Союз ТМ-16

<tr><th colspan="2" cellspacing="0" cellpadding="2" style="background:#b0c4de; text-align: center">Эмблема</th></tr> <tr><td colspan="2" style="text-align: center;">
</td></tr> <tr><th colspan="2" cellspacing="0" cellpadding="2" style="background:#b0c4de; text-align: center">Связанные экспедиции</th></tr> <tr><td colspan="2">

Союз ТМ-16
Общие сведения
Полётные данные корабля
Название корабля	Союз ТМ-16
Ракета-носитель	Союз-У2
Стартовая площадка	Байконур Пл. 1
Запуск	24 января 1993 05:58:05 UTC
Стыковка	26 января 1993 07:31:17 UTC
Место стыковки	Мир, Кристалл
Расстыковка	22 июля 1993 03:00:30 UTC
Посадка	22 июля 1993 06:41:50 UTC
Место посадки	140 км от г. Джезказган
Длительность полёта	179 дней 0 часов 43 минуты 45 секунд
Количество витков	2793
Апогей	394 км
Перигей	393 км
Наклонение	51,6°
Период обращения	92,4 мин
Масса	7150 кг
NSSDC ID	[nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1993-005A 1993-005A]
SCN	[www.n2yo.com/satellite/?s=22319 22319]
Полётные данные экипажа
Членов экипажа	2 на взлёте, 3 при посадке
Позывной	«Вулкан»

Предыдущая	Следующая
Союз ТМ-15	Союз ТМ-17

</td></tr>

Союз ТМ-16 — пилотируемый космический аппарат из серии «Союз ТМ».

Экипаж

На взлёте

• Геннадий Манаков (2 полёт) — командир
• Александр Полещук (1 полёт) — бортинженер

На посадке

• Геннадий Манаков (2 полёт) — командир
• Александр Полещук (1 полёт) — бортинженер
• Жан-Пьер Эньере (1 полёт) — космонавт-исследователь

Описание полёта

«Союз ТМ-16» был первым и до сих пор единственным кораблём Союз, оснащённым нестандартной системой стыковки и пристыкованным не к основному модулю станции «Мир», либо модулю «Квант-1». На корабле впервые была применена система стыковки АПАС-89 (89 означает год разработки), представлявшая собой улучшенный вариант системы АПАС-75 (применявшейся во время миссий «Союз-Аполлон»). Эта система, в отличие от предыдущих, позволяла любому кораблю играть как активную, так и пассивную роль при стыковке. Данная система была разработана для обеспечения стыковки КК «Буран» к ОС «Мир». С этой целью на модуле «Кристалл» была установлена такая же система. Также подобной системой должны были оснащаться корабли серии «Союз» с тем, чтобы служить в роли спасательных кораблей при испытательных пилотируемых полётах системы «Буран». Такой «Союз» должен был находиться на Земле в состоянии готовности и при необходимости стартовать с одним космонавтом на борту с целью забрать космонавтов с «Бурана» и доставить их на «Мир» или на Землю.

После прекращения в 1992 году программы «Буран» единственный построенный «Союз» с такой системой стыковки был использован для доставки основного экипажа на ОС «Мир». «Союз ТМ-16» был пристыкован к модулю «Кристалл». Впоследствии система АПАС-89 применялась в программе «Мир-Шаттл», в некоторых модулях МКС и стыковочной системе Шаттлов для стыковки с МКС.

Ещё одной особенностью данной экспедиции был эксперимент «Знамя» по развёртыванию 20-метрового отражателя Солнца, доставленного кораблём «Прогресс М-15». При помощи этого отражателя планировалось изучить возможность применения таких отражателей для освещения больших наземных строек из космоса. Эксперимент прошел неудачно — полностью развернуть отражатель не удалось.

Научная программа экспедиции состояла из астрофизических, материаловедческих, биологических, медицинских и технологических экспериментов. Помимо этого были проведены 140 наблюдений Земли. При этом делались предсказания урожая, поиск полезных ископаемых, наблюдения вулканической активности в инфракрасном диапазоне и наблюдения за нерестовыми местами некоторых видов рыб. Во время экспедиции проводились измерения космического излучения, наблюдение звёзд в УФ диапазоне, исследования верхних слоёв атмосферы (в том числе за концентрацией озона). Были проведены поиски межпланетных пылевых облаков, рентгеновских источников и тяжёлых элементов в нашей галактике. Изучалось поведение и возможности применения расплавленных металлов в невесомости. Особенно исследовалось поведение процессов плавления и смешивания в присутствии электростатических и магнитных полей. Помимо этого измерялась степень облучения внутри станции и испытания теплозащитных красителей.

Во время двух выходов в космос 14 апреля и 18 июня было подготовлено перемещение двух солнечных батарей с модуля «Кристалл» на модуль «Квант». С этой целью был проложен кабель и установлен прибор позиционирования солнечных панелей. В конце выходов станция обследовалась на внешние повреждения и была починена антенна связи.

Провиант и расходные материалы доставлялись транспортными кораблями «Прогресс М-16», «М-17» и «М-18».

Ссылки

• [space.kursknet.ru/cosmos/russian/machines/stm16.sht Космический корабль «Союз ТМ-16»]

Отрывок, характеризующий Союз ТМ-16

– Ты спи, а я не могу, – отвечал первый голос, приблизившийся к окну. Она видимо совсем высунулась в окно, потому что слышно было шуршанье ее платья и даже дыханье. Всё затихло и окаменело, как и луна и ее свет и тени. Князь Андрей тоже боялся пошевелиться, чтобы не выдать своего невольного присутствия.
– Соня! Соня! – послышался опять первый голос. – Ну как можно спать! Да ты посмотри, что за прелесть! Ах, какая прелесть! Да проснись же, Соня, – сказала она почти со слезами в голосе. – Ведь этакой прелестной ночи никогда, никогда не бывало.
Соня неохотно что то отвечала.
– Нет, ты посмотри, что за луна!… Ах, какая прелесть! Ты поди сюда. Душенька, голубушка, поди сюда. Ну, видишь? Так бы вот села на корточки, вот так, подхватила бы себя под коленки, – туже, как можно туже – натужиться надо. Вот так!
– Полно, ты упадешь.
Послышалась борьба и недовольный голос Сони: «Ведь второй час».
– Ах, ты только всё портишь мне. Ну, иди, иди.
Опять всё замолкло, но князь Андрей знал, что она всё еще сидит тут, он слышал иногда тихое шевеленье, иногда вздохи.
– Ах… Боже мой! Боже мой! что ж это такое! – вдруг вскрикнула она. – Спать так спать! – и захлопнула окно.
«И дела нет до моего существования!» подумал князь Андрей в то время, как он прислушивался к ее говору, почему то ожидая и боясь, что она скажет что нибудь про него. – «И опять она! И как нарочно!» думал он. В душе его вдруг поднялась такая неожиданная путаница молодых мыслей и надежд, противоречащих всей его жизни, что он, чувствуя себя не в силах уяснить себе свое состояние, тотчас же заснул.


На другой день простившись только с одним графом, не дождавшись выхода дам, князь Андрей поехал домой.
Уже было начало июня, когда князь Андрей, возвращаясь домой, въехал опять в ту березовую рощу, в которой этот старый, корявый дуб так странно и памятно поразил его. Бубенчики еще глуше звенели в лесу, чем полтора месяца тому назад; всё было полно, тенисто и густо; и молодые ели, рассыпанные по лесу, не нарушали общей красоты и, подделываясь под общий характер, нежно зеленели пушистыми молодыми побегами.
Целый день был жаркий, где то собиралась гроза, но только небольшая тучка брызнула на пыль дороги и на сочные листья. Левая сторона леса была темна, в тени; правая мокрая, глянцовитая блестела на солнце, чуть колыхаясь от ветра. Всё было в цвету; соловьи трещали и перекатывались то близко, то далеко.
«Да, здесь, в этом лесу был этот дуб, с которым мы были согласны», подумал князь Андрей. «Да где он», подумал опять князь Андрей, глядя на левую сторону дороги и сам того не зная, не узнавая его, любовался тем дубом, которого он искал. Старый дуб, весь преображенный, раскинувшись шатром сочной, темной зелени, млел, чуть колыхаясь в лучах вечернего солнца. Ни корявых пальцев, ни болячек, ни старого недоверия и горя, – ничего не было видно. Сквозь жесткую, столетнюю кору пробились без сучков сочные, молодые листья, так что верить нельзя было, что этот старик произвел их. «Да, это тот самый дуб», подумал князь Андрей, и на него вдруг нашло беспричинное, весеннее чувство радости и обновления. Все лучшие минуты его жизни вдруг в одно и то же время вспомнились ему. И Аустерлиц с высоким небом, и мертвое, укоризненное лицо жены, и Пьер на пароме, и девочка, взволнованная красотою ночи, и эта ночь, и луна, – и всё это вдруг вспомнилось ему.
«Нет, жизнь не кончена в 31 год, вдруг окончательно, беспеременно решил князь Андрей. Мало того, что я знаю всё то, что есть во мне, надо, чтобы и все знали это: и Пьер, и эта девочка, которая хотела улететь в небо, надо, чтобы все знали меня, чтобы не для одного меня шла моя жизнь, чтоб не жили они так независимо от моей жизни, чтоб на всех она отражалась и чтобы все они жили со мною вместе!»

Возвратившись из своей поездки, князь Андрей решился осенью ехать в Петербург и придумал разные причины этого решенья. Целый ряд разумных, логических доводов, почему ему необходимо ехать в Петербург и даже служить, ежеминутно был готов к его услугам. Он даже теперь не понимал, как мог он когда нибудь сомневаться в необходимости принять деятельное участие в жизни, точно так же как месяц тому назад он не понимал, как могла бы ему притти мысль уехать из деревни. Ему казалось ясно, что все его опыты жизни должны были пропасть даром и быть бессмыслицей, ежели бы он не приложил их к делу и не принял опять деятельного участия в жизни. Он даже не понимал того, как на основании таких же бедных разумных доводов прежде очевидно было, что он бы унизился, ежели бы теперь после своих уроков жизни опять бы поверил в возможность приносить пользу и в возможность счастия и любви. Теперь разум подсказывал совсем другое. После этой поездки князь Андрей стал скучать в деревне, прежние занятия не интересовали его, и часто, сидя один в своем кабинете, он вставал, подходил к зеркалу и долго смотрел на свое лицо. Потом он отворачивался и смотрел на портрет покойницы Лизы, которая с взбитыми a la grecque [по гречески] буклями нежно и весело смотрела на него из золотой рамки. Она уже не говорила мужу прежних страшных слов, она просто и весело с любопытством смотрела на него. И князь Андрей, заложив назад руки, долго ходил по комнате, то хмурясь, то улыбаясь, передумывая те неразумные, невыразимые словом, тайные как преступление мысли, связанные с Пьером, с славой, с девушкой на окне, с дубом, с женской красотой и любовью, которые изменили всю его жизнь. И в эти то минуты, когда кто входил к нему, он бывал особенно сух, строго решителен и в особенности неприятно логичен.
– Mon cher, [Дорогой мой,] – бывало скажет входя в такую минуту княжна Марья, – Николушке нельзя нынче гулять: очень холодно.