Баптисты седьмого дня

Протестантизм

Реформация Quinque sola Дореформационные движения Вальденсы · Гуситы · Катары · Лолларды Церкви Реформации Англиканство · Анабаптизм · Кальвинизм · Лютеранство · Цвинглианство Постреформационные движения Адвентисты седьмого дня · Армия спасения · Баптизм · Движение святости · Квакеры · Конгрегационализм · Меннонитство · Методизм · Пиетизм · Плимутские братья · Пуритане · Пятидесятники · Унитарианство · Харизматическое движение «Великое пробуждение» Евангельские христиане · Ривайвелизм Протестантизм по странам Протестантский фундаментализм

Баптисты седьмого дня (англ. Seventh Dау Baptists, SDB, БСД) — христианская протестантская конфессия, объединяющая баптистов, которые соблюдают субботу (седьмой день недели) и стремятся обосновывать свою практику учением Библии.

История

Первой общиной баптистов седьмого дня считается собрание в Милл-Ярде (Лондон) в 1651 году под руководством доктора Питера Чемберленa. Стивен Мамфорд (Stephen Mumford), баптист седьмого дня из Англии, прибыл в Род-Айленд в 1665 году и, не найдя там ни одной общины, соблюдающей субботу, вступил в баптистскую общину, поклоняющуюся в воскресный день, в Ньюпорте (пастор Джон Кларк (1609—1676). С. Мамфорд и его последователи посещали эту церковь до 1671 года, пока не основали в Ньюпорте первую американскую церковь баптистов седьмого дня. Вскоре после этого возникли конгрегации в штатах Пенсильвания и Нью-Джерси, откуда они распространились на север — в Коннектикут, Нью-Йорк и на юг — в Вирджинию, Северную и Южную Каролину. Субботничество также появилось среди немцев в Эфрате, штат Пенсильвания (1735) и было организовано как Немецкое религиозное общество баптистов седьмого дня в 1814 году. Генеральная конференция баптистов седьмого дня как полностью автономное объединение баптистских церквей седьмого дня была создана в 1801 году.

Учение

Баптисты седьмого дня, как и другие баптисты, верят в:

• Священное Писание (39 книг Ветхого Завета и 27 книг Нового Завета) как единственный и абсолютный источник веры и христианской практики (принцип Sola Scriptura).
• Бог един в трех лицах (Бог-Отец, Бог-Сын и Святой Дух). Только Он достоин принять честь и славу.
• Они отвергают поклонение изображениям, святым, мощам и Деве Марии как небиблейскую практику (принцип Soli Deo gloria).
• Спасение человека совершается только по благодати через веру, независимо от дел. Человек с греховной природой не может делать ничего, чтобы заслужить расположение Бога. Вот почему Иисус Христос умер на кресте и воскрес из мёртвых, предлагая верующим в него вечную жизнь бесплатно (принцип Sola gratia).
• Рождение свыше (обращение) — единый акт примирения грешника с Богом, состоящий в преобразовании человеческой жизни (возрождение) Духом Святым. Возрождение происходит в ответ Бога на искреннюю молитву грешника, в котором он исповедует Иисуса Христа своим единственным Господом. Это делается только на основе веры (принцип Sola fide).
• Спасение обусловлено рождением свыше. Не влияет на спасение принятие таинств или членство в какой-либо церкви, но только истинные отношения с Христом, который является единственным посредником между человеком и Богом. Отвергаются человеческие священники и ходатаи (принцип Solus Christus).
• Церковь — универсальное сообщество людей, получивших спасение, независимо от религии, к которой они принадлежат. Эта церковь является вселенской (объединяет всех христиан) и невидимой.
• Благовестие заповедано всем христианам, и оно должно быть осуществлено по всей Земле.
• Крещение является одним из двух установлений Иисуса Христа, которое он дал своей Церкви. Принимается после исповедания веры (публичное заявление о рождении свыше), и только в сознательном возрасте. Крещение должно совершаться путём полного погружения в воду прошедшего наставление после произнесения троичной формулы. Крещение является внешним признанием Иисуса Христа господином своей жизни и основанием для членства в поместной церкви. Баптисты отвергают крещение младенцев и считают его недействительным, необоснованным, противоречащим учению Нового Завета и особенно вредным, поскольку оно полагает возможность спасения без сознательного, личного обращения (рождения свыше) и, следовательно, воспринимается как таинство, или обряд, являющийся источником божественной благодати. Баптисты признают источник благодати только во Христе.
• Вечеря Господня как второе установление, совершаемое в память о смерти Иисуса Христа, во время которого верующие принимают хлеб и вино как символ крестных страданий. Баптисты седьмого дня отвергают доктрину пресуществления (реального присутствия Иисуса Христа в причастии) и таинства, не считают евхаристический хлеб жертвой.
• Видимое Второе пришествие Христа в конце мира, Страшный Суд и воскресение мертвых.
• Отделение церкви от государства и свобода совести.

Кроме того, баптисты седьмого дня верят, что святым днем, данным Богом человеку уже при сотворении мира, является суббота (суббота была дана до грехопадения человека и до Закона Моисеева). В соответствии с Лондонским вероисповеданием 1689 года, баптисты седьмого дня считают, что Декалог является неизменным в качестве божественного нравственного закона, обязательного для всех людей. Они полагают, что Новый Завет подтверждает практику празднования субботы в христианской церкви в I веке н. э. В качестве примера приводят Иисуса Христа, апостолов и первых христиан, которые, по их убеждению, соблюдали субботу. В то же время баптисты седьмого дня утверждают, что введение воскресенья как дня Господня в Церкви произошло только после смерти апостолов. Этот факт они считают более поздним компромиссом с язычеством, не имеющим под собой какого бы то ни было библейского основания.

Организация

Баптисты седьмого дня, как и другие баптисты (см. Баптистское вероучение), придерживаются конгрегациональной формы церковного правления: каждая поместная церковь имеет автономию, и её членство в национальных ассоциациях баптистских церквей седьмого дня является добровольным. Целью национальных ассоциаций признается не осуществление верховной власти над общинами, но координация деятельности полностью автономных поместных церквей, сохранение доктринального единства баптистов седьмого дня в основных вопросах веры, взаимная поддержка и благовестие, а также административно-правовое представительство в конкретной стране. Пасторы и диаконы избираются поместной церковью, а не назначаются сверху. Молитвенные дома являются собственностью поместных общин.

Современность

В 1995 году в США насчитывалось 4885 баптистов седьмого дня в 78 общинах, в Англии — 55 верующих в двух общинах, в Канаде — 40 членов в рамках одной конгрегации. Объединения баптистов седьмого дня существуют также и в других странах. Всемирная федерация баптистов седьмого дня, основанная в 1964—1965 годах в настоящее время объединяет более 50 000 баптистов седьмого дня из 22 стран и 17 организаций. Большинство баптистов седьмого дня проживают в Океании (преимущественно в Австралии и Новой Зеландии), Южной Америке (главным образом в Бразилии и Аргентине), Европе (особенно в Голландии, Германии и Польше), Азии (главным образом на Филиппинах, в Индии и Бирме), в Африке (в частности, в Южно-Африканской Республике, Мозамбике и Нигерии), Северной Америке (США, Канада и Мексика), в Гайане и на Ямайке.

Кроме признания субботы, а не воскресенья, святым днем, никаких других существенных различий между баптистами седьмого дня и другими баптистами нет (см. Баптистское вероучение). Правление Генеральной конференции баптистов седьмого дня (США и Канада) находится в Джейнсвилле, штат Висконсин. Офис Миссионерского общества находится в Уэстерли, Род-Айленд, а комитет христианского образования — в Альфред-Стейшн, штат Нью-Йорк. Генеральная конференция баптистских церквей седьмого дня США и Канады является членом Всемирного союза баптистов.

Баптисты седьмого дня и первые адвентисты седьмого дня

Начало соблюдения субботы адвентистами связано с тем, что некоторые нью-гэмпширские адвентисты оказались под влиянием Рэйчел Оукс Престон), которая принадлежала к баптистам седьмого дня, и в 1844 году начали поклоняться в субботу. Один из них, Уильям Фарнсворс, однажды во время утреннего воскресного богослужения объявил, что отныне он намерен соблюдать субботу в соответствии с четвёртой заповедью. Его поддержало около 12-ти человек; это и были первые адвентисты седьмого дня.

Источники

• [www.scribd.com/doc/42764392/Sabbatarian-Baptists-in-America Richard C. Nickel. Sabbatarian Baptists in America] (1972, кevised in 1993).
• Don A. Sanford, A Choosing People: The History of Seventh Day Baptists. Nashville, TN: Broadman Press, 1992. 448 p. ISBN 0-8054-6055-1.
• [floridabaptisthistory.org/docs/monographs/baptists.pdf Albert W. Wardin, Jr., Baptists Around the World]. Deland, Fl: Stetson University, 1995. ISBN 0-8054-1076-7
• [archive.org/details/seventhdaybapti00confgoog Albert N. Rogers, Seventh Day Baptists in Europe and America]. Plainfield, N.J.: American Sabbath Tract Society, 1910. V. 1-2.
• [books.google.com.ua/books/about/The_Baptist_heritage.html?id=2WImAQAAIAAJ&redir_esc=y Leon McBeth, The Baptist Heritage: Four Centuries of Baptist Witness]. Nashville, TN: Broadman Press, 1987. ISBN 0-8054-6569-3.

Ссылки

• [www.seventhdaybaptist.org/ Официальный сайт Генеральной конференции баптистских церквей седьмого дня США и Канады] (англ.)
• [www.seventhdaybaptist.org/content/believes-history/statement-belief Вероисповедание баптистов седьмого дня] (англ.)

См. также

• Суббота в христианстве
• Адвентисты седьмого дня

Отрывок, характеризующий Баптисты седьмого дня

– Ей рассказывали, что Москва вся сгорела, совершенно, что будто бы…
Наташа остановилась: нельзя было говорить. Он, очевидно, делал усилия, чтобы слушать, и все таки не мог.
– Да, сгорела, говорят, – сказал он. – Это очень жалко, – и он стал смотреть вперед, пальцами рассеянно расправляя усы.
– А ты встретилась с графом Николаем, Мари? – сказал вдруг князь Андрей, видимо желая сделать им приятное. – Он писал сюда, что ты ему очень полюбилась, – продолжал он просто, спокойно, видимо не в силах понимать всего того сложного значения, которое имели его слова для живых людей. – Ежели бы ты его полюбила тоже, то было бы очень хорошо… чтобы вы женились, – прибавил он несколько скорее, как бы обрадованный словами, которые он долго искал и нашел наконец. Княжна Марья слышала его слова, но они не имели для нее никакого другого значения, кроме того, что они доказывали то, как страшно далек он был теперь от всего живого.
– Что обо мне говорить! – сказала она спокойно и взглянула на Наташу. Наташа, чувствуя на себе ее взгляд, не смотрела на нее. Опять все молчали.
– Andre, ты хоч… – вдруг сказала княжна Марья содрогнувшимся голосом, – ты хочешь видеть Николушку? Он все время вспоминал о тебе.
Князь Андрей чуть заметно улыбнулся в первый раз, но княжна Марья, так знавшая его лицо, с ужасом поняла, что это была улыбка не радости, не нежности к сыну, но тихой, кроткой насмешки над тем, что княжна Марья употребляла, по ее мнению, последнее средство для приведения его в чувства.
– Да, я очень рад Николушке. Он здоров?

Когда привели к князю Андрею Николушку, испуганно смотревшего на отца, но не плакавшего, потому что никто не плакал, князь Андрей поцеловал его и, очевидно, не знал, что говорить с ним.
Когда Николушку уводили, княжна Марья подошла еще раз к брату, поцеловала его и, не в силах удерживаться более, заплакала.
Он пристально посмотрел на нее.
– Ты об Николушке? – сказал он.
Княжна Марья, плача, утвердительно нагнула голову.
– Мари, ты знаешь Еван… – но он вдруг замолчал.
– Что ты говоришь?
– Ничего. Не надо плакать здесь, – сказал он, тем же холодным взглядом глядя на нее.

Когда княжна Марья заплакала, он понял, что она плакала о том, что Николушка останется без отца. С большим усилием над собой он постарался вернуться назад в жизнь и перенесся на их точку зрения.
«Да, им это должно казаться жалко! – подумал он. – А как это просто!»
«Птицы небесные ни сеют, ни жнут, но отец ваш питает их», – сказал он сам себе и хотел то же сказать княжне. «Но нет, они поймут это по своему, они не поймут! Этого они не могут понимать, что все эти чувства, которыми они дорожат, все наши, все эти мысли, которые кажутся нам так важны, что они – не нужны. Мы не можем понимать друг друга». – И он замолчал.

Маленькому сыну князя Андрея было семь лет. Он едва умел читать, он ничего не знал. Он многое пережил после этого дня, приобретая знания, наблюдательность, опытность; но ежели бы он владел тогда всеми этими после приобретенными способностями, он не мог бы лучше, глубже понять все значение той сцены, которую он видел между отцом, княжной Марьей и Наташей, чем он ее понял теперь. Он все понял и, не плача, вышел из комнаты, молча подошел к Наташе, вышедшей за ним, застенчиво взглянул на нее задумчивыми прекрасными глазами; приподнятая румяная верхняя губа его дрогнула, он прислонился к ней головой и заплакал.
С этого дня он избегал Десаля, избегал ласкавшую его графиню и либо сидел один, либо робко подходил к княжне Марье и к Наташе, которую он, казалось, полюбил еще больше своей тетки, и тихо и застенчиво ласкался к ним.
Княжна Марья, выйдя от князя Андрея, поняла вполне все то, что сказало ей лицо Наташи. Она не говорила больше с Наташей о надежде на спасение его жизни. Она чередовалась с нею у его дивана и не плакала больше, но беспрестанно молилась, обращаясь душою к тому вечному, непостижимому, которого присутствие так ощутительно было теперь над умиравшим человеком.


Князь Андрей не только знал, что он умрет, но он чувствовал, что он умирает, что он уже умер наполовину. Он испытывал сознание отчужденности от всего земного и радостной и странной легкости бытия. Он, не торопясь и не тревожась, ожидал того, что предстояло ему. То грозное, вечное, неведомое и далекое, присутствие которого он не переставал ощущать в продолжение всей своей жизни, теперь для него было близкое и – по той странной легкости бытия, которую он испытывал, – почти понятное и ощущаемое.
Прежде он боялся конца. Он два раза испытал это страшное мучительное чувство страха смерти, конца, и теперь уже не понимал его.
Первый раз он испытал это чувство тогда, когда граната волчком вертелась перед ним и он смотрел на жнивье, на кусты, на небо и знал, что перед ним была смерть. Когда он очнулся после раны и в душе его, мгновенно, как бы освобожденный от удерживавшего его гнета жизни, распустился этот цветок любви, вечной, свободной, не зависящей от этой жизни, он уже не боялся смерти и не думал о ней.
Чем больше он, в те часы страдальческого уединения и полубреда, которые он провел после своей раны, вдумывался в новое, открытое ему начало вечной любви, тем более он, сам не чувствуя того, отрекался от земной жизни. Всё, всех любить, всегда жертвовать собой для любви, значило никого не любить, значило не жить этою земною жизнию. И чем больше он проникался этим началом любви, тем больше он отрекался от жизни и тем совершеннее уничтожал ту страшную преграду, которая без любви стоит между жизнью и смертью. Когда он, это первое время, вспоминал о том, что ему надо было умереть, он говорил себе: ну что ж, тем лучше.
Но после той ночи в Мытищах, когда в полубреду перед ним явилась та, которую он желал, и когда он, прижав к своим губам ее руку, заплакал тихими, радостными слезами, любовь к одной женщине незаметно закралась в его сердце и опять привязала его к жизни. И радостные и тревожные мысли стали приходить ему. Вспоминая ту минуту на перевязочном пункте, когда он увидал Курагина, он теперь не мог возвратиться к тому чувству: его мучил вопрос о том, жив ли он? И он не смел спросить этого.

Болезнь его шла своим физическим порядком, но то, что Наташа называла: это сделалось с ним, случилось с ним два дня перед приездом княжны Марьи. Это была та последняя нравственная борьба между жизнью и смертью, в которой смерть одержала победу. Это было неожиданное сознание того, что он еще дорожил жизнью, представлявшейся ему в любви к Наташе, и последний, покоренный припадок ужаса перед неведомым.
Это было вечером. Он был, как обыкновенно после обеда, в легком лихорадочном состоянии, и мысли его были чрезвычайно ясны. Соня сидела у стола. Он задремал. Вдруг ощущение счастья охватило его.
«А, это она вошла!» – подумал он.
Действительно, на месте Сони сидела только что неслышными шагами вошедшая Наташа.
С тех пор как она стала ходить за ним, он всегда испытывал это физическое ощущение ее близости. Она сидела на кресле, боком к нему, заслоняя собой от него свет свечи, и вязала чулок. (Она выучилась вязать чулки с тех пор, как раз князь Андрей сказал ей, что никто так не умеет ходить за больными, как старые няни, которые вяжут чулки, и что в вязании чулка есть что то успокоительное.) Тонкие пальцы ее быстро перебирали изредка сталкивающиеся спицы, и задумчивый профиль ее опущенного лица был ясно виден ему. Она сделала движенье – клубок скатился с ее колен. Она вздрогнула, оглянулась на него и, заслоняя свечу рукой, осторожным, гибким и точным движением изогнулась, подняла клубок и села в прежнее положение.
Он смотрел на нее, не шевелясь, и видел, что ей нужно было после своего движения вздохнуть во всю грудь, но она не решалась этого сделать и осторожно переводила дыханье.
В Троицкой лавре они говорили о прошедшем, и он сказал ей, что, ежели бы он был жив, он бы благодарил вечно бога за свою рану, которая свела его опять с нею; но с тех пор они никогда не говорили о будущем.
«Могло или не могло это быть? – думал он теперь, глядя на нее и прислушиваясь к легкому стальному звуку спиц. – Неужели только затем так странно свела меня с нею судьба, чтобы мне умереть?.. Неужели мне открылась истина жизни только для того, чтобы я жил во лжи? Я люблю ее больше всего в мире. Но что же делать мне, ежели я люблю ее?» – сказал он, и он вдруг невольно застонал, по привычке, которую он приобрел во время своих страданий.
Услыхав этот звук, Наташа положила чулок, перегнулась ближе к нему и вдруг, заметив его светящиеся глаза, подошла к нему легким шагом и нагнулась.
– Вы не спите?
– Нет, я давно смотрю на вас; я почувствовал, когда вы вошли. Никто, как вы, но дает мне той мягкой тишины… того света. Мне так и хочется плакать от радости.
Наташа ближе придвинулась к нему. Лицо ее сияло восторженною радостью.
– Наташа, я слишком люблю вас. Больше всего на свете.
– А я? – Она отвернулась на мгновение. – Отчего же слишком? – сказала она.
– Отчего слишком?.. Ну, как вы думаете, как вы чувствуете по душе, по всей душе, буду я жив? Как вам кажется?
– Я уверена, я уверена! – почти вскрикнула Наташа, страстным движением взяв его за обе руки.
Он помолчал.
– Как бы хорошо! – И, взяв ее руку, он поцеловал ее.
Наташа была счастлива и взволнована; и тотчас же она вспомнила, что этого нельзя, что ему нужно спокойствие.
– Однако вы не спали, – сказала она, подавляя свою радость. – Постарайтесь заснуть… пожалуйста.
Он выпустил, пожав ее, ее руку, она перешла к свече и опять села в прежнее положение. Два раза она оглянулась на него, глаза его светились ей навстречу. Она задала себе урок на чулке и сказала себе, что до тех пор она не оглянется, пока не кончит его.
Действительно, скоро после этого он закрыл глаза и заснул. Он спал недолго и вдруг в холодном поту тревожно проснулся.