Тори, Жоффруа
| Тори Жоффруа | |
| Дата рождения: | |
|---|---|
| Дата смерти: | |
| Гражданство: | |
Жоффруа́ Тори́ (фр. Geoffroy Tory; 1480, Бурж — до 14 октября 1533, Париж) — французский художник-гравёр, книготорговец и издатель.
Биография
В молодости Тори совершил на средства меценатов два путешествия в Италию, где в течение нескольких лет изучал в Риме и Болонье издательское дело и искусство гравюры. В 1505 году, после возвращения из первой поездки в Италию, он занял место профессора литературы и философии в парижском коллеже де Плесси. В 1518 году открыл на Малом мосту в Париже книжную лавку под вывеской «Разбитый горшок» («Pot Cassé»).
В 1529 году Тори издал трактат «Цветущий луг» («Champ Fleury»[1]), где в туманной и загадочной форме (характерной для мастеров тех лет, передававших ученикам свои секреты) изложил свои воззрения на природу и свойства прекрасного, включая книгу и шрифт. Там же сформулировал правила употребления различных шрифтов при оформлении книги. Сочинение имело огромный успех и оказало большое влияние на развитие шрифта и типографики не только во Франции. В 1936 трактат Тори был переведен на русский язык ленинградским медиевистом и книговедом В. С. Люблинским, но перевод остался неизданным.
Иногда Тори приписывают изобретение запятой, которую он называл «крючковатой точкой». Во многом Тори определил стиль оформления книг во Франции XVI века; сыграл ведущую роль в деле пропаганды прямого романского шрифта в противовес более популярному в ту пору готическому. Сотрудничал с такими известными французскими типографами, как Робер Гранжон и Симон де Колин.
Помимо реформы французской типографики и издательского дела Тори интересовался реформой французского языка. Сожалел об отсутствии кодифицированной нормы, строгих правил грамматики, подобных тем, которые были сформулированы для латыни. По инициативе Тори парижский медик и анатом Жак Дюбуа в 1531 написал и издал первую в истории грамматику французского языка.
Жоффруа Тори прославился как талантливый художник-гравёр под именем «Мастер из «Разбитого Горшка»». Он оставил после себя огромную коллекцию отпечатанных или вырезанных им виньеток, фронтисписов, вензелей, заглавных букв и т. д. Учеником Тори был Клод Гарамон.
Напишите отзыв о статье "Тори, Жоффруа"
Примечания
- ↑ [gallica.bnf.fr/ark:/12148/bpt6k50961p/f1.image.langFR Champ Fleury : auquel est contenu l'art et science de la deue et vraye proportio des lettres attiques, quo dit autremèt lettres antiques... ([Reprod.]) / par maistre Geoffroy …] (фр.)
Ссылки
- [www.rarebookroom.org/Control/trychf/index.html Электронная версия «Цветущего луга»] на сайте Rarebookroom.org
- [gallica.bnf.fr/ark:/12148/btv1b86095803 Электронная версия «Цветущего луга»] на сайте Национальной библиотеки Франции
| ||||||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Тори, Жоффруа
И она целовала ее в голову. Соня приподнялась, и котеночек оживился, глазки заблистали, и он готов был, казалось, вот вот взмахнуть хвостом, вспрыгнуть на мягкие лапки и опять заиграть с клубком, как ему и было прилично.– Ты думаешь? Право? Ей Богу? – сказала она, быстро оправляя платье и прическу.
– Право, ей Богу! – отвечала Наташа, оправляя своему другу под косой выбившуюся прядь жестких волос.
И они обе засмеялись.
– Ну, пойдем петь «Ключ».
– Пойдем.
– А знаешь, этот толстый Пьер, что против меня сидел, такой смешной! – сказала вдруг Наташа, останавливаясь. – Мне очень весело!
И Наташа побежала по коридору.
Соня, отряхнув пух и спрятав стихи за пазуху, к шейке с выступавшими костями груди, легкими, веселыми шагами, с раскрасневшимся лицом, побежала вслед за Наташей по коридору в диванную. По просьбе гостей молодые люди спели квартет «Ключ», который всем очень понравился; потом Николай спел вновь выученную им песню.
В приятну ночь, при лунном свете,
Представить счастливо себе,
Что некто есть еще на свете,
Кто думает и о тебе!
Что и она, рукой прекрасной,
По арфе золотой бродя,
Своей гармониею страстной
Зовет к себе, зовет тебя!
Еще день, два, и рай настанет…
Но ах! твой друг не доживет!
И он не допел еще последних слов, когда в зале молодежь приготовилась к танцам и на хорах застучали ногами и закашляли музыканты.
Пьер сидел в гостиной, где Шиншин, как с приезжим из за границы, завел с ним скучный для Пьера политический разговор, к которому присоединились и другие. Когда заиграла музыка, Наташа вошла в гостиную и, подойдя прямо к Пьеру, смеясь и краснея, сказала:
– Мама велела вас просить танцовать.
– Я боюсь спутать фигуры, – сказал Пьер, – но ежели вы хотите быть моим учителем…
И он подал свою толстую руку, низко опуская ее, тоненькой девочке.
Пока расстанавливались пары и строили музыканты, Пьер сел с своей маленькой дамой. Наташа была совершенно счастлива; она танцовала с большим , с приехавшим из за границы . Она сидела на виду у всех и разговаривала с ним, как большая. У нее в руке был веер, который ей дала подержать одна барышня. И, приняв самую светскую позу (Бог знает, где и когда она этому научилась), она, обмахиваясь веером и улыбаясь через веер, говорила с своим кавалером.
– Какова, какова? Смотрите, смотрите, – сказала старая графиня, проходя через залу и указывая на Наташу.
Наташа покраснела и засмеялась.
– Ну, что вы, мама? Ну, что вам за охота? Что ж тут удивительного?
В середине третьего экосеза зашевелились стулья в гостиной, где играли граф и Марья Дмитриевна, и большая часть почетных гостей и старички, потягиваясь после долгого сиденья и укладывая в карманы бумажники и кошельки, выходили в двери залы. Впереди шла Марья Дмитриевна с графом – оба с веселыми лицами. Граф с шутливою вежливостью, как то по балетному, подал округленную руку Марье Дмитриевне. Он выпрямился, и лицо его озарилось особенною молодецки хитрою улыбкой, и как только дотанцовали последнюю фигуру экосеза, он ударил в ладоши музыкантам и закричал на хоры, обращаясь к первой скрипке:
– Семен! Данилу Купора знаешь?
Это был любимый танец графа, танцованный им еще в молодости. (Данило Купор была собственно одна фигура англеза .)
– Смотрите на папа, – закричала на всю залу Наташа (совершенно забыв, что она танцует с большим), пригибая к коленам свою кудрявую головку и заливаясь своим звонким смехом по всей зале.
