Берлин-Марцан (концентрационный лагерь)
| Берлин-Марцан | |
| Berlin-Marzahn | |
| Тип |
Сборный пункт |
|---|---|
| Местонахождение | |
|
52°33′05″ с. ш. 13°32′47″ в. д. / 52.55139° с. ш. 13.54639° в. д. (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=52.55139&mlon=13.54639&zoom=14 (O)] (Я)Координаты: 52°33′05″ с. ш. 13°32′47″ в. д. / 52.55139° с. ш. 13.54639° в. д. (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=52.55139&mlon=13.54639&zoom=14 (O)] (Я) | |
| Период эксплуатации |
Июль 1936 — (?) |
| Руководящая организация | |
Берлин-Марцан (нем. Berlin-Marzahn) — нацистский концентрационный лагерь, сооружённый в берлинском пригороде Марцан (в наст. вр. район Марцан-Хеллерсдорф) для содержания цыган под арестом.
В рамках подготовки к XI Летним Олимпийским играм немецкая полиция и службы социального обеспечения начали осуществлять облавы на представителей цыганских меньшинств синти и рома. В Берлине и его окрестностях было арестовано около 800 цыган. 16 июля 1936 года их поместили под наблюдение полиции в специальный лагерь на восточной окраине города.[1] Данный лагерь находился рядом со сточными канавами и кладбищем.
«Площадка для привала», как называли Берлин-Марцан нацисты, была создана под предлогом очистки города от попрошаек и карманников на время Олимпиады. Однако после её завершения аресты не прекратились, а территория лагеря была обнесена колючей проволокой. Заключённых начали привлекать к принудительным работам и антропологическим измерениям. Никакие гигиенические нормы в лагере не соблюдались, приводя к массовым инфекционным заболеваниям цыган. Так, в марте 1938 года было отмечено 170 случаев заражения.[2]
Точную дату ликвидации лагеря определить сложно. В марте 1943 года была осуществлена крупная депортация цыган в Освенцим. После этого в Берлин-Марцане остались около 20 заключённых. Последняя из них Агнес Штайнбах из-за бюрократических проволочек покинула лагерь лишь 13 января 1949 года. Всего через Берлин-Марцан прошли по меньшей мере 1500 синти и рома.[3] Это был самый крупный концентрационный лагерь для цыган.[2]
См. также
Напишите отзыв о статье "Берлин-Марцан (концентрационный лагерь)"
Примечания
- ↑ [www.ushmm.org/wlc/ru/article.php?ModuleId=10005680 Нацистская Олимпиада, Берлин 1936 года.] — Энциклопедия холокоста. Мемориальный музей Холокоста (США).
- ↑ 1 2 Пленков О. Ю. [books.google.com/books?id=4knRqEfb6E8C&pg=PA293&lpg=PA293&dq=%D0%BC%D0%B0%D1%80%D1%86%D0%B0%D0%BD+%D0%BB%D0%B0%D0%B3%D0%B5%D1%80%D1%8C&source=bl&ots=o0It4QFYyZ&sig=tia3sQKr6pQdWHroslnefcLghFQ&hl=en&ei=8g5sS8_sD5Sd_AaxgqC-Bg&sa=X&oi=book_result&ct=result&resnum=4&ved=0CBsQ6AEwAw#v=onepage&q=%D0%BC%D0%B0%D1%80%D1%86%D0%B0%D0%BD%20%D0%BB%D0%B0%D0%B3%D0%B5%D1%80%D1%8C&f=false Третий рейх. Социализм Гитлера.] С. 293. — СПб.: «Нева», 2004.
- ↑ Джурич Райко. [tumbalalaika.memo.ru/articles/artn15-16/n1503_25.htm Уничтожение цыган в Центральной и Восточной Европе.] — ТумБалалайка № 15-16, 2000.
Ссылки
- [www.kein-verstecken.de/keinvergessen_zwangslagermarzahn.htm Концентрационный лагерь для синти и рома в Марцане.] (нем.) — Antifa Bündnis Marzahn-Hellersdorf.
- [www.ushmm.org/wlc/article.php?lang=en&ModuleId=10005482 Преследование цыган в довоенной Германии, 1933—1939.] (англ.) — Энциклопедия холокоста. Мемориальный музей Холокоста (США).
|
Это заготовка статьи о Третьем рейхе. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
Отрывок, характеризующий Берлин-Марцан (концентрационный лагерь)
– Неужели! Где она? Я бы очень желал увидать ее, – сказал Пьер.– Я вчера провела с ней вечер. Она нынче или завтра утром едет в подмосковную с племянником.
– Ну что она, как? – сказал Пьер.
– Ничего, грустна. Но знаете, кто ее спас? Это целый роман. Nicolas Ростов. Ее окружили, хотели убить, ранили ее людей. Он бросился и спас ее…
– Еще роман, – сказал ополченец. – Решительно это общее бегство сделано, чтобы все старые невесты шли замуж. Catiche – одна, княжна Болконская – другая.
– Вы знаете, что я в самом деле думаю, что она un petit peu amoureuse du jeune homme. [немножечко влюблена в молодого человека.]
– Штраф! Штраф! Штраф!
– Но как же это по русски сказать?..
Когда Пьер вернулся домой, ему подали две принесенные в этот день афиши Растопчина.
В первой говорилось о том, что слух, будто графом Растопчиным запрещен выезд из Москвы, – несправедлив и что, напротив, граф Растопчин рад, что из Москвы уезжают барыни и купеческие жены. «Меньше страху, меньше новостей, – говорилось в афише, – но я жизнью отвечаю, что злодей в Москве не будет». Эти слова в первый раз ясно ыоказали Пьеру, что французы будут в Москве. Во второй афише говорилось, что главная квартира наша в Вязьме, что граф Витгснштейн победил французов, но что так как многие жители желают вооружиться, то для них есть приготовленное в арсенале оружие: сабли, пистолеты, ружья, которые жители могут получать по дешевой цене. Тон афиш был уже не такой шутливый, как в прежних чигиринских разговорах. Пьер задумался над этими афишами. Очевидно, та страшная грозовая туча, которую он призывал всеми силами своей души и которая вместе с тем возбуждала в нем невольный ужас, – очевидно, туча эта приближалась.
«Поступить в военную службу и ехать в армию или дожидаться? – в сотый раз задавал себе Пьер этот вопрос. Он взял колоду карт, лежавших у него на столе, и стал делать пасьянс.
– Ежели выйдет этот пасьянс, – говорил он сам себе, смешав колоду, держа ее в руке и глядя вверх, – ежели выйдет, то значит… что значит?.. – Он не успел решить, что значит, как за дверью кабинета послышался голос старшей княжны, спрашивающей, можно ли войти.
– Тогда будет значить, что я должен ехать в армию, – договорил себе Пьер. – Войдите, войдите, – прибавил он, обращаясь к княжие.
(Одна старшая княжна, с длинной талией и окаменелым лидом, продолжала жить в доме Пьера; две меньшие вышли замуж.)
– Простите, mon cousin, что я пришла к вам, – сказала она укоризненно взволнованным голосом. – Ведь надо наконец на что нибудь решиться! Что ж это будет такое? Все выехали из Москвы, и народ бунтует. Что ж мы остаемся?
– Напротив, все, кажется, благополучно, ma cousine, – сказал Пьер с тою привычкой шутливости, которую Пьер, всегда конфузно переносивший свою роль благодетеля перед княжною, усвоил себе в отношении к ней.
– Да, это благополучно… хорошо благополучие! Мне нынче Варвара Ивановна порассказала, как войска наши отличаются. Уж точно можно чести приписать. Да и народ совсем взбунтовался, слушать перестают; девка моя и та грубить стала. Этак скоро и нас бить станут. По улицам ходить нельзя. А главное, нынче завтра французы будут, что ж нам ждать! Я об одном прошу, mon cousin, – сказала княжна, – прикажите свезти меня в Петербург: какая я ни есть, а я под бонапартовской властью жить не могу.
