Mor ve Ötesi

Mor ve Ötesi
Группа Mor ve Ötesi на конкурсе песни Евроведение 2008
Основная информация
Жанры	альтернативный рок, анатолийский рок
Годы	1995 — по наст. время
Страна	Турция Турция
Город	Стамбул
Язык песен	турецкий
Лейбл	Pasaj, Ada, Rakun
Состав	Харун Текин, Бурак Гювен, Керем Кабадайи, Керем Озъеген
Бывшие участники	Алпер Текин, Дерин Эсмер
[www.morveotesi.com morveotesi.com]

Mor ve ÖtesiMor ve Ötesi

Mor ve Ötesi ([Мор ве Отеси́] с тур. — фиолетовый и остальное, лит. «ультрафиолет» от «morötesi» (с тур. — «ультрафиолет»)) — турецкая рок-группа из Стамбула, основанная в 1995 году. В настоящее время участниками коллектива являются Харун Текин (Harun Tekin), Керем Кабадайи (Kerem Kabadayı), Бурак Гювен (Burak Güven) и Керем Озеген (Kerem Özyeğen). В разное время в группе играли Алпер Текин и Дерин Эсмер. Группа известна своими политизированными текстами.

На родине добились известности после того, как исполнили саундтрек к фильму Mustafa hakkında herşey («Всё о Мустафе») режиссёра Чагана Ырмака и выпустили альбом Dünya Yalan Söylüyor, который получил платиновый статус. На начало 2009 года выпустили 6 студийных альбомов и 15 официальных клипов.

В 2008 году Mor ve Ötesi представляли Турцию на конкурсе песни Евровидение. В итоге, набрав 136 очков, заняли 7 место.

История

Период «Decision»

В 1990 году два школьных друга из Стамбула: Харун Текин (вокал / позже гитара) и Керем Кабадайи (ударные) — организовали группу Decision («Решение»), В то же время Керем начал осваивать барабаны, и на следующий год группа перешла на рок-звучание. После смены стиля Харун стал играть на гитаре. Вскоре к Decision присоединились Алпер Текин (бас), Шахин Йалабык (вокал) и Дерин Эсмер (вокал / гитара / клавишные), Первоначально группа исполняла англоязычные песни, но после ухода Шахина Йалабыка в 1994 году члены коллектива приняли решение перейти на турецкую лирику. И в январе 1995 года группа была окончательно сформирована уже под новым названием Mor ve Ötesi. По словам самих музыкантов, название можно перевести, как «фиолетовый и далее», ссылаясь на цвета спектра, где фиолетовый является последним цветом, видимым для человеческого глаза, то есть своим творчеством группа стремится показать скрытое.

Период «Mor ve Ötesi»

Şehir (1995—1998)

Их первый альбом Şehir («Город») записывался в период с августа 1995 года по январь 1996 года и вышел в свет в июне 1996 года. Первый сингл альбома Yalnız şarkı и одноимённое видео привлекли к себе немалый интерес в узких кругах и получили высокую оценку критики. В этом же году группа приняла участие в финале Tuborg Rock Festival, где Харун и Керем познакомились с Керемом Озегеном, который тогда ещё играл и пел в джаз-рок-группе Crusiana.

1997 год стал крайне значительным в судьбе молодой группы. В этом году Mor ve Ötesi впервые дали концерт за пределами родного города, а именно в столице Турции Анкаре на площадке ODTÜ (Ближневосточный технический университет). Немаловажным стало то, что ODTÜ известен, как молодёжный политический очаг. То есть жизнь в университете отмечена действиями различных студенческих обществ, проводящих политические протесты и фестивали. В этом же году группу покинул басист Алпер Текин, и на его место пришёл Бурак Гювен.

Начиная с 1998 года группа стала выступать со своей программой в баре Captain Hook, а также начала готовить к выпуску новый альбом.

Bırak Zaman Aksın (1999—2000)

Второй альбом Bırak Zaman Aksın («Позволь реке времени течь») был записан под руководством ещё одного давнего школьного товарища музыкантов звукорежиссёра Волкана Гюркана. Альбом был выпущен в марте 1999 года. После того, как работа над ним была завершена, группу покинул вокалист и ведущий гитарист Дерин Эсмер, переехав жить в США, и его заменил Керем Озеген. Харун Текин стал единственным солистом. Сформировался окончательный состав. С приходом Керема музыка Mor ve Ötesi заметно изменилась, а после разрушительного землетрясения 17 августа 1999 года в Коджаэли поменялись и тексты песен — члены коллектива начали уделять больше внимания политике и социальным темам в своём творчестве.

В начале 2000 года Mor ve Ötesi приняли активное участие в общенациональной борьбе против применения ядерного оружия, отражая свою точку зрения на этот счёт посредством различных тематических концертов и выступлений.

В июле группа записала кавер Sen Varsın, который вошёл на трибьют-альбом легендарного турецкого певца Булента Ортачгила. Завершило год одно из самых важных выступлений группы на сегодняшний день — они выступили на разогреве у Placebo на H2000 фестивале в Стамбуле 9 декабря.

Gül Kendine (2001—2003)

В декабре 2001 года группа выпустила свой третий альбом, Gül Kendine («Улыбнись себе»), который был признан наиболее профессиональным, чем первые два. Работа над этим альбомом тоже проводилась под руководством Волкана Гюркана. Для поддержки альбома был проведён первый масштабный промотур Mor ve Ötesi по всей стране, а на завершающем концерте в Стамбуле присутствовали около 5000 зрителей. Выступления группы были высоко оценены музыкальными критиками.

В 2003 году Mor ve Ötesi присоединились к различным кампаниям, выступающим против войны в Ираке, и наряду с такими музыкантами, как Athena, Айлин Аслым, Булент Ортачгил, Феридун Дюзаач, Корай Джандемир, Неят Явашогуллары и Vega приняли участие в записи Savaşa hiç gerek yok («Война не нужна совершенно»), где выступили, как исполнители и авторы. Песня была представлена 1 марта в Анкаре и исполнена вместе с толпой, насчитывающей более 100 000 человек. Сыграв заметную роль в антивоенной политике, группа прочно заняла своё место на национальной рок-сцене.

В мае этого же года был выпущен мини-альбом Yaz («Пиши»), содержащий кавер-версии песен, популярных в девяностых годах: вариант известной песни турецкой исполнительницы Ажды Пеккан — Yaz, а также ещё две песни популярные в девяностых, Güneye giderken и Bazen, а также в качестве бонуса — видео с промотура. Композиция Yaz стала гимном лета-2003.

Затем группа отправилась в турне по 17-ти городам страны под эгидой молодёжного фестиваля, устраиваемого каждое лето кампанией «Фанта» (Fanta Gençlik Festivali).

Dünya Yalan Söylüyor (2004—2005)

Осенью группа приступила к записи своего четвёртого альбома Dünya Yalan Söylüyor («Мир лжёт»), который вышел в 2004 году. Он стал самым популярным альбомом группы в Турции, получив за очень короткое время платиновый статус. Тираж достиг 250 000 экземпляров. Синглы Cambaz («Акробат») и Bir derdim var («Моя беда»), который также является саундтреком к фильму Mustafa hakkında herşey («Всё о Мустафе») режиссёра Чагана Ырмака, были удостоены пристального внимания со стороны слушателей. Поскольку их предыдущие работы не получили такой известности, новые поклонники думали, что Mor ve Ötesi были молодой группой. Несмотря на то, что этот альбом продавался лучше всех, старые поклонники восприняли его в штыки. Альбом критиковал действия США в Ираке и в остальной части мира. В том же самом году они получили «Golden Orange Award» за композицию Bir derdim var, которая к тому же была признана «Песней года». Также Dünya Yalan Söylüyor был выбран «Лучшим турецким рок-альбомом всех времён» по версии журнала Blue Jean. Так Cambaz, Bir Derdim Var и Sevda Çiçeği стали самыми популярными рок-композициями на тот день.

Коммерческий успех альбома был подкреплён стремительно растущим гастрольным графиком (группа сыграла более 150 концертов), а также четвёртым клипом на песню Aşk içinde («Внутри любви»). Пятое и последнее видео из Dünya Yalan Söylüyor было сделано для песни Uyan («Проснись»), которое достигло 3-го места в топ листе MTV World Chart Express. Что примечательно, видеоклип на данную композицию — это отредактированная версия мультфильма «Стеклянная гармоника», созданного Андреем Хржановским в 1968 году, который был запрещён к показу советской цензурой.

Büyük Düşler (2006—2007)

Их пятый альбом Büyük Düşler («Большие мечты») был выпущен 8 мая 2006 года. В основном альбом посвящён политическим проблемам Турции и личным переживаниям членов группы, таким как потеря близких и отношениям между людьми. По настроению это более депрессивный альбом, чем предыдущий. Он стал возвращением группы к прежнему звучанию и был очень тепло встречен старыми поклонниками. Первое видео было снято для Şirket («Корпорация»), песни, осуждающей капитализм; вторым синглом вышла рок-баллада Küçük sevgilim («Моя маленькая любимая»), записанная в дуэте с известной в Турции рок-певицей Шебнем Ферах. Режиссёром клипа на эту песню выступил Ketche. Büyük Düşler стал «Лучшим альбомом 2006» по версии журнала Blue Jean. Также были сняты видеоклипы на Ayıp olmaz mı? («Не будет ли стыдно?»).

Тем временем Mor ve Ötesi продолжали активную концертную деятельность. Например, группа открывала международный фестиваль Radarlive 2007, в котором принимали участие 29 артистов из разных стран. Хедлайнерами фестиваля были Мерлин Мэнсон и Джеймс & Грув Армада. Также Mor ve Ötesi дали акустическое выступления для MTV Turkey в стамбульском ночном клубе Ghetto, которое транслировалось вживую по сети. Четыре песни из этого концерта — Bir («Один»), Büyük düşler («Большие мечты»), Gece («Ночь») и Sevda çiçeği («Цветок страсти») — были выпущены вместе с остальными записями студии Rakun в специальном промо-CD, который был включён в февральский номер журнала Rolling Stone.

За 2004—2007 года Mor ve Ötesi отыграли 15 концертов в Германии в таких городах как Берлин, Бохум, Кёльн, Штутгарт, Франкфурт и один в Нидерландах (Амстердам).

В 2007 году группа основала свой собственный лейбл Rakun. В конце этого же года Mor ve Ötesi котировались в двух номинациях: как лучшая группа по рейтингу Power Türk, самой популярной музыкальной телесети в стране (премию получили), а также как номинант на участие в конкурсе «Евровидение 2008».

Евровидение (2008)

В 2008 году Mor ve Ötesi приняли участие в международном конкурсе Евровидение 2008, который проходил в столице Сербии, Белграде. Группа представляла Турцию с песней Deli («Безумец»).

Для участия в конкурсе группа была выбрана из 5 исполнителей, в список которых был также включён Таркан (позже отказался от участия). 10 декабря 2007 года генеральный менеджер телеканала TRT Ибрахим Сахин объявил, что Турцию на конкурсе песни Евровидение представит группа Mor ve Ötesi. Презентация их песни Deli прошла 15 февраля 2008 года на телеканале TRT1. Песня была выбрана из трёх вариантов, предложенных жюри: Deli («Безумец»), İddia («Убеждения») и Sonbahar («Осень»).

В рамках промотура, приуроченного к участию в конкурсе, Mor ve Ötesi посетили Грецию, Албанию, Македонию, Португалию, Украину, Азербайджан, Грузию.

Во всех вышеупомянутых странах, кроме Азербайджана, группа дала концерт. Пресс-конференция в Баку (столица Азербайджана), организованная в конференц-зале турецкого посольства, прошла очень быстро. Как свидетельствует один азербайджанский репортёр:

…в зале собралось много журналистов (от количества камер просто в глазах рябило), однако вопросов группе задали всего ничего. То ли слишком заворожены были представители отечественных медиа турками, что вопросов не нашлось, то ли спрашивать было нечего. Но, как мне кажется, музыканты были тоже удивлены столь короткой встречей с азербайджанскими журналистами.

Как передаёт TrendLife, пресс-конференция в Азербайджане началась сразу с весьма актуального вопроса о том, помогут ли им турки, ведь в прошлом году именно Турция отдала Армении максимальное количество очков — 12. На это участники группы ответили:

Азербайджанский и турецкий народы близки, и мы всегда поддерживаем друг друга. Лично мы будем поддерживать вас. Но за всех мы сейчас говорить не можем.

Также музыканты объяснили, почему будут петь на конкурсе по-турецки, а не по-английски, как большинство участников Евровидения:

Мы хотим всем показать, что такое рок на турецком языке. Он, как мы считаем, очень красив, и этим мы хотели бы поделиться со всеми. Также то, что мы будем петь на своём родном языке, является ещё одним доказательством нашей любви к своей стране. Одна из наших главных целей участия в «Евровидении» — это показать всё, на что мы способны, чтобы мы запомнились хорошей музыкой.

Уже после первой репетиции группы в Белграде, где проходил конкурс «Евровидение» о Mor ve Ötesi заговорили, как об одних из фаворитов и потенциальных претендентах на высокие места:

Представители Турции Mor ve Ötesi провели сегодня свою первую репетицию, продемонстрировав весьма убедительные и безупречные показатели…

Mor ve Ötesi показали мощное и убедительное выступление, безупречное с самого начала репетиции.

Оригинальный текст (англ.)  

The Turkish representatives Mor ve Ötesi rehearsed for the first time today, and they showed a flawless and vocally very convincing performance…

Mor ve Ötesi showed a powerful and convincing performance, which looked and sounded flawless from the very beginning of the rehearsal.

Андрей Михеев, автор независимого авторского интернет-проекта «Евровидение-Казахстан» так оценивал (по десятибалльной шкале) Mor ve Ötesi перед полуфиналом:

• Музыка: Песня состоит из двух абсолютно несвязанных кусочков. При всей солидности и хитовости припева — абсолютно никакие куплеты… 9/10
• Текст: …оба из которых причём полностью одинаковы. Сумасшедший текст во всех смыслах. 7/10
• Вокал: Вокал в фанерном виде особого впечатления не произвёл. 8/10
• Итог: Выйдет в финал. 8/10

Российский специалист по конкурсу Евровидение Антон Кулаков дал свою оценку группе там же:

• Музыка: Очень солидный альтернативный рок. Мелодия заслуживает похвал. 9/10
• Текст: Языковая игра с безумием блестящая. 10/10
• Вокал: Роковый, вполне себе жанровый вокал. 9,5/10
• Итог: Песня проходит путём Атены (Athena), ибо выступление я ожидаю наисильнейшее. Возможно, будет бороться за победу. 10/10

Заняв во втором полуфинале с 85 очками 7 место, Mor ve Ötesi прошли в финал, где в итоге, набрав 136 очков, повторили результат полуфинала, заняв 7 позицию. Это четвёртый результат Турции за всю историю участия в конкурсе.

Также группа приняла участие в фестивале «Славянский базар» в Витебске. 11 июля 2008 года Mor ve Ötesi выступили на его открытии в рамках проекта «Еврофест. Звёзды Евровидения», исполнив песни Deli и Bir Derdim Var.

Başıbozuk (2008)

24 ноября 2008 года состоялся релиз нового альбома группы Başıbozuk, презентация которого прошла 28 ноября. В него вошли три песни, подготовленные Mor ve Ötesi специально для отборочного тура Евровидения, а также ремиксы на их прошлые композиции, пользующиеся наибольшим успехом и несколько концертных записей, поэтому альбом не является полностью студийной работой. Помимо вышедшего ранее сингла и клипа Deli, приуроченного к участию в «Евровидении», в январе 2009 года вышли сингл и видео на песню İddia. Клип представляет собой мультипликацию, основанную на ранних компьютерных играх — Dendy. Альбом был поддержан обширным гастрольным туром по Европе, который длился с апреля по май.

5 мая 2009 года группа Mor ve Ötesi получили премию KRAL Müzik Ödülleri, победив в номинации «Группа года».

Masumiyetin Ziyan Olmaz (2010)

12 мая 2010 года вышел альбом Masumiyetin Ziyan Olmaz.

Музыка

Влияние

На Mor ve Ötesi в первую очередь повлияли личные предпочтения самих музыкантов, а также национальные традиции турецкой музыки. В профиле группы на MySpace даётся перечень исполнителей, которые, по мнению музыкантов, оказали наибольшее воздействие. В список вошли в основном представители англоязычного рока, такие как New Model Army, R.E.M., Pink Floyd, Bjork, Iggy Pop, Beatles, Led Zeppelin, Nirvana и др.

Изначально в тематике лирики Mor ve Ötesi преобладала философия. Отчасти это было связано с тем, что вокалист и единоличный автор песен, Харун Текин, является философом по образованию. Но после разрушительного землетрясения в Коджаэли 17 августа 1999 года группа начала уделять большое внимание политике и социальным темам в своём творчестве. Ещё одним переломным моментом был выход альбома Gül Kendine, где в качестве авторов выступила уже вся группа. Харун Текин говорил:

В предыдущих текстах, написанных мной, была определённая атмосфера, не очень открытая, сосредоточенная на себе. Теперь мы экспериментируем с чем-то новым. Мы хотим быть очень открытыми, но не вульгарными. Это больше похоже на повествование. Это будет более откровенно.

Оригинальный текст (англ.)  

This is more of a collective effort. The lyrics and music will belong to Mor ve Otesi. In my previous lyrics there was a certain air which was not very open and was introverted. Now we are experimenting with something new. We want to be very open but not vulgar. It is more like narrating a story. It will be more extroverted.

Согласно интервью, данному группой в Амстердаме, особое влияние на тексты песен оказывают средства массовой информации. По словам вокалиста группы Харуна, они хотят противостоять «дезинформации» и предложить людям альтернативу, чтобы они могли получать правдивые сведения.

Музыкальный стиль

Стиль Mor ve Ötesi определяется как альтернативный рок, но благодаря сочетанию рока и отдельных моментов народной музыки, они также являются и представителями анатолийского рока — стиля, присущего турецкой музыке. Помимо основных музыкальных инструментов группа иногда использует народные — так например для композиции Cambaz был задействован джюмбуш (cümbüş). Тем не менее, в интервью, которое Mor ve Ötesi дали перед выходом альбома Gül Kendine, они отметили, что не очень хорошо относятся к внедрению национальных мотивов в рок в качестве основной идеи. Поэтому такой подход не даёт причислять Mor ve Ötesi к фолку. Харун Текин прокомментировал это так:

Мы не станем этого делать, потому что нам нравится использовать свои собственные приёмы. Но есть и другой аспект. Если бы музыкальный рынок был открыт для новшеств, никто бы не был против этого. Есть и хорошие, и плохие группы, играющие анатолийский рок. Проблема в том, что музыкальный контингент [в роке] затоплен музыкой такого рода. Этот жанр становится широко распространённым и вытесняет другие стили. В итоге музыка развращается, и это мешает появлению новых стилей.

Оригинальный текст (англ.)  

We would not do such a thing because we like to use our own pieces. But there is another aspect. If the music market were open to innovation no one would oppose this. There are good and bad groups that compose Anatolian rock. The problem is that the music contingent [in rock], which is highly noisy, is being inundated with this kind of music. This genre is becoming widespread and crowding out other styles. In the end the music is corrupted and the emergence of new colors is prevented.

В частности, для альбома Gül Kendine привлекались инструменты, присущие классической музыке — такие как скрипка, виолончель, фортепиано и духовые.

С приходом в группу Керема Озегена заметно изменился и стиль исполнения песен. Озеген, который раньше был участником джаз-рок-группы Crusiana, внёс некоторые элементы джаза и блюза. Если раньше основной упор делался на вокалиста, то теперь и бэк-вокал стал играть особую роль.

Состав

Текущий состав

• Харун Текин — вокал, гитара
• Керем Озеген — бэк-вокал, гитара (с 1999 года)
• Бурак Гювен — бэк-вокал, бас-гитара (с 1996 года)
• Керем Кабадайи — ударные

Бывшие участники

• Алпер Текин — вокал, гитара, клавишные (до 1996)
• Дерин Эсмер — бас-гитара (до 1999)

Приглашавшиеся участники

• Озан Тюген — принимал участие в записи альбомов Dünya Yalan Söylüyor (2004) и Büyük Düşler (2006), в качестве клавишника и дополнительного бэк-вокалиста; иногда выступает на концертах вместе с группой
• Шебнем Ферах — Yardım et (2004), Küçük sevgilim (2006)
• Athena, Айлин Аслым, Булент Ортачгил, Феридун Дюзаач, Корай Джандемир, Нежат Явашогуллары, Vega — Savaşa hiç gerek yok (2003)

Критика

Вот что о Mor ve Ötesi пишет экс-участник азербайджанской рок-группы Unformal Рустам Мамедов в своём ЖЖ (орфография и стилистика сохранены):

Познакомился с ребятами из Mor ve Ötesi. Отметил для себя несколько интересных моментов. Во первых в интервью говорил каждый из них слаженно и наперёд зная что скажет другой участник группы. Хорошее качество для группы. Хотя по сути так и должно быть.

Во вторых вокальные данные Харуна Текина. Чувак реально отлично поёт в живую. В третьих простота. Очень легко было общаться. В общем получил большое удовольствие. Тем более что группа мне нравится уже давно.

Награды и звания

• Golden Orange Award (2004) в номинации «Лучший саундтрек» — Bir Derdim Var
• «Песня года» (2004) — Bir Derdim Var
• «Лучший турецкий рок-альбом всех времён» (2004) — Dünya Yalan Söylüyor по версии журнала Blue Jean
• «Лучший альбом 2006 года» (2006) — Büyük Düşler по версии журнала Blue Jean
• Powertürk müzik ödülleri 2008 (2008) — в номинации «Лучшая группа»

Дискография

Альбомы

Студийные

• Şehir (1996)
• Bırak Zaman Aksın (1999)
• Gül Kendine (2001)
• Dünya Yalan Söylüyor (2004)
• Büyük Düşler (2006)
• Başıbozuk¹ (2008)
• Masumiyetin Ziyan Olmaz (2010)
• Güneşi Beklerken (2012)

___
¹ Содержит только три студийных записи: Deli, İddia, Sonbahar — а также три концертные: Kış Geliyor, Re, Bir Derdim Var — и заремиксованные варианты старых песен.

Концертные

• Akustik (2005)

Мини-альбом

• Yaz (2003)

Синглы

• Yalnız şarkı (1996)
• Cambaz (2004)
• Sevda Çiçeği (2004)
• Bir Derdim Var (2004)
• Şirket (2006)
• Küçük Sevgilim (2006)
• Ayıp olmaz mı? (2006)
• Deli (22 мая 2008)
• İddia (2009)

Сборники

• Sular yükseliyor (1996) — сборник, содержащий 14 рок-композиций, выпущенных ADA Müzik с середины 1990-х. Содержит трек Yalnız Şarkı, принадлежащий альбому Şehir.
• Şarkılar bir oyundur (2000) — трибьют-альбом. Также известен как Bülent Ortaçgil için Söylenmiş Bülent Ortaçgil Şarkıları («Песни Булента Ортачгила спетые для Булента Ортачгила»). Mor ve Ötesi исполнили кавер-версию Sen Varsın.
• Söz vermiş şarkılar (2004) — сборник, состоящий из баллад, написанных Муратханом Мунганом. Mor ve Ötesi присоединились к альбому с кавер Telli Telli.
• Onno tunç şarkıları (2007) — здесь Mor ve Ötesi были представлены композицией 1945. Это классическая поп-песня, исполняемая ранее Онно Тунком и Сезен Аксу в 1980-х. Новая версия была хорошо воспринята критиками и признана лучшей в альбоме.

Разное

• Savaşa hiç gerek yok (2003) — песня Savaşa hiç gerek yok, направленная против войны в Ираке. Автором музыки и слов является группа Mor ve Ötesi. В записи приняли участие Mor ve Ötesi, Athena, Айлин Аслым, Булент Ортачгил, Феридун Дюзаач, Корай Джандемир, Нежат Явашогуллары и Vega. Сингл содержит три различных версии песни.
• Rolling Stone Promo-CD (2008) — в альбом вошли четыре песни, исполненные Mor ve Ötesi на акустическом концерте для MTV Turkey в стамбульском ночном клубе Ghetto — Bir, Büyük Düşler, Gece и Sevda Çiçeği. Также на диске были представлены песни таких групп, как Gren, Ayça Şen и Sakin.

Видеоработы

Клипы

• «Yalnız Şarkı» (1996)
• «Sabahın Köründe» (1996)
• «Son Giden» (1999)
• «Daha Mutlu Olamam» (2001)
• «Yaz Yaz Yaz» (2003)
• «Cambaz» (2004)
• «Sevda Çiçeği» (2004)
• «Bir Derdim Var» (2004)
• «Aşk İçinde» (2005)
• «Uyan» (2005)
• «Şirket» (2006)
• «Küçük Sevgilim» (2007)
• «Ayıp Olmaz Mı?» (2007)
• «Deli» (2008)
• «İddia» (2009)
• «Yorma Kendini» (2010)
• «Araf» (2010)
• «Loveliest Mistake» (2010)
• «Sor» (2011)
• «Bisiklet» (2011)
• «Kara Kutu» (2011)
• «Yolunda» (2012)

Разное

• Mustafa Hakkında Hersey (рус. «Все о Мустафе») (2004) — фильм режиссёра Чагана Ырмака. Mor ve Ötesi стали авторами и исполнителями саундтрека к фильму, а также снялись в эпизодической роли в качестве приглашённых музыкантов на свадьбе главного героя.

Ссылки

• [www.morveotesi.com Mor ve Ötesi] (тур.). — официальный сайт (также доступен на англ. языке). Проверено 9 ноября 2008. [www.webcitation.org/652GjFTUQ Архивировано из первоисточника 28 января 2012].
• [www.morveotesiforum.com morveotesiforum] (тур.). — страница форума. Проверено 9 ноября 2008. [www.webcitation.org/652GjuAvf Архивировано из первоисточника 28 января 2012].
• [www.morveotesi.ru/cgi-bin/forum/YaBB.pl?catselect=general Mor ve Ötesi фан-клуб] (рус.)(недоступная ссылка — история). — страница русского форума. Проверено 9 ноября 2008. [web.archive.org/20081214134145/www.morveotesi.ru/cgi-bin/forum/YaBB.pl?catselect=general Архивировано из первоисточника 14 декабря 2008].
• [forums.morveotesifan.com/ Mor ve Ötesi international fan forums] (англ.). — страница интернационального форума. Проверено 22 декабря 2008. [www.webcitation.org/652Gkk9Dh Архивировано из первоисточника 28 января 2012].

Отрывок, характеризующий Mor ve Ötesi

– Круши, ребята! – приговаривал он и сам подхватывал орудия за колеса и вывинчивал винты.
В дыму, оглушаемый беспрерывными выстрелами, заставлявшими его каждый раз вздрагивать, Тушин, не выпуская своей носогрелки, бегал от одного орудия к другому, то прицеливаясь, то считая заряды, то распоряжаясь переменой и перепряжкой убитых и раненых лошадей, и покрикивал своим слабым тоненьким, нерешительным голоском. Лицо его всё более и более оживлялось. Только когда убивали или ранили людей, он морщился и, отворачиваясь от убитого, сердито кричал на людей, как всегда, мешкавших поднять раненого или тело. Солдаты, большею частью красивые молодцы (как и всегда в батарейной роте, на две головы выше своего офицера и вдвое шире его), все, как дети в затруднительном положении, смотрели на своего командира, и то выражение, которое было на его лице, неизменно отражалось на их лицах.
Вследствие этого страшного гула, шума, потребности внимания и деятельности Тушин не испытывал ни малейшего неприятного чувства страха, и мысль, что его могут убить или больно ранить, не приходила ему в голову. Напротив, ему становилось всё веселее и веселее. Ему казалось, что уже очень давно, едва ли не вчера, была та минута, когда он увидел неприятеля и сделал первый выстрел, и что клочок поля, на котором он стоял, был ему давно знакомым, родственным местом. Несмотря на то, что он всё помнил, всё соображал, всё делал, что мог делать самый лучший офицер в его положении, он находился в состоянии, похожем на лихорадочный бред или на состояние пьяного человека.
Из за оглушающих со всех сторон звуков своих орудий, из за свиста и ударов снарядов неприятелей, из за вида вспотевшей, раскрасневшейся, торопящейся около орудий прислуги, из за вида крови людей и лошадей, из за вида дымков неприятеля на той стороне (после которых всякий раз прилетало ядро и било в землю, в человека, в орудие или в лошадь), из за вида этих предметов у него в голове установился свой фантастический мир, который составлял его наслаждение в эту минуту. Неприятельские пушки в его воображении были не пушки, а трубки, из которых редкими клубами выпускал дым невидимый курильщик.
– Вишь, пыхнул опять, – проговорил Тушин шопотом про себя, в то время как с горы выскакивал клуб дыма и влево полосой относился ветром, – теперь мячик жди – отсылать назад.
– Что прикажете, ваше благородие? – спросил фейерверкер, близко стоявший около него и слышавший, что он бормотал что то.
– Ничего, гранату… – отвечал он.
«Ну ка, наша Матвевна», говорил он про себя. Матвевной представлялась в его воображении большая крайняя, старинного литья пушка. Муравьями представлялись ему французы около своих орудий. Красавец и пьяница первый номер второго орудия в его мире был дядя ; Тушин чаще других смотрел на него и радовался на каждое его движение. Звук то замиравшей, то опять усиливавшейся ружейной перестрелки под горою представлялся ему чьим то дыханием. Он прислушивался к затиханью и разгоранью этих звуков.
– Ишь, задышала опять, задышала, – говорил он про себя.
Сам он представлялся себе огромного роста, мощным мужчиной, который обеими руками швыряет французам ядра.
– Ну, Матвевна, матушка, не выдавай! – говорил он, отходя от орудия, как над его головой раздался чуждый, незнакомый голос:
– Капитан Тушин! Капитан!
Тушин испуганно оглянулся. Это был тот штаб офицер, который выгнал его из Грунта. Он запыхавшимся голосом кричал ему:
– Что вы, с ума сошли. Вам два раза приказано отступать, а вы…
«Ну, за что они меня?…» думал про себя Тушин, со страхом глядя на начальника.
– Я… ничего… – проговорил он, приставляя два пальца к козырьку. – Я…
Но полковник не договорил всего, что хотел. Близко пролетевшее ядро заставило его, нырнув, согнуться на лошади. Он замолк и только что хотел сказать еще что то, как еще ядро остановило его. Он поворотил лошадь и поскакал прочь.
– Отступать! Все отступать! – прокричал он издалека. Солдаты засмеялись. Через минуту приехал адъютант с тем же приказанием.
Это был князь Андрей. Первое, что он увидел, выезжая на то пространство, которое занимали пушки Тушина, была отпряженная лошадь с перебитою ногой, которая ржала около запряженных лошадей. Из ноги ее, как из ключа, лилась кровь. Между передками лежало несколько убитых. Одно ядро за другим пролетало над ним, в то время как он подъезжал, и он почувствовал, как нервическая дрожь пробежала по его спине. Но одна мысль о том, что он боится, снова подняла его. «Я не могу бояться», подумал он и медленно слез с лошади между орудиями. Он передал приказание и не уехал с батареи. Он решил, что при себе снимет орудия с позиции и отведет их. Вместе с Тушиным, шагая через тела и под страшным огнем французов, он занялся уборкой орудий.
– А то приезжало сейчас начальство, так скорее драло, – сказал фейерверкер князю Андрею, – не так, как ваше благородие.
Князь Андрей ничего не говорил с Тушиным. Они оба были и так заняты, что, казалось, и не видали друг друга. Когда, надев уцелевшие из четырех два орудия на передки, они двинулись под гору (одна разбитая пушка и единорог были оставлены), князь Андрей подъехал к Тушину.
– Ну, до свидания, – сказал князь Андрей, протягивая руку Тушину.
– До свидания, голубчик, – сказал Тушин, – милая душа! прощайте, голубчик, – сказал Тушин со слезами, которые неизвестно почему вдруг выступили ему на глаза.


Ветер стих, черные тучи низко нависли над местом сражения, сливаясь на горизонте с пороховым дымом. Становилось темно, и тем яснее обозначалось в двух местах зарево пожаров. Канонада стала слабее, но трескотня ружей сзади и справа слышалась еще чаще и ближе. Как только Тушин с своими орудиями, объезжая и наезжая на раненых, вышел из под огня и спустился в овраг, его встретило начальство и адъютанты, в числе которых были и штаб офицер и Жерков, два раза посланный и ни разу не доехавший до батареи Тушина. Все они, перебивая один другого, отдавали и передавали приказания, как и куда итти, и делали ему упреки и замечания. Тушин ничем не распоряжался и молча, боясь говорить, потому что при каждом слове он готов был, сам не зная отчего, заплакать, ехал сзади на своей артиллерийской кляче. Хотя раненых велено было бросать, много из них тащилось за войсками и просилось на орудия. Тот самый молодцоватый пехотный офицер, который перед сражением выскочил из шалаша Тушина, был, с пулей в животе, положен на лафет Матвевны. Под горой бледный гусарский юнкер, одною рукой поддерживая другую, подошел к Тушину и попросился сесть.
– Капитан, ради Бога, я контужен в руку, – сказал он робко. – Ради Бога, я не могу итти. Ради Бога!
Видно было, что юнкер этот уже не раз просился где нибудь сесть и везде получал отказы. Он просил нерешительным и жалким голосом.
– Прикажите посадить, ради Бога.
– Посадите, посадите, – сказал Тушин. – Подложи шинель, ты, дядя, – обратился он к своему любимому солдату. – А где офицер раненый?
– Сложили, кончился, – ответил кто то.
– Посадите. Садитесь, милый, садитесь. Подстели шинель, Антонов.
Юнкер был Ростов. Он держал одною рукой другую, был бледен, и нижняя челюсть тряслась от лихорадочной дрожи. Его посадили на Матвевну, на то самое орудие, с которого сложили мертвого офицера. На подложенной шинели была кровь, в которой запачкались рейтузы и руки Ростова.
– Что, вы ранены, голубчик? – сказал Тушин, подходя к орудию, на котором сидел Ростов.
– Нет, контужен.
– Отчего же кровь то на станине? – спросил Тушин.
– Это офицер, ваше благородие, окровянил, – отвечал солдат артиллерист, обтирая кровь рукавом шинели и как будто извиняясь за нечистоту, в которой находилось орудие.
Насилу, с помощью пехоты, вывезли орудия в гору, и достигши деревни Гунтерсдорф, остановились. Стало уже так темно, что в десяти шагах нельзя было различить мундиров солдат, и перестрелка стала стихать. Вдруг близко с правой стороны послышались опять крики и пальба. От выстрелов уже блестело в темноте. Это была последняя атака французов, на которую отвечали солдаты, засевшие в дома деревни. Опять всё бросилось из деревни, но орудия Тушина не могли двинуться, и артиллеристы, Тушин и юнкер, молча переглядывались, ожидая своей участи. Перестрелка стала стихать, и из боковой улицы высыпали оживленные говором солдаты.
– Цел, Петров? – спрашивал один.
– Задали, брат, жару. Теперь не сунутся, – говорил другой.
– Ничего не видать. Как они в своих то зажарили! Не видать; темь, братцы. Нет ли напиться?
Французы последний раз были отбиты. И опять, в совершенном мраке, орудия Тушина, как рамой окруженные гудевшею пехотой, двинулись куда то вперед.
В темноте как будто текла невидимая, мрачная река, всё в одном направлении, гудя шопотом, говором и звуками копыт и колес. В общем гуле из за всех других звуков яснее всех были стоны и голоса раненых во мраке ночи. Их стоны, казалось, наполняли собой весь этот мрак, окружавший войска. Их стоны и мрак этой ночи – это было одно и то же. Через несколько времени в движущейся толпе произошло волнение. Кто то проехал со свитой на белой лошади и что то сказал, проезжая. Что сказал? Куда теперь? Стоять, что ль? Благодарил, что ли? – послышались жадные расспросы со всех сторон, и вся движущаяся масса стала напирать сама на себя (видно, передние остановились), и пронесся слух, что велено остановиться. Все остановились, как шли, на середине грязной дороги.
Засветились огни, и слышнее стал говор. Капитан Тушин, распорядившись по роте, послал одного из солдат отыскивать перевязочный пункт или лекаря для юнкера и сел у огня, разложенного на дороге солдатами. Ростов перетащился тоже к огню. Лихорадочная дрожь от боли, холода и сырости трясла всё его тело. Сон непреодолимо клонил его, но он не мог заснуть от мучительной боли в нывшей и не находившей положения руке. Он то закрывал глаза, то взглядывал на огонь, казавшийся ему горячо красным, то на сутуловатую слабую фигуру Тушина, по турецки сидевшего подле него. Большие добрые и умные глаза Тушина с сочувствием и состраданием устремлялись на него. Он видел, что Тушин всею душой хотел и ничем не мог помочь ему.
Со всех сторон слышны были шаги и говор проходивших, проезжавших и кругом размещавшейся пехоты. Звуки голосов, шагов и переставляемых в грязи лошадиных копыт, ближний и дальний треск дров сливались в один колеблющийся гул.
Теперь уже не текла, как прежде, во мраке невидимая река, а будто после бури укладывалось и трепетало мрачное море. Ростов бессмысленно смотрел и слушал, что происходило перед ним и вокруг него. Пехотный солдат подошел к костру, присел на корточки, всунул руки в огонь и отвернул лицо.
– Ничего, ваше благородие? – сказал он, вопросительно обращаясь к Тушину. – Вот отбился от роты, ваше благородие; сам не знаю, где. Беда!
Вместе с солдатом подошел к костру пехотный офицер с подвязанной щекой и, обращаясь к Тушину, просил приказать подвинуть крошечку орудия, чтобы провезти повозку. За ротным командиром набежали на костер два солдата. Они отчаянно ругались и дрались, выдергивая друг у друга какой то сапог.
– Как же, ты поднял! Ишь, ловок, – кричал один хриплым голосом.
Потом подошел худой, бледный солдат с шеей, обвязанной окровавленною подверткой, и сердитым голосом требовал воды у артиллеристов.
– Что ж, умирать, что ли, как собаке? – говорил он.
Тушин велел дать ему воды. Потом подбежал веселый солдат, прося огоньку в пехоту.
– Огоньку горяченького в пехоту! Счастливо оставаться, землячки, благодарим за огонек, мы назад с процентой отдадим, – говорил он, унося куда то в темноту краснеющуюся головешку.
За этим солдатом четыре солдата, неся что то тяжелое на шинели, прошли мимо костра. Один из них споткнулся.
– Ишь, черти, на дороге дрова положили, – проворчал он.
– Кончился, что ж его носить? – сказал один из них.
– Ну, вас!
И они скрылись во мраке с своею ношей.
– Что? болит? – спросил Тушин шопотом у Ростова.
– Болит.
– Ваше благородие, к генералу. Здесь в избе стоят, – сказал фейерверкер, подходя к Тушину.
– Сейчас, голубчик.
Тушин встал и, застегивая шинель и оправляясь, отошел от костра…
Недалеко от костра артиллеристов, в приготовленной для него избе, сидел князь Багратион за обедом, разговаривая с некоторыми начальниками частей, собравшимися у него. Тут был старичок с полузакрытыми глазами, жадно обгладывавший баранью кость, и двадцатидвухлетний безупречный генерал, раскрасневшийся от рюмки водки и обеда, и штаб офицер с именным перстнем, и Жерков, беспокойно оглядывавший всех, и князь Андрей, бледный, с поджатыми губами и лихорадочно блестящими глазами.
В избе стояло прислоненное в углу взятое французское знамя, и аудитор с наивным лицом щупал ткань знамени и, недоумевая, покачивал головой, может быть оттого, что его и в самом деле интересовал вид знамени, а может быть, и оттого, что ему тяжело было голодному смотреть на обед, за которым ему не достало прибора. В соседней избе находился взятый в плен драгунами французский полковник. Около него толпились, рассматривая его, наши офицеры. Князь Багратион благодарил отдельных начальников и расспрашивал о подробностях дела и о потерях. Полковой командир, представлявшийся под Браунау, докладывал князю, что, как только началось дело, он отступил из леса, собрал дроворубов и, пропустив их мимо себя, с двумя баталионами ударил в штыки и опрокинул французов.
– Как я увидал, ваше сиятельство, что первый батальон расстроен, я стал на дороге и думаю: «пропущу этих и встречу батальным огнем»; так и сделал.
Полковому командиру так хотелось сделать это, так он жалел, что не успел этого сделать, что ему казалось, что всё это точно было. Даже, может быть, и в самом деле было? Разве можно было разобрать в этой путанице, что было и чего не было?
– Причем должен заметить, ваше сиятельство, – продолжал он, вспоминая о разговоре Долохова с Кутузовым и о последнем свидании своем с разжалованным, – что рядовой, разжалованный Долохов, на моих глазах взял в плен французского офицера и особенно отличился.
– Здесь то я видел, ваше сиятельство, атаку павлоградцев, – беспокойно оглядываясь, вмешался Жерков, который вовсе не видал в этот день гусар, а только слышал о них от пехотного офицера. – Смяли два каре, ваше сиятельство.
На слова Жеркова некоторые улыбнулись, как и всегда ожидая от него шутки; но, заметив, что то, что он говорил, клонилось тоже к славе нашего оружия и нынешнего дня, приняли серьезное выражение, хотя многие очень хорошо знали, что то, что говорил Жерков, была ложь, ни на чем не основанная. Князь Багратион обратился к старичку полковнику.
– Благодарю всех, господа, все части действовали геройски: пехота, кавалерия и артиллерия. Каким образом в центре оставлены два орудия? – спросил он, ища кого то глазами. (Князь Багратион не спрашивал про орудия левого фланга; он знал уже, что там в самом начале дела были брошены все пушки.) – Я вас, кажется, просил, – обратился он к дежурному штаб офицеру.
– Одно было подбито, – отвечал дежурный штаб офицер, – а другое, я не могу понять; я сам там всё время был и распоряжался и только что отъехал… Жарко было, правда, – прибавил он скромно.
Кто то сказал, что капитан Тушин стоит здесь у самой деревни, и что за ним уже послано.
– Да вот вы были, – сказал князь Багратион, обращаясь к князю Андрею.
– Как же, мы вместе немного не съехались, – сказал дежурный штаб офицер, приятно улыбаясь Болконскому.
– Я не имел удовольствия вас видеть, – холодно и отрывисто сказал князь Андрей.
Все молчали. На пороге показался Тушин, робко пробиравшийся из за спин генералов. Обходя генералов в тесной избе, сконфуженный, как и всегда, при виде начальства, Тушин не рассмотрел древка знамени и спотыкнулся на него. Несколько голосов засмеялось.
– Каким образом орудие оставлено? – спросил Багратион, нахмурившись не столько на капитана, сколько на смеявшихся, в числе которых громче всех слышался голос Жеркова.
Тушину теперь только, при виде грозного начальства, во всем ужасе представилась его вина и позор в том, что он, оставшись жив, потерял два орудия. Он так был взволнован, что до сей минуты не успел подумать об этом. Смех офицеров еще больше сбил его с толку. Он стоял перед Багратионом с дрожащею нижнею челюстью и едва проговорил:
– Не знаю… ваше сиятельство… людей не было, ваше сиятельство.
– Вы бы могли из прикрытия взять!
Что прикрытия не было, этого не сказал Тушин, хотя это была сущая правда. Он боялся подвести этим другого начальника и молча, остановившимися глазами, смотрел прямо в лицо Багратиону, как смотрит сбившийся ученик в глаза экзаменатору.
Молчание было довольно продолжительно. Князь Багратион, видимо, не желая быть строгим, не находился, что сказать; остальные не смели вмешаться в разговор. Князь Андрей исподлобья смотрел на Тушина, и пальцы его рук нервически двигались.
– Ваше сиятельство, – прервал князь Андрей молчание своим резким голосом, – вы меня изволили послать к батарее капитана Тушина. Я был там и нашел две трети людей и лошадей перебитыми, два орудия исковерканными, и прикрытия никакого.
Князь Багратион и Тушин одинаково упорно смотрели теперь на сдержанно и взволнованно говорившего Болконского.
– И ежели, ваше сиятельство, позволите мне высказать свое мнение, – продолжал он, – то успехом дня мы обязаны более всего действию этой батареи и геройской стойкости капитана Тушина с его ротой, – сказал князь Андрей и, не ожидая ответа, тотчас же встал и отошел от стола.
Князь Багратион посмотрел на Тушина и, видимо не желая выказать недоверия к резкому суждению Болконского и, вместе с тем, чувствуя себя не в состоянии вполне верить ему, наклонил голову и сказал Тушину, что он может итти. Князь Андрей вышел за ним.
– Вот спасибо: выручил, голубчик, – сказал ему Тушин.
Князь Андрей оглянул Тушина и, ничего не сказав, отошел от него. Князю Андрею было грустно и тяжело. Всё это было так странно, так непохоже на то, чего он надеялся.

«Кто они? Зачем они? Что им нужно? И когда всё это кончится?» думал Ростов, глядя на переменявшиеся перед ним тени. Боль в руке становилась всё мучительнее. Сон клонил непреодолимо, в глазах прыгали красные круги, и впечатление этих голосов и этих лиц и чувство одиночества сливались с чувством боли. Это они, эти солдаты, раненые и нераненые, – это они то и давили, и тяготили, и выворачивали жилы, и жгли мясо в его разломанной руке и плече. Чтобы избавиться от них, он закрыл глаза.
Он забылся на одну минуту, но в этот короткий промежуток забвения он видел во сне бесчисленное количество предметов: он видел свою мать и ее большую белую руку, видел худенькие плечи Сони, глаза и смех Наташи, и Денисова с его голосом и усами, и Телянина, и всю свою историю с Теляниным и Богданычем. Вся эта история была одно и то же, что этот солдат с резким голосом, и эта то вся история и этот то солдат так мучительно, неотступно держали, давили и все в одну сторону тянули его руку. Он пытался устраняться от них, но они не отпускали ни на волос, ни на секунду его плечо. Оно бы не болело, оно было бы здорово, ежели б они не тянули его; но нельзя было избавиться от них.
Он открыл глаза и поглядел вверх. Черный полог ночи на аршин висел над светом углей. В этом свете летали порошинки падавшего снега. Тушин не возвращался, лекарь не приходил. Он был один, только какой то солдатик сидел теперь голый по другую сторону огня и грел свое худое желтое тело.
«Никому не нужен я! – думал Ростов. – Некому ни помочь, ни пожалеть. А был же и я когда то дома, сильный, веселый, любимый». – Он вздохнул и со вздохом невольно застонал.
– Ай болит что? – спросил солдатик, встряхивая свою рубаху над огнем, и, не дожидаясь ответа, крякнув, прибавил: – Мало ли за день народу попортили – страсть!
Ростов не слушал солдата. Он смотрел на порхавшие над огнем снежинки и вспоминал русскую зиму с теплым, светлым домом, пушистою шубой, быстрыми санями, здоровым телом и со всею любовью и заботою семьи. «И зачем я пошел сюда!» думал он.
На другой день французы не возобновляли нападения, и остаток Багратионова отряда присоединился к армии Кутузова.



Князь Василий не обдумывал своих планов. Он еще менее думал сделать людям зло для того, чтобы приобрести выгоду. Он был только светский человек, успевший в свете и сделавший привычку из этого успеха. У него постоянно, смотря по обстоятельствам, по сближениям с людьми, составлялись различные планы и соображения, в которых он сам не отдавал себе хорошенько отчета, но которые составляли весь интерес его жизни. Не один и не два таких плана и соображения бывало у него в ходу, а десятки, из которых одни только начинали представляться ему, другие достигались, третьи уничтожались. Он не говорил себе, например: «Этот человек теперь в силе, я должен приобрести его доверие и дружбу и через него устроить себе выдачу единовременного пособия», или он не говорил себе: «Вот Пьер богат, я должен заманить его жениться на дочери и занять нужные мне 40 тысяч»; но человек в силе встречался ему, и в ту же минуту инстинкт подсказывал ему, что этот человек может быть полезен, и князь Василий сближался с ним и при первой возможности, без приготовления, по инстинкту, льстил, делался фамильярен, говорил о том, о чем нужно было.
Пьер был у него под рукою в Москве, и князь Василий устроил для него назначение в камер юнкеры, что тогда равнялось чину статского советника, и настоял на том, чтобы молодой человек с ним вместе ехал в Петербург и остановился в его доме. Как будто рассеянно и вместе с тем с несомненной уверенностью, что так должно быть, князь Василий делал всё, что было нужно для того, чтобы женить Пьера на своей дочери. Ежели бы князь Василий обдумывал вперед свои планы, он не мог бы иметь такой естественности в обращении и такой простоты и фамильярности в сношении со всеми людьми, выше и ниже себя поставленными. Что то влекло его постоянно к людям сильнее или богаче его, и он одарен был редким искусством ловить именно ту минуту, когда надо и можно было пользоваться людьми.
Пьер, сделавшись неожиданно богачом и графом Безухим, после недавнего одиночества и беззаботности, почувствовал себя до такой степени окруженным, занятым, что ему только в постели удавалось остаться одному с самим собою. Ему нужно было подписывать бумаги, ведаться с присутственными местами, о значении которых он не имел ясного понятия, спрашивать о чем то главного управляющего, ехать в подмосковное имение и принимать множество лиц, которые прежде не хотели и знать о его существовании, а теперь были бы обижены и огорчены, ежели бы он не захотел их видеть. Все эти разнообразные лица – деловые, родственники, знакомые – все были одинаково хорошо, ласково расположены к молодому наследнику; все они, очевидно и несомненно, были убеждены в высоких достоинствах Пьера. Беспрестанно он слышал слова: «С вашей необыкновенной добротой» или «при вашем прекрасном сердце», или «вы сами так чисты, граф…» или «ежели бы он был так умен, как вы» и т. п., так что он искренно начинал верить своей необыкновенной доброте и своему необыкновенному уму, тем более, что и всегда, в глубине души, ему казалось, что он действительно очень добр и очень умен. Даже люди, прежде бывшие злыми и очевидно враждебными, делались с ним нежными и любящими. Столь сердитая старшая из княжен, с длинной талией, с приглаженными, как у куклы, волосами, после похорон пришла в комнату Пьера. Опуская глаза и беспрестанно вспыхивая, она сказала ему, что очень жалеет о бывших между ними недоразумениях и что теперь не чувствует себя вправе ничего просить, разве только позволения, после постигшего ее удара, остаться на несколько недель в доме, который она так любила и где столько принесла жертв. Она не могла удержаться и заплакала при этих словах. Растроганный тем, что эта статуеобразная княжна могла так измениться, Пьер взял ее за руку и просил извинения, сам не зная, за что. С этого дня княжна начала вязать полосатый шарф для Пьера и совершенно изменилась к нему.
– Сделай это для нее, mon cher; всё таки она много пострадала от покойника, – сказал ему князь Василий, давая подписать какую то бумагу в пользу княжны.
Князь Василий решил, что эту кость, вексель в 30 т., надо было всё таки бросить бедной княжне с тем, чтобы ей не могло притти в голову толковать об участии князя Василия в деле мозаикового портфеля. Пьер подписал вексель, и с тех пор княжна стала еще добрее. Младшие сестры стали также ласковы к нему, в особенности самая младшая, хорошенькая, с родинкой, часто смущала Пьера своими улыбками и смущением при виде его.
Пьеру так естественно казалось, что все его любят, так казалось бы неестественно, ежели бы кто нибудь не полюбил его, что он не мог не верить в искренность людей, окружавших его. Притом ему не было времени спрашивать себя об искренности или неискренности этих людей. Ему постоянно было некогда, он постоянно чувствовал себя в состоянии кроткого и веселого опьянения. Он чувствовал себя центром какого то важного общего движения; чувствовал, что от него что то постоянно ожидается; что, не сделай он того, он огорчит многих и лишит их ожидаемого, а сделай то то и то то, всё будет хорошо, – и он делал то, что требовали от него, но это что то хорошее всё оставалось впереди.
Более всех других в это первое время как делами Пьера, так и им самим овладел князь Василий. Со смерти графа Безухого он не выпускал из рук Пьера. Князь Василий имел вид человека, отягченного делами, усталого, измученного, но из сострадания не могущего, наконец, бросить на произвол судьбы и плутов этого беспомощного юношу, сына его друга, apres tout, [в конце концов,] и с таким огромным состоянием. В те несколько дней, которые он пробыл в Москве после смерти графа Безухого, он призывал к себе Пьера или сам приходил к нему и предписывал ему то, что нужно было делать, таким тоном усталости и уверенности, как будто он всякий раз приговаривал: