Штейнгель, Фаддей Фёдорович

Фаддей Фёдорович (Фабиан Готгард) Штейнгель
Портрет Ф. Ф. Штейнгеля мастерской Джорджа Доу. Военная галерея Зимнего Дворца, Государственный Эрмитаж (Санкт-Петербург)
Дата рождения	3 октября 1762(1762-10-03)
Место рождения	Эстляндия
Дата смерти	7 марта 1831(1831-03-07) (68 лет)
Место смерти	Гельсингфорс
Принадлежность	Российская империя Российская империя
Род войск	пехота
Годы службы	1776—1831
Звание	генерал от инфантерии
Командовал	Финляндский корпус
Сражения/войны	Русско-прусско-французская война: Битва при Прейсиш-Эйлау Битва под Фридландом Русско-шведская война 1808—1809 Отечественная война 1812 года: Второе сражение под Полоцком Бой под Чашниками Сражение под Смолянами Сражение под Малоярославцем Сражение на Березине
Награды и премии	Иностранные награды: Наградное оружие и ленты

Граф Фадде́й Фёдорович Ште́йнгель (нем. Fabian Gotthard von Steinheil; 3 октября 1762, Эстляндия — 7 марта 1831, Гельсингфорс) — генерал от инфантерии (1819), генерал-губернатор Финляндии (1809), участник Русско-прусско-французской, Русско-шведской войн и Отечественной войны 1812 года, почетный член Петербургской Академии наук и научных обществ.

Биография

Родился 3 октября 1762 года в Эстляндии в семье эстляндских дворян немецкого происхождения. Отец Фаддея Фёдоровича — барон, отставной поручик. Получил хорошее домашнее воспитание и образование. В 14 лет как дворянин был записан колонновожатым в Генеральный Штаб, в сентября 1777 года произведен в адъютанты Вологодского пехотного полка, в ноябре 1782 года произведен в прапорщики, а в феврале 1785 — переведён в чине подпоручика в Сухопутный шляхетский кадетский корпус.

С 1788 года участвует в Русско-шведской войне в чине обер-квартирмейстера. за отличия в сражениях и успешное исполнение различных поручений при Генеральном штабе в 1789 году он был пожалован в подполковники, а по окончании войны награждён Орденом Святого Владимира 2 степени.

С 1791 года Ф. Ф. Штейнгель служил под командованием Генерал-аншефа А. В. Суворова, занимаясь полевыми укреплениями в Финляндии вдоль границы со Швецией.

За добросовестную работу Суворов исходатайствовал Штейнгелю в награду золотую табакерку с бриллиантами и вручил ему специальный аттестат «за особливо полезное знание ситуации тамошней земли, за ревностное и усердное действие и за полезные в государственном деле услуги».

В 1794 году императрица Екатерина II дарит Штейнгелю земли Саарела, расположенные в 8-ми км от Выборга. Усадьба Саарела была в собственности Штейнгеля до самой его смерти. Вместе с Саарела Штейнгель управлял также землями Юливеси, Ихантала, Репола и Суурперо (окрестности Выборга).

В начале царствования императора Павла Штейнгель переводится в Великолуцкий пехотный полк, а в 1797 году — в свиту Его Императорского Величества по квартирмейстерской части, где ему пожалован чин полковника. Штейнгель продолжает работу по топографической съёмке Выборгской губернии и 20 августа 1798 пожалован в генерал-майоры и орденом Святой Анны 2 степени за эту работу. Император Павел пожаловал также всех подчинённых, участвовавших в съёмке.

В 1800 назначен управляющим делами квартирмейстерской части. В Архангельске Штейнгель занимается осмотром укреплений, после чего продолжает топографические работы в Финляндии. За успешное выполнение топографических работ награждён пожизненным пенсионом в 3000 рублей в год (с 1802 года). С 1806 года — генерал-квартирмейстера армии генерал-фельдмаршала М. Ф. Каменского в Пруссии. В период с 1805 по 1806 и с 1809 по 1810 годы — руководитель съемки частей Санкт-Петербургской, Новогородской и Олонецкой губерний.

Участвует в Русско-прусско-французской войне, за отличие в сражении при Прейсиш-Эйлау 8 апреля 1807 награждён орденом Святого Георгия 3-го класса, 2 июня 1807 года ранен при рекогносцировке под Фридландом. Во Фридландской битве получил контузию в голову. 30 августа 1807 года произведён в генерал-лейтенанты.

Участник Русско-шведской войны 1808—1809 годов. По окончании войны 7 февраля 1810 был назначен генерал-губернатором Финляндии и корпусным командиром в этом крае. По Императорскому указу 6 сентября 1812 возведен в графское достоинство с потомством.

В Отечественной войне 1812 года Финляндский корпус под командованием Штейнгеля в сентябре 1812 года был переброшен к Риге и сражался у Экау и Бауска с прусскими войсками, затем был выдвинут к Полоцку, участвовал в освобождении города. Штейнгель был награждён золотым оружием с надписью «За храбрость».

При отступлении французов от Полоцка, Финляндский корпус Штейнгеля отрезал Баварский корпус генерала К. Вреде от основных войск и заставил его отступить. В боях корпус Штейнгеля завоевал 22 знамени Баварского корпуса и 8 пушек. За отличное завершение операции Штейнгель был награждён Александровской лентой. Корпус принимал участие в сражениях при Чашниках, Смолянах, на Березине.

По окончании войны в 1813 Штейнгель вновь в той же должности — генерал-губернатор Финляндии и командующий Финляндским корпусом. 1 января 1819 был произведён в генералы от инфантерии оставлением в свите Государя по квартирмейстерской части. По неоднократной собственной просьбе 30 августа 1823 года покинул пост генерал-губернатора.

Выйдя в отставку Ф. Штейнгель окончательно поселился в Гельсингфорсе. Он занимался минералогией и геогнозией, рисованием.

Фаддей Штейнгель скончался в возрасте 68 лет в Гелсингфорсе (совр. Хельсинки) 7 марта 1831 года от водянки.

Членство в организациях

За свои обширные познания получил дипломы члена различных научных учреждений:

• Императорская академия наук
• Санкт-Петербургское фармацевтического общество
• Финское минералогическое общество
• Московское общество испытателей природы

Семья

Жена (с 10.02.1793) — Наталия Николаевна фон Энгельгардт (1773—1829), дочь выборгского губернатора Н.Н. Энгельгардта из знатного рода; её мать — Хелена из семьи Векротов — также одной из самых известных в Выборге. По словам современника, графиня Штейнгель была бойкой барыней и имела постоянно своих фаворитов. Среди них был почтальон Павел Петрович фон Э́ттер, по её протекции его производили в чиновники, затем перевели на военную службу и назначали адъютантами к её мужу, впоследствии он стал генерал-лейтенантом и начальником дивизии в Финляндии. В браке имела одну дочь:

• Елена Фадеевна (1803—1872), с 1819 года замужем за Александром Христиановичем Стевеном (1783—1842), в 1824 году получил право на титул и герб его тестя с наименованием Штевен-Штейнгейль.

Награды

• Орден Святого Александра Невского с алмазами
• Орден Святого Владимира 2 степени
• Орден Святой Анны 1 степени с алмазами
• Орден Святого Георгия 3-го класса (8.04.1807, № 146)
• Орден Святого Георгия 4-го класса (26.11.1802)
• Золотая шпага «За храбрость» с алмазами
• Наградная Александровская лента

Литература

• [www.museum.ru/1812/Persons/slovar/sl_sh18.html Словарь русских генералов, участников боевых действий против армии Наполеона Бонапарта в 1812—1815 гг.] // Российский архив : Сб. — М., студия «ТРИТЭ» Н. Михалкова, 1996. — Т. VII. — С. 620.
• Залесский К. А. Наполеоновские войны 1799—1815. Биографический энциклопедический словарь. — М., 2003.

Отрывок, характеризующий Штейнгель, Фаддей Фёдорович

– Да, очень часто. И знаете вы новую манеру ухаживать? – с веселой улыбкой сказал Пьер, видимо находясь в том веселом духе добродушной насмешки, за который он так часто в дневнике упрекал себя.
– Нет, – сказала княжна Марья.
– Теперь чтобы понравиться московским девицам – il faut etre melancolique. Et il est tres melancolique aupres de m lle Карагин, [надо быть меланхоличным. И он очень меланхоличен с m elle Карагин,] – сказал Пьер.
– Vraiment? [Право?] – сказала княжна Марья, глядя в доброе лицо Пьера и не переставая думать о своем горе. – «Мне бы легче было, думала она, ежели бы я решилась поверить кому нибудь всё, что я чувствую. И я бы желала именно Пьеру сказать всё. Он так добр и благороден. Мне бы легче стало. Он мне подал бы совет!»
– Пошли бы вы за него замуж? – спросил Пьер.
– Ах, Боже мой, граф, есть такие минуты, что я пошла бы за всякого, – вдруг неожиданно для самой себя, со слезами в голосе, сказала княжна Марья. – Ах, как тяжело бывает любить человека близкого и чувствовать, что… ничего (продолжала она дрожащим голосом), не можешь для него сделать кроме горя, когда знаешь, что не можешь этого переменить. Тогда одно – уйти, а куда мне уйти?…
– Что вы, что с вами, княжна?
Но княжна, не договорив, заплакала.
– Я не знаю, что со мной нынче. Не слушайте меня, забудьте, что я вам сказала.
Вся веселость Пьера исчезла. Он озабоченно расспрашивал княжну, просил ее высказать всё, поверить ему свое горе; но она только повторила, что просит его забыть то, что она сказала, что она не помнит, что она сказала, и что у нее нет горя, кроме того, которое он знает – горя о том, что женитьба князя Андрея угрожает поссорить отца с сыном.
– Слышали ли вы про Ростовых? – спросила она, чтобы переменить разговор. – Мне говорили, что они скоро будут. Andre я тоже жду каждый день. Я бы желала, чтоб они увиделись здесь.
– А как он смотрит теперь на это дело? – спросил Пьер, под он разумея старого князя. Княжна Марья покачала головой.
– Но что же делать? До года остается только несколько месяцев. И это не может быть. Я бы только желала избавить брата от первых минут. Я желала бы, чтобы они скорее приехали. Я надеюсь сойтись с нею. Вы их давно знаете, – сказала княжна Марья, – скажите мне, положа руку на сердце, всю истинную правду, что это за девушка и как вы находите ее? Но всю правду; потому что, вы понимаете, Андрей так много рискует, делая это против воли отца, что я бы желала знать…
Неясный инстинкт сказал Пьеру, что в этих оговорках и повторяемых просьбах сказать всю правду, выражалось недоброжелательство княжны Марьи к своей будущей невестке, что ей хотелось, чтобы Пьер не одобрил выбора князя Андрея; но Пьер сказал то, что он скорее чувствовал, чем думал.
– Я не знаю, как отвечать на ваш вопрос, – сказал он, покраснев, сам не зная от чего. – Я решительно не знаю, что это за девушка; я никак не могу анализировать ее. Она обворожительна. А отчего, я не знаю: вот всё, что можно про нее сказать. – Княжна Марья вздохнула и выражение ее лица сказало: «Да, я этого ожидала и боялась».
– Умна она? – спросила княжна Марья. Пьер задумался.
– Я думаю нет, – сказал он, – а впрочем да. Она не удостоивает быть умной… Да нет, она обворожительна, и больше ничего. – Княжна Марья опять неодобрительно покачала головой.
– Ах, я так желаю любить ее! Вы ей это скажите, ежели увидите ее прежде меня.
– Я слышал, что они на днях будут, – сказал Пьер.
Княжна Марья сообщила Пьеру свой план о том, как она, только что приедут Ростовы, сблизится с будущей невесткой и постарается приучить к ней старого князя.


Женитьба на богатой невесте в Петербурге не удалась Борису и он с этой же целью приехал в Москву. В Москве Борис находился в нерешительности между двумя самыми богатыми невестами – Жюли и княжной Марьей. Хотя княжна Марья, несмотря на свою некрасивость, и казалась ему привлекательнее Жюли, ему почему то неловко было ухаживать за Болконской. В последнее свое свиданье с ней, в именины старого князя, на все его попытки заговорить с ней о чувствах, она отвечала ему невпопад и очевидно не слушала его.
Жюли, напротив, хотя и особенным, одной ей свойственным способом, но охотно принимала его ухаживанье.
Жюли было 27 лет. После смерти своих братьев, она стала очень богата. Она была теперь совершенно некрасива; но думала, что она не только так же хороша, но еще гораздо больше привлекательна, чем была прежде. В этом заблуждении поддерживало ее то, что во первых она стала очень богатой невестой, а во вторых то, что чем старее она становилась, тем она была безопаснее для мужчин, тем свободнее было мужчинам обращаться с нею и, не принимая на себя никаких обязательств, пользоваться ее ужинами, вечерами и оживленным обществом, собиравшимся у нее. Мужчина, который десять лет назад побоялся бы ездить каждый день в дом, где была 17 ти летняя барышня, чтобы не компрометировать ее и не связать себя, теперь ездил к ней смело каждый день и обращался с ней не как с барышней невестой, а как с знакомой, не имеющей пола.
Дом Карагиных был в эту зиму в Москве самым приятным и гостеприимным домом. Кроме званых вечеров и обедов, каждый день у Карагиных собиралось большое общество, в особенности мужчин, ужинающих в 12 м часу ночи и засиживающихся до 3 го часу. Не было бала, гулянья, театра, который бы пропускала Жюли. Туалеты ее были всегда самые модные. Но, несмотря на это, Жюли казалась разочарована во всем, говорила всякому, что она не верит ни в дружбу, ни в любовь, ни в какие радости жизни, и ожидает успокоения только там . Она усвоила себе тон девушки, понесшей великое разочарованье, девушки, как будто потерявшей любимого человека или жестоко обманутой им. Хотя ничего подобного с ней не случилось, на нее смотрели, как на такую, и сама она даже верила, что она много пострадала в жизни. Эта меланхолия, не мешавшая ей веселиться, не мешала бывавшим у нее молодым людям приятно проводить время. Каждый гость, приезжая к ним, отдавал свой долг меланхолическому настроению хозяйки и потом занимался и светскими разговорами, и танцами, и умственными играми, и турнирами буриме, которые были в моде у Карагиных. Только некоторые молодые люди, в числе которых был и Борис, более углублялись в меланхолическое настроение Жюли, и с этими молодыми людьми она имела более продолжительные и уединенные разговоры о тщете всего мирского, и им открывала свои альбомы, исписанные грустными изображениями, изречениями и стихами.
Жюли была особенно ласкова к Борису: жалела о его раннем разочаровании в жизни, предлагала ему те утешения дружбы, которые она могла предложить, сама так много пострадав в жизни, и открыла ему свой альбом. Борис нарисовал ей в альбом два дерева и написал: Arbres rustiques, vos sombres rameaux secouent sur moi les tenebres et la melancolie. [Сельские деревья, ваши темные сучья стряхивают на меня мрак и меланхолию.]
В другом месте он нарисовал гробницу и написал:
«La mort est secourable et la mort est tranquille
«Ah! contre les douleurs il n'y a pas d'autre asile».
[Смерть спасительна и смерть спокойна;
О! против страданий нет другого убежища.]
Жюли сказала, что это прелестно.
– II y a quelque chose de si ravissant dans le sourire de la melancolie, [Есть что то бесконечно обворожительное в улыбке меланхолии,] – сказала она Борису слово в слово выписанное это место из книги.
– C'est un rayon de lumiere dans l'ombre, une nuance entre la douleur et le desespoir, qui montre la consolation possible. [Это луч света в тени, оттенок между печалью и отчаянием, который указывает на возможность утешения.] – На это Борис написал ей стихи:
«Aliment de poison d'une ame trop sensible,
«Toi, sans qui le bonheur me serait impossible,
«Tendre melancolie, ah, viens me consoler,
«Viens calmer les tourments de ma sombre retraite
«Et mele une douceur secrete
«A ces pleurs, que je sens couler».
[Ядовитая пища слишком чувствительной души,
Ты, без которой счастье было бы для меня невозможно,
Нежная меланхолия, о, приди, меня утешить,
Приди, утиши муки моего мрачного уединения
И присоедини тайную сладость
К этим слезам, которых я чувствую течение.]
Жюли играла Борису нa арфе самые печальные ноктюрны. Борис читал ей вслух Бедную Лизу и не раз прерывал чтение от волнения, захватывающего его дыханье. Встречаясь в большом обществе, Жюли и Борис смотрели друг на друга как на единственных людей в мире равнодушных, понимавших один другого.
Анна Михайловна, часто ездившая к Карагиным, составляя партию матери, между тем наводила верные справки о том, что отдавалось за Жюли (отдавались оба пензенские именья и нижегородские леса). Анна Михайловна, с преданностью воле провидения и умилением, смотрела на утонченную печаль, которая связывала ее сына с богатой Жюли.
– Toujours charmante et melancolique, cette chere Julieie, [Она все так же прелестна и меланхолична, эта милая Жюли.] – говорила она дочери. – Борис говорит, что он отдыхает душой в вашем доме. Он так много понес разочарований и так чувствителен, – говорила она матери.
– Ах, мой друг, как я привязалась к Жюли последнее время, – говорила она сыну, – не могу тебе описать! Да и кто может не любить ее? Это такое неземное существо! Ах, Борис, Борис! – Она замолкала на минуту. – И как мне жалко ее maman, – продолжала она, – нынче она показывала мне отчеты и письма из Пензы (у них огромное имение) и она бедная всё сама одна: ее так обманывают!