Питоль, Серхио
| Питоль, Серхио | |
| Sergio Pitol | |
| Дата рождения: | |
|---|---|
| Место рождения: | |
| Гражданство: | |
| Род деятельности: |
писатель, переводчик, дипломат |
| Язык произведений: | |
Се́рхио Пито́ль Демене́ги (исп. Sergio Pitol Demeneghi; род. 18 марта 1933, Пуэбла) — мексиканский писатель, переводчик и дипломат.
Родился 18 марта 1933 года в столице штата Пуэбла (исп. Puebla) городе Пуэбла-де-Сарагоса (исп. Puebla de Zaragoza)[1].
Содержание
Образование и работа
Он окончил Мексиканский национальный автономный университет (исп. Universidad Nacional Autónoma de México) и там же стал преподавать, потом работал в Университете Веракруса (исп. Universidad Veracruzana) и Бристольском университете. С 1960 года состоял на службе во внешнеполитическом ведомстве Мексики как атташе по культуре при посольствах в Париже, Варшаве, Будапеште, Москве и Праге (благодаря своим личным ходатайствам, он остался работать в Москве[2], по его словам, это произошло под влиянием русской литературы вообще и Льва Толстого в частности)[3].
Также он работал в Риме, Пекине и Барселоне. В столице Каталонии он прожил с 1969 по 1972 год работая переводчиком для различных издательств, среди которых были Seix Barral, Tusquets, Anagrama (это издательство также публиковало его произведения в Испании)[4].
Серхио Питоль также известен как переводчик на испанский язык классиков мировой литературы. С английского он переводил Джейн Остин, Джозефа Конрада, Генри Джеймса, с русского — Чехова[5] и других.
Премии
Свою первую литературную премию — премию Хавьера Вильяуррутиа (исп. Premio Xavier Villaurrutia) — Серхио Питоль получил в 1981 году за рассказ Бухарский ноктюрн (исп. Nocturno de Bujara)[6]. В 1984 году ему была вручена премия Эрральде (исп. Premio Herralde de Novela) за роман Парад любви (исп. El desfile del amor)[7]. В 1999 ему была присуждена Премия Хуана Рульфо, в 2005 году он стал лауреатом самой престижной премии в испаноязычной литературе «Мигель де Сервантес» (исп. Premio Miguel de Cervantes)[8].
Произведения
- No hay tal lugar (1967)
- Infierno de todos (1971)
- Los climas (1972)
- El tañido de una flauta (1973)
- Asimetría (1980)
- Nocturno de Bujara (1981)
- Cementerio de tordos (1982)
- Juegos florales (1985)
- El desfile del amor (1985)
- Domar a la divina garza (1988)
- Vals de Mefisto (1989)
- La casa de la tribu (1989)
- La vida conyugal (1991)
- El arte de la fuga (1996)
- La Casa de la Tribu (1996)
- Todos los cuentos más uno (1998)
- Soñar con la realidad (1998)
- El viaje (2000)
- Todo está en todas las cosas (2000)
- De la realidad a la literatura (2002)
- Obras reunidas II (2003)
- Obras reunidas III (2004)
- El mago de Viena (2005)
- Trilogía de la memoria (2007)
Напишите отзыв о статье "Питоль, Серхио"
Примечания
- ↑ [www.casamerica.es/casa-de-america-virtual/visitas-ilustres/sergio-pitol Биография и библиография Серхио Питоля] (исп.)
- ↑ [moscu.cervantes.es/FichasCultura/Ficha20274_54_8.htm Лекция "Конец Советского Союза как литературный опыт и мои рассказы] (исп.)
- ↑ [www.letraslibres.com/index.php?art=6584 Отрывки из «Московского дневника» Серхио Питоля] (исп.)
- ↑ [www.casadelasamericas.com/semanautor/pitol/bitacora.htm Биография Серхио Питоля] (исп.)
- ↑ [www.cultradio.ru/doc.html?id=57748&cid=44 Радио «Культура»]
- ↑ [www.epdlp.com/premios.php?premio=Xavier%20Villaurrutia Список лауреатов премии Хавьера Вильяуррутиа] (исп.)
- ↑ [www.lecturalia.com/libro/18128/el-desfile-del-amor «Парад любви» Серхио Питоля получил премию Эрральде] (исп.)
- ↑ [www.rian.ru/culture/20051201/42285242.html Литературная премия имени Сервантеса присуждена мексиканцу Питолю]
Отрывок, характеризующий Питоль, Серхио
В это время неслышными шагами, с деловым, озабоченным и вместе христиански кротким видом, никогда не покидавшим ее, вошла в комнату Анна Михайловна. Несмотря на то, что каждый день Анна Михайловна заставала графа в халате, всякий раз он конфузился при ней и просил извинения за свой костюм.– Ничего, граф, голубчик, – сказала она, кротко закрывая глаза. – А к Безухому я съезжу, – сказала она. – Пьер приехал, и теперь мы всё достанем, граф, из его оранжерей. Мне и нужно было видеть его. Он мне прислал письмо от Бориса. Слава Богу, Боря теперь при штабе.
Граф обрадовался, что Анна Михайловна брала одну часть его поручений, и велел ей заложить маленькую карету.
– Вы Безухову скажите, чтоб он приезжал. Я его запишу. Что он с женой? – спросил он.
Анна Михайловна завела глаза, и на лице ее выразилась глубокая скорбь…
– Ах, мой друг, он очень несчастлив, – сказала она. – Ежели правда, что мы слышали, это ужасно. И думали ли мы, когда так радовались его счастию! И такая высокая, небесная душа, этот молодой Безухов! Да, я от души жалею его и постараюсь дать ему утешение, которое от меня будет зависеть.
– Да что ж такое? – спросили оба Ростова, старший и младший.
Анна Михайловна глубоко вздохнула: – Долохов, Марьи Ивановны сын, – сказала она таинственным шопотом, – говорят, совсем компрометировал ее. Он его вывел, пригласил к себе в дом в Петербурге, и вот… Она сюда приехала, и этот сорви голова за ней, – сказала Анна Михайловна, желая выразить свое сочувствие Пьеру, но в невольных интонациях и полуулыбкою выказывая сочувствие сорви голове, как она назвала Долохова. – Говорят, сам Пьер совсем убит своим горем.
– Ну, всё таки скажите ему, чтоб он приезжал в клуб, – всё рассеется. Пир горой будет.
На другой день, 3 го марта, во 2 м часу по полудни, 250 человек членов Английского клуба и 50 человек гостей ожидали к обеду дорогого гостя и героя Австрийского похода, князя Багратиона. В первое время по получении известия об Аустерлицком сражении Москва пришла в недоумение. В то время русские так привыкли к победам, что, получив известие о поражении, одни просто не верили, другие искали объяснений такому странному событию в каких нибудь необыкновенных причинах. В Английском клубе, где собиралось всё, что было знатного, имеющего верные сведения и вес, в декабре месяце, когда стали приходить известия, ничего не говорили про войну и про последнее сражение, как будто все сговорились молчать о нем. Люди, дававшие направление разговорам, как то: граф Ростопчин, князь Юрий Владимирович Долгорукий, Валуев, гр. Марков, кн. Вяземский, не показывались в клубе, а собирались по домам, в своих интимных кружках, и москвичи, говорившие с чужих голосов (к которым принадлежал и Илья Андреич Ростов), оставались на короткое время без определенного суждения о деле войны и без руководителей. Москвичи чувствовали, что что то нехорошо и что обсуждать эти дурные вести трудно, и потому лучше молчать. Но через несколько времени, как присяжные выходят из совещательной комнаты, появились и тузы, дававшие мнение в клубе, и всё заговорило ясно и определенно. Были найдены причины тому неимоверному, неслыханному и невозможному событию, что русские были побиты, и все стало ясно, и во всех углах Москвы заговорили одно и то же. Причины эти были: измена австрийцев, дурное продовольствие войска, измена поляка Пшебышевского и француза Ланжерона, неспособность Кутузова, и (потихоньку говорили) молодость и неопытность государя, вверившегося дурным и ничтожным людям. Но войска, русские войска, говорили все, были необыкновенны и делали чудеса храбрости. Солдаты, офицеры, генералы – были герои. Но героем из героев был князь Багратион, прославившийся своим Шенграбенским делом и отступлением от Аустерлица, где он один провел свою колонну нерасстроенною и целый день отбивал вдвое сильнейшего неприятеля. Тому, что Багратион выбран был героем в Москве, содействовало и то, что он не имел связей в Москве, и был чужой. В лице его отдавалась должная честь боевому, простому, без связей и интриг, русскому солдату, еще связанному воспоминаниями Итальянского похода с именем Суворова. Кроме того в воздаянии ему таких почестей лучше всего показывалось нерасположение и неодобрение Кутузову.
