Щелканов, Александр Александрович
| Александр Александрович Щелканов | |||
| |||
|---|---|---|---|
| 18 июня 1990 — 12 июня 1991 | |||
| Предшественник: | Владимир Яковлевич Ходырев | ||
| Преемник: | должность упразднена; Анатолий Александрович Собчак как мэр Санкт-Петербурга | ||
| Рождение: | 5 августа 1939 (84 года) Ленинград, РСФСР, СССР | ||
| Партия: | КПСС (до 1989 года), беспартийный | ||
| Образование: | Ленинградский кораблестроительный институт, Московский военный институт переводчиков, Северо-Западный кадровый центр при Правительстве Российской Федерации | ||
| Военная служба | |||
| Принадлежность: |  СССР
| ||
| Звание: | 
| ||
 Внешние изображения
| |
|---|---|
|
[old.novayagazeta.spb.ru/images/2009_75/7.jpg Александр Александрович Щелканов] |
Алекса́ндр Алекса́ндрович Щелка́нов (р. 5 августа 1939, Ленинград) — российский политический деятель.
Народный депутат СССР (1989—1991). Председатель исполкома Ленсовета (1990—1991). Депутат Законодательного собрания Санкт-Петербурга (1994—2002).
Содержание
Биография
Родился в семье кораблестроителей: отец — инженер-кораблестроитель, погиб во время Великой Отечественной войны; мать — техник-кораблестроитель, умерла в 1992 году.
В 1963 году окончил Ленинградский кораблестроительный институт, в 1977 году — Московский военный институт переводчиков (переводчик-референт), в 1994 году — Северо-Западный кадровый центр при Правительстве Российской Федерации (государственное и муниципальное управление).
Служил в ВМФ, уволился в звании капитана 1-го ранга.
Получая военную пенсию, работал на заводе прессовщиком по пластмассам и слесарем-инструментальщиком, затем — грузчиком магазина № 20 Ленинградской торговой фирмы «Берёзка».
Есть сын Александр.
Политическая деятельность
Народный депутат СССР
В 1989 году на повторных выборах при поддержке комитета «Выборы-89» избран народным депутатом СССР от территориального округа 51 (Кировский район), опередив при этом начальника Балтийского морского пароходства Виктора Харченко.
Член Межрегиональной депутатской группы. В 1989 году вышел из КПСС.
В 1989—1990 работал на постоянной основе в комитете Верховного Совета СССР.
В августе — декабре 1991 года — член Верховного Совета СССР, председатель Комитета по делам Вооружённых Сил.
Председатель исполкома Ленсовета
18 июня 1990 года на альтернативной основ избран председателем исполкома Ленсовета — набрал 220 голосов (из примерно 370 депутатов).
По воспоминаниям ряда депутатов, эта должность Щелканову не подходила. Владимир Ёлкин, знавший его ещё по работе в НПО «Уран», где Щелканов был военпредом, голосовал против назначения, считая, что «его отличали точность и исполнительность в выполнении чужих решений», а организаторскими способностями он не обладал.[1] Олег Гапанович вспоминал, что Щелканов согласился занять этот пост, пойдя «буквально как на заклание, ясно видя все предстоящие трудности, но, понимая, что кто-то должен взвалить на себя эту ношу». По мнению Гапановича, Щелканову больше подошла бы роль председателя Совета, а не главы исполнительной власти; исполком же был собран из случайных людей и работал плохо.[2]
С самого начала их общей работы отношения Щелканова и председателя Ленсовета Анатолия Собчака оказались враждебными. Как вспоминал Гапанович, «Собчак не пропускал буквально ни одного повода, чтобы не подчеркнуть некомпетентность щелкановской команды»[2]. По восмоминаниям Алексея Ковалёва, Щелканов, будучи мягким человеком, «в конце концов … самоустранился от руководства», после чего фактически руководить исполкомом стал Собчак через заместителя председателя исполкома Алексея Большакова[3].
12 июня 1991 года Щелканов ушёл в отставку в связи с упразднением поста и избранием мэра Ленинграда. В августе 1991 года вошёл в штаб по организации борьбы с последствиями государственного переворота в Ленинграде.
Депутат Законодательного собрания Санкт-Петербурга
Руководил созданной им независимой общественной некоммерческой организацией «Миссия по альтернативным предложениям».
Избирался депутатом Законодательного Собрания Санкт-Петербурга как независимый кандидат:
- 1994 — во втором туре победил депутата Совета Федерации Александра Беляева.
- 1998 — во втором туре победил бывшего начальником ГУВД Санкт-Петербурга Анатолия Пониделко.
Восемь лет был единственным депутатом, не входившим ни в одну комиссию и фракцию.
В ноябре 2000 года баллотировался на пост Уполномоченного по правам человека Санкт-Петербурга (был выдвинут правозащитными организациями «Мемориал» и «Гражданский контроль»). Набрав 24 голоса при рейтинговом голосовании, вышел во 2-й тур, где при альтернативном голосовании набрал 10 голосов (его соперник — выдвинутый фракцией «Яблоко» Юрий Нестеров — тоже не прошёл, набрав 24 голоса).
В 2002 году решил уйти из политики и переехал на Валдай.[4]
Напишите отзыв о статье "Щелканов, Александр Александрович"
Ссылки
- ↑ Владимир Иванович Ёлкин // Автобиография Петербургского горсовета. — СПб.: Издательство Александра Сазонова, 2005. — С. 76. — ISBN 5-85574-116-8.
- ↑ 1 2 Гапанович О. И. Глава 13. Анатолий Собчак // Конверсия по-русски. Книга вторая. — СПб: Региональный издательский дом, Издательство Александра Сазанова, 2013. — 320 с. — 300 экз.
- ↑ Алексей Анатольевич Ковалёв // Автобиография Петербургского горсовета. — СПб.: Издательство Александра Сазонова, 2005. — С. 373. — ISBN 5-85574-116-8.
- ↑ [www.zaks.ru/new/archive/view/15736 Александр Щелканов: «Я не сожалею о том, что ушёл из политики и не собираюсь в неё возвращаться»] // ЗакС.ру. — 8 апреля 2005
- Борис Вишневский. [www.novayagazeta.spb.ru/2009/57/6 Герой не нашего времени] // «Новая газета в Санкт-Петербурге». — 6—9 августа 2009
Интервью
- [www.zaks.ru/new/archive/view.thtml?i=875&p=0 Интервью] // ЗакС.ру. — 13 ноября 2002
- Артемий Смирнов. [www.idelo.ru/257/15.html Зима патриарха] // еженедельник «Дело». — 2 декабря 2002
- Борис Вишневский. [www.novayagazeta.spb.ru/2009/75/9 Александр Щелканов: «Большинство граждан не могут признаться, что в 2000 году их одурачили»] // «Новая газета в Санкт-Петербурге». — 8—11 октября 2009
| ||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Щелканов, Александр Александрович
– Да на чужой стороне живучи… – выделывали они плясовую солдатскую песню. Как бы вторя им, но в другом роде веселья, перебивались в вышине металлические звуки трезвона. И, еще в другом роде веселья, обливали вершину противоположного откоса жаркие лучи солнца. Но под откосом, у телеги с ранеными, подле запыхавшейся лошаденки, у которой стоял Пьер, было сыро, пасмурно и грустно.Солдат с распухшей щекой сердито глядел на песельников кавалеристов.
– Ох, щегольки! – проговорил он укоризненно.
– Нынче не то что солдат, а и мужичков видал! Мужичков и тех гонят, – сказал с грустной улыбкой солдат, стоявший за телегой и обращаясь к Пьеру. – Нынче не разбирают… Всем народом навалиться хотят, одью слово – Москва. Один конец сделать хотят. – Несмотря на неясность слов солдата, Пьер понял все то, что он хотел сказать, и одобрительно кивнул головой.
Дорога расчистилась, и Пьер сошел под гору и поехал дальше.
Пьер ехал, оглядываясь по обе стороны дороги, отыскивая знакомые лица и везде встречая только незнакомые военные лица разных родов войск, одинаково с удивлением смотревшие на его белую шляпу и зеленый фрак.
Проехав версты четыре, он встретил первого знакомого и радостно обратился к нему. Знакомый этот был один из начальствующих докторов в армии. Он в бричке ехал навстречу Пьеру, сидя рядом с молодым доктором, и, узнав Пьера, остановил своего казака, сидевшего на козлах вместо кучера.
– Граф! Ваше сиятельство, вы как тут? – спросил доктор.
– Да вот хотелось посмотреть…
– Да, да, будет что посмотреть…
Пьер слез и, остановившись, разговорился с доктором, объясняя ему свое намерение участвовать в сражении.
Доктор посоветовал Безухову прямо обратиться к светлейшему.
– Что же вам бог знает где находиться во время сражения, в безызвестности, – сказал он, переглянувшись с своим молодым товарищем, – а светлейший все таки знает вас и примет милостиво. Так, батюшка, и сделайте, – сказал доктор.
Доктор казался усталым и спешащим.
– Так вы думаете… А я еще хотел спросить вас, где же самая позиция? – сказал Пьер.
– Позиция? – сказал доктор. – Уж это не по моей части. Проедете Татаринову, там что то много копают. Там на курган войдете: оттуда видно, – сказал доктор.
– И видно оттуда?.. Ежели бы вы…
Но доктор перебил его и подвинулся к бричке.
– Я бы вас проводил, да, ей богу, – вот (доктор показал на горло) скачу к корпусному командиру. Ведь у нас как?.. Вы знаете, граф, завтра сражение: на сто тысяч войска малым числом двадцать тысяч раненых считать надо; а у нас ни носилок, ни коек, ни фельдшеров, ни лекарей на шесть тысяч нет. Десять тысяч телег есть, да ведь нужно и другое; как хочешь, так и делай.
Та странная мысль, что из числа тех тысяч людей живых, здоровых, молодых и старых, которые с веселым удивлением смотрели на его шляпу, было, наверное, двадцать тысяч обреченных на раны и смерть (может быть, те самые, которых он видел), – поразила Пьера.
Они, может быть, умрут завтра, зачем они думают о чем нибудь другом, кроме смерти? И ему вдруг по какой то тайной связи мыслей живо представился спуск с Можайской горы, телеги с ранеными, трезвон, косые лучи солнца и песня кавалеристов.
«Кавалеристы идут на сраженье, и встречают раненых, и ни на минуту не задумываются над тем, что их ждет, а идут мимо и подмигивают раненым. А из этих всех двадцать тысяч обречены на смерть, а они удивляются на мою шляпу! Странно!» – думал Пьер, направляясь дальше к Татариновой.
У помещичьего дома, на левой стороне дороги, стояли экипажи, фургоны, толпы денщиков и часовые. Тут стоял светлейший. Но в то время, как приехал Пьер, его не было, и почти никого не было из штабных. Все были на молебствии. Пьер поехал вперед к Горкам.
Въехав на гору и выехав в небольшую улицу деревни, Пьер увидал в первый раз мужиков ополченцев с крестами на шапках и в белых рубашках, которые с громким говором и хохотом, оживленные и потные, что то работали направо от дороги, на огромном кургане, обросшем травою.
Одни из них копали лопатами гору, другие возили по доскам землю в тачках, третьи стояли, ничего не делая.
Два офицера стояли на кургане, распоряжаясь ими. Увидав этих мужиков, очевидно, забавляющихся еще своим новым, военным положением, Пьер опять вспомнил раненых солдат в Можайске, и ему понятно стало то, что хотел выразить солдат, говоривший о том, что всем народом навалиться хотят. Вид этих работающих на поле сражения бородатых мужиков с их странными неуклюжими сапогами, с их потными шеями и кое у кого расстегнутыми косыми воротами рубах, из под которых виднелись загорелые кости ключиц, подействовал на Пьера сильнее всего того, что он видел и слышал до сих пор о торжественности и значительности настоящей минуты.
Пьер вышел из экипажа и мимо работающих ополченцев взошел на тот курган, с которого, как сказал ему доктор, было видно поле сражения.
Было часов одиннадцать утра. Солнце стояло несколько влево и сзади Пьера и ярко освещало сквозь чистый, редкий воздух огромную, амфитеатром по поднимающейся местности открывшуюся перед ним панораму.
Вверх и влево по этому амфитеатру, разрезывая его, вилась большая Смоленская дорога, шедшая через село с белой церковью, лежавшее в пятистах шагах впереди кургана и ниже его (это было Бородино). Дорога переходила под деревней через мост и через спуски и подъемы вилась все выше и выше к видневшемуся верст за шесть селению Валуеву (в нем стоял теперь Наполеон). За Валуевым дорога скрывалась в желтевшем лесу на горизонте. В лесу этом, березовом и еловом, вправо от направления дороги, блестел на солнце дальний крест и колокольня Колоцкого монастыря. По всей этой синей дали, вправо и влево от леса и дороги, в разных местах виднелись дымящиеся костры и неопределенные массы войск наших и неприятельских. Направо, по течению рек Колочи и Москвы, местность была ущелиста и гориста. Между ущельями их вдали виднелись деревни Беззубово, Захарьино. Налево местность была ровнее, были поля с хлебом, и виднелась одна дымящаяся, сожженная деревня – Семеновская.
Все, что видел Пьер направо и налево, было так неопределенно, что ни левая, ни правая сторона поля не удовлетворяла вполне его представлению. Везде было не доле сражения, которое он ожидал видеть, а поля, поляны, войска, леса, дымы костров, деревни, курганы, ручьи; и сколько ни разбирал Пьер, он в этой живой местности не мог найти позиции и не мог даже отличить ваших войск от неприятельских.
«Надо спросить у знающего», – подумал он и обратился к офицеру, с любопытством смотревшему на его невоенную огромную фигуру.
– Позвольте спросить, – обратился Пьер к офицеру, – это какая деревня впереди?
– Бурдино или как? – сказал офицер, с вопросом обращаясь к своему товарищу.
– Бородино, – поправляя, отвечал другой.
Офицер, видимо, довольный случаем поговорить, подвинулся к Пьеру.
– Там наши? – спросил Пьер.
– Да, а вон подальше и французы, – сказал офицер. – Вон они, вон видны.
