Курды в Турции

Серия статей о
Курдах
Культура
Литература Письменность Музыка Танец Кухня
Этнографические группы
Езиды
Исторические общности
Турция Ирак Иран Сирия Армения Грузия Азербайджан
Диаспора
Германия Россия Ливан США Пакистан Казахстан Великобритания Израиль Туркмения Кувейт Австралия Новая Зеландия
Родственные народы
Белуджи Гилянцы Заза Мазендеранцы Талыши
Курдские языки
Келхури Курманджи Лаки Сорани
Курдистан
Турецкий Курдистан Иракский Курдистан Иранский Курдистан Сирийский Курдистан
Национализм • РПК • Пешмерга • Курдистанский уезд

Этнические курды составляют существенную часть населения в Турции — порядка 18 %, по официальной информации турецкого национального совета курдское население составляет 18,7 % от всего населения Турции.

В отличие от тюркоязычных турок, курды говорят на курдском языке, который относится к индоевропейским (иранской языковой группы). Курды живут на территории всей Турции, но большинство населения они составляют на юго-востоке и востоке страны. Политика руководства Турции в отношении её граждан курдской этнической принадлежности была частым предметом международной критики.

Расселение

Общая численность курдов на территории Турции сегодня оценивается от 18 до 20—25 миллионов, из которых до 5—10 миллионов — в западных илах (Стамбул, Измир, Анкара, Бурса и др.), составляя там меньшинство населения, и около 15 миллионов — в восточных илах (провинциях), составляя там большинство населения.

Абсолютное большинство населения курды составляют в регионе Юго-Восточная Анатолия, превышая там 64,1 % от всего населения (или более 5 млн человек) и в регионе Восточная Анатолия, составляя там около 50 % (в том числе в субрегионе Центральной Восточной Анатолии (илы Бингёль, Битлис, Ван, Малатья, Муш, Тунджели, Хаккяри, Элязыг) — 79,1 % (или 1,7 млн) и в субрегионе Северо-Восточной Анатолии (илы Агры, Карс, Ыгдыр, Эрзинджан, Эрзурум, Ардахан, Байбурт) — 32 % или 1,2 млн человек), включая близких курдам зазаков, населяющих преимущественно илы Бингёль, Тунджели, Элязыг, Диярбакыр и север ила Шанлыурфа, восток илов Малатья и Сивас, юг илов Эрзинджан и Эрзурум и другие. В субрегионе и иле Стамбул курды составляют 14,8 % населения (или более 2,0 млн человек). В субрегионе Западная Центральная Анатолия (илы Анкара, Конья, Караман) доля курдов превышает 7,7 % (или около 0,6 млн человек), в Эгейском регионе — 6,6 % (или более 0,6 млн человек), в Средиземноморском регионе — более 4,9 % (или около 0,9 млн человек), в субрегионе Восточная Мармара (илы Бурса, Биледжик, Коджаэли, Сакарья, Ялова, Дюздже, Болу, Эскишехир) — около 4,9 % (или более 0,3 млн человек).

История

По данным на 1880-е годы, в Турции проживало 1,5 миллионов курдов, говорящих на курдском языке. Большинство верующих курдов — мусульмане-сунниты, шииты, езиды. Издавна существовали сообщества курдских племён. Это — полукочевники и земледельцы, садоводы. Развиты кустарные ремёсла: изготовление курдских ковров, шерстяной одежды, изделий из камня, фарфора и металла. Очень богатая и своеобразная культура — фольклор, литература, искусство. Для общественных отношений курдов характерно разложение феодальных отношений и становление капиталистических, но в то же время сохраняются и родоплеменные отношения.

В августе 1984 года Рабочая партия Курдистана (РПК) объявила войну официальным властям Турции, которая продолжается и сегодня. До 1999 года РПК выступала с самым радикальным требованием — провозглашение единого и независимого Курдистана, объединяющего курдские территории, ныне входящие в государственные границы Турции, Ирана, Ирака и Сирии.

С 1999 года РПК выдвинула требования, близкие и понятные основной массе курдского населения, а именно: предоставление автономии, сохранение национальной самобытности, практическое уравнивание курдов в правах с турками, открытие национальных школ и введение теле- и радиовещания на курдском языке.К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)

Борьба за независимость

К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)

После распада Османской империи и образования Турецкой республики среди курдов стали расти сепаратистские настроения, и в 20-е годы началась серия курдских восстаний, которые жестко подавлялись турецкими властями. Так, в период с 1937 по 1938 год было убито 50 000 — 70 000 курдов и ещё больше понесли наказание в виде ссылок. Преследование и уничтожение курдского населения стало политикой турецкого правительства. Курдам официально запретили говорить на курдском языке. Книги на их языке были сожжены. Слова «курд» и «Курдистан» были вычеркнуты из учебников. Их народ объявили «горными турками». Тысячи курдов переселены из восточных вилайетов в западные.

В целом, курдское движение в Турции можно разделить на три этапа. Первый — с 1923 года по конец 1960-х годов — был отмечен стихийной борьбой, слабо организованными восстаниями, которые подавлялись турецкой армией. Второй этап борьбы за свободу начался в 1960-х годах, когда турецкие курды поддержали иракских курдов, начавших вооруженную борьбу под предводительством Мустафы Барзани. В 1960 году около 1700 турецких курдов приняли участие в вооруженных действиях, помогая иракским курдам. Турция заблокировала границу с Ираком. В Восточной Анатолии провели ряд карательных операций, после которых курдские группировки были уничтожены или рассеяны.

В 70-е годы сепаратистские настроения продолжали прогрессировать, и многие курды стали обращаться к марксистской-ленинистской идеологии. Так была образована оппозиционная партия Рабочая партия Курдистана (РПК), которая впоследствии была признана террористической Европейским союзом, НАТО и США. По данным на 1984 год, членов партии насчитывалось 58 000 человек. В некоторых поселениях происходили вооружённые конфликты между боевиками РПК и военными силами Турции.

В связи с многолетней партизанской войной, сравнительно низким уровнем жизни и дискриминационной политикой, проводимой турецкими властями против курдов, многие курдские селения опустошились, часть их населения перебралась в крупные города, другая часть уехала в Западную Европу на правах политических беженцев. Так с карты Турции были стёрты более 3000 курдских поселений, а около 378 000 человек бежали в результате гонений и репрессий со стороны турецких властей. В частности, по данным неправительственной организации Страж прав человека, эвакуация курдского населения проходила незаконно и насильно. Силы безопасности окружали селения, используя вертолёты, бронетехнику и войска, уничтожали сельскохозяйственные культуры, сады, леса и скот. Поджигали дома, таким образом лишая жителей возможности взять с собой имущество и денежные средства. К тем, кто сопротивлялся депортации, применялись акты насилия и даже пытки. Происходили многочисленные внесудебные казни и исчезновения людей. Всё это продолжалось до середины 1990-х годов.

Среди турок распространено мнение, что война курдов за независимость поддерживается Западом с целью после создания независимого Курдистана получить доступ к разведанным в этом регионе запасам нефти. Однако, в конце 2011 сайт WikiLeaks опубликовал сведения, что США с 2007 снабжали Турцию (по её просьбе) разведданными о курдских повстанцах, использовавшимися турками в военных операциях против последних, что ставит упомянутую, внешне логичную, версию под сомнение.

В настоящее время курдский вопрос является одним из ключевых при обсуждении дальнейшей евроинтеграции Турции. Европа требует большей регионализации и автономизации курдов, а также соблюдения их прав в соответствии с европейскими стандартами.

17 июля 2011 союз курдских неправительственных организаций «Конгресс демократического общества» объявил о создании курдской автономии в составе Турции.

Культура

Язык

К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)

Курдский язык (Kurdî или کوردی) относится к западной подгруппе иранской группы индоевропейской семьи языков. Курдскоязычное население главным образом сконцентрировано в Турции, Иране, Ираке и Сирии. Курдский язык распространён в регионе, неофициально называемом Курдистан. Большинство курдов является двуязычными или многоязычными, разговаривая на языках окружающих народов, таких как арабский, турецкий и фарси. В курдском языке применяются три системы письма: латиница, арабица и кириллица (в порядке убывания). Курдский латинский алфавит используется в Турции, Сирии, частично в Ираке и Иране, а также среди курдской диаспоры в странах Европы, Азии и Америки. Курдский алфавит на основе арабицы с добавлением некоторых знаков и диакритик используется преимущественно в Ираке и Иране. Курдское кириллическое письмо использовалось в странах, входивших в СССР, и в настоящее время уступило своё место курдской латинице.

В современной Турции использование курдского языка не поощряется, единственным государственным языком является турецкий, использование курдского языка до недавнего времени пресекалось властями. Курдская латиница была запрещена, курдам отказывали в регистрации имён, записанных курдской латиницей. Начиная с основания Турецкой Республики, даже слово «курд» в Турции было запрещено, в официальных сообщениях курдов именовали «горными турками».

Музыка

С 1925 года по 1991 год исполнение песен на курдском языке было запрещено в Турции, однако всё это время существовал чёрный рынок музыкальной продукции на курдском языке и пиратские радиостанции. Хотя сейчас в Турции нет формального запрета на исполнение музыки на курдском языке, из-за препятствий со стороны турок её появление на радио или телевидении остаётся и поныне довольно редким.

Самым известным курдским певцом является Низаметтин Арик, который изначально пел на турецком языке. Он также принял участие в съёмках одного из самых первых фильмов на курдском языке Klamek ji bo Beko (Песня для Беко) в 1992 году. После чего, в ущерб своей карьере, он стал петь только на курдском языке, мотивируя тем, что не желает петь на «унизительном ему» турецком языке. Вследствие этого Низаметтин Арик был заключён в тюрьму, позже бежал в Сирию, а затем и в Германию.

Литература

Нет подлинной информации о существовании литературы на курдском языке в доисламскую эпоху. Одним из первых известных поэтов, писавших на курдском языке, был Али Харири (1425—1495).

Первые литературные памятники курдского языка, написанные арабоперсидским алфавитом, датируются Х — ХI вв. Известны имена многочисленных курдских писателей и поэтов, таких как Малае Джизири (2-я половина ХII в.), Факие Тайран (1302—1375), Ахмаде Хани (1591—1652), Исмаил Баязеди (1642—1709), Хана Кубади (ум. 1699), Нали (1797—1855), Партав Бек Хакари (род. 1808), Курди (1809—1849), Кадир Кой (1816—1899), Мир Шакар Али Динарванд (1825—1865), Абас Хан Азади (1858—1899), Абдул Бек Мисбах (ум. 1912) и многих других.

С 1970-х со стороны курдов в Турции были предприняты массовые усилия для публикации литературных работ на курдском языке. Количество произведений, написанных на курдском языке, в течение последних трех десятилетий существенно увеличилось, особенно в Швеции и Германии — местах наибольшей концентрации курдских эмигрантов. В декабре 1990 президент Турции Т. Озал объявил легализацию курдского языка для внутреннего, и только внутреннего, использования. После того как турецкий парламент принял соответствующий закон, в феврале 1991 ряд турецких академиков выступил резко против него. Турецкое правительство разрешило издание курдских газет и журналов на том условии, что за курдоязычными СМИ велось негласное наблюдение. В 1990-х годах в Турции появилось больше двухсот литературных произведений на курдском языке..

Кино

Из-за языковых ограничений, наложенных на курдский язык, в XX веке в Турции не существовало практически никаких условий для полноценного развития курдского кино. Йылмаз Гюней был самым известным курдским режиссёром, сценаристом, романистом и актёром. Он снял фильм «Надежда» (1970), в котором сыграл главную роль. Его самое известное кино — фильм «Дорога» 1982 года, который выиграл «Золотую пальмовую ветвь» на Каннском кинофестивале в 1982 году.

В 2011 году турецкий телеканал Kanal D начал съёмки телешоу Ayrılık Olmasaydı: ben-u sen, где сюжетная линия написана курдским сценаристом. Это самая первая в истории экранизация, где курдские сепаратисты представлены как положительные персонажи. Трансляция шоу должна была начаться в начале 2012 года, однако по неясным причинам его дебют всё время откладывается на неопределённое время.

Литература

• Курдоев К. К. Грамматика курдского языка. М. — Л., 1957. С. 10
• Лазарев М. С. Курдский вопрос (1890—1917 гг.) М.: АН СССР. Ин-т востоковедения. Главная редакция восточной литературы,1972.- 442 с.

См. также

• Курды
• Иракский Курдистан
• Иранский Курдистан
• Курды в Сирии
• Курды в России

Отрывок, характеризующий Курды в Турции

Дав два конца по Подновинскому Балага стал сдерживать и, вернувшись назад, остановил лошадей у перекрестка Старой Конюшенной.
Молодец соскочил держать под уздцы лошадей, Анатоль с Долоховым пошли по тротуару. Подходя к воротам, Долохов свистнул. Свисток отозвался ему и вслед за тем выбежала горничная.
– На двор войдите, а то видно, сейчас выйдет, – сказала она.
Долохов остался у ворот. Анатоль вошел за горничной на двор, поворотил за угол и вбежал на крыльцо.
Гаврило, огромный выездной лакей Марьи Дмитриевны, встретил Анатоля.
– К барыне пожалуйте, – басом сказал лакей, загораживая дорогу от двери.
– К какой барыне? Да ты кто? – запыхавшимся шопотом спрашивал Анатоль.
– Пожалуйте, приказано привесть.
– Курагин! назад, – кричал Долохов. – Измена! Назад!
Долохов у калитки, у которой он остановился, боролся с дворником, пытавшимся запереть за вошедшим Анатолем калитку. Долохов последним усилием оттолкнул дворника и схватив за руку выбежавшего Анатоля, выдернул его за калитку и побежал с ним назад к тройке.


Марья Дмитриевна, застав заплаканную Соню в коридоре, заставила ее во всем признаться. Перехватив записку Наташи и прочтя ее, Марья Дмитриевна с запиской в руке взошла к Наташе.
– Мерзавка, бесстыдница, – сказала она ей. – Слышать ничего не хочу! – Оттолкнув удивленными, но сухими глазами глядящую на нее Наташу, она заперла ее на ключ и приказав дворнику пропустить в ворота тех людей, которые придут нынче вечером, но не выпускать их, а лакею приказав привести этих людей к себе, села в гостиной, ожидая похитителей.
Когда Гаврило пришел доложить Марье Дмитриевне, что приходившие люди убежали, она нахмурившись встала и заложив назад руки, долго ходила по комнатам, обдумывая то, что ей делать. В 12 часу ночи она, ощупав ключ в кармане, пошла к комнате Наташи. Соня, рыдая, сидела в коридоре.
– Марья Дмитриевна, пустите меня к ней ради Бога! – сказала она. Марья Дмитриевна, не отвечая ей, отперла дверь и вошла. «Гадко, скверно… В моем доме… Мерзавка, девчонка… Только отца жалко!» думала Марья Дмитриевна, стараясь утолить свой гнев. «Как ни трудно, уж велю всем молчать и скрою от графа». Марья Дмитриевна решительными шагами вошла в комнату. Наташа лежала на диване, закрыв голову руками, и не шевелилась. Она лежала в том самом положении, в котором оставила ее Марья Дмитриевна.
– Хороша, очень хороша! – сказала Марья Дмитриевна. – В моем доме любовникам свидания назначать! Притворяться то нечего. Ты слушай, когда я с тобой говорю. – Марья Дмитриевна тронула ее за руку. – Ты слушай, когда я говорю. Ты себя осрамила, как девка самая последняя. Я бы с тобой то сделала, да мне отца твоего жалко. Я скрою. – Наташа не переменила положения, но только всё тело ее стало вскидываться от беззвучных, судорожных рыданий, которые душили ее. Марья Дмитриевна оглянулась на Соню и присела на диване подле Наташи.
– Счастье его, что он от меня ушел; да я найду его, – сказала она своим грубым голосом; – слышишь ты что ли, что я говорю? – Она поддела своей большой рукой под лицо Наташи и повернула ее к себе. И Марья Дмитриевна, и Соня удивились, увидав лицо Наташи. Глаза ее были блестящи и сухи, губы поджаты, щеки опустились.
– Оставь… те… что мне… я… умру… – проговорила она, злым усилием вырвалась от Марьи Дмитриевны и легла в свое прежнее положение.
– Наталья!… – сказала Марья Дмитриевна. – Я тебе добра желаю. Ты лежи, ну лежи так, я тебя не трону, и слушай… Я не стану говорить, как ты виновата. Ты сама знаешь. Ну да теперь отец твой завтра приедет, что я скажу ему? А?
Опять тело Наташи заколебалось от рыданий.
– Ну узнает он, ну брат твой, жених!
– У меня нет жениха, я отказала, – прокричала Наташа.
– Всё равно, – продолжала Марья Дмитриевна. – Ну они узнают, что ж они так оставят? Ведь он, отец твой, я его знаю, ведь он, если его на дуэль вызовет, хорошо это будет? А?
– Ах, оставьте меня, зачем вы всему помешали! Зачем? зачем? кто вас просил? – кричала Наташа, приподнявшись на диване и злобно глядя на Марью Дмитриевну.
– Да чего ж ты хотела? – вскрикнула опять горячась Марья Дмитриевна, – что ж тебя запирали что ль? Ну кто ж ему мешал в дом ездить? Зачем же тебя, как цыганку какую, увозить?… Ну увез бы он тебя, что ж ты думаешь, его бы не нашли? Твой отец, или брат, или жених. А он мерзавец, негодяй, вот что!
– Он лучше всех вас, – вскрикнула Наташа, приподнимаясь. – Если бы вы не мешали… Ах, Боже мой, что это, что это! Соня, за что? Уйдите!… – И она зарыдала с таким отчаянием, с каким оплакивают люди только такое горе, которого они чувствуют сами себя причиной. Марья Дмитриевна начала было опять говорить; но Наташа закричала: – Уйдите, уйдите, вы все меня ненавидите, презираете. – И опять бросилась на диван.
Марья Дмитриевна продолжала еще несколько времени усовещивать Наташу и внушать ей, что всё это надо скрыть от графа, что никто не узнает ничего, ежели только Наташа возьмет на себя всё забыть и не показывать ни перед кем вида, что что нибудь случилось. Наташа не отвечала. Она и не рыдала больше, но с ней сделались озноб и дрожь. Марья Дмитриевна подложила ей подушку, накрыла ее двумя одеялами и сама принесла ей липового цвета, но Наташа не откликнулась ей. – Ну пускай спит, – сказала Марья Дмитриевна, уходя из комнаты, думая, что она спит. Но Наташа не спала и остановившимися раскрытыми глазами из бледного лица прямо смотрела перед собою. Всю эту ночь Наташа не спала, и не плакала, и не говорила с Соней, несколько раз встававшей и подходившей к ней.
На другой день к завтраку, как и обещал граф Илья Андреич, он приехал из Подмосковной. Он был очень весел: дело с покупщиком ладилось и ничто уже не задерживало его теперь в Москве и в разлуке с графиней, по которой он соскучился. Марья Дмитриевна встретила его и объявила ему, что Наташа сделалась очень нездорова вчера, что посылали за доктором, но что теперь ей лучше. Наташа в это утро не выходила из своей комнаты. С поджатыми растрескавшимися губами, сухими остановившимися глазами, она сидела у окна и беспокойно вглядывалась в проезжающих по улице и торопливо оглядывалась на входивших в комнату. Она очевидно ждала известий об нем, ждала, что он сам приедет или напишет ей.
Когда граф взошел к ней, она беспокойно оборотилась на звук его мужских шагов, и лицо ее приняло прежнее холодное и даже злое выражение. Она даже не поднялась на встречу ему.
– Что с тобой, мой ангел, больна? – спросил граф. Наташа помолчала.
– Да, больна, – отвечала она.
На беспокойные расспросы графа о том, почему она такая убитая и не случилось ли чего нибудь с женихом, она уверяла его, что ничего, и просила его не беспокоиться. Марья Дмитриевна подтвердила графу уверения Наташи, что ничего не случилось. Граф, судя по мнимой болезни, по расстройству дочери, по сконфуженным лицам Сони и Марьи Дмитриевны, ясно видел, что в его отсутствие должно было что нибудь случиться: но ему так страшно было думать, что что нибудь постыдное случилось с его любимою дочерью, он так любил свое веселое спокойствие, что он избегал расспросов и всё старался уверить себя, что ничего особенного не было и только тужил о том, что по случаю ее нездоровья откладывался их отъезд в деревню.


Со дня приезда своей жены в Москву Пьер сбирался уехать куда нибудь, только чтобы не быть с ней. Вскоре после приезда Ростовых в Москву, впечатление, которое производила на него Наташа, заставило его поторопиться исполнить свое намерение. Он поехал в Тверь ко вдове Иосифа Алексеевича, которая обещала давно передать ему бумаги покойного.
Когда Пьер вернулся в Москву, ему подали письмо от Марьи Дмитриевны, которая звала его к себе по весьма важному делу, касающемуся Андрея Болконского и его невесты. Пьер избегал Наташи. Ему казалось, что он имел к ней чувство более сильное, чем то, которое должен был иметь женатый человек к невесте своего друга. И какая то судьба постоянно сводила его с нею.
«Что такое случилось? И какое им до меня дело? думал он, одеваясь, чтобы ехать к Марье Дмитриевне. Поскорее бы приехал князь Андрей и женился бы на ней!» думал Пьер дорогой к Ахросимовой.
На Тверском бульваре кто то окликнул его.
– Пьер! Давно приехал? – прокричал ему знакомый голос. Пьер поднял голову. В парных санях, на двух серых рысаках, закидывающих снегом головашки саней, промелькнул Анатоль с своим всегдашним товарищем Макариным. Анатоль сидел прямо, в классической позе военных щеголей, закутав низ лица бобровым воротником и немного пригнув голову. Лицо его было румяно и свежо, шляпа с белым плюмажем была надета на бок, открывая завитые, напомаженные и осыпанные мелким снегом волосы.
«И право, вот настоящий мудрец! подумал Пьер, ничего не видит дальше настоящей минуты удовольствия, ничто не тревожит его, и оттого всегда весел, доволен и спокоен. Что бы я дал, чтобы быть таким как он!» с завистью подумал Пьер.
В передней Ахросимовой лакей, снимая с Пьера его шубу, сказал, что Марья Дмитриевна просят к себе в спальню.
Отворив дверь в залу, Пьер увидал Наташу, сидевшую у окна с худым, бледным и злым лицом. Она оглянулась на него, нахмурилась и с выражением холодного достоинства вышла из комнаты.
– Что случилось? – спросил Пьер, входя к Марье Дмитриевне.
– Хорошие дела, – отвечала Марья Дмитриевна: – пятьдесят восемь лет прожила на свете, такого сраму не видала. – И взяв с Пьера честное слово молчать обо всем, что он узнает, Марья Дмитриевна сообщила ему, что Наташа отказала своему жениху без ведома родителей, что причиной этого отказа был Анатоль Курагин, с которым сводила ее жена Пьера, и с которым она хотела бежать в отсутствие своего отца, с тем, чтобы тайно обвенчаться.
Пьер приподняв плечи и разинув рот слушал то, что говорила ему Марья Дмитриевна, не веря своим ушам. Невесте князя Андрея, так сильно любимой, этой прежде милой Наташе Ростовой, променять Болконского на дурака Анатоля, уже женатого (Пьер знал тайну его женитьбы), и так влюбиться в него, чтобы согласиться бежать с ним! – Этого Пьер не мог понять и не мог себе представить.
Милое впечатление Наташи, которую он знал с детства, не могло соединиться в его душе с новым представлением о ее низости, глупости и жестокости. Он вспомнил о своей жене. «Все они одни и те же», сказал он сам себе, думая, что не ему одному достался печальный удел быть связанным с гадкой женщиной. Но ему всё таки до слез жалко было князя Андрея, жалко было его гордости. И чем больше он жалел своего друга, тем с большим презрением и даже отвращением думал об этой Наташе, с таким выражением холодного достоинства сейчас прошедшей мимо него по зале. Он не знал, что душа Наташи была преисполнена отчаяния, стыда, унижения, и что она не виновата была в том, что лицо ее нечаянно выражало спокойное достоинство и строгость.
– Да как обвенчаться! – проговорил Пьер на слова Марьи Дмитриевны. – Он не мог обвенчаться: он женат.
– Час от часу не легче, – проговорила Марья Дмитриевна. – Хорош мальчик! То то мерзавец! А она ждет, второй день ждет. По крайней мере ждать перестанет, надо сказать ей.
Узнав от Пьера подробности женитьбы Анатоля, излив свой гнев на него ругательными словами, Марья Дмитриевна сообщила ему то, для чего она вызвала его. Марья Дмитриевна боялась, чтобы граф или Болконский, который мог всякую минуту приехать, узнав дело, которое она намерена была скрыть от них, не вызвали на дуэль Курагина, и потому просила его приказать от ее имени его шурину уехать из Москвы и не сметь показываться ей на глаза. Пьер обещал ей исполнить ее желание, только теперь поняв опасность, которая угрожала и старому графу, и Николаю, и князю Андрею. Кратко и точно изложив ему свои требования, она выпустила его в гостиную. – Смотри же, граф ничего не знает. Ты делай, как будто ничего не знаешь, – сказала она ему. – А я пойду сказать ей, что ждать нечего! Да оставайся обедать, коли хочешь, – крикнула Марья Дмитриевна Пьеру.
Пьер встретил старого графа. Он был смущен и расстроен. В это утро Наташа сказала ему, что она отказала Болконскому.
– Беда, беда, mon cher, – говорил он Пьеру, – беда с этими девками без матери; уж я так тужу, что приехал. Я с вами откровенен буду. Слышали, отказала жениху, ни у кого не спросивши ничего. Оно, положим, я никогда этому браку очень не радовался. Положим, он хороший человек, но что ж, против воли отца счастья бы не было, и Наташа без женихов не останется. Да всё таки долго уже так продолжалось, да и как же это без отца, без матери, такой шаг! А теперь больна, и Бог знает, что! Плохо, граф, плохо с дочерьми без матери… – Пьер видел, что граф был очень расстроен, старался перевести разговор на другой предмет, но граф опять возвращался к своему горю.
Соня с встревоженным лицом вошла в гостиную.
– Наташа не совсем здорова; она в своей комнате и желала бы вас видеть. Марья Дмитриевна у нее и просит вас тоже.
– Да ведь вы очень дружны с Болконским, верно что нибудь передать хочет, – сказал граф. – Ах, Боже мой, Боже мой! Как всё хорошо было! – И взявшись за редкие виски седых волос, граф вышел из комнаты.
Марья Дмитриевна объявила Наташе о том, что Анатоль был женат. Наташа не хотела верить ей и требовала подтверждения этого от самого Пьера. Соня сообщила это Пьеру в то время, как она через коридор провожала его в комнату Наташи.
Наташа, бледная, строгая сидела подле Марьи Дмитриевны и от самой двери встретила Пьера лихорадочно блестящим, вопросительным взглядом. Она не улыбнулась, не кивнула ему головой, она только упорно смотрела на него, и взгляд ее спрашивал его только про то: друг ли он или такой же враг, как и все другие, по отношению к Анатолю. Сам по себе Пьер очевидно не существовал для нее.
– Он всё знает, – сказала Марья Дмитриевна, указывая на Пьера и обращаясь к Наташе. – Он пускай тебе скажет, правду ли я говорила.
Наташа, как подстреленный, загнанный зверь смотрит на приближающихся собак и охотников, смотрела то на того, то на другого.
– Наталья Ильинична, – начал Пьер, опустив глаза и испытывая чувство жалости к ней и отвращения к той операции, которую он должен был делать, – правда это или не правда, это для вас должно быть всё равно, потому что…
– Так это не правда, что он женат!
– Нет, это правда.
– Он женат был и давно? – спросила она, – честное слово?
Пьер дал ей честное слово.
– Он здесь еще? – спросила она быстро.
– Да, я его сейчас видел.
Она очевидно была не в силах говорить и делала руками знаки, чтобы оставили ее.


Пьер не остался обедать, а тотчас же вышел из комнаты и уехал. Он поехал отыскивать по городу Анатоля Курагина, при мысли о котором теперь вся кровь у него приливала к сердцу и он испытывал затруднение переводить дыхание. На горах, у цыган, у Comoneno – его не было. Пьер поехал в клуб.
В клубе всё шло своим обыкновенным порядком: гости, съехавшиеся обедать, сидели группами и здоровались с Пьером и говорили о городских новостях. Лакей, поздоровавшись с ним, доложил ему, зная его знакомство и привычки, что место ему оставлено в маленькой столовой, что князь Михаил Захарыч в библиотеке, а Павел Тимофеич не приезжали еще. Один из знакомых Пьера между разговором о погоде спросил у него, слышал ли он о похищении Курагиным Ростовой, про которое говорят в городе, правда ли это? Пьер, засмеявшись, сказал, что это вздор, потому что он сейчас только от Ростовых. Он спрашивал у всех про Анатоля; ему сказал один, что не приезжал еще, другой, что он будет обедать нынче. Пьеру странно было смотреть на эту спокойную, равнодушную толпу людей, не знавшую того, что делалось у него в душе. Он прошелся по зале, дождался пока все съехались, и не дождавшись Анатоля, не стал обедать и поехал домой.
Анатоль, которого он искал, в этот день обедал у Долохова и совещался с ним о том, как поправить испорченное дело. Ему казалось необходимо увидаться с Ростовой. Вечером он поехал к сестре, чтобы переговорить с ней о средствах устроить это свидание. Когда Пьер, тщетно объездив всю Москву, вернулся домой, камердинер доложил ему, что князь Анатоль Васильич у графини. Гостиная графини была полна гостей.