Dear Prudence
Поделись знанием:
– Нет, нет. Зачем ты увела меня? Она спросит.
– Ей гораздо лучше. Она нынче так хорошо говорила, – сказала княжна Марья.
Наташа лежала в постели и в полутьме комнаты рассматривала лицо княжны Марьи.
«Похожа она на него? – думала Наташа. – Да, похожа и не похожа. Но она особенная, чужая, совсем новая, неизвестная. И она любит меня. Что у ней на душе? Все доброе. Но как? Как она думает? Как она на меня смотрит? Да, она прекрасная».
– Маша, – сказала она, робко притянув к себе ее руку. – Маша, ты не думай, что я дурная. Нет? Маша, голубушка. Как я тебя люблю. Будем совсем, совсем друзьями.
И Наташа, обнимая, стала целовать руки и лицо княжны Марьи. Княжна Марья стыдилась и радовалась этому выражению чувств Наташи.
С этого дня между княжной Марьей и Наташей установилась та страстная и нежная дружба, которая бывает только между женщинами. Они беспрестанно целовались, говорили друг другу нежные слова и большую часть времени проводили вместе. Если одна выходила, то другаябыла беспокойна и спешила присоединиться к ней. Они вдвоем чувствовали большее согласие между собой, чем порознь, каждая сама с собою. Между ними установилось чувство сильнейшее, чем дружба: это было исключительное чувство возможности жизни только в присутствии друг друга.
Иногда они молчали целые часы; иногда, уже лежа в постелях, они начинали говорить и говорили до утра. Они говорили большей частию о дальнем прошедшем. Княжна Марья рассказывала про свое детство, про свою мать, про своего отца, про свои мечтания; и Наташа, прежде с спокойным непониманием отворачивавшаяся от этой жизни, преданности, покорности, от поэзии христианского самоотвержения, теперь, чувствуя себя связанной любовью с княжной Марьей, полюбила и прошедшее княжны Марьи и поняла непонятную ей прежде сторону жизни. Она не думала прилагать к своей жизни покорность и самоотвержение, потому что она привыкла искать других радостей, но она поняла и полюбила в другой эту прежде непонятную ей добродетель. Для княжны Марьи, слушавшей рассказы о детстве и первой молодости Наташи, тоже открывалась прежде непонятная сторона жизни, вера в жизнь, в наслаждения жизни.
Они всё точно так же никогда не говорили про него с тем, чтобы не нарушать словами, как им казалось, той высоты чувства, которая была в них, а это умолчание о нем делало то, что понемногу, не веря этому, они забывали его.
Наташа похудела, побледнела и физически так стала слаба, что все постоянно говорили о ее здоровье, и ей это приятно было. Но иногда на нее неожиданно находил не только страх смерти, но страх болезни, слабости, потери красоты, и невольно она иногда внимательно разглядывала свою голую руку, удивляясь на ее худобу, или заглядывалась по утрам в зеркало на свое вытянувшееся, жалкое, как ей казалось, лицо. Ей казалось, что это так должно быть, и вместе с тем становилось страшно и грустно.
Один раз она скоро взошла наверх и тяжело запыхалась. Тотчас же невольно она придумала себе дело внизу и оттуда вбежала опять наверх, пробуя силы и наблюдая за собой.
Другой раз она позвала Дуняшу, и голос ее задребезжал. Она еще раз кликнула ее, несмотря на то, что она слышала ее шаги, – кликнула тем грудным голосом, которым она певала, и прислушалась к нему.
Она не знала этого, не поверила бы, но под казавшимся ей непроницаемым слоем ила, застлавшим ее душу, уже пробивались тонкие, нежные молодые иглы травы, которые должны были укорениться и так застлать своими жизненными побегами задавившее ее горе, что его скоро будет не видно и не заметно. Рана заживала изнутри. В конце января княжна Марья уехала в Москву, и граф настоял на том, чтобы Наташа ехала с нею, с тем чтобы посоветоваться с докторами.
После столкновения при Вязьме, где Кутузов не мог удержать свои войска от желания опрокинуть, отрезать и т. д., дальнейшее движение бежавших французов и за ними бежавших русских, до Красного, происходило без сражений. Бегство было так быстро, что бежавшая за французами русская армия не могла поспевать за ними, что лошади в кавалерии и артиллерии становились и что сведения о движении французов были всегда неверны.
Люди русского войска были так измучены этим непрерывным движением по сорок верст в сутки, что не могли двигаться быстрее.
Чтобы понять степень истощения русской армии, надо только ясно понять значение того факта, что, потеряв ранеными и убитыми во все время движения от Тарутина не более пяти тысяч человек, не потеряв сотни людей пленными, армия русская, вышедшая из Тарутина в числе ста тысяч, пришла к Красному в числе пятидесяти тысяч.
Быстрое движение русских за французами действовало на русскую армию точно так же разрушительно, как и бегство французов. Разница была только в том, что русская армия двигалась произвольно, без угрозы погибели, которая висела над французской армией, и в том, что отсталые больные у французов оставались в руках врага, отсталые русские оставались у себя дома. Главная причина уменьшения армии Наполеона была быстрота движения, и несомненным доказательством тому служит соответственное уменьшение русских войск.
Вся деятельность Кутузова, как это было под Тарутиным и под Вязьмой, была направлена только к тому, чтобы, – насколько то было в его власти, – не останавливать этого гибельного для французов движения (как хотели в Петербурге и в армии русские генералы), а содействовать ему и облегчить движение своих войск.
Но, кроме того, со времени выказавшихся в войсках утомления и огромной убыли, происходивших от быстроты движения, еще другая причина представлялась Кутузову для замедления движения войск и для выжидания. Цель русских войск была – следование за французами. Путь французов был неизвестен, и потому, чем ближе следовали наши войска по пятам французов, тем больше они проходили расстояния. Только следуя в некотором расстоянии, можно было по кратчайшему пути перерезывать зигзаги, которые делали французы. Все искусные маневры, которые предлагали генералы, выражались в передвижениях войск, в увеличении переходов, а единственно разумная цель состояла в том, чтобы уменьшить эти переходы. И к этой цели во всю кампанию, от Москвы до Вильны, была направлена деятельность Кутузова – не случайно, не временно, но так последовательно, что он ни разу не изменил ей.
| Dear Prudence | ||||
| Исполнитель | ||||
|---|---|---|---|---|
| Альбом | ||||
| Дата выпуска | ||||
| Дата записи |
28—30 августа 1968 | |||
| Жанр | ||||
| Язык песни | ||||
| Длительность |
3:56 | |||
| Лейбл | ||||
| Автор | ||||
| Продюсер | ||||
| Трек-лист альбома «Белый альбом» | ||||
| ||||
«Dear Prudence» (рус. Дорогая Пруденс) — песня The Beatles из «Белого альбома», написанная Джоном Ленноном[1].
История создания
Прототип героини песни — Пруденс Фэрроу, сестра актрисы Мии Фэрроу; The Beatles учились вместе с ней йоге в Индии[1]. Пруденс часто так увлекалась медитацией, что почти не выходила из дома погулять с приятелями, несмотря на все их просьбы. Поэтому Леннон и написал песню «Dear Prudence», в которой упрашивал героиню «выйти на улицу поиграть» (англ. come out to play)[2]. По его словам, Пруденс «запиралась в доме порой на три недели, пытаясь достичь духовного мира быстрее всех»[3]. И сама она это подтверждала: «Я, едва доев обед, мчалась назад к себе в комнату, а Джон, Джордж и Пол уходили гулять и болтать… Они серьёзно относились к йоге, просто не так фанатично, как я»[4].
Ещё в Индии Леннон спел Фэрроу сочинённую им песню. Пруденс была, по её собственным словам, польщена: «Это было прекрасное произведение»[2]. Особенно она отметила незамысловатый, но поэтичный текст: «Солнце встало, небо синеет; всё это красиво, и ты тоже, дорогая Пруденс» (англ. The sun is up, the sky is blue, it's beautiful, and so are you, dear Prudence)[5].
Запись
Песня была записана в Лондоне с 28 по 30 августа 1968 года[6]. В первый день были записаны вокалы, гитарные партии Леннона и Харрисона, а также партия ударных, которую вместо временно ушедшего из группы Ринго Старра играл Маккартни. На следующий день Маккартни записал партию бас-гитары, а Леннон добавил эффект эха в свой вокал. Последними были записаны партии фортепьяно и флюгельгорна (обе исполнил Маккартни)[2][5].
В альбоме композиция стала второй, поэтому её начало смешалось с рёвом двигателей самолёта, завершающим предыдущую песню («Back in the U.S.S.R.»)[5].
По радио «Dear Prudence» впервые была исполнена в ноябре—декабре того же года[5].
Участники записи
В записи песни принимали участие[7][2][5]:
- Джон Леннон — ведущий вокал, гитара
- Пол Маккартни — вокал, ударная установка[8], тамбурин, фортепьяно, флюгельгорн, ковбелл, хлопки в ладоши
- Джордж Харрисон — вокал, гитара
- Мэл Эванс — вокал, хлопки в ладоши
- Джек Ломэкс — вокал, хлопки в ладоши
- Джон Маккартни — вокал, хлопки в ладоши[2]
Кавер-версии
У песни есть следующие кавер-версии[5]:
| Год записи | Исполнитель | Альбом | Примечания |
|---|---|---|---|
| 1968 | Рэмси Льюис | Mother Nature’s Son | |
| 1969 | Doug Parkinson in Focus | сингл | |
| 1969 | Габо Сабор | 1969 | |
| 1970 | Кенни Рэнкин | Family | |
| 1970 | The Five Stairsteps | сингл | Сторона B сингла «O-o-h Child» |
| 1976 | Лесли Уэст | The Leslie West Band | |
| 1983 | Siouxsie and the Banshees | сингл | № 3 в UK Singles Chart |
| 1991 | Пасториус, Джако | Live in New York City — Volume Two | |
| 1991 | Jerry Garcia Band | Jerry Garcia Band | |
| 1991 | The Clarks | The Clarks | |
| 1992 | Хайрам Баллок | Way Kool | Инструментальная[9][10] |
| 1998 | Джефф Лорбер | Midnight | Инструментальная[11][12] |
| 2001 | Graham Central Station | The Jam: The Larry Graham & Graham Central Station Anthology | |
| 2001 | Аланис Мориссетт | Come Together: A Night for John Lennon's Words and Music | Концертный альбом |
| 2002 | Брэд Мелдау | Largo | Инструментальная |
| 2007 | Дана Фукс, Эван Рэйчел Вуд, Джим Стёрджесс, Джо Андерсон и Тереза Виктория Карпио | Саундтрек к «Через Вселенную» | Саундтрек |
Напишите отзыв о статье "Dear Prudence"
Примечания
- ↑ 1 2 Sheff, 2000, pp. 198–199 (англ.).
- ↑ 1 2 3 4 5 Here, There and Everywhere: the 100 best Beatles songs, Stephen J Spignesi, Michael Lewis, page 252 (англ.)
- ↑ The American book of the Dead, Oliver Trager, page 90, Simon and Schuster, 1997 (англ.)
- ↑ Doyle, Jack [www.pophistorydig.com/?tag=beatles-prudence-farrow Dear Prudence, 1967-1968]. PopHistoryDig.com (27 July 2009). Проверено 15 мая 2010. [www.webcitation.org/6ARdLIMYa Архивировано из первоисточника 5 сентября 2012]. (англ.)
- ↑ 1 2 3 4 5 6 [www.pophistorydig.com/?tag=beatles-prudence-farrow The Pop History Dig, Dear Prudence] (англ.)
- ↑ Lewisohn, 1988, p. 152 (англ.).
- ↑ MacDonald, 2005, p. 310 (англ.).
- ↑ Lewisohn, 1988, p. 153 (англ.).
- ↑ [[www.allmusic.com/album/r160636 Dear Prudence] (англ.) на сайте Allmusic Way Kool overview]. Allmusic.com. (англ.)
- ↑ [www.hirambullock.com/scrolls/cd_way.html Hiram Bullock Discography]. HiramBullock.com. [www.webcitation.org/6ARdLv9hh Архивировано из первоисточника 5 сентября 2012]. (англ.)
- ↑ [[www.allmusic.com/album/r341710 Dear Prudence] (англ.) на сайте Allmusic Midnight overview]. Allmusic.com.
- ↑ [jazztimes.com/articles/8159-midnight-jeff-lorber Midnight - Jeff Lorber]. JazzTimes.com. [www.webcitation.org/6ARdMNQ1U Архивировано из первоисточника 5 сентября 2012].
Ссылки
- Lewisohn, Mark. The Beatles Recording Sessions. — New York: Harmony Books, 1988. — ISBN 0-517-57066-1. (англ.)
- MacDonald, Ian. Revolution in the Head: The Beatles' Records and the Sixties. — Second Revised. — London: Pimlico (Rand), 2005. — ISBN 1-844-13828-3. (англ.)
- Rimer, Sara. [query.nytimes.com/gst/fullpage.html?res=9B0DE1D91F30F93BA15755C0A961948260 The Beatles And Youth At Auction]. — The New York Times, 1987. (англ.)
- Sheff, David. All We Are Saying: The Last Major Interview with John Lennon and Yoko Ono. — New York: St. Martin's Press, 2000. — ISBN 0-312-25464-4. (англ.)
| |||||||||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Dear Prudence
– Ты устала – постарайся заснуть.– Нет, нет. Зачем ты увела меня? Она спросит.
– Ей гораздо лучше. Она нынче так хорошо говорила, – сказала княжна Марья.
Наташа лежала в постели и в полутьме комнаты рассматривала лицо княжны Марьи.
«Похожа она на него? – думала Наташа. – Да, похожа и не похожа. Но она особенная, чужая, совсем новая, неизвестная. И она любит меня. Что у ней на душе? Все доброе. Но как? Как она думает? Как она на меня смотрит? Да, она прекрасная».
– Маша, – сказала она, робко притянув к себе ее руку. – Маша, ты не думай, что я дурная. Нет? Маша, голубушка. Как я тебя люблю. Будем совсем, совсем друзьями.
И Наташа, обнимая, стала целовать руки и лицо княжны Марьи. Княжна Марья стыдилась и радовалась этому выражению чувств Наташи.
С этого дня между княжной Марьей и Наташей установилась та страстная и нежная дружба, которая бывает только между женщинами. Они беспрестанно целовались, говорили друг другу нежные слова и большую часть времени проводили вместе. Если одна выходила, то другаябыла беспокойна и спешила присоединиться к ней. Они вдвоем чувствовали большее согласие между собой, чем порознь, каждая сама с собою. Между ними установилось чувство сильнейшее, чем дружба: это было исключительное чувство возможности жизни только в присутствии друг друга.
Иногда они молчали целые часы; иногда, уже лежа в постелях, они начинали говорить и говорили до утра. Они говорили большей частию о дальнем прошедшем. Княжна Марья рассказывала про свое детство, про свою мать, про своего отца, про свои мечтания; и Наташа, прежде с спокойным непониманием отворачивавшаяся от этой жизни, преданности, покорности, от поэзии христианского самоотвержения, теперь, чувствуя себя связанной любовью с княжной Марьей, полюбила и прошедшее княжны Марьи и поняла непонятную ей прежде сторону жизни. Она не думала прилагать к своей жизни покорность и самоотвержение, потому что она привыкла искать других радостей, но она поняла и полюбила в другой эту прежде непонятную ей добродетель. Для княжны Марьи, слушавшей рассказы о детстве и первой молодости Наташи, тоже открывалась прежде непонятная сторона жизни, вера в жизнь, в наслаждения жизни.
Они всё точно так же никогда не говорили про него с тем, чтобы не нарушать словами, как им казалось, той высоты чувства, которая была в них, а это умолчание о нем делало то, что понемногу, не веря этому, они забывали его.
Наташа похудела, побледнела и физически так стала слаба, что все постоянно говорили о ее здоровье, и ей это приятно было. Но иногда на нее неожиданно находил не только страх смерти, но страх болезни, слабости, потери красоты, и невольно она иногда внимательно разглядывала свою голую руку, удивляясь на ее худобу, или заглядывалась по утрам в зеркало на свое вытянувшееся, жалкое, как ей казалось, лицо. Ей казалось, что это так должно быть, и вместе с тем становилось страшно и грустно.
Один раз она скоро взошла наверх и тяжело запыхалась. Тотчас же невольно она придумала себе дело внизу и оттуда вбежала опять наверх, пробуя силы и наблюдая за собой.
Другой раз она позвала Дуняшу, и голос ее задребезжал. Она еще раз кликнула ее, несмотря на то, что она слышала ее шаги, – кликнула тем грудным голосом, которым она певала, и прислушалась к нему.
Она не знала этого, не поверила бы, но под казавшимся ей непроницаемым слоем ила, застлавшим ее душу, уже пробивались тонкие, нежные молодые иглы травы, которые должны были укорениться и так застлать своими жизненными побегами задавившее ее горе, что его скоро будет не видно и не заметно. Рана заживала изнутри. В конце января княжна Марья уехала в Москву, и граф настоял на том, чтобы Наташа ехала с нею, с тем чтобы посоветоваться с докторами.
После столкновения при Вязьме, где Кутузов не мог удержать свои войска от желания опрокинуть, отрезать и т. д., дальнейшее движение бежавших французов и за ними бежавших русских, до Красного, происходило без сражений. Бегство было так быстро, что бежавшая за французами русская армия не могла поспевать за ними, что лошади в кавалерии и артиллерии становились и что сведения о движении французов были всегда неверны.
Люди русского войска были так измучены этим непрерывным движением по сорок верст в сутки, что не могли двигаться быстрее.
Чтобы понять степень истощения русской армии, надо только ясно понять значение того факта, что, потеряв ранеными и убитыми во все время движения от Тарутина не более пяти тысяч человек, не потеряв сотни людей пленными, армия русская, вышедшая из Тарутина в числе ста тысяч, пришла к Красному в числе пятидесяти тысяч.
Быстрое движение русских за французами действовало на русскую армию точно так же разрушительно, как и бегство французов. Разница была только в том, что русская армия двигалась произвольно, без угрозы погибели, которая висела над французской армией, и в том, что отсталые больные у французов оставались в руках врага, отсталые русские оставались у себя дома. Главная причина уменьшения армии Наполеона была быстрота движения, и несомненным доказательством тому служит соответственное уменьшение русских войск.
Вся деятельность Кутузова, как это было под Тарутиным и под Вязьмой, была направлена только к тому, чтобы, – насколько то было в его власти, – не останавливать этого гибельного для французов движения (как хотели в Петербурге и в армии русские генералы), а содействовать ему и облегчить движение своих войск.
Но, кроме того, со времени выказавшихся в войсках утомления и огромной убыли, происходивших от быстроты движения, еще другая причина представлялась Кутузову для замедления движения войск и для выжидания. Цель русских войск была – следование за французами. Путь французов был неизвестен, и потому, чем ближе следовали наши войска по пятам французов, тем больше они проходили расстояния. Только следуя в некотором расстоянии, можно было по кратчайшему пути перерезывать зигзаги, которые делали французы. Все искусные маневры, которые предлагали генералы, выражались в передвижениях войск, в увеличении переходов, а единственно разумная цель состояла в том, чтобы уменьшить эти переходы. И к этой цели во всю кампанию, от Москвы до Вильны, была направлена деятельность Кутузова – не случайно, не временно, но так последовательно, что он ни разу не изменил ей.
