Ниобе (крейсер ПВО)
«Ниобе» — германский крейсер противовоздушной обороны (по советской классификации; согласно классификации кригсмарине — «тяжёлая противовоздушная артиллерийская плавбатарея»), переоборудованный из трофейного нидерландского учебно-артиллерийского судна «Гелдерланд»: бывшего одноимённого бронепалубного крейсера (по классификации, принятой в военном флоте Российской империи — бронепалубного крейсера 2-го ранга) типа «Холланд» (в советских и следующих им современных российских источниках обычно называемого броненосцем береговой обороны «Гельдерланд»). Действовал на Балтике.
Содержание
Служба до 1944 года
Бронепалубный крейсер «Гелдерланд» являлся одним из шести малых бронепалубных крейсеров типа «Холланд» (нидерл. Hollandklasse) Королевских Сил Моря (ВМС) Нидерландов, построенных в 1895-1900 годах. Первоначально предназначался для дальней крейсерской службы. Находился в боевом составе нидерландского военного флота до 1920 года, но в Первой Мировой войне не участвовал, так как Нидерландам удалось тогда сохранить нейтралитет. В 1920-м был переклассифицирован в учебно-артиллерийское судно, в каковом качестве и оставался в составе Королевских Сил Моря до капитуляции нидерландских вооружённых сил перед Вермахтом во Второй Мировой войне 14 мая 1940 года, после чего перешёл под германский контроль - однако на протяжении последующих трёх лет немцы никаких попыток использования корабля не предпринимали. В 1943 году поставлен на переоборудование с переклассификацией в тяжёлую противовоздушную артиллерийскую плавбатарею. Переоборудование включало в себя полную замену артиллерийского вооружения и внесением некоторых других более-менее существенных доработок (установка радиолокационной станции, цементирование верхней палубы и пр.). Вторично вступил в строй (уже под германским флагом) 16 марта 1944 года.
Потопление
Служба корабля на новом поприще оказалась очень недолгой. Любители языческой мифологии явно (и сильно) «дали маху» при выборе его имени, которое стало воистину пророческим (Ниоба в древнегреческой мифологии — богиня плача, окаменевшая от горя после того, как всех её детей убили с воздуха Аполлон и Артемида). Так случилось и с «новой-старой» противовоздушной плавучей батареей Кригсмарине. Вторично вступив в строй лишь 16 марта 1944 года, она уже 16 июля 1944 года была потоплена ВВС Краснознаменного Балтийского Флота Рабоче-Крестьянского ВМФ Союза ССР в финском порту Котка[3]. Первые две атаки на плавучую батарею были предприняты 30-ю пикирующими бомбардировщиками Пе-2 12-го гвардейского пикировочно-бомбардировочного авиационного полка ВВС Краснознаменного Балтийского Флота в сопровождении 24-х истребителей Як-9 уже 12 июля — в день обнаружения «Ниобе» в Котке. Но эти атаки оказались в целом безуспешными — прямых попаданий, а равно и сколько-нибудь значительных повреждений плавбатарея не получила (хотя на неё было сброшено около 70-ти бомб)[4].
В результате командующим ВВС Краснознаменного Балтийского Флота генерал-лейтенантом авиации М. И. Самохиным и штабом ВВС флота в течении трёх дней была спланирована и подготовлена, специально для уничтожения финского броненосца береговой обороны «Вяйнемяйнен» (за который по результатам разведки цели был принят, несмотря на возражения летавших на разведку лётчиков и дешифровальщиков полученных фотографий, «Ниобе»), операция «Ураган»[5]. К участию в налете намечалось привлечь 142 самолёта, но реально в нём приняли участие 137 машин восьми авиационных полков пяти родов авиации ВВС флота[6].
В первую ударную группу входили 22 пикирующих бомбардировщика Пе-2 (двумя группами по 11 самолётов) 12-го гвардейского пикировочно-бомбардировочного авиационного полка в сопровождении 18-ти истребителей Як-9[7]. Каждый пикирующий бомбардировщик нес по 2 бомбы ФАБ-250[8] (по другим данным - по 2 ФАБ-250 и 2 ФАБ-100[3]). Командовал ударной группой пикирующих бомбардировщиков Герой Советского Союза гвардии подполковник В. И. Раков, истребителями её прикрытия — подполковник П. И. Павлов[7]. Вторая ударная группа — 4 топма́чтовика A-20G Havoc[9] (в советских источниках ошибочно — А-20ДО) 51-го минно-торпедного авиационного полка (ведущий группы — подполковник И. Н. Пономаренко[7]) и 6 истребителей сопровождения Як-9. Каждый топмачтовик нес по 2 бомбы ФАБ-1000 (от применения авиационных торпед отказались из-за мелководья)[10]. Обеспечивающие силы состояли из групп: подавления зенитной артиллерии в районе цели (23 Ил-2), сопровождения бомбардировщиков и штурмовиков (30 Як-9 и 24 ЛаГГ-3), «выметания» истребителей противника (по современной терминологии - «завоевания локального господства в воздухе») из района цели (16 Ла-5), демонстративного удара и наведения топмачтовиков (6 Пе-2), а также фотоконтроля результатов удара (6 Як-9Р)[6]. Общая бомбовая нагрузка всех бомбардировщиков и штурмовиков, участвовавших в операции, составляла 38 тонн. Командовали всеми группами непосредственно командиры полков или их заместители по лётной части[11].
По советским данным - ударная группа Пе-2 (первый её эшелон вышел на цель в 16 часов 52 минуты) добилась четырёх прямых попаданий бомбами ФАБ-250 в цель. Еще 12 ФАБ-250 разорвались в воде в непосредственной близости от корабля. Несколько авиабомб, сброшенных группами штурмовиков и пикировщиков демонстративного удара также взорвались вблизи плавучей батареи. В результате — получив тяжёлые повреждения, «Ниобе» полузатонула с креном на левый борт приблизительно 40 градусов. Любопытно, что по германским данным — первое серьёзное повреждение плавбатарея получила от попадания всего лишь 10-кг осколочной авиабомбы АО-10, сброшенной штурмовиком Ил-2 и уничтожившей 105-мм универсальное артиллерийское орудие с боекомплектом (который сдетонировал) и расчётом (что имело своим следствием ещё и пожар)[3]. Топмачтовики обнаружили уже повреждённый корабль. В 17 часов 3 самолёта A-20G сбросили на плавбатарею 6 ФАБ-1000, две из которых попали в среднюю и кормовую части корабля соответственно[12]. На плавбатарее произошли сильные взрывы и уже через 8 минут её командир приказал покинуть корабль. В 18 часов 40 минут «Ниобе» затонула[3]. Потери ВВС Краснознаменного Балтийского Флота в ходе 8-минутного налёта составили всего 1 самолет сбитым и 4 — поврежденными[13].
По германским же данным, 16 июля 1944 года «Ниобе» находилась в своей операционной зоне северо-восточнее Котки у восточного побережья острова Халленсаари и подверглась массированному налету советской авиации, в котором приняли участие 8 «Босто́нов» (А-20), 52 Пе-2 и 42 Ил-2 под прикрытием 30-ти ЛаГГ-3. Между 15 часами 45 минутами и 16 часами 20 минутами по берлинскому времени они атаковали «Ниобе» несколькими последовательными группами с южного направления, со стороны Солнца, с высот 100-5000 м (на самом деле - топмачтовики действовали с высоты 30 м[3]), используя авиационные бомбы, авиационные торпеды и бортовое пулемётно-пушечное вооружение. Согласно рапорту командира корабля:
«Первое попадание (бомба АО-10 с Ил-2) последовало в 105-мм орудийную установку № 7. После взрыва боезапаса орудийный ствол был сброшен с лафета и упал за борт, весь его расчёт погиб. Начавшийся пожар был сразу ликвидирован подоспевшей спасательной партией. Вскоре последовало попадание ФАБ-100 с Пе-2 в 105-мм орудие – весь расчёт, орудие и боезапас уничтожены. Несмотря на это, корабль сохранял боеготовность и вел активный заградительный огонь, сбив 3 самолета Пе-2. Затем последовали два попадания ФАБ-250 в вентиляционную трубу у машинного отделения и два - ФАБ-100 в носовую и кормовую батареи. Управление огнем было полностью нарушено, теперь командиры орудий огонь вели самостоятельно. Им удалось сбить еще 7 самолетов[14]. Много бомб упало в воду вокруг «Ниобе», вызвав большие потери среди личного состава от осколков. После этого четыре бомбардировщика «Бостон» с очень малой высоты сбросили торпеды, две из которых попали в правый борт «Ниобе», после чего корабль получил сильный крен. Борьба экипажа за свой корабль стала безнадежной. Только одна счетверенная 20-мм зенитная установка на корме могла продолжать вести огонь».— [www.k2x2.info/transport_i_aviacija/aviacija_i_vremja_2004_04/p7.php Потопление "НИОБЕ" // Авиация и Время. - 2004 - № 4.]
В 16 часов 8 минут по берлинскому времени командир «Ниобе» приказал экипажу плавбатареи (из которого погибло и пропало без вести (фактически тоже погибло) 63 человека и ещё 83 человека было ранено) покинуть корабль[3].
«Ниобе» стала крупнейшим германским боевым кораблем, самостоятельно потопленным советской авиацией в ходе Великой Отечественной войны советского народа 1941—1945 гг.[15]
Критика операции
В 2000 году известный советский и российский военно-морской историк В. Д. Доценко выступил с утверждением, что для уничтожения «Ниобе» было выделено неоправданно много самолётов[16]. Однако это утверждение представляется в высшей степени спорным. Для времен Второй Мировой войны общее правило на случай атаки авиацией крупного боевого корабля, хорошо защищённого средствами ПВО (а «Ниобе», кроме собственной зенитной артиллерии, защищали ещё 12 зенитных артиллерийских батарей ПВО военно-морской базы Котка, в которой она находилась) состояло в том, что ударных самолётов для выполнения задачи не бывает слишком много - следует заботиться лишь о том, чтобы их не было недостаточно. Например, для уничтожения линейного корабля «Ямато» в апреле 1945 года Воздушные Силы Флота США выделили 386 ударных самолётов[17]. Конечно, «Ниобе» было очень далеко до «Ямато», но цифра в 55 ударных самолётов против крейсера ПВО и 12 береговых зенитных батарей на этом фоне не представляется такой уж неоправданно большой.
Интересные факты
Что в 1944 году в Котке был потоплен вовсе не «Вяйнемяйнен», а «Ниобе», выяснилось только в 1947 году[3], когда вышеуказанный броненосец береговой обороны был выкуплен у Финляндии советским правительством в счет репараций с неё (в составе Краснознаменного Балтийского Флота и Ленинградской военно-морской базы броненосец, переклассифицированный в морской монитор и названный «Выборг», прослужил до конца 1959 года и потом ещё более шести лет оставался в резерве на консервации, будучи исключен из списков ВМФ СССР только 25 февраля 1966 года)[18].
Среди личного состава ВМФ СССР ходила легенда, что некий лётчик морской авиации был награжден «за «Вяйнемяйнен» трижды: в 1940-м и 1944-м годах - за его мнимое потопление, а в 1947-м - за его обнаружение. Однако документального подтверждения эта история не имеет[3].
Остов плавбатареи девять лет лежал полузатопленным в гавани Котки, пока не был поднят и разделан на металлолом в 1953 году.
Напишите отзыв о статье "Ниобе (крейсер ПВО)"
Примечания
- ↑ Следует отметить, что в кригсмарине корабельное/катерное автоматическое оружие калибром до 28 мм включительно официально считалось относящимся к категории пулемётов.
- ↑ В. Д. Доценко считает, что малокалиберная зенитная артиллерия плавбатереи «Ниобе» была представлена 25 40-мм трофейными зенитными автоматическими пушками в одиночных и многоствольных артиллерийских установках, однако другими источниками (включая документы германских архивов) это не подтверждается.
- ↑ 1 2 3 4 5 6 7 8 [www.k2x2.info/transport_i_aviacija/aviacija_i_vremja_2004_04/p7.php Потопление «НИОБЕ» // Авиация и Время. — 2004 — № 4.]
- ↑ Доценко В. Д. Считать «Вяйнемяйнен» крейсером «Ниобе» // [www.bellabs.ru/51/Analysis/Niobe-Vainamoinen.html Мифы и легенды Российского флота]. — изд. 4-е. — М.-СПб.: АСТ, Полигон, 2004. — 352 с. — ISBN 5-17-025853-4.
- ↑ Доценко В. Д. Считать «Вяйнемяйнен» крейсером «Ниобе» // [www.bellabs.ru/51/Analysis/Niobe-Vainamoinen.html Мифы и легенды Российского флота]. — изд. 4-е. — М.-СПб.: АСТ, Полигон, 2004. — 352 с. — ISBN 5-17-025853-4.
- ↑ 1 2 Иванов, 1973, с. 148-149.
- ↑ 1 2 3 Иванов, 1973, с. 149.
- ↑ Доценко В. Д. Считать «Вяйнемяйнен» крейсером «Ниобе» // [www.bellabs.ru/51/Analysis/Niobe-Vainamoinen.html Мифы и легенды Российского флота]. — изд. 4-е. — М.-СПб.: АСТ, Полигон, 2004. — 352 с. — ISBN 5-17-025853-4.
- ↑ Более известны в СССР и современной России как «БостОн».
- ↑ Доценко В. Д. Считать «Вяйнемяйнен» крейсером «Ниобе» // [www.bellabs.ru/51/Analysis/Niobe-Vainamoinen.html Мифы и легенды Российского флота]. — изд. 4-е. — М.-СПб.: АСТ, Полигон, 2004. — 352 с. — ISBN 5-17-025853-4.
- ↑ Доценко В. Д. Считать «Вяйнемяйнен» крейсером «Ниобе» // [www.bellabs.ru/51/Analysis/Niobe-Vainamoinen.html Мифы и легенды Российского флота]. — изд. 4-е. — М.-СПб.: АСТ, Полигон, 2004. — 352 с. — ISBN 5-17-025853-4.
- ↑ Иванов, 1973, с. 149-150.
- ↑ Доценко В. Д. Считать «Вяйнемяйнен» крейсером «Ниобе» // [www.bellabs.ru/51/Analysis/Niobe-Vainamoinen.html Мифы и легенды Российского флота]. — изд. 4-е. — М.-СПб.: АСТ, Полигон, 2004. — 352 с. — ISBN 5-17-025853-4.
- ↑ Всего немцы претендовали, таким образом, на уничтожение - при безуспешной попытке отражения налета на плавбатарею - 10-ти советских самолетов: на порядок больше реальных безвозвратных потерь ВВС Краснознаменного Балтийского Флота в этой операции.
- ↑ Более крупный, чем «Ниобе», учебный линейный корабль Кригсмарине «Шлезиен» был добит ВВС Краснознаменного Балтийского Флота уже после получения тяжёлого повреждения в результате подрыва на авиационной донной мине, выставленной авиацией Берегового командования Королевских Воздушных Сил Великобритании.
- ↑ Доценко В. Д. Считать «Вяйнемяйнен» крейсером «Ниобе» // [www.bellabs.ru/51/Analysis/Niobe-Vainamoinen.html Мифы и легенды Российского флота]. — изд. 4-е. — М.-СПб.: АСТ, Полигон, 2004. — 352 с. — ISBN 5-17-025853-4.
- ↑ Юрий Иванов. Камикадзе: пилоты-смертники. Японское самопожертвование во время войны на Тихом океане. — Смоленск: Русич, 2001. — С. 83. — 528 с. — 11 000 экз. — ISBN 5-17-8138-0311-4.
- ↑ Бережной С. С. Броненосные и линейные корабли. Канонерские лодки: Справочник.. — М.: Военное издательство, 1997. — С. 103-104. — 312 с. — 10 000 экз. — ISBN 5-203-01671-2.
Литература
- Доценко В. Д. Считать «Вяйнемяйнен» крейсером «Ниобе» // [www.bellabs.ru/51/Analysis/Niobe-Vainamoinen.html Мифы и легенды Российского флота]. — изд. 4-е. — М.-СПб.: АСТ, Полигон, 2004. — 352 с. — 5000 экз. — ISBN 5-17-025853-4.
- Иванов П. Н. Крылья над морем. История создания, развития и боевой деятельности авиации Военно-Морского Флота СССР.. — М.: Военное издательство, 1973. — 304 с. — 40 000 экз.
- Раков В. И. Крылья над морем. — Л.: Лениздат, 1974. — 504 с.
- Игорь Борисенко. Потопление "Ниобе". Германская точка зрения. (рус.) // Арсенал-Коллекция. — М., 2015. — № 7. — С. 53-59.
- All the World's Fighting Ships 1860—1905 / R. Gardiner. — Лондон: Conway Maritime Press, 1979. — 440 с. — ISBN 0-85177-133-5.
Ссылки
[www.k2x2.info/transport_i_aviacija/aviacija_i_vremja_2004_04/p7.php Потопление "НИОБЕ" // Авиация и Время. - 2004 - № 4.]
 |
Статья является кандидатом в добротные статьи с 17 октября 2016. Возможно, требуется доработка статьи. |
Отрывок, характеризующий Ниобе (крейсер ПВО)
– Только графиня Елена Васильевна, сочтя для себя унизительным общество каких то Бергов, могла иметь жестокость отказаться от такого приглашения. – Берг так ясно объяснил, почему он желает собрать у себя небольшое и хорошее общество, и почему это ему будет приятно, и почему он для карт и для чего нибудь дурного жалеет деньги, но для хорошего общества готов и понести расходы, что Пьер не мог отказаться и обещался быть.– Только не поздно, граф, ежели смею просить, так без 10 ти минут в восемь, смею просить. Партию составим, генерал наш будет. Он очень добр ко мне. Поужинаем, граф. Так сделайте одолжение.
Противно своей привычке опаздывать, Пьер в этот день вместо восьми без 10 ти минут, приехал к Бергам в восемь часов без четверти.
Берги, припася, что нужно было для вечера, уже готовы были к приему гостей.
В новом, чистом, светлом, убранном бюстиками и картинками и новой мебелью, кабинете сидел Берг с женою. Берг, в новеньком, застегнутом мундире сидел возле жены, объясняя ей, что всегда можно и должно иметь знакомства людей, которые выше себя, потому что тогда только есть приятность от знакомств. – «Переймешь что нибудь, можешь попросить о чем нибудь. Вот посмотри, как я жил с первых чинов (Берг жизнь свою считал не годами, а высочайшими наградами). Мои товарищи теперь еще ничто, а я на ваканции полкового командира, я имею счастье быть вашим мужем (он встал и поцеловал руку Веры, но по пути к ней отогнул угол заворотившегося ковра). И чем я приобрел всё это? Главное умением выбирать свои знакомства. Само собой разумеется, что надо быть добродетельным и аккуратным».
Берг улыбнулся с сознанием своего превосходства над слабой женщиной и замолчал, подумав, что всё таки эта милая жена его есть слабая женщина, которая не может постигнуть всего того, что составляет достоинство мужчины, – ein Mann zu sein [быть мужчиной]. Вера в то же время также улыбнулась с сознанием своего превосходства над добродетельным, хорошим мужем, но который всё таки ошибочно, как и все мужчины, по понятию Веры, понимал жизнь. Берг, судя по своей жене, считал всех женщин слабыми и глупыми. Вера, судя по одному своему мужу и распространяя это замечание, полагала, что все мужчины приписывают только себе разум, а вместе с тем ничего не понимают, горды и эгоисты.
Берг встал и, обняв свою жену осторожно, чтобы не измять кружевную пелеринку, за которую он дорого заплатил, поцеловал ее в середину губ.
– Одно только, чтобы у нас не было так скоро детей, – сказал он по бессознательной для себя филиации идей.
– Да, – отвечала Вера, – я совсем этого не желаю. Надо жить для общества.
– Точно такая была на княгине Юсуповой, – сказал Берг, с счастливой и доброй улыбкой, указывая на пелеринку.
В это время доложили о приезде графа Безухого. Оба супруга переглянулись самодовольной улыбкой, каждый себе приписывая честь этого посещения.
«Вот что значит уметь делать знакомства, подумал Берг, вот что значит уметь держать себя!»
– Только пожалуйста, когда я занимаю гостей, – сказала Вера, – ты не перебивай меня, потому что я знаю чем занять каждого, и в каком обществе что надо говорить.
Берг тоже улыбнулся.
– Нельзя же: иногда с мужчинами мужской разговор должен быть, – сказал он.
Пьер был принят в новенькой гостиной, в которой нигде сесть нельзя было, не нарушив симметрии, чистоты и порядка, и потому весьма понятно было и не странно, что Берг великодушно предлагал разрушить симметрию кресла, или дивана для дорогого гостя, и видимо находясь сам в этом отношении в болезненной нерешительности, предложил решение этого вопроса выбору гостя. Пьер расстроил симметрию, подвинув себе стул, и тотчас же Берг и Вера начали вечер, перебивая один другого и занимая гостя.
Вера, решив в своем уме, что Пьера надо занимать разговором о французском посольстве, тотчас же начала этот разговор. Берг, решив, что надобен и мужской разговор, перебил речь жены, затрогивая вопрос о войне с Австриею и невольно с общего разговора соскочил на личные соображения о тех предложениях, которые ему были деланы для участия в австрийском походе, и о тех причинах, почему он не принял их. Несмотря на то, что разговор был очень нескладный, и что Вера сердилась за вмешательство мужского элемента, оба супруга с удовольствием чувствовали, что, несмотря на то, что был только один гость, вечер был начат очень хорошо, и что вечер был, как две капли воды похож на всякий другой вечер с разговорами, чаем и зажженными свечами.
Вскоре приехал Борис, старый товарищ Берга. Он с некоторым оттенком превосходства и покровительства обращался с Бергом и Верой. За Борисом приехала дама с полковником, потом сам генерал, потом Ростовы, и вечер уже совершенно, несомненно стал похож на все вечера. Берг с Верой не могли удерживать радостной улыбки при виде этого движения по гостиной, при звуке этого бессвязного говора, шуршанья платьев и поклонов. Всё было, как и у всех, особенно похож был генерал, похваливший квартиру, потрепавший по плечу Берга, и с отеческим самоуправством распорядившийся постановкой бостонного стола. Генерал подсел к графу Илье Андреичу, как к самому знатному из гостей после себя. Старички с старичками, молодые с молодыми, хозяйка у чайного стола, на котором были точно такие же печенья в серебряной корзинке, какие были у Паниных на вечере, всё было совершенно так же, как у других.
Пьер, как один из почетнейших гостей, должен был сесть в бостон с Ильей Андреичем, генералом и полковником. Пьеру за бостонным столом пришлось сидеть против Наташи и странная перемена, происшедшая в ней со дня бала, поразила его. Наташа была молчалива, и не только не была так хороша, как она была на бале, но она была бы дурна, ежели бы она не имела такого кроткого и равнодушного ко всему вида.
«Что с ней?» подумал Пьер, взглянув на нее. Она сидела подле сестры у чайного стола и неохотно, не глядя на него, отвечала что то подсевшему к ней Борису. Отходив целую масть и забрав к удовольствию своего партнера пять взяток, Пьер, слышавший говор приветствий и звук чьих то шагов, вошедших в комнату во время сбора взяток, опять взглянул на нее.
«Что с ней сделалось?» еще удивленнее сказал он сам себе.
Князь Андрей с бережливо нежным выражением стоял перед нею и говорил ей что то. Она, подняв голову, разрумянившись и видимо стараясь удержать порывистое дыхание, смотрела на него. И яркий свет какого то внутреннего, прежде потушенного огня, опять горел в ней. Она вся преобразилась. Из дурной опять сделалась такою же, какою она была на бале.
Князь Андрей подошел к Пьеру и Пьер заметил новое, молодое выражение и в лице своего друга.
Пьер несколько раз пересаживался во время игры, то спиной, то лицом к Наташе, и во всё продолжение 6 ти роберов делал наблюдения над ней и своим другом.
«Что то очень важное происходит между ними», думал Пьер, и радостное и вместе горькое чувство заставляло его волноваться и забывать об игре.
После 6 ти роберов генерал встал, сказав, что эдак невозможно играть, и Пьер получил свободу. Наташа в одной стороне говорила с Соней и Борисом, Вера о чем то с тонкой улыбкой говорила с князем Андреем. Пьер подошел к своему другу и спросив не тайна ли то, что говорится, сел подле них. Вера, заметив внимание князя Андрея к Наташе, нашла, что на вечере, на настоящем вечере, необходимо нужно, чтобы были тонкие намеки на чувства, и улучив время, когда князь Андрей был один, начала с ним разговор о чувствах вообще и о своей сестре. Ей нужно было с таким умным (каким она считала князя Андрея) гостем приложить к делу свое дипломатическое искусство.
Когда Пьер подошел к ним, он заметил, что Вера находилась в самодовольном увлечении разговора, князь Андрей (что с ним редко бывало) казался смущен.
– Как вы полагаете? – с тонкой улыбкой говорила Вера. – Вы, князь, так проницательны и так понимаете сразу характер людей. Что вы думаете о Натали, может ли она быть постоянна в своих привязанностях, может ли она так, как другие женщины (Вера разумела себя), один раз полюбить человека и навсегда остаться ему верною? Это я считаю настоящею любовью. Как вы думаете, князь?
– Я слишком мало знаю вашу сестру, – отвечал князь Андрей с насмешливой улыбкой, под которой он хотел скрыть свое смущение, – чтобы решить такой тонкий вопрос; и потом я замечал, что чем менее нравится женщина, тем она бывает постояннее, – прибавил он и посмотрел на Пьера, подошедшего в это время к ним.
– Да это правда, князь; в наше время, – продолжала Вера (упоминая о нашем времени, как вообще любят упоминать ограниченные люди, полагающие, что они нашли и оценили особенности нашего времени и что свойства людей изменяются со временем), в наше время девушка имеет столько свободы, что le plaisir d'etre courtisee [удовольствие иметь поклонников] часто заглушает в ней истинное чувство. Et Nathalie, il faut l'avouer, y est tres sensible. [И Наталья, надо признаться, на это очень чувствительна.] Возвращение к Натали опять заставило неприятно поморщиться князя Андрея; он хотел встать, но Вера продолжала с еще более утонченной улыбкой.
– Я думаю, никто так не был courtisee [предметом ухаживанья], как она, – говорила Вера; – но никогда, до самого последнего времени никто серьезно ей не нравился. Вот вы знаете, граф, – обратилась она к Пьеру, – даже наш милый cousin Борис, который был, entre nous [между нами], очень и очень dans le pays du tendre… [в стране нежностей…]
Князь Андрей нахмурившись молчал.
– Вы ведь дружны с Борисом? – сказала ему Вера.
– Да, я его знаю…
– Он верно вам говорил про свою детскую любовь к Наташе?
– А была детская любовь? – вдруг неожиданно покраснев, спросил князь Андрей.
– Да. Vous savez entre cousin et cousine cette intimite mene quelquefois a l'amour: le cousinage est un dangereux voisinage, N'est ce pas? [Знаете, между двоюродным братом и сестрой эта близость приводит иногда к любви. Такое родство – опасное соседство. Не правда ли?]
– О, без сомнения, – сказал князь Андрей, и вдруг, неестественно оживившись, он стал шутить с Пьером о том, как он должен быть осторожным в своем обращении с своими 50 ти летними московскими кузинами, и в середине шутливого разговора встал и, взяв под руку Пьера, отвел его в сторону.
– Ну что? – сказал Пьер, с удивлением смотревший на странное оживление своего друга и заметивший взгляд, который он вставая бросил на Наташу.
– Мне надо, мне надо поговорить с тобой, – сказал князь Андрей. – Ты знаешь наши женские перчатки (он говорил о тех масонских перчатках, которые давались вновь избранному брату для вручения любимой женщине). – Я… Но нет, я после поговорю с тобой… – И с странным блеском в глазах и беспокойством в движениях князь Андрей подошел к Наташе и сел подле нее. Пьер видел, как князь Андрей что то спросил у нее, и она вспыхнув отвечала ему.
Но в это время Берг подошел к Пьеру, настоятельно упрашивая его принять участие в споре между генералом и полковником об испанских делах.
Берг был доволен и счастлив. Улыбка радости не сходила с его лица. Вечер был очень хорош и совершенно такой, как и другие вечера, которые он видел. Всё было похоже. И дамские, тонкие разговоры, и карты, и за картами генерал, возвышающий голос, и самовар, и печенье; но одного еще недоставало, того, что он всегда видел на вечерах, которым он желал подражать.
Недоставало громкого разговора между мужчинами и спора о чем нибудь важном и умном. Генерал начал этот разговор и к нему то Берг привлек Пьера.
На другой день князь Андрей поехал к Ростовым обедать, так как его звал граф Илья Андреич, и провел у них целый день.
Все в доме чувствовали для кого ездил князь Андрей, и он, не скрывая, целый день старался быть с Наташей. Не только в душе Наташи испуганной, но счастливой и восторженной, но во всем доме чувствовался страх перед чем то важным, имеющим совершиться. Графиня печальными и серьезно строгими глазами смотрела на князя Андрея, когда он говорил с Наташей, и робко и притворно начинала какой нибудь ничтожный разговор, как скоро он оглядывался на нее. Соня боялась уйти от Наташи и боялась быть помехой, когда она была с ними. Наташа бледнела от страха ожидания, когда она на минуты оставалась с ним с глазу на глаз. Князь Андрей поражал ее своей робостью. Она чувствовала, что ему нужно было сказать ей что то, но что он не мог на это решиться.
Когда вечером князь Андрей уехал, графиня подошла к Наташе и шопотом сказала:
– Ну что?
– Мама, ради Бога ничего не спрашивайте у меня теперь. Это нельзя говорить, – сказала Наташа.
Но несмотря на то, в этот вечер Наташа, то взволнованная, то испуганная, с останавливающимися глазами лежала долго в постели матери. То она рассказывала ей, как он хвалил ее, то как он говорил, что поедет за границу, то, что он спрашивал, где они будут жить это лето, то как он спрашивал ее про Бориса.
– Но такого, такого… со мной никогда не бывало! – говорила она. – Только мне страшно при нем, мне всегда страшно при нем, что это значит? Значит, что это настоящее, да? Мама, вы спите?
– Нет, душа моя, мне самой страшно, – отвечала мать. – Иди.
– Все равно я не буду спать. Что за глупости спать? Maмаша, мамаша, такого со мной никогда не бывало! – говорила она с удивлением и испугом перед тем чувством, которое она сознавала в себе. – И могли ли мы думать!…
Наташе казалось, что еще когда она в первый раз увидала князя Андрея в Отрадном, она влюбилась в него. Ее как будто пугало это странное, неожиданное счастье, что тот, кого она выбрала еще тогда (она твердо была уверена в этом), что тот самый теперь опять встретился ей, и, как кажется, неравнодушен к ней. «И надо было ему нарочно теперь, когда мы здесь, приехать в Петербург. И надо было нам встретиться на этом бале. Всё это судьба. Ясно, что это судьба, что всё это велось к этому. Еще тогда, как только я увидала его, я почувствовала что то особенное».
– Что ж он тебе еще говорил? Какие стихи то эти? Прочти… – задумчиво сказала мать, спрашивая про стихи, которые князь Андрей написал в альбом Наташе.
– Мама, это не стыдно, что он вдовец?
– Полно, Наташа. Молись Богу. Les Marieiages se font dans les cieux. [Браки заключаются в небесах.]
– Голубушка, мамаша, как я вас люблю, как мне хорошо! – крикнула Наташа, плача слезами счастья и волнения и обнимая мать.
В это же самое время князь Андрей сидел у Пьера и говорил ему о своей любви к Наташе и о твердо взятом намерении жениться на ней.
В этот день у графини Елены Васильевны был раут, был французский посланник, был принц, сделавшийся с недавнего времени частым посетителем дома графини, и много блестящих дам и мужчин. Пьер был внизу, прошелся по залам, и поразил всех гостей своим сосредоточенно рассеянным и мрачным видом.
Пьер со времени бала чувствовал в себе приближение припадков ипохондрии и с отчаянным усилием старался бороться против них. Со времени сближения принца с его женою, Пьер неожиданно был пожалован в камергеры, и с этого времени он стал чувствовать тяжесть и стыд в большом обществе, и чаще ему стали приходить прежние мрачные мысли о тщете всего человеческого. В это же время замеченное им чувство между покровительствуемой им Наташей и князем Андреем, своей противуположностью между его положением и положением его друга, еще усиливало это мрачное настроение. Он одинаково старался избегать мыслей о своей жене и о Наташе и князе Андрее. Опять всё ему казалось ничтожно в сравнении с вечностью, опять представлялся вопрос: «к чему?». И он дни и ночи заставлял себя трудиться над масонскими работами, надеясь отогнать приближение злого духа. Пьер в 12 м часу, выйдя из покоев графини, сидел у себя наверху в накуренной, низкой комнате, в затасканном халате перед столом и переписывал подлинные шотландские акты, когда кто то вошел к нему в комнату. Это был князь Андрей.
– А, это вы, – сказал Пьер с рассеянным и недовольным видом. – А я вот работаю, – сказал он, указывая на тетрадь с тем видом спасения от невзгод жизни, с которым смотрят несчастливые люди на свою работу.
Князь Андрей с сияющим, восторженным и обновленным к жизни лицом остановился перед Пьером и, не замечая его печального лица, с эгоизмом счастия улыбнулся ему.
– Ну, душа моя, – сказал он, – я вчера хотел сказать тебе и нынче за этим приехал к тебе. Никогда не испытывал ничего подобного. Я влюблен, мой друг.
Пьер вдруг тяжело вздохнул и повалился своим тяжелым телом на диван, подле князя Андрея.
– В Наташу Ростову, да? – сказал он.
– Да, да, в кого же? Никогда не поверил бы, но это чувство сильнее меня. Вчера я мучился, страдал, но и мученья этого я не отдам ни за что в мире. Я не жил прежде. Теперь только я живу, но я не могу жить без нее. Но может ли она любить меня?… Я стар для нее… Что ты не говоришь?…
– Я? Я? Что я говорил вам, – вдруг сказал Пьер, вставая и начиная ходить по комнате. – Я всегда это думал… Эта девушка такое сокровище, такое… Это редкая девушка… Милый друг, я вас прошу, вы не умствуйте, не сомневайтесь, женитесь, женитесь и женитесь… И я уверен, что счастливее вас не будет человека.
– Но она!
– Она любит вас.
– Не говори вздору… – сказал князь Андрей, улыбаясь и глядя в глаза Пьеру.
– Любит, я знаю, – сердито закричал Пьер.
– Нет, слушай, – сказал князь Андрей, останавливая его за руку. – Ты знаешь ли, в каком я положении? Мне нужно сказать все кому нибудь.
– Ну, ну, говорите, я очень рад, – говорил Пьер, и действительно лицо его изменилось, морщина разгладилась, и он радостно слушал князя Андрея. Князь Андрей казался и был совсем другим, новым человеком. Где была его тоска, его презрение к жизни, его разочарованность? Пьер был единственный человек, перед которым он решался высказаться; но зато он ему высказывал всё, что у него было на душе. То он легко и смело делал планы на продолжительное будущее, говорил о том, как он не может пожертвовать своим счастьем для каприза своего отца, как он заставит отца согласиться на этот брак и полюбить ее или обойдется без его согласия, то он удивлялся, как на что то странное, чуждое, от него независящее, на то чувство, которое владело им.
– Я бы не поверил тому, кто бы мне сказал, что я могу так любить, – говорил князь Андрей. – Это совсем не то чувство, которое было у меня прежде. Весь мир разделен для меня на две половины: одна – она и там всё счастье надежды, свет; другая половина – всё, где ее нет, там всё уныние и темнота…
