Болеславский, Исаак Ефремович
Поделись знанием:
– Оттого, что я знаю, что это ничем не кончится.
– Почему вы знаете? Нет, мама, вы не говорите ему. Что за глупости! – говорила Наташа тоном человека, у которого хотят отнять его собственность.
– Ну не выйду замуж, так пускай ездит, коли ему весело и мне весело. – Наташа улыбаясь поглядела на мать.
– Не замуж, а так , – повторила она.
– Как же это, мой друг?
– Да так . Ну, очень нужно, что замуж не выйду, а… так .
– Так, так, – повторила графиня и, трясясь всем своим телом, засмеялась добрым, неожиданным старушечьим смехом.
– Полноте смеяться, перестаньте, – закричала Наташа, – всю кровать трясете. Ужасно вы на меня похожи, такая же хохотунья… Постойте… – Она схватила обе руки графини, поцеловала на одной кость мизинца – июнь, и продолжала целовать июль, август на другой руке. – Мама, а он очень влюблен? Как на ваши глаза? В вас были так влюблены? И очень мил, очень, очень мил! Только не совсем в моем вкусе – он узкий такой, как часы столовые… Вы не понимаете?…Узкий, знаете, серый, светлый…
– Что ты врешь! – сказала графиня.
Наташа продолжала:
– Неужели вы не понимаете? Николенька бы понял… Безухий – тот синий, темно синий с красным, и он четвероугольный.
– Ты и с ним кокетничаешь, – смеясь сказала графиня.
– Нет, он франмасон, я узнала. Он славный, темно синий с красным, как вам растолковать…
– Графинюшка, – послышался голос графа из за двери. – Ты не спишь? – Наташа вскочила босиком, захватила в руки туфли и убежала в свою комнату.
Она долго не могла заснуть. Она всё думала о том, что никто никак не может понять всего, что она понимает, и что в ней есть.
«Соня?» подумала она, глядя на спящую, свернувшуюся кошечку с ее огромной косой. «Нет, куда ей! Она добродетельная. Она влюбилась в Николеньку и больше ничего знать не хочет. Мама, и та не понимает. Это удивительно, как я умна и как… она мила», – продолжала она, говоря про себя в третьем лице и воображая, что это говорит про нее какой то очень умный, самый умный и самый хороший мужчина… «Всё, всё в ней есть, – продолжал этот мужчина, – умна необыкновенно, мила и потом хороша, необыкновенно хороша, ловка, – плавает, верхом ездит отлично, а голос! Можно сказать, удивительный голос!» Она пропела свою любимую музыкальную фразу из Херубиниевской оперы, бросилась на постель, засмеялась от радостной мысли, что она сейчас заснет, крикнула Дуняшу потушить свечку, и еще Дуняша не успела выйти из комнаты, как она уже перешла в другой, еще более счастливый мир сновидений, где всё было так же легко и прекрасно, как и в действительности, но только было еще лучше, потому что было по другому.
На другой день графиня, пригласив к себе Бориса, переговорила с ним, и с того дня он перестал бывать у Ростовых.
31 го декабря, накануне нового 1810 года, le reveillon [ночной ужин], был бал у Екатерининского вельможи. На бале должен был быть дипломатический корпус и государь.
На Английской набережной светился бесчисленными огнями иллюминации известный дом вельможи. У освещенного подъезда с красным сукном стояла полиция, и не одни жандармы, но полицеймейстер на подъезде и десятки офицеров полиции. Экипажи отъезжали, и всё подъезжали новые с красными лакеями и с лакеями в перьях на шляпах. Из карет выходили мужчины в мундирах, звездах и лентах; дамы в атласе и горностаях осторожно сходили по шумно откладываемым подножкам, и торопливо и беззвучно проходили по сукну подъезда.
Почти всякий раз, как подъезжал новый экипаж, в толпе пробегал шопот и снимались шапки.
– Государь?… Нет, министр… принц… посланник… Разве не видишь перья?… – говорилось из толпы. Один из толпы, одетый лучше других, казалось, знал всех, и называл по имени знатнейших вельмож того времени.
Уже одна треть гостей приехала на этот бал, а у Ростовых, долженствующих быть на этом бале, еще шли торопливые приготовления одевания.
Много было толков и приготовлений для этого бала в семействе Ростовых, много страхов, что приглашение не будет получено, платье не будет готово, и не устроится всё так, как было нужно.
Вместе с Ростовыми ехала на бал Марья Игнатьевна Перонская, приятельница и родственница графини, худая и желтая фрейлина старого двора, руководящая провинциальных Ростовых в высшем петербургском свете.
В 10 часов вечера Ростовы должны были заехать за фрейлиной к Таврическому саду; а между тем было уже без пяти минут десять, а еще барышни не были одеты.
Наташа ехала на первый большой бал в своей жизни. Она в этот день встала в 8 часов утра и целый день находилась в лихорадочной тревоге и деятельности. Все силы ее, с самого утра, были устремлены на то, чтобы они все: она, мама, Соня были одеты как нельзя лучше. Соня и графиня поручились вполне ей. На графине должно было быть масака бархатное платье, на них двух белые дымковые платья на розовых, шелковых чехлах с розанами в корсаже. Волоса должны были быть причесаны a la grecque [по гречески].
Все существенное уже было сделано: ноги, руки, шея, уши были уже особенно тщательно, по бальному, вымыты, надушены и напудрены; обуты уже были шелковые, ажурные чулки и белые атласные башмаки с бантиками; прически были почти окончены. Соня кончала одеваться, графиня тоже; но Наташа, хлопотавшая за всех, отстала. Она еще сидела перед зеркалом в накинутом на худенькие плечи пеньюаре. Соня, уже одетая, стояла посреди комнаты и, нажимая до боли маленьким пальцем, прикалывала последнюю визжавшую под булавкой ленту.
– Не так, не так, Соня, – сказала Наташа, поворачивая голову от прически и хватаясь руками за волоса, которые не поспела отпустить державшая их горничная. – Не так бант, поди сюда. – Соня присела. Наташа переколола ленту иначе.
– Позвольте, барышня, нельзя так, – говорила горничная, державшая волоса Наташи.
– Ах, Боже мой, ну после! Вот так, Соня.
– Скоро ли вы? – послышался голос графини, – уж десять сейчас.
– Сейчас, сейчас. – А вы готовы, мама?
– Только току приколоть.
– Не делайте без меня, – крикнула Наташа: – вы не сумеете!
– Да уж десять.
На бале решено было быть в половине одиннадцатого, a надо было еще Наташе одеться и заехать к Таврическому саду.
Окончив прическу, Наташа в коротенькой юбке, из под которой виднелись бальные башмачки, и в материнской кофточке, подбежала к Соне, осмотрела ее и потом побежала к матери. Поворачивая ей голову, она приколола току, и, едва успев поцеловать ее седые волосы, опять побежала к девушкам, подшивавшим ей юбку.
Дело стояло за Наташиной юбкой, которая была слишком длинна; ее подшивали две девушки, обкусывая торопливо нитки. Третья, с булавками в губах и зубах, бегала от графини к Соне; четвертая держала на высоко поднятой руке всё дымковое платье.
– Мавруша, скорее, голубушка!
– Дайте наперсток оттуда, барышня.
– Скоро ли, наконец? – сказал граф, входя из за двери. – Вот вам духи. Перонская уж заждалась.
– Готово, барышня, – говорила горничная, двумя пальцами поднимая подшитое дымковое платье и что то обдувая и потряхивая, высказывая этим жестом сознание воздушности и чистоты того, что она держала.
Наташа стала надевать платье.
– Сейчас, сейчас, не ходи, папа, – крикнула она отцу, отворившему дверь, еще из под дымки юбки, закрывавшей всё ее лицо. Соня захлопнула дверь. Через минуту графа впустили. Он был в синем фраке, чулках и башмаках, надушенный и припомаженный.
– Ах, папа, ты как хорош, прелесть! – сказала Наташа, стоя посреди комнаты и расправляя складки дымки.
– Позвольте, барышня, позвольте, – говорила девушка, стоя на коленях, обдергивая платье и с одной стороны рта на другую переворачивая языком булавки.
– Воля твоя! – с отчаянием в голосе вскрикнула Соня, оглядев платье Наташи, – воля твоя, опять длинно!
Наташа отошла подальше, чтоб осмотреться в трюмо. Платье было длинно.
– Ей Богу, сударыня, ничего не длинно, – сказала Мавруша, ползавшая по полу за барышней.
– Ну длинно, так заметаем, в одну минутую заметаем, – сказала решительная Дуняша, из платочка на груди вынимая иголку и опять на полу принимаясь за работу.
В это время застенчиво, тихими шагами, вошла графиня в своей токе и бархатном платье.
– Уу! моя красавица! – закричал граф, – лучше вас всех!… – Он хотел обнять ее, но она краснея отстранилась, чтоб не измяться.
– Мама, больше на бок току, – проговорила Наташа. – Я переколю, и бросилась вперед, а девушки, подшивавшие, не успевшие за ней броситься, оторвали кусочек дымки.
– Боже мой! Что ж это такое? Я ей Богу не виновата…
– Ничего, заметаю, не видно будет, – говорила Дуняша.
– Красавица, краля то моя! – сказала из за двери вошедшая няня. – А Сонюшка то, ну красавицы!…
В четверть одиннадцатого наконец сели в кареты и поехали. Но еще нужно было заехать к Таврическому саду.
Перонская была уже готова. Несмотря на ее старость и некрасивость, у нее происходило точно то же, что у Ростовых, хотя не с такой торопливостью (для нее это было дело привычное), но также было надушено, вымыто, напудрено старое, некрасивое тело, также старательно промыто за ушами, и даже, и так же, как у Ростовых, старая горничная восторженно любовалась нарядом своей госпожи, когда она в желтом платье с шифром вышла в гостиную. Перонская похвалила туалеты Ростовых.
Ростовы похвалили ее вкус и туалет, и, бережа прически и платья, в одиннадцать часов разместились по каретам и поехали.
Наташа с утра этого дня не имела ни минуты свободы, и ни разу не успела подумать о том, что предстоит ей.
В сыром, холодном воздухе, в тесноте и неполной темноте колыхающейся кареты, она в первый раз живо представила себе то, что ожидает ее там, на бале, в освещенных залах – музыка, цветы, танцы, государь, вся блестящая молодежь Петербурга. То, что ее ожидало, было так прекрасно, что она не верила даже тому, что это будет: так это было несообразно с впечатлением холода, тесноты и темноты кареты. Она поняла всё то, что ее ожидает, только тогда, когда, пройдя по красному сукну подъезда, она вошла в сени, сняла шубу и пошла рядом с Соней впереди матери между цветами по освещенной лестнице. Только тогда она вспомнила, как ей надо было себя держать на бале и постаралась принять ту величественную манеру, которую она считала необходимой для девушки на бале. Но к счастью ее она почувствовала, что глаза ее разбегались: она ничего не видела ясно, пульс ее забил сто раз в минуту, и кровь стала стучать у ее сердца. Она не могла принять той манеры, которая бы сделала ее смешною, и шла, замирая от волнения и стараясь всеми силами только скрыть его. И эта то была та самая манера, которая более всего шла к ней. Впереди и сзади их, так же тихо переговариваясь и так же в бальных платьях, входили гости. Зеркала по лестнице отражали дам в белых, голубых, розовых платьях, с бриллиантами и жемчугами на открытых руках и шеях.
Наташа смотрела в зеркала и в отражении не могла отличить себя от других. Всё смешивалось в одну блестящую процессию. При входе в первую залу, равномерный гул голосов, шагов, приветствий – оглушил Наташу; свет и блеск еще более ослепил ее. Хозяин и хозяйка, уже полчаса стоявшие у входной двери и говорившие одни и те же слова входившим: «charme de vous voir», [в восхищении, что вижу вас,] так же встретили и Ростовых с Перонской.
Две девочки в белых платьях, с одинаковыми розами в черных волосах, одинаково присели, но невольно хозяйка остановила дольше свой взгляд на тоненькой Наташе. Она посмотрела на нее, и ей одной особенно улыбнулась в придачу к своей хозяйской улыбке. Глядя на нее, хозяйка вспомнила, может быть, и свое золотое, невозвратное девичье время, и свой первый бал. Хозяин тоже проводил глазами Наташу и спросил у графа, которая его дочь?
– Charmante! [Очаровательна!] – сказал он, поцеловав кончики своих пальцев.
В зале стояли гости, теснясь у входной двери, ожидая государя. Графиня поместилась в первых рядах этой толпы. Наташа слышала и чувствовала, что несколько голосов спросили про нее и смотрели на нее. Она поняла, что она понравилась тем, которые обратили на нее внимание, и это наблюдение несколько успокоило ее.
«Есть такие же, как и мы, есть и хуже нас» – подумала она.
Перонская называла графине самых значительных лиц, бывших на бале.
– Вот это голландский посланик, видите, седой, – говорила Перонская, указывая на старичка с серебряной сединой курчавых, обильных волос, окруженного дамами, которых он чему то заставлял смеяться.
– А вот она, царица Петербурга, графиня Безухая, – говорила она, указывая на входившую Элен.
– Как хороша! Не уступит Марье Антоновне; смотрите, как за ней увиваются и молодые и старые. И хороша, и умна… Говорят принц… без ума от нее. А вот эти две, хоть и нехороши, да еще больше окружены.
Она указала на проходивших через залу даму с очень некрасивой дочерью.
– Это миллионерка невеста, – сказала Перонская. – А вот и женихи.
– Это брат Безуховой – Анатоль Курагин, – сказала она, указывая на красавца кавалергарда, который прошел мимо их, с высоты поднятой головы через дам глядя куда то. – Как хорош! неправда ли? Говорят, женят его на этой богатой. .И ваш то соusin, Друбецкой, тоже очень увивается. Говорят, миллионы. – Как же, это сам французский посланник, – отвечала она о Коленкуре на вопрос графини, кто это. – Посмотрите, как царь какой нибудь. А всё таки милы, очень милы французы. Нет милей для общества. А вот и она! Нет, всё лучше всех наша Марья то Антоновна! И как просто одета. Прелесть! – А этот то, толстый, в очках, фармазон всемирный, – сказала Перонская, указывая на Безухова. – С женою то его рядом поставьте: то то шут гороховый!
Пьер шел, переваливаясь своим толстым телом, раздвигая толпу, кивая направо и налево так же небрежно и добродушно, как бы он шел по толпе базара. Он продвигался через толпу, очевидно отыскивая кого то.
(перенаправлено с «Исаак Ефремович Болеславский»)
| Исаак Ефремович Болеславский | |||
| Страны: | |||
|---|---|---|---|
| Дата рождения: | |||
| Место рождения: | |||
| Дата смерти: |
15 февраля 1977 (57 лет) | ||
| Место смерти: | |||
| Звание: | |||
| Награды и премии: |
Почётные спортивные звания
| ||
Исаа́к Ефре́мович Болесла́вский (9 июня 1919, Золотоноша — 15 февраля 1977, Минск) — советский шахматист, заслуженный мастер спорта СССР (1948), гроссмейстер (1950), претендент на мировое первенство, шахматный теоретик и тренер. Заслуженный тренер СССР (1964).
Биография
Научился играть в шахматы в 9 лет.
В 1938, 1939 и 1940 Болеславский выиграл три подряд чемпионата Украины. В 1940 дебютировал в чемпионате СССР и поделил 5—6-е места с Михаилом Ботвинником, но уступил ему в личной встрече и с тех пор мечтал взять реванш. Впоследствии он вспоминал, какие планы вынашивал 27-летний честолюбивый мастер: «Вот я и решил, что при систематической работе над собой смогу у него и выиграть. „Не так страшен чёрт, как его малюют“. Проигрыши Ботвиннику двух партий в матч-турнире 1941 и партии в XIV чемпионате страны четыре года спустя меня ничуть не отрезвили. Мне казалось, что я понимаю игру Ботвинника, вижу её сильные и слабые стороны. Я стал готовиться к встрече с ним. Понимал, конечно, что это шахматист совсем другого стиля, чем мой стиль тех лет. Но считал, что и у меня есть шансы на победу».
В последующие 10 лет Болеславский постоянно улучшал свои результаты: в матч-турнире за звание абсолютного чемпиона СССР (1941) занял 4-е место, чемпионаты СССР: 1944 — 3-е, 1945 и 1947 — 2-е и, наконец, в 1950 — вершина спортивных достижений — в турнире претендентов на мировое первенство он разделил 1-2-е места с Давидом Бронштейном. Был назначен дополнительный матч между ними, и здесь Болеславский допустил психологическую ошибку — готовясь к матчу с Бронштейном, он все время думал о матче с Ботвинником! Всего одно очко уступил он Бронштейну (6,5:7,5), но цена этого очка была огромной — матч за звание чемпиона мира, который так и остался мечтой. Многих современников привлекал комбинационный стиль игры Болеславского.
В 1951 переехал в Минск и сразу же включился в шахматную жизнь БССР: играл в чемпионатах Минска (чемпион 1951, 1953/54), делился опытом с юными шахматистами, вел отдел шахмат в газете «Звязда»[1]. Участвовал в турнире претендентов (Цюрих, 1953), успешно играл в ряде турниров — Бухаресте (1953), Стокгольме (1964), Дебрецене (1961). Выиграл чемпионат БССР (1964).
Однако все большую склонность проявлял он к тренерской работе. В 37 лет Исаак Болеславский был секундантом Василия Смыслова на победном для Смыслова турнире претендентов (1956), а три года спустя за помощью к нему обратился Тигран Петросян. Их содружество было долгим и плодотворным. В 1963 Петросян победил Михаила Ботвинника и стал чемпионом мира, а 3 года спустя отстоял титул в борьбе с Борисом Спасским. Из подопечных И. Болеславского в Минске выделяются Кира Зворыкина и Альберт Капенгут.
Болеславского отличали феноменальная память, энциклопедические познания, доброжелательность и скромность. Бронштейн называл его «подлинным художником шахмат» и считал одним из самых острых советских шахматистов.
Один из его друзей и учеников гроссмейстер Алексей Суэтин писал в журнале «Шахматы в СССР»:
«Болеславский был человеком исключительной скромности и большой культуры. Если трудно представить себе Болеславского без шахмат, то просто невозможно представить его без книги. Он великолепно знал историю, классическую литературу, поэзию… Поистине новаторскими оказались его замечательные дебютные системы в сицилианской и староиндийской защитах, его исследования, обогатившие ряд других актуальных дебютов. Глубокие по содержанию книги, остроумные анализы в шахматной периодике давно уже сделали Исаака Болеславского одним из ведущих теоретиков в мире».
Умер в Минске в возрасте 57 лет.
Основные спортивные результаты
| Год | Город | Турнир | + | - | = | Результат | Место |
|---|---|---|---|---|---|---|---|
| 1936 | Ленинград | Чемпионат СССР среди юношей | 3 | ||||
| 1938 | Киев | Чемпионат Украинской ССР | 12 | 3 | 2 | 13 из 17 | 1 |
| 1939 | Ростов-на-Дону | Всесоюзный турнир кандидатов в мастера спорта (группа № 3) | 8 | 4 | 1 | 8,5 из 13 | 3-4 |
| Днепропетровск | Чемпионат Украинской ССР | 12 из 15 | 1 | ||||
| 1940 | Киев | Чемпионат Украинской ССР | 13 из 17 | 1 | |||
| Львов | Показательный турнир украинских шахматистов | ||||||
| Москва | 12-й чемпионат СССР | 7 | 3 | 9 | 11½ из 19 | 5—6 | |
| 1941 | Ленинград - Москва | Матч-турнир на звание абсолютного чемпиона СССР | 9 из 20 | 4 | |||
| Ростов-на-Дону | Тренировочный матч с И.З. Бондаревским | [2] | |||||
| 1942 | Свердловск | Турнир советских шахматистов | 3 | 3 | 5 | 5,5 из 11 | 4-6 |
| Куйбышев | Турнир советских шахматистов | 8 | 1 | 2 | 9 из 11 | 1 | |
| Москва | Первенство Москвы | 9 | 2 | 4 | 11 из 15 | 2 | |
| 1943 | Куйбышев | Турнир советских шахматистов | 7,5 из 10 | 1 | |||
| Свердловск | Турнир советских шахматистов | 3 | 3 | 8 | 7 из 14 | 5 | |
| 1944 | Киев | Первенство ЦС ДСО "Большевик" | |||||
| Омск | Полуфинал 13-го чемпионата СССР | 8 из 13 | 3-4 | ||||
| Москва | 13-й чемпионат СССР | 6 | 2 | 8 | 10 из 16 | 3 | |
| 1945 | Ленинград | Полуфинал 14-го чемпионата СССР | 10,5 из 15 | 1 | |||
| Москва | 14-й чемпионат СССР | 9 | 2 | 6 | 12 из 17 | 2 | |
| Радиоматч СССР — США (3 доска, против Р. Файна) | 1 | 0 | 1 | 1½ из 2 | |||
| Командное первенство ВЦСПС (1-я доска) | |||||||
| 1946 | Радиоматч СССР — Великобритания (4 доска, против Г. Голомбека) | 0 | 0 | 2 | 1 из 2 | ||
| Свердловск | Чемпионат РСФСР | 9 из 11 | 1 | ||||
| Гронинген | Международный турнир | 8 | 5 | 6 | 11 из 19 | 6—7 | |
| Москва | Матч СССР - США (4-я доска, против И.А. Горовица) | 0 | 0 | 2 | 1 из 2 | ||
| 1947 | Ленинград | 15-й чемпионат СССР | 7 | 0 | 12 | 13 из 19 | 2 |
| Варшава | Международный турнир | 4 | 1 | 4 | 6 из 9 | 2—5 | |
| Пярну | Турнир советских шахматистов | 5 | 2 | 6 | 8 из 13 | 4-6 | |
| Москва | Мемориал М.И. Чигорина | 6 | 1 | 8 | 10 из 15 | 3—4 | |
| Лондон | Матч Великобритания - СССР (3-я доска, против Дж. Томаса) | 2 | 0 | 0 | 2 из 2 | ||
| 1948 | Ленинград | Командное первенство СССР (1-я доска) | 3 | 1 | 2 | 4 из 6 | 2-3 на доске |
| Харьков | Первенство ЦС ДСО "Большевик" | ||||||
| Стокгольм (Сальтшобаден) | Межзональный турнир | 6 | 1 | 12 | 12 из 19 | 3 | |
| 1949 | Москва | 17-й чемпионат СССР | 6 | 2 | 11 | 11½ из 19 | 5—7 |
| Ленинград | Командное первенство ВЦСПС (1-я доска) | 7 из 9 | 1 на доске | ||||
| Одесса | Первенство ЦС ДСО "Большевик" | 12 из 17 | 3-4 | ||||
| Свердловск | Командное первенство вузов города | ||||||
| 1950 | Будапешт | Турнир претендентов | 12 из 18 | 1—2 | |||
| Москва | Дополнительный матч претендентов с Д.И. Бронштейном | 2 | 3 | 9 | 6½ : 7½ | ||
| Москва | 18-й чемпионат СССР | 5 | 4 | 8 | 9 из 17 | 7—10 | |
| 1951 | Свердловск | Полуфинал 19-го чемпионата СССР | 12,5 из 19 | 3-4 | |||
| Тбилиси | Командное первенство СССР (1-я доска) | 3,5 из 5 | 1-2 на доске | ||||
| Командное первенство Белорусской ССР | |||||||
| 1952 | Минск | Чемпионат Белорусской ССР | 10 из 13 | 1-2 | |||
| Вороново | Тренировочный турнир советских шахматистов | 4 из 7 | |||||
| Хельсинки | X Олимпиада (1-й запасной) | 6 | 0 | 2 | 7 из 8 | команда - чемпион | |
| Москва | 20-й чемпионат СССР | 8 | 4 | 7 | 11½ из 19 | 4—5 | |
| 1953 | Минск | Первенство Минска | |||||
| Бухарест | Международный турнир | 6 | 1 | 12 | 12 из 19 | 4-6 | |
| Гагра | Тренировочный турнир советских гроссмейстеров | 3 | 1 | 5 | 5,5 из 9[3] | 3 | |
| Цюрих | Турнир претендентов | 13½ из 28 | 10—11 | ||||
| Минск | Первенство Белсовпрофа | ||||||
| 1954 | Буэнос-Айрес | Матч Аргентина - СССР (против К. Гимара) | 1 | 1 | 2 | 2 из 4 | |
| Монтевидео | Матч Уругвай - СССР (против Масоэро и Х. Корраля) | 2 | 0 | 0 | 2 из 2 | ||
| Париж | Матч Франция - СССР (против Планта) | 1 | 0 | 1 | 1,5 из 2 | ||
| Лондон | Матч Великобритания - СССР (против У. Фэйрхерста) | 1 | 0 | 1 | 1,5 из 2 | ||
| Стокгольм | Матч Швеция - СССР (против У. Стернера) | 2 | 0 | 0 | 2 из 2 | ||
| Горький | Полуфинал 22-го чемпионата СССР | 6 | 2 | 12 | 12 из 20 | 6-7 | |
| 1955 | Минск | Чемпионат Белорусской ССР | |||||
| Варшава - Краков | Матч Польша - Белорусская ССР (1-я доска, против Б. Сливы) | 2 | 0 | 2 | 3 из 4 | ||
| Лодзь | Матч Польша - СССР (полуфинал командного первенства Европы,
4-я доска, против А. Тарновского) |
2 | 0 | 0 | 2 из 2 | ||
| Рига | Полуфинал 23-го чемпионата СССР | 10,5 из 18 | 6-8 | ||||
| Ворошиловград | Командное первенство СССР (1-я доска) | 4 из 9 | 7 на доске | ||||
| 1956 | Ленинград | 23-й чемпионат СССР | 5 | 4 | 8 | 9 из 17 | 8 |
| Москва | Финал всесоюзного массового турнира | 8 из 11 | 2-5 | ||||
| Белград | Матч Югославия - СССР (схевенингенская система) | 1 | 0 | 7 | 4,5 из 8 | ||
| Харьков | Полуфинал 24-го чемпионата СССР | 5 | 0 | 13 | 11,5 из 18[4] | 1-3 | |
| 1957 | Минск | Матч Белорусская ССР - Польша (1-я доска, против Б. Сливы) | 1 | 0 | 1 | 1,5 из 2 | |
| Москва | 24-й чемпионат СССР | 4 | 2 | 15 | 11½ из 21 | 9 | |
| Минск | Чемпионат Белорусской ССР | 12,5 из 15 | 2 | ||||
| Минск | Зональный турнир 25-го чемпионата СССР | 8 | 0 | 11 | 13,5 из 19 | 2-3 | |
| Минск | Тренировочный турнир | 6 из 10 | 5 | ||||
| Ленинград | Матч СССР - Югославия (схевенингенская система) | 3 | 0 | 2 | 4 из 5 | ||
| Вена | Командное первенство Европы (10-я доска) | 1 | 0 | 4 | 3 из 5 | 2 на доске,
команда - чемпион | |
| Минск | Матч Белорусская ССР - Венгрия (1-я доска, против Г. Барцы) | 1 | 1 | 0 | 1 из 2 | ||
| Киев | Полуфинал 25-го чемпионата СССР | 5 | 1 | 13 | 11,5 из 19 | 3-5 | |
| 1958 | Рига | 25-й чемпионат СССР | 3 | 2 | 13 | 9½ из 18 | 9—11 |
| Загреб | Матч Югославия - СССР (5-я доска, против П. Трифуновича) | 0 | 0 | 4 | 2 из 4 | ||
| Киев | Первенство Киева | 3 | 1 | 9 | 7,5 из 13 | 5 | |
| 1959 | Минск | Чемпионат Белорусской ССР | 12 из 15 | 2 | |||
| Москва | Матч Москва - Белорусская ССР (1-я доска, против В.В. Смыслова) | 1 | 0 | 1 | 1,5 из 2 | ||
| Москва | II Спартакиада народов СССР (сборная Белорусской ССР, 1-я доска) | 6 из 9 | |||||
| 1960 | Витебск | Чемпионат Белорусской ССР | 13 из 16 | 2 | |||
| Гамбург | Матч ФРГ - СССР (схевенингенская система) | 4 | 0 | 3 | 5,5 из 7 | ||
| Ростов-на-Дону | Полуфинал 28-го чемпионата СССР | 11,5 из 17 | 2-3 | ||||
| Ленинград | Командное первенство СССР (2-я доска) | 3 из 5 | |||||
| 1961 | Москва | 28-й чемпионат СССР | 2 | 3 | 14 | 9 из 19 | 12—13 |
| Минск | Чемпионат Белорусской ССР | 12 из 16 | 2 | ||||
| Дебрецен | Мемориал Л. Асталоша | 6 | 0 | 7 | 9½ из 13 | 1—2 | |
| Москва | Командное первенство СССР | 3,5 из 5 | |||||
| 1962 | Ленинград | Командное первенство СССР | 4,5 из 8 | ||||
| Гаага | Матч Нидерланды - СССР (против К. ван ден Берга) | 1 | 0 | 1 | 1,5 из 2 | ||
| 1963 | Харьков | Спартакиада студентов (1-я доска) | 5,5 из 7 | ||||
| Москва | III Спартакиада народов СССР (сборная Белорусской ССР, 1-я доска) | 5,5 из 9 | |||||
| Минск | Первенство ЦС ДСО "Буревестник" | ||||||
| 1963 / 64 | Стокгольм | Международный турнир | 6 | 0 | 2 | 7 из 8 | 2 |
| 1964 | Минск | Чемпионат Белорусской ССР | 11,5 из 14 | 1 | |||
| Москва | Первенство ВЦСПС | 4 | 1 | 10 | 9 из 15 | 3-4 | |
| Москва | Командное первенство СССР (4-я доска) | 4,5 из 6 | |||||
| Минск | Матч Белорусская ССР - ГДР (1-я доска, против В. Ульмана) | 0 | 1 | 1 | 0,5 из 2 | ||
| 1965 | Берлин | Матч ГДР - Белорусская ССР (2-я доска) | 3 из 4 | ||||
| Москва | Спартакиада ВЦСПС | 4 из 7 | |||||
| Самарканд | Чемпионат Узбекской ССР | 13 | 0 | 2 | 14 из 15 | 1 | |
| Гамбург | Командное первенство Европы (10-я доска) | 4 | 0 | 2 | 5 из 6 | 1 на доске,
команда - чемпион | |
| 1966 | Минск | Командное первенство вузов (1-я доска) | 9 из 12 | 1 на доске | |||
| Москва | Тренировочный турнир советских гроссмейстеров | 4 | 3 | 3 | 5,5 из 10 | 2[5] | |
| Москва | Командное первенство СССР | ||||||
| 1967 | Берлин | Матч ГДР - Белорусская ССР | 1,5 из 4 | ||||
| Москва | IV Спартакиада народов СССР (сборная Белорусской ССР, 2-я доска) | 5,5 из 9 | |||||
| 1968 | Минск | Матч Белорусская ССР - ГДР | 2 из 4 | ||||
| Рига | Командное первенство СССР (3-я доска) | 6 | 0 | 4 | 8 из 10 | 1 на доске | |
| Гомель | Чемпионат Белорусской ССР | 8 из 12 | 4 | ||||
| 1969 | Минск | Чемпионат Белорусской ССР | |||||
| Шведт | Матч ГДР - Белорусская ССР | 1 | 1 | 2 | 2 из 4 | ||
| Грозный | Командное первенство СССР | 0 | 1 | 3 | 1,5 из 4 | ||
| 1970 / 71 | Минск | Мемориал А.П. Сокольского | 4 | 3 | 7 | 7,5 из 14 | 5-6 |
Книги
- Избранные партии. — Москва : Физкультура и спорт, 1957. — 254 с.
- Руководство по шахматам : (Занятия по теории, методике и практике шахмат для подготовки шахматистов первого разряда). — Москва; Тула, 1965. 86 с. В соавторстве с В. А. Алаторцевым и Я. Г. Рохлиным.
- Петросян — Спасский, 1969. — Москва : Физкультура и спорт, 1970. — 184 с., [16] л. ил. В соавторстве с И. З. Бондаревским.
Напишите отзыв о статье "Болеславский, Исаак Ефремович"
Литература
- Шахматный словарь / гл. ред. Л. Я. Абрамов; сост. Г. М. Гейлер. — М.: Физкультура и спорт, 1964. — С. 202—203. — 120 000 экз.
- Суэтин А. С. Гроссмейстер Болеславский. Москва : Физкультура и спорт, 1981. 255 с. (Выдающиеся шахматисты мира).
- Шахматы : энциклопедический словарь / гл. ред. А. Е. Карпов. — М.: Советская энциклопедия, 1990. — С. 42. — 624 с. — 100 000 экз. — ISBN 5-85270-005-3.
- Болеславская Т. Не герой нашего времени. // «64 — Шахматное обозрение». — 1994. — № 9—10. — С. 28—31.
Примечания
- ↑ [belisrael.info/?p=7226 О послевоенных чемпионатах Минска по шахматам (1946-1960)]. belisrael.info. Проверено 1 июля 2016.
- ↑ Матч прерван в связи с началом войны
- ↑ Победа над выбывшим из турнира И.З. Бондаревским не засчитана в окончательный итог
- ↑ Ничья с выбывшим из турнира В.П. Симагиным не засчитана в окончательный итог
- ↑ 6 участников играли в 2 круга
Ссылки
- [www.chessgames.com/perl/chessplayer?pid=45134 Партии Исаака Болеславского] в базе Chessgames.com (англ.)
- [www.365chess.com/players/Isaak_Boleslavsky Личная карточка Исаака Болеславского] на сайте 365chess.com
- [www.olimpbase.org/players/40y4eqoi.html Выступления Исаака Болеславского на шахматных олимпиадах]
- [www.olimpbase.org/playerse/40y4eqoi.html Выступления Исаака Болеславского на командных чемпионатах Европы]
- [www.russiachess.org/persons_of_day/boleslavsky/ ИСААК БОЛЕСЛАВСКИЙ. Персона Дня - 09.06.2012] на сайте Российской Шахматной Федерации
| Сборная СССР — шахматная олимпиада 1952 — победитель
| ||
|---|---|---|
|
1 Пауль Керес • 2 Василий Смыслов • 3 Давид Бронштейн • 4 Ефим Геллер • 1 рез Исаак Болеславский • 2 рез Александр Котов | |
Отрывок, характеризующий Болеславский, Исаак Ефремович
– Отчего же не надо, коли ему хочется?– Оттого, что я знаю, что это ничем не кончится.
– Почему вы знаете? Нет, мама, вы не говорите ему. Что за глупости! – говорила Наташа тоном человека, у которого хотят отнять его собственность.
– Ну не выйду замуж, так пускай ездит, коли ему весело и мне весело. – Наташа улыбаясь поглядела на мать.
– Не замуж, а так , – повторила она.
– Как же это, мой друг?
– Да так . Ну, очень нужно, что замуж не выйду, а… так .
– Так, так, – повторила графиня и, трясясь всем своим телом, засмеялась добрым, неожиданным старушечьим смехом.
– Полноте смеяться, перестаньте, – закричала Наташа, – всю кровать трясете. Ужасно вы на меня похожи, такая же хохотунья… Постойте… – Она схватила обе руки графини, поцеловала на одной кость мизинца – июнь, и продолжала целовать июль, август на другой руке. – Мама, а он очень влюблен? Как на ваши глаза? В вас были так влюблены? И очень мил, очень, очень мил! Только не совсем в моем вкусе – он узкий такой, как часы столовые… Вы не понимаете?…Узкий, знаете, серый, светлый…
– Что ты врешь! – сказала графиня.
Наташа продолжала:
– Неужели вы не понимаете? Николенька бы понял… Безухий – тот синий, темно синий с красным, и он четвероугольный.
– Ты и с ним кокетничаешь, – смеясь сказала графиня.
– Нет, он франмасон, я узнала. Он славный, темно синий с красным, как вам растолковать…
– Графинюшка, – послышался голос графа из за двери. – Ты не спишь? – Наташа вскочила босиком, захватила в руки туфли и убежала в свою комнату.
Она долго не могла заснуть. Она всё думала о том, что никто никак не может понять всего, что она понимает, и что в ней есть.
«Соня?» подумала она, глядя на спящую, свернувшуюся кошечку с ее огромной косой. «Нет, куда ей! Она добродетельная. Она влюбилась в Николеньку и больше ничего знать не хочет. Мама, и та не понимает. Это удивительно, как я умна и как… она мила», – продолжала она, говоря про себя в третьем лице и воображая, что это говорит про нее какой то очень умный, самый умный и самый хороший мужчина… «Всё, всё в ней есть, – продолжал этот мужчина, – умна необыкновенно, мила и потом хороша, необыкновенно хороша, ловка, – плавает, верхом ездит отлично, а голос! Можно сказать, удивительный голос!» Она пропела свою любимую музыкальную фразу из Херубиниевской оперы, бросилась на постель, засмеялась от радостной мысли, что она сейчас заснет, крикнула Дуняшу потушить свечку, и еще Дуняша не успела выйти из комнаты, как она уже перешла в другой, еще более счастливый мир сновидений, где всё было так же легко и прекрасно, как и в действительности, но только было еще лучше, потому что было по другому.
На другой день графиня, пригласив к себе Бориса, переговорила с ним, и с того дня он перестал бывать у Ростовых.
31 го декабря, накануне нового 1810 года, le reveillon [ночной ужин], был бал у Екатерининского вельможи. На бале должен был быть дипломатический корпус и государь.
На Английской набережной светился бесчисленными огнями иллюминации известный дом вельможи. У освещенного подъезда с красным сукном стояла полиция, и не одни жандармы, но полицеймейстер на подъезде и десятки офицеров полиции. Экипажи отъезжали, и всё подъезжали новые с красными лакеями и с лакеями в перьях на шляпах. Из карет выходили мужчины в мундирах, звездах и лентах; дамы в атласе и горностаях осторожно сходили по шумно откладываемым подножкам, и торопливо и беззвучно проходили по сукну подъезда.
Почти всякий раз, как подъезжал новый экипаж, в толпе пробегал шопот и снимались шапки.
– Государь?… Нет, министр… принц… посланник… Разве не видишь перья?… – говорилось из толпы. Один из толпы, одетый лучше других, казалось, знал всех, и называл по имени знатнейших вельмож того времени.
Уже одна треть гостей приехала на этот бал, а у Ростовых, долженствующих быть на этом бале, еще шли торопливые приготовления одевания.
Много было толков и приготовлений для этого бала в семействе Ростовых, много страхов, что приглашение не будет получено, платье не будет готово, и не устроится всё так, как было нужно.
Вместе с Ростовыми ехала на бал Марья Игнатьевна Перонская, приятельница и родственница графини, худая и желтая фрейлина старого двора, руководящая провинциальных Ростовых в высшем петербургском свете.
В 10 часов вечера Ростовы должны были заехать за фрейлиной к Таврическому саду; а между тем было уже без пяти минут десять, а еще барышни не были одеты.
Наташа ехала на первый большой бал в своей жизни. Она в этот день встала в 8 часов утра и целый день находилась в лихорадочной тревоге и деятельности. Все силы ее, с самого утра, были устремлены на то, чтобы они все: она, мама, Соня были одеты как нельзя лучше. Соня и графиня поручились вполне ей. На графине должно было быть масака бархатное платье, на них двух белые дымковые платья на розовых, шелковых чехлах с розанами в корсаже. Волоса должны были быть причесаны a la grecque [по гречески].
Все существенное уже было сделано: ноги, руки, шея, уши были уже особенно тщательно, по бальному, вымыты, надушены и напудрены; обуты уже были шелковые, ажурные чулки и белые атласные башмаки с бантиками; прически были почти окончены. Соня кончала одеваться, графиня тоже; но Наташа, хлопотавшая за всех, отстала. Она еще сидела перед зеркалом в накинутом на худенькие плечи пеньюаре. Соня, уже одетая, стояла посреди комнаты и, нажимая до боли маленьким пальцем, прикалывала последнюю визжавшую под булавкой ленту.
– Не так, не так, Соня, – сказала Наташа, поворачивая голову от прически и хватаясь руками за волоса, которые не поспела отпустить державшая их горничная. – Не так бант, поди сюда. – Соня присела. Наташа переколола ленту иначе.
– Позвольте, барышня, нельзя так, – говорила горничная, державшая волоса Наташи.
– Ах, Боже мой, ну после! Вот так, Соня.
– Скоро ли вы? – послышался голос графини, – уж десять сейчас.
– Сейчас, сейчас. – А вы готовы, мама?
– Только току приколоть.
– Не делайте без меня, – крикнула Наташа: – вы не сумеете!
– Да уж десять.
На бале решено было быть в половине одиннадцатого, a надо было еще Наташе одеться и заехать к Таврическому саду.
Окончив прическу, Наташа в коротенькой юбке, из под которой виднелись бальные башмачки, и в материнской кофточке, подбежала к Соне, осмотрела ее и потом побежала к матери. Поворачивая ей голову, она приколола току, и, едва успев поцеловать ее седые волосы, опять побежала к девушкам, подшивавшим ей юбку.
Дело стояло за Наташиной юбкой, которая была слишком длинна; ее подшивали две девушки, обкусывая торопливо нитки. Третья, с булавками в губах и зубах, бегала от графини к Соне; четвертая держала на высоко поднятой руке всё дымковое платье.
– Мавруша, скорее, голубушка!
– Дайте наперсток оттуда, барышня.
– Скоро ли, наконец? – сказал граф, входя из за двери. – Вот вам духи. Перонская уж заждалась.
– Готово, барышня, – говорила горничная, двумя пальцами поднимая подшитое дымковое платье и что то обдувая и потряхивая, высказывая этим жестом сознание воздушности и чистоты того, что она держала.
Наташа стала надевать платье.
– Сейчас, сейчас, не ходи, папа, – крикнула она отцу, отворившему дверь, еще из под дымки юбки, закрывавшей всё ее лицо. Соня захлопнула дверь. Через минуту графа впустили. Он был в синем фраке, чулках и башмаках, надушенный и припомаженный.
– Ах, папа, ты как хорош, прелесть! – сказала Наташа, стоя посреди комнаты и расправляя складки дымки.
– Позвольте, барышня, позвольте, – говорила девушка, стоя на коленях, обдергивая платье и с одной стороны рта на другую переворачивая языком булавки.
– Воля твоя! – с отчаянием в голосе вскрикнула Соня, оглядев платье Наташи, – воля твоя, опять длинно!
Наташа отошла подальше, чтоб осмотреться в трюмо. Платье было длинно.
– Ей Богу, сударыня, ничего не длинно, – сказала Мавруша, ползавшая по полу за барышней.
– Ну длинно, так заметаем, в одну минутую заметаем, – сказала решительная Дуняша, из платочка на груди вынимая иголку и опять на полу принимаясь за работу.
В это время застенчиво, тихими шагами, вошла графиня в своей токе и бархатном платье.
– Уу! моя красавица! – закричал граф, – лучше вас всех!… – Он хотел обнять ее, но она краснея отстранилась, чтоб не измяться.
– Мама, больше на бок току, – проговорила Наташа. – Я переколю, и бросилась вперед, а девушки, подшивавшие, не успевшие за ней броситься, оторвали кусочек дымки.
– Боже мой! Что ж это такое? Я ей Богу не виновата…
– Ничего, заметаю, не видно будет, – говорила Дуняша.
– Красавица, краля то моя! – сказала из за двери вошедшая няня. – А Сонюшка то, ну красавицы!…
В четверть одиннадцатого наконец сели в кареты и поехали. Но еще нужно было заехать к Таврическому саду.
Перонская была уже готова. Несмотря на ее старость и некрасивость, у нее происходило точно то же, что у Ростовых, хотя не с такой торопливостью (для нее это было дело привычное), но также было надушено, вымыто, напудрено старое, некрасивое тело, также старательно промыто за ушами, и даже, и так же, как у Ростовых, старая горничная восторженно любовалась нарядом своей госпожи, когда она в желтом платье с шифром вышла в гостиную. Перонская похвалила туалеты Ростовых.
Ростовы похвалили ее вкус и туалет, и, бережа прически и платья, в одиннадцать часов разместились по каретам и поехали.
Наташа с утра этого дня не имела ни минуты свободы, и ни разу не успела подумать о том, что предстоит ей.
В сыром, холодном воздухе, в тесноте и неполной темноте колыхающейся кареты, она в первый раз живо представила себе то, что ожидает ее там, на бале, в освещенных залах – музыка, цветы, танцы, государь, вся блестящая молодежь Петербурга. То, что ее ожидало, было так прекрасно, что она не верила даже тому, что это будет: так это было несообразно с впечатлением холода, тесноты и темноты кареты. Она поняла всё то, что ее ожидает, только тогда, когда, пройдя по красному сукну подъезда, она вошла в сени, сняла шубу и пошла рядом с Соней впереди матери между цветами по освещенной лестнице. Только тогда она вспомнила, как ей надо было себя держать на бале и постаралась принять ту величественную манеру, которую она считала необходимой для девушки на бале. Но к счастью ее она почувствовала, что глаза ее разбегались: она ничего не видела ясно, пульс ее забил сто раз в минуту, и кровь стала стучать у ее сердца. Она не могла принять той манеры, которая бы сделала ее смешною, и шла, замирая от волнения и стараясь всеми силами только скрыть его. И эта то была та самая манера, которая более всего шла к ней. Впереди и сзади их, так же тихо переговариваясь и так же в бальных платьях, входили гости. Зеркала по лестнице отражали дам в белых, голубых, розовых платьях, с бриллиантами и жемчугами на открытых руках и шеях.
Наташа смотрела в зеркала и в отражении не могла отличить себя от других. Всё смешивалось в одну блестящую процессию. При входе в первую залу, равномерный гул голосов, шагов, приветствий – оглушил Наташу; свет и блеск еще более ослепил ее. Хозяин и хозяйка, уже полчаса стоявшие у входной двери и говорившие одни и те же слова входившим: «charme de vous voir», [в восхищении, что вижу вас,] так же встретили и Ростовых с Перонской.
Две девочки в белых платьях, с одинаковыми розами в черных волосах, одинаково присели, но невольно хозяйка остановила дольше свой взгляд на тоненькой Наташе. Она посмотрела на нее, и ей одной особенно улыбнулась в придачу к своей хозяйской улыбке. Глядя на нее, хозяйка вспомнила, может быть, и свое золотое, невозвратное девичье время, и свой первый бал. Хозяин тоже проводил глазами Наташу и спросил у графа, которая его дочь?
– Charmante! [Очаровательна!] – сказал он, поцеловав кончики своих пальцев.
В зале стояли гости, теснясь у входной двери, ожидая государя. Графиня поместилась в первых рядах этой толпы. Наташа слышала и чувствовала, что несколько голосов спросили про нее и смотрели на нее. Она поняла, что она понравилась тем, которые обратили на нее внимание, и это наблюдение несколько успокоило ее.
«Есть такие же, как и мы, есть и хуже нас» – подумала она.
Перонская называла графине самых значительных лиц, бывших на бале.
– Вот это голландский посланик, видите, седой, – говорила Перонская, указывая на старичка с серебряной сединой курчавых, обильных волос, окруженного дамами, которых он чему то заставлял смеяться.
– А вот она, царица Петербурга, графиня Безухая, – говорила она, указывая на входившую Элен.
– Как хороша! Не уступит Марье Антоновне; смотрите, как за ней увиваются и молодые и старые. И хороша, и умна… Говорят принц… без ума от нее. А вот эти две, хоть и нехороши, да еще больше окружены.
Она указала на проходивших через залу даму с очень некрасивой дочерью.
– Это миллионерка невеста, – сказала Перонская. – А вот и женихи.
– Это брат Безуховой – Анатоль Курагин, – сказала она, указывая на красавца кавалергарда, который прошел мимо их, с высоты поднятой головы через дам глядя куда то. – Как хорош! неправда ли? Говорят, женят его на этой богатой. .И ваш то соusin, Друбецкой, тоже очень увивается. Говорят, миллионы. – Как же, это сам французский посланник, – отвечала она о Коленкуре на вопрос графини, кто это. – Посмотрите, как царь какой нибудь. А всё таки милы, очень милы французы. Нет милей для общества. А вот и она! Нет, всё лучше всех наша Марья то Антоновна! И как просто одета. Прелесть! – А этот то, толстый, в очках, фармазон всемирный, – сказала Перонская, указывая на Безухова. – С женою то его рядом поставьте: то то шут гороховый!
Пьер шел, переваливаясь своим толстым телом, раздвигая толпу, кивая направо и налево так же небрежно и добродушно, как бы он шел по толпе базара. Он продвигался через толпу, очевидно отыскивая кого то.
Категории:
- Родившиеся 8 июня
- Родившиеся в 1919 году
- Персоналии по алфавиту
- Родившиеся в Золотоноше
- Родившиеся в Полтавской губернии
- Умершие 15 февраля
- Умершие в 1977 году
- Умершие в Минске
- Шахматные гроссмейстеры
- Шахматные гроссмейстеры (1950)
- Заслуженные мастера спорта СССР
- Заслуженные тренеры СССР
- Спортсмены по алфавиту
- Участники шахматных олимпиад
- Шахматисты СССР
- Чемпионы России по шахматам
- Шахматные теоретики
- Шахматные тренеры СССР
- Заслуженные тренеры СССР по шахматам
- Похороненные на Чижовском кладбище
