Торпедные катера типа «Д-3»
Торпедные катера типа «Д-3» (проект П-19-ОК) — вид торпедных катеров, состоявших на вооружении ВМФ СССР в ходе Великой Отечественной войны.
Содержание
Описание
Ходовые качества
Полное водоизмещение составляло чуть более 32 тонн. Максимальные размеры: 21,6 × 3,9 × 0,8. Скорость зависела от двигателей: двигатели семейства ГАМ-34 давали ход от 32 до 37 узлов, американские двигатели Packard — до 48 узлов хода. Дальность плавания при максимальной скорости достигала 320—350 миль, при скорости в 8 узлов — 550 миль. Катер мог быть задействован при ветре не более 6 баллов.
Вооружение
На корабле ставились два пулемёта ДШК калибра 12,7 мм. Некоторые образцы вооружались пулемётами разработки фирм «Кольт», «Браунинг» и др., а на некоторые ставилась и автоматическая пушка «Эрликон» калибра 20 мм. Основным торпедным вооружением были бугельные торпедные аппараты БС-7, из которых выпускались две торпеды калибра 533 мм образца 1939 года (масса каждой 1800 кг при заряде тротила 320 кг, скорость до 51 узла, дальность хода 21 кабельтов). Выстрел производился с мостика катера при поджигании гальванического запального патрона.
Защита
Корпус этих катеров изготавливался из дерева, имел толщину до 40 мм. Для защиты днище было сделано трёхслойным, а борт и палуба двухслойными (наружный изготавливался из лиственницы, а внутренний из сосны). Обшивку укрепляли медными гвоздями в соотношении 5 гвоздей на квадратный дециметр. При малых повреждениях сосна набухала и затягивала пробоины и отверстия. В качестве балласта использовались обычные печные кирпичи.
Помещения
Корпус разделялся на пять водонепроницаемых отсеков: в первом располагался форпик, во втором — четырёхместный кубрик, также были камбуз, выгородка для котла и радиокаюта (был предусмотрен обогрев для них). Навигационное оборудование было лучше, чем на катерах типа Г-5. На борт можно было взять и десантную группу. Экипаж в 8-10 человек позволял катеру действовать вдали от базы в течение долгого времени.
Строительство
Катера строились на заводах в Ленинграде и Сосновке (Кировская область). В составе Северного флота до войны были построены всего два катера, однако в августе 1941 года ленинградские рабочие успели построить и сдать в использование ещё 5 единиц. Эти семь катеров были сведены в отдельный отряд, который действовал до 1943 года. В 1943 году серийное производство катеров возобновилось.
Служба
Живучесть катеров была довольно высокой. В ходе десантной операции в Лиинахамари, в которой участвовали две группы катеров Северного флота под командованием капитан-лейтенанта А. О. Шабалина и капитана 2 ранга С. Г. Коршуновича, катера попали под плотный артиллерийский обстрел с немецкой и финской стороны. При этом катер ТК-114 получил повреждение тяги руля, однако при помощи одних только моторов экипаж вывел корабль из-под обстрела. Как оказалось, в корпусе было 200 пробоин. Однако самую большу́ю живучесть проявил катер ТК-209 под командованием старшего лейтенанта А. И. Кисова: в мае 1944 года близ Кийских островов его атаковала немецкая авиация. От выстрелов из пулемётов, пушек и бомб в корпусе образовалось 320 пробоин, однако экипаж не только спас катер от гибели, но и сумел сбить один из самолётов.
Головной катер. 6.08.1940 г. включен в состав ЧФ. Потопил 13.06.1942 г. итальянскую подводную лодку "СВ-5" и 1.08.1942 г. совместно с катером "СМ-3" германскую быстроходную десантную баржу "F 334" (220 т).
Память
В Североморске на площади Мужества на вечную стоянку поставлен катер ТКА-12, которым командовали герои Великой Отечественной войны лейтенант Б. Ф. Химченко, лейтенант А. О. Шабалин (дважды Герой Советского Союза), старший лейтенант С. Ф. Чекрыгин, лейтенант Г. М. Паламарчук (Герой Советского Союза), лейтенант Л. П. Чепелкин, капитан-лейтенант П. Я. Шуляковский.
Напишите отзыв о статье "Торпедные катера типа «Д-3»"
Ссылки
- [forum.granitny.ru/index.php?topic=19.0 Торпедный катер проекта Д-3 (Гранитный. Ру)]
- [hobbyport.ru/ships/d_3.htm Чертежи катера]
Отрывок, характеризующий Торпедные катера типа «Д-3»
– Я одно понимаю, что всё мерзко, мерзко и мерзко, – сказал князь Андрей и пошел в дом, где стоял главнокомандующий.Пройдя мимо экипажа Кутузова, верховых замученных лошадей свиты и казаков, громко говоривших между собою, князь Андрей вошел в сени. Сам Кутузов, как сказали князю Андрею, находился в избе с князем Багратионом и Вейротером. Вейротер был австрийский генерал, заменивший убитого Шмита. В сенях маленький Козловский сидел на корточках перед писарем. Писарь на перевернутой кадушке, заворотив обшлага мундира, поспешно писал. Лицо Козловского было измученное – он, видно, тоже не спал ночь. Он взглянул на князя Андрея и даже не кивнул ему головой.
– Вторая линия… Написал? – продолжал он, диктуя писарю, – Киевский гренадерский, Подольский…
– Не поспеешь, ваше высокоблагородие, – отвечал писарь непочтительно и сердито, оглядываясь на Козловского.
Из за двери слышен был в это время оживленно недовольный голос Кутузова, перебиваемый другим, незнакомым голосом. По звуку этих голосов, по невниманию, с которым взглянул на него Козловский, по непочтительности измученного писаря, по тому, что писарь и Козловский сидели так близко от главнокомандующего на полу около кадушки,и по тому, что казаки, державшие лошадей, смеялись громко под окном дома, – по всему этому князь Андрей чувствовал, что должно было случиться что нибудь важное и несчастливое.
Князь Андрей настоятельно обратился к Козловскому с вопросами.
– Сейчас, князь, – сказал Козловский. – Диспозиция Багратиону.
– А капитуляция?
– Никакой нет; сделаны распоряжения к сражению.
Князь Андрей направился к двери, из за которой слышны были голоса. Но в то время, как он хотел отворить дверь, голоса в комнате замолкли, дверь сама отворилась, и Кутузов, с своим орлиным носом на пухлом лице, показался на пороге.
Князь Андрей стоял прямо против Кутузова; но по выражению единственного зрячего глаза главнокомандующего видно было, что мысль и забота так сильно занимали его, что как будто застилали ему зрение. Он прямо смотрел на лицо своего адъютанта и не узнавал его.
– Ну, что, кончил? – обратился он к Козловскому.
– Сию секунду, ваше высокопревосходительство.
Багратион, невысокий, с восточным типом твердого и неподвижного лица, сухой, еще не старый человек, вышел за главнокомандующим.
– Честь имею явиться, – повторил довольно громко князь Андрей, подавая конверт.
– А, из Вены? Хорошо. После, после!
Кутузов вышел с Багратионом на крыльцо.
– Ну, князь, прощай, – сказал он Багратиону. – Христос с тобой. Благословляю тебя на великий подвиг.
Лицо Кутузова неожиданно смягчилось, и слезы показались в его глазах. Он притянул к себе левою рукой Багратиона, а правой, на которой было кольцо, видимо привычным жестом перекрестил его и подставил ему пухлую щеку, вместо которой Багратион поцеловал его в шею.
– Христос с тобой! – повторил Кутузов и подошел к коляске. – Садись со мной, – сказал он Болконскому.
– Ваше высокопревосходительство, я желал бы быть полезен здесь. Позвольте мне остаться в отряде князя Багратиона.
– Садись, – сказал Кутузов и, заметив, что Болконский медлит, – мне хорошие офицеры самому нужны, самому нужны.
Они сели в коляску и молча проехали несколько минут.
– Еще впереди много, много всего будет, – сказал он со старческим выражением проницательности, как будто поняв всё, что делалось в душе Болконского. – Ежели из отряда его придет завтра одна десятая часть, я буду Бога благодарить, – прибавил Кутузов, как бы говоря сам с собой.
Князь Андрей взглянул на Кутузова, и ему невольно бросились в глаза, в полуаршине от него, чисто промытые сборки шрама на виске Кутузова, где измаильская пуля пронизала ему голову, и его вытекший глаз. «Да, он имеет право так спокойно говорить о погибели этих людей!» подумал Болконский.
– От этого я и прошу отправить меня в этот отряд, – сказал он.
Кутузов не ответил. Он, казалось, уж забыл о том, что было сказано им, и сидел задумавшись. Через пять минут, плавно раскачиваясь на мягких рессорах коляски, Кутузов обратился к князю Андрею. На лице его не было и следа волнения. Он с тонкою насмешливостью расспрашивал князя Андрея о подробностях его свидания с императором, об отзывах, слышанных при дворе о кремском деле, и о некоторых общих знакомых женщинах.
Кутузов чрез своего лазутчика получил 1 го ноября известие, ставившее командуемую им армию почти в безвыходное положение. Лазутчик доносил, что французы в огромных силах, перейдя венский мост, направились на путь сообщения Кутузова с войсками, шедшими из России. Ежели бы Кутузов решился оставаться в Кремсе, то полуторастатысячная армия Наполеона отрезала бы его от всех сообщений, окружила бы его сорокатысячную изнуренную армию, и он находился бы в положении Мака под Ульмом. Ежели бы Кутузов решился оставить дорогу, ведшую на сообщения с войсками из России, то он должен был вступить без дороги в неизвестные края Богемских
гор, защищаясь от превосходного силами неприятеля, и оставить всякую надежду на сообщение с Буксгевденом. Ежели бы Кутузов решился отступать по дороге из Кремса в Ольмюц на соединение с войсками из России, то он рисковал быть предупрежденным на этой дороге французами, перешедшими мост в Вене, и таким образом быть принужденным принять сражение на походе, со всеми тяжестями и обозами, и имея дело с неприятелем, втрое превосходившим его и окружавшим его с двух сторон.
Кутузов избрал этот последний выход.
Французы, как доносил лазутчик, перейдя мост в Вене, усиленным маршем шли на Цнайм, лежавший на пути отступления Кутузова, впереди его более чем на сто верст. Достигнуть Цнайма прежде французов – значило получить большую надежду на спасение армии; дать французам предупредить себя в Цнайме – значило наверное подвергнуть всю армию позору, подобному ульмскому, или общей гибели. Но предупредить французов со всею армией было невозможно. Дорога французов от Вены до Цнайма была короче и лучше, чем дорога русских от Кремса до Цнайма.
