Сражение при Добром

Сражение при Добром
Основной конфликт: Великая Северная война
Дата	30 августа (10) сентября 1708 года
Место	село Доброе, Мстиславское воеводство, Великое Княжество Литовское
Итог	Победа русских
Противники
Швеция Россия
Командующие
К. Г. Роос М. М. Голицын
Силы сторон
неизвестно неизвестно
Потери
от 1 до 2 тысяч убитыми и ранеными, 6 знамён 200 убитыми и более 1 тысячи ранеными

Сражение при селе Добром, по западным источникам сражение при Молятичах (швед. Slaget vid Malatitze) — сражение Северной войны, состоявшееся у села Доброе близ Молятичей 30 августа (10 сентября) 1708 года (31 августа по шведскому календарю) между русскими и шведскими авангардами. Закончилось победой русских войск.

Предыстория

После победы при Головчине 3 (14) июля 1708 года шведский король Карл XII занял Могилёв, переправился через Днепр, но дойдя до Черикова, неожиданно повернул на север к Мстиславлю. 8 сентября он остановился на ночлег на правом берегу протекающей с запада на восток реки Чёрная Натопа, у деревни Молятичи. Напротив, на левом берегу протекающей параллельно реки Белая Натопа, у села Доброе, расположились главные силы русской армии. От них к Горкам была выдвинута одна пехотная дивизия в качестве заслона от корпуса А. Л. Левенгаупта, двигающегося с обозом от Риги.

Вследствие острой нехватки продовольствия, а также невыгодных свойств местности (небольшие поляны, разделенные болотами) Карлу XII пришлось отказаться от сосредоточенного расположения, которого требовала близость противника (6-7 км). Правая колонна шведской армии (4 пехотных и 1 кавалерийский полк, всего до 5 тысяч человек) под началом генерала К. Г. Рооса расположились в 3 км от главного лагеря. При этом перед фронтом колонны находилась плотина через реку Чёрная Натопа, а сама река поворачивала к северу.

Имея точные данные о расположении шведской армии и об отдалении корпуса Рооса от главных сил, Пётр I решил воспользоваться ситуацией и нанести ему частное поражение. Для нападения были назначены два отряда: генерал-майора князя М. М. Голицына (8 пехотных батальонов: Преображенский, Семёновский, Ингерманландский, Астраханский, Киевский, Нарвский, Шлюссельбургский и Гренадерский) и генерал-лейтенанта Г. К. Флуга (30 кавалерийских эскадронов). Первый должен был атаковать противника с фронта, а второй обойти его с левого фланга. Предполагалось подойти к расположению шведов ночью на 10 сентября и с рассвета атаковать.

Отряд Рооса расположился на тесной поляне, в особенно неудобном положении находилась конница, не имеющая возможности двигаться. Карл XII намеревался перевести его в другое место, но нападение русских войск изменило планы короля.

Сражение

В ночь на 10 сентября князь Голицын с 8-ю батальонами, с помощью проводника перейдя с большими затруднениями, «по груди в воде», обе реки, небольшой приток и ряд болот под прикрытием темноты и тумана, а также сторожевых частей, преграждавших путь шведским разведчикам через плотину, незаметно подошёл к противнику. Оставив 3 батальона для охранения моста через Чёрную Натопу на случай отступления, он с остальными 5-ю батальонами на рассвете (в 6.00) обрушился на сторожевой полк колонны Рооса, который ввиду наступившего утра собирался расходиться по палаткам. Через три часа рукопашного боя шведы были сбиты с позиций. Только опоздание кавалерии Г. К. Флуга к полю боя спасло отряд Рооса от полного истребления.

Получив донесение о прибытии подкреплений, высланных Карлом XII на помощь Роосу, князь Голицын отказался от преследования противника и отошёл за Чёрную Натопу.

Оценка

Обе стороны заявили о своей победе: шведам удалось отбить нападение русских войск, русским — нанести поражение отряду К. Г. Рооса.

Особенности сражения:

• Изолированное положение шведского корпуса К. Г. Рооса.
• Неудачный состав русского отряда, когда в болотистой местности кавалерии было выделено больше, чем пехоты.
• Неудачное направление русской атаки со стороны села Доброе: Голицыну пришлось совершить две переправы, тогда как при атаке со стороны деревни Березка ниже слияния рек Чёрная и Белая Натопа пришлось бы переправляться только через Белую Натопу, по заранее построенному мосту.

В то же время М. М. Голицын проявил большое искусство, когда прекратил бой, нанеся поражение корпусу К. Г. Рооса и избежав столкновения с главными силами Карла XII.

Потери

Согласно письму Петра I к Ромодановскому, потери русских войск составили 1566 человек: 375 человек убитыми и 1191 ранеными. Шведы потеряли 6 знамён, 3 пушки, 1020 человек: около 300 человек убитыми и 700 ранеными.

По другим данным, потери составили: русских — 200 убитыми и более 1 тысячи ранеными, шведов — от 1 до 2 тысяч убитыми и ранеными, 6 знамён.

Последствия

Бой не отразился на общем положении дел на театре войны. Однако он являлся первой попыткой русских войск перейти в атаку против войск, возглавляемых самим шведским королём. Бой имел для молодой русской армии громадное моральное значение и сгладил горечь поражения у Головчина. Царь Петр в письме одному из своих дипломатов о сражении при Добром писал:

«Я как начал служить, такого огня и порядочного действия от наших солдат не слыхал и не видал (дай, боже, и впредь так!) и такого ещё в сей войне король шведский ни от кого сам не видал».

В письме Екатерине I он писал:

… «мы вчерашнего утра… на правое крыло короля шведского с осмью баталионами напали и по двачасном огню оного с помоштию Божиею с поля збили, знамена и протчая побрали. Правда, что я как стал служить, такой игрушки не видал. Аднакож сей танец в [о]чах горячего Карлуса изрядно станцовали».

Царь Пётр за этот подвиг возложил на князя М. М. Голицына орден Святого апостола Андрея Первозванного.

Литература

• Военная энциклопедия / Под ред. В. Ф. Новицкого и др. — СПб.: т-во И. В. Сытина, 1911—1915.
• П. О. Бобровский. История лейб-гвардии Преображенского полка. Том 2. — СПб. 1904.

См. также

• [www.e-reading-lib.com/chapter.php/1006982/8/Shirokorad_-_Mify_i_realii_Poltavskoy_bitvy.html А. Б. Широкорад. Мифы и реалии Полтавской битвы. 2010 год. Глава 8. Начало Русского похода Карла XII.] с картами сражений при Головчине и при Добром.

Отрывок, характеризующий Сражение при Добром

– Mot d'ordre! – не отвечая, сказал часовой, загораживая дорогу.
– Quand un officier fait sa ronde, les sentinelles ne demandent pas le mot d'ordre… – крикнул Долохов, вдруг вспыхнув, наезжая лошадью на часового. – Je vous demande si le colonel est ici? [Когда офицер объезжает цепь, часовые не спрашивают отзыва… Я спрашиваю, тут ли полковник?]
И, не дожидаясь ответа от посторонившегося часового, Долохов шагом поехал в гору.
Заметив черную тень человека, переходящего через дорогу, Долохов остановил этого человека и спросил, где командир и офицеры? Человек этот, с мешком на плече, солдат, остановился, близко подошел к лошади Долохова, дотрогиваясь до нее рукою, и просто и дружелюбно рассказал, что командир и офицеры были выше на горе, с правой стороны, на дворе фермы (так он называл господскую усадьбу).
Проехав по дороге, с обеих сторон которой звучал от костров французский говор, Долохов повернул во двор господского дома. Проехав в ворота, он слез с лошади и подошел к большому пылавшему костру, вокруг которого, громко разговаривая, сидело несколько человек. В котелке с краю варилось что то, и солдат в колпаке и синей шинели, стоя на коленях, ярко освещенный огнем, мешал в нем шомполом.
– Oh, c'est un dur a cuire, [С этим чертом не сладишь.] – говорил один из офицеров, сидевших в тени с противоположной стороны костра.
– Il les fera marcher les lapins… [Он их проберет…] – со смехом сказал другой. Оба замолкли, вглядываясь в темноту на звук шагов Долохова и Пети, подходивших к костру с своими лошадьми.
– Bonjour, messieurs! [Здравствуйте, господа!] – громко, отчетливо выговорил Долохов.
Офицеры зашевелились в тени костра, и один, высокий офицер с длинной шеей, обойдя огонь, подошел к Долохову.
– C'est vous, Clement? – сказал он. – D'ou, diable… [Это вы, Клеман? Откуда, черт…] – но он не докончил, узнав свою ошибку, и, слегка нахмурившись, как с незнакомым, поздоровался с Долоховым, спрашивая его, чем он может служить. Долохов рассказал, что он с товарищем догонял свой полк, и спросил, обращаясь ко всем вообще, не знали ли офицеры чего нибудь о шестом полку. Никто ничего не знал; и Пете показалось, что офицеры враждебно и подозрительно стали осматривать его и Долохова. Несколько секунд все молчали.
– Si vous comptez sur la soupe du soir, vous venez trop tard, [Если вы рассчитываете на ужин, то вы опоздали.] – сказал с сдержанным смехом голос из за костра.
Долохов отвечал, что они сыты и что им надо в ночь же ехать дальше.
Он отдал лошадей солдату, мешавшему в котелке, и на корточках присел у костра рядом с офицером с длинной шеей. Офицер этот, не спуская глаз, смотрел на Долохова и переспросил его еще раз: какого он был полка? Долохов не отвечал, как будто не слыхал вопроса, и, закуривая коротенькую французскую трубку, которую он достал из кармана, спрашивал офицеров о том, в какой степени безопасна дорога от казаков впереди их.
– Les brigands sont partout, [Эти разбойники везде.] – отвечал офицер из за костра.
Долохов сказал, что казаки страшны только для таких отсталых, как он с товарищем, но что на большие отряды казаки, вероятно, не смеют нападать, прибавил он вопросительно. Никто ничего не ответил.
«Ну, теперь он уедет», – всякую минуту думал Петя, стоя перед костром и слушая его разговор.
Но Долохов начал опять прекратившийся разговор и прямо стал расспрашивать, сколько у них людей в батальоне, сколько батальонов, сколько пленных. Спрашивая про пленных русских, которые были при их отряде, Долохов сказал:
– La vilaine affaire de trainer ces cadavres apres soi. Vaudrait mieux fusiller cette canaille, [Скверное дело таскать за собой эти трупы. Лучше бы расстрелять эту сволочь.] – и громко засмеялся таким странным смехом, что Пете показалось, французы сейчас узнают обман, и он невольно отступил на шаг от костра. Никто не ответил на слова и смех Долохова, и французский офицер, которого не видно было (он лежал, укутавшись шинелью), приподнялся и прошептал что то товарищу. Долохов встал и кликнул солдата с лошадьми.
«Подадут или нет лошадей?» – думал Петя, невольно приближаясь к Долохову.
Лошадей подали.
– Bonjour, messieurs, [Здесь: прощайте, господа.] – сказал Долохов.
Петя хотел сказать bonsoir [добрый вечер] и не мог договорить слова. Офицеры что то шепотом говорили между собою. Долохов долго садился на лошадь, которая не стояла; потом шагом поехал из ворот. Петя ехал подле него, желая и не смея оглянуться, чтоб увидать, бегут или не бегут за ними французы.
Выехав на дорогу, Долохов поехал не назад в поле, а вдоль по деревне. В одном месте он остановился, прислушиваясь.
– Слышишь? – сказал он.
Петя узнал звуки русских голосов, увидал у костров темные фигуры русских пленных. Спустившись вниз к мосту, Петя с Долоховым проехали часового, который, ни слова не сказав, мрачно ходил по мосту, и выехали в лощину, где дожидались казаки.
– Ну, теперь прощай. Скажи Денисову, что на заре, по первому выстрелу, – сказал Долохов и хотел ехать, но Петя схватился за него рукою.
– Нет! – вскрикнул он, – вы такой герой. Ах, как хорошо! Как отлично! Как я вас люблю.
– Хорошо, хорошо, – сказал Долохов, но Петя не отпускал его, и в темноте Долохов рассмотрел, что Петя нагибался к нему. Он хотел поцеловаться. Долохов поцеловал его, засмеялся и, повернув лошадь, скрылся в темноте.

Х
Вернувшись к караулке, Петя застал Денисова в сенях. Денисов в волнении, беспокойстве и досаде на себя, что отпустил Петю, ожидал его.
– Слава богу! – крикнул он. – Ну, слава богу! – повторял он, слушая восторженный рассказ Пети. – И чег'т тебя возьми, из за тебя не спал! – проговорил Денисов. – Ну, слава богу, тепег'ь ложись спать. Еще вздг'емнем до утг'а.
– Да… Нет, – сказал Петя. – Мне еще не хочется спать. Да я и себя знаю, ежели засну, так уж кончено. И потом я привык не спать перед сражением.
Петя посидел несколько времени в избе, радостно вспоминая подробности своей поездки и живо представляя себе то, что будет завтра. Потом, заметив, что Денисов заснул, он встал и пошел на двор.
На дворе еще было совсем темно. Дождик прошел, но капли еще падали с деревьев. Вблизи от караулки виднелись черные фигуры казачьих шалашей и связанных вместе лошадей. За избушкой чернелись две фуры, у которых стояли лошади, и в овраге краснелся догоравший огонь. Казаки и гусары не все спали: кое где слышались, вместе с звуком падающих капель и близкого звука жевания лошадей, негромкие, как бы шепчущиеся голоса.
Петя вышел из сеней, огляделся в темноте и подошел к фурам. Под фурами храпел кто то, и вокруг них стояли, жуя овес, оседланные лошади. В темноте Петя узнал свою лошадь, которую он называл Карабахом, хотя она была малороссийская лошадь, и подошел к ней.
– Ну, Карабах, завтра послужим, – сказал он, нюхая ее ноздри и целуя ее.
– Что, барин, не спите? – сказал казак, сидевший под фурой.