Мосульский диалект арабского языка
| Мосульский диалект арабского языка | |
| Самоназвание: |
маслави |
|---|---|
| Страны: | |
| Общее число говорящих: |
6,3 млн: |
| Классификация | |
| Категория: | |
| |
| Письменность: | |
| Языковые коды | |
| ISO 639-1: |
— |
| ISO 639-2: |
— |
| ISO 639-3: |
ayp |
| См. также: Проект:Лингвистика | |
Мосульский диалект арабского языка, маслави (араб. مصلاوي masla:wi: или араб. اللهجة الموصلية al-lahd͡ʒat-ul-mawsˤilijatu, от назв. города Мосул) — одна из разновидностей иракского (месопотамского) арабского языка, распространённая на севере Ирака и Сирии, юго-востоке Турции и западе Ирана. Общее число носителей — 6,3 млн человек, из них 5,4 млн проживают в Ираке (1992)[1]. От багдадского арабского, который принято называть «иракским», маслави сильно отличается и произношением, и лексикой[2].
Содержание
Название
Название «маслави» (араб. مصلاوي masla:wi:) происходит от арабского названия североиракского города Мосул — al-Mawṣil (местн. el-Mōṣul). В англоязычной литературе в отношении мосульского также используются термины «северомесопотамский арабский» (англ. North Mesopotamian Arabic), «месопотамский qəltu арабский» (англ. Mesopotamian Qeltu Arabic) и «сиро-месопотамский народный арабский» (англ. Syro-Mesopotamian Vernacular Arabic)[1]. Как и диалект багдадских евреев, мосульский диалект относится к так называемой группе qəltu месопотамского (иракского) арабского языка, в отличие от диалекта багдадских арабов, который относится к группе gilit. Диалекты группы qəltu являются прямым продолжением говоров арабского языка, на котором говорили на территории Ирака ещё в VIII веке нашей эры, а диалекты gilit происходят от языка кочевых арабов, заселивших эту местность совсем недавно[3].
Распространение
В Ираке носители маслави проживают в северной части страны, в долинах рек Тигр и Евфрат к северу от Багдада, в провинциях Салах-эд-Дин, Анбар, Дияла, Киркук (Тамим), Найнава, Эрбиль, Кадисия, Сулеймания, на северо-востоке провинции Наджаф. В Сирии (число носителей: 300 тыс., 1992) мосульский диалект распространён на дальнем востоке страны, в провинции Эль-Хасака; в Турции (число носителей: 400 тыс., 1992): в илах Мардин, Ширнак, Батман, Шанлыурфа и Сиирт[1].
Фонетика
Для городского диалекта Мосула характерны следующие явления[4]:
- Переход литературного /r/ > /ɣ~ʁ/ (характерно для тигрской ветви qəltu-диалектов, а также северных диалектов курдистанской ветви): ra:ħa, rama:dun, rad͡ʒulun > ɣa:ħ, ɣama:d, ɣad͡ʒul
- В некоторых словах переход /r/ > /w/: ʕaraqun, xirqatun > ʕawaq, xəwqa
- Звук /ð/ в некоторых словах переходит в /dˤ/: jaðu:qu, ðarratun > jədˤu:q, dˤəɣɣa
- Окончание женского рода -atun переходит в -i (происходит ималя): tˤawi:latun, sanatun, kalimatun > tˤwi:li, sani, kaləmi
- Ималя /a:/ в /eː/ (характерно для всех qəltu-диалектов, кроме евфратской ветви): kila:bun, jama:lun > kleːb, jameːl
- Звуки /u:/ и /i:/ переходят в /o:/ и /e:/ при задних согласных: daqi:qun, xuju:tun > daqe:q, xəjo:t
- Иногда /sˤ/ переходит в /s/: ħasratun, ʕaru:sun, farasun > ħasˤɣa, ʕaɣu:sˤ, faɣasˤ
Нужно отметить, что переходы не происходят в заимствованиях и нехарактерных для бытовой речи словах (религиозные, политические, научные и т.д. термины стандартного арабского). Ималя не бывает при эмфатических и задних согласных: велярных, увулярных, фарингальных и глоттальных.
Дифтонги /aw/ и /aj/ превратились в /o:/ и /e:/, как и в большинстве qəltu-диалектов (кроме иудейских диалектов Синдора, Акры и диалекта Тикрита).
Как и в gilit-диалектах, долгие гласные следующие: /a:, i:, u:, e:, o:/. Система кратких гласных имеет две фонемы: /ə/ (из литературных /i, u/) и /a/. Гласная /i/ встречаеся только в результате имали в конце слова, гласная /u/ встречается в окончании 1-го лица ед.ч. прошедшего времени (-tu) и слитном местоимении 3-го лица ед.ч. м.р. (-u). Фонема /ə/ также появляется из неударного /a/ в закрытом слоге в тикритском, иудейских багдадском и киркукском диалектах.
Правила ударения совпадают со стандарным арабским, но, как и во всех qəltu-диалектах, имеется дополнительное правило: при присоединении слитного местоимения ударение переносится на слог перед ним[5].
Морфология
Местоимение
В мосульском диалекте отсутствует различение родов во множественном числе.
Вопросительное местоимение «что?» различается в зависимости от положения. Его самостоятельная форма (встречается в изолированном положении или в качестве самостоятельного члена именных предложений): (a)ʃku:n. Препозитивная форма (часто бывает в устойчивых сочетаниях, как ʃbi:k «что с тобой?», ʃtri:d «что ты хочешь?»): (a)ʃ. Постпозитивная форма (схожа с местоимёнными энклитиками, употребляется, в основном, после предлогов): e:ʃ (общемесопотамская).
Кто?: mən(u), ma:n. Который?: hajju. Где?: we:n, e:sˤab. Когда?: e:mati:, we:mta. Сколько?: kam.
Указательные местоимения: ha (общее), ha:ða (ед. муж.), ha:ji (ед. жен.), haðo:li (мн.). Здесь: ho:n(i), hown(i). Там: hnu:ka, hna:k. Так: hakəð, hit͡ʃ, hik. Сейчас: hassa(ʔ), alħaz.
| Отдельные | Слитные | ||||
|---|---|---|---|---|---|
| Лицо | Ед.ч. | Мн.ч. | Ед.ч. | Мн.ч. | |
| 1-е | أنا ʔana | نحن nəħna | ـي -i/ji, -ni | ـنا -na | |
| 2-е | муж. | إنت ənta | إنتم əntəm | ـك -ak/ki | ـكم -kəm |
| жен. | إنتي ənti | ـك -ki | |||
| 3-е | муж. | هو hu:wa, hi:nu: | هيم hi:jəm, həmma | ـو -u/nu | ـهم -əm/həm |
| жен. | هي hi:ja | ـها -a/ha | |||
Глагол
В мосульском диалекте, как и всех месопотамских, сохранились классические глагольные формы прошедшего и настояще-будущего времён. Дополнительные значения выражаются префиксами. Так, настоящее продолженное время в диалектах тигрской ветви обозначается префиксом qa при настоящем времени, тогда как в большинстве анатолийских (за исключением мардинской группы, где это время не выражается) и иудейских курдистанских этот префикс звучит как ku:, в багдадском христианском ka, в диалекте Аны dʒa:j, в диалекте Хита qaʕad. Будущее время обозначается префиксом də-, он же употребляется в северных иудейских курдистанских (наряду с tə), а в qəltu-диалектах центрального и южного Ирака также используется заимствованная частица ɣa:ħ.
Глаголы первой породы бывают двух типов в прошедшем времени: условно «непереходные» CəCəC (из литературных СaCiCa и CaCuCa) и «переходные» CaCaC (но диалекты Аны и иудейско-багдадский утратили это различие). Аналогично и в настоящем. Ниже даны формы глаголов كَتَب katab «писать» (a — ə) и شِرِب ʃəɣəb «пить» (ə — a)[6].
|
|
|
|
Напишите отзыв о статье "Мосульский диалект арабского языка"
Примечания
- ↑ 1 2 3 [www.ethnologue.com/language/ayp Arabic, North Mesopotamian Spoken] (англ.). Ethnologue.
- ↑ Т. П. Тихонова. [books.google.kz/books?id=BMQLAAAAIAAJ Светская концепция арабского национализма. Саты аль-Хусри]. — Наука, 1984. — С. 111. — 219 с.
- ↑ [www.eleven.co.il/article/11519 Еврейско-арабский язык] — статья из Электронной еврейской энциклопедии
- ↑ Farida Abu Haidar. The Arabic of Rabi'a: A Qəltu Dialect of North-Western Iraq (статья)
- ↑ O. Jastrow. Iraq Arabic Dialects (статья).
- ↑ O. Jastrow. Tikrit Arabic verb morphology in a comparative perspective (статья). — American University of Beirut, 1983.
| ||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Мосульский диалект арабского языка
– Да, Савельич велит.– Скажите, вы не знали еще о кончине графини, когда остались в Москве? – сказала княжна Марья и тотчас же покраснела, заметив, что, делая этот вопрос вслед за его словами о том, что он свободен, она приписывает его словам такое значение, которого они, может быть, не имели.
– Нет, – отвечал Пьер, не найдя, очевидно, неловким то толкование, которое дала княжна Марья его упоминанию о своей свободе. – Я узнал это в Орле, и вы не можете себе представить, как меня это поразило. Мы не были примерные супруги, – сказал он быстро, взглянув на Наташу и заметив в лице ее любопытство о том, как он отзовется о своей жене. – Но смерть эта меня страшно поразила. Когда два человека ссорятся – всегда оба виноваты. И своя вина делается вдруг страшно тяжела перед человеком, которого уже нет больше. И потом такая смерть… без друзей, без утешения. Мне очень, очень жаль еe, – кончил он и с удовольствием заметил радостное одобрение на лице Наташи.
– Да, вот вы опять холостяк и жених, – сказала княжна Марья.
Пьер вдруг багрово покраснел и долго старался не смотреть на Наташу. Когда он решился взглянуть на нее, лицо ее было холодно, строго и даже презрительно, как ему показалось.
– Но вы точно видели и говорили с Наполеоном, как нам рассказывали? – сказала княжна Марья.
Пьер засмеялся.
– Ни разу, никогда. Всегда всем кажется, что быть в плену – значит быть в гостях у Наполеона. Я не только не видал его, но и не слыхал о нем. Я был гораздо в худшем обществе.
Ужин кончался, и Пьер, сначала отказывавшийся от рассказа о своем плене, понемногу вовлекся в этот рассказ.
– Но ведь правда, что вы остались, чтоб убить Наполеона? – спросила его Наташа, слегка улыбаясь. – Я тогда догадалась, когда мы вас встретили у Сухаревой башни; помните?
Пьер признался, что это была правда, и с этого вопроса, понемногу руководимый вопросами княжны Марьи и в особенности Наташи, вовлекся в подробный рассказ о своих похождениях.
Сначала он рассказывал с тем насмешливым, кротким взглядом, который он имел теперь на людей и в особенности на самого себя; но потом, когда он дошел до рассказа об ужасах и страданиях, которые он видел, он, сам того не замечая, увлекся и стал говорить с сдержанным волнением человека, в воспоминании переживающего сильные впечатления.
Княжна Марья с кроткой улыбкой смотрела то на Пьера, то на Наташу. Она во всем этом рассказе видела только Пьера и его доброту. Наташа, облокотившись на руку, с постоянно изменяющимся, вместе с рассказом, выражением лица, следила, ни на минуту не отрываясь, за Пьером, видимо, переживая с ним вместе то, что он рассказывал. Не только ее взгляд, но восклицания и короткие вопросы, которые она делала, показывали Пьеру, что из того, что он рассказывал, она понимала именно то, что он хотел передать. Видно было, что она понимала не только то, что он рассказывал, но и то, что он хотел бы и не мог выразить словами. Про эпизод свой с ребенком и женщиной, за защиту которых он был взят, Пьер рассказал таким образом:
– Это было ужасное зрелище, дети брошены, некоторые в огне… При мне вытащили ребенка… женщины, с которых стаскивали вещи, вырывали серьги…
Пьер покраснел и замялся.
– Тут приехал разъезд, и всех тех, которые не грабили, всех мужчин забрали. И меня.
– Вы, верно, не все рассказываете; вы, верно, сделали что нибудь… – сказала Наташа и помолчала, – хорошее.
Пьер продолжал рассказывать дальше. Когда он рассказывал про казнь, он хотел обойти страшные подробности; но Наташа требовала, чтобы он ничего не пропускал.
Пьер начал было рассказывать про Каратаева (он уже встал из за стола и ходил, Наташа следила за ним глазами) и остановился.
– Нет, вы не можете понять, чему я научился у этого безграмотного человека – дурачка.
– Нет, нет, говорите, – сказала Наташа. – Он где же?
– Его убили почти при мне. – И Пьер стал рассказывать последнее время их отступления, болезнь Каратаева (голос его дрожал беспрестанно) и его смерть.
Пьер рассказывал свои похождения так, как он никогда их еще не рассказывал никому, как он сам с собою никогда еще не вспоминал их. Он видел теперь как будто новое значение во всем том, что он пережил. Теперь, когда он рассказывал все это Наташе, он испытывал то редкое наслаждение, которое дают женщины, слушая мужчину, – не умные женщины, которые, слушая, стараются или запомнить, что им говорят, для того чтобы обогатить свой ум и при случае пересказать то же или приладить рассказываемое к своему и сообщить поскорее свои умные речи, выработанные в своем маленьком умственном хозяйстве; а то наслажденье, которое дают настоящие женщины, одаренные способностью выбирания и всасыванья в себя всего лучшего, что только есть в проявлениях мужчины. Наташа, сама не зная этого, была вся внимание: она не упускала ни слова, ни колебания голоса, ни взгляда, ни вздрагиванья мускула лица, ни жеста Пьера. Она на лету ловила еще не высказанное слово и прямо вносила в свое раскрытое сердце, угадывая тайный смысл всей душевной работы Пьера.
Княжна Марья понимала рассказ, сочувствовала ему, но она теперь видела другое, что поглощало все ее внимание; она видела возможность любви и счастия между Наташей и Пьером. И в первый раз пришедшая ей эта мысль наполняла ее душу радостию.
Было три часа ночи. Официанты с грустными и строгими лицами приходили переменять свечи, но никто не замечал их.
Пьер кончил свой рассказ. Наташа блестящими, оживленными глазами продолжала упорно и внимательно глядеть на Пьера, как будто желая понять еще то остальное, что он не высказал, может быть. Пьер в стыдливом и счастливом смущении изредка взглядывал на нее и придумывал, что бы сказать теперь, чтобы перевести разговор на другой предмет. Княжна Марья молчала. Никому в голову не приходило, что три часа ночи и что пора спать.
– Говорят: несчастия, страдания, – сказал Пьер. – Да ежели бы сейчас, сию минуту мне сказали: хочешь оставаться, чем ты был до плена, или сначала пережить все это? Ради бога, еще раз плен и лошадиное мясо. Мы думаем, как нас выкинет из привычной дорожки, что все пропало; а тут только начинается новое, хорошее. Пока есть жизнь, есть и счастье. Впереди много, много. Это я вам говорю, – сказал он, обращаясь к Наташе.
– Да, да, – сказала она, отвечая на совсем другое, – и я ничего бы не желала, как только пережить все сначала.
Пьер внимательно посмотрел на нее.
– Да, и больше ничего, – подтвердила Наташа.
– Неправда, неправда, – закричал Пьер. – Я не виноват, что я жив и хочу жить; и вы тоже.
Вдруг Наташа опустила голову на руки и заплакала.
– Что ты, Наташа? – сказала княжна Марья.
– Ничего, ничего. – Она улыбнулась сквозь слезы Пьеру. – Прощайте, пора спать.
Пьер встал и простился.
Княжна Марья и Наташа, как и всегда, сошлись в спальне. Они поговорили о том, что рассказывал Пьер. Княжна Марья не говорила своего мнения о Пьере. Наташа тоже не говорила о нем.
– Ну, прощай, Мари, – сказала Наташа. – Знаешь, я часто боюсь, что мы не говорим о нем (князе Андрее), как будто мы боимся унизить наше чувство, и забываем.
Княжна Марья тяжело вздохнула и этим вздохом признала справедливость слов Наташи; но словами она не согласилась с ней.
– Разве можно забыть? – сказала она.
– Мне так хорошо было нынче рассказать все; и тяжело, и больно, и хорошо. Очень хорошо, – сказала Наташа, – я уверена, что он точно любил его. От этого я рассказала ему… ничего, что я рассказала ему? – вдруг покраснев, спросила она.
– Пьеру? О нет! Какой он прекрасный, – сказала княжна Марья.
– Знаешь, Мари, – вдруг сказала Наташа с шаловливой улыбкой, которой давно не видала княжна Марья на ее лице. – Он сделался какой то чистый, гладкий, свежий; точно из бани, ты понимаешь? – морально из бани. Правда?
– Да, – сказала княжна Марья, – он много выиграл.
– И сюртучок коротенький, и стриженые волосы; точно, ну точно из бани… папа, бывало…
– Я понимаю, что он (князь Андрей) никого так не любил, как его, – сказала княжна Марья.
