Оффенберг, Владимир Христианович

Оффенберг Владимир Христианович
Пастор Владимир Оффенберг
Дата рождения	1 февраля 1856(1856-02-01)
Место рождения	Таврическая губерния
Дата смерти	8 ноября 1927(1927-11-08) (71 год)
Место смерти	Йонкерс, штат Нью-Йорк США
Принадлежность	Российская империя Российская империя, США США
Род войск	ВМФ Российской империи
Годы службы	1873—1914
Звание	генерал-лейтенант флота

Баптизм
Фон Христианство Протестантизм Евангельские христиане Штунда
Вероучение Баптистское вероучение Пять основ протестантского богословия
Лица Вилер, Иоганн Павлов, Василий Гурьевич Воронин, Никита Исаевич Мазаев, Дей Иванович Проханов, Иван Степанович Каргель, Иван Вениаминович Карев, Александр Васильевич Винс, Георгий Петрович Сипко, Юрий Кириллович Смирнов, Алексей Васильевич
Организации Союз русских баптистов ВСЕХБ МСЦ ЕХБ РС ЕХБ ВСЦ ЕХБ Всемирный союз баптистов

Владимир (Вольдемар-Христиан) Христианович Оффенберг. (1 февраля 1856, Таврическая губерния — 8 ноября 1927, Йонкерс, штат Нью-Йорк США) — кораблестроитель, главный строитель броненосцев «Пересвет», «Георгий Победоносец», «Победа», «Император Александр III» и «Император Павел I», генерал-лейтенант Корпуса корабельных инженеров Российского императорского флота, после эмиграции в США — пастор и проповедник, член церкви Евангельских христиан-баптистов.

Биография

Барон Владимир (Вольдемар-Христиан) Христианович Оффенберг родился 1 февраля 1856 года в Таврической губернии в богатой аристократической семье. Представитель дворянского рода баронов Оффенбергов.

Строитель броненосцев

В 1877 году окончил кораблестроительное отделение Технического училища Морского ведомства в Кронштадте. В 1878 году произведён в младшие судостроители. Проходил службу в Корпусе корабельных инженеров на судостроительных заводах и портах.

В 1886 году окончил Николаевскую морскую академию. Служил старшим помощником судостроителя в Севастопольском порту, затем на судостроительных заводах в Санкт-Петербурге. 3 октября 1895 года в эллинге Балтийского завода Санкт-Петербурга был заложен головной корабль новой серии броненосцев, получивший имя «Пересвет» в честь полулегендарного инока Троице-Сергиевой лавры, которого Сергий Радонежский отправил на Куликовскую битву. Руководил строительством корабля В. Х. Оффенберг, который и разработал проект данного броненосца. 7 мая 1898 года корабль был спущен на воду и 6 августа 1901 года после достройки — введён в эксплуатацию.

В феврале 1889 года Морское министерство приняло решение о строительстве на верфи РОПиТ в Севастополе, четвёртого и последнего в серии броненосца типа «Екатерина II». Строителем корабля от РОПиТ был назначен корабельный инженер В. X. Оффенберг, а наблюдение от Морского министерства за качеством работ выполнял корабельный инженер К. Н. Арцеулов. Строительство корабля началось в июле 1889 года. 22 января 1890 года ему присвоили имя «Георгий Победоносец» и зачислили в состав Черноморского флотского экипажа. 26 февраля 1892 года был спущен на воду.

20 апреля 1896 года инженер Балтийского завода В. X. Оффенберг завершил разработку эскизного проекта второго корабля несколько усовершенствованного типа броненосца «Пересвет» — эскадренного броненосца «Победа», который являлся гибридом крейсера и броненосца, и предназначался для длительных самостоятельных действий в океане. 9 февраля 1899 года корабль был заложен на стапеле завода, построен и спущен на воду 28 апреля 1900 года. Вступил в строй в октябре 1902 года. 5 сентября 1899 года на Балтийском заводе был заложен следующий корабль типа «Пересвет» — эскадренный броненосец «Император Александр III». Главным строителем корабля был вновь назначен В. Х. Оффенберг. Корабль был спущен на воду 21 июля 1901 года и вступил в строй 20 июня 1904 года. Все четыре построенные В. Х. Оффенбергом броненосца были участниками русско-японской войны.

• Броненосцы, построенные В. Х. Оффенбергом
• Ошибка создания миниатюры: Файл не найден

  Броненосец «Пересвет»

• Ошибка создания миниатюры: Файл не найден

  Броненосец «Георгий Победоносец»

• Baltic shipyard launch.jpg

  Броненосец «Победа»

• ImperatorAleksandrIII1904Kronshtadt-2.jpg

  Эскадренный броненосец «Император Александр III»

• Imperator Pavel battleship.jpg

  Броненосец «Император Павел I»

В 1903 году В. Х. Оффенберг был произведён в чин старшего судостроителя. 27 октября 1905 года на Балтийском заводе В. Х. Оффенберг заложил ещё один броненосец «Император Павел I», который был спущен на воду 25 августа 1907 года.

В 1907 году В. Х. Оффенберг из старших судостроителей был переименован в полковники, а в 1910 году был произведён в генерал-майоры. С 1911 года исполнял должность старшего помощника главного инспектора кораблестроения, с октября 1911 по январь 1914 года — помощник начальника кораблестроительного отделения Главного управления кораблестроения и снабжений. В 1914 году В. Х. Оффенберг был уволен в отставку с производством в генерал-лейтенанты.

Эмиграция

Во время Гражданской войны состоял во ВСЮР и Русской Армии. В декабре 1920 года эмигрировал через Константинополь, Югославию и Францию в США. С 1923 года был членом Общества бывших русских морских офицеров в Америке.

Умер Владимир Христианович Оффенберг 8 ноября 1927 года в Йонкерсе (Нью-Йорк). Похоронен на кладбище Маунт Хоуп в Непера Парк (штат Нью-Йорк).

Церковная деятельность

В 1900 году В. Х. Оффенберг вместе с женой присоединился к Петербургской общине евангельских христиан, которую в то время возглавлял Иван Вениаминович Каргель — знаменитый русский богослов. В 1907 году жена Оффенберга Дарья Кузьминична принимала участие в подписании устава Русского евангельского союза, а генерал-лейтенант стал казначеем данного союза.

В эмиграции, проживая в Америке, Владимир Оффенберг с 1924 по 1926 годы был рядовым членом общины евангельских христиан. В 1926 году стал заместителем пресвитера общины, а в 1927 году был избран пресвитером общины в Нью-Йорке. Много проповедовал, принимал участие в работе съездов Русско-Украинского Союза ЕХБ в США.

Семья

Владимир Христианович Оффенберг был женат на Дарье Кузьминичне (урождённой Пучковой) (ок. 1868 ― 1944). Оффенберги до Октябрьской революции владели домом в Санкт-Петербурге и имением в Таврической губернии. Имели девять детей, трое сыновей стали морскими офицерами.

Старший сын Владимир (1891—1971) — окончил Морской корпус, участник Первой мировой войны, служил на подводных лодках. С 1919 года во ВСЮР и Русской Армии: старший флаг-офицер командующего флотом, командир подводной лодки «Буревестник». Старший лейтенант. Эвакуирован с флотом в Константинополь, эмигрировал в Югославию, а затем в 1921 году в США (Коннектикут). В 1925—1958 годах в Стратфорде работал на заводе И. И. Сикорского «Sikorsky Aero Engineering Corporation», с 1958 находился на пенсии в Сент-Питерсберге, умер в 1971 году.

Средний сын Сергей (1892—1981) — окончил Морской корпус, участник Первой мировой войны, служил на подводных лодках. С 1919 года во ВСЮР и Русской Армии: в Черноморском флоте до эвакуации Крыма был командиром подводной лодки «Тюлень», которую привёл в Бизерту. Старший лейтенант. В 1921—1923 годах в эмиграции в Германии, член Союза взаимопомощи служивших в российском флоте в Берлине, с 1923 — в США (Коннектикут). В 1929—1959 годах работал в Стратфорде на заводе Сикорского, умер в 1981 году.

Младший сын Павел учился с 1916 года в Морском корпусе (образование не закончил), гардемарин. В эмиграции в США, с 1923 член Общества бывших русских морских офицеров в Америке. Умер 10 сентября 1955 года в Кембридже (Нью-Йорк).

Литература

• Волков С. В. Офицеры флота и морского ведомства: Опыт мартиролога. — М.: Русский путь, 2004. — С. 353. — 2000 экз. — ISBN 5-85887-201-8.
• Волков С. В. Белое движение. Энциклопедия Гражданской войны. — М..; — СПб..: «Нева»; «ОЛМА-ПРЕСС», 2002. — С. 3000.
• Крестьянинов В. Я., Молодцов С. В. Эскадренные броненосцы типа «Пересвет». — СПб.: «Гангут», 2007. — 124 с. — ISBN 5-85875-053-2.
• [www.tez-rus.net/ViewGood40563.html Русские в Северной Америке. Биографический словарь] / Александров К. М., Терещук А. В.. — Хэмден (Коннектикут, США) — Сан-Франциско (США) — СПб. (Россия), 2005. — С. 382. — 599 с. — ISBN 5-8465-0388-8.
• Колесников И. [hristianin.baptist.org.ru/index.php?option=com_content&task=view&id=160&Itemid=36 По поводу кончины брата В. Х. Оффенберга] // «Христианин» : Журнал. — 1928. — № 6.

Отрывок, характеризующий Оффенберг, Владимир Христианович

– А я стал втрое богаче, – сказал Пьер. Пьер, несмотря на то, что долги жены и необходимость построек изменили его дела, продолжал рассказывать, что он стал втрое богаче.
– Что я выиграл несомненно, – сказал он, – так это свободу… – начал он было серьезно; но раздумал продолжать, заметив, что это был слишком эгоистический предмет разговора.
– А вы строитесь?
– Да, Савельич велит.
– Скажите, вы не знали еще о кончине графини, когда остались в Москве? – сказала княжна Марья и тотчас же покраснела, заметив, что, делая этот вопрос вслед за его словами о том, что он свободен, она приписывает его словам такое значение, которого они, может быть, не имели.
– Нет, – отвечал Пьер, не найдя, очевидно, неловким то толкование, которое дала княжна Марья его упоминанию о своей свободе. – Я узнал это в Орле, и вы не можете себе представить, как меня это поразило. Мы не были примерные супруги, – сказал он быстро, взглянув на Наташу и заметив в лице ее любопытство о том, как он отзовется о своей жене. – Но смерть эта меня страшно поразила. Когда два человека ссорятся – всегда оба виноваты. И своя вина делается вдруг страшно тяжела перед человеком, которого уже нет больше. И потом такая смерть… без друзей, без утешения. Мне очень, очень жаль еe, – кончил он и с удовольствием заметил радостное одобрение на лице Наташи.
– Да, вот вы опять холостяк и жених, – сказала княжна Марья.
Пьер вдруг багрово покраснел и долго старался не смотреть на Наташу. Когда он решился взглянуть на нее, лицо ее было холодно, строго и даже презрительно, как ему показалось.
– Но вы точно видели и говорили с Наполеоном, как нам рассказывали? – сказала княжна Марья.
Пьер засмеялся.
– Ни разу, никогда. Всегда всем кажется, что быть в плену – значит быть в гостях у Наполеона. Я не только не видал его, но и не слыхал о нем. Я был гораздо в худшем обществе.
Ужин кончался, и Пьер, сначала отказывавшийся от рассказа о своем плене, понемногу вовлекся в этот рассказ.
– Но ведь правда, что вы остались, чтоб убить Наполеона? – спросила его Наташа, слегка улыбаясь. – Я тогда догадалась, когда мы вас встретили у Сухаревой башни; помните?
Пьер признался, что это была правда, и с этого вопроса, понемногу руководимый вопросами княжны Марьи и в особенности Наташи, вовлекся в подробный рассказ о своих похождениях.
Сначала он рассказывал с тем насмешливым, кротким взглядом, который он имел теперь на людей и в особенности на самого себя; но потом, когда он дошел до рассказа об ужасах и страданиях, которые он видел, он, сам того не замечая, увлекся и стал говорить с сдержанным волнением человека, в воспоминании переживающего сильные впечатления.
Княжна Марья с кроткой улыбкой смотрела то на Пьера, то на Наташу. Она во всем этом рассказе видела только Пьера и его доброту. Наташа, облокотившись на руку, с постоянно изменяющимся, вместе с рассказом, выражением лица, следила, ни на минуту не отрываясь, за Пьером, видимо, переживая с ним вместе то, что он рассказывал. Не только ее взгляд, но восклицания и короткие вопросы, которые она делала, показывали Пьеру, что из того, что он рассказывал, она понимала именно то, что он хотел передать. Видно было, что она понимала не только то, что он рассказывал, но и то, что он хотел бы и не мог выразить словами. Про эпизод свой с ребенком и женщиной, за защиту которых он был взят, Пьер рассказал таким образом:
– Это было ужасное зрелище, дети брошены, некоторые в огне… При мне вытащили ребенка… женщины, с которых стаскивали вещи, вырывали серьги…
Пьер покраснел и замялся.
– Тут приехал разъезд, и всех тех, которые не грабили, всех мужчин забрали. И меня.
– Вы, верно, не все рассказываете; вы, верно, сделали что нибудь… – сказала Наташа и помолчала, – хорошее.
Пьер продолжал рассказывать дальше. Когда он рассказывал про казнь, он хотел обойти страшные подробности; но Наташа требовала, чтобы он ничего не пропускал.
Пьер начал было рассказывать про Каратаева (он уже встал из за стола и ходил, Наташа следила за ним глазами) и остановился.
– Нет, вы не можете понять, чему я научился у этого безграмотного человека – дурачка.
– Нет, нет, говорите, – сказала Наташа. – Он где же?
– Его убили почти при мне. – И Пьер стал рассказывать последнее время их отступления, болезнь Каратаева (голос его дрожал беспрестанно) и его смерть.
Пьер рассказывал свои похождения так, как он никогда их еще не рассказывал никому, как он сам с собою никогда еще не вспоминал их. Он видел теперь как будто новое значение во всем том, что он пережил. Теперь, когда он рассказывал все это Наташе, он испытывал то редкое наслаждение, которое дают женщины, слушая мужчину, – не умные женщины, которые, слушая, стараются или запомнить, что им говорят, для того чтобы обогатить свой ум и при случае пересказать то же или приладить рассказываемое к своему и сообщить поскорее свои умные речи, выработанные в своем маленьком умственном хозяйстве; а то наслажденье, которое дают настоящие женщины, одаренные способностью выбирания и всасыванья в себя всего лучшего, что только есть в проявлениях мужчины. Наташа, сама не зная этого, была вся внимание: она не упускала ни слова, ни колебания голоса, ни взгляда, ни вздрагиванья мускула лица, ни жеста Пьера. Она на лету ловила еще не высказанное слово и прямо вносила в свое раскрытое сердце, угадывая тайный смысл всей душевной работы Пьера.
Княжна Марья понимала рассказ, сочувствовала ему, но она теперь видела другое, что поглощало все ее внимание; она видела возможность любви и счастия между Наташей и Пьером. И в первый раз пришедшая ей эта мысль наполняла ее душу радостию.
Было три часа ночи. Официанты с грустными и строгими лицами приходили переменять свечи, но никто не замечал их.
Пьер кончил свой рассказ. Наташа блестящими, оживленными глазами продолжала упорно и внимательно глядеть на Пьера, как будто желая понять еще то остальное, что он не высказал, может быть. Пьер в стыдливом и счастливом смущении изредка взглядывал на нее и придумывал, что бы сказать теперь, чтобы перевести разговор на другой предмет. Княжна Марья молчала. Никому в голову не приходило, что три часа ночи и что пора спать.
– Говорят: несчастия, страдания, – сказал Пьер. – Да ежели бы сейчас, сию минуту мне сказали: хочешь оставаться, чем ты был до плена, или сначала пережить все это? Ради бога, еще раз плен и лошадиное мясо. Мы думаем, как нас выкинет из привычной дорожки, что все пропало; а тут только начинается новое, хорошее. Пока есть жизнь, есть и счастье. Впереди много, много. Это я вам говорю, – сказал он, обращаясь к Наташе.
– Да, да, – сказала она, отвечая на совсем другое, – и я ничего бы не желала, как только пережить все сначала.
Пьер внимательно посмотрел на нее.
– Да, и больше ничего, – подтвердила Наташа.
– Неправда, неправда, – закричал Пьер. – Я не виноват, что я жив и хочу жить; и вы тоже.
Вдруг Наташа опустила голову на руки и заплакала.
– Что ты, Наташа? – сказала княжна Марья.
– Ничего, ничего. – Она улыбнулась сквозь слезы Пьеру. – Прощайте, пора спать.
Пьер встал и простился.

Княжна Марья и Наташа, как и всегда, сошлись в спальне. Они поговорили о том, что рассказывал Пьер. Княжна Марья не говорила своего мнения о Пьере. Наташа тоже не говорила о нем.
– Ну, прощай, Мари, – сказала Наташа. – Знаешь, я часто боюсь, что мы не говорим о нем (князе Андрее), как будто мы боимся унизить наше чувство, и забываем.
Княжна Марья тяжело вздохнула и этим вздохом признала справедливость слов Наташи; но словами она не согласилась с ней.
– Разве можно забыть? – сказала она.
– Мне так хорошо было нынче рассказать все; и тяжело, и больно, и хорошо. Очень хорошо, – сказала Наташа, – я уверена, что он точно любил его. От этого я рассказала ему… ничего, что я рассказала ему? – вдруг покраснев, спросила она.
– Пьеру? О нет! Какой он прекрасный, – сказала княжна Марья.
– Знаешь, Мари, – вдруг сказала Наташа с шаловливой улыбкой, которой давно не видала княжна Марья на ее лице. – Он сделался какой то чистый, гладкий, свежий; точно из бани, ты понимаешь? – морально из бани. Правда?
– Да, – сказала княжна Марья, – он много выиграл.
– И сюртучок коротенький, и стриженые волосы; точно, ну точно из бани… папа, бывало…
– Я понимаю, что он (князь Андрей) никого так не любил, как его, – сказала княжна Марья.
– Да, и он особенный от него. Говорят, что дружны мужчины, когда совсем особенные. Должно быть, это правда. Правда, он совсем на него не похож ничем?
– Да, и чудесный.
– Ну, прощай, – отвечала Наташа. И та же шаловливая улыбка, как бы забывшись, долго оставалась на ее лице.


Пьер долго не мог заснуть в этот день; он взад и вперед ходил по комнате, то нахмурившись, вдумываясь во что то трудное, вдруг пожимая плечами и вздрагивая, то счастливо улыбаясь.
Он думал о князе Андрее, о Наташе, об их любви, и то ревновал ее к прошедшему, то упрекал, то прощал себя за это. Было уже шесть часов утра, а он все ходил по комнате.
«Ну что ж делать. Уж если нельзя без этого! Что ж делать! Значит, так надо», – сказал он себе и, поспешно раздевшись, лег в постель, счастливый и взволнованный, но без сомнений и нерешительностей.
«Надо, как ни странно, как ни невозможно это счастье, – надо сделать все для того, чтобы быть с ней мужем и женой», – сказал он себе.
Пьер еще за несколько дней перед этим назначил в пятницу день своего отъезда в Петербург. Когда он проснулся, в четверг, Савельич пришел к нему за приказаниями об укладке вещей в дорогу.
«Как в Петербург? Что такое Петербург? Кто в Петербурге? – невольно, хотя и про себя, спросил он. – Да, что то такое давно, давно, еще прежде, чем это случилось, я зачем то собирался ехать в Петербург, – вспомнил он. – Отчего же? я и поеду, может быть. Какой он добрый, внимательный, как все помнит! – подумал он, глядя на старое лицо Савельича. – И какая улыбка приятная!» – подумал он.
– Что ж, все не хочешь на волю, Савельич? – спросил Пьер.
– Зачем мне, ваше сиятельство, воля? При покойном графе, царство небесное, жили и при вас обиды не видим.
– Ну, а дети?
– И дети проживут, ваше сиятельство: за такими господами жить можно.
– Ну, а наследники мои? – сказал Пьер. – Вдруг я женюсь… Ведь может случиться, – прибавил он с невольной улыбкой.
– И осмеливаюсь доложить: хорошее дело, ваше сиятельство.
«Как он думает это легко, – подумал Пьер. – Он не знает, как это страшно, как опасно. Слишком рано или слишком поздно… Страшно!»
– Как же изволите приказать? Завтра изволите ехать? – спросил Савельич.
– Нет; я немножко отложу. Я тогда скажу. Ты меня извини за хлопоты, – сказал Пьер и, глядя на улыбку Савельича, подумал: «Как странно, однако, что он не знает, что теперь нет никакого Петербурга и что прежде всего надо, чтоб решилось то. Впрочем, он, верно, знает, но только притворяется. Поговорить с ним? Как он думает? – подумал Пьер. – Нет, после когда нибудь».
За завтраком Пьер сообщил княжне, что он был вчера у княжны Марьи и застал там, – можете себе представить кого? – Натали Ростову.
Княжна сделала вид, что она в этом известии не видит ничего более необыкновенного, как в том, что Пьер видел Анну Семеновну.
– Вы ее знаете? – спросил Пьер.
– Я видела княжну, – отвечала она. – Я слышала, что ее сватали за молодого Ростова. Это было бы очень хорошо для Ростовых; говорят, они совсем разорились.
– Нет, Ростову вы знаете?
– Слышала тогда только про эту историю. Очень жалко.
«Нет, она не понимает или притворяется, – подумал Пьер. – Лучше тоже не говорить ей».
Княжна также приготавливала провизию на дорогу Пьеру.
«Как они добры все, – думал Пьер, – что они теперь, когда уж наверное им это не может быть более интересно, занимаются всем этим. И все для меня; вот что удивительно».
В этот же день к Пьеру приехал полицеймейстер с предложением прислать доверенного в Грановитую палату для приема вещей, раздаваемых нынче владельцам.
«Вот и этот тоже, – думал Пьер, глядя в лицо полицеймейстера, – какой славный, красивый офицер и как добр! Теперь занимается такими пустяками. А еще говорят, что он не честен и пользуется. Какой вздор! А впрочем, отчего же ему и не пользоваться? Он так и воспитан. И все так делают. А такое приятное, доброе лицо, и улыбается, глядя на меня».