К:Фильмы 1949 года
«У стен Малапа́ги» (итал. Le mura di Malapaga, фр. Au-delà des grilles) — драматический фильм французско-итальянского производства, вышедший в 1949 году. Фильм был снят французским режиссёром Рене Клеманом по сценарию Чезаре Дзаваттини, Сузо Чекки д’Амико и Альфредо Гуарини, адаптированном для экрана Жаном Ораншем и Пьером Бостом.
Продюсером фильма стал соавтор сценария итальянец Альфредо Гуарини, а в главных ролях снялись француз Жан Габен и итальянка Иза Миранда.
Сюжет
Главный герой Пьер прибывает из Франции в Геную, где сходит на берег из-за разболевшегося зуба, чтобы посетить дантиста. Некий мошенник меняет ему франки на фальшивые лиры, а остальные деньги крадёт.
Пьер идет к врачу, и только там осознает, что с ним произошло. Дантист оказывает ему помощь бесплатно. Дорогу к зубному врачу ему показывает Чикина, которая предлагает Пьеру задержаться в ресторане, где официанткой работает Марта, мать Чикины. Платить нечем. На фоне развернувшейся драмы между Пьером и Мартой возникают сердечные отношения. И в порыве откровенности герой признается, что совершил убийство и скрывается от правосудия…
В ролях
Награды
Картина «У стен Малапаги» в своё время была высоко оценена: в 1950 году она завоевала почётную премию «Оскар» за лучший фильм на иностранном языке, а в 1949 году режиссёр фильма Рене Клеман и исполнительница главной роли Иза Миранда были удостоены наград Каннского кинофестиваля[2].
Напишите отзыв о статье "У стен Малапаги"
Примечания
- ↑ [www.boxofficestars.com/3-categorie-11117569.html Информация о кассовых сборах фильма «У стен Малапаги»]
- ↑ [www.festival-cannes.com/en/archives/ficheFilm/id/4182/year/1949.html Festival de Cannes: The Walls of Malapaga]. festival-cannes.com. Проверено 9 января 2009.
Ссылки
 |
|---|
| | 1930-е | |
|---|
| | 1940-е | |
|---|
| | 1950-е | |
|---|
| | 1960-е | |
|---|
| | 1970-е | |
|---|
| | Связанные статьи и соавторы | |
|---|
|
|
|---|
| | 1947—1960 | </div> |
|---|
<tr style="height:2px"><td colspan="2"></td></tr><tr><th scope="row" class="navbox-group" style="background: #EEDD82;">1961—1980</th><td class="navbox-list navbox-even" style="text-align:left;border-left-width:2px;border-left-style:solid;width:100%;padding:0px"></div></td></tr><tr style="height:2px"><td colspan="2"></td></tr><tr><th scope="row" class="navbox-group" style="background: #EEDD82;">1981—2000</th><td class="navbox-list navbox-odd" style="text-align:left;border-left-width:2px;border-left-style:solid;width:100%;padding:0px"></div></td></tr><tr style="height:2px"><td colspan="2"></td></tr><tr><th scope="row" class="navbox-group" style="background: #EEDD82;">2001—наст. время</th><td class="navbox-list navbox-even" style="text-align:left;border-left-width:2px;border-left-style:solid;width:100%;padding:0px"></div></td></tr><tr style="height:2px"><td colspan="2"></td></tr><tr><td class="navbox-abovebelow" colspan="2" style="background:#EEDD82;"></td></tr></table></td></tr></table>
Отрывок, характеризующий У стен Малапаги– Там видно будет.
Опять они помолчали.
– Ты заходи, коли что нужно, все в штабе помогут… – сказал Жерков.
Долохов усмехнулся.
– Ты лучше не беспокойся. Мне что нужно, я просить не стану, сам возьму.
– Да что ж, я так…
– Ну, и я так.
– Прощай.
– Будь здоров…
… и высоко, и далеко,
На родиму сторону…
Жерков тронул шпорами лошадь, которая раза три, горячась, перебила ногами, не зная, с какой начать, справилась и поскакала, обгоняя роту и догоняя коляску, тоже в такт песни.
Возвратившись со смотра, Кутузов, сопутствуемый австрийским генералом, прошел в свой кабинет и, кликнув адъютанта, приказал подать себе некоторые бумаги, относившиеся до состояния приходивших войск, и письма, полученные от эрцгерцога Фердинанда, начальствовавшего передовою армией. Князь Андрей Болконский с требуемыми бумагами вошел в кабинет главнокомандующего. Перед разложенным на столе планом сидели Кутузов и австрийский член гофкригсрата.
– А… – сказал Кутузов, оглядываясь на Болконского, как будто этим словом приглашая адъютанта подождать, и продолжал по французски начатый разговор.
– Я только говорю одно, генерал, – говорил Кутузов с приятным изяществом выражений и интонации, заставлявшим вслушиваться в каждое неторопливо сказанное слово. Видно было, что Кутузов и сам с удовольствием слушал себя. – Я только одно говорю, генерал, что ежели бы дело зависело от моего личного желания, то воля его величества императора Франца давно была бы исполнена. Я давно уже присоединился бы к эрцгерцогу. И верьте моей чести, что для меня лично передать высшее начальство армией более меня сведущему и искусному генералу, какими так обильна Австрия, и сложить с себя всю эту тяжкую ответственность для меня лично было бы отрадой. Но обстоятельства бывают сильнее нас, генерал.
И Кутузов улыбнулся с таким выражением, как будто он говорил: «Вы имеете полное право не верить мне, и даже мне совершенно всё равно, верите ли вы мне или нет, но вы не имеете повода сказать мне это. И в этом то всё дело».
Австрийский генерал имел недовольный вид, но не мог не в том же тоне отвечать Кутузову.
– Напротив, – сказал он ворчливым и сердитым тоном, так противоречившим лестному значению произносимых слов, – напротив, участие вашего превосходительства в общем деле высоко ценится его величеством; но мы полагаем, что настоящее замедление лишает славные русские войска и их главнокомандующих тех лавров, которые они привыкли пожинать в битвах, – закончил он видимо приготовленную фразу.
Кутузов поклонился, не изменяя улыбки.
– А я так убежден и, основываясь на последнем письме, которым почтил меня его высочество эрцгерцог Фердинанд, предполагаю, что австрийские войска, под начальством столь искусного помощника, каков генерал Мак, теперь уже одержали решительную победу и не нуждаются более в нашей помощи, – сказал Кутузов.
Генерал нахмурился. Хотя и не было положительных известий о поражении австрийцев, но было слишком много обстоятельств, подтверждавших общие невыгодные слухи; и потому предположение Кутузова о победе австрийцев было весьма похоже на насмешку. Но Кутузов кротко улыбался, всё с тем же выражением, которое говорило, что он имеет право предполагать это. Действительно, последнее письмо, полученное им из армии Мака, извещало его о победе и о самом выгодном стратегическом положении армии.
|
