ХТЗ-16

Послевоенная копия ХТЗ-16 в музее Великой Отечественной войны в Киеве
ХТЗ-16
Классификация	бронетрактор
Боевая масса, т	~ 7 т.
Компоновочная схема	с передним расположением двигателя
Экипаж, чел.	2-4
История
Производитель	ХТЗ
Годы производства	1941
Годы эксплуатации	1941—1942
Количество выпущенных, шт.	порядка 70—100
Основные операторы
Размеры
Длина корпуса, мм	~ 4200
Ширина корпуса, мм	~ 1900
Высота, мм	~ 2400
Бронирование
Тип брони	стальная катаная
Лоб корпуса, мм/град.	10—20 мм
Борт корпуса, мм/град.	10 мм
Корма корпуса, мм/град.	10 мм
Днище, мм	10 мм
Крыша корпуса, мм	10 мм
Лоб рубки, мм/град.	25 мм
Борт рубки, мм/град.	10 мм
Крыша рубки, мм/град.	5 мм
Вооружение
Калибр и марка пушки	45-мм 20К образца 1932/34/37 года
Пулемёты	1 × 7,62-мм ДП
Подвижность
Тип двигателя	четырехцилиндровый, керосиновый
Мощность двигателя, л. с.	52
Скорость по шоссе, км/ч	~ 15-20
Скорость по пересечённой местности, км/ч	~ 5
Запас хода по шоссе, км	120
Удельное давление на грунт, кг/см²	0,64
Преодолеваемый подъём, град.	40 (по твердому грунту)

Т-16 (ХТЗ) или ХТЗ-16 — эрзац-танк (бронетрактор), выпускавшийся в 1941 году, в начальный период Великой Отечественной войны, на Харьковском и Сталинградском тракторных заводах.

Представлял собой обычный сельскохозяйственный гусеничный трактор, обшитый листами брони, с установленным пушечным и пулемётным вооружением.

История появления

На протяжении 1930—1932 годов в Советском Союзе проводился ряд экспериментов по созданию на базе сельскохозяйственных тракторов самоходных артиллерийский установок для непосредственной поддержки пехоты. Испытывалось около десятка различных опытных образцов бронетракторов. К весне 1932 года руководство Управления моторизации и механизации РККА, получив результаты испытаний бронетракторов различных конструкций, пришло к выводу, что сделать из обычного трактора полноценную боевую машину невозможно. Получавшаяся в результате техника не могла решать поставленные боевые задачи.

После ряда поражений понесенных Красной Армией летом 1941 года и больших потерях в танках, советским руководством был принят ряд срочных мер. 20 июля 1941 года по результатам заседания ГКО СССР было принято постановление № 219 «Об организации производства 2 тысяч бронетракторов». В соответствии с ним серийное производство бронетракторов планировалось развернуть на двух ведущих тракторостроительных предприятиях: Харьковском тракторном (ХТЗ) и Сталинградском тракторном (СТЗ) заводах. Причем, бронетрактора должны были быть побочной продукцией: одновременно на заводах шла подготовка к производству танков: средних Т-34 на Сталинградском и лёгких Т-60 на Харьковском. Проект поручили разработать конструкторскому бюро танкового отдела НАТИ. Предполагалось бронировать и вооружать трактора 45 мм танковыми пушками и использовать в качестве противотанковых самоходных орудий.

В начале августа в НАТИ испытывали четыре экспериментальных образца бронетракторов с 45 мм пушками построенных на базе 1ТМВ, СТЗ-3, СХТЗ-НАТИ и СТЗ-5. Для серийного производства избрали вариант на базе СТЗ-3, при бронировании шасси трактора было усилено, а для плавности хода на него установили обрезиненные катки и гусеницы с трактора СТЗ-5. Кабина водителя демонтировалась, на её место устанавливалась броневая рубка с толщиной брони 10-25 мм. Бронетрактор вооружался 45-мм танковой пушкой 20К образцов 1932/34/37 годов. Для ближнего боя экипаж имел пулемет ДП, перевозимый внутри. Устанавлемая пушка имела ограниченные углы обстрела — чтобы навести её на цель необходимо было разворачивать весь трактор. При постановке на серийное производство машина получила индекс ХТ3-16 (иногда проходила в документах, как Т-16 (ХТЗ)).

Принимая во внимание, что СТЗ уже освоил производство танков Т-34, а на ХТЗ только начались работы по подготовке к выпуску Т-60, наркомом танковой промышленности В. А. Малышевым было принято решение основной объем производства бронетракторов развернуть в Харькове. Планом предусматривалось изготовить к октябрю 1941 года на Харьковском тракторном около тысячи ХТЗ-16, еще 500 в Сталинграде. Бронедетали для них должен был поставлять Новокраматорский машиностроительный завод. Последний, в свою очередь, получал прокат с Мариупольского завода имени Ильича. Производство бронетракторов было начато в конце августа 1941 года, но из-за постоянных сбоев с комплектующими так и не вышло на крупносерийный уровень.

В середине сентября 1941, после разгрома и окружения основной группировки Юго-Западного фронта под Киевом, создалась угроза быстрого захвата немецкими войсками Донбасса и Харьковского промышленного района, где были сосредоточены основные производственные мощности металлургии и тяжелой промышленности в европейской части СССР. Уже через несколько дней ГКО СССР принимает решение об эвакуации сотни ведущих предприятий Восточной Украины. К моменту эвакуации Новокраматорского завода он успел поставить в Харьков не более сотни бронекомплектов для тракторов, в то время как на ХТЗ уже было подготовлено более 800 тракторных гусеничных шасси для ХТ3-16.

18 сентября 1941 года началась эвакуация цехов Харьковского тракторного завода. Всего за это время в Харькове успели построить 142 бронетрактора. Вопреки расхожему мнению СТЗ бронетрактора не собирал вообще, так как был загружен производством Т-34 и тракторов СТЗ-5-НАТИ.

Боевое применение

Подробных данных об боевом использовании ХТЗ-16 немного. Производимые бронетрактора поступали на вооружение противотанковых подразделений воинских частей, формируемых в Харьковском военном округе. Так, в противотанковую роту 14-й танковой бригады поступило 8 бронетракторов ХТЗ-16, только сошедших с конвейера. Еще около 10-15 бронетракторов ХТЗ-16 в составе отдельного дивизиона принимали участие в обороне Полтавы в конце сентября 1941 года, где были быстро потеряны. В середине октября в составе Харьковского гарнизона был сформирован отдельный бронетанковый (противотанковый) отряд, который состоял из 47 единиц бронетанковой техники устаревших типов (25 Т-27, 13 Т-16 (ХТЗ), 5-Т-26, 4 Т-35). 23-25 октября 1941 года за Харьков начались уличные бои. В этих боях все машины противотанкового отряда были либо уничтожены, либо брошены при отступлении. Десять машин в составе 133-й танковой бригады приняли участие в обороне Москвы. Последние ХТЗ-16 были потеряны в мае 1942 года при попытке освободить Харьков.

Основными недостатками ХТЗ-16, как и всех бронетракторов, были низкая скорость, высокий силуэт, слабая бронированность, плохая обзорность в ходе боя и неподвижная пушка.

Схожие машины

Работы по бронированию тракторов проводились и в осажденной Одессе. На протяжении августа — сентября 1941 года на одесских заводах было переоборудовано не менее 46 СТЗ-5. В отличие от проекта ХТЗ-16, разработанного централизованно, одесские бронетрактора собирались без какой либо документации — использовалось все, что было под рукой.

Внешние изображения
	[keep4u.ru/imgs/b/080703/88/888435024d2cd6bf30.jpg Бронированный трактор, построенный в мастерских Курессарского училища]

Вместо броневой устанавливались сварные листы из судостроительной или котельной стали. Типового вооружения не было: пулеметные трактора вооружались одним-двумя пулеметами 7,62-мм ДТ либо одним 12,7-мм ДШК, пушечный вариант имел 45-мм танковую пушку 20К или 76-мм горную пушку.

После войны за этими машинами закрепилось название НИ/НИ-1 («На испуг»), а до этого по документам они проходили как «танк-трактор» или «бронированный трактор».

В августе 1941 года до десяти бронетракторов, на базе шасси СТЗ-5, было сделано на Ижорском заводе в Ленинграде. Они получили индекс ИЗ. О конструкции и применении этих бронетракторов не известно.

Также известно об участии импровизированных бронированных машин при обороне Моонзундских островов. Так, в целях усиления огневой обороны, защитники островов по собственной инициативе построили из тракторов 4 танка, вооружённых пулемётами. К настоящему времени документально подтверждено наличие в сентябре — октябре 1941 года на островах Моонзундского архипелага одного взвода химических танков, 2 танкеток и 5 или 6 импровизированных боевых бронированных машин. Согласно же данным противника, общее количество захваченных советских бронеединиц на островах равнялось 18.

Сохранившиеся экземпляры

По некоторым данным сохранившийся экземпляр бронетрактора ХТЗ-16 находится в Национальном музее истории Великой Отечественной войны 1941—1945 годов в городе Киев.

См. также

• НИ-1
• Тизнаос

Источники

• М. Коломиец. [armor.kiev.ua/Tanks/WWII/tractor/bronetr3.php Бронетракторы. Часть 3 // Мастер-Хобби. — 1997. — № 2]. Проверено 28 октября 2009. [www.webcitation.org/66nwIxnJY Архивировано из первоисточника 10 апреля 2012].

Литература

• Вохмянин, Валерий Константинович; Подопригора, Александр Иванович. Харьков, 1941-й. Часть 1 У края грозы. — Харьков: Райдер, 2008. — 100 с. — 1000 экз. — ISBN 978-966-8246-92-0.

Ссылки

• [rkkaww2.armchairgeneral.com/galleries/Armored_Tractors.htm Бронетрактора РККА]
• [www.vif2.ru/news/show/kratkaja_istorija_russkogo_shushpancera_bronirovannye_traktory Бронетрактора на форуме ВИФ2]
• [sfw.org.ua/engine/print.php?newsid=1148805278 Бронетрактор ХТЗ-16]
• [www.aviarmor.net/TWW2/Tanks/USSR/HTZ-16.htm Бронетрактор ХТЗ-16]

Отрывок, характеризующий ХТЗ-16

– Le cabinet de Berlin ne peut pas exprimer un sentiment d'alliance, – начал Ипполит, значительно оглядывая всех, – sans exprimer… comme dans sa derieniere note… vous comprenez… vous comprenez… et puis si sa Majeste l'Empereur ne deroge pas au principe de notre alliance… [Берлинский кабинет не может выразить свое мнение о союзе, не выражая… как в своей последней ноте… вы понимаете… вы понимаете… впрочем, если его величество император не изменит сущности нашего союза…]
– Attendez, je n'ai pas fini… – сказал он князю Андрею, хватая его за руку. – Je suppose que l'intervention sera plus forte que la non intervention. Et… – Он помолчал. – On ne pourra pas imputer a la fin de non recevoir notre depeche du 28 novembre. Voila comment tout cela finira. [Подождите, я не кончил. Я думаю, что вмешательство будет прочнее чем невмешательство И… Невозможно считать дело оконченным непринятием нашей депеши от 28 ноября. Чем то всё это кончится.]
И он отпустил руку Болконского, показывая тем, что теперь он совсем кончил.
– Demosthenes, je te reconnais au caillou que tu as cache dans ta bouche d'or! [Демосфен, я узнаю тебя по камешку, который ты скрываешь в своих золотых устах!] – сказал Билибин, y которого шапка волос подвинулась на голове от удовольствия.
Все засмеялись. Ипполит смеялся громче всех. Он, видимо, страдал, задыхался, но не мог удержаться от дикого смеха, растягивающего его всегда неподвижное лицо.
– Ну вот что, господа, – сказал Билибин, – Болконский мой гость в доме и здесь в Брюнне, и я хочу его угостить, сколько могу, всеми радостями здешней жизни. Ежели бы мы были в Брюнне, это было бы легко; но здесь, dans ce vilain trou morave [в этой скверной моравской дыре], это труднее, и я прошу у всех вас помощи. Il faut lui faire les honneurs de Brunn. [Надо ему показать Брюнн.] Вы возьмите на себя театр, я – общество, вы, Ипполит, разумеется, – женщин.
– Надо ему показать Амели, прелесть! – сказал один из наших, целуя кончики пальцев.
– Вообще этого кровожадного солдата, – сказал Билибин, – надо обратить к более человеколюбивым взглядам.
– Едва ли я воспользуюсь вашим гостеприимством, господа, и теперь мне пора ехать, – взглядывая на часы, сказал Болконский.
– Куда?
– К императору.
– О! о! о!
– Ну, до свидания, Болконский! До свидания, князь; приезжайте же обедать раньше, – пocлшaлиcь голоса. – Мы беремся за вас.
– Старайтесь как можно более расхваливать порядок в доставлении провианта и маршрутов, когда будете говорить с императором, – сказал Билибин, провожая до передней Болконского.
– И желал бы хвалить, но не могу, сколько знаю, – улыбаясь отвечал Болконский.
– Ну, вообще как можно больше говорите. Его страсть – аудиенции; а говорить сам он не любит и не умеет, как увидите.


На выходе император Франц только пристально вгляделся в лицо князя Андрея, стоявшего в назначенном месте между австрийскими офицерами, и кивнул ему своей длинной головой. Но после выхода вчерашний флигель адъютант с учтивостью передал Болконскому желание императора дать ему аудиенцию.
Император Франц принял его, стоя посредине комнаты. Перед тем как начинать разговор, князя Андрея поразило то, что император как будто смешался, не зная, что сказать, и покраснел.
– Скажите, когда началось сражение? – спросил он поспешно.
Князь Андрей отвечал. После этого вопроса следовали другие, столь же простые вопросы: «здоров ли Кутузов? как давно выехал он из Кремса?» и т. п. Император говорил с таким выражением, как будто вся цель его состояла только в том, чтобы сделать известное количество вопросов. Ответы же на эти вопросы, как было слишком очевидно, не могли интересовать его.
– В котором часу началось сражение? – спросил император.
– Не могу донести вашему величеству, в котором часу началось сражение с фронта, но в Дюренштейне, где я находился, войско начало атаку в 6 часу вечера, – сказал Болконский, оживляясь и при этом случае предполагая, что ему удастся представить уже готовое в его голове правдивое описание всего того, что он знал и видел.
Но император улыбнулся и перебил его:
– Сколько миль?
– Откуда и докуда, ваше величество?
– От Дюренштейна до Кремса?
– Три с половиною мили, ваше величество.
– Французы оставили левый берег?
– Как доносили лазутчики, в ночь на плотах переправились последние.
– Достаточно ли фуража в Кремсе?
– Фураж не был доставлен в том количестве…
Император перебил его.
– В котором часу убит генерал Шмит?…
– В семь часов, кажется.
– В 7 часов. Очень печально! Очень печально!
Император сказал, что он благодарит, и поклонился. Князь Андрей вышел и тотчас же со всех сторон был окружен придворными. Со всех сторон глядели на него ласковые глаза и слышались ласковые слова. Вчерашний флигель адъютант делал ему упреки, зачем он не остановился во дворце, и предлагал ему свой дом. Военный министр подошел, поздравляя его с орденом Марии Терезии З й степени, которым жаловал его император. Камергер императрицы приглашал его к ее величеству. Эрцгерцогиня тоже желала его видеть. Он не знал, кому отвечать, и несколько секунд собирался с мыслями. Русский посланник взял его за плечо, отвел к окну и стал говорить с ним.
Вопреки словам Билибина, известие, привезенное им, было принято радостно. Назначено было благодарственное молебствие. Кутузов был награжден Марией Терезией большого креста, и вся армия получила награды. Болконский получал приглашения со всех сторон и всё утро должен был делать визиты главным сановникам Австрии. Окончив свои визиты в пятом часу вечера, мысленно сочиняя письмо отцу о сражении и о своей поездке в Брюнн, князь Андрей возвращался домой к Билибину. У крыльца дома, занимаемого Билибиным, стояла до половины уложенная вещами бричка, и Франц, слуга Билибина, с трудом таща чемодан, вышел из двери.
Прежде чем ехать к Билибину, князь Андрей поехал в книжную лавку запастись на поход книгами и засиделся в лавке.
– Что такое? – спросил Болконский.
– Ach, Erlaucht? – сказал Франц, с трудом взваливая чемодан в бричку. – Wir ziehen noch weiter. Der Bosewicht ist schon wieder hinter uns her! [Ах, ваше сиятельство! Мы отправляемся еще далее. Злодей уж опять за нами по пятам.]
– Что такое? Что? – спрашивал князь Андрей.
Билибин вышел навстречу Болконскому. На всегда спокойном лице Билибина было волнение.
– Non, non, avouez que c'est charmant, – говорил он, – cette histoire du pont de Thabor (мост в Вене). Ils l'ont passe sans coup ferir. [Нет, нет, признайтесь, что это прелесть, эта история с Таборским мостом. Они перешли его без сопротивления.]
Князь Андрей ничего не понимал.
– Да откуда же вы, что вы не знаете того, что уже знают все кучера в городе?
– Я от эрцгерцогини. Там я ничего не слыхал.
– И не видали, что везде укладываются?
– Не видал… Да в чем дело? – нетерпеливо спросил князь Андрей.
– В чем дело? Дело в том, что французы перешли мост, который защищает Ауэсперг, и мост не взорвали, так что Мюрат бежит теперь по дороге к Брюнну, и нынче завтра они будут здесь.
– Как здесь? Да как же не взорвали мост, когда он минирован?
– А это я у вас спрашиваю. Этого никто, и сам Бонапарте, не знает.
Болконский пожал плечами.
– Но ежели мост перейден, значит, и армия погибла: она будет отрезана, – сказал он.
– В этом то и штука, – отвечал Билибин. – Слушайте. Вступают французы в Вену, как я вам говорил. Всё очень хорошо. На другой день, то есть вчера, господа маршалы: Мюрат Ланн и Бельяр, садятся верхом и отправляются на мост. (Заметьте, все трое гасконцы.) Господа, – говорит один, – вы знаете, что Таборский мост минирован и контраминирован, и что перед ним грозный tete de pont и пятнадцать тысяч войска, которому велено взорвать мост и нас не пускать. Но нашему государю императору Наполеону будет приятно, ежели мы возьмем этот мост. Проедемте втроем и возьмем этот мост. – Поедемте, говорят другие; и они отправляются и берут мост, переходят его и теперь со всею армией по сю сторону Дуная направляются на нас, на вас и на ваши сообщения.
– Полноте шутить, – грустно и серьезно сказал князь Андрей.
Известие это было горестно и вместе с тем приятно князю Андрею.
Как только он узнал, что русская армия находится в таком безнадежном положении, ему пришло в голову, что ему то именно предназначено вывести русскую армию из этого положения, что вот он, тот Тулон, который выведет его из рядов неизвестных офицеров и откроет ему первый путь к славе! Слушая Билибина, он соображал уже, как, приехав к армии, он на военном совете подаст мнение, которое одно спасет армию, и как ему одному будет поручено исполнение этого плана.
– Полноте шутить, – сказал он.
– Не шучу, – продолжал Билибин, – ничего нет справедливее и печальнее. Господа эти приезжают на мост одни и поднимают белые платки; уверяют, что перемирие, и что они, маршалы, едут для переговоров с князем Ауэрспергом. Дежурный офицер пускает их в tete de pont. [мостовое укрепление.] Они рассказывают ему тысячу гасконских глупостей: говорят, что война кончена, что император Франц назначил свидание Бонапарту, что они желают видеть князя Ауэрсперга, и тысячу гасконад и проч. Офицер посылает за Ауэрспергом; господа эти обнимают офицеров, шутят, садятся на пушки, а между тем французский баталион незамеченный входит на мост, сбрасывает мешки с горючими веществами в воду и подходит к tete de pont. Наконец, является сам генерал лейтенант, наш милый князь Ауэрсперг фон Маутерн. «Милый неприятель! Цвет австрийского воинства, герой турецких войн! Вражда кончена, мы можем подать друг другу руку… император Наполеон сгорает желанием узнать князя Ауэрсперга». Одним словом, эти господа, не даром гасконцы, так забрасывают Ауэрсперга прекрасными словами, он так прельщен своею столь быстро установившеюся интимностью с французскими маршалами, так ослеплен видом мантии и страусовых перьев Мюрата, qu'il n'y voit que du feu, et oubl celui qu'il devait faire faire sur l'ennemi. [Что он видит только их огонь и забывает о своем, о том, который он обязан был открыть против неприятеля.] (Несмотря на живость своей речи, Билибин не забыл приостановиться после этого mot, чтобы дать время оценить его.) Французский баталион вбегает в tete de pont, заколачивают пушки, и мост взят. Нет, но что лучше всего, – продолжал он, успокоиваясь в своем волнении прелестью собственного рассказа, – это то, что сержант, приставленный к той пушке, по сигналу которой должно было зажигать мины и взрывать мост, сержант этот, увидав, что французские войска бегут на мост, хотел уже стрелять, но Ланн отвел его руку. Сержант, который, видно, был умнее своего генерала, подходит к Ауэрспергу и говорит: «Князь, вас обманывают, вот французы!» Мюрат видит, что дело проиграно, ежели дать говорить сержанту. Он с удивлением (настоящий гасконец) обращается к Ауэрспергу: «Я не узнаю столь хваленую в мире австрийскую дисциплину, – говорит он, – и вы позволяете так говорить с вами низшему чину!» C'est genial. Le prince d'Auersperg se pique d'honneur et fait mettre le sergent aux arrets. Non, mais avouez que c'est charmant toute cette histoire du pont de Thabor. Ce n'est ni betise, ni lachete… [Это гениально. Князь Ауэрсперг оскорбляется и приказывает арестовать сержанта. Нет, признайтесь, что это прелесть, вся эта история с мостом. Это не то что глупость, не то что подлость…]
– С'est trahison peut etre, [Быть может, измена,] – сказал князь Андрей, живо воображая себе серые шинели, раны, пороховой дым, звуки пальбы и славу, которая ожидает его.
– Non plus. Cela met la cour dans de trop mauvais draps, – продолжал Билибин. – Ce n'est ni trahison, ni lachete, ni betise; c'est comme a Ulm… – Он как будто задумался, отыскивая выражение: – c'est… c'est du Mack. Nous sommes mackes , [Также нет. Это ставит двор в самое нелепое положение; это ни измена, ни подлость, ни глупость; это как при Ульме, это… это Маковщина . Мы обмаковались. ] – заключил он, чувствуя, что он сказал un mot, и свежее mot, такое mot, которое будет повторяться.
Собранные до тех пор складки на лбу быстро распустились в знак удовольствия, и он, слегка улыбаясь, стал рассматривать свои ногти.
– Куда вы? – сказал он вдруг, обращаясь к князю Андрею, который встал и направился в свою комнату.