Бушеми, Стив
Поделись знанием:
– Ну, теперь все, – сказал Кутузов, подписывая последнюю бумагу, и, тяжело поднявшись и расправляя складки своей белой пухлой шеи, с повеселевшим лицом направился к двери.
Попадья, с бросившеюся кровью в лицо, схватилась за блюдо, которое, несмотря на то, что она так долго приготовлялась, она все таки не успела подать вовремя. И с низким поклоном она поднесла его Кутузову.
Глаза Кутузова прищурились; он улыбнулся, взял рукой ее за подбородок и сказал:
– И красавица какая! Спасибо, голубушка!
Он достал из кармана шаровар несколько золотых и положил ей на блюдо.
– Ну что, как живешь? – сказал Кутузов, направляясь к отведенной для него комнате. Попадья, улыбаясь ямочками на румяном лице, прошла за ним в горницу. Адъютант вышел к князю Андрею на крыльцо и приглашал его завтракать; через полчаса князя Андрея позвали опять к Кутузову. Кутузов лежал на кресле в том же расстегнутом сюртуке. Он держал в руке французскую книгу и при входе князя Андрея, заложив ее ножом, свернул. Это был «Les chevaliers du Cygne», сочинение madame de Genlis [«Рыцари Лебедя», мадам де Жанлис], как увидал князь Андрей по обертке.
– Ну садись, садись тут, поговорим, – сказал Кутузов. – Грустно, очень грустно. Но помни, дружок, что я тебе отец, другой отец… – Князь Андрей рассказал Кутузову все, что он знал о кончине своего отца, и о том, что он видел в Лысых Горах, проезжая через них.
– До чего… до чего довели! – проговорил вдруг Кутузов взволнованным голосом, очевидно, ясно представив себе, из рассказа князя Андрея, положение, в котором находилась Россия. – Дай срок, дай срок, – прибавил он с злобным выражением лица и, очевидно, не желая продолжать этого волновавшего его разговора, сказал: – Я тебя вызвал, чтоб оставить при себе.
– Благодарю вашу светлость, – отвечал князь Андрей, – но я боюсь, что не гожусь больше для штабов, – сказал он с улыбкой, которую Кутузов заметил. Кутузов вопросительно посмотрел на него. – А главное, – прибавил князь Андрей, – я привык к полку, полюбил офицеров, и люди меня, кажется, полюбили. Мне бы жалко было оставить полк. Ежели я отказываюсь от чести быть при вас, то поверьте…
Умное, доброе и вместе с тем тонко насмешливое выражение светилось на пухлом лице Кутузова. Он перебил Болконского:
– Жалею, ты бы мне нужен был; но ты прав, ты прав. Нам не сюда люди нужны. Советчиков всегда много, а людей нет. Не такие бы полки были, если бы все советчики служили там в полках, как ты. Я тебя с Аустерлица помню… Помню, помню, с знаменем помню, – сказал Кутузов, и радостная краска бросилась в лицо князя Андрея при этом воспоминании. Кутузов притянул его за руку, подставляя ему щеку, и опять князь Андрей на глазах старика увидал слезы. Хотя князь Андрей и знал, что Кутузов был слаб на слезы и что он теперь особенно ласкает его и жалеет вследствие желания выказать сочувствие к его потере, но князю Андрею и радостно и лестно было это воспоминание об Аустерлице.
– Иди с богом своей дорогой. Я знаю, твоя дорога – это дорога чести. – Он помолчал. – Я жалел о тебе в Букареште: мне послать надо было. – И, переменив разговор, Кутузов начал говорить о турецкой войне и заключенном мире. – Да, немало упрекали меня, – сказал Кутузов, – и за войну и за мир… а все пришло вовремя. Tout vient a point a celui qui sait attendre. [Все приходит вовремя для того, кто умеет ждать.] A и там советчиков не меньше было, чем здесь… – продолжал он, возвращаясь к советчикам, которые, видимо, занимали его. – Ох, советчики, советчики! – сказал он. Если бы всех слушать, мы бы там, в Турции, и мира не заключили, да и войны бы не кончили. Всё поскорее, а скорое на долгое выходит. Если бы Каменский не умер, он бы пропал. Он с тридцатью тысячами штурмовал крепости. Взять крепость не трудно, трудно кампанию выиграть. А для этого не нужно штурмовать и атаковать, а нужно терпение и время. Каменский на Рущук солдат послал, а я их одних (терпение и время) посылал и взял больше крепостей, чем Каменский, и лошадиное мясо турок есть заставил. – Он покачал головой. – И французы тоже будут! Верь моему слову, – воодушевляясь, проговорил Кутузов, ударяя себя в грудь, – будут у меня лошадиное мясо есть! – И опять глаза его залоснились слезами.
– Однако до лжно же будет принять сражение? – сказал князь Андрей.
– До лжно будет, если все этого захотят, нечего делать… А ведь, голубчик: нет сильнее тех двух воинов, терпение и время; те всё сделают, да советчики n'entendent pas de cette oreille, voila le mal. [этим ухом не слышат, – вот что плохо.] Одни хотят, другие не хотят. Что ж делать? – спросил он, видимо, ожидая ответа. – Да, что ты велишь делать? – повторил он, и глаза его блестели глубоким, умным выражением. – Я тебе скажу, что делать, – проговорил он, так как князь Андрей все таки не отвечал. – Я тебе скажу, что делать и что я делаю. Dans le doute, mon cher, – он помолчал, – abstiens toi, [В сомнении, мой милый, воздерживайся.] – выговорил он с расстановкой.
– Ну, прощай, дружок; помни, что я всей душой несу с тобой твою потерю и что я тебе не светлейший, не князь и не главнокомандующий, а я тебе отец. Ежели что нужно, прямо ко мне. Прощай, голубчик. – Он опять обнял и поцеловал его. И еще князь Андрей не успел выйти в дверь, как Кутузов успокоительно вздохнул и взялся опять за неконченный роман мадам Жанлис «Les chevaliers du Cygne».
Как и отчего это случилось, князь Андрей не мог бы никак объяснить; но после этого свидания с Кутузовым он вернулся к своему полку успокоенный насчет общего хода дела и насчет того, кому оно вверено было. Чем больше он видел отсутствие всего личного в этом старике, в котором оставались как будто одни привычки страстей и вместо ума (группирующего события и делающего выводы) одна способность спокойного созерцания хода событий, тем более он был спокоен за то, что все будет так, как должно быть. «У него не будет ничего своего. Он ничего не придумает, ничего не предпримет, – думал князь Андрей, – но он все выслушает, все запомнит, все поставит на свое место, ничему полезному не помешает и ничего вредного не позволит. Он понимает, что есть что то сильнее и значительнее его воли, – это неизбежный ход событий, и он умеет видеть их, умеет понимать их значение и, ввиду этого значения, умеет отрекаться от участия в этих событиях, от своей личной волн, направленной на другое. А главное, – думал князь Андрей, – почему веришь ему, – это то, что он русский, несмотря на роман Жанлис и французские поговорки; это то, что голос его задрожал, когда он сказал: „До чего довели!“, и что он захлипал, говоря о том, что он „заставит их есть лошадиное мясо“. На этом же чувстве, которое более или менее смутно испытывали все, и основано было то единомыслие и общее одобрение, которое сопутствовало народному, противному придворным соображениям, избранию Кутузова в главнокомандующие.
После отъезда государя из Москвы московская жизнь потекла прежним, обычным порядком, и течение этой жизни было так обычно, что трудно было вспомнить о бывших днях патриотического восторга и увлечения, и трудно было верить, что действительно Россия в опасности и что члены Английского клуба суть вместе с тем и сыны отечества, готовые для него на всякую жертву. Одно, что напоминало о бывшем во время пребывания государя в Москве общем восторженно патриотическом настроении, было требование пожертвований людьми и деньгами, которые, как скоро они были сделаны, облеклись в законную, официальную форму и казались неизбежны.
С приближением неприятеля к Москве взгляд москвичей на свое положение не только не делался серьезнее, но, напротив, еще легкомысленнее, как это всегда бывает с людьми, которые видят приближающуюся большую опасность. При приближении опасности всегда два голоса одинаково сильно говорят в душе человека: один весьма разумно говорит о том, чтобы человек обдумал самое свойство опасности и средства для избавления от нее; другой еще разумнее говорит, что слишком тяжело и мучительно думать об опасности, тогда как предвидеть все и спастись от общего хода дела не во власти человека, и потому лучше отвернуться от тяжелого, до тех пор пока оно не наступило, и думать о приятном. В одиночестве человек большею частью отдается первому голосу, в обществе, напротив, – второму. Так было и теперь с жителями Москвы. Давно так не веселились в Москве, как этот год.
Растопчинские афишки с изображением вверху питейного дома, целовальника и московского мещанина Карпушки Чигирина, который, быв в ратниках и выпив лишний крючок на тычке, услыхал, будто Бонапарт хочет идти на Москву, рассердился, разругал скверными словами всех французов, вышел из питейного дома и заговорил под орлом собравшемуся народу, читались и обсуживались наравне с последним буриме Василия Львовича Пушкина.
В клубе, в угловой комнате, собирались читать эти афиши, и некоторым нравилось, как Карпушка подтрунивал над французами, говоря, что они от капусты раздуются, от каши перелопаются, от щей задохнутся, что они все карлики и что их троих одна баба вилами закинет. Некоторые не одобряли этого тона и говорила, что это пошло и глупо. Рассказывали о том, что французов и даже всех иностранцев Растопчин выслал из Москвы, что между ними шпионы и агенты Наполеона; но рассказывали это преимущественно для того, чтобы при этом случае передать остроумные слова, сказанные Растопчиным при их отправлении. Иностранцев отправляли на барке в Нижний, и Растопчин сказал им: «Rentrez en vous meme, entrez dans la barque et n'en faites pas une barque ne Charon». [войдите сами в себя и в эту лодку и постарайтесь, чтобы эта лодка не сделалась для вас лодкой Харона.] Рассказывали, что уже выслали из Москвы все присутственные места, и тут же прибавляли шутку Шиншина, что за это одно Москва должна быть благодарна Наполеону. Рассказывали, что Мамонову его полк будет стоить восемьсот тысяч, что Безухов еще больше затратил на своих ратников, но что лучше всего в поступке Безухова то, что он сам оденется в мундир и поедет верхом перед полком и ничего не будет брать за места с тех, которые будут смотреть на него.
– Вы никому не делаете милости, – сказала Жюли Друбецкая, собирая и прижимая кучку нащипанной корпии тонкими пальцами, покрытыми кольцами.
Жюли собиралась на другой день уезжать из Москвы и делала прощальный вечер.
– Безухов est ridicule [смешон], но он так добр, так мил. Что за удовольствие быть так caustique [злоязычным]?
– Штраф! – сказал молодой человек в ополченском мундире, которого Жюли называла «mon chevalier» [мой рыцарь] и который с нею вместе ехал в Нижний.
В обществе Жюли, как и во многих обществах Москвы, было положено говорить только по русски, и те, которые ошибались, говоря французские слова, платили штраф в пользу комитета пожертвований.
– Другой штраф за галлицизм, – сказал русский писатель, бывший в гостиной. – «Удовольствие быть не по русски.
– Вы никому не делаете милости, – продолжала Жюли к ополченцу, не обращая внимания на замечание сочинителя. – За caustique виновата, – сказала она, – и плачу, но за удовольствие сказать вам правду я готова еще заплатить; за галлицизмы не отвечаю, – обратилась она к сочинителю: – у меня нет ни денег, ни времени, как у князя Голицына, взять учителя и учиться по русски. А вот и он, – сказала Жюли. – Quand on… [Когда.] Нет, нет, – обратилась она к ополченцу, – не поймаете. Когда говорят про солнце – видят его лучи, – сказала хозяйка, любезно улыбаясь Пьеру. – Мы только говорили о вас, – с свойственной светским женщинам свободой лжи сказала Жюли. – Мы говорили, что ваш полк, верно, будет лучше мамоновского.
– Ах, не говорите мне про мой полк, – отвечал Пьер, целуя руку хозяйке и садясь подле нее. – Он мне так надоел!
– Вы ведь, верно, сами будете командовать им? – сказала Жюли, хитро и насмешливо переглянувшись с ополченцем.
Ополченец в присутствии Пьера был уже не так caustique, и в лице его выразилось недоуменье к тому, что означала улыбка Жюли. Несмотря на свою рассеянность и добродушие, личность Пьера прекращала тотчас же всякие попытки на насмешку в его присутствии.
– Нет, – смеясь, отвечал Пьер, оглядывая свое большое, толстое тело. – В меня слишком легко попасть французам, да и я боюсь, что не влезу на лошадь…
В числе перебираемых лиц для предмета разговора общество Жюли попало на Ростовых.
– Очень, говорят, плохи дела их, – сказала Жюли. – И он так бестолков – сам граф. Разумовские хотели купить его дом и подмосковную, и все это тянется. Он дорожится.
– Нет, кажется, на днях состоится продажа, – сказал кто то. – Хотя теперь и безумно покупать что нибудь в Москве.
– Отчего? – сказала Жюли. – Неужели вы думаете, что есть опасность для Москвы?
– Отчего же вы едете?
– Я? Вот странно. Я еду, потому… ну потому, что все едут, и потом я не Иоанна д'Арк и не амазонка.
– Ну, да, да, дайте мне еще тряпочек.
– Ежели он сумеет повести дела, он может заплатить все долги, – продолжал ополченец про Ростова.
– Добрый старик, но очень pauvre sire [плох]. И зачем они живут тут так долго? Они давно хотели ехать в деревню. Натали, кажется, здорова теперь? – хитро улыбаясь, спросила Жюли у Пьера.
– Они ждут меньшого сына, – сказал Пьер. – Он поступил в казаки Оболенского и поехал в Белую Церковь. Там формируется полк. А теперь они перевели его в мой полк и ждут каждый день. Граф давно хотел ехать, но графиня ни за что не согласна выехать из Москвы, пока не приедет сын.
– Я их третьего дня видела у Архаровых. Натали опять похорошела и повеселела. Она пела один романс. Как все легко проходит у некоторых людей!
– Что проходит? – недовольно спросил Пьер. Жюли улыбнулась.
– Вы знаете, граф, что такие рыцари, как вы, бывают только в романах madame Suza.
– Какой рыцарь? Отчего? – краснея, спросил Пьер.
– Ну, полноте, милый граф, c'est la fable de tout Moscou. Je vous admire, ma parole d'honneur. [это вся Москва знает. Право, я вам удивляюсь.]
– Штраф! Штраф! – сказал ополченец.
– Ну, хорошо. Нельзя говорить, как скучно!
– Qu'est ce qui est la fable de tout Moscou? [Что знает вся Москва?] – вставая, сказал сердито Пьер.
– Полноте, граф. Вы знаете!
– Ничего не знаю, – сказал Пьер.
– Я знаю, что вы дружны были с Натали, и потому… Нет, я всегда дружнее с Верой. Cette chere Vera! [Эта милая Вера!]
– Non, madame, [Нет, сударыня.] – продолжал Пьер недовольным тоном. – Я вовсе не взял на себя роль рыцаря Ростовой, и я уже почти месяц не был у них. Но я не понимаю жестокость…
– Qui s'excuse – s'accuse, [Кто извиняется, тот обвиняет себя.] – улыбаясь и махая корпией, говорила Жюли и, чтобы за ней осталось последнее слово, сейчас же переменила разговор. – Каково, я нынче узнала: бедная Мари Волконская приехала вчера в Москву. Вы слышали, она потеряла отца?
– Неужели! Где она? Я бы очень желал увидать ее, – сказал Пьер.
– Я вчера провела с ней вечер. Она нынче или завтра утром едет в подмосковную с племянником.
– Ну что она, как? – сказал Пьер.
– Ничего, грустна. Но знаете, кто ее спас? Это целый роман. Nicolas Ростов. Ее окружили, хотели убить, ранили ее людей. Он бросился и спас ее…
– Еще роман, – сказал ополченец. – Решительно это общее бегство сделано, чтобы все старые невесты шли замуж. Catiche – одна, княжна Болконская – другая.
– Вы знаете, что я в самом деле думаю, что она un petit peu amoureuse du jeune homme. [немножечко влюблена в молодого человека.]
– Штраф! Штраф! Штраф!
– Но как же это по русски сказать?..
Когда Пьер вернулся домой, ему подали две принесенные в этот день афиши Растопчина.
В первой говорилось о том, что слух, будто графом Растопчиным запрещен выезд из Москвы, – несправедлив и что, напротив, граф Растопчин рад, что из Москвы уезжают барыни и купеческие жены. «Меньше страху, меньше новостей, – говорилось в афише, – но я жизнью отвечаю, что злодей в Москве не будет». Эти слова в первый раз ясно ыоказали Пьеру, что французы будут в Москве. Во второй афише говорилось, что главная квартира наша в Вязьме, что граф Витгснштейн победил французов, но что так как многие жители желают вооружиться, то для них есть приготовленное в арсенале оружие: сабли, пистолеты, ружья, которые жители могут получать по дешевой цене. Тон афиш был уже не такой шутливый, как в прежних чигиринских разговорах. Пьер задумался над этими афишами. Очевидно, та страшная грозовая туча, которую он призывал всеми силами своей души и которая вместе с тем возбуждала в нем невольный ужас, – очевидно, туча эта приближалась.
«Поступить в военную службу и ехать в армию или дожидаться? – в сотый раз задавал себе Пьер этот вопрос. Он взял колоду карт, лежавших у него на столе, и стал делать пасьянс.
– Ежели выйдет этот пасьянс, – говорил он сам себе, смешав колоду, держа ее в руке и глядя вверх, – ежели выйдет, то значит… что значит?.. – Он не успел решить, что значит, как за дверью кабинета послышался голос старшей княжны, спрашивающей, можно ли войти.
– Тогда будет значить, что я должен ехать в армию, – договорил себе Пьер. – Войдите, войдите, – прибавил он, обращаясь к княжие.
(Одна старшая княжна, с длинной талией и окаменелым лидом, продолжала жить в доме Пьера; две меньшие вышли замуж.)
– Простите, mon cousin, что я пришла к вам, – сказала она укоризненно взволнованным голосом. – Ведь надо наконец на что нибудь решиться! Что ж это будет такое? Все выехали из Москвы, и народ бунтует. Что ж мы остаемся?
– Напротив, все, кажется, благополучно, ma cousine, – сказал Пьер с тою привычкой шутливости, которую Пьер, всегда конфузно переносивший свою роль благодетеля перед княжною, усвоил себе в отношении к ней.
– Да, это благополучно… хорошо благополучие! Мне нынче Варвара Ивановна порассказала, как войска наши отличаются. Уж точно можно чести приписать. Да и народ совсем взбунтовался, слушать перестают; девка моя и та грубить стала. Этак скоро и нас бить станут. По улицам ходить нельзя. А главное, нынче завтра французы будут, что ж нам ждать! Я об одном прошу, mon cousin, – сказала княжна, – прикажите свезти меня в Петербург: какая я ни есть, а я под бонапартовской властью жить не могу.
(перенаправлено с «Стив Бушеми»)
| Стив Бушеми | |
| Steven Vincent Buscemi | |
 Стив Бушеми на 59-м Берлинском международном кинофестивале, февраль 2009 года | |
| Имя при рождении: |
Стивен Винсент Бушеми |
|---|---|
| Профессия: | |
| Карьера: |
1986 — наст. время |
| Награды: |
«Золотой глобус» (2011) |
Сти́вен Ви́нсент (Стив) Бу́шеми[1] (англ. Steven Vincent Buscemi; род. 13 декабря 1957, Нью-Йорк, Бруклин, США) — американский актёр кино и телевидения, кинорежиссёр. Лауреат премий «Эмми» (2016), «Золотой глобус»[2](2011) и премии гильдии киноактёров США (2011, 2012). Наиболее известен по роли Еноха «Наки» Томпсона в криминальном телесериале Мартина Скорсезе «Подпольная империя» и по роли Тони Бландетто в телесериале «Клан Сопрано», также известен по своим ролям в фильмах «Бешеные псы», «Отчаянный», «Фарго», «Воздушная тюрьма», «Большой Лебовски», «Армагеддон», «Остров».
Содержание
Биография
Стивен родился в ирландско-итальянской семье Дороти и Джона Бушеми, в которой было четверо детей: сам Стив и его братья — Йон, Кен и Майкл. Предки отца были родом из сицилийского города Менфи, сам отец — ветеран Корейской войны — работал ассенизатором. Мать — ирландка, работала официанткой в сети Howard Johnson’s. Стив окончил школу «Уэлли — Стрим Сентрал» на Лонг-Айленде. В начале 1980-х служил пожарным в Нью-Йорке. В 1984 году уехал в Голливуд. Во время терактов 11 сентября 2001 года вернулся в свой пожарный участок и вместе с другими пожарными разгребал завалы[3].
Стив Бушеми женат на актрисе и режиссёре Джо Андрес. В 1991 году у них родился сын Лусиан[4], который снимался вместе с отцом в фильме «Под сенью крон» и сериале «Клан Сопрано».
В нескольких режиссёрских работах Стива снялся его брат, тоже актёр, — Майкл Бушеми.
Карьера
В кинематографическом мире имеет репутацию уважаемого актёра, несмотря на то что, как правило, играет второплановые или даже эпизодические роли. Известен острохарактерными ролями бандитов, киллеров и прочих отрицательных персонажей. Обладает индивидуальной, запоминающейся манерой актёрской игры, сочетая эксцентричность и эмоциональность[5].
Сыграл мистера Розового (одного из участников ограбления) в «Бешеных псах», мелких и болтливых жуликов — Минка в «Перекрёстке Миллера» и Карла Шовальтера в «Фарго», маньяка Гарланда Грина в «Воздушной тюрьме», недалёкого любителя боулинга Донни в «Большом Лебовски» и геолога Рокхаунда в «Армагеддоне». Наиболее известен работами с братьями Коэн и Квентином Тарантино. Дружит с Адамом Сэндлером и снимается во всех картинах с его участием. Иногда в очень маленьких ролях.
Одну из своих самых крупных ролей Бушеми сыграл в фильме «Мир призраков», за который был номинирован на «Золотой глобус».
В 2004 году Бушеми появился в пятнадцати эпизодах телесериала «Клан Сопрано», где сыграл Тони Бландетто — кузена и друга детства главного героя. До этого он выступил в качестве режиссёра одной из серий третьего и четвёртого сезонов, а также сыграл стража райских ворот во сне Тони Сопрано.
С 2010 по 2014 годы играл главного героя в сериале телеканала HBO «Подпольная империя» — «Наки» Томпсона, политика, босса преступного мира и казначея города Атлантик-Сити. За эту роль Стив Бушеми награждён в январе 2011 года премией «Золотой глобус» в номинации «Лучший актёр драматического телесериала».
На русский язык роли Стива несколько раз дублировал Александр Демьяненко.
Фильмография
Актёр
| Год | Фильм / сериал | Оригинальное название | Режиссёр | Роль |
|---|---|---|---|---|
| 1983 | «Не факт, что новости» (1 сезон, 5 эпизод) | Not Necessarily the News (TV series, #1.5) | Хойт Кастон | Тео |
| 1985 | «У Томми» | Tommy’s | Барри Элсворд | Томми |
| «Так обстоит дело» | The Way It Is | Эрик Митчелл | Вилли / Рафаэль | |
| 1986 | «Прощальные взгляды» | Parting Glances | Билл Шервуд | Ник |
| «Лунатик» | Sleepwalk | Сара Драйвер | рабочий | |
| «Не факт, что новости» (4 сезон, 11 эпизод) | Not Necessarily the News (#4.11) | Джон Моффит | Нил | |
| «Полиция Майами» (3 сезон, 7 эпизод) | Miami Vice (TV series, #3.7) | Аарон Липстэдт | Риклс | |
| 1987 | «Нелёгкое дело» | No Picnic | Филип Хартман | мёртвый сутенёр |
| «Эквалайзер» (2 сезон, 22 эпизод) | The Equalizer (TV series, #2.22) | Аарон Липстэдт | Арчи | |
| «Поцелуй папочку перед сном» | Kiss Daddy Goodnight | Питер Илай Хьюмер | Джонни | |
| «Умники на арене» | Arena Brains | Роберт Лонго | агент | |
| «Отвага» | Heart | Джеймс Леммо | Ники | |
| 1988 | «Роковой звонок» | Call Me | Соллис Митчелл | Финка |
| «Сердце полуночи» | Heart Of Midnight | Мэттью Чэпмен | Эдди | |
| «Озарение» | Vibes | Кен Квопис | Фрэд | |
| «Арбалет» (2 сезон, 11 эпизод) | Crossbow (TV series, #2.11) | Фридрих Шиллер | Капитан стражи | |
| 1989 | «Кофе и сигареты II» | Coffee and Cigarettes II | Джим Джармуш | официант |
| «Одинокий голубь» | Lonesome Dove (TV mini-series) | Саймон Уинсер | Люк | |
| «Нью-йоркские истории» | New York Stories | Мартин Скорсезе | Грегори Старк | |
| «Рабы Нью-Йорка» | Slaves of New York | Джеймс Айвори | Вильфредо | |
| «Границы» (документальный) |
Borders (TV documentary) | Мэрилл Альдигьери, Джо Трипикан |
Тэд | |
| «Ищейки с Бродвея» | Bloodhounds of Broadway | Говард Брукнер | Нытик Вилли | |
| «Таинственный поезд» | Mystery Train | Джим Джармуш | Чарли | |
| 1990 | «Монстры» (2 сезон, 14 эпизод) | Monsters (TV series, #2.14) | Сара Драйвер | Джон Деннис |
| «Сказки тёмной стороны» | Tales from the Darkside: The Movie | Джон Харрисон | Беллингем | |
| «Сила обстоятельств» | Force of Circumstance | Лиза Беар | н.д. | |
| «Король Нью-Йорка» | King of New York | Абель Феррара | «Пробирка» | |
| «Перекрёсток Миллера» | Miller’s Crossing | Братья Коэн | Минк | |
| «Против закона» (1 сезон, 2 эпизод) | Against the Law (TV series, #1.2) | Юджин Корр | Тимми Лоуэлл | |
| 1991 | «Жизнь прекрасна» | Life Is Nice | Форест Вайс | работник магазина |
| «Зандали» | Zandalee | Сэм Пиллсбери | англ. OPP Man | |
| «Бартон Финк» | Barton Fink | Братья Коэн | Чет | |
| «Билли Батгейт» | Billy Bathgate | Роберт Бентон | Ирвинг | |
| «Закон Лос-Анджелеса» (6 сезон, 4 эпизод) | L.A. Law (TV series, #6.4) | Майкл Фреско | Дэвид Ли | |
| 1992 | «Что случилось с Питом» | What Happened to Pete (short) | Стив Бушеми | незнакомец |
| «В супе» | In The Soup | Александр Рокуэлл | Адольфо Ролло | |
| «Бешеные псы» | Reservoir Dogs | Квентин Тарантино | мистер Розовый | |
| «Вкривь и вкось» | CrissCross | Крис Менгес | Луис | |
| «Без ума от тебя» (1 сезон, 7 эпизод) | Mad About You (TV series, #1.7) | Пол Лазарус | Ховье Бэлинджер | |
| 1993 | «Двадцать долларов» | Twenty Bucks | Кева Розенфельд | Фрэнк |
| «Прекрасная Беатрис» | Claude | Си Лу Джонсон | Дэнни | |
| «Восходящее солнце» | Rising Sun | Филип Кауфман | Вилли «Хорёк» Вильгельм | |
| «Байки из склепа» (5 сезон, 3 эпизод) | Tales from the Crypt (TV series, #5.3) | Гари Флидер | Айк | |
| «Последний изгой» | The Last Outlaw (TV movie) | Джефф Мерфи | Фило | |
| «Эд и его покойная мамаша» | Ed And His Dead Mother | Джонатан Вакс | Эд Чилтон | |
| «Приключения Пита и Пита» | The Adventures of Pete & Pete (TV series) | Кэтрин Дикманн | Фил Хикл | |
| 1994 | «Путаница» | Floundering | Питер Маккарти | Нед |
| «Разыскивается одноглазый Джимми» | The Search for One-eye Jimmy | Сэм Генри Касс | Эд Хойт | |
| «Я и мафия (Кого бы мне убить?)» | Me And The Mob (Who Do I Gotta Kill?) | Фрэнк Райнон | н.д. | |
| «Подручный Хадсакера» | The Hudsucker Proxy | Братья Коэн | бармен-битник | |
| «Пустоголовые» | Airheads | Майкл Леман | Рекс | |
| «Криминальное чтиво» | Pulp Fiction | Квентин Тарантино | официант в Jack Rabbit Slims | |
| «Тот, кто влюблен» | Somebody to Love | Александр Рокуэлл | Мики | |
| 1995 | «Убойный отдел» (3 сезон, 14 эпизод) | Homicide: Life on the Street (TV series, #3.14) | Ли Боннер | Гордон Пратт |
| «Билли Мэдисон» | Billy Madison | Тамра Дэвис | Денни Макграт | |
| «Жизнь в забвении» | Living in Oblivion | Том Дичилло | Ник Рив | |
| «Чем заняться мертвецу в Денвере» | Things to Do in Denver When You’re Dead | Гэри Фледер | Мистер Ш-ш-ш | |
| «Отчаянный» | Desperado | Роберт Родригес | Бушеми | |
| 1996 | «Фарго» | Fargo | Братья Коэн | Карл Шоуолтер |
| «Чёрные коршуны» | Black Kites (short) | Джо Андрес | Отец | |
| «Канзас-Сити» | Kansas City | Роберт Олтмен | Джонни Флинн | |
| «Побег из Лос-Анджелеса» | Escape from L.A. | Джон Карпентер | Эдди «Звёздная карта» | |
| «Под сенью крон» | Trees Lounge | Стив Бушеми | Томми | |
| 1997 | «Воздушная тюрьма» | Con Air | Саймон Уэст | Гарланд Грин, маньяк |
| «Настоящая блондинка» | The Real Blonde | Том Дичилло | Ник | |
| 1998 | «Шоу Дрю Кэри» (3 сезон, 15 эпизод) | The Drew Carey Show (TV series, #3.15) | Роберт Борден | мистер Марчетти |
| «Большой Лебовски» | The Big Lebowski | Братья Коэн | Донни | |
| «Самозванцы» | The Impostors | Стэнли Туччи | Фрэнки «Счастливчик» | |
| «Певец на свадьбе» | The Wedding Singer | Фрэнк Корачи | Дэйв | |
| «Армагеддон» | Armageddon | Майкл Бэй | Рокхаунд | |
| «Луис и Фрэнк» | Louis & Frank | Александр Рокуэлл | Дрексел | |
| 1999 | «Большой папа» | Big Daddy | Деннис Дуган | бездомный |
| 2000 | «28 дней» | 28 Days | Бетти Томас | Корнелл Шоу |
| «Зверофабрика» | Animal Factory | Стив Бушеми | Хосспак | |
| «Субботним вечером в прямом эфире» (25 сезон, 17 эпизод) |
Saturday Night Live (TV series, #25.17) | Бэт Маккарти-Миллер, Адам Маккей |
Билли | |
| 2001 | «Мир призраков» | Ghost World | Терри Цвигофф | Сеймур |
| «Последняя фантазия: Духи внутри нас» | Final Fantasy: The Spirits Within | Хиронобу Сакагути | голос Нейла Флеминга | |
| «Серая зона» | The Grey Zone | Тим Блэйк Нельсон | Хеш Абрамович | |
| «Скрытая угроза» | Domestic Disturbance | Харольд Беккер | Рэй Коулман | |
| «Наперекосяк» | Double Whammy | Том Дичилло | Джерри Каббинс | |
| «На живца» | Love in the Time of Money | Питер Маттеи | Мартин Кункле | |
| «Корпорация монстров» | Monsters, Inc. | Пит Доктер, Дэвид Сильверман, Ли Анкрич |
голос Рэндалла Боггса | |
| 2002 | «Мёртвая рок-звезда» | Deadrockstar | Марк Бун Джуниор | Преподобный Илай |
| «Миллионер поневоле» | Mr. Deeds | Стивен Брилл | безумный бродяга | |
| «Тринадцать лун» | 13 Moons | Александр Рокуэлл | спятивший клоун | |
| «Проект Лярами» | The Laramie Project | Мойсес Кауфман | Док О’Конер | |
| «Дети шпионов 2: Остров несбывшихся надежд» | Spy Kids 2: Island Of Lost Dreams | Роберт Родригес | Ромеро | |
| 2003 | «Дети шпионов 3: Игра окончена» | Spy Kids 3-D: Game Over | Роберт Родригес | Ромеро |
| «Кофе и сигареты» | Coffee and Cigarettes | Джим Джармуш | официант | |
| «Крупная рыба» | Big Fish | Тим Бёртон | поэт | |
| 2004 | «Клан Сопрано» | The Sopranos | Тим Ван Паттен, Джон Паттерсон, Аллен Култер |
Тони Бландетто |
| «Не бей копытом» | Home on the Range | Уилл Финн | голос Уизли | |
| 2005 | «У кого первое место?» | Who’s the Top? (short) | Дженни Ливингстон | Симон |
| «Остров» | The Island | Майкл Бэй | Маккорд | |
| «Любовь и сигареты» | Romance & Cigarettes | Джон Туртурро | Анджело | |
| 2006 | «Реклама для гения» | Art School Confidential | Терри Цвигофф | Боб Д’Аннунцио |
| «Париж, я люблю тебя» | Paris, je t’aime | Братья Коэн | турист | |
| «Паутина Шарлотты» | Charlotte’s Web | Гэри Виник | голос крыса Темплтон | |
| «Дом-монстр» | Monster House | Джил Кенан | мистер Небберкрякер | |
| «Чокнутый» | Delirious | Том Дичилло | Лес Гэлэнтайн | |
| 2007 | «Интервью» | Interview | Стив Бушеми | журналист Пьер |
| «Кажется, я люблю свою жену» | I Think I Love My Wife | Крис Рок | Джордж | |
| «Чак и Ларри: Пожарная свадьба» | I Now Pronounce You Chuck and Larry | Деннис Дуган | Клинт Фитцер | |
| «Симпсоны» (19 сезон, 4 эпизод) | The Simpsons (TV series, #19.4) | Боб Андерсон | голос Дуайта | |
| 2008 | англ. «I'm Dirty!» | I’m Dirty! (video short) | Гэлен Флотт | голос экскаватора-погрузчика |
| «Скорая помощь» (14 сезон, 19 эпизод) | ER (TV series, #14.19) | Кристофер Чулак | Арт Мастерсон | |
| «Игорь» | Igor | Энтони Леондис | голос Скампера | |
| 2009 | «Посланник» | The Messenger | Орен Моверман | Дэйл Мартин |
| «Йон Рабе» | John Rabe | Флориан Галленбергер | доктор Роберт Уилсон | |
| «Гнев» | Rage | Салли Поттер | Фрэнк | |
| «Красавчик Гарри» | Handsome Harry | Бетти Гордон | Томас Келли | |
| «Миссия Дарвина» | G-Force | Хойт Йитмен | голос хомяка Баки | |
| «Святой Джон из Лас-Вегаса» | Saint John of Las Vegas | Хью Родс | Джон | |
| «Бунтующая юность» | Youth in Revolt | Мигель Артета | Джордж Твисп | |
| «Студия 30» | 30 Rock (TV series) | Дон Скардино, Скотт Эллис |
Ленни Возник | |
| 2010 | «Борьба за ваше право» | Fight for Your Right Revisited (short) | Адам Яух | официант |
| «Избранный» | The Chosen One | Роб Шнайдер | Нил | |
| «Одноклассники» | Grown Ups | Деннис Дуган | Вайли | |
| «Пит Смаллс мёртв» | Pete Smalls Is Dead | Александр Рокуэлл | Берни Лэйк | |
| 2012 | «На дороге» | On the Road | Вальтер Саллес | долговязый торговец |
| «Монстры на каникулах» | Hotel Transylvania | Дженди Тартаковски | Уэйн | |
| 2010 — 2014 |
«Подпольная империя» | Boardwalk Empire (TV series) | Мартин Скорсезе, Тимоти Ван Паттен, Аллен Култер |
Енох «Наки» Томпсон |
| 2013 | «Университет монстров» | Monsters University | Дэн Скэнлон | голос Рэндалла Боггса |
| «Невероятный Бёрт Уандерстоун» | The Incredible Burt Wonderstone | Дон Скардино | Антон Лавкрафт | |
| «Одноклассники 2» | Grown Ups 2 | Деннис Дуган | Вайли | |
| «Король сафари» | Khumba | Энтони Силверстон | Скалк | |
| 2014 | «Сапожник» | The Cobbler | Томас Маккарти | Джимми |
| 2015 | Нелепая шестерка | The Ridiculous 6 | Фрэнк Корачи | Парикмахер |
| 2016 | «Хорас и Пит» | Horace and Pete (TV series) | Луи Си Кей | Пит |
Режиссёр
- 1992 — «Что случилось с Питом» / What Happened to Pete
- 1996 — «Под сенью крон» / Trees Lounge
- 2000 — «Зверофабрика» / Animal Factory
- 2002 — «Жёны бейсболистов» / Baseball Wives (телефильм)
- 2005 — «Одинокий Джим» / Lonesome Jim
- 2007 — «Интервью» / Interview
- сериал «Клан Сопрано» (4 серии; 2001, 2002, 2004, 2006)
Награды и номинации
Награды
2011 год — премия Гильдии киноактёров США
- Лауреат в номинации «За лучшую мужскую роль в драматическом сериале» («Подпольная империя»)
2010 год — премия «Золотой глобус»[2]
- Лауреат в номинации «Лучшая мужская роль в телесериале (драма)» («Подпольная империя»)
2010 год — премия Гильдии киноактёров США
- Лауреат в номинации «За лучшую мужскую роль в драматическом сериале» («Подпольная империя»)
1993 год — премия «Независимый дух» за фильм «Бешеные псы» (1992)[6]
- Лауреат в номинации «Лучшая мужская роль второго плана»
Номинации
2015 год — премия Гильдии киноактёров США
- Лучший актёр в драматическом телесериале — «Подпольная империя»
2014 год — премия «Эмми»
- Лучший приглашённый актёр в комедийном телесериале — «Портландия»
2013 год — премия «Золотой глобус»
- Лучший актёр в драматическом телесериале — «Подпольная империя»
2013 год — премия Гильдии киноактёров США
- Лучший актёр в драматическом телесериале — «Подпольная империя»
2012 год — премия «Золотой глобус»
- Лучший актёр в драматическом телесериале — «Подпольная империя»
2012 год — премия «Эмми»
- Лучший актёр в драматическом телесериале — «Подпольная империя»
2011 год — премия «Эмми»
- Лучший актёр в драматическом телесериале — «Подпольная империя»
2008 год — премия «Эмми»
- Лучший приглашённый актёр в комедийном телесериале — «Студия 30»
2005 год — кинофестиваль «Санденс»
- Гран-при в категории «Драматический фильм» — «Одинокий Джим»
2004 год — премия «Эмми»
- Лучший актёр второго плана в драматическом телесериале — «Клан Сопрано»
2002 год — премия «Золотой глобус»
- Лучшая мужская роль второго плана — «Мир призраков» (2001)
2001 год — премия «Эмми»
- Лучшая режиссура драматического телесериала — «Клан Сопрано» (эпизод Pine Barrens)
1997 год — премия канала «MTV»
- Номинация на лучший экранный дуэт — «Фарго»
Напишите отзыв о статье "Бушеми, Стив"
Примечания
- ↑ Сам актёр произносит свою фамилию как Бусеми, но вариант Бушеми используется повсеместно, включая США
- ↑ 1 2 [www.goldenglobes.org/nominations/year/2010/ Nominations & Winners] (англ.). The Hollywood Foreign Press Association. — Перечень номинантов и лауреатов премии «Золотой Глобус» за 2010 год. Проверено 18 января 2011. [www.webcitation.org/65TYm3UWs Архивировано из первоисточника 15 февраля 2012].
- ↑ [www.people.com/people/archive/article/0,,20135410,00.html Stellar Effort] (англ.). — People, October 01, 2001. — Fasc. Vol. 56 No. 14.
- ↑ [www.tcm.com/tcmdb/person/25993|0/Steve-Buscemi/ Biography for Steve Buscemi].— Turner Classic Movies.— [Биография Стива Бушеми на сайте телеканала TCM] (Проверено 5 апреля 2011)
- ↑ Michael Ellison [www.guardian.co.uk/film/2001/jun/29/artsfeatures You're looking for a seedy wisecracker? No problem] (англ.). — The Guardian, June 29, 2001.
- ↑ [www.spiritawards.com/wp-content/uploads/2011/11/SA_Nomswinners.pdf SPIRIT AWARDS: 26 Years Nominees and Winners] (англ.). Film Independent. — Официальный перечень претендентов и призёров премии «Независимый дух» за 26 лет (1986-2011). Проверено 3 апреля 2011. [www.webcitation.org/687ylcfnE Архивировано из первоисточника 2 июня 2012].
Ссылки
- [tisb.onsugar.com/ The Illustrious Steve Buscemi] (англ.)
- [topics.nytimes.com/topics/reference/timestopics/people/b/steve_buscemi/index.html News about Steve Buscemi in The New York Times] (англ.)
- [www.hbo.com/boardwalk-empire/cast-and-crew/nucky-thompson/bio/steve-buscemi.html Биография Стива Бушеми на телеканале HBO] (англ.)
|
|||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Бушеми, Стив
– Ну, теперь все, – сказал Кутузов, подписывая последнюю бумагу, и, тяжело поднявшись и расправляя складки своей белой пухлой шеи, с повеселевшим лицом направился к двери.
Попадья, с бросившеюся кровью в лицо, схватилась за блюдо, которое, несмотря на то, что она так долго приготовлялась, она все таки не успела подать вовремя. И с низким поклоном она поднесла его Кутузову.
Глаза Кутузова прищурились; он улыбнулся, взял рукой ее за подбородок и сказал:
– И красавица какая! Спасибо, голубушка!
Он достал из кармана шаровар несколько золотых и положил ей на блюдо.
– Ну что, как живешь? – сказал Кутузов, направляясь к отведенной для него комнате. Попадья, улыбаясь ямочками на румяном лице, прошла за ним в горницу. Адъютант вышел к князю Андрею на крыльцо и приглашал его завтракать; через полчаса князя Андрея позвали опять к Кутузову. Кутузов лежал на кресле в том же расстегнутом сюртуке. Он держал в руке французскую книгу и при входе князя Андрея, заложив ее ножом, свернул. Это был «Les chevaliers du Cygne», сочинение madame de Genlis [«Рыцари Лебедя», мадам де Жанлис], как увидал князь Андрей по обертке.
– Ну садись, садись тут, поговорим, – сказал Кутузов. – Грустно, очень грустно. Но помни, дружок, что я тебе отец, другой отец… – Князь Андрей рассказал Кутузову все, что он знал о кончине своего отца, и о том, что он видел в Лысых Горах, проезжая через них.
– До чего… до чего довели! – проговорил вдруг Кутузов взволнованным голосом, очевидно, ясно представив себе, из рассказа князя Андрея, положение, в котором находилась Россия. – Дай срок, дай срок, – прибавил он с злобным выражением лица и, очевидно, не желая продолжать этого волновавшего его разговора, сказал: – Я тебя вызвал, чтоб оставить при себе.
– Благодарю вашу светлость, – отвечал князь Андрей, – но я боюсь, что не гожусь больше для штабов, – сказал он с улыбкой, которую Кутузов заметил. Кутузов вопросительно посмотрел на него. – А главное, – прибавил князь Андрей, – я привык к полку, полюбил офицеров, и люди меня, кажется, полюбили. Мне бы жалко было оставить полк. Ежели я отказываюсь от чести быть при вас, то поверьте…
Умное, доброе и вместе с тем тонко насмешливое выражение светилось на пухлом лице Кутузова. Он перебил Болконского:
– Жалею, ты бы мне нужен был; но ты прав, ты прав. Нам не сюда люди нужны. Советчиков всегда много, а людей нет. Не такие бы полки были, если бы все советчики служили там в полках, как ты. Я тебя с Аустерлица помню… Помню, помню, с знаменем помню, – сказал Кутузов, и радостная краска бросилась в лицо князя Андрея при этом воспоминании. Кутузов притянул его за руку, подставляя ему щеку, и опять князь Андрей на глазах старика увидал слезы. Хотя князь Андрей и знал, что Кутузов был слаб на слезы и что он теперь особенно ласкает его и жалеет вследствие желания выказать сочувствие к его потере, но князю Андрею и радостно и лестно было это воспоминание об Аустерлице.
– Иди с богом своей дорогой. Я знаю, твоя дорога – это дорога чести. – Он помолчал. – Я жалел о тебе в Букареште: мне послать надо было. – И, переменив разговор, Кутузов начал говорить о турецкой войне и заключенном мире. – Да, немало упрекали меня, – сказал Кутузов, – и за войну и за мир… а все пришло вовремя. Tout vient a point a celui qui sait attendre. [Все приходит вовремя для того, кто умеет ждать.] A и там советчиков не меньше было, чем здесь… – продолжал он, возвращаясь к советчикам, которые, видимо, занимали его. – Ох, советчики, советчики! – сказал он. Если бы всех слушать, мы бы там, в Турции, и мира не заключили, да и войны бы не кончили. Всё поскорее, а скорое на долгое выходит. Если бы Каменский не умер, он бы пропал. Он с тридцатью тысячами штурмовал крепости. Взять крепость не трудно, трудно кампанию выиграть. А для этого не нужно штурмовать и атаковать, а нужно терпение и время. Каменский на Рущук солдат послал, а я их одних (терпение и время) посылал и взял больше крепостей, чем Каменский, и лошадиное мясо турок есть заставил. – Он покачал головой. – И французы тоже будут! Верь моему слову, – воодушевляясь, проговорил Кутузов, ударяя себя в грудь, – будут у меня лошадиное мясо есть! – И опять глаза его залоснились слезами.
– Однако до лжно же будет принять сражение? – сказал князь Андрей.
– До лжно будет, если все этого захотят, нечего делать… А ведь, голубчик: нет сильнее тех двух воинов, терпение и время; те всё сделают, да советчики n'entendent pas de cette oreille, voila le mal. [этим ухом не слышат, – вот что плохо.] Одни хотят, другие не хотят. Что ж делать? – спросил он, видимо, ожидая ответа. – Да, что ты велишь делать? – повторил он, и глаза его блестели глубоким, умным выражением. – Я тебе скажу, что делать, – проговорил он, так как князь Андрей все таки не отвечал. – Я тебе скажу, что делать и что я делаю. Dans le doute, mon cher, – он помолчал, – abstiens toi, [В сомнении, мой милый, воздерживайся.] – выговорил он с расстановкой.
– Ну, прощай, дружок; помни, что я всей душой несу с тобой твою потерю и что я тебе не светлейший, не князь и не главнокомандующий, а я тебе отец. Ежели что нужно, прямо ко мне. Прощай, голубчик. – Он опять обнял и поцеловал его. И еще князь Андрей не успел выйти в дверь, как Кутузов успокоительно вздохнул и взялся опять за неконченный роман мадам Жанлис «Les chevaliers du Cygne».
Как и отчего это случилось, князь Андрей не мог бы никак объяснить; но после этого свидания с Кутузовым он вернулся к своему полку успокоенный насчет общего хода дела и насчет того, кому оно вверено было. Чем больше он видел отсутствие всего личного в этом старике, в котором оставались как будто одни привычки страстей и вместо ума (группирующего события и делающего выводы) одна способность спокойного созерцания хода событий, тем более он был спокоен за то, что все будет так, как должно быть. «У него не будет ничего своего. Он ничего не придумает, ничего не предпримет, – думал князь Андрей, – но он все выслушает, все запомнит, все поставит на свое место, ничему полезному не помешает и ничего вредного не позволит. Он понимает, что есть что то сильнее и значительнее его воли, – это неизбежный ход событий, и он умеет видеть их, умеет понимать их значение и, ввиду этого значения, умеет отрекаться от участия в этих событиях, от своей личной волн, направленной на другое. А главное, – думал князь Андрей, – почему веришь ему, – это то, что он русский, несмотря на роман Жанлис и французские поговорки; это то, что голос его задрожал, когда он сказал: „До чего довели!“, и что он захлипал, говоря о том, что он „заставит их есть лошадиное мясо“. На этом же чувстве, которое более или менее смутно испытывали все, и основано было то единомыслие и общее одобрение, которое сопутствовало народному, противному придворным соображениям, избранию Кутузова в главнокомандующие.
После отъезда государя из Москвы московская жизнь потекла прежним, обычным порядком, и течение этой жизни было так обычно, что трудно было вспомнить о бывших днях патриотического восторга и увлечения, и трудно было верить, что действительно Россия в опасности и что члены Английского клуба суть вместе с тем и сыны отечества, готовые для него на всякую жертву. Одно, что напоминало о бывшем во время пребывания государя в Москве общем восторженно патриотическом настроении, было требование пожертвований людьми и деньгами, которые, как скоро они были сделаны, облеклись в законную, официальную форму и казались неизбежны.
С приближением неприятеля к Москве взгляд москвичей на свое положение не только не делался серьезнее, но, напротив, еще легкомысленнее, как это всегда бывает с людьми, которые видят приближающуюся большую опасность. При приближении опасности всегда два голоса одинаково сильно говорят в душе человека: один весьма разумно говорит о том, чтобы человек обдумал самое свойство опасности и средства для избавления от нее; другой еще разумнее говорит, что слишком тяжело и мучительно думать об опасности, тогда как предвидеть все и спастись от общего хода дела не во власти человека, и потому лучше отвернуться от тяжелого, до тех пор пока оно не наступило, и думать о приятном. В одиночестве человек большею частью отдается первому голосу, в обществе, напротив, – второму. Так было и теперь с жителями Москвы. Давно так не веселились в Москве, как этот год.
Растопчинские афишки с изображением вверху питейного дома, целовальника и московского мещанина Карпушки Чигирина, который, быв в ратниках и выпив лишний крючок на тычке, услыхал, будто Бонапарт хочет идти на Москву, рассердился, разругал скверными словами всех французов, вышел из питейного дома и заговорил под орлом собравшемуся народу, читались и обсуживались наравне с последним буриме Василия Львовича Пушкина.
В клубе, в угловой комнате, собирались читать эти афиши, и некоторым нравилось, как Карпушка подтрунивал над французами, говоря, что они от капусты раздуются, от каши перелопаются, от щей задохнутся, что они все карлики и что их троих одна баба вилами закинет. Некоторые не одобряли этого тона и говорила, что это пошло и глупо. Рассказывали о том, что французов и даже всех иностранцев Растопчин выслал из Москвы, что между ними шпионы и агенты Наполеона; но рассказывали это преимущественно для того, чтобы при этом случае передать остроумные слова, сказанные Растопчиным при их отправлении. Иностранцев отправляли на барке в Нижний, и Растопчин сказал им: «Rentrez en vous meme, entrez dans la barque et n'en faites pas une barque ne Charon». [войдите сами в себя и в эту лодку и постарайтесь, чтобы эта лодка не сделалась для вас лодкой Харона.] Рассказывали, что уже выслали из Москвы все присутственные места, и тут же прибавляли шутку Шиншина, что за это одно Москва должна быть благодарна Наполеону. Рассказывали, что Мамонову его полк будет стоить восемьсот тысяч, что Безухов еще больше затратил на своих ратников, но что лучше всего в поступке Безухова то, что он сам оденется в мундир и поедет верхом перед полком и ничего не будет брать за места с тех, которые будут смотреть на него.
– Вы никому не делаете милости, – сказала Жюли Друбецкая, собирая и прижимая кучку нащипанной корпии тонкими пальцами, покрытыми кольцами.
Жюли собиралась на другой день уезжать из Москвы и делала прощальный вечер.
– Безухов est ridicule [смешон], но он так добр, так мил. Что за удовольствие быть так caustique [злоязычным]?
– Штраф! – сказал молодой человек в ополченском мундире, которого Жюли называла «mon chevalier» [мой рыцарь] и который с нею вместе ехал в Нижний.
В обществе Жюли, как и во многих обществах Москвы, было положено говорить только по русски, и те, которые ошибались, говоря французские слова, платили штраф в пользу комитета пожертвований.
– Другой штраф за галлицизм, – сказал русский писатель, бывший в гостиной. – «Удовольствие быть не по русски.
– Вы никому не делаете милости, – продолжала Жюли к ополченцу, не обращая внимания на замечание сочинителя. – За caustique виновата, – сказала она, – и плачу, но за удовольствие сказать вам правду я готова еще заплатить; за галлицизмы не отвечаю, – обратилась она к сочинителю: – у меня нет ни денег, ни времени, как у князя Голицына, взять учителя и учиться по русски. А вот и он, – сказала Жюли. – Quand on… [Когда.] Нет, нет, – обратилась она к ополченцу, – не поймаете. Когда говорят про солнце – видят его лучи, – сказала хозяйка, любезно улыбаясь Пьеру. – Мы только говорили о вас, – с свойственной светским женщинам свободой лжи сказала Жюли. – Мы говорили, что ваш полк, верно, будет лучше мамоновского.
– Ах, не говорите мне про мой полк, – отвечал Пьер, целуя руку хозяйке и садясь подле нее. – Он мне так надоел!
– Вы ведь, верно, сами будете командовать им? – сказала Жюли, хитро и насмешливо переглянувшись с ополченцем.
Ополченец в присутствии Пьера был уже не так caustique, и в лице его выразилось недоуменье к тому, что означала улыбка Жюли. Несмотря на свою рассеянность и добродушие, личность Пьера прекращала тотчас же всякие попытки на насмешку в его присутствии.
– Нет, – смеясь, отвечал Пьер, оглядывая свое большое, толстое тело. – В меня слишком легко попасть французам, да и я боюсь, что не влезу на лошадь…
В числе перебираемых лиц для предмета разговора общество Жюли попало на Ростовых.
– Очень, говорят, плохи дела их, – сказала Жюли. – И он так бестолков – сам граф. Разумовские хотели купить его дом и подмосковную, и все это тянется. Он дорожится.
– Нет, кажется, на днях состоится продажа, – сказал кто то. – Хотя теперь и безумно покупать что нибудь в Москве.
– Отчего? – сказала Жюли. – Неужели вы думаете, что есть опасность для Москвы?
– Отчего же вы едете?
– Я? Вот странно. Я еду, потому… ну потому, что все едут, и потом я не Иоанна д'Арк и не амазонка.
– Ну, да, да, дайте мне еще тряпочек.
– Ежели он сумеет повести дела, он может заплатить все долги, – продолжал ополченец про Ростова.
– Добрый старик, но очень pauvre sire [плох]. И зачем они живут тут так долго? Они давно хотели ехать в деревню. Натали, кажется, здорова теперь? – хитро улыбаясь, спросила Жюли у Пьера.
– Они ждут меньшого сына, – сказал Пьер. – Он поступил в казаки Оболенского и поехал в Белую Церковь. Там формируется полк. А теперь они перевели его в мой полк и ждут каждый день. Граф давно хотел ехать, но графиня ни за что не согласна выехать из Москвы, пока не приедет сын.
– Я их третьего дня видела у Архаровых. Натали опять похорошела и повеселела. Она пела один романс. Как все легко проходит у некоторых людей!
– Что проходит? – недовольно спросил Пьер. Жюли улыбнулась.
– Вы знаете, граф, что такие рыцари, как вы, бывают только в романах madame Suza.
– Какой рыцарь? Отчего? – краснея, спросил Пьер.
– Ну, полноте, милый граф, c'est la fable de tout Moscou. Je vous admire, ma parole d'honneur. [это вся Москва знает. Право, я вам удивляюсь.]
– Штраф! Штраф! – сказал ополченец.
– Ну, хорошо. Нельзя говорить, как скучно!
– Qu'est ce qui est la fable de tout Moscou? [Что знает вся Москва?] – вставая, сказал сердито Пьер.
– Полноте, граф. Вы знаете!
– Ничего не знаю, – сказал Пьер.
– Я знаю, что вы дружны были с Натали, и потому… Нет, я всегда дружнее с Верой. Cette chere Vera! [Эта милая Вера!]
– Non, madame, [Нет, сударыня.] – продолжал Пьер недовольным тоном. – Я вовсе не взял на себя роль рыцаря Ростовой, и я уже почти месяц не был у них. Но я не понимаю жестокость…
– Qui s'excuse – s'accuse, [Кто извиняется, тот обвиняет себя.] – улыбаясь и махая корпией, говорила Жюли и, чтобы за ней осталось последнее слово, сейчас же переменила разговор. – Каково, я нынче узнала: бедная Мари Волконская приехала вчера в Москву. Вы слышали, она потеряла отца?
– Неужели! Где она? Я бы очень желал увидать ее, – сказал Пьер.
– Я вчера провела с ней вечер. Она нынче или завтра утром едет в подмосковную с племянником.
– Ну что она, как? – сказал Пьер.
– Ничего, грустна. Но знаете, кто ее спас? Это целый роман. Nicolas Ростов. Ее окружили, хотели убить, ранили ее людей. Он бросился и спас ее…
– Еще роман, – сказал ополченец. – Решительно это общее бегство сделано, чтобы все старые невесты шли замуж. Catiche – одна, княжна Болконская – другая.
– Вы знаете, что я в самом деле думаю, что она un petit peu amoureuse du jeune homme. [немножечко влюблена в молодого человека.]
– Штраф! Штраф! Штраф!
– Но как же это по русски сказать?..
Когда Пьер вернулся домой, ему подали две принесенные в этот день афиши Растопчина.
В первой говорилось о том, что слух, будто графом Растопчиным запрещен выезд из Москвы, – несправедлив и что, напротив, граф Растопчин рад, что из Москвы уезжают барыни и купеческие жены. «Меньше страху, меньше новостей, – говорилось в афише, – но я жизнью отвечаю, что злодей в Москве не будет». Эти слова в первый раз ясно ыоказали Пьеру, что французы будут в Москве. Во второй афише говорилось, что главная квартира наша в Вязьме, что граф Витгснштейн победил французов, но что так как многие жители желают вооружиться, то для них есть приготовленное в арсенале оружие: сабли, пистолеты, ружья, которые жители могут получать по дешевой цене. Тон афиш был уже не такой шутливый, как в прежних чигиринских разговорах. Пьер задумался над этими афишами. Очевидно, та страшная грозовая туча, которую он призывал всеми силами своей души и которая вместе с тем возбуждала в нем невольный ужас, – очевидно, туча эта приближалась.
«Поступить в военную службу и ехать в армию или дожидаться? – в сотый раз задавал себе Пьер этот вопрос. Он взял колоду карт, лежавших у него на столе, и стал делать пасьянс.
– Ежели выйдет этот пасьянс, – говорил он сам себе, смешав колоду, держа ее в руке и глядя вверх, – ежели выйдет, то значит… что значит?.. – Он не успел решить, что значит, как за дверью кабинета послышался голос старшей княжны, спрашивающей, можно ли войти.
– Тогда будет значить, что я должен ехать в армию, – договорил себе Пьер. – Войдите, войдите, – прибавил он, обращаясь к княжие.
(Одна старшая княжна, с длинной талией и окаменелым лидом, продолжала жить в доме Пьера; две меньшие вышли замуж.)
– Простите, mon cousin, что я пришла к вам, – сказала она укоризненно взволнованным голосом. – Ведь надо наконец на что нибудь решиться! Что ж это будет такое? Все выехали из Москвы, и народ бунтует. Что ж мы остаемся?
– Напротив, все, кажется, благополучно, ma cousine, – сказал Пьер с тою привычкой шутливости, которую Пьер, всегда конфузно переносивший свою роль благодетеля перед княжною, усвоил себе в отношении к ней.
– Да, это благополучно… хорошо благополучие! Мне нынче Варвара Ивановна порассказала, как войска наши отличаются. Уж точно можно чести приписать. Да и народ совсем взбунтовался, слушать перестают; девка моя и та грубить стала. Этак скоро и нас бить станут. По улицам ходить нельзя. А главное, нынче завтра французы будут, что ж нам ждать! Я об одном прошу, mon cousin, – сказала княжна, – прикажите свезти меня в Петербург: какая я ни есть, а я под бонапартовской властью жить не могу.
Категории:
- Персоналии по алфавиту
- Актёры по алфавиту
- Актёры США
- Актёры телевидения США
- Актёры XX века
- Актёры XXI века
- Кинорежиссёры по алфавиту
- Кинорежиссёры США
- Кинорежиссёры XX века
- Кинорежиссёры XXI века
- Кинопродюсеры по алфавиту
- Кинопродюсеры США
- Кинопродюсеры XXI века
- Лауреаты премии «Эмми»
- Лауреаты премии «Золотой глобус»
- Лауреаты премии «Независимый дух»
- Лауреаты премии Гильдии киноактёров США
- Режиссёры телевидения США
