Астральный план (книга)
Поделись знанием:
Полк разобрался ротами и направился к назначенным квартирам невдалеке от Браунау, где надеялся обуться, одеться и отдохнуть после трудных переходов.
– Вы на меня не претендуете, Прохор Игнатьич? – сказал полковой командир, объезжая двигавшуюся к месту 3 ю роту и подъезжая к шедшему впереди ее капитану Тимохину. Лицо полкового командира выражало после счастливо отбытого смотра неудержимую радость. – Служба царская… нельзя… другой раз во фронте оборвешь… Сам извинюсь первый, вы меня знаете… Очень благодарил! – И он протянул руку ротному.
– Помилуйте, генерал, да смею ли я! – отвечал капитан, краснея носом, улыбаясь и раскрывая улыбкой недостаток двух передних зубов, выбитых прикладом под Измаилом.
– Да господину Долохову передайте, что я его не забуду, чтоб он был спокоен. Да скажите, пожалуйста, я всё хотел спросить, что он, как себя ведет? И всё…
– По службе очень исправен, ваше превосходительство… но карахтер… – сказал Тимохин.
– А что, что характер? – спросил полковой командир.
– Находит, ваше превосходительство, днями, – говорил капитан, – то и умен, и учен, и добр. А то зверь. В Польше убил было жида, изволите знать…
– Ну да, ну да, – сказал полковой командир, – всё надо пожалеть молодого человека в несчастии. Ведь большие связи… Так вы того…
– Слушаю, ваше превосходительство, – сказал Тимохин, улыбкой давая чувствовать, что он понимает желания начальника.
– Ну да, ну да.
Полковой командир отыскал в рядах Долохова и придержал лошадь.
– До первого дела – эполеты, – сказал он ему.
Долохов оглянулся, ничего не сказал и не изменил выражения своего насмешливо улыбающегося рта.
– Ну, вот и хорошо, – продолжал полковой командир. – Людям по чарке водки от меня, – прибавил он, чтобы солдаты слышали. – Благодарю всех! Слава Богу! – И он, обогнав роту, подъехал к другой.
– Что ж, он, право, хороший человек; с ним служить можно, – сказал Тимохин субалтерн офицеру, шедшему подле него.
– Одно слово, червонный!… (полкового командира прозвали червонным королем) – смеясь, сказал субалтерн офицер.
Счастливое расположение духа начальства после смотра перешло и к солдатам. Рота шла весело. Со всех сторон переговаривались солдатские голоса.
– Как же сказывали, Кутузов кривой, об одном глазу?
– А то нет! Вовсе кривой.
– Не… брат, глазастее тебя. Сапоги и подвертки – всё оглядел…
– Как он, братец ты мой, глянет на ноги мне… ну! думаю…
– А другой то австрияк, с ним был, словно мелом вымазан. Как мука, белый. Я чай, как амуницию чистят!
– Что, Федешоу!… сказывал он, что ли, когда стражения начнутся, ты ближе стоял? Говорили всё, в Брунове сам Бунапарте стоит.
– Бунапарте стоит! ишь врет, дура! Чего не знает! Теперь пруссак бунтует. Австрияк его, значит, усмиряет. Как он замирится, тогда и с Бунапартом война откроется. А то, говорит, в Брунове Бунапарте стоит! То то и видно, что дурак. Ты слушай больше.
– Вишь черти квартирьеры! Пятая рота, гляди, уже в деревню заворачивает, они кашу сварят, а мы еще до места не дойдем.
– Дай сухарика то, чорт.
– А табаку то вчера дал? То то, брат. Ну, на, Бог с тобой.
– Хоть бы привал сделали, а то еще верст пять пропрем не емши.
– То то любо было, как немцы нам коляски подавали. Едешь, знай: важно!
– А здесь, братец, народ вовсе оголтелый пошел. Там всё как будто поляк был, всё русской короны; а нынче, брат, сплошной немец пошел.
– Песенники вперед! – послышался крик капитана.
И перед роту с разных рядов выбежало человек двадцать. Барабанщик запевало обернулся лицом к песенникам, и, махнув рукой, затянул протяжную солдатскую песню, начинавшуюся: «Не заря ли, солнышко занималося…» и кончавшуюся словами: «То то, братцы, будет слава нам с Каменскиим отцом…» Песня эта была сложена в Турции и пелась теперь в Австрии, только с тем изменением, что на место «Каменскиим отцом» вставляли слова: «Кутузовым отцом».
Оторвав по солдатски эти последние слова и махнув руками, как будто он бросал что то на землю, барабанщик, сухой и красивый солдат лет сорока, строго оглянул солдат песенников и зажмурился. Потом, убедившись, что все глаза устремлены на него, он как будто осторожно приподнял обеими руками какую то невидимую, драгоценную вещь над головой, подержал ее так несколько секунд и вдруг отчаянно бросил ее:
Ах, вы, сени мои, сени!
«Сени новые мои…», подхватили двадцать голосов, и ложечник, несмотря на тяжесть амуниции, резво выскочил вперед и пошел задом перед ротой, пошевеливая плечами и угрожая кому то ложками. Солдаты, в такт песни размахивая руками, шли просторным шагом, невольно попадая в ногу. Сзади роты послышались звуки колес, похрускиванье рессор и топот лошадей.
Кутузов со свитой возвращался в город. Главнокомандующий дал знак, чтобы люди продолжали итти вольно, и на его лице и на всех лицах его свиты выразилось удовольствие при звуках песни, при виде пляшущего солдата и весело и бойко идущих солдат роты. Во втором ряду, с правого фланга, с которого коляска обгоняла роты, невольно бросался в глаза голубоглазый солдат, Долохов, который особенно бойко и грациозно шел в такт песни и глядел на лица проезжающих с таким выражением, как будто он жалел всех, кто не шел в это время с ротой. Гусарский корнет из свиты Кутузова, передразнивавший полкового командира, отстал от коляски и подъехал к Долохову.
Гусарский корнет Жерков одно время в Петербурге принадлежал к тому буйному обществу, которым руководил Долохов. За границей Жерков встретил Долохова солдатом, но не счел нужным узнать его. Теперь, после разговора Кутузова с разжалованным, он с радостью старого друга обратился к нему:
– Друг сердечный, ты как? – сказал он при звуках песни, ровняя шаг своей лошади с шагом роты.
– Я как? – отвечал холодно Долохов, – как видишь.
Бойкая песня придавала особенное значение тону развязной веселости, с которой говорил Жерков, и умышленной холодности ответов Долохова.
– Ну, как ладишь с начальством? – спросил Жерков.
– Ничего, хорошие люди. Ты как в штаб затесался?
– Прикомандирован, дежурю.
Они помолчали.
«Выпускала сокола да из правого рукава», говорила песня, невольно возбуждая бодрое, веселое чувство. Разговор их, вероятно, был бы другой, ежели бы они говорили не при звуках песни.
– Что правда, австрийцев побили? – спросил Долохов.
– А чорт их знает, говорят.
– Я рад, – отвечал Долохов коротко и ясно, как того требовала песня.
– Что ж, приходи к нам когда вечерком, фараон заложишь, – сказал Жерков.
– Или у вас денег много завелось?
– Приходи.
– Нельзя. Зарок дал. Не пью и не играю, пока не произведут.
– Да что ж, до первого дела…
– Там видно будет.
Опять они помолчали.
– Ты заходи, коли что нужно, все в штабе помогут… – сказал Жерков.
Долохов усмехнулся.
– Ты лучше не беспокойся. Мне что нужно, я просить не стану, сам возьму.
– Да что ж, я так…
– Ну, и я так.
– Прощай.
– Будь здоров…
… и высоко, и далеко,
На родиму сторону…
Жерков тронул шпорами лошадь, которая раза три, горячась, перебила ногами, не зная, с какой начать, справилась и поскакала, обгоняя роту и догоняя коляску, тоже в такт песни.
| Астральный план | |
| The Astral Plane | |
 Титульный лист 1-го издания | |
| Жанр: | |
|---|---|
| Автор: | |
| Язык оригинала: | |
| Дата написания: |
1894 |
| Дата первой публикации: |
1895 |
| Текст произведения в Викитеке | |
«Астральный план: его общий вид, обитатели и феномены» (англ. The Astral Plane: its scenery, inhabitants and phenomena) — книга члена Теософского Общества Чарлза Ледбитера; впервые была опубликована в 1895 году[1]. Описывает мироустройство и обитателей астрального плана, с точки зрения спиритизма и оккультизма. Представляет собой пятое из серии руководств, разработанных для того, чтобы дать читателю, по возможности, упрощенное описание теософского учения[K 1].
Содержание
История написания и публикации
В 1894 году в Лондонской Ложе Теософского Общества, президентом которой был А. П. Синнетт, были проведены несколько встреч, в которых принимали участие члены Ложи и несколько представителей «высших классов», коих Синнетт намеревался заинтересовать теософией. Однажды он поручил Ледбитеру выступить на одной из таких встреч с лекцией, и 21 ноября 1894 г. тот сделал сообщение на тему «Астральный план»[K 2]. В подготовке рукописи к публикации в «Трудах Лондонской Ложи» принимал участие Ч. Джинараджадаса.[3][K 3]
Сверхфизические миры
Согласно представлениям Ледбитера и других теософов, мир, в котором мы живём, состоит из семи «планов».[K 5] И хотя сознание человека ограничено низшим физическим планом, он «функционирует» также и на других планах, для чего ему служат соответствующие «тела». Именно поэтому он может «путешествовать», например, в своём астральном теле по астральному плану, а в ментальном теле — по ментальному. Для большинства людей такой опыт имеет место во время сна, но, как правило, не запоминается; для ясновидца же и оккультиста он доступен в любое время и не забывается. По утверждению Ледбитера, он в течение года в Индии развивал свои оккультные способности под руководством опытных наставников.[7][K 6]
Критика
Рэй Морган в своей работе «Жизнь после смерти в камалоке» отметил некоторые расхождения по данному вопросу концепции Ч. Ледбитера с тем, что ранее было изложено в публикациях Е. П. Блаватской и в письмах махатм. В частности, он привёл цитату из «Астрального плана», которая, по его мнению, противоречит первоначальной теософской доктрине:
«Средний человек до своей смерти вовсе ещё не освободился от всех низших желаний, и чтобы позволить порождённым им силам выработаться и тем отпустить его, эго потребуется долгий период более или менее сознательной жизни на разных подпланах астрального плана».[K 7]
По мнению Моргана, Ледбитер иногда выдавал за теософские традиционные представления спиритуалистов.[9]
В связи с часто задаваемым вопросом: действительно ли Ледбитер обладал астральным зрением, следует иметь в виду, что он всегда отвечал отказом на любые предложения о проведении проверки его способностей каким-либо научным или объективным способом. Он заявлял, что для него подобное испытание неприемлемо, и на то имеются оккультные причины. Так, он отверг предложение прочитать письмо в запечатанном конверте.[10][K 8]
Переиздания и переводы
На протяжении более чем ста лет после написания книга регулярно переиздавалась на языке оригинала, а также на других европейских языках: французском, испанском, датском, русском.[K 9]
Первый русский перевод, выполненный А. В. Трояновским с французского издания книги, вышел в 1908 году в Санкт-Петербурге в издательстве В. Л. Богушевского.[4] Современный перевод, сделанный К. А. Зайцевым с английского дополненного издания, был опубликован издательством «Эксмо» в 2002 году в сборнике «Реальность астрального плана».
См. также
Напишите отзыв о статье "Астральный план (книга)"
Комментарии
- ↑ «The Theosophical Manual series included The Seven Principles of Man (1892), Reincarnation (1892), Death — And After (1893), Karma (1895), and Man and His Bodies (1896) by Mrs Besant, and The Astral Plane (1895) and The Devachanic Plane (1896) by Leadbeater; they all remain in print in modern editions».[2]
- ↑ Лекция была опубликована в «Трудах Лондонской Ложи», № 24.[1]
- ↑ Опубликованная в 1895 году книга представляла собой дополненную лекцию Ледбитера: «Written in expansion of an address delivered at a meeting of the London Lodge on the 21st of November, 1894, on "The astral plane"».[4]
- ↑ «In Leadbeater's Theosophy the world in which man lives is made up of seven "planes"».[5]
- ↑ Радхакришнан писал: «Обычные границы человеческого наблюдения не являются границами вселенной. Существуют другие миры, помимо того мира, который открывают нам наши органы чувств».[6]
- ↑ «Высокоразвитый человек может во время сна, медитации или транса покинуть своё тело и действовать в высших мирах. Здесь нет пространственных и временных преград. Общение между человеческими и нечеловеческими существами происходит совершенно свободно».[8]
- ↑ Cit. Leadbeater C. W. The Astral Plane, 8th Adyar ed., p. 49.[9]
- ↑ Будда запрещал демонстрировать сиддхи: «Не следует вам, о бхикку, щеголять перед мирянами сверхчеловеческими силами. Кто же станет делать так, будет повинен в дурном поступке» (Виная-питака, II, 112).[11]
- ↑ «66 editions published between 1895 and 2012 in 5 languages and held by 195 WorldCat member libraries worldwide».[12]
Примечания
- ↑ 1 2 Tillett, 1986, p. 1077.
- ↑ Tillett, 1986, p. 984.
- ↑ Tillett, 1986, p. 190.
- ↑ 1 2 Formats and Editions.
- ↑ Tillett, 1986, p. 936.
- ↑ Радхакришнан, 1957, Глава 5/18.
- ↑ Tillett, 1986, pp. 162, 936.
- ↑ Трефилов, 1994, с. 238.
- ↑ 1 2 Morgan.
- ↑ Tillett, 1986, p. 873.
- ↑ Eliade, 1970, p. 180.
- ↑ WorldCat.
Литература
- [www.worldcat.org/title/astral-plane/oclc/2025377/editions Formats and Editions of "The astral plane"] (англ.). OCLC WorldCat. Проверено 29 декабря 2015.
- [www.worldcat.org/identities/lccn-n79033078/ Leadbeater, Charles Webster 1854—1934] (англ.). OCLC WorldCat. Проверено 29 декабря 2015.
- Eliade M. [books.google.ru/books?id=L-WvAvKOwc0C&printsec=frontcover&dq=editions:YhQjicPoPZcC&hl=ru&sa=X&ved=0ahUKEwiQo7jaudbKAhVEjCwKHbTTD1AQ6AEIGzAA Yoga: Immortality and Freedom]. — Reprint. — Princeton University Press, 1970. — 536 p. — ISBN 9780691017648.
- Morgan, Ray [www.blavatskyarchives.com/morganafterdeath.htm Life After Death in Kamaloka (the Astral World)] H. P. Blavatsky versus C. W. Leadbeater (англ.). Blavatsky Study Center (2003). Проверено 12 мая 2016.
- Tillett G. J. [hdl.handle.net/2123/1623 Charles Webster Leadbeater (1854—1934), a biographical study]. — Sydney: University of Sydney, 1986. — 1169 p.
- на русском языке
- Джинараджадаса Ч. [www.theosophy.ru/files/vestnik-1.pdf Как был написан «Астральный план»] // Вестник теософии : журнал. — 2008. — № 1. — С. 24—26.
- Радхакришнан С. [www.orlov-yoga.com/Radhakrishnan2/Radhakrishnan2.pdf Индийская философия] = Indian Philosophy / Пер. с англ. Я. В. Воробьева, Г. А. Зайченко и др. под общ. ред. В. А. Малинина. — М.: Издательство иностранной литературы, 1957. — Т. II.
- Трефилов В. А. Глава XVII. Надконфессиональная синкретическая религиозная философия // Основы религиоведения. Учебник / Под ред. И. Н. Яблокова. — М.: Высшая школа, 1994. — С. 233—245. — 368 с. — ISBN 5-06-002849-6.
Ссылки
В Викитеке есть полный текст Астральный план (в пер. А. В. Трояновского)
- [www.anandgholap.net/Astral_Plane-CWL.htm «The Astral Plane»] (англ.)
- [www.theosophy.ru/lib/astral.htm «Астральный план»], [mexalib.com/view/330962 «Астральный план»] — перевод К. А. Зайцева.
| ||||||||||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Астральный план (книга)
Кутузов отвернулся. На лице его промелькнула та же улыбка глаз, как и в то время, когда он отвернулся от капитана Тимохина. Он отвернулся и поморщился, как будто хотел выразить этим, что всё, что ему сказал Долохов, и всё, что он мог сказать ему, он давно, давно знает, что всё это уже прискучило ему и что всё это совсем не то, что нужно. Он отвернулся и направился к коляске.Полк разобрался ротами и направился к назначенным квартирам невдалеке от Браунау, где надеялся обуться, одеться и отдохнуть после трудных переходов.
– Вы на меня не претендуете, Прохор Игнатьич? – сказал полковой командир, объезжая двигавшуюся к месту 3 ю роту и подъезжая к шедшему впереди ее капитану Тимохину. Лицо полкового командира выражало после счастливо отбытого смотра неудержимую радость. – Служба царская… нельзя… другой раз во фронте оборвешь… Сам извинюсь первый, вы меня знаете… Очень благодарил! – И он протянул руку ротному.
– Помилуйте, генерал, да смею ли я! – отвечал капитан, краснея носом, улыбаясь и раскрывая улыбкой недостаток двух передних зубов, выбитых прикладом под Измаилом.
– Да господину Долохову передайте, что я его не забуду, чтоб он был спокоен. Да скажите, пожалуйста, я всё хотел спросить, что он, как себя ведет? И всё…
– По службе очень исправен, ваше превосходительство… но карахтер… – сказал Тимохин.
– А что, что характер? – спросил полковой командир.
– Находит, ваше превосходительство, днями, – говорил капитан, – то и умен, и учен, и добр. А то зверь. В Польше убил было жида, изволите знать…
– Ну да, ну да, – сказал полковой командир, – всё надо пожалеть молодого человека в несчастии. Ведь большие связи… Так вы того…
– Слушаю, ваше превосходительство, – сказал Тимохин, улыбкой давая чувствовать, что он понимает желания начальника.
– Ну да, ну да.
Полковой командир отыскал в рядах Долохова и придержал лошадь.
– До первого дела – эполеты, – сказал он ему.
Долохов оглянулся, ничего не сказал и не изменил выражения своего насмешливо улыбающегося рта.
– Ну, вот и хорошо, – продолжал полковой командир. – Людям по чарке водки от меня, – прибавил он, чтобы солдаты слышали. – Благодарю всех! Слава Богу! – И он, обогнав роту, подъехал к другой.
– Что ж, он, право, хороший человек; с ним служить можно, – сказал Тимохин субалтерн офицеру, шедшему подле него.
– Одно слово, червонный!… (полкового командира прозвали червонным королем) – смеясь, сказал субалтерн офицер.
Счастливое расположение духа начальства после смотра перешло и к солдатам. Рота шла весело. Со всех сторон переговаривались солдатские голоса.
– Как же сказывали, Кутузов кривой, об одном глазу?
– А то нет! Вовсе кривой.
– Не… брат, глазастее тебя. Сапоги и подвертки – всё оглядел…
– Как он, братец ты мой, глянет на ноги мне… ну! думаю…
– А другой то австрияк, с ним был, словно мелом вымазан. Как мука, белый. Я чай, как амуницию чистят!
– Что, Федешоу!… сказывал он, что ли, когда стражения начнутся, ты ближе стоял? Говорили всё, в Брунове сам Бунапарте стоит.
– Бунапарте стоит! ишь врет, дура! Чего не знает! Теперь пруссак бунтует. Австрияк его, значит, усмиряет. Как он замирится, тогда и с Бунапартом война откроется. А то, говорит, в Брунове Бунапарте стоит! То то и видно, что дурак. Ты слушай больше.
– Вишь черти квартирьеры! Пятая рота, гляди, уже в деревню заворачивает, они кашу сварят, а мы еще до места не дойдем.
– Дай сухарика то, чорт.
– А табаку то вчера дал? То то, брат. Ну, на, Бог с тобой.
– Хоть бы привал сделали, а то еще верст пять пропрем не емши.
– То то любо было, как немцы нам коляски подавали. Едешь, знай: важно!
– А здесь, братец, народ вовсе оголтелый пошел. Там всё как будто поляк был, всё русской короны; а нынче, брат, сплошной немец пошел.
– Песенники вперед! – послышался крик капитана.
И перед роту с разных рядов выбежало человек двадцать. Барабанщик запевало обернулся лицом к песенникам, и, махнув рукой, затянул протяжную солдатскую песню, начинавшуюся: «Не заря ли, солнышко занималося…» и кончавшуюся словами: «То то, братцы, будет слава нам с Каменскиим отцом…» Песня эта была сложена в Турции и пелась теперь в Австрии, только с тем изменением, что на место «Каменскиим отцом» вставляли слова: «Кутузовым отцом».
Оторвав по солдатски эти последние слова и махнув руками, как будто он бросал что то на землю, барабанщик, сухой и красивый солдат лет сорока, строго оглянул солдат песенников и зажмурился. Потом, убедившись, что все глаза устремлены на него, он как будто осторожно приподнял обеими руками какую то невидимую, драгоценную вещь над головой, подержал ее так несколько секунд и вдруг отчаянно бросил ее:
Ах, вы, сени мои, сени!
«Сени новые мои…», подхватили двадцать голосов, и ложечник, несмотря на тяжесть амуниции, резво выскочил вперед и пошел задом перед ротой, пошевеливая плечами и угрожая кому то ложками. Солдаты, в такт песни размахивая руками, шли просторным шагом, невольно попадая в ногу. Сзади роты послышались звуки колес, похрускиванье рессор и топот лошадей.
Кутузов со свитой возвращался в город. Главнокомандующий дал знак, чтобы люди продолжали итти вольно, и на его лице и на всех лицах его свиты выразилось удовольствие при звуках песни, при виде пляшущего солдата и весело и бойко идущих солдат роты. Во втором ряду, с правого фланга, с которого коляска обгоняла роты, невольно бросался в глаза голубоглазый солдат, Долохов, который особенно бойко и грациозно шел в такт песни и глядел на лица проезжающих с таким выражением, как будто он жалел всех, кто не шел в это время с ротой. Гусарский корнет из свиты Кутузова, передразнивавший полкового командира, отстал от коляски и подъехал к Долохову.
Гусарский корнет Жерков одно время в Петербурге принадлежал к тому буйному обществу, которым руководил Долохов. За границей Жерков встретил Долохова солдатом, но не счел нужным узнать его. Теперь, после разговора Кутузова с разжалованным, он с радостью старого друга обратился к нему:
– Друг сердечный, ты как? – сказал он при звуках песни, ровняя шаг своей лошади с шагом роты.
– Я как? – отвечал холодно Долохов, – как видишь.
Бойкая песня придавала особенное значение тону развязной веселости, с которой говорил Жерков, и умышленной холодности ответов Долохова.
– Ну, как ладишь с начальством? – спросил Жерков.
– Ничего, хорошие люди. Ты как в штаб затесался?
– Прикомандирован, дежурю.
Они помолчали.
«Выпускала сокола да из правого рукава», говорила песня, невольно возбуждая бодрое, веселое чувство. Разговор их, вероятно, был бы другой, ежели бы они говорили не при звуках песни.
– Что правда, австрийцев побили? – спросил Долохов.
– А чорт их знает, говорят.
– Я рад, – отвечал Долохов коротко и ясно, как того требовала песня.
– Что ж, приходи к нам когда вечерком, фараон заложишь, – сказал Жерков.
– Или у вас денег много завелось?
– Приходи.
– Нельзя. Зарок дал. Не пью и не играю, пока не произведут.
– Да что ж, до первого дела…
– Там видно будет.
Опять они помолчали.
– Ты заходи, коли что нужно, все в штабе помогут… – сказал Жерков.
Долохов усмехнулся.
– Ты лучше не беспокойся. Мне что нужно, я просить не стану, сам возьму.
– Да что ж, я так…
– Ну, и я так.
– Прощай.
– Будь здоров…
… и высоко, и далеко,
На родиму сторону…
Жерков тронул шпорами лошадь, которая раза три, горячась, перебила ногами, не зная, с какой начать, справилась и поскакала, обгоняя роту и догоняя коляску, тоже в такт песни.
