Мужская сборная России по волейболу

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Сборная России
Конфедерация

CEV

Национальная федерация

ВФВ

Первый официальный матч

Россия — США — 3:0 (Москва, 21.05.1993, МЛ)

Больше всех матчей

Сергей Тетюхин (320)

Место в рейтинге FIVB

3-е[1]

Тренер

Владимир Алекно

Лучшие результаты
Олимпийские игры

Золото (2012)

Чемпионаты мира

Серебро (2002)

Чемпионаты Европы

Золото (2013)

Кубок мира

Золото (1999, 2011)

Всемирный Кубок чемпионов

Серебро (2013)

Мировая лига

Золото (2002, 2011, 2013)

Евролига

Золото (2005)

Список игроков сборной
[www.volley.ru/ Официальный сайт]

Мужская национальная сборная России по волейболу — правопреемница сборной СССР — представляет Россию на международных соревнованиях по волейболу. Является одной из сильнейших сборных в мире. Впервые была собрана в 1992 году, в официальных международных соревнованиях участвует с 1993 года. Управляется Всероссийской федерацией волейбола. Чемпион Олимпийских игр в Лондоне (2012), чемпион Европы (2013), 3-кратный победитель Мировой лиги (2002, 2011 и 2013), 2-кратный победитель Кубка мира (1999, 2011).





История

От Барселоны до Атланты

Дебют сборной России состоялся 10 июня 1992 года, когда в рамках международного турнира в Чехословакии российские волейболисты, руководимые Виктором Радиным, одержали победу над командой Дании — 3:1 (15:12, 15:12, 10:15, 15:11). Однако в то же время к главным стартам года — Мировой лиге и Олимпийским играм-1992 в Барселоне готовилась сборная Вячеслава Платонова, выступавшая под флагом Объединённой команды. Сборная России по сути являлась её ближайшим резервом.

По завершении Олимпиады Объединённая команда прекратила своё существование. В сентябре 1992 года ставшая её полноправным преемником сборная России приняла участие в традиционном в те годы турне по Японии; из недавних олимпийцев в составе российской команды оказались только трое — Евгений Красильников, Сергей Горбунов и Константин Ушаков[2].

Первым официальным турниром для сборной России, возглавляемой Виктором Радиным и Юрием Фураевым, стала Мировая лига-1993, по итогам которой российские волейболисты заняли второе место; а первым топ-турниром — чемпионат Европы в Финляндии, где россияне, не испытав особых проблем в матчах группового этапа, в полуфинале ничего не смогли противопоставить мощной сборной Голландии — 0:3 (11:15, 8:15, 2:15), руководил которой Йоп Алберда, позднее работавший генеральным менеджером сборной России по футболу[3].

Бронза на континентальном первенстве в Турку стала последним успехом команды, костяк которой составляли воспитанники ещё советской школы. На следующем крупном форуме — чемпионате мира-1994 в Греции сборная России уже не могла рассчитывать на успешное выступление, поскольку почти весь сезон была вынуждена играть без своего капитана, подлинного лидера команды Андрея Кузнецова, получившего серьёзную травму. 30 декабря 1994-го Андрей Кузнецов погиб в автокатастрофе в Италии.

Провалом завершился чемпионат Европы-1995 в той же Греции, прямо в Афинах Виктор Радин был уволен с поста главного тренера национальной команды.

От Атланты до Сиднея

Третье пришествие Вячеслава Платонова на пост главного тренера (Платонов возглавлял сборную СССР в 1977—1985 и 1990—1992 годах) не помогло сборной России, которая не смогла войти в призёры на Олимпиаде в Атланте-1996 и чемпионате Европы-1997 в Голландии (на финальном турнире Мировой лиги-1997 обязанности главного тренера из-за болезни Платонова исполнял Вячеслав Зайцев). В итоге вновь последовала смена тренерского штаба.

В канун 1998 года сборную возглавил Геннадий Шипулин, тренер «Белогорья» — самого успешного российского клуба последних лет. Игроки этой команды составили костяк обновлённой сборной. Высокие результаты пришли довольно скоро: два вторых места на Мировой лиге, серебро чемпионата Европы-1999 и, наконец, первый большой успех — победа на Кубке мира-1999.

По его ходу россияне взяли реванш у итальянцев за поражение в финале чемпионата Европы, проходившего в Вене, затем выиграли подряд два ключевых пятисетовых поединка у команд Бразилии и США, а за два тура до окончания турнира разгромили долгое время лидировавшую сборную Кубы. Обладателями Кубка мира стали Александр Герасимов, Валерий Горюшев, Станислав Динейкин, Алексей Казаков, Евгений Митьков, Руслан Олихвер, Илья Савельев, Сергей Тетюхин, Константин Ушаков, Игорь Шулепов, Вадим Хамутцких и Роман Яковлев, названный организаторами абсолютно лучшим игроком Кубка мира. За эту победу всем игрокам сборной было присвоено звание «Заслуженный мастер спорта».

К Олимпиаде в Сиднее сборная России подходила в статусе одного из фаворитов турнира, однако сборная Югославии, выбившая из турнира по ходу плей-офф две сильнейшие сборные последнего десятилетия — Голландию и Италию, в финале не оставила россиянам шансов на успех.

От Сиднея до Афин

В новом олимпийском цикле со сборной по-прежнему работал Геннадий Шипулин. Главным турниром 2001 года был чемпионат Европы в Остраве. В полуфинале встретились участники решающего матча сиднейской Олимпиады — команды России и Югославии. Команде Шипулина не удалось взять реванш — вновь поражение в трёх партиях. Бронза континентального первенства была добыта в матче со сборной Чехии.

2002 год стал одним из самых успешных для сборной России. 18 августа она добилась второго серьёзного достижения в своей истории, став победителем Мировой лиги. В финальном матче, проходившем в Белу-Оризонти при переполненных трибунах дворца спорта Mineirinho, команда России обыграла хозяев, сборную Бразилии — 3:1 (25:21, 25:23, 22:25, 25:17). Этой славной победы вполне могло и не быть — в своей группе россияне проиграли сборной Испании и тем же бразильцам, и лишь победа уже не мотивированной сборной Нидерландов над испанцами позволила России выйти в полуфинал. Однако последовавшие в плей-офф победы над трёхкратным чемпионом мира сборной Италии и командой Бразилии не дают повода считать этот триумф случайным.

Победителями Мировой лиги стали Павел Абрамов, Александр Герасимов, Андрей Егорчев, Александр Косарев, Алексей Кулешов, Евгений Митьков, Руслан Олихвер, Сергей Тетюхин, Константин Ушаков, Вадим Хамутцких, Тарас Хтей, Роман Яковлев; в матчах интерконтинентального раунда также принимали участие Максим Терёшин, Александр Соколов и Игорь Шулепов.

Через два месяца сборные России и Бразилии встретились в финале чемпионата мира. В тяжелейшем матче равных соперников победу вырвала бразильская сборная — 3:2 (23:25, 27:25, 25:20, 23:25, 15:13). Как и в случае с победной Мировой лигой, путь россиян к пьедесталу был очень тернист: в сентябре 2001-го, проиграв отборочный турнир чемпионата мира сборной Греции, Россия лишь благодаря лучшему соотношению партий в споре команд, занявших вторые места в квалификационном турнире, смогла отправиться в Аргентину. И там всё могло завершиться очень быстро, после поражений на старте от Болгарии и Франции, победы над сборной Туниса для выхода из группы могло не хватить. Тем ценнее общий успех, после которого российская команда возглавила рейтинг сборных FIVB.

Предолимпийский сезон сложился для сборной менее успешно. Российские волейболисты остались без медалей Мировой лиги и были исключены из числа участников следующих двух розыгрышей этого турнира. Бронзовые медали чемпионата Европы-2003 были добыты не без везения. Если бы в матче со сборной Болгарии, завершившемся победой сборной России со счётом 3:1, сопернику россиян не засчитали потом техническое поражение из-за неправильно оформленной заявки, то подопечные Шипулина остались бы без полуфинала.

Олимпийский турнир в Афинах российская сборная завершила примерно так же, как и предыдущий, с той лишь разницей, что провал пришёлся на полуфинальную игру. Никто не ожидал быстрой развязки в матче со сборной Италии, однако ни в одной из трёх партий россияне не смогли набрать и 20 очков.

От Афин до Пекина

После Олимпиады в Афинах Шипулин уступил место главного тренера сборной знаменитому сербскому тренеру Зорану Гаичу, триумфатору Игр в Сиднее. Однако проработать с Россией хотя бы один олимпийский цикл Гаичу не удалось, после провала на чемпионате мира в Японии его сменил Владимир Алекно.

Новому тренеру удалось решить те проблемы, которые возникли в сборной при Гаиче, и российская команда выступала стабильно. Правда, большие победы к ней не пришли: обидным образом сборная России ещё при Гаиче проиграла финал чемпионата Европы-2005 итальянцам, а команда Алекно двумя годами позже в решающем матче домашнего первенства континента сенсационно уступила на тай-брейке испанцам. Это были самые реальные шансы россиян на успех, однако соперники, лучшие годы которых были уже позади, смогли именно в матчах с Россией прыгнуть выше головы.

Выступление сборной на Мировой лиге-2008 является безусловным успехом: в матче за 3-е место была обыграна команда Бразилии, радость победы над которой россияне не знали ровно шесть лет, со времён триумфа на аналогичном турнире в Белу-Оризонти. Красивый современный волейбол сборная России показала и на Олимпиаде-2008 в Пекине, но для завоевания золота опять не хватило самой малости, оно досталось сборной США, обыгравшей Россию в драматичном полуфинале.

От Пекина до Лондона

17 февраля 2009 года главным тренером сборной России стал титулованный итальянский специалист Даниэле Баньоли, ранее успешно работавший в клубах серии А1, в 2007—2009 годах возглавлявший московское «Динамо». В дебютной при новом наставнике Мировой лиге россияне играли неровно и в «Финале шести» оказались не без везения — благодаря двум победам на финише предварительного раунда над болгарами и тому, что итальянцы потеряли очко в матче с китайцами. Итог финального турнира — бронзовые медали — оказался традиционным для сборной последних лет, поскольку матчи за 3-е место на различных турнирах она не проигрывала с 2001 года и это была восьмая подряд победа в утешительных финалах. Серия могла продолжиться на очередном чемпионате Европы, но российская команда после очень чувствительного поражения в полуфинале от сборной Франции не нашла мотивации в игре со сборной Болгарии и впервые с 1997 года осталась без медалей европейского первенства.

В 2010 году сборная России заняла второе место на Мировой лиге, в финале уступив бразильцам. Призов самому результативному игроку и лучшему нападающему был удостоен Максим Михайлов, новыми лидерами команды также стали дебютант сборной Дмитрий Мусэрский (признанный лучшим блокирующим «Финала шести» в Кордове) и вернувшийся в команду после длительного перерыва Тарас Хтей. Однако новый топ-турнир — чемпионат мира в Италии — завершился провалом: команда Даниэле Баньоли в решающем матче за выход в полуфинал проиграла сборной Сербии и в итоге заняла только 5-е место.

В конце 2010 года новым главным тренером сборной вновь был выбран Владимир Алекно. 10 июля 2011 года сборная России во второй раз в своей истории выиграла Мировую лигу. Потерпев лишь одно поражение от болгар в не имевшем турнирного значения матче интерконтинентального раунда, российские волейболисты и на финальном турнире в Гданьске имели полное превосходство над соперниками. В полуфинале подопечные Владимира Алекно взяли верх над поддерживаемой десятью тысячами зрителей сборной Польши, а в главном матче во второй раз за турнир обыграли сборную Бразилии — 3:2 (23:25, 27:25, 25:23, 22:25, 15:11). Капитан сборной России Тарас Хтей стал двукратным победителем Мировой лиги, Максима Михайлова признали самым ценным игроком финального турнира. За российскую команду в этом турнире также выступали Николай Апаликов, Денис Бирюков, Юрий Бережко, Александр Бутько, Александр Волков, Сергей Гранкин, Дмитрий Ильиных, Дмитрий Мусэрский, Александр Соколов, Алексей Спиридонов, Хачатур Степанян и Дмитрий Щербинин.

В сентябре 2011 года сборная России заняла 4-е место на чемпионате Европы, но от Международной федерации волейбола получила wild card для участия на Кубке мира[4], а в её состав вернулись Роман Яковлев и Сергей Тетюхин. Выиграв на турнире десять из одиннадцати матчей, сборная России за тур до его окончания обеспечила себе место в призёрах и путёвку на Олимпийские игры-2012, а в заключительный игровой день во встрече со сборной Польши оформила победу на Кубке мира. Приза MVP, как и на Мировой лиге-2011, был удостоен диагональный Максим Михайлов[5].

Олимпийские игры 2012 года принесли сборной России долгожданное золото: на групповом этапе сборная России выиграла четыре матча из пяти — у Германии (3:0), Туниса (3:0), США (3:2) и Сербии (3:0), потерпев только одно поражение от сборной Бразилии со счётом 0:3. В четвертьфинале была побеждена сборная Польши со счётом 3:0, в полуфинале в упорнейшем поединке россияне прошли сборную Болгарии (3:1), а в финале, несмотря на проигрыш по ходу встречи со счётом 0:2 по партиям и 19:22 в третьем сете, сумели отыграть два матчбола, сравнять счёт и вырвать победу у сборной Бразилии со счётом 3:2. Золотые медали Олимпийских игр завоевали Николай Апаликов, Юрий Бережко, Александр Бутько, Александр Волков, Сергей Гранкин, Дмитрий Ильиных, Максим Михайлов, Дмитрий Мусэрский, Алексей Обмочаев, Александр Соколов, Сергей Тетюхин и Тарас Хтей.

На пути в Рио-де-Жанейро

В конце 2012 года Владимир Алекно объявил, что оставляет пост главного тренера команды, объяснив своё решение проблемами со здоровьем[6]. 29 марта 2013 года новым наставником сборной назначен Андрей Воронков[7].

После Олимпийских игр в Лондоне объявил о завершении карьеры в сборной Сергей Тетюхин, не могли помочь команде в 2013 году из-за накопившихся травм его партнёры по золотой команде Тарас Хтей, Александр Волков и Александр Бутько. Андрей Воронков предоставил новый шанс закрепиться в составе сборной доигровщикам Алексею Спиридонову и Евгению Сивожелезу, пригласил нескольких новичков, вернул в команду либеро Алексея Вербова. Очередной розыгрыш Мировой лиги сборная России начинала без Максима Михайлова, а по его ходу отпустила для выступления на Универсиаде Дмитрия Ильиных, Максима Жигалова, Сергея Антипкина и Артёма Вольвича. Несмотря на столь значительные изменения и трудности, сборная России стала победителем Мировой лиги, одержав в финальном матче в Мар-дель-Плате победу над сборной Бразилии — 3:0 (25:23, 25:19, 25:19). В символическую сборную турнира вошёл Дмитрий Мусэрский, а самым ценным игроком турнира был признан диагональный Николай Павлов — экс-игрок сборной Украины, с 2009 года имевший право выступать за Россию, но только в 2013-м получивший такой шанс[8].

В сентябре 2013 года сборная России выиграла чемпионат Европы, проходивший в Дании и Польше. Потерпев поражение в первом матче от сборной Германии, подопечные Андрея Воронкова в дальнейшем прибавляли от матча к матчу и в плей-офф турнира одолели крепкую команду Франции, победителей предыдущего чемпионата Европы сербов, а в финале взяли верх над итальянцами со счётом 3:1 (25:20, 25:22, 22:25, 25:17). Индивидуальными призами были награждены Сергей Гранкин, Алексей Вербов и признанный MVP турнира Дмитрий Мусэрский[9]. Победа на континентальном первенстве позволила сборной России впервые в истории принять участие в розыгрыше Всемирного Кубка чемпионов. Этот турнир команда Андрея Воронкова также начала с поражения (от сборной Италии), но затем одержала четыре победы, в том числе над сборной Бразилии, причём, как и в финале лондонской Олимпиады, россияне сумели взять верх, уступая в матче со счётом 0:2[10]. Бразильская команда в итоге всё же стала обладателем Кубка, опередив в турнирной таблице сборную России на 1 очко. Приза MVP на втором соревновании подряд был удостоен Дмитрий Мусэрский.

Мировая лига 2014 оказалась не столь успешной для команды Воронкова. На старте турнира, играя резервным составом, россияне потерпели четыре поражения от команд Сербии и США. Но в дальнейшем ходе предварительного этапа российская сборная проиграла только один матч и вышла из группы с первого места. В финальном раунде Мировой лиги Россия попала в группу со сборными Ирана и Бразилии. Выиграв в пятисетовом матче у команды Ирана, во втором матче финального турнира российские волейболисты потерпели поражение от главных своих конкурентов бразильцев со счётом 1:3. Судьба выхода российской сборной из группы зависела от матча Бразилия — Иран, победа иранцев в котором не позволила россиянам выйти в полуфинал. Результатом их выступления стало пятое место.

На чемпионате мира в Польше российская сборная, стартовав с восьми побед подряд, в дальнейшем дважды уступила бразильской сборной (1:3 и 0:3). В решающем матче за выход в полуфинал подопечные Андрея Воронкова играли против хозяйки соревнований команды Польши и, проиграв первые две партии с одинаковым счётом 22:25, потеряли шансы продолжить борьбу за медали. В итоге россиянам удалось сравнять счёт в матче, но победу на тай-брейке со счётом 15:11 отпраздновали поляки. В матче за 5-е место сборная России в трёх партиях обыграла сборную Ирана. На третьем чемпионате мира подряд российская команда осталась за чертой призёров.

Мировая лига 2015 оказалась провальной для сборной России — российские волейболисты потерпели десять поражений подряд[11] и 30 июня Андрей Воронков подал в отставку с поста главного тренера[12]. Под руководством исполняющего обязанности главного тренера Александра Климкина сборная России выиграла один из двух оставшихся матчей Мировой лиги[13]. 17 июля в должности наставника сборной России утверждён Владимир Алекно, в третий раз возглавивший национальную команду[14]. На Кубке мира впервые после лондонской Олимпиады за сборную сыграл Сергей Тетюхин, но итогом выступления россиян стало только 4-е место. В октябре сборная России выступила на чемпионате Европы, где в рамках группового этапа обыграли команды Финляндии, Сербии и Словакии, но в четвертьфинале была повержена сборной Италии[15]. Путёвку на Олимпийские игры в Рио-де-Жанейро команда Алекно завоевала по итогам европейского отборочного турнира в Берлине. Несмотря на отсутствие своего прежнего капитана Дмитрия Мусэрского, не приехавшего на сбор по семейным обстоятельствам, и травму связующего Дмитрия Ковалёва, полученную во втором матче турнира, сборная России стала победителем олимпийской квалификации, в финале со счётом 3:1 одержав победу над действующим чемпионом Европы и Мировой лиги — сборной Франции[16].

Текущий состав

Заявка сборной России на Олимпийские игры-2016.

№ Имя Дата рождения Рост Клуб-2015/16 Дебют в сборной Игры / очки
Центральные блокирующие
11 Андрей Ащев 10 мая 1983 (40 лет) 202 «Зенит» 7 июня 2013 37 / 182
14 Артём Вольвич 22 января 1990 (34 года) 213 «Локомотив» 7 июня 2013 63 / 413
18 Александр Волков 14 февраля 1985 (39 лет) 210 «Урал» 4 июня 2005 172 / 1461
Связующие
1 Игорь Кобзарь 13 апреля 1991 (33 года) 198 «Зенит» 18 мая 2012 9 / 7
5 Сергей Гранкин 21 января 1985 (39 лет) 195 «Динамо» Москва 16 июля 2006 235 / 374
Диагональные
12 Константин Бакун 15 марта 1985 (39 лет) 204 «Газпром-Югра» 5 января 2016 14 / 80
17 Максим Михайлов 19 марта 1988 (36 лет) 202 «Зенит» 14 июня 2008 166 / 2315
Доигровщики
7 Дмитрий Волков 25 мая 1995 (28 лет) 201 «Факел» 17 июня 2016 13 / 42
8 Сергей Тетюхин 23 сентября 1975 (48 лет) 197 «Белогорье» 11 мая 1996 320 / 2488+514
19 Егор Клюка 15 июня 1995 (28 лет) 209 «Факел» 9 октября 2015 26 / 259
Либеро
16 Алексей Вербов 31 января 1982 (42 года) 183 «Зенит» 6 января 2004 202
20 Артём Ермаков 16 марта 1982 (42 года) 188 «Динамо» Москва 15 июля 2006 46

Главный тренер — Владимир Алекно. Старший тренер — Серджо Бузато. Тренер — Томазо Тотоло. Врач — Гурген Арутюнов. Физиотерапевт — Павел Гревцов. Массажисты — Сергей Осипов, Массимо ди Ветта. Статистики — Юрий Булычев, Андрей Рязанцев. Генеральный менеджер — Роман Станиславов. Менеджер команды — Игорь Артамонов.

Статистика

Результаты выступлений

Олимпийские игры

Чемпионаты мира

Чемпионаты Европы

Мировая лига

Кубок мира

Всемирный Кубок чемпионов

Отборочные турниры

Евролига

Матчи

В период с 21 мая 1993 года по 21 августа 2016 года сборная России сыграла 637 официальных матчей (в рамках Олимпиад, чемпионатов мира, чемпионатов Европы и отборочных турниров к ним, а также на Мировой лиге, Евролиге, Кубках мира и Всемирном Кубке чемпионов). Всего в поединках с соперниками из 42 государств сборная России одержала 462 победы и потерпела 175 поражений.

Первый официальный матч: Россия — США — 3:0 (15:6, 15:9, 15:8), 21 мая 1993 года, Москва, Дворец спорта «Динамо».
Самая продолжительная серия побед: 19 матчей (13 сентября 1995 — 24 июня 1996 года).
Самая продолжительная серия поражений: 12 матчей (2 августа 1996 — 14 июня 1997 года).

Символические клубы

Клуб «200»

Изданием «Спорт-Экспресс» совместно со Всероссийской федерацией волейбола организован символический Клуб «200», носящий имя Сергея Тетюхина. В него входят волейболисты, сыгравшие за сборную России 200 и более официальных матчей[19].

Игрок Годы в сборной ОИ ЧМ ЧЕ МЛ КМ КЧ ОТ ЕЛ Всего
Сергей Тетюхин 1996—2009, 2011—2012, 2015—2016 46 21 46 147 32 — 24 2 320
Алексей Казаков 1996—2001, 2003—2007, 2009—2010 24 18 37 152 11 — 22 12 276
Константин Ушаков 1993—2006, 2012 20 24 31 140 11 — 17 11 254
Вадим Хамутцких 1996—2004, 2007—2009 23 17 41 131 10 — 13 2 237
Сергей Гранкин с 2006 23 30 26 123 20 5 8 — 235
Руслан Олихвер 1993—2002 13 22 33 121 9 — 15 — 213
Алексей Вербов 2004—2010, 2013—2016 24 17 34 84 11 — 16 16 202
Алексей Кулешов 1998, 2000—2009 22 19 22 104 9 — 14 10 200

Клуб «2000»

Этот клуб объединяет волейболистов, набравших в официальных матчах за сборную более 2000 очков. У игроков, выступавших до завершения международного сезона 1998 года, при старой системе подсчёта очков, также учитывается количество отыгранных подач[20][21].

Игрок Годы в сборной Очки Отыгранные
подачи 		Всего
Сергей Тетюхин 1996—2009, 2011—2012, 2015—2016 2488 514 3002
Дмитрий Фомин 1993—1998 905 1857 2762
Руслан Олихвер 1993—2002 1113 1342 2455
Максим Михайлов 2008—2013, с 2015 2315 — 2315
Роман Яковлев 1998—2003 1655 487 2142
Алексей Казаков 1996—2001, 2003—2007, 2009—2010 1625 379 2004

Главные тренеры

Период Тренер
1992—1995 Виктор Радин
1996—1997 Вячеслав Платонов
1997 Вячеслав Зайцев (и. о.)
1998—2004 Геннадий Шипулин
2005—2006 Зоран Гаич
2007—2008 Владимир Алекно
2009—2010 Даниэле Баньоли
2011—2012 Владимир Алекно
2013—2015 Андрей Воронков
2015 Александр Климкин (и. о.)
с июля 2015 Владимир Алекно

Спонсоры

Генеральным спонсором мужской сборной России по волейболу выступает банк ВТБ (также является официальным партнёром Всероссийской федерации волейбола)[22].

См. также

Напишите отзыв о статье "Мужская сборная России по волейболу"

Примечания

  1. ↑ [www.fivb.org/en/volleyball/VB_Ranking_M_2016-07.asp Рейтинг мужских сборных на 18 июля 2016 года]
  2. ↑ В. Стецко. 15 лет прошло, а словно было это вчера! (О первых матчах сборной России) // Время волейбола.— 2008.— № 3.— С. 24—25
  3. ↑ [www.sovsport.ru/gazeta/article-item/232857 Йоп Алберда: Моя сборная не уступила русским ни одного сета]. «Советский спорт» (15 августа 2006). Проверено 8 сентября 2011. [www.webcitation.org/66CDoUeyr Архивировано из первоисточника 16 марта 2012].
  4. ↑ [www.kommersant.ru/doc/1788481 Российские волейболисты выиграли в карты]. «Коммерсантъ» (6 октября 2011). Проверено 26 октября 2011. [www.webcitation.org/66CDtCDg2 Архивировано из первоисточника 16 марта 2012].
  5. ↑ [www.kommersant.ru/doc/1830975?stamp=634587343876854601 Сборная России выбила десятку]. «Коммерсантъ» (5 декабря 2011). Проверено 6 декабря 2011. [www.webcitation.org/66CDx7Iuf Архивировано из первоисточника 16 марта 2012].
  6. ↑ [volleyball.sport-express.ru/reviews/27463/ «Я ухожу. Поступила тревожная эсэмэска от сердца»]. «Спорт-Экспресс» (29 декабря 2012). Проверено 30 декабря 2012. [www.webcitation.org/6DS3CJEgP Архивировано из первоисточника 5 января 2013].
  7. ↑ [www.volley.ru/news/6436/ Андрей Воронков — новый главный тренер мужской сборной России]. Всероссийская федерация волейбола (29 марта 2013). Проверено 29 марта 2013. [www.webcitation.org/6FdjOKB4M Архивировано из первоисточника 5 апреля 2013].
  8. ↑ [www.rg.ru/2013/07/25/pobeda.html «Россия — это фабрика по производству волейболистов»]. «Российская газета» (25 июля 2013). Проверено 2 октября 2013.
  9. ↑ [www.newizv.ru/sport/2013-10-01/189894-london-kopengagen-dalee-vezde.html Лондон, Копенгаген, далее везде?]. «Новые Известия» (1 октября 2013). Проверено 2 октября 2013.
  10. ↑ [kommersant.ru/doc/2351752 Сборная России закрыла сезон победами]. «Коммерсантъ» (25 ноября 2013). Проверено 25 ноября 2013.
  11. ↑ [rsport.ru/volleyball/20150627/842468123.html Российские волейболисты потерпели 10-е поражение подряд в Мировой лиге]. «Р-Спорт» (27 июня 2015). Проверено 1 июля 2015.
  12. ↑ [rsport.ru/volleyball/20150630/843015300.html Андрей Воронков подал в отставку с поста главного тренера сборной России по волейболу]. «Р-Спорт» (30 июня 2015). Проверено 1 июля 2015.
  13. ↑ [www.championat.com/volleyball/article-225768-sbornaja-rossii-pobedila-iran-v-ramkakh-mirovoj-ligi.html Свершилось! Сборная России с 12-й попытки победила в Мировой лиге]. «Чемпионат.com» (4 июля 2015). Проверено 4 июля 2015.
  14. ↑ [www.championat.com/volleyball/article-226577-vladimir-alekno-vnov-vo-glave-sbornoj-rossii.html В третий раз в ту же реку. Алекно вернулся в сборную России]. «Чемпионат.com» (17 июля 2015). Проверено 18 июля 2015.
  15. ↑ [www.championat.com/volleyball/article-232685-chempionat-evropy-italija-obygrala-rossiju--30.html Вылет в четвертьфинале. Россия проиграла Италии]. «Чемпионат.com» (15 октября 2015). Проверено 18 июля 2015.
  16. ↑ [www.sport-express.ru/volleyball/reviews/955082/ Бразилия, приём! Россия едет на Игры]. «Спорт-Экспресс» (10 января 2016). Проверено 10 января 2016.
  17. ↑ В матче Португалия — Россия 22 мая 1999 года играла молодёжная команда России.
  18. ↑ В матчах группового этапа Евролиги-2004 участвовала вторая сборная России под руководством Юрия Сапеги.
  19. ↑ [www.volleyservice.ru/index.php?option=com_news&id=12261&Itemid=87 Подросли цифры в «Клубе 200»]. «Волей Сервис» (3 июля 2012). Проверено 5 июля 2012. [www.webcitation.org/69jcDkAce Архивировано из первоисточника 7 августа 2012].
  20. ↑ [www.volleyservice.ru/index.php?option=com_news&id=5178&Itemid=87 Клуб «2000» бомбардиров сборной]. «Волей Сервис» (23 июня 2009). Проверено 8 сентября 2011. [www.webcitation.org/66CE3U3ug Архивировано из первоисточника 16 марта 2012].
  21. ↑ [www.volleyservice.ru/index.php?option=com_news&id=12263&Itemid=87 Тетюхин скоро может обогнать Фомина]. «Волей Сервис» (3 июля 2012). Проверено 5 июля 2012. [www.webcitation.org/69jcEEYl1 Архивировано из первоисточника 7 августа 2012].
  22. ↑ [vtbrussia.ru/about/ О проекте «ВТБ — России». Спонсорство и благотворительность. Корпоративная социальная ответственность]

Ссылки

  • [www.volley.ru Всероссийская федерация волейбола]
  • [rio2016.fivb.com/en/volleyball/men/teams/rus-russia Сборная России на сайте Международной федерации волейбола] (англ.)
  • [vtbrussia.ru/sport/volleyball/virtual/ Виртуальный тур с предолимпийских сборов сборной по волейболу]

Отрывок, характеризующий Мужская сборная России по волейболу

Ней, шедший последним (потому что, несмотря на несчастное их положение или именно вследствие его, им хотелось побить тот пол, который ушиб их, он занялся нзрыванием никому не мешавших стен Смоленска), – шедший последним, Ней, с своим десятитысячным корпусом, прибежал в Оршу к Наполеону только с тысячью человеками, побросав и всех людей, и все пушки и ночью, украдучись, пробравшись лесом через Днепр.
От Орши побежали дальше по дороге к Вильно, точно так же играя в жмурки с преследующей армией. На Березине опять замешались, многие потонули, многие сдались, но те, которые перебрались через реку, побежали дальше. Главный начальник их надел шубу и, сев в сани, поскакал один, оставив своих товарищей. Кто мог – уехал тоже, кто не мог – сдался или умер.


Казалось бы, в этой то кампании бегства французов, когда они делали все то, что только можно было, чтобы погубить себя; когда ни в одном движении этой толпы, начиная от поворота на Калужскую дорогу и до бегства начальника от армии, не было ни малейшего смысла, – казалось бы, в этот период кампании невозможно уже историкам, приписывающим действия масс воле одного человека, описывать это отступление в их смысле. Но нет. Горы книг написаны историками об этой кампании, и везде описаны распоряжения Наполеона и глубокомысленные его планы – маневры, руководившие войском, и гениальные распоряжения его маршалов.
Отступление от Малоярославца тогда, когда ему дают дорогу в обильный край и когда ему открыта та параллельная дорога, по которой потом преследовал его Кутузов, ненужное отступление по разоренной дороге объясняется нам по разным глубокомысленным соображениям. По таким же глубокомысленным соображениям описывается его отступление от Смоленска на Оршу. Потом описывается его геройство при Красном, где он будто бы готовится принять сражение и сам командовать, и ходит с березовой палкой и говорит:
– J'ai assez fait l'Empereur, il est temps de faire le general, [Довольно уже я представлял императора, теперь время быть генералом.] – и, несмотря на то, тотчас же после этого бежит дальше, оставляя на произвол судьбы разрозненные части армии, находящиеся сзади.
Потом описывают нам величие души маршалов, в особенности Нея, величие души, состоящее в том, что он ночью пробрался лесом в обход через Днепр и без знамен и артиллерии и без девяти десятых войска прибежал в Оршу.
И, наконец, последний отъезд великого императора от геройской армии представляется нам историками как что то великое и гениальное. Даже этот последний поступок бегства, на языке человеческом называемый последней степенью подлости, которой учится стыдиться каждый ребенок, и этот поступок на языке историков получает оправдание.
Тогда, когда уже невозможно дальше растянуть столь эластичные нити исторических рассуждений, когда действие уже явно противно тому, что все человечество называет добром и даже справедливостью, является у историков спасительное понятие о величии. Величие как будто исключает возможность меры хорошего и дурного. Для великого – нет дурного. Нет ужаса, который бы мог быть поставлен в вину тому, кто велик.
– «C'est grand!» [Это величественно!] – говорят историки, и тогда уже нет ни хорошего, ни дурного, а есть «grand» и «не grand». Grand – хорошо, не grand – дурно. Grand есть свойство, по их понятиям, каких то особенных животных, называемых ими героями. И Наполеон, убираясь в теплой шубе домой от гибнущих не только товарищей, но (по его мнению) людей, им приведенных сюда, чувствует que c'est grand, и душа его покойна.
«Du sublime (он что то sublime видит в себе) au ridicule il n'y a qu'un pas», – говорит он. И весь мир пятьдесят лет повторяет: «Sublime! Grand! Napoleon le grand! Du sublime au ridicule il n'y a qu'un pas». [величественное… От величественного до смешного только один шаг… Величественное! Великое! Наполеон великий! От величественного до смешного только шаг.]
И никому в голову не придет, что признание величия, неизмеримого мерой хорошего и дурного, есть только признание своей ничтожности и неизмеримой малости.
Для нас, с данной нам Христом мерой хорошего и дурного, нет неизмеримого. И нет величия там, где нет простоты, добра и правды.


Кто из русских людей, читая описания последнего периода кампании 1812 года, не испытывал тяжелого чувства досады, неудовлетворенности и неясности. Кто не задавал себе вопросов: как не забрали, не уничтожили всех французов, когда все три армии окружали их в превосходящем числе, когда расстроенные французы, голодая и замерзая, сдавались толпами и когда (как нам рассказывает история) цель русских состояла именно в том, чтобы остановить, отрезать и забрать в плен всех французов.
Каким образом то русское войско, которое, слабее числом французов, дало Бородинское сражение, каким образом это войско, с трех сторон окружавшее французов и имевшее целью их забрать, не достигло своей цели? Неужели такое громадное преимущество перед нами имеют французы, что мы, с превосходными силами окружив, не могли побить их? Каким образом это могло случиться?
История (та, которая называется этим словом), отвечая на эти вопросы, говорит, что это случилось оттого, что Кутузов, и Тормасов, и Чичагов, и тот то, и тот то не сделали таких то и таких то маневров.
Но отчего они не сделали всех этих маневров? Отчего, ежели они были виноваты в том, что не достигнута была предназначавшаяся цель, – отчего их не судили и не казнили? Но, даже ежели и допустить, что виною неудачи русских были Кутузов и Чичагов и т. п., нельзя понять все таки, почему и в тех условиях, в которых находились русские войска под Красным и под Березиной (в обоих случаях русские были в превосходных силах), почему не взято в плен французское войско с маршалами, королями и императорами, когда в этом состояла цель русских?
Объяснение этого странного явления тем (как то делают русские военные историки), что Кутузов помешал нападению, неосновательно потому, что мы знаем, что воля Кутузова не могла удержать войска от нападения под Вязьмой и под Тарутиным.
Почему то русское войско, которое с слабейшими силами одержало победу под Бородиным над неприятелем во всей его силе, под Красным и под Березиной в превосходных силах было побеждено расстроенными толпами французов?
Если цель русских состояла в том, чтобы отрезать и взять в плен Наполеона и маршалов, и цель эта не только не была достигнута, и все попытки к достижению этой цели всякий раз были разрушены самым постыдным образом, то последний период кампании совершенно справедливо представляется французами рядом побед и совершенно несправедливо представляется русскими историками победоносным.
Русские военные историки, настолько, насколько для них обязательна логика, невольно приходят к этому заключению и, несмотря на лирические воззвания о мужестве и преданности и т. д., должны невольно признаться, что отступление французов из Москвы есть ряд побед Наполеона и поражений Кутузова.
Но, оставив совершенно в стороне народное самолюбие, чувствуется, что заключение это само в себе заключает противуречие, так как ряд побед французов привел их к совершенному уничтожению, а ряд поражений русских привел их к полному уничтожению врага и очищению своего отечества.
Источник этого противуречия лежит в том, что историками, изучающими события по письмам государей и генералов, по реляциям, рапортам, планам и т. п., предположена ложная, никогда не существовавшая цель последнего периода войны 1812 года, – цель, будто бы состоявшая в том, чтобы отрезать и поймать Наполеона с маршалами и армией.
Цели этой никогда не было и не могло быть, потому что она не имела смысла, и достижение ее было совершенно невозможно.
Цель эта не имела никакого смысла, во первых, потому, что расстроенная армия Наполеона со всей возможной быстротой бежала из России, то есть исполняла то самое, что мог желать всякий русский. Для чего же было делать различные операции над французами, которые бежали так быстро, как только они могли?
Во вторых, бессмысленно было становиться на дороге людей, всю свою энергию направивших на бегство.
В третьих, бессмысленно было терять свои войска для уничтожения французских армий, уничтожавшихся без внешних причин в такой прогрессии, что без всякого загораживания пути они не могли перевести через границу больше того, что они перевели в декабре месяце, то есть одну сотую всего войска.
В четвертых, бессмысленно было желание взять в плен императора, королей, герцогов – людей, плен которых в высшей степени затруднил бы действия русских, как то признавали самые искусные дипломаты того времени (J. Maistre и другие). Еще бессмысленнее было желание взять корпуса французов, когда свои войска растаяли наполовину до Красного, а к корпусам пленных надо было отделять дивизии конвоя, и когда свои солдаты не всегда получали полный провиант и забранные уже пленные мерли с голода.
Весь глубокомысленный план о том, чтобы отрезать и поймать Наполеона с армией, был подобен тому плану огородника, который, выгоняя из огорода потоптавшую его гряды скотину, забежал бы к воротам и стал бы по голове бить эту скотину. Одно, что можно бы было сказать в оправдание огородника, было бы то, что он очень рассердился. Но это нельзя было даже сказать про составителей проекта, потому что не они пострадали от потоптанных гряд.
Но, кроме того, что отрезывание Наполеона с армией было бессмысленно, оно было невозможно.
Невозможно это было, во первых, потому что, так как из опыта видно, что движение колонн на пяти верстах в одном сражении никогда не совпадает с планами, то вероятность того, чтобы Чичагов, Кутузов и Витгенштейн сошлись вовремя в назначенное место, была столь ничтожна, что она равнялась невозможности, как то и думал Кутузов, еще при получении плана сказавший, что диверсии на большие расстояния не приносят желаемых результатов.
Во вторых, невозможно было потому, что, для того чтобы парализировать ту силу инерции, с которой двигалось назад войско Наполеона, надо было без сравнения большие войска, чем те, которые имели русские.
В третьих, невозможно это было потому, что военное слово отрезать не имеет никакого смысла. Отрезать можно кусок хлеба, но не армию. Отрезать армию – перегородить ей дорогу – никак нельзя, ибо места кругом всегда много, где можно обойти, и есть ночь, во время которой ничего не видно, в чем могли бы убедиться военные ученые хоть из примеров Красного и Березины. Взять же в плен никак нельзя без того, чтобы тот, кого берут в плен, на это не согласился, как нельзя поймать ласточку, хотя и можно взять ее, когда она сядет на руку. Взять в плен можно того, кто сдается, как немцы, по правилам стратегии и тактики. Но французские войска совершенно справедливо не находили этого удобным, так как одинаковая голодная и холодная смерть ожидала их на бегстве и в плену.
В четвертых же, и главное, это было невозможно потому, что никогда, с тех пор как существует мир, не было войны при тех страшных условиях, при которых она происходила в 1812 году, и русские войска в преследовании французов напрягли все свои силы и не могли сделать большего, не уничтожившись сами.
В движении русской армии от Тарутина до Красного выбыло пятьдесят тысяч больными и отсталыми, то есть число, равное населению большого губернского города. Половина людей выбыла из армии без сражений.
И об этом то периоде кампании, когда войска без сапог и шуб, с неполным провиантом, без водки, по месяцам ночуют в снегу и при пятнадцати градусах мороза; когда дня только семь и восемь часов, а остальное ночь, во время которой не может быть влияния дисциплины; когда, не так как в сраженье, на несколько часов только люди вводятся в область смерти, где уже нет дисциплины, а когда люди по месяцам живут, всякую минуту борясь с смертью от голода и холода; когда в месяц погибает половина армии, – об этом то периоде кампании нам рассказывают историки, как Милорадович должен был сделать фланговый марш туда то, а Тормасов туда то и как Чичагов должен был передвинуться туда то (передвинуться выше колена в снегу), и как тот опрокинул и отрезал, и т. д., и т. д.
Русские, умиравшие наполовину, сделали все, что можно сделать и должно было сделать для достижения достойной народа цели, и не виноваты в том, что другие русские люди, сидевшие в теплых комнатах, предполагали сделать то, что было невозможно.
Все это странное, непонятное теперь противоречие факта с описанием истории происходит только оттого, что историки, писавшие об этом событии, писали историю прекрасных чувств и слов разных генералов, а не историю событий.
Для них кажутся очень занимательны слова Милорадовича, награды, которые получил тот и этот генерал, и их предположения; а вопрос о тех пятидесяти тысячах, которые остались по госпиталям и могилам, даже не интересует их, потому что не подлежит их изучению.
А между тем стоит только отвернуться от изучения рапортов и генеральных планов, а вникнуть в движение тех сотен тысяч людей, принимавших прямое, непосредственное участие в событии, и все, казавшиеся прежде неразрешимыми, вопросы вдруг с необыкновенной легкостью и простотой получают несомненное разрешение.
Цель отрезывания Наполеона с армией никогда не существовала, кроме как в воображении десятка людей. Она не могла существовать, потому что она была бессмысленна, и достижение ее было невозможно.
Цель народа была одна: очистить свою землю от нашествия. Цель эта достигалась, во первых, сама собою, так как французы бежали, и потому следовало только не останавливать это движение. Во вторых, цель эта достигалась действиями народной войны, уничтожавшей французов, и, в третьих, тем, что большая русская армия шла следом за французами, готовая употребить силу в случае остановки движения французов.
Русская армия должна была действовать, как кнут на бегущее животное. И опытный погонщик знал, что самое выгодное держать кнут поднятым, угрожая им, а не по голове стегать бегущее животное.



Когда человек видит умирающее животное, ужас охватывает его: то, что есть он сам, – сущность его, в его глазах очевидно уничтожается – перестает быть. Но когда умирающее есть человек, и человек любимый – ощущаемый, тогда, кроме ужаса перед уничтожением жизни, чувствуется разрыв и духовная рана, которая, так же как и рана физическая, иногда убивает, иногда залечивается, но всегда болит и боится внешнего раздражающего прикосновения.
После смерти князя Андрея Наташа и княжна Марья одинаково чувствовали это. Они, нравственно согнувшись и зажмурившись от грозного, нависшего над ними облака смерти, не смели взглянуть в лицо жизни. Они осторожно берегли свои открытые раны от оскорбительных, болезненных прикосновений. Все: быстро проехавший экипаж по улице, напоминание об обеде, вопрос девушки о платье, которое надо приготовить; еще хуже, слово неискреннего, слабого участия болезненно раздражало рану, казалось оскорблением и нарушало ту необходимую тишину, в которой они обе старались прислушиваться к незамолкшему еще в их воображении страшному, строгому хору, и мешало вглядываться в те таинственные бесконечные дали, которые на мгновение открылись перед ними.
Только вдвоем им было не оскорбительно и не больно. Они мало говорили между собой. Ежели они говорили, то о самых незначительных предметах. И та и другая одинаково избегали упоминания о чем нибудь, имеющем отношение к будущему.
Признавать возможность будущего казалось им оскорблением его памяти. Еще осторожнее они обходили в своих разговорах все то, что могло иметь отношение к умершему. Им казалось, что то, что они пережили и перечувствовали, не могло быть выражено словами. Им казалось, что всякое упоминание словами о подробностях его жизни нарушало величие и святыню совершившегося в их глазах таинства.
Беспрестанные воздержания речи, постоянное старательное обхождение всего того, что могло навести на слово о нем: эти остановки с разных сторон на границе того, чего нельзя было говорить, еще чище и яснее выставляли перед их воображением то, что они чувствовали.

Но чистая, полная печаль так же невозможна, как чистая и полная радость. Княжна Марья, по своему положению одной независимой хозяйки своей судьбы, опекунши и воспитательницы племянника, первая была вызвана жизнью из того мира печали, в котором она жила первые две недели. Она получила письма от родных, на которые надо было отвечать; комната, в которую поместили Николеньку, была сыра, и он стал кашлять. Алпатыч приехал в Ярославль с отчетами о делах и с предложениями и советами переехать в Москву в Вздвиженский дом, который остался цел и требовал только небольших починок. Жизнь не останавливалась, и надо было жить. Как ни тяжело было княжне Марье выйти из того мира уединенного созерцания, в котором она жила до сих пор, как ни жалко и как будто совестно было покинуть Наташу одну, – заботы жизни требовали ее участия, и она невольно отдалась им. Она поверяла счеты с Алпатычем, советовалась с Десалем о племяннике и делала распоряжения и приготовления для своего переезда в Москву.
Наташа оставалась одна и с тех пор, как княжна Марья стала заниматься приготовлениями к отъезду, избегала и ее.
Княжна Марья предложила графине отпустить с собой Наташу в Москву, и мать и отец радостно согласились на это предложение, с каждым днем замечая упадок физических сил дочери и полагая для нее полезным и перемену места, и помощь московских врачей.
– Я никуда не поеду, – отвечала Наташа, когда ей сделали это предложение, – только, пожалуйста, оставьте меня, – сказала она и выбежала из комнаты, с трудом удерживая слезы не столько горя, сколько досады и озлобления.
После того как она почувствовала себя покинутой княжной Марьей и одинокой в своем горе, Наташа большую часть времени, одна в своей комнате, сидела с ногами в углу дивана, и, что нибудь разрывая или переминая своими тонкими, напряженными пальцами, упорным, неподвижным взглядом смотрела на то, на чем останавливались глаза. Уединение это изнуряло, мучило ее; но оно было для нее необходимо. Как только кто нибудь входил к ней, она быстро вставала, изменяла положение и выражение взгляда и бралась за книгу или шитье, очевидно с нетерпением ожидая ухода того, кто помешал ей.
Ей все казалось, что она вот вот сейчас поймет, проникнет то, на что с страшным, непосильным ей вопросом устремлен был ее душевный взгляд.
В конце декабря, в черном шерстяном платье, с небрежно связанной пучком косой, худая и бледная, Наташа сидела с ногами в углу дивана, напряженно комкая и распуская концы пояса, и смотрела на угол двери.
Она смотрела туда, куда ушел он, на ту сторону жизни. И та сторона жизни, о которой она прежде никогда не думала, которая прежде ей казалась такою далекою, невероятною, теперь была ей ближе и роднее, понятнее, чем эта сторона жизни, в которой все было или пустота и разрушение, или страдание и оскорбление.
Она смотрела туда, где она знала, что был он; но она не могла его видеть иначе, как таким, каким он был здесь. Она видела его опять таким же, каким он был в Мытищах, у Троицы, в Ярославле.
Она видела его лицо, слышала его голос и повторяла его слова и свои слова, сказанные ему, и иногда придумывала за себя и за него новые слова, которые тогда могли бы быть сказаны.
Вот он лежит на кресле в своей бархатной шубке, облокотив голову на худую, бледную руку. Грудь его страшно низка и плечи подняты. Губы твердо сжаты, глаза блестят, и на бледном лбу вспрыгивает и исчезает морщина. Одна нога его чуть заметно быстро дрожит. Наташа знает, что он борется с мучительной болью. «Что такое эта боль? Зачем боль? Что он чувствует? Как у него болит!» – думает Наташа. Он заметил ее вниманье, поднял глаза и, не улыбаясь, стал говорить.
«Одно ужасно, – сказал он, – это связать себя навеки с страдающим человеком. Это вечное мученье». И он испытующим взглядом – Наташа видела теперь этот взгляд – посмотрел на нее. Наташа, как и всегда, ответила тогда прежде, чем успела подумать о том, что она отвечает; она сказала: «Это не может так продолжаться, этого не будет, вы будете здоровы – совсем».
Она теперь сначала видела его и переживала теперь все то, что она чувствовала тогда. Она вспомнила продолжительный, грустный, строгий взгляд его при этих словах и поняла значение упрека и отчаяния этого продолжительного взгляда.
«Я согласилась, – говорила себе теперь Наташа, – что было бы ужасно, если б он остался всегда страдающим. Я сказала это тогда так только потому, что для него это было бы ужасно, а он понял это иначе. Он подумал, что это для меня ужасно бы было. Он тогда еще хотел жить – боялся смерти. И я так грубо, глупо сказала ему. Я не думала этого. Я думала совсем другое. Если бы я сказала то, что думала, я бы сказала: пускай бы он умирал, все время умирал бы перед моими глазами, я была бы счастлива в сравнении с тем, что я теперь. Теперь… Ничего, никого нет. Знал ли он это? Нет. Не знал и никогда не узнает. И теперь никогда, никогда уже нельзя поправить этого». И опять он говорил ей те же слова, но теперь в воображении своем Наташа отвечала ему иначе. Она останавливала его и говорила: «Ужасно для вас, но не для меня. Вы знайте, что мне без вас нет ничего в жизни, и страдать с вами для меня лучшее счастие». И он брал ее руку и жал ее так, как он жал ее в тот страшный вечер, за четыре дня перед смертью. И в воображении своем она говорила ему еще другие нежные, любовные речи, которые она могла бы сказать тогда, которые она говорила теперь. «Я люблю тебя… тебя… люблю, люблю…» – говорила она, судорожно сжимая руки, стискивая зубы с ожесточенным усилием.
И сладкое горе охватывало ее, и слезы уже выступали в глаза, но вдруг она спрашивала себя: кому она говорит это? Где он и кто он теперь? И опять все застилалось сухим, жестким недоумением, и опять, напряженно сдвинув брови, она вглядывалась туда, где он был. И вот, вот, ей казалось, она проникает тайну… Но в ту минуту, как уж ей открывалось, казалось, непонятное, громкий стук ручки замка двери болезненно поразил ее слух. Быстро и неосторожно, с испуганным, незанятым ею выражением лица, в комнату вошла горничная Дуняша.
– Пожалуйте к папаше, скорее, – сказала Дуняша с особенным и оживленным выражением. – Несчастье, о Петре Ильиче… письмо, – всхлипнув, проговорила она.


Кроме общего чувства отчуждения от всех людей, Наташа в это время испытывала особенное чувство отчуждения от лиц своей семьи. Все свои: отец, мать, Соня, были ей так близки, привычны, так будничны, что все их слова, чувства казались ей оскорблением того мира, в котором она жила последнее время, и она не только была равнодушна, но враждебно смотрела на них. Она слышала слова Дуняши о Петре Ильиче, о несчастии, но не поняла их.
«Какое там у них несчастие, какое может быть несчастие? У них все свое старое, привычное и покойное», – мысленно сказала себе Наташа.
Когда она вошла в залу, отец быстро выходил из комнаты графини. Лицо его было сморщено и мокро от слез. Он, видимо, выбежал из той комнаты, чтобы дать волю давившим его рыданиям. Увидав Наташу, он отчаянно взмахнул руками и разразился болезненно судорожными всхлипываниями, исказившими его круглое, мягкое лицо.
– Пе… Петя… Поди, поди, она… она… зовет… – И он, рыдая, как дитя, быстро семеня ослабевшими ногами, подошел к стулу и упал почти на него, закрыв лицо руками.
Вдруг как электрический ток пробежал по всему существу Наташи. Что то страшно больно ударило ее в сердце. Она почувствовала страшную боль; ей показалось, что что то отрывается в ней и что она умирает. Но вслед за болью она почувствовала мгновенно освобождение от запрета жизни, лежавшего на ней. Увидав отца и услыхав из за двери страшный, грубый крик матери, она мгновенно забыла себя и свое горе. Она подбежала к отцу, но он, бессильно махая рукой, указывал на дверь матери. Княжна Марья, бледная, с дрожащей нижней челюстью, вышла из двери и взяла Наташу за руку, говоря ей что то. Наташа не видела, не слышала ее. Она быстрыми шагами вошла в дверь, остановилась на мгновение, как бы в борьбе с самой собой, и подбежала к матери.
Графиня лежала на кресле, странно неловко вытягиваясь, и билась головой об стену. Соня и девушки держали ее за руки.
– Наташу, Наташу!.. – кричала графиня. – Неправда, неправда… Он лжет… Наташу! – кричала она, отталкивая от себя окружающих. – Подите прочь все, неправда! Убили!.. ха ха ха ха!.. неправда!
Наташа стала коленом на кресло, нагнулась над матерью, обняла ее, с неожиданной силой подняла, повернула к себе ее лицо и прижалась к ней.
– Маменька!.. голубчик!.. Я тут, друг мой. Маменька, – шептала она ей, не замолкая ни на секунду.
Она не выпускала матери, нежно боролась с ней, требовала подушки, воды, расстегивала и разрывала платье на матери.
– Друг мой, голубушка… маменька, душенька, – не переставая шептала она, целуя ее голову, руки, лицо и чувствуя, как неудержимо, ручьями, щекоча ей нос и щеки, текли ее слезы.
Графиня сжала руку дочери, закрыла глаза и затихла на мгновение. Вдруг она с непривычной быстротой поднялась, бессмысленно оглянулась и, увидав Наташу, стала из всех сил сжимать ее голову. Потом она повернула к себе ее морщившееся от боли лицо и долго вглядывалась в него.
– Наташа, ты меня любишь, – сказала она тихим, доверчивым шепотом. – Наташа, ты не обманешь меня? Ты мне скажешь всю правду?
Наташа смотрела на нее налитыми слезами глазами, и в лице ее была только мольба о прощении и любви.
– Друг мой, маменька, – повторяла она, напрягая все силы своей любви на то, чтобы как нибудь снять с нее на себя излишек давившего ее горя.
И опять в бессильной борьбе с действительностью мать, отказываясь верить в то, что она могла жить, когда был убит цветущий жизнью ее любимый мальчик, спасалась от действительности в мире безумия.
Наташа не помнила, как прошел этот день, ночь, следующий день, следующая ночь. Она не спала и не отходила от матери. Любовь Наташи, упорная, терпеливая, не как объяснение, не как утешение, а как призыв к жизни, всякую секунду как будто со всех сторон обнимала графиню. На третью ночь графиня затихла на несколько минут, и Наташа закрыла глаза, облокотив голову на ручку кресла. Кровать скрипнула. Наташа открыла глаза. Графиня сидела на кровати и тихо говорила.
– Как я рада, что ты приехал. Ты устал, хочешь чаю? – Наташа подошла к ней. – Ты похорошел и возмужал, – продолжала графиня, взяв дочь за руку.
– Маменька, что вы говорите!..
– Наташа, его нет, нет больше! – И, обняв дочь, в первый раз графиня начала плакать.


Княжна Марья отложила свой отъезд. Соня, граф старались заменить Наташу, но не могли. Они видели, что она одна могла удерживать мать от безумного отчаяния. Три недели Наташа безвыходно жила при матери, спала на кресле в ее комнате, поила, кормила ее и не переставая говорила с ней, – говорила, потому что один нежный, ласкающий голос ее успокоивал графиню.
Душевная рана матери не могла залечиться. Смерть Пети оторвала половину ее жизни. Через месяц после известия о смерти Пети, заставшего ее свежей и бодрой пятидесятилетней женщиной, она вышла из своей комнаты полумертвой и не принимающею участия в жизни – старухой. Но та же рана, которая наполовину убила графиню, эта новая рана вызвала Наташу к жизни.
Душевная рана, происходящая от разрыва духовного тела, точно так же, как и рана физическая, как ни странно это кажется, после того как глубокая рана зажила и кажется сошедшейся своими краями, рана душевная, как и физическая, заживает только изнутри выпирающею силой жизни.
Так же зажила рана Наташи. Она думала, что жизнь ее кончена. Но вдруг любовь к матери показала ей, что сущность ее жизни – любовь – еще жива в ней. Проснулась любовь, и проснулась жизнь.
Последние дни князя Андрея связали Наташу с княжной Марьей. Новое несчастье еще более сблизило их. Княжна Марья отложила свой отъезд и последние три недели, как за больным ребенком, ухаживала за Наташей. Последние недели, проведенные Наташей в комнате матери, надорвали ее физические силы.
Однажды княжна Марья, в середине дня, заметив, что Наташа дрожит в лихорадочном ознобе, увела ее к себе и уложила на своей постели. Наташа легла, но когда княжна Марья, опустив сторы, хотела выйти, Наташа подозвала ее к себе.
– Мне не хочется спать. Мари, посиди со мной.
– Ты устала – постарайся заснуть.
– Нет, нет. Зачем ты увела меня? Она спросит.
– Ей гораздо лучше. Она нынче так хорошо говорила, – сказала княжна Марья.
Наташа лежала в постели и в полутьме комнаты рассматривала лицо княжны Марьи.
«Похожа она на него? – думала Наташа. – Да, похожа и не похожа. Но она особенная, чужая, совсем новая, неизвестная. И она любит меня. Что у ней на душе? Все доброе. Но как? Как она думает? Как она на меня смотрит? Да, она прекрасная».
– Маша, – сказала она, робко притянув к себе ее руку. – Маша, ты не думай, что я дурная. Нет? Маша, голубушка. Как я тебя люблю. Будем совсем, совсем друзьями.
И Наташа, обнимая, стала целовать руки и лицо княжны Марьи. Княжна Марья стыдилась и радовалась этому выражению чувств Наташи.
С этого дня между княжной Марьей и Наташей установилась та страстная и нежная дружба, которая бывает только между женщинами. Они беспрестанно целовались, говорили друг другу нежные слова и большую часть времени проводили вместе. Если одна выходила, то другаябыла беспокойна и спешила присоединиться к ней. Они вдвоем чувствовали большее согласие между собой, чем порознь, каждая сама с собою. Между ними установилось чувство сильнейшее, чем дружба: это было исключительное чувство возможности жизни только в присутствии друг друга.
Иногда они молчали целые часы; иногда, уже лежа в постелях, они начинали говорить и говорили до утра. Они говорили большей частию о дальнем прошедшем. Княжна Марья рассказывала про свое детство, про свою мать, про своего отца, про свои мечтания; и Наташа, прежде с спокойным непониманием отворачивавшаяся от этой жизни, преданности, покорности, от поэзии христианского самоотвержения, теперь, чувствуя себя связанной любовью с княжной Марьей, полюбила и прошедшее княжны Марьи и поняла непонятную ей прежде сторону жизни. Она не думала прилагать к своей жизни покорность и самоотвержение, потому что она привыкла искать других радостей, но она поняла и полюбила в другой эту прежде непонятную ей добродетель. Для княжны Марьи, слушавшей рассказы о детстве и первой молодости Наташи, тоже открывалась прежде непонятная сторона жизни, вера в жизнь, в наслаждения жизни.
Они всё точно так же никогда не говорили про него с тем, чтобы не нарушать словами, как им казалось, той высоты чувства, которая была в них, а это умолчание о нем делало то, что понемногу, не веря этому, они забывали его.
Наташа похудела, побледнела и физически так стала слаба, что все постоянно говорили о ее здоровье, и ей это приятно было. Но иногда на нее неожиданно находил не только страх смерти, но страх болезни, слабости, потери красоты, и невольно она иногда внимательно разглядывала свою голую руку, удивляясь на ее худобу, или заглядывалась по утрам в зеркало на свое вытянувшееся, жалкое, как ей казалось, лицо. Ей казалось, что это так должно быть, и вместе с тем становилось страшно и грустно.
Один раз она скоро взошла наверх и тяжело запыхалась. Тотчас же невольно она придумала себе дело внизу и оттуда вбежала опять наверх, пробуя силы и наблюдая за собой.
Другой раз она позвала Дуняшу, и голос ее задребезжал. Она еще раз кликнула ее, несмотря на то, что она слышала ее шаги, – кликнула тем грудным голосом, которым она певала, и прислушалась к нему.
Она не знала этого, не поверила бы, но под казавшимся ей непроницаемым слоем ила, застлавшим ее душу, уже пробивались тонкие, нежные молодые иглы травы, которые должны были укорениться и так застлать своими жизненными побегами задавившее ее горе, что его скоро будет не видно и не заметно. Рана заживала изнутри. В конце января княжна Марья уехала в Москву, и граф настоял на том, чтобы Наташа ехала с нею, с тем чтобы посоветоваться с докторами.


После столкновения при Вязьме, где Кутузов не мог удержать свои войска от желания опрокинуть, отрезать и т. д., дальнейшее движение бежавших французов и за ними бежавших русских, до Красного, происходило без сражений. Бегство было так быстро, что бежавшая за французами русская армия не могла поспевать за ними, что лошади в кавалерии и артиллерии становились и что сведения о движении французов были всегда неверны.
Люди русского войска были так измучены этим непрерывным движением по сорок верст в сутки, что не могли двигаться быстрее.
Чтобы понять степень истощения русской армии, надо только ясно понять значение того факта, что, потеряв ранеными и убитыми во все время движения от Тарутина не более пяти тысяч человек, не потеряв сотни людей пленными, армия русская, вышедшая из Тарутина в числе ста тысяч, пришла к Красному в числе пятидесяти тысяч.
Быстрое движение русских за французами действовало на русскую армию точно так же разрушительно, как и бегство французов. Разница была только в том, что русская армия двигалась произвольно, без угрозы погибели, которая висела над французской армией, и в том, что отсталые больные у французов оставались в руках врага, отсталые русские оставались у себя дома. Главная причина уменьшения армии Наполеона была быстрота движения, и несомненным доказательством тому служит соответственное уменьшение русских войск.
Вся деятельность Кутузова, как это было под Тарутиным и под Вязьмой, была направлена только к тому, чтобы, – насколько то было в его власти, – не останавливать этого гибельного для французов движения (как хотели в Петербурге и в армии русские генералы), а содействовать ему и облегчить движение своих войск.
Но, кроме того, со времени выказавшихся в войсках утомления и огромной убыли, происходивших от быстроты движения, еще другая причина представлялась Кутузову для замедления движения войск и для выжидания. Цель русских войск была – следование за французами. Путь французов был неизвестен, и потому, чем ближе следовали наши войска по пятам французов, тем больше они проходили расстояния. Только следуя в некотором расстоянии, можно было по кратчайшему пути перерезывать зигзаги, которые делали французы. Все искусные маневры, которые предлагали генералы, выражались в передвижениях войск, в увеличении переходов, а единственно разумная цель состояла в том, чтобы уменьшить эти переходы. И к этой цели во всю кампанию, от Москвы до Вильны, была направлена деятельность Кутузова – не случайно, не временно, но так последовательно, что он ни разу не изменил ей.
Кутузов знал не умом или наукой, а всем русским существом своим знал и чувствовал то, что чувствовал каждый русский солдат, что французы побеждены, что враги бегут и надо выпроводить их; но вместе с тем он чувствовал, заодно с солдатами, всю тяжесть этого, неслыханного по быстроте и времени года, похода.
Но генералам, в особенности не русским, желавшим отличиться, удивить кого то, забрать в плен для чего то какого нибудь герцога или короля, – генералам этим казалось теперь, когда всякое сражение было и гадко и бессмысленно, им казалось, что теперь то самое время давать сражения и побеждать кого то. Кутузов только пожимал плечами, когда ему один за другим представляли проекты маневров с теми дурно обутыми, без полушубков, полуголодными солдатами, которые в один месяц, без сражений, растаяли до половины и с которыми, при наилучших условиях продолжающегося бегства, надо было пройти до границы пространство больше того, которое было пройдено.
В особенности это стремление отличиться и маневрировать, опрокидывать и отрезывать проявлялось тогда, когда русские войска наталкивались на войска французов.
Так это случилось под Красным, где думали найти одну из трех колонн французов и наткнулись на самого Наполеона с шестнадцатью тысячами. Несмотря на все средства, употребленные Кутузовым, для того чтобы избавиться от этого пагубного столкновения и чтобы сберечь свои войска, три дня у Красного продолжалось добивание разбитых сборищ французов измученными людьми русской армии.
Толь написал диспозицию: die erste Colonne marschiert [первая колонна направится туда то] и т. д. И, как всегда, сделалось все не по диспозиции. Принц Евгений Виртембергский расстреливал с горы мимо бегущие толпы французов и требовал подкрепления, которое не приходило. Французы, по ночам обегая русских, рассыпались, прятались в леса и пробирались, кто как мог, дальше.
Милорадович, который говорил, что он знать ничего не хочет о хозяйственных делах отряда, которого никогда нельзя было найти, когда его было нужно, «chevalier sans peur et sans reproche» [«рыцарь без страха и упрека»], как он сам называл себя, и охотник до разговоров с французами, посылал парламентеров, требуя сдачи, и терял время и делал не то, что ему приказывали.
– Дарю вам, ребята, эту колонну, – говорил он, подъезжая к войскам и указывая кавалеристам на французов. И кавалеристы на худых, ободранных, еле двигающихся лошадях, подгоняя их шпорами и саблями, рысцой, после сильных напряжений, подъезжали к подаренной колонне, то есть к толпе обмороженных, закоченевших и голодных французов; и подаренная колонна кидала оружие и сдавалась, чего ей уже давно хотелось.
Под Красным взяли двадцать шесть тысяч пленных, сотни пушек, какую то палку, которую называли маршальским жезлом, и спорили о том, кто там отличился, и были этим довольны, но очень сожалели о том, что не взяли Наполеона или хоть какого нибудь героя, маршала, и упрекали в этом друг друга и в особенности Кутузова.
Люди эти, увлекаемые своими страстями, были слепыми исполнителями только самого печального закона необходимости; но они считали себя героями и воображали, что то, что они делали, было самое достойное и благородное дело. Они обвиняли Кутузова и говорили, что он с самого начала кампании мешал им победить Наполеона, что он думает только об удовлетворении своих страстей и не хотел выходить из Полотняных Заводов, потому что ему там было покойно; что он под Красным остановил движенье только потому, что, узнав о присутствии Наполеона, он совершенно потерялся; что можно предполагать, что он находится в заговоре с Наполеоном, что он подкуплен им, [Записки Вильсона. (Примеч. Л.Н. Толстого.) ] и т. д., и т. д.
Мало того, что современники, увлекаемые страстями, говорили так, – потомство и история признали Наполеона grand, a Кутузова: иностранцы – хитрым, развратным, слабым придворным стариком; русские – чем то неопределенным – какой то куклой, полезной только по своему русскому имени…


В 12 м и 13 м годах Кутузова прямо обвиняли за ошибки. Государь был недоволен им. И в истории, написанной недавно по высочайшему повелению, сказано, что Кутузов был хитрый придворный лжец, боявшийся имени Наполеона и своими ошибками под Красным и под Березиной лишивший русские войска славы – полной победы над французами. [История 1812 года Богдановича: характеристика Кутузова и рассуждение о неудовлетворительности результатов Красненских сражений. (Примеч. Л.Н. Толстого.) ]
Такова судьба не великих людей, не grand homme, которых не признает русский ум, а судьба тех редких, всегда одиноких людей, которые, постигая волю провидения, подчиняют ей свою личную волю. Ненависть и презрение толпы наказывают этих людей за прозрение высших законов.
Для русских историков – странно и страшно сказать – Наполеон – это ничтожнейшее орудие истории – никогда и нигде, даже в изгнании, не выказавший человеческого достоинства, – Наполеон есть предмет восхищения и восторга; он grand. Кутузов же, тот человек, который от начала и до конца своей деятельности в 1812 году, от Бородина и до Вильны, ни разу ни одним действием, ни словом не изменяя себе, являет необычайный s истории пример самоотвержения и сознания в настоящем будущего значения события, – Кутузов представляется им чем то неопределенным и жалким, и, говоря о Кутузове и 12 м годе, им всегда как будто немножко стыдно.
А между тем трудно себе представить историческое лицо, деятельность которого так неизменно постоянно была бы направлена к одной и той же цели. Трудно вообразить себе цель, более достойную и более совпадающую с волею всего народа. Еще труднее найти другой пример в истории, где бы цель, которую поставило себе историческое лицо, была бы так совершенно достигнута, как та цель, к достижению которой была направлена вся деятельность Кутузова в 1812 году.
Кутузов никогда не говорил о сорока веках, которые смотрят с пирамид, о жертвах, которые он приносит отечеству, о том, что он намерен совершить или совершил: он вообще ничего не говорил о себе, не играл никакой роли, казался всегда самым простым и обыкновенным человеком и говорил самые простые и обыкновенные вещи. Он писал письма своим дочерям и m me Stael, читал романы, любил общество красивых женщин, шутил с генералами, офицерами и солдатами и никогда не противоречил тем людям, которые хотели ему что нибудь доказывать. Когда граф Растопчин на Яузском мосту подскакал к Кутузову с личными упреками о том, кто виноват в погибели Москвы, и сказал: «Как же вы обещали не оставлять Москвы, не дав сраженья?» – Кутузов отвечал: «Я и не оставлю Москвы без сражения», несмотря на то, что Москва была уже оставлена. Когда приехавший к нему от государя Аракчеев сказал, что надо бы Ермолова назначить начальником артиллерии, Кутузов отвечал: «Да, я и сам только что говорил это», – хотя он за минуту говорил совсем другое. Какое дело было ему, одному понимавшему тогда весь громадный смысл события, среди бестолковой толпы, окружавшей его, какое ему дело было до того, к себе или к нему отнесет граф Растопчин бедствие столицы? Еще менее могло занимать его то, кого назначат начальником артиллерии.
Не только в этих случаях, но беспрестанно этот старый человек дошедший опытом жизни до убеждения в том, что мысли и слова, служащие им выражением, не суть двигатели людей, говорил слова совершенно бессмысленные – первые, которые ему приходили в голову.
Но этот самый человек, так пренебрегавший своими словами, ни разу во всю свою деятельность не сказал ни одного слова, которое было бы не согласно с той единственной целью, к достижению которой он шел во время всей войны. Очевидно, невольно, с тяжелой уверенностью, что не поймут его, он неоднократно в самых разнообразных обстоятельствах высказывал свою мысль. Начиная от Бородинского сражения, с которого начался его разлад с окружающими, он один говорил, что Бородинское сражение есть победа, и повторял это и изустно, и в рапортах, и донесениях до самой своей смерти. Он один сказал, что потеря Москвы не есть потеря России. Он в ответ Лористону на предложение о мире отвечал, что мира не может быть, потому что такова воля народа; он один во время отступления французов говорил, что все наши маневры не нужны, что все сделается само собой лучше, чем мы того желаем, что неприятелю надо дать золотой мост, что ни Тарутинское, ни Вяземское, ни Красненское сражения не нужны, что с чем нибудь надо прийти на границу, что за десять французов он не отдаст одного русского.
И он один, этот придворный человек, как нам изображают его, человек, который лжет Аракчееву с целью угодить государю, – он один, этот придворный человек, в Вильне, тем заслуживая немилость государя, говорит, что дальнейшая война за границей вредна и бесполезна.
Но одни слова не доказали бы, что он тогда понимал значение события. Действия его – все без малейшего отступления, все были направлены к одной и той же цели, выражающейся в трех действиях: 1) напрячь все свои силы для столкновения с французами, 2) победить их и 3) изгнать из России, облегчая, насколько возможно, бедствия народа и войска.
Он, тот медлитель Кутузов, которого девиз есть терпение и время, враг решительных действий, он дает Бородинское сражение, облекая приготовления к нему в беспримерную торжественность. Он, тот Кутузов, который в Аустерлицком сражении, прежде начала его, говорит, что оно будет проиграно, в Бородине, несмотря на уверения генералов о том, что сражение проиграно, несмотря на неслыханный в истории пример того, что после выигранного сражения войско должно отступать, он один, в противность всем, до самой смерти утверждает, что Бородинское сражение – победа. Он один во все время отступления настаивает на том, чтобы не давать сражений, которые теперь бесполезны, не начинать новой войны и не переходить границ России.
Теперь понять значение события, если только не прилагать к деятельности масс целей, которые были в голове десятка людей, легко, так как все событие с его последствиями лежит перед нами.
Но каким образом тогда этот старый человек, один, в противность мнения всех, мог угадать, так верно угадал тогда значение народного смысла события, что ни разу во всю свою деятельность не изменил ему?
Источник этой необычайной силы прозрения в смысл совершающихся явлений лежал в том народном чувстве, которое он носил в себе во всей чистоте и силе его.
Только признание в нем этого чувства заставило народ такими странными путями из в немилости находящегося старика выбрать его против воли царя в представители народной войны. И только это чувство поставило его на ту высшую человеческую высоту, с которой он, главнокомандующий, направлял все свои силы не на то, чтоб убивать и истреблять людей, а на то, чтобы спасать и жалеть их.
Простая, скромная и потому истинно величественная фигура эта не могла улечься в ту лживую форму европейского героя, мнимо управляющего людьми, которую придумала история.
Для лакея не может быть великого человека, потому что у лакея свое понятие о величии.


5 ноября был первый день так называемого Красненского сражения. Перед вечером, когда уже после многих споров и ошибок генералов, зашедших не туда, куда надо; после рассылок адъютантов с противуприказаниями, когда уже стало ясно, что неприятель везде бежит и сражения не может быть и не будет, Кутузов выехал из Красного и поехал в Доброе, куда была переведена в нынешний день главная квартира.
День был ясный, морозный. Кутузов с огромной свитой недовольных им, шушукающихся за ним генералов, верхом на своей жирной белой лошадке ехал к Доброму. По всей дороге толпились, отогреваясь у костров, партии взятых нынешний день французских пленных (их взято было в этот день семь тысяч). Недалеко от Доброго огромная толпа оборванных, обвязанных и укутанных чем попало пленных гудела говором, стоя на дороге подле длинного ряда отпряженных французских орудий. При приближении главнокомандующего говор замолк, и все глаза уставились на Кутузова, который в своей белой с красным околышем шапке и ватной шинели, горбом сидевшей на его сутуловатых плечах, медленно подвигался по дороге. Один из генералов докладывал Кутузову, где взяты орудия и пленные.
Кутузов, казалось, чем то озабочен и не слышал слов генерала. Он недовольно щурился и внимательно и пристально вглядывался в те фигуры пленных, которые представляли особенно жалкий вид. Большая часть лиц французских солдат были изуродованы отмороженными носами и щеками, и почти у всех были красные, распухшие и гноившиеся глаза.
Одна кучка французов стояла близко у дороги, и два солдата – лицо одного из них было покрыто болячками – разрывали руками кусок сырого мяса. Что то было страшное и животное в том беглом взгляде, который они бросили на проезжавших, и в том злобном выражении, с которым солдат с болячками, взглянув на Кутузова, тотчас же отвернулся и продолжал свое дело.