Озадаченный Шерлок Холмс
| Озадаченный Шерлок Холмс | |
| Sherlock Holmes Baffled | |
 | |
| Жанр | |
|---|---|
| Режиссёр | |
| Оператор |
Артур Марвин |
| Кинокомпания | |
| Длительность |
30 сек |
| Страна | |
| Язык | |
| Год | |
| IMDb | |
«Озадаченный Шерлок Холмс» (иногда переводится как «Шерлок Холмс сбит с толку»[1]; англ. Sherlock Holmes Baffled) — американский немой короткометражный фильм, снятый в 1900 году режиссёром Артуром Марвином. Первый известный фильм о персонаже литературных произведений английского писателя Артура Конан Дойля частном лондонском сыщике Шерлоке Холмсе, хотя образ героя отличается от более поздних его воплощений на экране[2]. Присутствие персонажа делает картину первым детективным фильмом, о котором сохранились какие-либо сведения[2][3].
По сюжету вор, который может появляться и исчезать по своему желанию, крадет мешок вещей у Шерлока Холмса. Каждая попытка Холмса помешать злоумышленнику заканчивается провалом[4].
Первоначально «Озадаченный Шерлок Холмс» был показан в мутоскопе. Несмотря на то, что он был снят в 1900 году, авторские права были зарегистрированы тремя годами позже[4]. Имена актёров в титрах отсутствуют[5]. Единственная копия фильма считалась утраченной в течение многих лет до тех пор, пока не была восстановлена из сохранившихся бумажных карточек в 1968 году фондом Библиотеки Конгресса США[6].
Содержание
Сюжет
Шерлок Холмс входит в гостиную и обнаруживает, что его грабят. Неожиданно незваный гость растворяется в воздухе. Удивленный Холмс первоначально игнорирует происходящее, закуривая сигару, но тут же вновь сталкивается с преступником. В попытке отобрать мешок с награбленным, он достает пистолет из кармана халата, что вынуждает вора повторно исчезнуть. Не успевает Холмс вернуть свою собственность, как мешок в его руках пропадает, а грабитель покидает комнату через окно. Концовка фильма демонстрирует Холмса в «озадаченном» виде[2][4].
Производство
Фильм был снят на нью-йоркской студии компании American Mutoscope & Biograph и предназначался для показа в мутоскопе, предшественнике киноаппарата, запатентованном Германом Кеслером в 1894 году[7]. Как и кинетограф Томаса Эдисона, мутоскоп не проецировал изображения на экран, и каждый просмотр предполагал одного зрителя. Более дешевая и простая в техническом плане, чем кинетограф, система выпускалась American Mutoscope Company и быстро стала лидером на рынке автоматов «пип-шоу»[8].
Мутоскоп работал по схожему с кинеографом принципу, при котором отдельные кадры фильма печатались на гибких карточках и размещались на круговом стержне, который вращался вручную зрителем[9]. Внутри машины карточки освещались электрическими лампами по системе, разработанной одним из основателей компании Biograph Генри Марвином, братом Артура Марвина. В ранних версиях автомата был задействован отраженный солнечный свет[10].
Чтобы избежать нарушения патентов Эдисона, камеры Biograph с 1895 по 1902 год использовали широкоформатную плёнку размером 2-23/32 дюйма (68 мм) в ширину, с изображением площадью 2 × 2 ½ дюйма, что было в четыре раза больше, чем в 35-миллиметровом формате Эдисона[11]. Плёнка не была заранее перфорированной; камера самостоятельно проделывала отверстия на каждой стороне кадра, устанавливая частоту 30 кадров в секунду[12][13]. Длина ленты «Озадаченный Шерлок Холмс» составляла 86,56 м, что равнялось 30 секундам хронометража (хотя на практике, из-за управляемой вручную зубчатой передачи мутоскопа, величина могла быть различной)[14].
Режиссёром и оператором фильма выступил штатный сотрудник Biograph Артур В. Марвин (май 1859 — 18 января 1911)[15]. В период с 1897 по 1911 год Марвин принимал участие в создании 418 короткометражных фильмов и был известен съёмкой артистов водевиля. Позже он получил известность, как оператор ранних немых фильмов Дэвида Гриффита[15].
До 1903 года студия Biograph занималась выпуском документальных фильмов, в то время как «Озадаченный Шерлок Холмс» являлся примером игровой комедии, спродюсированной компанией на Бродвее[4]. По данным биографической книги Кристофера Редмонда «Sherlock Holmes Handbook» фильм был снят 26 апреля 1900 года[16]. По утверждению другого биографа, Джули Маккурас, премьера состоялась в мае того же года[4]. Несмотря на то, что фильм уже находился в прокате, официально зарегистрирован он был лишь 24 декабря 1903 года. Именно эта дата указывается во всех справочных материалах об авторских правах[17].
Восстановление
В течение многих лет предполагалось, что единственная копия фильма была утрачена. В 1968 году Майклом Пойнтером, историком Шерлока Холмса, были обнаружены бумажные карточки с кинокадрами среди материалов архива Библиотеки Конгресса США[6]. Так как кинофильмы не попадали под действие закона об авторском праве вплоть до 1912 года, для регистрации своих работ студии предоставляли карточки с кадрами. Они изготавливались из светочувствительной бумаги той же длины и ширины, что и кинокадр, и внешне напоминали фотографии. Edison Company и Biograph Company предоставляли копии своих фильмов в виде бумажных карточек, и именно в таком виде большинство из них сохранились[18]. Позже «Озадаченный Шерлок Холмс» был переведен в 16-миллиметровый формат и занесен в коллекцию Библиотеки конгресса[19].
Анализ
Сюжет фильма не имеет отношения к библиографии Шерлока Холмса авторства сэра Артура Конан Дойля. По мнению профессора-исследователя Делавэрского университета Томаса Лайтча, имя данного персонажа было использовано исключительно с целью познакомить с ним общественность[20]. Съёмка с одного ракурса на декорации в «Озадаченном Шерлоке Холмсе», возможно, задействована в качестве образца основных иллюзионных приёмов и спецэффектов в кино; в частности, используемый в фильме приём «стоп-кадр» был впервые применен в 1896 году французским режиссёром Жоржем Мельесом[21].
В фильме «Озадаченный Шерлок Холмс» был впервые использован прием ранних кинематографистов, представляющий главного героя в юмористической манере. В данном случае несколько вульгарно одетый персонаж Холмса остался «озадачен» грабителем в противовес детективной одаренности, присущей его литературному тезке[4]. Историк кино Уильям К. Эверсон в своей книге «The Detective in Film» отметил, что «Озадаченный Шерлок Холмс», как и другие немые детективные фильмы, был «вымучен под тяжестью невозможности использовать продолжительные допросы или устные выводы, и акцент был сделан на загадочности происходящего или физическом действии, а не на заимствовании литературных элементов расследования»[22]. Впервые попытку серьёзной адаптации образа персонажа Конан Дойля предпринял актёр и драматург Вильям Жиллет в фильме «Шерлок Холмс» 1916 года[23]. Историк Майкл Пойнтер высказывал предположение, что внешний вид и костюм героя в «Озадаченном Шерлоке Холмсе» является имитацией образа Холмса, созданного Жиллетом ранее на сцене бродвейского театра Гаррик[24]. Его пьеса «Шерлок Холмс» дебютировала 6 ноября 1899 года[25].
В своем докладе Майкл Пойнтер заявил, что «этот ранний шуточный фильм явно был создан для просмотра в мутоскопе или другой пип-шоу машине, но, несмотря на свою крохотность и тривиальность, исторически это самое первое использование образа Шерлока Холмса в кино»[6][26]. Наличие данного персонажа также инициирует картину как первый известный пример детективного фильма[2][3]. Впоследствии Шерлок Холмс становится одним из самых используемых образов в истории кинематографа[16].
Напишите отзыв о статье "Озадаченный Шерлок Холмс"
Примечания
- ↑ [www.mk.ru/editions/bulvar/article/2003/10/20/125549-vnimanie-rozyisk.html Внимание, розыск]. МК-Бульвар № 641 (от 13 апреля 2000 года). Проверено 16 января 2012. [www.webcitation.org/66ukZADNI Архивировано из первоисточника 14 апреля 2012].
- ↑ 1 2 3 4 Tuska Jon. The Detective in Hollywood. — New York: Doubleday, 1978. — P. 1. — ISBN 978-0-385-12093-7.
- ↑ 1 2 Harmon Jim. Radio Mystery and Adventure and Its Appearances in Film, Television and Other Media. — Jefferson, North Carolina: McFarland & Company, 2003. — P. 176. — ISBN 978-0-7864-1810-7.
- ↑ 1 2 3 4 5 6 McKuras, Julie (December 2000). «[special.lib.umn.edu/rare/newsletter/Dec2000.pdf 100 Years Ago: Sherlock Holmes Baffled]». Friends of the Sherlock Holmes Collections Newsletter (Friends of the Sherlock Holmes Collections, University of Minnesota Libraries) 4 (4). Проверено 7.08.2010.
- ↑ Hardy Phil. The BFI Companion to Crime. — Berkeley: University of California Press, 1997. — P. 168. — ISBN 978-0-304-33215-1.
- ↑ 1 2 3 Pointer, Michael (Summer 1968). «Earliest Holmes film». Sherlock Holmes Journal (The Sherlock Holmes Society of London) 8 (4): 138–140.
- ↑ Spehr Paul C. Unaltered to Date: Developing 35mm Film // Moving Images: From Edison to the Webcam / Fullerton, John and Widding, Astrid Söderbergh. — Sydney: John Libbey & Co, 2000. — P. 17. — ISBN 978-1-86462-054-2.
- ↑ Slide Anthony. The New Historical Dictionary of the American Film Industry. — Lanham, Maryland: Scarecrow Press, 1998. — P. 22. — ISBN 978-0-8108-3426-2.
- ↑ Musser Charles. The Emergence of Cinema: The American Screen to 1907. — Berkeley: University of California Press, 1994. — P. 176. — ISBN 978-0-520-08533-6.
- ↑ Hendricks Gordon. Beginnings of the biograph: the story of the invention of the mutoscope and the biograph and their supplying camera. — Berkeley: Beginnings of the American Film, University of California Press, 1964. — P. 60.
- ↑ The Classical Hollywood cinema: Film Style & Mode of Production to 1960. — London: Routledge, 1988. — P. 265. — ISBN 978-0-415-00383-4.
- ↑ Bitzer, Billy (Spring 1995). «[www.soc.org/opcam/06_sp95/mg06_biocam.html The Biograph Camera]». The Operating Cameraman (Society of Camera Operators). Проверено 30 November 2004.
- ↑ Musser Charles. The Emergence of Cinema: The American Screen to 1907. — Berkeley: University of California Press, 1994. — P. 303–313. — ISBN 978-0-520-08533-6.
- ↑ [media.wiley.com/product_data/excerpt/46/04704844/0470484446.pdf Sherlock Holmes for Dummies]. — Hoboken, New Jersey: John Wiley & Sons, 2010. — P. 26. — ISBN 978-0-470-48444-9.
- ↑ 1 2 Henderson Robert M. D. W. Griffith: His Life and Work. — Oxford: Oxford University Press, 1972. — P. 36. — ISBN 978-0-8240-5763-3.
- ↑ 1 2 Redmond Christopher. A Sherlock Holmes Handbook. — Toronto: Dundern Press, 1993. — P. 164. — ISBN 978-1-55488-446-9.
- ↑ Nollen Scott Allen. Sir Arthur Conan Doyle at the Cinema. — Jefferson, North Carolina: McFarland & Co, 1996. — P. 249. — ISBN 978-0-7864-0269-4.
- ↑ [memory.loc.gov/ammem/awlhtml/awlppr.html The Paper Print Film Collection at the Library of Congress]. Library of Congress. Проверено 30 января 2010. [www.webcitation.org/66ukeWmEf Архивировано из первоисточника 14 апреля 2012].
- ↑ [www.loc.gov/rr/mopic/pickford/2000-archive.html Mary Pickford Theater screening archive: Sherlock Holmes: Silent to Sound]. Library of Congress (January 18, 2000). Проверено 9 августа 2010. [www.webcitation.org/66ukezBts Архивировано из первоисточника 14 апреля 2012].
- ↑ Leitch Thomas M. Film Adaptation and its Discontents. — Baltimore: JHU Press, 2007. — P. 260. — ISBN 978-0-8018-8565-5.
- ↑ Ezra Elizabeth. Georges Méliès: the birth of the auteur. — Manchester: Manchester University Press, 2000. — P. 15. — ISBN 978-0-7190-5396-2.
- ↑ Everson William K. The Detective in Film. — Secaucus, New Jersey: Citadel Press, 1972. — P. 4. — ISBN 978-0-8065-0448-3.
- ↑ Moody Nickianne. Crime in Film and on TV // The Cambridge Companion to Crime Fiction / Priestman, Martin. — Cambridge, England: Cambridge University Press, 2003. — P. 228. — ISBN 978-0-521-00871-6.
- ↑ Pointer Michael. The Public Life of Sherlock Holmes. — London and Vancouver: Drake Publishers, 1975. — P. 31. — ISBN 978-0-87749-725-7.
- ↑ Banham Martin. British and American playwrights Volume 5 (1750-1920): Plays by William Gillette, Rosemary Cullen, Don B. Wilmeth. — Cambridge, England: Cambridge University Press, 1983. — P. 30. — ISBN 978-0-521-28431-8.
- ↑ Klinger, Leslie S. «[webpages.charter.net/lklinger/Filmarti.htm The Search for Sherlock Holmes on the Screen]» (Steven Doyle). Проверено 30.01.2010.
| ||||||||||||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Озадаченный Шерлок Холмс
После своего объяснения с женой, Пьер поехал в Петербург. В Торжке на cтанции не было лошадей, или не хотел их смотритель. Пьер должен был ждать. Он не раздеваясь лег на кожаный диван перед круглым столом, положил на этот стол свои большие ноги в теплых сапогах и задумался.
– Прикажете чемоданы внести? Постель постелить, чаю прикажете? – спрашивал камердинер.
Пьер не отвечал, потому что ничего не слыхал и не видел. Он задумался еще на прошлой станции и всё продолжал думать о том же – о столь важном, что он не обращал никакого .внимания на то, что происходило вокруг него. Его не только не интересовало то, что он позже или раньше приедет в Петербург, или то, что будет или не будет ему места отдохнуть на этой станции, но всё равно было в сравнении с теми мыслями, которые его занимали теперь, пробудет ли он несколько часов или всю жизнь на этой станции.
Смотритель, смотрительша, камердинер, баба с торжковским шитьем заходили в комнату, предлагая свои услуги. Пьер, не переменяя своего положения задранных ног, смотрел на них через очки, и не понимал, что им может быть нужно и каким образом все они могли жить, не разрешив тех вопросов, которые занимали его. А его занимали всё одни и те же вопросы с самого того дня, как он после дуэли вернулся из Сокольников и провел первую, мучительную, бессонную ночь; только теперь в уединении путешествия, они с особенной силой овладели им. О чем бы он ни начинал думать, он возвращался к одним и тем же вопросам, которых он не мог разрешить, и не мог перестать задавать себе. Как будто в голове его свернулся тот главный винт, на котором держалась вся его жизнь. Винт не входил дальше, не выходил вон, а вертелся, ничего не захватывая, всё на том же нарезе, и нельзя было перестать вертеть его.
Вошел смотритель и униженно стал просить его сиятельство подождать только два часика, после которых он для его сиятельства (что будет, то будет) даст курьерских. Смотритель очевидно врал и хотел только получить с проезжего лишние деньги. «Дурно ли это было или хорошо?», спрашивал себя Пьер. «Для меня хорошо, для другого проезжающего дурно, а для него самого неизбежно, потому что ему есть нечего: он говорил, что его прибил за это офицер. А офицер прибил за то, что ему ехать надо было скорее. А я стрелял в Долохова за то, что я счел себя оскорбленным, а Людовика XVI казнили за то, что его считали преступником, а через год убили тех, кто его казнил, тоже за что то. Что дурно? Что хорошо? Что надо любить, что ненавидеть? Для чего жить, и что такое я? Что такое жизнь, что смерть? Какая сила управляет всем?», спрашивал он себя. И не было ответа ни на один из этих вопросов, кроме одного, не логического ответа, вовсе не на эти вопросы. Ответ этот был: «умрешь – всё кончится. Умрешь и всё узнаешь, или перестанешь спрашивать». Но и умереть было страшно.
Торжковская торговка визгливым голосом предлагала свой товар и в особенности козловые туфли. «У меня сотни рублей, которых мне некуда деть, а она в прорванной шубе стоит и робко смотрит на меня, – думал Пьер. И зачем нужны эти деньги? Точно на один волос могут прибавить ей счастья, спокойствия души, эти деньги? Разве может что нибудь в мире сделать ее и меня менее подверженными злу и смерти? Смерть, которая всё кончит и которая должна притти нынче или завтра – всё равно через мгновение, в сравнении с вечностью». И он опять нажимал на ничего не захватывающий винт, и винт всё так же вертелся на одном и том же месте.
Слуга его подал ему разрезанную до половины книгу романа в письмах m mе Suza. [мадам Сюза.] Он стал читать о страданиях и добродетельной борьбе какой то Аmelie de Mansfeld. [Амалии Мансфельд.] «И зачем она боролась против своего соблазнителя, думал он, – когда она любила его? Не мог Бог вложить в ее душу стремления, противного Его воле. Моя бывшая жена не боролась и, может быть, она была права. Ничего не найдено, опять говорил себе Пьер, ничего не придумано. Знать мы можем только то, что ничего не знаем. И это высшая степень человеческой премудрости».
Всё в нем самом и вокруг него представлялось ему запутанным, бессмысленным и отвратительным. Но в этом самом отвращении ко всему окружающему Пьер находил своего рода раздражающее наслаждение.
– Осмелюсь просить ваше сиятельство потесниться крошечку, вот для них, – сказал смотритель, входя в комнату и вводя за собой другого, остановленного за недостатком лошадей проезжающего. Проезжающий был приземистый, ширококостый, желтый, морщинистый старик с седыми нависшими бровями над блестящими, неопределенного сероватого цвета, глазами.
Пьер снял ноги со стола, встал и перелег на приготовленную для него кровать, изредка поглядывая на вошедшего, который с угрюмо усталым видом, не глядя на Пьера, тяжело раздевался с помощью слуги. Оставшись в заношенном крытом нанкой тулупчике и в валеных сапогах на худых костлявых ногах, проезжий сел на диван, прислонив к спинке свою очень большую и широкую в висках, коротко обстриженную голову и взглянул на Безухого. Строгое, умное и проницательное выражение этого взгляда поразило Пьера. Ему захотелось заговорить с проезжающим, но когда он собрался обратиться к нему с вопросом о дороге, проезжающий уже закрыл глаза и сложив сморщенные старые руки, на пальце одной из которых был большой чугунный перстень с изображением Адамовой головы, неподвижно сидел, или отдыхая, или о чем то глубокомысленно и спокойно размышляя, как показалось Пьеру. Слуга проезжающего был весь покрытый морщинами, тоже желтый старичек, без усов и бороды, которые видимо не были сбриты, а никогда и не росли у него. Поворотливый старичек слуга разбирал погребец, приготовлял чайный стол, и принес кипящий самовар. Когда всё было готово, проезжающий открыл глаза, придвинулся к столу и налив себе один стакан чаю, налил другой безбородому старичку и подал ему. Пьер начинал чувствовать беспокойство и необходимость, и даже неизбежность вступления в разговор с этим проезжающим.
Слуга принес назад свой пустой, перевернутый стакан с недокусанным кусочком сахара и спросил, не нужно ли чего.
– Ничего. Подай книгу, – сказал проезжающий. Слуга подал книгу, которая показалась Пьеру духовною, и проезжающий углубился в чтение. Пьер смотрел на него. Вдруг проезжающий отложил книгу, заложив закрыл ее и, опять закрыв глаза и облокотившись на спинку, сел в свое прежнее положение. Пьер смотрел на него и не успел отвернуться, как старик открыл глаза и уставил свой твердый и строгий взгляд прямо в лицо Пьеру.
Пьер чувствовал себя смущенным и хотел отклониться от этого взгляда, но блестящие, старческие глаза неотразимо притягивали его к себе.
– Имею удовольствие говорить с графом Безухим, ежели я не ошибаюсь, – сказал проезжающий неторопливо и громко. Пьер молча, вопросительно смотрел через очки на своего собеседника.
– Я слышал про вас, – продолжал проезжающий, – и про постигшее вас, государь мой, несчастье. – Он как бы подчеркнул последнее слово, как будто он сказал: «да, несчастье, как вы ни называйте, я знаю, что то, что случилось с вами в Москве, было несчастье». – Весьма сожалею о том, государь мой.
Пьер покраснел и, поспешно спустив ноги с постели, нагнулся к старику, неестественно и робко улыбаясь.
– Я не из любопытства упомянул вам об этом, государь мой, но по более важным причинам. – Он помолчал, не выпуская Пьера из своего взгляда, и подвинулся на диване, приглашая этим жестом Пьера сесть подле себя. Пьеру неприятно было вступать в разговор с этим стариком, но он, невольно покоряясь ему, подошел и сел подле него.
– Вы несчастливы, государь мой, – продолжал он. – Вы молоды, я стар. Я бы желал по мере моих сил помочь вам.
– Ах, да, – с неестественной улыбкой сказал Пьер. – Очень вам благодарен… Вы откуда изволите проезжать? – Лицо проезжающего было не ласково, даже холодно и строго, но несмотря на то, и речь и лицо нового знакомца неотразимо привлекательно действовали на Пьера.
– Но если по каким либо причинам вам неприятен разговор со мною, – сказал старик, – то вы так и скажите, государь мой. – И он вдруг улыбнулся неожиданно, отечески нежной улыбкой.
– Ах нет, совсем нет, напротив, я очень рад познакомиться с вами, – сказал Пьер, и, взглянув еще раз на руки нового знакомца, ближе рассмотрел перстень. Он увидал на нем Адамову голову, знак масонства.
– Позвольте мне спросить, – сказал он. – Вы масон?
– Да, я принадлежу к братству свободных каменьщиков, сказал проезжий, все глубже и глубже вглядываясь в глаза Пьеру. – И от себя и от их имени протягиваю вам братскую руку.
– Я боюсь, – сказал Пьер, улыбаясь и колеблясь между доверием, внушаемым ему личностью масона, и привычкой насмешки над верованиями масонов, – я боюсь, что я очень далек от пониманья, как это сказать, я боюсь, что мой образ мыслей насчет всего мироздания так противоположен вашему, что мы не поймем друг друга.
– Мне известен ваш образ мыслей, – сказал масон, – и тот ваш образ мыслей, о котором вы говорите, и который вам кажется произведением вашего мысленного труда, есть образ мыслей большинства людей, есть однообразный плод гордости, лени и невежества. Извините меня, государь мой, ежели бы я не знал его, я бы не заговорил с вами. Ваш образ мыслей есть печальное заблуждение.
– Точно так же, как я могу предполагать, что и вы находитесь в заблуждении, – сказал Пьер, слабо улыбаясь.
– Я никогда не посмею сказать, что я знаю истину, – сказал масон, всё более и более поражая Пьера своею определенностью и твердостью речи. – Никто один не может достигнуть до истины; только камень за камнем, с участием всех, миллионами поколений, от праотца Адама и до нашего времени, воздвигается тот храм, который должен быть достойным жилищем Великого Бога, – сказал масон и закрыл глаза.
– Я должен вам сказать, я не верю, не… верю в Бога, – с сожалением и усилием сказал Пьер, чувствуя необходимость высказать всю правду.
Масон внимательно посмотрел на Пьера и улыбнулся, как улыбнулся бы богач, державший в руках миллионы, бедняку, который бы сказал ему, что нет у него, у бедняка, пяти рублей, могущих сделать его счастие.
– Да, вы не знаете Его, государь мой, – сказал масон. – Вы не можете знать Его. Вы не знаете Его, оттого вы и несчастны.
– Да, да, я несчастен, подтвердил Пьер; – но что ж мне делать?
– Вы не знаете Его, государь мой, и оттого вы очень несчастны. Вы не знаете Его, а Он здесь, Он во мне. Он в моих словах, Он в тебе, и даже в тех кощунствующих речах, которые ты произнес сейчас! – строгим дрожащим голосом сказал масон.
Он помолчал и вздохнул, видимо стараясь успокоиться.
– Ежели бы Его не было, – сказал он тихо, – мы бы с вами не говорили о Нем, государь мой. О чем, о ком мы говорили? Кого ты отрицал? – вдруг сказал он с восторженной строгостью и властью в голосе. – Кто Его выдумал, ежели Его нет? Почему явилось в тебе предположение, что есть такое непонятное существо? Почему ты и весь мир предположили существование такого непостижимого существа, существа всемогущего, вечного и бесконечного во всех своих свойствах?… – Он остановился и долго молчал.
Пьер не мог и не хотел прерывать этого молчания.
– Он есть, но понять Его трудно, – заговорил опять масон, глядя не на лицо Пьера, а перед собою, своими старческими руками, которые от внутреннего волнения не могли оставаться спокойными, перебирая листы книги. – Ежели бы это был человек, в существовании которого ты бы сомневался, я бы привел к тебе этого человека, взял бы его за руку и показал тебе. Но как я, ничтожный смертный, покажу всё всемогущество, всю вечность, всю благость Его тому, кто слеп, или тому, кто закрывает глаза, чтобы не видать, не понимать Его, и не увидать, и не понять всю свою мерзость и порочность? – Он помолчал. – Кто ты? Что ты? Ты мечтаешь о себе, что ты мудрец, потому что ты мог произнести эти кощунственные слова, – сказал он с мрачной и презрительной усмешкой, – а ты глупее и безумнее малого ребенка, который бы, играя частями искусно сделанных часов, осмелился бы говорить, что, потому что он не понимает назначения этих часов, он и не верит в мастера, который их сделал. Познать Его трудно… Мы веками, от праотца Адама и до наших дней, работаем для этого познания и на бесконечность далеки от достижения нашей цели; но в непонимании Его мы видим только нашу слабость и Его величие… – Пьер, с замиранием сердца, блестящими глазами глядя в лицо масона, слушал его, не перебивал, не спрашивал его, а всей душой верил тому, что говорил ему этот чужой человек. Верил ли он тем разумным доводам, которые были в речи масона, или верил, как верят дети интонациям, убежденности и сердечности, которые были в речи масона, дрожанию голоса, которое иногда почти прерывало масона, или этим блестящим, старческим глазам, состарившимся на том же убеждении, или тому спокойствию, твердости и знанию своего назначения, которые светились из всего существа масона, и которые особенно сильно поражали его в сравнении с своей опущенностью и безнадежностью; – но он всей душой желал верить, и верил, и испытывал радостное чувство успокоения, обновления и возвращения к жизни.
