшему позади батареи, лечь, чтобы менее подвергаться выстрелам. Вслед за этим в рядах пехоты, правее батареи, послышался барабан, командные крики, и с батареи видно было, как ряды пехоты двинулись вперед.
Пьер смотрел через вал. Одно лицо особенно бросилось ему в глаза. Это был офицер, который с бледным молодым лицом шел задом, неся опущенную шпагу, и беспокойно оглядывался.
Ряды пехотных солдат скрылись в дыму, послышался их протяжный крик и частая стрельба ружей. Через несколько минут толпы раненых и носилок прошли оттуда. На батарею еще чаще стали попадать снаряды. Несколько человек лежали неубранные. Около пушек хлопотливее и оживленнее двигались солдаты. Никто уже не обращал внимания на Пьера. Раза два на него сердито крикнули за то, что он был на дороге. Старший офицер, с нахмуренным лицом, большими, быстрыми шагами переходил от одного орудия к другому. Молоденький офицерик, еще больше разрумянившись, еще старательнее командовал солдатами. Солдаты подавали заряды, поворачивались, заряжали и делали свое дело с напряженным щегольством. Они на ходу подпрыгивали, как на пружинах.
Грозовая туча надвинулась, и ярко во всех лицах горел тот огонь, за разгоранием которого следил Пьер. Он стоял подле старшего офицера. Молоденький офицерик подбежал, с рукой к киверу, к старшему.
– Имею честь доложить, господин полковник, зарядов имеется только восемь, прикажете ли продолжать огонь? – спросил он.
– Картечь! – не отвечая, крикнул старший офицер, смотревший через вал.
Вдруг что то случилось; офицерик ахнул и, свернувшись, сел на землю, как на лету подстреленная птица. Все сделалось странно, неясно и пасмурно в глазах Пьера.
Одно за другим свистели ядра и бились в бруствер, в солдат, в пушки. Пьер, прежде не слыхавший этих звуков, теперь только слышал одни эти звуки. Сбоку батареи, справа, с криком «ура» бежали солдаты не вперед, а назад, как показалось Пьеру.
Ядро ударило в самый край вала, перед которым стоял Пьер, ссыпало землю, и в глазах его мелькнул черный мячик, и в то же мгновенье шлепнуло во что то. Ополченцы, вошедшие было на батарею, побежали назад.
– Все картечью! – кричал офицер.
Унтер офицер подбежал к старшему офицеру и испуганным шепотом (как за обедом докладывает дворецкий хозяину, что нет больше требуемого вина) сказал, что зарядов больше не было.
– Разбойники, что делают! – закричал офицер, оборачиваясь к Пьеру. Лицо старшего офицера было красно и потно, нахмуренные глаза блестели. – Беги к резервам, приводи ящики! – крикнул он, сердито обходя взглядом Пьера и обращаясь к своему солдату.
– Я пойду, – сказал Пьер. Офицер, не отвечая ему, большими шагами пошел в другую сторону.
– Не стрелять… Выжидай! – кричал он.
Солдат, которому приказано было идти за зарядами, столкнулся с Пьером.
– Эх, барин, не место тебе тут, – сказал он и побежал вниз. Пьер побежал за солдатом, обходя то место, на котором сидел молоденький офицерик.
Одно, другое, третье ядро пролетало над ним, ударялось впереди, с боков, сзади. Пьер сбежал вниз. «Куда я?» – вдруг вспомнил он, уже подбегая к зеленым ящикам. Он остановился в нерешительности, идти ему назад или вперед. Вдруг страшный толчок откинул его назад, на землю. В то же мгновенье блеск большого огня осветил его, и в то же мгновенье раздался оглушающий, зазвеневший в ушах гром, треск и свист.
Пьер, очнувшись, сидел на заду, опираясь руками о землю; ящика, около которого он был, не было; только валялись зеленые обожженные доски и тряпки на выжженной траве, и лошадь, трепля обломками оглобель, проскакала от него, а другая, так же как и сам Пьер, лежала на земле и пронзительно, протяжно визжала.


Пьер, не помня себя от страха, вскочил и побежал назад на батарею, как на единственное убежище от всех ужасов, окружавших его.
В то время как Пьер входил в окоп, он заметил, что на батарее выстрелов не слышно было, но какие то люди что то делали там. Пьер не успел понять того, какие это были люди. Он увидел старшего полковника, задом к нему лежащего на валу, как будто рассматривающего что то внизу, и видел одного, замеченного им, солдата, который, прорываясь вперед от людей, державших его за руку, кричал: «Братцы!» – и видел еще что то странное.
Но он не успел еще сообразить того, что полковник был убит, что кричавший «братцы!» был пленный, что в глазах его был заколон штыком в спину другой солдат. Едва он вбежал в окоп, как худощавый, желтый, с потным лицом человек в синем мундире, со шпагой в руке, набежал на него, крича что то. Пьер, инстинктивно обороняясь от толчка, так как они, не видав, разбежались друг против друга, выставил руки и схватил этого человека (это был французский офицер) одной рукой за плечо, другой за гордо. Офицер, выпустив шпагу, схватил Пьера за шиворот.
Несколько секунд они оба испуганными глазами смотрели на чуждые друг другу лица, и оба были в недоумении о том, что они сделали и что им делать. «Я ли взят в плен или он взят в плен мною? – думал каждый из них. Но, очевидно, французский офицер более склонялся к мысли, что в плен взят он, потому что сильная рука Пьера, движимая невольным страхом, все крепче и крепче сжимала его горло. Француз что то хотел сказать, как вдруг над самой головой их низко и страшно просвистело ядро, и Пьеру показалось, что голова французского офицера оторвана: так быстро он согнул ее.
Пьер тоже нагнул голову и отпустил руки. Не думая более о том, кто кого взял в плен, француз побежал назад на батарею, а Пьер под гору, спотыкаясь на убитых и раненых, которые, казалось ему, ловят его за ноги. Но не успел он сойти вниз, как навстречу ему показались плотные толпы бегущих русских солдат, которые, падая, спотыкаясь и крича, весело и бурно бежали на батарею. (Это была та атака, которую себе приписывал Ермолов, говоря, что только его храбрости и счастью возможно было сделать этот подвиг, и та атака, в которой он будто бы кидал на курган Георгиевские кресты, бывшие у него в кармане.)
Французы, занявшие батарею, побежали. Наши войска с криками «ура» так далеко за батарею прогнали французов, что трудно было остановить их.
С батареи свезли пленных, в том числе раненого французского генерала, которого окружили офицеры. Толпы раненых, знакомых и незнакомых Пьеру, русских и французов, с изуродованными страданием лицами, шли, ползли и на носилках неслись с батареи. Пьер вошел на курган, где он провел более часа времени, и из того семейного кружка, который принял его к себе, он не нашел никого. Много было тут мертвых, незнакомых ему. Но некоторых он узнал. Молоденький офицерик сидел, все так же свернувшись, у края вала, в луже крови. Краснорожий солдат еще дергался, но его не убирали.
Пьер побежал вниз.
«Нет, теперь они оставят это, теперь они ужаснутся того, что они сделали!» – думал Пьер, бесцельно направляясь за толпами носилок, двигавшихся с поля сражения.