Сазонов, Фёдор Васильевич

Фёдор Васильевич Сазонов 2-й
Портрет Ф.В.Сазонова работы Джорджа Доу. Военная галерея Зимнего Дворца, Государственный Эрмитаж (Санкт-Петербург)
Дата рождения	30 июля (11 августа) 1780(1780-08-11)
Место рождения	Воронеж
Дата смерти	после 1839
Принадлежность	Россия Россия
Род войск	пехота
Годы службы	1802 — 1816
Звание	генерал-майор
Командовал	11-й егерский полк (27.03.1810 — 30.05.1811), 40-й егерский полк (30.05.1811 — 01.09.1814), 3-я бригада 11-й дивизии (1815-20.02.1816)
Сражения/войны	Война третьей коалиции: Битва под Аустерлицем, Война четвёртой коалиции: Сражение при Гуттштадте, Русско-турецкая война, Отечественная война 1812 года: Бой под Островно, Смоленское сражение, Бородинское сражение, Война шестой коалиции
Награды и премии	золотая шпага «за храбрость», золотая шпага «за храбрость»

Фёдор Васильевич Сазонов (1780, Воронеж—после 1839) — генерал-майор, участник Бородинского сражения.

Биография

Воинские звания
Дата	Звание	Примечание
24.09.1802	Поручик
май 1806	Штабс-капитан
	Капитан
29.12.1809	Полковник
06.03.1814	Генерал-майор	за отвагу в кампании 1812 г.

Ранние годы

Фёдор Васильевич родился 30 июля 1780 года в городе Воронеже в дворянской семье.

В 1790 году поступил в Сухопутный шляхетский 1-й кадетский корпус. После окончания в 1796 году был взят пажем к Высочайшему Двору, где и прослужил до 1802 года.

24.9.1802 получил первый офицерский чин поручика и был направлен в лейб-гвардии Егерский полк, который в то время входил в состав батальона под командованием князя Багратиона. 15 мая 1803 года назначен батальонным адъютантом.

Война третьей коалиции

19 мая 1805 года Сазонов переведен в строй, а в августе отправился в составе «Гвардейского отряда» в поход против Франции. 23 декабря (11 ноября) полк присоединился в Ольмюце к пятидесятитысячному корпусу М. И. Кутузова. 2 декабря (20 ноября) гвардия Ф. В. Сазонова вступила в тяжелый бой под Аустерлицем. В Аустерлицком сражении гвардия была первоначально в резерве, но с движением 3-х русских колонн влево, с очищением Праценских высот и с занятием их французами, внезапно очутилась перед значительными массами французов, что вынудило Цесаревича занять гвардейскими егерями находившееся впереди селение Блазовиц, которое они упорно обороняли против двух французских дивизий. Бывший первый раз в бою, поручик Сазонов подавал пример мужества и стойкости, но егеря были вытеснены превосходящими силами французов. Сам Сазонов в бою был ранен в ногу навылет и был взят в плен.

За оказанное под Аустерлицем отличие Сазонов получил золотую саблю «за храбрость».

Война четвёртой коалиции

В 1806 году при переформировании батальона в 2-x батальонный лейб-гвардии егерский полк произведен в штабс-капитаны по линии и назначен в 1-й батальон графа Сен-При, с которым в 1807 году выступил в поход в Восточную Пруссию. 24 мая Сазонов принял участие в нападении Бенигсена на корпус Нея. Гвардейские егеря были двинуты Цесаревичем Константином Павловичем на подкрепление Дохтурова к м. Вормдиту, откуда последний направил батальон Сазонова прямо с фронта на засеки у с. Ломитена, за обладание которыми шел бой уже несколько часов. Поддержанный движением во фланг 2-го батальона, 1-й батальон егерей дружным ударом в штыки выбил французов из Ломитена. Бенигсен писал по этому случаю Государю:

гвардейские егеря действовали здесь столь отлично, что обратили на себя удивление всей армии.

В июне 1807 года в сражении при Гуттштадте Сазонов получил сильную контузию в левую ногу и вернулся в Петербург, не приняв дальнейшего участия в кампании.

По итогам кампании Сазонов награждён Орденом Святого Владимира 4-й степени с бантом.

1809 год

В мае 1809 года Сазонову, как отличному строевому офицеру, совместно с флигель-адъютантом Ставицким и Зассом Высочайше повелено формирование в Петербурге резервных батальонов финляндской армии, за что впоследствии награждён бриллиантовым перстнем. Затем Сазонов вернулся в полк в г. Або.

29 декабря 1809 года Сазонов произвен в полковники.

Русско-турецкая война (1806—1812)

27.3.1810 Сазонова по личной просьбе перевели в действующую против Турции армию с назначением командиром 11-го егерского полка.

Не застав в Базарджике полка, ушедшего в Рущук, Сазонов, оставленный графом Каменским временно при главной квартире армии, назначается вслед за тем комендантом крепости Браилов.

1811 год

В начале 1811 года по случаю усиления наших войск на западной границе, стоит с полком на р. Днестре в м. Жванец.

30.5.1811 Сазонова назначили шефом 40-го егерского полка 24 дивизии 6 корпуса 1 армии. Полк Сазонова совместно с 19-м егерским образовал известную по своим заслугам егерскую бригаду полковника Вуича.

Отечественная война 1812 года

С открытием кампании 1812 года 6 корпус Дохтурова у м. Лиды движением масс Наполеона вразрез русских армий рисковал быть отрезанным, но, собравшись 15 июня (27 июня) у Ольшан, искусным движением и необычайной быстротой марша, доведенного до 42 вёрст в сутки, исполненного бок о бок с французскими отрядами Даву, Мюрата, вышел из необычайных затруднений и присоединился к 1 армии. В составе её Сазонов со своим полком постепенно переходил Дриссу, Полоцк и Витебск, где поступил в арьергард графа Палена.

Сазонов с полком блистательно действовал в сражении 15 июля (27 июля) (Бой под Островно) на р. Лучесе, за что награждён орденом Святой Анны 2 степени.

Вечером 4 августа (16 августа) Сазонов с полком в составе 24 дивизии сменяет в Смоленске войска Раевского, и рассыпанные егеря Сазонова целый день 5 августа (17 августа) прикрывают «Красненское предместье» и «Королевский бастион», причем Сазонов неоднократно бросается с ними на французов.

После Смоленска Сазонов поступает с полком в арьергард, сначала барона Розена, а потом Коновницына и с этого времени до самого Бородинского сражения несёт непрестанно трудную службу арьергарда, особенно отличившись геройской обороной Соловьёвой переправы 13 августа у р. Осьмы, где егеря держались сутки и 15-го у села Беломорского. Подходя к Бородину, Сазонов командует отдельным отрядом, прикрывая у Колоцкого монастыря правый фланг общего арьергарда.

26 августа (7 сентября) при занятии бородинской позиции Сазонов со своим 40-й егерский полк, в составе егерской бригады Вуича, поставлен по приказанию Барклая полковником Монахтиным у оврага, между «Центральным курганом» и с. Бородиным, впереди 6 пехотного корпуса. Когда французы, преследуя выбитых из Бородина гвардейских егерей, переходят здесь Колочу, то вслед за Вуичем с 19 егерским полком на 106-й французский полк бросается и Сазонов со своим 40-м и, почти уничтожив французские полки и разобрав мост у Бородина под сильным огнём с того берега, возвращается с полком к «Центральному кургану», став за ним и в резерве оборонявшей его 26 дивизии.

Когда этот курган занят был французами, полк Сазонова был направлен в правый угол кургана. Пробежав полосу смертоносного огня, Сазонов вступает со своими егерями в жестокий рукопашный бой с расположенными здесь французамию. Потеряв здесь убитой лошадь, будучи контужен, пеший Сазонов врывается в редут, выбивает противника и преследует его, но получает здесь в верхнюю челюсть рану пулею, выбившей у него несколько зубов. Но и геройский полк его несет здесь огромные потери, а молодецкое участие его в овладении курганом на глазах самого Барклая награждается присылкой последним тут же на поле боя по три солдатских георгиевских креста на каждую роту 40 егерского полка.

Сам же Сазонов по непонятной причине награждается сравнительно слабо, золотой шпагой «за храбрость», уже полученной им за Аустерлиц. Только в 1814 году ему дают за 1812 год чин генерал-майора.

Раненый Сазонов не оставляет строя, ведет полк до Москвы, а с переходом армии на Калужскую дорогу, ввиду громадных потерь в полку направлен с ним для укомплектования в Нижний Новгород, где князь Лобанов-Ростовский удерживает его для формирования резервов.

Война шестой коалиции

Он снова начинает службу только в 1813 году командиром отдельного отряда при блокаде Модлина, тянувшейся с 13.8.1813 по 13 декабря 1813 год.

После падения Модлина, получив алмазы на орден Святой Анны 2 степени, Сазонов командируется на Рейн с резервами армии, где в 1814 году его, припомнив бородинские заслуги, производят в генерал-майоры.

В отставке

Состоя по возвращении в Россию при 13-й дивизии, Сазонов в 1815 году назначается командиром 3-й бригады 11-й дивизии.

Но многочисленные контузии и раны заставили его через год после возвращения в Россию проситься в отставку, которую он и получил 20 февраля 1816 года с мундиром и полной пенсией.

Спустя 23 года Сазонов снова надел генеральский мундир и был участником торжеств 1839 года на Бородинском поле, когда на Центральной высоте, на том самом месте, где сражались егеря Сазонова, был открыт главный памятник героям Бородина.

Награды

• Золотое оружие «За храбрость» за отличия в битве под Аустерлицем (1806).
• Орден Святого Владимира 4-й степени с бантом (1807).
• Бриллиантовый перстень (1809).
• Орден Святой Анны 2-й степени (1812).
• Золотое оружие «За храбрость» за Бородинское сражение (1812).
• Орден Святой Анны 2-й степени с алмазами за осаду крепости Модлин (1813).

Семья

• отец: Сазонов, Василий Иванович — надворный советник.
• Дети: Дмитрий, Мария.

Ссылки

• Сазонов, Федор Васильевич // Русский биографический словарь : в 25 томах. — СПб.—М., 1896—1918.
• [www.museum.ru/1812/Persons/slovar/sl_s05.html Словарь русских генералов, участников боевых действий против армии Наполеона Бонапарта в 1812—1815 гг.] // Российский архив : Сб. — М., студия «ТРИТЭ» Н. Михалкова, 1996. — Т. VII. — С. 546.
• В. М. Крылов. 9.7. Генерал-майор Ф.В.Сазонов (1780-?) // [www.adjudant.ru/cadet/097.htm Кадетские корпуса и российские кадеты].
• Михайловский-Данилевский А. И. Император Александр І и его сподвижники.
• Михайловский-Данилевский А. И. Описание второй войны Императора Александра с Наполеоном в 1806 и 1807 гг.
• Михайловский-Данилевский А. И. Описание Отечественной войны 1812 г.
• Михайловский-Данилевский А. И. Описание Финляндской войны 1808—1809 гг.
• Липранди И. П. Материалы для истории Отечественной войны 1812 г // Русский инвалид. — 1861.
• Липранди И. П. Бородинское сражение // Русский инвалид. — 1861.
• Бутурлин. История нашествия Наполеона 1812 г.
• Богданович. История Отечественной войны 1812 г.
• Князь Щербатов. Генерал-фельдмаршал князь Паскевич. — 1888. — Т. І.
• Полторацкий В. А. Атлас 1812 г.
• Давыдов Д. В. Сочинения. — Т. I, II.
• Леер Г. А. История лейб-гвардии егерского полка // Обзор войн. — Т. I.
• Chambray. Histoire de l’expedition en Russie.
• Fain. Manuscrit de 1812.

Отрывок, характеризующий Сазонов, Фёдор Васильевич

В третьем часу атаки французов прекратились. На всех лицах, приезжавших с поля сражения, и на тех, которые стояли вокруг него, Кутузов читал выражение напряженности, дошедшей до высшей степени. Кутузов был доволен успехом дня сверх ожидания. Но физические силы оставляли старика. Несколько раз голова его низко опускалась, как бы падая, и он задремывал. Ему подали обедать.
Флигель адъютант Вольцоген, тот самый, который, проезжая мимо князя Андрея, говорил, что войну надо im Raum verlegon [перенести в пространство (нем.) ], и которого так ненавидел Багратион, во время обеда подъехал к Кутузову. Вольцоген приехал от Барклая с донесением о ходе дел на левом фланге. Благоразумный Барклай де Толли, видя толпы отбегающих раненых и расстроенные зады армии, взвесив все обстоятельства дела, решил, что сражение было проиграно, и с этим известием прислал к главнокомандующему своего любимца.
Кутузов с трудом жевал жареную курицу и сузившимися, повеселевшими глазами взглянул на Вольцогена.
Вольцоген, небрежно разминая ноги, с полупрезрительной улыбкой на губах, подошел к Кутузову, слегка дотронувшись до козырька рукою.
Вольцоген обращался с светлейшим с некоторой аффектированной небрежностью, имеющей целью показать, что он, как высокообразованный военный, предоставляет русским делать кумира из этого старого, бесполезного человека, а сам знает, с кем он имеет дело. «Der alte Herr (как называли Кутузова в своем кругу немцы) macht sich ganz bequem, [Старый господин покойно устроился (нем.) ] – подумал Вольцоген и, строго взглянув на тарелки, стоявшие перед Кутузовым, начал докладывать старому господину положение дел на левом фланге так, как приказал ему Барклай и как он сам его видел и понял.
– Все пункты нашей позиции в руках неприятеля и отбить нечем, потому что войск нет; они бегут, и нет возможности остановить их, – докладывал он.
Кутузов, остановившись жевать, удивленно, как будто не понимая того, что ему говорили, уставился на Вольцогена. Вольцоген, заметив волнение des alten Herrn, [старого господина (нем.) ] с улыбкой сказал:
– Я не считал себя вправе скрыть от вашей светлости того, что я видел… Войска в полном расстройстве…
– Вы видели? Вы видели?.. – нахмурившись, закричал Кутузов, быстро вставая и наступая на Вольцогена. – Как вы… как вы смеете!.. – делая угрожающие жесты трясущимися руками и захлебываясь, закричал он. – Как смоете вы, милостивый государь, говорить это мне. Вы ничего не знаете. Передайте от меня генералу Барклаю, что его сведения неверны и что настоящий ход сражения известен мне, главнокомандующему, лучше, чем ему.
Вольцоген хотел возразить что то, но Кутузов перебил его.
– Неприятель отбит на левом и поражен на правом фланге. Ежели вы плохо видели, милостивый государь, то не позволяйте себе говорить того, чего вы не знаете. Извольте ехать к генералу Барклаю и передать ему назавтра мое непременное намерение атаковать неприятеля, – строго сказал Кутузов. Все молчали, и слышно было одно тяжелое дыхание запыхавшегося старого генерала. – Отбиты везде, за что я благодарю бога и наше храброе войско. Неприятель побежден, и завтра погоним его из священной земли русской, – сказал Кутузов, крестясь; и вдруг всхлипнул от наступивших слез. Вольцоген, пожав плечами и скривив губы, молча отошел к стороне, удивляясь uber diese Eingenommenheit des alten Herrn. [на это самодурство старого господина. (нем.) ]
– Да, вот он, мой герой, – сказал Кутузов к полному красивому черноволосому генералу, который в это время входил на курган. Это был Раевский, проведший весь день на главном пункте Бородинского поля.
Раевский доносил, что войска твердо стоят на своих местах и что французы не смеют атаковать более. Выслушав его, Кутузов по французски сказал:
– Vous ne pensez donc pas comme lesautres que nous sommes obliges de nous retirer? [Вы, стало быть, не думаете, как другие, что мы должны отступить?]
– Au contraire, votre altesse, dans les affaires indecises c'est loujours le plus opiniatre qui reste victorieux, – отвечал Раевский, – et mon opinion… [Напротив, ваша светлость, в нерешительных делах остается победителем тот, кто упрямее, и мое мнение…]
– Кайсаров! – крикнул Кутузов своего адъютанта. – Садись пиши приказ на завтрашний день. А ты, – обратился он к другому, – поезжай по линии и объяви, что завтра мы атакуем.
Пока шел разговор с Раевским и диктовался приказ, Вольцоген вернулся от Барклая и доложил, что генерал Барклай де Толли желал бы иметь письменное подтверждение того приказа, который отдавал фельдмаршал.
Кутузов, не глядя на Вольцогена, приказал написать этот приказ, который, весьма основательно, для избежания личной ответственности, желал иметь бывший главнокомандующий.
И по неопределимой, таинственной связи, поддерживающей во всей армии одно и то же настроение, называемое духом армии и составляющее главный нерв войны, слова Кутузова, его приказ к сражению на завтрашний день, передались одновременно во все концы войска.
Далеко не самые слова, не самый приказ передавались в последней цепи этой связи. Даже ничего не было похожего в тех рассказах, которые передавали друг другу на разных концах армии, на то, что сказал Кутузов; но смысл его слов сообщился повсюду, потому что то, что сказал Кутузов, вытекало не из хитрых соображений, а из чувства, которое лежало в душе главнокомандующего, так же как и в душе каждого русского человека.
И узнав то, что назавтра мы атакуем неприятеля, из высших сфер армии услыхав подтверждение того, чему они хотели верить, измученные, колеблющиеся люди утешались и ободрялись.


Полк князя Андрея был в резервах, которые до второго часа стояли позади Семеновского в бездействии, под сильным огнем артиллерии. Во втором часу полк, потерявший уже более двухсот человек, был двинут вперед на стоптанное овсяное поле, на тот промежуток между Семеновским и курганной батареей, на котором в этот день были побиты тысячи людей и на который во втором часу дня был направлен усиленно сосредоточенный огонь из нескольких сот неприятельских орудий.
Не сходя с этого места и не выпустив ни одного заряда, полк потерял здесь еще третью часть своих людей. Спереди и в особенности с правой стороны, в нерасходившемся дыму, бубухали пушки и из таинственной области дыма, застилавшей всю местность впереди, не переставая, с шипящим быстрым свистом, вылетали ядра и медлительно свистевшие гранаты. Иногда, как бы давая отдых, проходило четверть часа, во время которых все ядра и гранаты перелетали, но иногда в продолжение минуты несколько человек вырывало из полка, и беспрестанно оттаскивали убитых и уносили раненых.
С каждым новым ударом все меньше и меньше случайностей жизни оставалось для тех, которые еще не были убиты. Полк стоял в батальонных колоннах на расстоянии трехсот шагов, но, несмотря на то, все люди полка находились под влиянием одного и того же настроения. Все люди полка одинаково были молчаливы и мрачны. Редко слышался между рядами говор, но говор этот замолкал всякий раз, как слышался попавший удар и крик: «Носилки!» Большую часть времени люди полка по приказанию начальства сидели на земле. Кто, сняв кивер, старательно распускал и опять собирал сборки; кто сухой глиной, распорошив ее в ладонях, начищал штык; кто разминал ремень и перетягивал пряжку перевязи; кто старательно расправлял и перегибал по новому подвертки и переобувался. Некоторые строили домики из калмыжек пашни или плели плетеночки из соломы жнивья. Все казались вполне погружены в эти занятия. Когда ранило и убивало людей, когда тянулись носилки, когда наши возвращались назад, когда виднелись сквозь дым большие массы неприятелей, никто не обращал никакого внимания на эти обстоятельства. Когда же вперед проезжала артиллерия, кавалерия, виднелись движения нашей пехоты, одобрительные замечания слышались со всех сторон. Но самое большое внимание заслуживали события совершенно посторонние, не имевшие никакого отношения к сражению. Как будто внимание этих нравственно измученных людей отдыхало на этих обычных, житейских событиях. Батарея артиллерии прошла пред фронтом полка. В одном из артиллерийских ящиков пристяжная заступила постромку. «Эй, пристяжную то!.. Выправь! Упадет… Эх, не видят!.. – по всему полку одинаково кричали из рядов. В другой раз общее внимание обратила небольшая коричневая собачонка с твердо поднятым хвостом, которая, бог знает откуда взявшись, озабоченной рысцой выбежала перед ряды и вдруг от близко ударившего ядра взвизгнула и, поджав хвост, бросилась в сторону. По всему полку раздалось гоготанье и взвизги. Но развлечения такого рода продолжались минуты, а люди уже более восьми часов стояли без еды и без дела под непроходящим ужасом смерти, и бледные и нахмуренные лица все более бледнели и хмурились.
Князь Андрей, точно так же как и все люди полка, нахмуренный и бледный, ходил взад и вперед по лугу подле овсяного поля от одной межи до другой, заложив назад руки и опустив голову. Делать и приказывать ему нечего было. Все делалось само собою. Убитых оттаскивали за фронт, раненых относили, ряды смыкались. Ежели отбегали солдаты, то они тотчас же поспешно возвращались. Сначала князь Андрей, считая своею обязанностью возбуждать мужество солдат и показывать им пример, прохаживался по рядам; но потом он убедился, что ему нечему и нечем учить их. Все силы его души, точно так же как и каждого солдата, были бессознательно направлены на то, чтобы удержаться только от созерцания ужаса того положения, в котором они были. Он ходил по лугу, волоча ноги, шаршавя траву и наблюдая пыль, которая покрывала его сапоги; то он шагал большими шагами, стараясь попадать в следы, оставленные косцами по лугу, то он, считая свои шаги, делал расчеты, сколько раз он должен пройти от межи до межи, чтобы сделать версту, то ошмурыгывал цветки полыни, растущие на меже, и растирал эти цветки в ладонях и принюхивался к душисто горькому, крепкому запаху. Изо всей вчерашней работы мысли не оставалось ничего. Он ни о чем не думал. Он прислушивался усталым слухом все к тем же звукам, различая свистенье полетов от гула выстрелов, посматривал на приглядевшиеся лица людей 1 го батальона и ждал. «Вот она… эта опять к нам! – думал он, прислушиваясь к приближавшемуся свисту чего то из закрытой области дыма. – Одна, другая! Еще! Попало… Он остановился и поглядел на ряды. „Нет, перенесло. А вот это попало“. И он опять принимался ходить, стараясь делать большие шаги, чтобы в шестнадцать шагов дойти до межи.
Свист и удар! В пяти шагах от него взрыло сухую землю и скрылось ядро. Невольный холод пробежал по его спине. Он опять поглядел на ряды. Вероятно, вырвало многих; большая толпа собралась у 2 го батальона.
– Господин адъютант, – прокричал он, – прикажите, чтобы не толпились. – Адъютант, исполнив приказание, подходил к князю Андрею. С другой стороны подъехал верхом командир батальона.
– Берегись! – послышался испуганный крик солдата, и, как свистящая на быстром полете, приседающая на землю птичка, в двух шагах от князя Андрея, подле лошади батальонного командира, негромко шлепнулась граната. Лошадь первая, не спрашивая того, хорошо или дурно было высказывать страх, фыркнула, взвилась, чуть не сронив майора, и отскакала в сторону. Ужас лошади сообщился людям.
– Ложись! – крикнул голос адъютанта, прилегшего к земле. Князь Андрей стоял в нерешительности. Граната, как волчок, дымясь, вертелась между ним и лежащим адъютантом, на краю пашни и луга, подле куста полыни.
«Неужели это смерть? – думал князь Андрей, совершенно новым, завистливым взглядом глядя на траву, на полынь и на струйку дыма, вьющуюся от вертящегося черного мячика. – Я не могу, я не хочу умереть, я люблю жизнь, люблю эту траву, землю, воздух… – Он думал это и вместе с тем помнил о том, что на него смотрят.
– Стыдно, господин офицер! – сказал он адъютанту. – Какой… – он не договорил. В одно и то же время послышался взрыв, свист осколков как бы разбитой рамы, душный запах пороха – и князь Андрей рванулся в сторону и, подняв кверху руку, упал на грудь.
Несколько офицеров подбежало к нему. С правой стороны живота расходилось по траве большое пятно крови.
Вызванные ополченцы с носилками остановились позади офицеров. Князь Андрей лежал на груди, опустившись лицом до травы, и, тяжело, всхрапывая, дышал.
– Ну что стали, подходи!
Мужики подошли и взяли его за плечи и ноги, но он жалобно застонал, и мужики, переглянувшись, опять отпустили его.
– Берись, клади, всё одно! – крикнул чей то голос. Его другой раз взяли за плечи и положили на носилки.
– Ах боже мой! Боже мой! Что ж это?.. Живот! Это конец! Ах боже мой! – слышались голоса между офицерами. – На волосок мимо уха прожужжала, – говорил адъютант. Мужики, приладивши носилки на плечах, поспешно тронулись по протоптанной ими дорожке к перевязочному пункту.