Смиловичи

Городской посёлок Смиловичи белор. Смiлавiчы Страна БелоруссияБелоруссия Область МинскаяМинская область Район Червенский Координаты 53°44′54″ с. ш. 28°00′33″ в. д.53.748500° с. ш. 28.00917° в. д. / 53.748500; 28.00917    Первое упоминание 1483 Городской посёлок с 1963 Высота НУМ 156 м Население ▲5212 человек (2016) Часовой пояс UTC+3 Телефонный код +375 1714 Почтовый индекс 223216 Автомобильный код 5

Сми́ловичи (белор. Смілавічы) — городской посёлок в Червенском районе Минской области, Белоруссии.

География

Расположен на реке Волма в 27 км на восток от Минска, в 30 км на запад от Червеня. Высота над уровнем моря: 156 метров.

Население

По состоянию на 1 января 2016 года в посёлке проживало 5212 человек.

Динамика

• 2005 год — 5200 человек.
• 2009 год — 4693 человека.
• 2011 год — 4701 человек.
• 2015 год — 5079 человек.

Транспорт

Посёлок расположен на автодороге М4 (Минск — Могилёв).

Ближайшая железнодорожная станция Руденск расположена в 21 км от посёлка.

Организации

Работают [www.valenki.by/ валяльно-войлочная фабрика], кожевенный завод, механические мастерские. Действуют 2 дошкольных учреждения, 2 общеобразовательные школы, музыкальная школа, аграрный колледж, сельскохозяйственный лицей, Дом культуры, кинотеатр, больница, аптека, отделение связи, а также Центр творчества детей и молодёжи, где расположен музей Хаима Сутина.

Промышленность

• Смиловичская валяльно-войлочная фабрика
• Смиловичский кожевенный завод

Учебные заведения

• Смиловичский государственный аграрный колледж (СГАК)
• ГУО «Смиловичский сельскохозяйственный профессиональный лицей» (два учебных и производственный корпуса, два общежития, два спортивных зала, музей, стадион и спортгородок)
• Две общеобразовательные и музыкальная школы
• Учреждение дополнительного образования «Центр творчества детей и молодежи г.п. Смиловичи»

Достопримечательности

• Смиловичский дворцово-парковый комплекс Монюшко XIX — начала XX вв
• Памятник на братской могиле советских воинов
• Монумент в Память двум тысячам жителей м. Смиловичи, расстрелянных 14 октября 1941 года, во время фашистской оккупации
• С 1992 года начала действовать Свято-Георгиевская церковь
• В 1996 году открыта мечеть
• В 2008 году открыт музей «Пространство Хаима Сутина», располагается он в Центре творчества детей и молодежи

Известные жители и уроженцы

• Царфин, Файбиш-Шрага (Faïbich-Schraga Zarfin) (1899—1975) — французский художник
• Хаим Сутин — французский художник-экспрессионист
• Гирш Хаимович Фельдман — отец актрисы Фаины Раневской

История

Первое упоминание Смиловичей датируется 1483 годом. В официальных письменных источниках Смиловичи известны с 1592 года, как «местечко» — маленький городок в составе Минского воеводства Великого княжества Литовского.

В XV—XVI веках на окраине сегодняшних Смилович поселились татары, — появилась Татарская Слобода. В те времена селение временно называлось Бакшты (Бакштаны), так как когда-то принадлежали роду Бакштанских. Далее Смиловичи принадлежали Кезгайлам (с 1447 по 1554 год). Потом ими владели Сапеги, Завиши, Огинские, Монюшко (с 1791 года) и Ваньковичи.

Марциан Огинский (1632—1690 гг) в 17-м веке вернул Смиловичам их изначальное название, построил в Смиловичах замок, окружив его валами и бастионами, и возвёл в 1668 году православную Свято-Троицкую церковь. В 1669 году Марциан Огинский принял католическое вероисповедание. В 1710, во время Северной войны — два полка Великого княжества Литовского были расквартированы в Смиловичской усадьбе, причинив ей немалый вред и урон.

1767 — В Смиловичах основан римско-католический монастырь и костёл св. Винсента (с 1791 года). Монастырь и костёл строились на сбережения овдовевшей в 1738 году помещицы Марцибилианы Огинской (по мужу Завиша). Значительные средства для этого монастыря были выделены гетманом Литовским Михаилом Казимиром Огинским. Монастырь и костёл были построены в стиле позднего барокко. В монастыре имелась большая коллекция белорусских икон, включая знаменитую икону Святого Винсента, работы Семёна Чеховича. При монастыре до 1831 года действовала миссионерская школа. В крипте костёла велись захоронения Огинских, позже — Манюшек. Вид монастыря и костёла остался запечатлённым лишь на рисунке художника Наполеона Орды второй половины 19-го века (1864—1876 гг).

С 1791 года — Смиловичи перешли в собственность Манюшко.

С 1793 года — в результате второго раздела Польши, — Смиловичи вошли в состав России.

Монастырь был расформирован царским указом в 1832 году, и в 1867 году перестроен и освящен в православную приходскую Свято-Троицкую церковь. Само сооружение просуществовало вплоть до середины 1920-х годов.

О численности населения Смилович в конце 18-го века ясно свидетельствуют материалы переписи (ревизии) населения Червенщины, проведённой российскими властями в 1795 году, с уточнениями на 1800 год. В то время, в составе Смилович, только перешедших во владение Станислава Манюшко, насчитывалось 85 дворов (43 христианских, 31 еврейских и 13 татарских), — 564 жителя (257 мужчин и 307 женщин). Местечко имело две водяные мельницы (млына), одна из которых использовалась в качестве лесопилки. Вообще, в период 1795—1800 годов, в Смиловичах действовали две православные церкви — во имя св. Георгия Победоносца и Успения Пресвятой Богородицы. К Смиловичам относились 22 окрестных населённых пункта. Наиболее значимыми были: Турец (62 двора), Журавковичи (37), Волевачи (22), Заполье (21), Старина (16).
В архиве Государственного исторического музея Беларуси хранятся материалы о древних церквях Смилович. Записи свидетельствуют, что Свято-Георгиевская церковь была построена здесь ещё в середине 16-го века. В 1865 году на государственные деньги на месте уже обветшавшей к тому времени деревянной Свято-Георгиевской церкви была построена новая кирпичная церковь с куполом. Служил в церкви Священник Евстафий Барташевский. В ней также хранились ценные документы, два печатных Евангелия — издания 1644-го и 1842-го года, другая духовная литература, велись и хранились метрические книги рождения и смерти (с 1806 года). Церковь была взорвана в 1937 году.

В 1863 году, в Смиловичах открыто земское народное училище, в котором — по данным 1897 года — обучалось 137 детей. В училище было две смены — мужская и женская (мальчики и девочки обучались раздельно). На начало 1880-х годов в Смиловичах действовало областное правление, 3 православных церкви, мусульманская мечеть, костёл, 3 еврейские молитвенные дома, 2 водяные мельницы, винокурный и пивоваренные заводы, суконная фабрика, 30 лавок.

По переписи 1897 года, Смиловичи — центр Игуменского повета (района). Население Смилович составляет уже 3498 человек. Городок имеет 2 православные церкви (деревянная и кирпичная), 2 церковные школы, костёл, мечеть, 5 еврейских молитвенных домов, 2 земских народных училища (женское и мужское), почтово-телеграфное отделение, суконная фабрика, несколько кожевен, 58 мелких лавок, 9 питейных заведений, 2-ве гостиницы, по воскресным и праздничным дням проводились ярмарки, имелась рыночная площадь, небольшие винодельческие и пивоваренные производства, несколько розничных магазинов. Большую часть населения в начале 20-го столетия составляли евреи; издавна тут бытовали такие промыслы и ремёсла, как бочарные, кузнечные, мельничные, пчеловодческие, гончарные, швейные, кожевенные, ткацкие. Население занималось земледелием, животноводством, огородничеством, торговлей.

Во время революции 1905—1907 годов в Смиловичском районе произошёл ряд выступлений сельских жителей, которые проявились в самовольных вырубках лесов и захвате помещичьих сенокосов, погроме усадеб.

1924—1931 и 1935—1938 — Смиловичи административный центр Смиловичского района.

1 ноября 1931 года, по решению Совета Народных Комиссаров СССР, в местечке Смиловичи был открыт сельскохозяйственный техникум (в настоящее время — колледж) с планом набора 60 человек на 2 с половиной года обучения.

С июня 1941 по июль 1944 года — Смиловичи в оккупации немецко-фашистскими захватчиками, которые уничтожили здесь более, чем 2000 жителей. Во время войны Смиловичах и окрестностях действовали партизаны. 29 июня 1941 года гитлеровцы вошли в Смиловичи со стороны Дукоры, мотоциклисты, а за ними бронетранспортёры въехали на площадь Дзержинского. Здесь стоял памятник В. И. Ленину. Памятник был взорван, а на его месте установлена виселица. Начались тяжёлые дни оккупации. Часть улицы Мархлевского, улица Леккерта, часть Республиканской улицы и часть сквера Дзержинского, включая часть площади были ограждены колючей проволокой. 14 октября 1941 года всё еврейское население гетто было уничтожено.

3 июля 1944 года, в 5 часов утра в Смиловичи вошли советские танки и 68-й мотопехотный полк.

В 1938—1960 годах Смиловичи находились в составе Руденского района. С 1960 года по настоящее время Смиловичи входят в состав Червенского района.

2 ноября 1963 года Указом Верховного Совета Смиловичи становятся городским посёлком.

См. также

• Гетто в Смиловичах
• Посёлки городского типа Белоруссии

Ссылки

• [www.smilovichi.info Неофициальный сайт о Смиловичах]
• [www.smilschool.ucoz.ru Сайт Средней школы № 1 г.п. Смиловичи]

Отрывок, характеризующий Смиловичи

– Вы всегда танцуете. Тут есть моя protegee [любимица], Ростова молодая, пригласите ее, – сказал он.
– Где? – спросил Болконский. – Виноват, – сказал он, обращаясь к барону, – этот разговор мы в другом месте доведем до конца, а на бале надо танцовать. – Он вышел вперед, по направлению, которое ему указывал Пьер. Отчаянное, замирающее лицо Наташи бросилось в глаза князю Андрею. Он узнал ее, угадал ее чувство, понял, что она была начинающая, вспомнил ее разговор на окне и с веселым выражением лица подошел к графине Ростовой.
– Позвольте вас познакомить с моей дочерью, – сказала графиня, краснея.
– Я имею удовольствие быть знакомым, ежели графиня помнит меня, – сказал князь Андрей с учтивым и низким поклоном, совершенно противоречащим замечаниям Перонской о его грубости, подходя к Наташе, и занося руку, чтобы обнять ее талию еще прежде, чем он договорил приглашение на танец. Он предложил тур вальса. То замирающее выражение лица Наташи, готовое на отчаяние и на восторг, вдруг осветилось счастливой, благодарной, детской улыбкой.
«Давно я ждала тебя», как будто сказала эта испуганная и счастливая девочка, своей проявившейся из за готовых слез улыбкой, поднимая свою руку на плечо князя Андрея. Они были вторая пара, вошедшая в круг. Князь Андрей был одним из лучших танцоров своего времени. Наташа танцовала превосходно. Ножки ее в бальных атласных башмачках быстро, легко и независимо от нее делали свое дело, а лицо ее сияло восторгом счастия. Ее оголенные шея и руки были худы и некрасивы. В сравнении с плечами Элен, ее плечи были худы, грудь неопределенна, руки тонки; но на Элен был уже как будто лак от всех тысяч взглядов, скользивших по ее телу, а Наташа казалась девочкой, которую в первый раз оголили, и которой бы очень стыдно это было, ежели бы ее не уверили, что это так необходимо надо.
Князь Андрей любил танцовать, и желая поскорее отделаться от политических и умных разговоров, с которыми все обращались к нему, и желая поскорее разорвать этот досадный ему круг смущения, образовавшегося от присутствия государя, пошел танцовать и выбрал Наташу, потому что на нее указал ему Пьер и потому, что она первая из хорошеньких женщин попала ему на глаза; но едва он обнял этот тонкий, подвижной стан, и она зашевелилась так близко от него и улыбнулась так близко ему, вино ее прелести ударило ему в голову: он почувствовал себя ожившим и помолодевшим, когда, переводя дыханье и оставив ее, остановился и стал глядеть на танцующих.


После князя Андрея к Наташе подошел Борис, приглашая ее на танцы, подошел и тот танцор адъютант, начавший бал, и еще молодые люди, и Наташа, передавая своих излишних кавалеров Соне, счастливая и раскрасневшаяся, не переставала танцовать целый вечер. Она ничего не заметила и не видала из того, что занимало всех на этом бале. Она не только не заметила, как государь долго говорил с французским посланником, как он особенно милостиво говорил с такой то дамой, как принц такой то и такой то сделали и сказали то то, как Элен имела большой успех и удостоилась особенного внимания такого то; она не видала даже государя и заметила, что он уехал только потому, что после его отъезда бал более оживился. Один из веселых котильонов, перед ужином, князь Андрей опять танцовал с Наташей. Он напомнил ей о их первом свиданьи в отрадненской аллее и о том, как она не могла заснуть в лунную ночь, и как он невольно слышал ее. Наташа покраснела при этом напоминании и старалась оправдаться, как будто было что то стыдное в том чувстве, в котором невольно подслушал ее князь Андрей.
Князь Андрей, как все люди, выросшие в свете, любил встречать в свете то, что не имело на себе общего светского отпечатка. И такова была Наташа, с ее удивлением, радостью и робостью и даже ошибками во французском языке. Он особенно нежно и бережно обращался и говорил с нею. Сидя подле нее, разговаривая с ней о самых простых и ничтожных предметах, князь Андрей любовался на радостный блеск ее глаз и улыбки, относившейся не к говоренным речам, а к ее внутреннему счастию. В то время, как Наташу выбирали и она с улыбкой вставала и танцовала по зале, князь Андрей любовался в особенности на ее робкую грацию. В середине котильона Наташа, окончив фигуру, еще тяжело дыша, подходила к своему месту. Новый кавалер опять пригласил ее. Она устала и запыхалась, и видимо подумала отказаться, но тотчас опять весело подняла руку на плечо кавалера и улыбнулась князю Андрею.
«Я бы рада была отдохнуть и посидеть с вами, я устала; но вы видите, как меня выбирают, и я этому рада, и я счастлива, и я всех люблю, и мы с вами всё это понимаем», и еще многое и многое сказала эта улыбка. Когда кавалер оставил ее, Наташа побежала через залу, чтобы взять двух дам для фигур.
«Ежели она подойдет прежде к своей кузине, а потом к другой даме, то она будет моей женой», сказал совершенно неожиданно сам себе князь Андрей, глядя на нее. Она подошла прежде к кузине.
«Какой вздор иногда приходит в голову! подумал князь Андрей; но верно только то, что эта девушка так мила, так особенна, что она не протанцует здесь месяца и выйдет замуж… Это здесь редкость», думал он, когда Наташа, поправляя откинувшуюся у корсажа розу, усаживалась подле него.
В конце котильона старый граф подошел в своем синем фраке к танцующим. Он пригласил к себе князя Андрея и спросил у дочери, весело ли ей? Наташа не ответила и только улыбнулась такой улыбкой, которая с упреком говорила: «как можно было спрашивать об этом?»
– Так весело, как никогда в жизни! – сказала она, и князь Андрей заметил, как быстро поднялись было ее худые руки, чтобы обнять отца и тотчас же опустились. Наташа была так счастлива, как никогда еще в жизни. Она была на той высшей ступени счастия, когда человек делается вполне доверчив и не верит в возможность зла, несчастия и горя.

Пьер на этом бале в первый раз почувствовал себя оскорбленным тем положением, которое занимала его жена в высших сферах. Он был угрюм и рассеян. Поперек лба его была широкая складка, и он, стоя у окна, смотрел через очки, никого не видя.
Наташа, направляясь к ужину, прошла мимо его.
Мрачное, несчастное лицо Пьера поразило ее. Она остановилась против него. Ей хотелось помочь ему, передать ему излишек своего счастия.
– Как весело, граф, – сказала она, – не правда ли?
Пьер рассеянно улыбнулся, очевидно не понимая того, что ему говорили.
– Да, я очень рад, – сказал он.
«Как могут они быть недовольны чем то, думала Наташа. Особенно такой хороший, как этот Безухов?» На глаза Наташи все бывшие на бале были одинаково добрые, милые, прекрасные люди, любящие друг друга: никто не мог обидеть друг друга, и потому все должны были быть счастливы.


На другой день князь Андрей вспомнил вчерашний бал, но не на долго остановился на нем мыслями. «Да, очень блестящий был бал. И еще… да, Ростова очень мила. Что то в ней есть свежее, особенное, не петербургское, отличающее ее». Вот всё, что он думал о вчерашнем бале, и напившись чаю, сел за работу.
Но от усталости или бессонницы (день был нехороший для занятий, и князь Андрей ничего не мог делать) он всё критиковал сам свою работу, как это часто с ним бывало, и рад был, когда услыхал, что кто то приехал.
Приехавший был Бицкий, служивший в различных комиссиях, бывавший во всех обществах Петербурга, страстный поклонник новых идей и Сперанского и озабоченный вестовщик Петербурга, один из тех людей, которые выбирают направление как платье – по моде, но которые по этому то кажутся самыми горячими партизанами направлений. Он озабоченно, едва успев снять шляпу, вбежал к князю Андрею и тотчас же начал говорить. Он только что узнал подробности заседания государственного совета нынешнего утра, открытого государем, и с восторгом рассказывал о том. Речь государя была необычайна. Это была одна из тех речей, которые произносятся только конституционными монархами. «Государь прямо сказал, что совет и сенат суть государственные сословия ; он сказал, что правление должно иметь основанием не произвол, а твердые начала . Государь сказал, что финансы должны быть преобразованы и отчеты быть публичны», рассказывал Бицкий, ударяя на известные слова и значительно раскрывая глаза.
– Да, нынешнее событие есть эра, величайшая эра в нашей истории, – заключил он.
Князь Андрей слушал рассказ об открытии государственного совета, которого он ожидал с таким нетерпением и которому приписывал такую важность, и удивлялся, что событие это теперь, когда оно совершилось, не только не трогало его, но представлялось ему более чем ничтожным. Он с тихой насмешкой слушал восторженный рассказ Бицкого. Самая простая мысль приходила ему в голову: «Какое дело мне и Бицкому, какое дело нам до того, что государю угодно было сказать в совете! Разве всё это может сделать меня счастливее и лучше?»
И это простое рассуждение вдруг уничтожило для князя Андрея весь прежний интерес совершаемых преобразований. В этот же день князь Андрей должен был обедать у Сперанского «en petit comite«, [в маленьком собрании,] как ему сказал хозяин, приглашая его. Обед этот в семейном и дружеском кругу человека, которым он так восхищался, прежде очень интересовал князя Андрея, тем более что до сих пор он не видал Сперанского в его домашнем быту; но теперь ему не хотелось ехать.
В назначенный час обеда, однако, князь Андрей уже входил в собственный, небольшой дом Сперанского у Таврического сада. В паркетной столовой небольшого домика, отличавшегося необыкновенной чистотой (напоминающей монашескую чистоту) князь Андрей, несколько опоздавший, уже нашел в пять часов собравшееся всё общество этого petit comite, интимных знакомых Сперанского. Дам не было никого кроме маленькой дочери Сперанского (с длинным лицом, похожим на отца) и ее гувернантки. Гости были Жерве, Магницкий и Столыпин. Еще из передней князь Андрей услыхал громкие голоса и звонкий, отчетливый хохот – хохот, похожий на тот, каким смеются на сцене. Кто то голосом, похожим на голос Сперанского, отчетливо отбивал: ха… ха… ха… Князь Андрей никогда не слыхал смеха Сперанского, и этот звонкий, тонкий смех государственного человека странно поразил его.
Князь Андрей вошел в столовую. Всё общество стояло между двух окон у небольшого стола с закуской. Сперанский в сером фраке с звездой, очевидно в том еще белом жилете и высоком белом галстухе, в которых он был в знаменитом заседании государственного совета, с веселым лицом стоял у стола. Гости окружали его. Магницкий, обращаясь к Михайлу Михайловичу, рассказывал анекдот. Сперанский слушал, вперед смеясь тому, что скажет Магницкий. В то время как князь Андрей вошел в комнату, слова Магницкого опять заглушились смехом. Громко басил Столыпин, пережевывая кусок хлеба с сыром; тихим смехом шипел Жерве, и тонко, отчетливо смеялся Сперанский.