Good Night

Good Night
Исполнитель	The Beatles
Альбом	The Beatles
Дата выпуска	22 ноября 1968
Дата записи	28 июня, 2, 22 июля 1968
Жанр	барокко-поп, колыбельная
Язык песни	английский
Длительность	3:11
Лейбл	Apple Records
Автор	Леннон — Маккартни
Продюсер	Джордж Мартин
Трек-лист альбома «The Beatles»
Revolution 9 (29) Good Night (30)

«Good Night» (рус. Спокойной ночи) — песня группы «Битлз», завершающая их одноимённый двойной альбом (также известный как «Белый альбом»). Песня написана Джоном Ленноном (авторство приписано Леннону и Маккартни) и исполнена Ринго Старром в сопровождении небольшого оркестра под управлением Джорджа Мартина.

О песне

Джон Леннон написал эту песню как колыбельную для своего сына Джулиана, когда тому было пять лет. Будучи довольно сентиментальной, она служит неким противовесом экспериментальной песне «Revolution 9» (предпоследней композиции на альбоме).

Ринго Старр, исполнивший песню, стал третьим из членов группы (после Маккартни и Харрисона), кто записал песню «Битлз» без кого-либо из других её участников (Леннон в этом смысле стал последним, самостоятельно записав песню «Julia»).

Песня использует, по словам Леннона, «возможно, слишком пышную» аранжировку, выполненную Джорджем Мартином (при этом и сам Мартин исполнил партию челесты). Кроме того, в записи песни (в качестве бэк-вокалистов) принимал участие ансамбль вокалистов The Mike Sammes Singers под управлением Майка Сэммеса (Mike Sammes). Сама композиция, по мнению Иэна Макдональда, является непреднамеренной вариацией на тему песни «True Love» Коула Портера (одной из песен, исполнявшихся группой во времена концертной работы в Гамбурге).

Запись песни

Студийная работа над песней началась ночью 28 июня 1968 года, когда было записано пять треков: Ринго Старр исполнял вокальную партию, а Джон Леннон аккомпанировал ему на гитаре. В тот же день была записана пробная версия с фортепианным исполнением Джона Леннона; эта версия, дополненная отдельными фрагментами из оркестровой аранжировки Джорджа Мартина, впоследствии была выпущена на сборном альбоме Anthology 3.

Второго июля Старр перезаписал вокальную партию; тогде же были записаны подголоски, а Джордж Мартин начал работу над своей аранжировкой. Однако 22 июля все предыдущие записи были забракованы, и всё началось сначала: было записано 12 треков партии оркестра, затем были записаны подголоски, тогда как в последнюю очередь — вокальная партия Старра.

В записи участвовали:

• Ринго Старр — вокал
• Джордж Мартин — челеста
• Участники группы Mike Sammes Singers (Ингрид Томас, Пэт Уитмор, Вэл Стокуэлл, Айрин Кинг, Росс Гилмор, Майк Редуэй, Кен Берри, Фред Лукас) — подголоски
• Исполнители оркестра (их имена не указаны): двенадцать скрипок, три альта, три флейты, кларнет, валторна, вибрафон, контрабас, арфа.

Использование песни в альбоме Love

В саундтреке к шоу Cirque du Soleil под названием «Love» (саундтрек был выпущен в виде одноимённого альбома) песня не звучит целиком, однако используются отдельные её фрагменты. Сначала они слышны в переходе между песнями «Lucy in the Sky with Diamonds» и «Octopus’s Garden» (звучание на малую терцию ниже оригинального). В самом конце альбома, после того как смолкает композиция «All You Need Is Love», звучит оркестровая кода из «Good Night» (на этот раз — в оригинальной тональности).

Кавер-версии

Песня перепевалась многими группами и исполнителями, включая The Carpenters, Кенни Логгинс, Линда Ронстадт, The Manhattan Transfer, Вера Линн. Барбра Стрейзанд включила кавер-версию песни в свой альбом What About Today? (1969 г.). Именно этой песней британская группа Coldplay сопровождала свой уход со сцены на концертах тура Twisted Logic Tour (2005—2006). Американская актриса Тери Хэтчер исполнила эту песню для благотворительного сборного альбома Unexpected Dreams (2006 г.).

Литература

• MacDonald, Ian. Переворот в мозгах: записи The Beatles и шестидесятые = Revolution in the Head: The Beatles’ Records and the Sixties. — 2nd ed. — London: Pimlico, 2005. — 554 с. — ISBN 1-844-13828-3.
• Sheff, David. [books.google.com.ua/books?id=HL7X-YyrINUC&dq=isbn:0312254644&hl=ru&sa=X&ei=eZYDT_nGN4SdOufzzdkI&redir_esc=y Всё, что мы говорим: Последнее большое интервью с Джоном Ленноном и Йоко Оно] = All We Are Saying: The Last Major Interview with John Lennon and Yoko Ono. — New York: St. Martin’s Press, 2000. — P. 229. — ISBN 0-312-25464-4.

Ссылки

• [www.beatlesbible.com/songs/good-night/ Библия The Beatles: «Good Night»] (англ.). The Beatles Bible. Проверено 25 июля 2012. [www.webcitation.org/6B3ATAixL Архивировано из первоисточника 30 сентября 2012].
• [www.steve.hamel.name/songs/good_night.asp Текст песни «Good Night»] (англ.). stevesbeatles.com. Проверено 14 апреля 2014.
• Alan W. Pollack. [www.icce.rug.nl/~soundscapes/DATABASES/AWP/gn.shtml Заметки о песне «Good Night»] (англ.). Проверено 25 июля 2012. [www.webcitation.org/6B3AUORYd Архивировано из первоисточника 30 сентября 2012].
• [www.youtube.com/watch?v=NdRgdiSizFE Видео со звучанием студийной версии песни]  (Проверено 25 июля 2012)

Отрывок, характеризующий Good Night

Когда человек видит умирающее животное, ужас охватывает его: то, что есть он сам, – сущность его, в его глазах очевидно уничтожается – перестает быть. Но когда умирающее есть человек, и человек любимый – ощущаемый, тогда, кроме ужаса перед уничтожением жизни, чувствуется разрыв и духовная рана, которая, так же как и рана физическая, иногда убивает, иногда залечивается, но всегда болит и боится внешнего раздражающего прикосновения.
После смерти князя Андрея Наташа и княжна Марья одинаково чувствовали это. Они, нравственно согнувшись и зажмурившись от грозного, нависшего над ними облака смерти, не смели взглянуть в лицо жизни. Они осторожно берегли свои открытые раны от оскорбительных, болезненных прикосновений. Все: быстро проехавший экипаж по улице, напоминание об обеде, вопрос девушки о платье, которое надо приготовить; еще хуже, слово неискреннего, слабого участия болезненно раздражало рану, казалось оскорблением и нарушало ту необходимую тишину, в которой они обе старались прислушиваться к незамолкшему еще в их воображении страшному, строгому хору, и мешало вглядываться в те таинственные бесконечные дали, которые на мгновение открылись перед ними.
Только вдвоем им было не оскорбительно и не больно. Они мало говорили между собой. Ежели они говорили, то о самых незначительных предметах. И та и другая одинаково избегали упоминания о чем нибудь, имеющем отношение к будущему.
Признавать возможность будущего казалось им оскорблением его памяти. Еще осторожнее они обходили в своих разговорах все то, что могло иметь отношение к умершему. Им казалось, что то, что они пережили и перечувствовали, не могло быть выражено словами. Им казалось, что всякое упоминание словами о подробностях его жизни нарушало величие и святыню совершившегося в их глазах таинства.
Беспрестанные воздержания речи, постоянное старательное обхождение всего того, что могло навести на слово о нем: эти остановки с разных сторон на границе того, чего нельзя было говорить, еще чище и яснее выставляли перед их воображением то, что они чувствовали.

Но чистая, полная печаль так же невозможна, как чистая и полная радость. Княжна Марья, по своему положению одной независимой хозяйки своей судьбы, опекунши и воспитательницы племянника, первая была вызвана жизнью из того мира печали, в котором она жила первые две недели. Она получила письма от родных, на которые надо было отвечать; комната, в которую поместили Николеньку, была сыра, и он стал кашлять. Алпатыч приехал в Ярославль с отчетами о делах и с предложениями и советами переехать в Москву в Вздвиженский дом, который остался цел и требовал только небольших починок. Жизнь не останавливалась, и надо было жить. Как ни тяжело было княжне Марье выйти из того мира уединенного созерцания, в котором она жила до сих пор, как ни жалко и как будто совестно было покинуть Наташу одну, – заботы жизни требовали ее участия, и она невольно отдалась им. Она поверяла счеты с Алпатычем, советовалась с Десалем о племяннике и делала распоряжения и приготовления для своего переезда в Москву.
Наташа оставалась одна и с тех пор, как княжна Марья стала заниматься приготовлениями к отъезду, избегала и ее.
Княжна Марья предложила графине отпустить с собой Наташу в Москву, и мать и отец радостно согласились на это предложение, с каждым днем замечая упадок физических сил дочери и полагая для нее полезным и перемену места, и помощь московских врачей.
– Я никуда не поеду, – отвечала Наташа, когда ей сделали это предложение, – только, пожалуйста, оставьте меня, – сказала она и выбежала из комнаты, с трудом удерживая слезы не столько горя, сколько досады и озлобления.
После того как она почувствовала себя покинутой княжной Марьей и одинокой в своем горе, Наташа большую часть времени, одна в своей комнате, сидела с ногами в углу дивана, и, что нибудь разрывая или переминая своими тонкими, напряженными пальцами, упорным, неподвижным взглядом смотрела на то, на чем останавливались глаза. Уединение это изнуряло, мучило ее; но оно было для нее необходимо. Как только кто нибудь входил к ней, она быстро вставала, изменяла положение и выражение взгляда и бралась за книгу или шитье, очевидно с нетерпением ожидая ухода того, кто помешал ей.
Ей все казалось, что она вот вот сейчас поймет, проникнет то, на что с страшным, непосильным ей вопросом устремлен был ее душевный взгляд.
В конце декабря, в черном шерстяном платье, с небрежно связанной пучком косой, худая и бледная, Наташа сидела с ногами в углу дивана, напряженно комкая и распуская концы пояса, и смотрела на угол двери.
Она смотрела туда, куда ушел он, на ту сторону жизни. И та сторона жизни, о которой она прежде никогда не думала, которая прежде ей казалась такою далекою, невероятною, теперь была ей ближе и роднее, понятнее, чем эта сторона жизни, в которой все было или пустота и разрушение, или страдание и оскорбление.
Она смотрела туда, где она знала, что был он; но она не могла его видеть иначе, как таким, каким он был здесь. Она видела его опять таким же, каким он был в Мытищах, у Троицы, в Ярославле.
Она видела его лицо, слышала его голос и повторяла его слова и свои слова, сказанные ему, и иногда придумывала за себя и за него новые слова, которые тогда могли бы быть сказаны.