1774 год в литературе
Поделись знанием:
– Хорошо ездит, а? А на коне то каков, а?
– Картину писать! Как намеднись из Заварзинских бурьянов помкнули лису. Они перескакивать стали, от уймища, страсть – лошадь тысяча рублей, а седоку цены нет. Да уж такого молодца поискать!
– Поискать… – повторил граф, видимо сожалея, что кончилась так скоро речь Семена. – Поискать? – сказал он, отворачивая полы шубки и доставая табакерку.
– Намедни как от обедни во всей регалии вышли, так Михаил то Сидорыч… – Семен не договорил, услыхав ясно раздававшийся в тихом воздухе гон с подвыванием не более двух или трех гончих. Он, наклонив голову, прислушался и молча погрозился барину. – На выводок натекли… – прошептал он, прямо на Лядовской повели.
Граф, забыв стереть улыбку с лица, смотрел перед собой вдаль по перемычке и, не нюхая, держал в руке табакерку. Вслед за лаем собак послышался голос по волку, поданный в басистый рог Данилы; стая присоединилась к первым трем собакам и слышно было, как заревели с заливом голоса гончих, с тем особенным подвыванием, которое служило признаком гона по волку. Доезжачие уже не порскали, а улюлюкали, и из за всех голосов выступал голос Данилы, то басистый, то пронзительно тонкий. Голос Данилы, казалось, наполнял весь лес, выходил из за леса и звучал далеко в поле.
Прислушавшись несколько секунд молча, граф и его стремянной убедились, что гончие разбились на две стаи: одна большая, ревевшая особенно горячо, стала удаляться, другая часть стаи понеслась вдоль по лесу мимо графа, и при этой стае было слышно улюлюканье Данилы. Оба эти гона сливались, переливались, но оба удалялись. Семен вздохнул и нагнулся, чтоб оправить сворку, в которой запутался молодой кобель; граф тоже вздохнул и, заметив в своей руке табакерку, открыл ее и достал щепоть. «Назад!» крикнул Семен на кобеля, который выступил за опушку. Граф вздрогнул и уронил табакерку. Настасья Ивановна слез и стал поднимать ее.
Граф и Семен смотрели на него. Вдруг, как это часто бывает, звук гона мгновенно приблизился, как будто вот, вот перед ними самими были лающие рты собак и улюлюканье Данилы.
Граф оглянулся и направо увидал Митьку, который выкатывавшимися глазами смотрел на графа и, подняв шапку, указывал ему вперед, на другую сторону.
– Береги! – закричал он таким голосом, что видно было, что это слово давно уже мучительно просилось у него наружу. И поскакал, выпустив собак, по направлению к графу.
Граф и Семен выскакали из опушки и налево от себя увидали волка, который, мягко переваливаясь, тихим скоком подскакивал левее их к той самой опушке, у которой они стояли. Злобные собаки визгнули и, сорвавшись со свор, понеслись к волку мимо ног лошадей.
1774 год в литературе | ||
1772 – 1773 — 1774 — 1775 – 1776 | ||
См. также: Другие события в 1774 году |
Содержание
События
- Первый Континентальный конгресс в Америке
- Джозеф Пристли открыл Кислород
- Иоганн Готлоб становится секретарем Ричарда Бранка
Книги
- «Друг несчастных» — слёзная драма Михаила Хераскова.
- «Клавиго» — драма Иоганна Вольфганга Гёте.
- «Страдания юного Вертера» — роман Иоганна Вольфганга Гёте.
Новые книги
- Джереми Бентам — The White Bull
- Генри Брук — Juliet Grenville
- Иоганн Вольфганг фон Гёте — «Страдания юного Вертера»
- Чарльз Джонстон — The History of Arsaces
- Ньюгетский справочник
Драмы
- Майлз Питер Эндрюз — The Election
- Джон Бюргойн — The Maid of the Oaks
- Джордж Колмен — The Man of Business
- Чарлз Дибдин — The Waterman
- Иоганн Вольфганг фон Гёте Johann Wolfgang von Goethe — Clavigo
- Томас Халл — Henry the Second
- Хью келли — The Romance of an Hour
Поэзия
- Джеймс Битти — The Minstrel, volume 2
- Уилльям Данкин — Poetical Works
- Оливер Голдсмит — Oliver Goldsmith — Retaliation
- Ричард Грейвс — The Progress of Gallantry
- Уилльям Мэйсон — An Heroic Postscript to the Public
- Ханна Мор — The Inflexible Captive
- Генри Джеймс Пи — Farringdon Hill
- Мэри Скотт — The Female Advocate
- Уилльям Уайтхед — Plays and Poems, by William Whitehead, Esq. Poet Laureat
Нехудожественная литература
- Джакомо Казанова — Istoria delle turbolenze della Polonia
- Джозеф Крадок — Village Memoirs
- Мартин Герберт — De cantu et musica sacra
- Оливер Голдсмит Oliver Goldsmith — The Grecian History
- — Истрия о Земле и Природе
- Генри Хом — Sketches of the History of Man
- Томас Джефферсон — A Summary View of the Rights of British America
- Сэмюэл Джонсон — The Patriot
- Энтони Саймон Ле Паг Ду Прац — The History of Louisiana, или Западной части Вирджинии и Каролины; Английский переводчик, одного тома — Histoire de la Louisiane, опубликованный в 1758 году
- Джозеф Пристли — Experiments and Observations on Different Kinds of Air
- Уилльям Ричардчон — A Philosophical Analysis and Illustration of Some of Shakespeare’s Remarkable Characters
- Уилльям Дормер Стэнхоп — Letters to his Son
- Хорас Уолпол — A Description of Strawberry-Hill
- Томас Уортон — The History of English Poetry
- Джон Уэсли — Thoughts upon Slavery
Родились
- 1 января — Пьетро Джордани переводчик, учёный и писатель (умер в 1848 году)
- 18 января — Анна Петровна Бунина, первая крупная русская поэтесса, Русская Сапфо и Десятая Муза, как называли её современники (умерла в 1829).
- 24 февраля — Арчибальд Констебл издатель (умер в 1827)
- 12 августа — Роберт Саути (Robert Southey), английский поэт-романтик, представитель «озёрной школы» (умер в 1843).
Скончались
- 4 апреля — Оливер Голдсмит, английский прозаик, поэт и драматург ирландского происхождения, яркий представитель сентиментализма (родился в 1730).
- 28 апреля — Готфрид Ленгнич, историк (родился в 1689 году)
- 16 октября — Роберт Фергюссон, поэт-лирик (родился в 1750 году) (повреждение головного мозга)
Это заготовка статьи о литературе. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
Напишите отзыв о статье "1774 год в литературе"
Отрывок, характеризующий 1774 год в литературе
– Так точно с. Уж они знают, где стать. Так тонко езду знают, что мы с Данилой другой раз диву даемся, – говорил Семен, зная, чем угодить барину.– Хорошо ездит, а? А на коне то каков, а?
– Картину писать! Как намеднись из Заварзинских бурьянов помкнули лису. Они перескакивать стали, от уймища, страсть – лошадь тысяча рублей, а седоку цены нет. Да уж такого молодца поискать!
– Поискать… – повторил граф, видимо сожалея, что кончилась так скоро речь Семена. – Поискать? – сказал он, отворачивая полы шубки и доставая табакерку.
– Намедни как от обедни во всей регалии вышли, так Михаил то Сидорыч… – Семен не договорил, услыхав ясно раздававшийся в тихом воздухе гон с подвыванием не более двух или трех гончих. Он, наклонив голову, прислушался и молча погрозился барину. – На выводок натекли… – прошептал он, прямо на Лядовской повели.
Граф, забыв стереть улыбку с лица, смотрел перед собой вдаль по перемычке и, не нюхая, держал в руке табакерку. Вслед за лаем собак послышался голос по волку, поданный в басистый рог Данилы; стая присоединилась к первым трем собакам и слышно было, как заревели с заливом голоса гончих, с тем особенным подвыванием, которое служило признаком гона по волку. Доезжачие уже не порскали, а улюлюкали, и из за всех голосов выступал голос Данилы, то басистый, то пронзительно тонкий. Голос Данилы, казалось, наполнял весь лес, выходил из за леса и звучал далеко в поле.
Прислушавшись несколько секунд молча, граф и его стремянной убедились, что гончие разбились на две стаи: одна большая, ревевшая особенно горячо, стала удаляться, другая часть стаи понеслась вдоль по лесу мимо графа, и при этой стае было слышно улюлюканье Данилы. Оба эти гона сливались, переливались, но оба удалялись. Семен вздохнул и нагнулся, чтоб оправить сворку, в которой запутался молодой кобель; граф тоже вздохнул и, заметив в своей руке табакерку, открыл ее и достал щепоть. «Назад!» крикнул Семен на кобеля, который выступил за опушку. Граф вздрогнул и уронил табакерку. Настасья Ивановна слез и стал поднимать ее.
Граф и Семен смотрели на него. Вдруг, как это часто бывает, звук гона мгновенно приблизился, как будто вот, вот перед ними самими были лающие рты собак и улюлюканье Данилы.
Граф оглянулся и направо увидал Митьку, который выкатывавшимися глазами смотрел на графа и, подняв шапку, указывал ему вперед, на другую сторону.
– Береги! – закричал он таким голосом, что видно было, что это слово давно уже мучительно просилось у него наружу. И поскакал, выпустив собак, по направлению к графу.
Граф и Семен выскакали из опушки и налево от себя увидали волка, который, мягко переваливаясь, тихим скоком подскакивал левее их к той самой опушке, у которой они стояли. Злобные собаки визгнули и, сорвавшись со свор, понеслись к волку мимо ног лошадей.