Межконтинентальный кубок по футболу 1967

Межконтинентальный кубок 1967
1967 Intercontinental Cup
Турнир	Межконтинентальный кубок по футболу
Селтик Расинг (Авельянеда) 2 3
Селтик Расинг (Авельянеда) 1 0
Дата	18 октября 1967
Стадион	Хэмпден Парк, Глазго, Шотландия
Арбитр	Хуан Гардесабаль
Посещаемость	103 000
Расинг (Авельянеда) Селтик 2 1
Дата	1 ноября 1967
Стадион	Эль Силиндро,Авельянеда, Аргентина
Арбитр	Эстебан Мариньо
Посещаемость	100 000
Расинг (Авельянеда) Селтик 1 0
Дата	4 ноября 1967
Стадион	Сентарио,Монтевидео, Уругвай
Арбитр	Родольфо Осорио
Посещаемость	65 172
← 1966 1968 →

Межконтинентальный кубок 1967 — трёхматчевое противостояние победителя Кубка европейских чемпионов сезона 1966/67 шотландского «Селтика» и аргентинского «Расинга» — обладателя Кубка Либертадорес 1967.

Первый матч, состоявшийся 18 октября 1967 года на стадионе «Хэмпден Парк» в Глазго, закончился минимальной победой «кельтов» — 1:0. Через две недели команды встретились вновь, на этот раз на домашнем стадионе «Расинга» — «Эль Силиндро». Во втором матче сильнее оказались футболисты аргентинского клуба, праздновавшие победу 2:1 — голы у «Академии» забили Норберто Раффо и Хуан Карлос Карденас, у шотландцев единственный мяч провёл Томми Геммелл, реализовавший пенальти. Таким образом, общий счёт встреч стал 2:2, и по футбольным правилам того времени победитель должен был определиться по итогам третьего поединка. Местом проведения матча был выбран уругвайский город Монтевидео — там 4 ноября на арене «Сентарио» команды в третий раз сошлись в борьбе за трофей. Благодаря единственному голу в исполнении Карденаса «Расинг» победил 1:0 и стал обладателем Межконтинентального кубка.

Отчёты о матчах

Первый матч

Первый матч между шотландским «Селтиком» и аргентинским «Расингом» был сыгран 18 октября 1967 года на стадионе «Хэмпден Парк» в Глазго. За встречей наблюдало 103 тысячи зрителей. Поединок прошёл при почти подавляющем преимуществе «кельтов» — они много атаковали и ещё в первом тайме создали шесть верных моментов для взятия ворот голкипера «Академии» Агустина Сехаса. У аргентинцев по большому счёту был всего лишь один голевой эпизод за весь матч — в конце первой половины игры после ошибки защитников «Селтика» на «рандеву» с Ронни Симпсоном убежал нападающий Хуан Хосе Родригес. В этой дуэли шотландский вратарь был на высоте, сумевший парировать сильный удар форварда. Аргентинцы попытались найти «противоядие» против неудачно складывающейся для них игры — футболисты «Расинга» начали провоцировать своих оппонентов из Глазго ударами по ногам и плевками за спиной главного арбитра встречи испанца Хуана Гардесабаля. Особенно в этом усердствовал полузащитник Карденас. В частности в одном из подобных эпизодов сильное рассечение лба получил форвард «Селтика» Джимми Джонстон, который был вынужден доигрывать матч с толстым слоем бинтов на голове. Но «кельты» в итоге добились всё же своего — на 69-й минуте поединка после навеса с углового в исполнении Джона Хьюза ворота «Расинга» поразил капитан глазговцев Билли Макнилл. При этом сразу после гола лидер «Селтика» получил сильный удар локтем в область глаза от одного из защитников «Академии».

Отчёт о матче

18 октября 1967 года

Селтик	1:0	Расинг (Авельянеда)
Макнилл  69'	[www.thecelticwiki.com/page/1967-10-18%3A+Celtic+1-0+Racing+Club%2C+Intercontinental+Club+Cup Отчёт]

Хэмпден Парк, Глазго, Шотландия Зрителей: 103 000 Судья: Хуан Гардесабаль

СЕЛТИК: GK Ронни Симпсон DF Джим Крейг DF Томми Геммелл DF Джон Кларк DF Билли Макнилл (к) MF Бобби Мердок MF Берти Олд FW Джимми Джонстон FW Вилли Уоллес FW Джон Хьюз FW Бобби Леннокс Главный тренер: Джок Стейн

РАСИНГ: GK Агустин Сехас DF Роберто Перфумо DF Рубен Диас DF Оскар Мартин (к) DF Альфио Басиле MF Хуан Карлос Рулли MF Хуан Карлос Карденас MF Умберто Маскио FW Хуан Хосе Родригес FW Мигель Мори FW Норберто Раффо Главный тренер: Хуан Хосе Писсути

Второй матч

Вторая встреча между «Селтиком» и «Расингом» состоялась 1 ноября того же года на домашней арене «Академии», стадионе «Эль Силиндро». «Кельты» добирались до Буэнос-Айреса самолётом, любезно предоставленным аргентинской стороной в лице авиакомпании «Aerolíneas Argentinas», сам перелёт занял 20 часов. Также вместе со своей командой на матч прибыло большое количество шотландских болельщиков.

В сам день игры аргентинская полиция уделила гостям большое внимание — команду и фанатов под усиленным конвоем препроводили из гостиницы на стадион. Далее по невыясненным причинам органы правопорядка начали загонять поклонников «бело-зелёных» на трибуну, уже занятую болельщиками «Расинга». Сразу же вспыхнула драка между фанатами, погасить которую смогло лишь вмешательство представителей клубов и полиции. В итоге болельщикам «Селтика» был выделен отдельный сектор. Но страсти на трибунах не утихали — практически прямо перед началом поединка запущенная с аргентинской «террасы» ракета попала в голову голкиперу «кельтов» Ронни Симпсону. Травма вратаря оказалось серьёзной, вследствие чего тренеры «Селтика» были вынуждены срочно вносить в стартовый протокол изменения, выпуская на поле запасного стража ворот Джона Фаллона.

Начало матча прошло под преимуществом «бело-зелёных», которые смогли преобразовать его в гол — на 21-й минуте в штрафной «Расинга» был сбит Джимми Джонстон. Назначенный пенальти уверенно реализовал защитник Томми Геммелл. После этого аргентинцы сумели переломить ход игры и вскоре добились успеха — точный результативный удар нанёс Норберто Раффо. Первый тайм так и закончился с ничейным счётом 1:1. Вскоре после начала второй половины встречи «Расинг» вновь смог поразить ворота Джона Фаллона, автором гола стал Хуан Карлос Карденас. Несмотря на отчаянные атаки «Селтика», защита «Академии» вкупе с уверенной игрой голкипера Сехаса сумела удержать для аргентинцев победный результат — 2:1. В то время регламент не предусматривал преимущество во встречах за счёт голов дома и на выезде, соответственно, по итогам двух поединков был зафиксирован ничейный итог 2:2.

После матча в отеле, где остановилась шотландская команда прошло срочное совещание о времени и месте проведения третьей, решающей игры. Представители «Селтика» настаивали на том, что «кельтам» следует лететь обратно в Европу и там ждать официального решения ФИФА. Однако после вмешательства в дискуссию главного тренера «бело-зелёных» Джока Стейна, который придерживался диаметрально противоположной точки зрения, официальные лица глазговцев дали «обратный ход». Было принято совместное с «Расингом» решение решающий матч провести через три дня на нейтральном поле в столице Уругвая, Монтевидео.

Отчёт о матче

1 ноября 1967 года

Расинг (Авельянеда)	2:1	Селтик
Раффо  33' Карденас  48'	[www.thecelticwiki.com/page/1967-11-01%3A+Racing+Club+2-1+Celtic%2C+Intercontinental+Club+Cup Отчёт]	Геммелл  21' (пен.)

Эль Силиндро, Авельянеда, Аргентина Зрителей: 100 000 Судья: Эстебан Мариньо

РАСИНГ: GK Агустин Сехас DF Роберто Перфумо DF Нельсон Чабай DF Оскар Мартин (к) DF Альфио Басиле MF Хуан Карлос Рулли MF Хуан Карлос Карденас FW Жуан Кардозо FW Хуан Хосе Родригес FW Мигель Мори FW Норберто Раффо Главный тренер: Хуан Хосе Писсути

СЕЛТИК: GK Джон Фаллон DF Джим Крейг DF Томми Геммелл DF Джон Кларк DF Билли Макнилл (к) DF Вилли О’Нил MF Бобби Мердок FW Джимми Джонстон FW Вилли Уоллес FW Стиви Чалмерс FW Бобби Леннокс Главный тренер: Джок Стейн

Третий матч

В виду близости Уругвая и Аргентины на матч в Монтевидео добралось большое количество болельщиков «Расинга» (30-40 тысяч), соответственно, на стадионе «Сентарио», где публики собралось около 65 тысяч, «Академия» имела некое психологическое преимущество. На матч был назначен парагвайский арбитр Родольфо Осорио, что «развязало руки» аргентинским футболистам, принявшимся с самого стартового свистка при попустительстве судьи откровенно грубить. В середине первого тайма чуть не вспыхнула массовая драка между командами, после чего рефери был вынужден провести с капитанами «Селтика» и «Расинга» серьёзный разговор о недопустимости подобного поведения. Это не помогло — на поле тут и там продолжали вспыхивать стычки, а сам судья, потеряв нить игры, принялся фиксировать все мало-мальские столкновения. Ещё до перерыва он удалил пятерых футболистов — четверых из состава «Селтика» и одного аргентинца. Наиболее точно происходившее на поле выражено в отрывке из отчёта о матче журналиста Фрэнсиса Тибо из газеты «Mirror»:

Джимми Джонстон двигался с мячом в центре поля. Неожиданно сзади ему в ноги врезался в жёстком подкате капитан аргентинцев Мартин. Джонстон, не удержавшись на ногах, рухнул на Оскара, после чего тот начал корчиться на газоне. Столкновение было вполне обычным, но Осорио принял необъяснимое решение... Он выгнал Джонстона с поля! Это ещё раз доказало, что парагваец не смог справится со своими эмоциями, по причине того, что он с самого начала матча подвергся жёсткому прессингу со стороны аргентинцев и побоялся погасить все конфликты в зародыше. А его целью должно было быть обратное — защищать футболистов от подобных проявлений агрессии.

Через десять минут после начала второго тайма Карденас забил гол, которого хватило «Расингу» для победы в этой встрече, и, таким образом, аргентинский коллектив впервые в своей истории стал обладателем Межконтинентального кубка.

Отчёт о матче

4 ноября 1967 года

Расинг (Авельянеда)	1:0	Селтик
Карденас  56'	[www.thecelticwiki.com/page/1967-11-04%3A+Racing+Club+1-0+Celtic%2C+Intercontinental+Club+Cup+%28play-off%29 Отчёт]

Сентарио, Монтевидео, Уругвай Зрителей: 65 172 Судья: Родольфо Осорио

РАСИНГ: GK Агустин Сехас DF Роберто Перфумо DF Нельсон Чабай DF Оскар Мартин (к) DF Альфио Басиле  ?' MF Хуан Карлос Рулли  ?' MF Хуан Карлос Карденас MF Умберто Маскио FW Жуан Кардозо FW Хуан Хосе Родригес FW Норберто Раффо Главный тренер: Хуан Хосе Писсути

СЕЛТИК: GK Джон Фаллон DF Джим Крейг DF Томми Геммелл DF Джон Кларк DF Билли Макнилл (к) VF Берти Олд  ?' MF Бобби Мердок FW Джимми Джонстон  ?' FW Вилли Уоллес FW Джон Хьюз  ?' FW Бобби Леннокс  ?' Главный тренер: Джок Стейн

Расшифровка позиций:
GK — вратарь; RB — правый защитник; СВ — центральный защитник; LB — левый защитник; SW — свипер (свободный защитник); RM — правый полузащитник; CM — центральный полузащитник; LM — левый полузащитник; AM — атакующий полузащитник; SS — оттянутый нападающий; CF — центральный нападающий; DF — защитник; MF — полузащитник; FW — нападающий.

См. также

• Кубок европейских чемпионов 1966/1967
• Кубок Либертадорес 1967

Ссылки

• [www.thecelticwiki.com/page/1967-10-18%3A+Celtic+1-0+Racing+Club%2C+Intercontinental+Club+Cup Отчёт о первом матче на сайте celticwiki.com]  (англ.)
• [www.thecelticwiki.com/page/1967-11-01%3A+Racing+Club+2-1+Celtic%2C+Intercontinental+Club+Cup Отчёт о втором матче на сайте celticwiki.com]  (англ.)
• [www.thecelticwiki.com/page/1967-11-04%3A+Racing+Club+1-0+Celtic%2C+Intercontinental+Club+Cup+%28play-off%29 Отчёт о третьем матче на сайте celticwiki.com]  (англ.)

Отрывок, характеризующий Межконтинентальный кубок по футболу 1967

Опять тело Наташи заколебалось от рыданий.
– Ну узнает он, ну брат твой, жених!
– У меня нет жениха, я отказала, – прокричала Наташа.
– Всё равно, – продолжала Марья Дмитриевна. – Ну они узнают, что ж они так оставят? Ведь он, отец твой, я его знаю, ведь он, если его на дуэль вызовет, хорошо это будет? А?
– Ах, оставьте меня, зачем вы всему помешали! Зачем? зачем? кто вас просил? – кричала Наташа, приподнявшись на диване и злобно глядя на Марью Дмитриевну.
– Да чего ж ты хотела? – вскрикнула опять горячась Марья Дмитриевна, – что ж тебя запирали что ль? Ну кто ж ему мешал в дом ездить? Зачем же тебя, как цыганку какую, увозить?… Ну увез бы он тебя, что ж ты думаешь, его бы не нашли? Твой отец, или брат, или жених. А он мерзавец, негодяй, вот что!
– Он лучше всех вас, – вскрикнула Наташа, приподнимаясь. – Если бы вы не мешали… Ах, Боже мой, что это, что это! Соня, за что? Уйдите!… – И она зарыдала с таким отчаянием, с каким оплакивают люди только такое горе, которого они чувствуют сами себя причиной. Марья Дмитриевна начала было опять говорить; но Наташа закричала: – Уйдите, уйдите, вы все меня ненавидите, презираете. – И опять бросилась на диван.
Марья Дмитриевна продолжала еще несколько времени усовещивать Наташу и внушать ей, что всё это надо скрыть от графа, что никто не узнает ничего, ежели только Наташа возьмет на себя всё забыть и не показывать ни перед кем вида, что что нибудь случилось. Наташа не отвечала. Она и не рыдала больше, но с ней сделались озноб и дрожь. Марья Дмитриевна подложила ей подушку, накрыла ее двумя одеялами и сама принесла ей липового цвета, но Наташа не откликнулась ей. – Ну пускай спит, – сказала Марья Дмитриевна, уходя из комнаты, думая, что она спит. Но Наташа не спала и остановившимися раскрытыми глазами из бледного лица прямо смотрела перед собою. Всю эту ночь Наташа не спала, и не плакала, и не говорила с Соней, несколько раз встававшей и подходившей к ней.
На другой день к завтраку, как и обещал граф Илья Андреич, он приехал из Подмосковной. Он был очень весел: дело с покупщиком ладилось и ничто уже не задерживало его теперь в Москве и в разлуке с графиней, по которой он соскучился. Марья Дмитриевна встретила его и объявила ему, что Наташа сделалась очень нездорова вчера, что посылали за доктором, но что теперь ей лучше. Наташа в это утро не выходила из своей комнаты. С поджатыми растрескавшимися губами, сухими остановившимися глазами, она сидела у окна и беспокойно вглядывалась в проезжающих по улице и торопливо оглядывалась на входивших в комнату. Она очевидно ждала известий об нем, ждала, что он сам приедет или напишет ей.
Когда граф взошел к ней, она беспокойно оборотилась на звук его мужских шагов, и лицо ее приняло прежнее холодное и даже злое выражение. Она даже не поднялась на встречу ему.
– Что с тобой, мой ангел, больна? – спросил граф. Наташа помолчала.
– Да, больна, – отвечала она.
На беспокойные расспросы графа о том, почему она такая убитая и не случилось ли чего нибудь с женихом, она уверяла его, что ничего, и просила его не беспокоиться. Марья Дмитриевна подтвердила графу уверения Наташи, что ничего не случилось. Граф, судя по мнимой болезни, по расстройству дочери, по сконфуженным лицам Сони и Марьи Дмитриевны, ясно видел, что в его отсутствие должно было что нибудь случиться: но ему так страшно было думать, что что нибудь постыдное случилось с его любимою дочерью, он так любил свое веселое спокойствие, что он избегал расспросов и всё старался уверить себя, что ничего особенного не было и только тужил о том, что по случаю ее нездоровья откладывался их отъезд в деревню.


Со дня приезда своей жены в Москву Пьер сбирался уехать куда нибудь, только чтобы не быть с ней. Вскоре после приезда Ростовых в Москву, впечатление, которое производила на него Наташа, заставило его поторопиться исполнить свое намерение. Он поехал в Тверь ко вдове Иосифа Алексеевича, которая обещала давно передать ему бумаги покойного.
Когда Пьер вернулся в Москву, ему подали письмо от Марьи Дмитриевны, которая звала его к себе по весьма важному делу, касающемуся Андрея Болконского и его невесты. Пьер избегал Наташи. Ему казалось, что он имел к ней чувство более сильное, чем то, которое должен был иметь женатый человек к невесте своего друга. И какая то судьба постоянно сводила его с нею.
«Что такое случилось? И какое им до меня дело? думал он, одеваясь, чтобы ехать к Марье Дмитриевне. Поскорее бы приехал князь Андрей и женился бы на ней!» думал Пьер дорогой к Ахросимовой.
На Тверском бульваре кто то окликнул его.
– Пьер! Давно приехал? – прокричал ему знакомый голос. Пьер поднял голову. В парных санях, на двух серых рысаках, закидывающих снегом головашки саней, промелькнул Анатоль с своим всегдашним товарищем Макариным. Анатоль сидел прямо, в классической позе военных щеголей, закутав низ лица бобровым воротником и немного пригнув голову. Лицо его было румяно и свежо, шляпа с белым плюмажем была надета на бок, открывая завитые, напомаженные и осыпанные мелким снегом волосы.
«И право, вот настоящий мудрец! подумал Пьер, ничего не видит дальше настоящей минуты удовольствия, ничто не тревожит его, и оттого всегда весел, доволен и спокоен. Что бы я дал, чтобы быть таким как он!» с завистью подумал Пьер.
В передней Ахросимовой лакей, снимая с Пьера его шубу, сказал, что Марья Дмитриевна просят к себе в спальню.
Отворив дверь в залу, Пьер увидал Наташу, сидевшую у окна с худым, бледным и злым лицом. Она оглянулась на него, нахмурилась и с выражением холодного достоинства вышла из комнаты.
– Что случилось? – спросил Пьер, входя к Марье Дмитриевне.
– Хорошие дела, – отвечала Марья Дмитриевна: – пятьдесят восемь лет прожила на свете, такого сраму не видала. – И взяв с Пьера честное слово молчать обо всем, что он узнает, Марья Дмитриевна сообщила ему, что Наташа отказала своему жениху без ведома родителей, что причиной этого отказа был Анатоль Курагин, с которым сводила ее жена Пьера, и с которым она хотела бежать в отсутствие своего отца, с тем, чтобы тайно обвенчаться.
Пьер приподняв плечи и разинув рот слушал то, что говорила ему Марья Дмитриевна, не веря своим ушам. Невесте князя Андрея, так сильно любимой, этой прежде милой Наташе Ростовой, променять Болконского на дурака Анатоля, уже женатого (Пьер знал тайну его женитьбы), и так влюбиться в него, чтобы согласиться бежать с ним! – Этого Пьер не мог понять и не мог себе представить.
Милое впечатление Наташи, которую он знал с детства, не могло соединиться в его душе с новым представлением о ее низости, глупости и жестокости. Он вспомнил о своей жене. «Все они одни и те же», сказал он сам себе, думая, что не ему одному достался печальный удел быть связанным с гадкой женщиной. Но ему всё таки до слез жалко было князя Андрея, жалко было его гордости. И чем больше он жалел своего друга, тем с большим презрением и даже отвращением думал об этой Наташе, с таким выражением холодного достоинства сейчас прошедшей мимо него по зале. Он не знал, что душа Наташи была преисполнена отчаяния, стыда, унижения, и что она не виновата была в том, что лицо ее нечаянно выражало спокойное достоинство и строгость.
– Да как обвенчаться! – проговорил Пьер на слова Марьи Дмитриевны. – Он не мог обвенчаться: он женат.
– Час от часу не легче, – проговорила Марья Дмитриевна. – Хорош мальчик! То то мерзавец! А она ждет, второй день ждет. По крайней мере ждать перестанет, надо сказать ей.
Узнав от Пьера подробности женитьбы Анатоля, излив свой гнев на него ругательными словами, Марья Дмитриевна сообщила ему то, для чего она вызвала его. Марья Дмитриевна боялась, чтобы граф или Болконский, который мог всякую минуту приехать, узнав дело, которое она намерена была скрыть от них, не вызвали на дуэль Курагина, и потому просила его приказать от ее имени его шурину уехать из Москвы и не сметь показываться ей на глаза. Пьер обещал ей исполнить ее желание, только теперь поняв опасность, которая угрожала и старому графу, и Николаю, и князю Андрею. Кратко и точно изложив ему свои требования, она выпустила его в гостиную. – Смотри же, граф ничего не знает. Ты делай, как будто ничего не знаешь, – сказала она ему. – А я пойду сказать ей, что ждать нечего! Да оставайся обедать, коли хочешь, – крикнула Марья Дмитриевна Пьеру.
Пьер встретил старого графа. Он был смущен и расстроен. В это утро Наташа сказала ему, что она отказала Болконскому.
– Беда, беда, mon cher, – говорил он Пьеру, – беда с этими девками без матери; уж я так тужу, что приехал. Я с вами откровенен буду. Слышали, отказала жениху, ни у кого не спросивши ничего. Оно, положим, я никогда этому браку очень не радовался. Положим, он хороший человек, но что ж, против воли отца счастья бы не было, и Наташа без женихов не останется. Да всё таки долго уже так продолжалось, да и как же это без отца, без матери, такой шаг! А теперь больна, и Бог знает, что! Плохо, граф, плохо с дочерьми без матери… – Пьер видел, что граф был очень расстроен, старался перевести разговор на другой предмет, но граф опять возвращался к своему горю.
Соня с встревоженным лицом вошла в гостиную.
– Наташа не совсем здорова; она в своей комнате и желала бы вас видеть. Марья Дмитриевна у нее и просит вас тоже.
– Да ведь вы очень дружны с Болконским, верно что нибудь передать хочет, – сказал граф. – Ах, Боже мой, Боже мой! Как всё хорошо было! – И взявшись за редкие виски седых волос, граф вышел из комнаты.
Марья Дмитриевна объявила Наташе о том, что Анатоль был женат. Наташа не хотела верить ей и требовала подтверждения этого от самого Пьера. Соня сообщила это Пьеру в то время, как она через коридор провожала его в комнату Наташи.
Наташа, бледная, строгая сидела подле Марьи Дмитриевны и от самой двери встретила Пьера лихорадочно блестящим, вопросительным взглядом. Она не улыбнулась, не кивнула ему головой, она только упорно смотрела на него, и взгляд ее спрашивал его только про то: друг ли он или такой же враг, как и все другие, по отношению к Анатолю. Сам по себе Пьер очевидно не существовал для нее.
– Он всё знает, – сказала Марья Дмитриевна, указывая на Пьера и обращаясь к Наташе. – Он пускай тебе скажет, правду ли я говорила.
Наташа, как подстреленный, загнанный зверь смотрит на приближающихся собак и охотников, смотрела то на того, то на другого.
– Наталья Ильинична, – начал Пьер, опустив глаза и испытывая чувство жалости к ней и отвращения к той операции, которую он должен был делать, – правда это или не правда, это для вас должно быть всё равно, потому что…
– Так это не правда, что он женат!
– Нет, это правда.
– Он женат был и давно? – спросила она, – честное слово?
Пьер дал ей честное слово.
– Он здесь еще? – спросила она быстро.
– Да, я его сейчас видел.
Она очевидно была не в силах говорить и делала руками знаки, чтобы оставили ее.


Пьер не остался обедать, а тотчас же вышел из комнаты и уехал. Он поехал отыскивать по городу Анатоля Курагина, при мысли о котором теперь вся кровь у него приливала к сердцу и он испытывал затруднение переводить дыхание. На горах, у цыган, у Comoneno – его не было. Пьер поехал в клуб.
В клубе всё шло своим обыкновенным порядком: гости, съехавшиеся обедать, сидели группами и здоровались с Пьером и говорили о городских новостях. Лакей, поздоровавшись с ним, доложил ему, зная его знакомство и привычки, что место ему оставлено в маленькой столовой, что князь Михаил Захарыч в библиотеке, а Павел Тимофеич не приезжали еще. Один из знакомых Пьера между разговором о погоде спросил у него, слышал ли он о похищении Курагиным Ростовой, про которое говорят в городе, правда ли это? Пьер, засмеявшись, сказал, что это вздор, потому что он сейчас только от Ростовых. Он спрашивал у всех про Анатоля; ему сказал один, что не приезжал еще, другой, что он будет обедать нынче. Пьеру странно было смотреть на эту спокойную, равнодушную толпу людей, не знавшую того, что делалось у него в душе. Он прошелся по зале, дождался пока все съехались, и не дождавшись Анатоля, не стал обедать и поехал домой.
Анатоль, которого он искал, в этот день обедал у Долохова и совещался с ним о том, как поправить испорченное дело. Ему казалось необходимо увидаться с Ростовой. Вечером он поехал к сестре, чтобы переговорить с ней о средствах устроить это свидание. Когда Пьер, тщетно объездив всю Москву, вернулся домой, камердинер доложил ему, что князь Анатоль Васильич у графини. Гостиная графини была полна гостей.
Пьер не здороваясь с женою, которую он не видал после приезда (она больше чем когда нибудь ненавистна была ему в эту минуту), вошел в гостиную и увидав Анатоля подошел к нему.
– Ah, Pierre, – сказала графиня, подходя к мужу. – Ты не знаешь в каком положении наш Анатоль… – Она остановилась, увидав в опущенной низко голове мужа, в его блестящих глазах, в его решительной походке то страшное выражение бешенства и силы, которое она знала и испытала на себе после дуэли с Долоховым.
– Где вы – там разврат, зло, – сказал Пьер жене. – Анатоль, пойдемте, мне надо поговорить с вами, – сказал он по французски.
Анатоль оглянулся на сестру и покорно встал, готовый следовать за Пьером.
Пьер, взяв его за руку, дернул к себе и пошел из комнаты.
– Si vous vous permettez dans mon salon, [Если вы позволите себе в моей гостиной,] – шопотом проговорила Элен; но Пьер, не отвечая ей вышел из комнаты.
Анатоль шел за ним обычной, молодцоватой походкой. Но на лице его было заметно беспокойство.
Войдя в свой кабинет, Пьер затворил дверь и обратился к Анатолю, не глядя на него.
– Вы обещали графине Ростовой жениться на ней и хотели увезти ее?
– Мой милый, – отвечал Анатоль по французски (как и шел весь разговор), я не считаю себя обязанным отвечать на допросы, делаемые в таком тоне.
Лицо Пьера, и прежде бледное, исказилось бешенством. Он схватил своей большой рукой Анатоля за воротник мундира и стал трясти из стороны в сторону до тех пор, пока лицо Анатоля не приняло достаточное выражение испуга.
– Когда я говорю, что мне надо говорить с вами… – повторял Пьер.
– Ну что, это глупо. А? – сказал Анатоль, ощупывая оторванную с сукном пуговицу воротника.
– Вы негодяй и мерзавец, и не знаю, что меня воздерживает от удовольствия разможжить вам голову вот этим, – говорил Пьер, – выражаясь так искусственно потому, что он говорил по французски. Он взял в руку тяжелое пресспапье и угрожающе поднял и тотчас же торопливо положил его на место.
– Обещали вы ей жениться?
– Я, я, я не думал; впрочем я никогда не обещался, потому что…
Пьер перебил его. – Есть у вас письма ее? Есть у вас письма? – повторял Пьер, подвигаясь к Анатолю.
Анатоль взглянул на него и тотчас же, засунув руку в карман, достал бумажник.
Пьер взял подаваемое ему письмо и оттолкнув стоявший на дороге стол повалился на диван.
– Je ne serai pas violent, ne craignez rien, [Не бойтесь, я насилия не употреблю,] – сказал Пьер, отвечая на испуганный жест Анатоля. – Письма – раз, – сказал Пьер, как будто повторяя урок для самого себя. – Второе, – после минутного молчания продолжал он, опять вставая и начиная ходить, – вы завтра должны уехать из Москвы.
– Но как же я могу…
– Третье, – не слушая его, продолжал Пьер, – вы никогда ни слова не должны говорить о том, что было между вами и графиней. Этого, я знаю, я не могу запретить вам, но ежели в вас есть искра совести… – Пьер несколько раз молча прошел по комнате. Анатоль сидел у стола и нахмурившись кусал себе губы.
– Вы не можете не понять наконец, что кроме вашего удовольствия есть счастье, спокойствие других людей, что вы губите целую жизнь из того, что вам хочется веселиться. Забавляйтесь с женщинами подобными моей супруге – с этими вы в своем праве, они знают, чего вы хотите от них. Они вооружены против вас тем же опытом разврата; но обещать девушке жениться на ней… обмануть, украсть… Как вы не понимаете, что это так же подло, как прибить старика или ребенка!…
Пьер замолчал и взглянул на Анатоля уже не гневным, но вопросительным взглядом.
– Этого я не знаю. А? – сказал Анатоль, ободряясь по мере того, как Пьер преодолевал свой гнев. – Этого я не знаю и знать не хочу, – сказал он, не глядя на Пьера и с легким дрожанием нижней челюсти, – но вы сказали мне такие слова: подло и тому подобное, которые я comme un homme d'honneur [как честный человек] никому не позволю.