Хоккайдо (губернаторство)
 Префектура Хоккайдо на карте Японии  Карта префектуры Хоккайдо | |
| Расположение | |
|---|---|
| Страна | |
| Остров | |
| Координаты |
43°04′ с. ш. 141°54′ в. д. / 43.067° с. ш. 141.900° в. д. (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=43.067&mlon=141.900&zoom=14 (O)] (Я) |
| Информация | |
| Административный центр | |
| ISO 3166-2:JP |
JP-01 |
| Статистика | |
| Площадь |
83 456,64 км² (1-я) |
| % воды |
6,4 % |
| Население | |
| Всего |
5 520 883 чел. (7-я) |
| Плотность |
66,2 чел./км² |
| Уездов |
68 |
| Муниципалитетов |
180 |
| Символика | |
|
| |
|
| |
| Дерево | |
| Цветок | |
| Птица | |
| Администрация | |
| Губернатор | |
| [www.pref.hokkaido.lg.jp/ Официальный сайт] (яп.) | |
Хокка́йдо (яп. 北海道 Хоккайдо:, «Губернаторство северного моря») — префектура Японии, расположенная на одноимённом острове Хоккайдо, втором по величине острове Японии, и малых близлежащих островах. Самая северная из 47 префектур. Пролив Цугару отделяет Хоккайдо от Хонсю, хотя эти два острова связаны железнодорожным тоннелем Сэйкан. Административный центр губернаторства — город Саппоро.
Содержание
Краткие сведения
Хоккайдо — крупнейшая и самая северная префектура Японии. Площадь этой административной единицы занимает 22 % от площади страны. Это единственная административная единица Японии высочайшего уровня, которая имеет выход к Охотскому морю. Она расположена в стратегически важном регионе. Через Хоккайдо пролегает кратчайший путь из Японии в Россию и США. В отличие от остальной части Японского архипелага, климат префектуры умеренно холодный, похож на климат Центральной и Восточной Европы. Климатические особенности Хоккайдо обусловили отличия её фауны и флоры от остальной страны. Благодаря тому, что процесс освоения территории префектуры начался относительно поздно, она сохранила первозданные ландшафты. Некоторые из них, такие как Сиретоко, относятся ко Всемирному наследию ЮНЕСКО. По сравнению с другими регионами Японии Хоккайдо слабо заселен. Около 33 % всего населения префектуры приходится на префектурный центр Саппоро.
Хоккайдо — родина народа айнов. Со времен палеолита они вели традиционный охотниче-собирательский образ жизни. Японцы появились на острове в средневековье. Они называли этот туземный народ «эдзо», а их страну — «Землей эдзо» (яп. 蝦夷地, えぞち эдзо-ти). В течение периода Эдо (1603—1868) японские переселенцы проживали только на юге Хоккайдо и посещали северные районы преимущественно для торговли с айнами. Поселение колонистов контролировало автономное княжество Мацумаэ. С начала 19 века остров перешел под прямую власть центрального японского правительства из-за опасности колонизации региона русскими. Правительство организовало множество экспедиций для изучения Хоккайдо и прилегающих территорий. В 1869 году, по предложению Мацууры Такэсиро, остров Мацумаэ переименовали в «Путь в северные моря» — Хоккайдо[1]. Со второй половины 19 века началось активное освоение севера, и японское население превысило туземное айнское. На острове было создано Ведомство освоения, которое впоследствии переименовали в губернаторство.
История
История префектуры Хоккайдо отличается от истории остальной Японии, так же как история префектуры Окинавы. В отличие от Хонсю, Сикоку и Кюсю, на Хоккайдо и прилегающих островах в течение 6 тысячелетия до н. э. — 13 века существовала преемственность культур. Автохтонная культура Дзёмон нашла своё развитие в пост-дзёмонской культуре. В начале нашей эры она трансформировалась в культуру Сацумон, носителями которой были прото-айны. В 13 веке на базе этой культуры возникла культура айнов.
Первые японцы появились на Хоккайдо в 12 веке. Они прибыли с южного острова Хонсю. В ходе конфронтации с айнами японцы установили власть на юге острова. В 17 веке они оформили свои владения в автономное княжество Мацумаэ, которое зависело от центрального японского правительства — сёгуната Токугава. Этот хан вёл торговлю с айнами.
После реставрации Мэйдзи 1869 года вся территория Хоккайдо и прилегающие острова стали объектами колонизации японцев. Районы, расположенные ближе к основным японским островам, осваивались крестьянами, ремесленниками и обедневшими самураями. Отдаленные земли служили местом ссылки по образцу российской Сибири или британской Австралии. Японизация Хоккайдо была завершена в середине 20 века.
До 1945 года Курильские острова были включены в систему управления губернаторства Хоккайдо[2].
География
Остров Хоккайдо расположен в северной части Японии, рядом с Россией, омывается водами Японского моря, Охотского моря и Тихим океаном. В центре острова много гор и вулканических плато, со всех сторон острова имеются прибрежные равнины.
Правительственная юрисдикция Хоккайдо включает в себя несколько меньших островов, в том числе Рисири, Окусири и Ребун.
Сейсмическая активность
Как и остальная часть Японии, Хоккайдо является сейсмически активным. Кроме многочисленных землетрясений, следующие вулканы все еще считают активными (по крайней мере одно извержение с 1850 года):
Национальные парки
На острове Хоккайдо есть еще много нетронутых лесов, в том числе:
| Национальные парки | |
|---|---|
| Национальный парк Сирэтоко | 知床 |
| Национальный парк Акан | 阿寒 |
| Национальный парк Кусиро Сицугэн | 釧路湿原 |
| Национальный парк Дайсэцузан | 大雪山 |
| Национальный парк Сикоцу-Тоя | 支笏洞爺 |
| Национальный парк Рисири-Рэбун-Саробэцу | 利尻礼文サロベツ |
Округа
Губернаторство Хоккайдо разделёно на 14 округов:
Крупные города
Самый большой город Хоккайдо — столица, Саппоро. Крупные города Хакодате на юге и Асахикава в центральном регионе. Другие крупные населенные пункты включают Кусиро, Обихиро, Китами, Абасири и Немуро.
Население
Данные переписей населения Японии в течение 1920—2005 гг[3].
| 1920 | 2 359 183 |
|---|---|
| 1925 | 2 498 679 |
| 1930 | 2 812 335 |
| 1935 | 3 068 282 |
| 1940 | 3 272 718 |
| 1945 | 3 518 389 |
| 1947 | 3 852 821 |
| 1950 | 4 295 567 |
| 1955 | 4 773 087 |
| 1960 | 5 039 206 |
| 1965 | 5 171 800 |
| 1970 | 5 184 287 |
| 1975 | 5 338 206 |
| 1980 | 5 575 989 |
| 1985 | 5 679 439 |
| 1990 | 5 643 647 |
| 1995 | 5 692 321 |
| 2000 | 5 683 062 |
| 2005 | 5 627 737 |
Транспорт
Единственная связь Хоккайдо с остальной частью Японии — тоннель Сэйкан. Большинство путешественников на остров прибывает воздушным транспортом: главный аэропорт — Новый Титосэ в Титосэ, к югу от Саппоро. До Хоккайдо можно добраться также и на пароме из Сендая, Ниигаты и некоторых других городов, паромы из Токио перевозят только грузы.
В Хоккайдо довольно развита железнодорожная сеть (см. Hokkaido Railway Company), но ко многим городам можно добраться только по автодороге.
Образование
В Хоккайдо имеется 37 университетов (7 национальных, 5 местных и 25 частных), 34 колледжа и 5 технологических колледжей (4 национальных и 1 местный).
Спорт
Зимние Олимпийские игры 1972 года были проведены в Саппоро.
Спортивные команды, которые указываются ниже, находятся на Хоккайдо:
Футбол
Бейсбол
Хоккей
Баскетбол
См. также
- Сирэтоко — единственный памятник Всемирного наследия на Хоккайдо
Напишите отзыв о статье "Хоккайдо (губернаторство)"
Примечания
- ↑ [www.libsakh.ru/?div=indigen&subdiv=indigenhistain История народа айну и их современное положение] — Сахалинская областная универсальная научная библиотека
- ↑ [www.arirang.ru/news/2014/14023.htm Пак Сын Ы. Проблемы Сахалинских Корейцев: История И Нерешённые Вопросы]
- ↑ [www.e-stat.go.jp/SG1/estat/GL08020103.do?_toGL08020103_&tclassID=000001025191&cycleCode=0&requestSender=search Данные Службы статистики Японии]
Ссылки
-
На Викискладе есть медиафайлы по теме Хоккайдо - [www.pref.hokkaido.lg.jp/foreign/russian.htm Официальный сайт]
- [www.pref-hokkaido.ru/ Представительство губернаторства Хоккайдо на Сахалине]
- ХОККАЙДО // Япония от А до Я. Популярная иллюстрированная энциклопедия. (CD-ROM). — М.: Directmedia Publishing, «Япония сегодня», 2008. — ISBN 978-5-94865-190-3.
| ||||||
| ||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Хоккайдо (губернаторство)
– Марьи Генриховны платье не запачкать, – отвечали голоса.Ростов с Ильиным поспешили найти уголок, где бы они, не нарушая скромности Марьи Генриховны, могли бы переменить мокрое платье. Они пошли было за перегородку, чтобы переодеться; но в маленьком чуланчике, наполняя его весь, с одной свечкой на пустом ящике, сидели три офицера, играя в карты, и ни за что не хотели уступить свое место. Марья Генриховна уступила на время свою юбку, чтобы употребить ее вместо занавески, и за этой занавеской Ростов и Ильин с помощью Лаврушки, принесшего вьюки, сняли мокрое и надели сухое платье.
В разломанной печке разложили огонь. Достали доску и, утвердив ее на двух седлах, покрыли попоной, достали самоварчик, погребец и полбутылки рому, и, попросив Марью Генриховну быть хозяйкой, все столпились около нее. Кто предлагал ей чистый носовой платок, чтобы обтирать прелестные ручки, кто под ножки подкладывал ей венгерку, чтобы не было сыро, кто плащом занавешивал окно, чтобы не дуло, кто обмахивал мух с лица ее мужа, чтобы он не проснулся.
– Оставьте его, – говорила Марья Генриховна, робко и счастливо улыбаясь, – он и так спит хорошо после бессонной ночи.
– Нельзя, Марья Генриховна, – отвечал офицер, – надо доктору прислужиться. Все, может быть, и он меня пожалеет, когда ногу или руку резать станет.
Стаканов было только три; вода была такая грязная, что нельзя было решить, когда крепок или некрепок чай, и в самоваре воды было только на шесть стаканов, но тем приятнее было по очереди и старшинству получить свой стакан из пухлых с короткими, не совсем чистыми, ногтями ручек Марьи Генриховны. Все офицеры, казалось, действительно были в этот вечер влюблены в Марью Генриховну. Даже те офицеры, которые играли за перегородкой в карты, скоро бросили игру и перешли к самовару, подчиняясь общему настроению ухаживанья за Марьей Генриховной. Марья Генриховна, видя себя окруженной такой блестящей и учтивой молодежью, сияла счастьем, как ни старалась она скрывать этого и как ни очевидно робела при каждом сонном движении спавшего за ней мужа.
Ложка была только одна, сахару было больше всего, но размешивать его не успевали, и потому было решено, что она будет поочередно мешать сахар каждому. Ростов, получив свой стакан и подлив в него рому, попросил Марью Генриховну размешать.
– Да ведь вы без сахара? – сказала она, все улыбаясь, как будто все, что ни говорила она, и все, что ни говорили другие, было очень смешно и имело еще другое значение.
– Да мне не сахар, мне только, чтоб вы помешали своей ручкой.
Марья Генриховна согласилась и стала искать ложку, которую уже захватил кто то.
– Вы пальчиком, Марья Генриховна, – сказал Ростов, – еще приятнее будет.
– Горячо! – сказала Марья Генриховна, краснея от удовольствия.
Ильин взял ведро с водой и, капнув туда рому, пришел к Марье Генриховне, прося помешать пальчиком.
– Это моя чашка, – говорил он. – Только вложите пальчик, все выпью.
Когда самовар весь выпили, Ростов взял карты и предложил играть в короли с Марьей Генриховной. Кинули жребий, кому составлять партию Марьи Генриховны. Правилами игры, по предложению Ростова, было то, чтобы тот, кто будет королем, имел право поцеловать ручку Марьи Генриховны, а чтобы тот, кто останется прохвостом, шел бы ставить новый самовар для доктора, когда он проснется.
– Ну, а ежели Марья Генриховна будет королем? – спросил Ильин.
– Она и так королева! И приказания ее – закон.
Только что началась игра, как из за Марьи Генриховны вдруг поднялась вспутанная голова доктора. Он давно уже не спал и прислушивался к тому, что говорилось, и, видимо, не находил ничего веселого, смешного или забавного во всем, что говорилось и делалось. Лицо его было грустно и уныло. Он не поздоровался с офицерами, почесался и попросил позволения выйти, так как ему загораживали дорогу. Как только он вышел, все офицеры разразились громким хохотом, а Марья Генриховна до слез покраснела и тем сделалась еще привлекательнее на глаза всех офицеров. Вернувшись со двора, доктор сказал жене (которая перестала уже так счастливо улыбаться и, испуганно ожидая приговора, смотрела на него), что дождь прошел и что надо идти ночевать в кибитку, а то все растащат.
– Да я вестового пошлю… двух! – сказал Ростов. – Полноте, доктор.
– Я сам стану на часы! – сказал Ильин.
– Нет, господа, вы выспались, а я две ночи не спал, – сказал доктор и мрачно сел подле жены, ожидая окончания игры.
Глядя на мрачное лицо доктора, косившегося на свою жену, офицерам стало еще веселей, и многие не могла удерживаться от смеха, которому они поспешно старались приискивать благовидные предлоги. Когда доктор ушел, уведя свою жену, и поместился с нею в кибиточку, офицеры улеглись в корчме, укрывшись мокрыми шинелями; но долго не спали, то переговариваясь, вспоминая испуг доктора и веселье докторши, то выбегая на крыльцо и сообщая о том, что делалось в кибиточке. Несколько раз Ростов, завертываясь с головой, хотел заснуть; но опять чье нибудь замечание развлекало его, опять начинался разговор, и опять раздавался беспричинный, веселый, детский хохот.
В третьем часу еще никто не заснул, как явился вахмистр с приказом выступать к местечку Островне.
Все с тем же говором и хохотом офицеры поспешно стали собираться; опять поставили самовар на грязной воде. Но Ростов, не дождавшись чаю, пошел к эскадрону. Уже светало; дождик перестал, тучи расходились. Было сыро и холодно, особенно в непросохшем платье. Выходя из корчмы, Ростов и Ильин оба в сумерках рассвета заглянули в глянцевитую от дождя кожаную докторскую кибиточку, из под фартука которой торчали ноги доктора и в середине которой виднелся на подушке чепчик докторши и слышалось сонное дыхание.
– Право, она очень мила! – сказал Ростов Ильину, выходившему с ним.
– Прелесть какая женщина! – с шестнадцатилетней серьезностью отвечал Ильин.
Через полчаса выстроенный эскадрон стоял на дороге. Послышалась команда: «Садись! – солдаты перекрестились и стали садиться. Ростов, выехав вперед, скомандовал: «Марш! – и, вытянувшись в четыре человека, гусары, звуча шлепаньем копыт по мокрой дороге, бренчаньем сабель и тихим говором, тронулись по большой, обсаженной березами дороге, вслед за шедшей впереди пехотой и батареей.
Разорванные сине лиловые тучи, краснея на восходе, быстро гнались ветром. Становилось все светлее и светлее. Ясно виднелась та курчавая травка, которая заседает всегда по проселочным дорогам, еще мокрая от вчерашнего дождя; висячие ветви берез, тоже мокрые, качались от ветра и роняли вбок от себя светлые капли. Яснее и яснее обозначались лица солдат. Ростов ехал с Ильиным, не отстававшим от него, стороной дороги, между двойным рядом берез.
Ростов в кампании позволял себе вольность ездить не на фронтовой лошади, а на казацкой. И знаток и охотник, он недавно достал себе лихую донскую, крупную и добрую игреневую лошадь, на которой никто не обскакивал его. Ехать на этой лошади было для Ростова наслаждение. Он думал о лошади, об утре, о докторше и ни разу не подумал о предстоящей опасности.
Прежде Ростов, идя в дело, боялся; теперь он не испытывал ни малейшего чувства страха. Не оттого он не боялся, что он привык к огню (к опасности нельзя привыкнуть), но оттого, что он выучился управлять своей душой перед опасностью. Он привык, идя в дело, думать обо всем, исключая того, что, казалось, было бы интереснее всего другого, – о предстоящей опасности. Сколько он ни старался, ни упрекал себя в трусости первое время своей службы, он не мог этого достигнуть; но с годами теперь это сделалось само собою. Он ехал теперь рядом с Ильиным между березами, изредка отрывая листья с веток, которые попадались под руку, иногда дотрогиваясь ногой до паха лошади, иногда отдавая, не поворачиваясь, докуренную трубку ехавшему сзади гусару, с таким спокойным и беззаботным видом, как будто он ехал кататься. Ему жалко было смотреть на взволнованное лицо Ильина, много и беспокойно говорившего; он по опыту знал то мучительное состояние ожидания страха и смерти, в котором находился корнет, и знал, что ничто, кроме времени, не поможет ему.
Только что солнце показалось на чистой полосе из под тучи, как ветер стих, как будто он не смел портить этого прелестного после грозы летнего утра; капли еще падали, но уже отвесно, – и все затихло. Солнце вышло совсем, показалось на горизонте и исчезло в узкой и длинной туче, стоявшей над ним. Через несколько минут солнце еще светлее показалось на верхнем крае тучи, разрывая ее края. Все засветилось и заблестело. И вместе с этим светом, как будто отвечая ему, раздались впереди выстрелы орудий.
Не успел еще Ростов обдумать и определить, как далеки эти выстрелы, как от Витебска прискакал адъютант графа Остермана Толстого с приказанием идти на рысях по дороге.
Эскадрон объехал пехоту и батарею, также торопившуюся идти скорее, спустился под гору и, пройдя через какую то пустую, без жителей, деревню, опять поднялся на гору. Лошади стали взмыливаться, люди раскраснелись.
