Понятовска, Элена

Элена Понятовска
Elena Poniatowska
Писательница, журналистка
Дата рождения:	19 мая 1932(1932-05-19) (91 год)
Место рождения:	Париж

Элéна Понятóвска, собственно княгиня Hélène Elizabeth Louise Amélie Paula Dolores Poniatowska Amor (исп. Elena Poniatowska, 19 мая 1932, Париж) — мексиканская писательница, журналистка, политический активист левого толка.

Биография

Отец — князь Jean Joseph Evremond Sperry Poniatowski, праправнук Станислава Понятовского, племянника последнего польского короля Станислава II Августа Понятовского. Среди предков Элены Понятовской (по линии пра-прабабушки отца) — французский король Людовик XV, представители французской аристократии, политические и государственные деятели Франции. Мать — французского происхождения, принадлежала к мексиканской знати.

Во время Второй мировой войны семья покинула Европу, в 1942 году обосновалась в Мехико. В 1943—1953 годах Элена училась в США. По возвращении в Мексику занялась журналистикой и литературой. Также сняла несколько короткометражных фильмов (о Хуане де ла Крус, Хосе Клементе Ороско).

Творчество

Её романы соединяют художественный вымысел с журналистским расследованием. Так написаны её наиболее известные книги «Ночь в Тлателолько» (1971, о кровавой расправе мексиканских властей со студенческими демонстрациями на фоне Олимпийских игр в Мехико 1968), «Тиниссима» (1992, о Тине Модотти), Леонора (2011, о Леоноре Каррингтон) и др.

Политическая активность

В 1994 году взяла интервью у субкоманданте Маркоса. На национальных президентских выборах 2006 активно поддерживала кандидата от Революционно-демократической партии Андреса Мануэля Лопеса Обрадора. В июле того же года выступила с осуждением израильских бомбардировок Ливана (Вторая ливанская война).

Книги

• 1954: Lilus Kikus (роман с элементами автобиографии, иллюстрации Леоноры Каррингтон)
• 1956: Melés y Teleo. Apuntes para una comedia
• 1961: Palabras cruzadas. Crónicas
• 1963: Todo empezó el domingo
• 1969 : Hasta no verte, Jesús mío
• 1971 : La noche de Tlatelolco. Testimonios de historia oral
• 1978 : Querido Diego, te abraza Quiela (роман о Диего Ривере)
• 1979 : De noche vienes
• 1979 : Gaby Brimmer
• 1980 : Fuerte es el silencio
• 1982 : Domingo 7
• 1982 : El último guajolote
• 1988 : La « Flor de Lis» (автобиографический роман)
• 1988 : Nada, nadie. Las voces del temblor (хроника землетрясения в Мехико, 1985)
• 1992 : Tinísima
• 1994 : Luz y luna, las lunitas
• 1996 : Paseo de la reforma
• 1998 : Octavio Paz, las palabras del árbol (об Октавио Пасе)
• 1999 : Las soldaderas (о женщинах Мексиканской революции)
• 2000 : Las mil y una… La herida de Paulina
• 2000 : Juan Soriano. Niño de mil años (о мексиканском художнике и скульпторе Хуане Сориано)
• 2000 : Las siete cabritas
• 2001 : Mariana Yampolsky y la buganvillia (о мексиканской фотохудожнице Мариане Ямпольски)
• 2001 : La piel del cielo (роман)
• 2003 : Tlapalería(новеллы)
• 2006 : El tren pasa primero (роман)
• 2007 : Amanecer en el Zócalo. Los 50 días que confrontaron a México (хроника)
• 2008 : Jardín de Francia
• 2011 : Leonora (биография Леоноры Каррингтон, премия Библиотеки Бреве)
• 2013 : El universo o nada. Biografía del estrellero Guillermo Haro (2013)

Признание

Книги Понятовской переведены на основные европейские языки. Ей присуждены премия Хавьера Вильуррутьи (1971), Национальная премия по журналистике (1979), премия Альфагуара (2001), премия Ромуло Гальегоса (2007), орден Почётного легиона (2004), Премия Сервантеса (2013). Она — почётный доктор Национального независимого университета в Мехико (2001) и других университетов Мексики и США, почётный доктор Университета Париж VIII (2011). В 2007 мексиканским правительством учреждена Международная поэтическая премия Элены Понятовской.

Литература

• Jorgensen B.E. The writing of Elena Poniatowska: engaging dialogues. Austin: University of Texas Press, 1994
• Pino-Ojeda W. Sobre castas y puentes: conversaciones con Elena Poniatowska, Rosario Ferré y Diamela Eltit. Providencia: Editorial Cuarto Propio, 2000
• Bird L.C. Elena Poniatowska and the literary collage. New York: P. Lang, 2000
• Schuessler M.K. Elenísima: ingenio y figura de Elena Poniatowska. México: Editorial Diana, 2003 (англ.пер. 2007)
• Perilli C. Catálogo de ángeles mexicanos: Elena Poniatowska. Rosario: Beatriz Viterbo Editora, 2006

Ссылки

• [www.escritoras.com/escritoras/escritora.php?i=929269436 Биография]  (исп.)
• [bluehawk.monmouth.edu/~pgacarti/P_Poniatowska_Elena.htm]  (исп.)
• [www.imdb.com/name/nm0690426 Элена Понятовска на сайте IMDB]

Отрывок, характеризующий Понятовска, Элена

– Ну что ж, граф Петр Кирилыч, как ополченье то собирать будут, и вам придется на коня? – сказал старый граф, обращаясь к Пьеру.
Пьер был молчалив и задумчив во все время этого обеда. Он, как бы не понимая, посмотрел на графа при этом обращении.
– Да, да, на войну, – сказал он, – нет! Какой я воин! А впрочем, все так странно, так странно! Да я и сам не понимаю. Я не знаю, я так далек от военных вкусов, но в теперешние времена никто за себя отвечать не может.
После обеда граф уселся покойно в кресло и с серьезным лицом попросил Соню, славившуюся мастерством чтения, читать.
– «Первопрестольной столице нашей Москве.
Неприятель вошел с великими силами в пределы России. Он идет разорять любезное наше отечество», – старательно читала Соня своим тоненьким голоском. Граф, закрыв глаза, слушал, порывисто вздыхая в некоторых местах.
Наташа сидела вытянувшись, испытующе и прямо глядя то на отца, то на Пьера.
Пьер чувствовал на себе ее взгляд и старался не оглядываться. Графиня неодобрительно и сердито покачивала головой против каждого торжественного выражения манифеста. Она во всех этих словах видела только то, что опасности, угрожающие ее сыну, еще не скоро прекратятся. Шиншин, сложив рот в насмешливую улыбку, очевидно приготовился насмехаться над тем, что первое представится для насмешки: над чтением Сони, над тем, что скажет граф, даже над самым воззванием, ежели не представится лучше предлога.
Прочтя об опасностях, угрожающих России, о надеждах, возлагаемых государем на Москву, и в особенности на знаменитое дворянство, Соня с дрожанием голоса, происходившим преимущественно от внимания, с которым ее слушали, прочла последние слова: «Мы не умедлим сами стать посреди народа своего в сей столице и в других государства нашего местах для совещания и руководствования всеми нашими ополчениями, как ныне преграждающими пути врагу, так и вновь устроенными на поражение оного, везде, где только появится. Да обратится погибель, в которую он мнит низринуть нас, на главу его, и освобожденная от рабства Европа да возвеличит имя России!»
– Вот это так! – вскрикнул граф, открывая мокрые глаза и несколько раз прерываясь от сопенья, как будто к носу ему подносили склянку с крепкой уксусной солью. – Только скажи государь, мы всем пожертвуем и ничего не пожалеем.
Шиншин еще не успел сказать приготовленную им шутку на патриотизм графа, как Наташа вскочила с своего места и подбежала к отцу.
– Что за прелесть, этот папа! – проговорила она, целуя его, и она опять взглянула на Пьера с тем бессознательным кокетством, которое вернулось к ней вместе с ее оживлением.
– Вот так патриотка! – сказал Шиншин.
– Совсем не патриотка, а просто… – обиженно отвечала Наташа. – Вам все смешно, а это совсем не шутка…
– Какие шутки! – повторил граф. – Только скажи он слово, мы все пойдем… Мы не немцы какие нибудь…
– А заметили вы, – сказал Пьер, – что сказало: «для совещания».
– Ну уж там для чего бы ни было…
В это время Петя, на которого никто не обращал внимания, подошел к отцу и, весь красный, ломающимся, то грубым, то тонким голосом, сказал:
– Ну теперь, папенька, я решительно скажу – и маменька тоже, как хотите, – я решительно скажу, что вы пустите меня в военную службу, потому что я не могу… вот и всё…
Графиня с ужасом подняла глаза к небу, всплеснула руками и сердито обратилась к мужу.
– Вот и договорился! – сказала она.
Но граф в ту же минуту оправился от волнения.
– Ну, ну, – сказал он. – Вот воин еще! Глупости то оставь: учиться надо.
– Это не глупости, папенька. Оболенский Федя моложе меня и тоже идет, а главное, все равно я не могу ничему учиться теперь, когда… – Петя остановился, покраснел до поту и проговорил таки: – когда отечество в опасности.
– Полно, полно, глупости…
– Да ведь вы сами сказали, что всем пожертвуем.
– Петя, я тебе говорю, замолчи, – крикнул граф, оглядываясь на жену, которая, побледнев, смотрела остановившимися глазами на меньшого сына.
– А я вам говорю. Вот и Петр Кириллович скажет…
– Я тебе говорю – вздор, еще молоко не обсохло, а в военную службу хочет! Ну, ну, я тебе говорю, – и граф, взяв с собой бумаги, вероятно, чтобы еще раз прочесть в кабинете перед отдыхом, пошел из комнаты.
– Петр Кириллович, что ж, пойдем покурить…
Пьер находился в смущении и нерешительности. Непривычно блестящие и оживленные глаза Наташи беспрестанно, больше чем ласково обращавшиеся на него, привели его в это состояние.
– Нет, я, кажется, домой поеду…
– Как домой, да вы вечер у нас хотели… И то редко стали бывать. А эта моя… – сказал добродушно граф, указывая на Наташу, – только при вас и весела…