Библиография Станислава Лема
Поделись знанием:
Важное лицо было удивлено тем, что такое простое рассуждение могло не приходить ему в голову, и обратилось за советом к святым братьям Общества Иисусова, с которыми оно находилось в близких отношениях.
Через несколько дней после этого, на одном из обворожительных праздников, который давала Элен на своей даче на Каменном острову, ей был представлен немолодой, с белыми как снег волосами и черными блестящими глазами, обворожительный m r de Jobert, un jesuite a robe courte, [г н Жобер, иезуит в коротком платье,] который долго в саду, при свете иллюминации и при звуках музыки, беседовал с Элен о любви к богу, к Христу, к сердцу божьей матери и об утешениях, доставляемых в этой и в будущей жизни единою истинною католическою религией. Элен была тронута, и несколько раз у нее и у m r Jobert в глазах стояли слезы и дрожал голос. Танец, на который кавалер пришел звать Элен, расстроил ее беседу с ее будущим directeur de conscience [блюстителем совести]; но на другой день m r de Jobert пришел один вечером к Элен и с того времени часто стал бывать у нее.
В один день он сводил графиню в католический храм, где она стала на колени перед алтарем, к которому она была подведена. Немолодой обворожительный француз положил ей на голову руки, и, как она сама потом рассказывала, она почувствовала что то вроде дуновения свежего ветра, которое сошло ей в душу. Ей объяснили, что это была la grace [благодать].
Потом ей привели аббата a robe longue [в длинном платье], он исповедовал ее и отпустил ей грехи ее. На другой день ей принесли ящик, в котором было причастие, и оставили ей на дому для употребления. После нескольких дней Элен, к удовольствию своему, узнала, что она теперь вступила в истинную католическую церковь и что на днях сам папа узнает о ней и пришлет ей какую то бумагу.
Все, что делалось за это время вокруг нее и с нею, все это внимание, обращенное на нее столькими умными людьми и выражающееся в таких приятных, утонченных формах, и голубиная чистота, в которой она теперь находилась (она носила все это время белые платья с белыми лентами), – все это доставляло ей удовольствие; но из за этого удовольствия она ни на минуту не упускала своей цели. И как всегда бывает, что в деле хитрости глупый человек проводит более умных, она, поняв, что цель всех этих слов и хлопот состояла преимущественно в том, чтобы, обратив ее в католичество, взять с нее денег в пользу иезуитских учреждений {о чем ей делали намеки), Элен, прежде чем давать деньги, настаивала на том, чтобы над нею произвели те различные операции, которые бы освободили ее от мужа. В ее понятиях значение всякой религии состояло только в том, чтобы при удовлетворении человеческих желаний соблюдать известные приличия. И с этою целью она в одной из своих бесед с духовником настоятельно потребовала от него ответа на вопрос о том, в какой мере ее брак связывает ее.
Они сидели в гостиной у окна. Были сумерки. Из окна пахло цветами. Элен была в белом платье, просвечивающем на плечах и груди. Аббат, хорошо откормленный, а пухлой, гладко бритой бородой, приятным крепким ртом и белыми руками, сложенными кротко на коленях, сидел близко к Элен и с тонкой улыбкой на губах, мирно – восхищенным ее красотою взглядом смотрел изредка на ее лицо и излагал свой взгляд на занимавший их вопрос. Элен беспокойно улыбалась, глядела на его вьющиеся волоса, гладко выбритые чернеющие полные щеки и всякую минуту ждала нового оборота разговора. Но аббат, хотя, очевидно, и наслаждаясь красотой и близостью своей собеседницы, был увлечен мастерством своего дела.
Ход рассуждения руководителя совести был следующий. В неведении значения того, что вы предпринимали, вы дали обет брачной верности человеку, который, с своей стороны, вступив в брак и не веря в религиозное значение брака, совершил кощунство. Брак этот не имел двоякого значения, которое должен он иметь. Но несмотря на то, обет ваш связывал вас. Вы отступили от него. Что вы совершили этим? Peche veniel или peche mortel? [Грех простительный или грех смертный?] Peche veniel, потому что вы без дурного умысла совершили поступок. Ежели вы теперь, с целью иметь детей, вступили бы в новый брак, то грех ваш мог бы быть прощен. Но вопрос опять распадается надвое: первое…
– Но я думаю, – сказала вдруг соскучившаяся Элен с своей обворожительной улыбкой, – что я, вступив в истинную религию, не могу быть связана тем, что наложила на меня ложная религия.
Directeur de conscience [Блюститель совести] был изумлен этим постановленным перед ним с такою простотою Колумбовым яйцом. Он восхищен был неожиданной быстротой успехов своей ученицы, но не мог отказаться от своего трудами умственными построенного здания аргументов.
– Entendons nous, comtesse, [Разберем дело, графиня,] – сказал он с улыбкой и стал опровергать рассуждения своей духовной дочери.
Элен понимала, что дело было очень просто и легко с духовной точки зрения, но что ее руководители делали затруднения только потому, что они опасались, каким образом светская власть посмотрит на это дело.
И вследствие этого Элен решила, что надо было в обществе подготовить это дело. Она вызвала ревность старика вельможи и сказала ему то же, что первому искателю, то есть поставила вопрос так, что единственное средство получить права на нее состояло в том, чтобы жениться на ней. Старое важное лицо первую минуту было так же поражено этим предложением выйти замуж от живого мужа, как и первое молодое лицо; но непоколебимая уверенность Элен в том, что это так же просто и естественно, как и выход девушки замуж, подействовала и на него. Ежели бы заметны были хоть малейшие признаки колебания, стыда или скрытности в самой Элен, то дело бы ее, несомненно, было проиграно; но не только не было этих признаков скрытности и стыда, но, напротив, она с простотой и добродушной наивностью рассказывала своим близким друзьям (а это был весь Петербург), что ей сделали предложение и принц и вельможа и что она любит обоих и боится огорчить того и другого.
По Петербургу мгновенно распространился слух не о том, что Элен хочет развестись с своим мужем (ежели бы распространился этот слух, очень многие восстали бы против такого незаконного намерения), но прямо распространился слух о том, что несчастная, интересная Элен находится в недоуменье о том, за кого из двух ей выйти замуж. Вопрос уже не состоял в том, в какой степени это возможно, а только в том, какая партия выгоднее и как двор посмотрит на это. Были действительно некоторые закоснелые люди, не умевшие подняться на высоту вопроса и видевшие в этом замысле поругание таинства брака; но таких было мало, и они молчали, большинство же интересовалось вопросами о счастии, которое постигло Элен, и какой выбор лучше. О том же, хорошо ли или дурно выходить от живого мужа замуж, не говорили, потому что вопрос этот, очевидно, был уже решенный для людей поумнее нас с вами (как говорили) и усомниться в правильности решения вопроса значило рисковать выказать свою глупость и неумение жить в свете.
Одна только Марья Дмитриевна Ахросимова, приезжавшая в это лето в Петербург для свидания с одним из своих сыновей, позволила себе прямо выразить свое, противное общественному, мнение. Встретив Элен на бале, Марья Дмитриевна остановила ее посередине залы и при общем молчании своим грубым голосом сказала ей:
– У вас тут от живого мужа замуж выходить стали. Ты, может, думаешь, что ты это новенькое выдумала? Упредили, матушка. Уж давно выдумано. Во всех…… так то делают. – И с этими словами Марья Дмитриевна с привычным грозным жестом, засучивая свои широкие рукава и строго оглядываясь, прошла через комнату.
На Марью Дмитриевну, хотя и боялись ее, смотрели в Петербурге как на шутиху и потому из слов, сказанных ею, заметили только грубое слово и шепотом повторяли его друг другу, предполагая, что в этом слове заключалась вся соль сказанного.
Князь Василий, последнее время особенно часто забывавший то, что он говорил, и повторявший по сотне раз одно и то же, говорил всякий раз, когда ему случалось видеть свою дочь.
– Helene, j'ai un mot a vous dire, – говорил он ей, отводя ее в сторону и дергая вниз за руку. – J'ai eu vent de certains projets relatifs a… Vous savez. Eh bien, ma chere enfant, vous savez que mon c?ur de pere se rejouit do vous savoir… Vous avez tant souffert… Mais, chere enfant… ne consultez que votre c?ur. C'est tout ce que je vous dis. [Элен, мне надо тебе кое что сказать. Я прослышал о некоторых видах касательно… ты знаешь. Ну так, милое дитя мое, ты знаешь, что сердце отца твоего радуется тому, что ты… Ты столько терпела… Но, милое дитя… Поступай, как велит тебе сердце. Вот весь мой совет.] – И, скрывая всегда одинаковое волнение, он прижимал свою щеку к щеке дочери и отходил.
Билибин, не утративший репутации умнейшего человека и бывший бескорыстным другом Элен, одним из тех друзей, которые бывают всегда у блестящих женщин, друзей мужчин, никогда не могущих перейти в роль влюбленных, Билибин однажды в petit comite [маленьком интимном кружке] высказал своему другу Элен взгляд свой на все это дело.
– Ecoutez, Bilibine (Элен таких друзей, как Билибин, всегда называла по фамилии), – и она дотронулась своей белой в кольцах рукой до рукава его фрака. – Dites moi comme vous diriez a une s?ur, que dois je faire? Lequel des deux? [Послушайте, Билибин: скажите мне, как бы сказали вы сестре, что мне делать? Которого из двух?]
Билибин собрал кожу над бровями и с улыбкой на губах задумался.
– Vous ne me prenez pas en расплох, vous savez, – сказал он. – Comme veritable ami j'ai pense et repense a votre affaire. Voyez vous. Si vous epousez le prince (это был молодой человек), – он загнул палец, – vous perdez pour toujours la chance d'epouser l'autre, et puis vous mecontentez la Cour. (Comme vous savez, il y a une espece de parente.) Mais si vous epousez le vieux comte, vous faites le bonheur de ses derniers jours, et puis comme veuve du grand… le prince ne fait plus de mesalliance en vous epousant, [Вы меня не захватите врасплох, вы знаете. Как истинный друг, я долго обдумывал ваше дело. Вот видите: если выйти за принца, то вы навсегда лишаетесь возможности быть женою другого, и вдобавок двор будет недоволен. (Вы знаете, ведь тут замешано родство.) А если выйти за старого графа, то вы составите счастие последних дней его, и потом… принцу уже не будет унизительно жениться на вдове вельможи.] – и Билибин распустил кожу.
– Voila un veritable ami! – сказала просиявшая Элен, еще раз дотрогиваясь рукой до рукава Билибипа. – Mais c'est que j'aime l'un et l'autre, je ne voudrais pas leur faire de chagrin. Je donnerais ma vie pour leur bonheur a tous deux, [Вот истинный друг! Но ведь я люблю того и другого и не хотела бы огорчать никого. Для счастия обоих я готова бы пожертвовать жизнию.] – сказала она.
Билибин пожал плечами, выражая, что такому горю даже и он пособить уже не может.
«Une maitresse femme! Voila ce qui s'appelle poser carrement la question. Elle voudrait epouser tous les trois a la fois», [«Молодец женщина! Вот что называется твердо поставить вопрос. Она хотела бы быть женою всех троих в одно и то же время».] – подумал Билибин.
– Но скажите, как муж ваш посмотрит на это дело? – сказал он, вследствие твердости своей репутации не боясь уронить себя таким наивным вопросом. – Согласится ли он?
– Ah! Il m'aime tant! – сказала Элен, которой почему то казалось, что Пьер тоже ее любил. – Il fera tout pour moi. [Ах! он меня так любит! Он на все для меня готов.]
Билибин подобрал кожу, чтобы обозначить готовящийся mot.
– Meme le divorce, [Даже и на развод.] – сказал он.
Элен засмеялась.
В числе людей, которые позволяли себе сомневаться в законности предпринимаемого брака, была мать Элен, княгиня Курагина. Она постоянно мучилась завистью к своей дочери, и теперь, когда предмет зависти был самый близкий сердцу княгини, она не могла примириться с этой мыслью. Она советовалась с русским священником о том, в какой мере возможен развод и вступление в брак при живом муже, и священник сказал ей, что это невозможно, и, к радости ее, указал ей на евангельский текст, в котором (священнику казалось) прямо отвергается возможность вступления в брак от живого мужа.
Вооруженная этими аргументами, казавшимися ей неопровержимыми, княгиня рано утром, чтобы застать ее одну, поехала к своей дочери.
Выслушав возражения своей матери, Элен кротко и насмешливо улыбнулась.
– Да ведь прямо сказано: кто женится на разводной жене… – сказала старая княгиня.
– Ah, maman, ne dites pas de betises. Vous ne comprenez rien. Dans ma position j'ai des devoirs, [Ах, маменька, не говорите глупостей. Вы ничего не понимаете. В моем положении есть обязанности.] – заговорилa Элен, переводя разговор на французский с русского языка, на котором ей всегда казалась какая то неясность в ее деле.
– Но, мой друг…
– Ah, maman, comment est ce que vous ne comprenez pas que le Saint Pere, qui a le droit de donner des dispenses… [Ах, маменька, как вы не понимаете, что святой отец, имеющий власть отпущений…]
В это время дама компаньонка, жившая у Элен, вошла к ней доложить, что его высочество в зале и желает ее видеть.
– Non, dites lui que je ne veux pas le voir, que je suis furieuse contre lui, parce qu'il m'a manque parole. [Нет, скажите ему, что я не хочу его видеть, что я взбешена против него, потому что он мне не сдержал слова.]
– Comtesse a tout peche misericorde, [Графиня, милосердие всякому греху.] – сказал, входя, молодой белокурый человек с длинным лицом и носом.
Старая княгиня почтительно встала и присела. Вошедший молодой человек не обратил на нее внимания. Княгиня кивнула головой дочери и поплыла к двери.
«Нет, она права, – думала старая княгиня, все убеждения которой разрушились пред появлением его высочества. – Она права; но как это мы в нашу невозвратную молодость не знали этого? А это так было просто», – думала, садясь в карету, старая княгиня.
В начале августа дело Элен совершенно определилось, и она написала своему мужу (который ее очень любил, как она думала) письмо, в котором извещала его о своем намерении выйти замуж за NN и о том, что она вступила в единую истинную религию и что она просит его исполнить все те необходимые для развода формальности, о которых передаст ему податель сего письма.
«Sur ce je prie Dieu, mon ami, de vous avoir sous sa sainte et puissante garde. Votre amie Helene».
[«Затем молю бога, да будете вы, мой друг, под святым сильным его покровом. Друг ваш Елена»]
Это письмо было привезено в дом Пьера в то время, как он находился на Бородинском поле.
Во второй раз, уже в конце Бородинского сражения, сбежав с батареи Раевского, Пьер с толпами солдат направился по оврагу к Князькову, дошел до перевязочного пункта и, увидав кровь и услыхав крики и стоны, поспешно пошел дальше, замешавшись в толпы солдат.
Одно, чего желал теперь Пьер всеми силами своей души, было то, чтобы выйти поскорее из тех страшных впечатлений, в которых он жил этот день, вернуться к обычным условиям жизни и заснуть спокойно в комнате на своей постели. Только в обычных условиях жизни он чувствовал, что будет в состоянии понять самого себя и все то, что он видел и испытал. Но этих обычных условий жизни нигде не было.
Хотя ядра и пули не свистали здесь по дороге, по которой он шел, но со всех сторон было то же, что было там, на поле сражения. Те же были страдающие, измученные и иногда странно равнодушные лица, та же кровь, те же солдатские шинели, те же звуки стрельбы, хотя и отдаленной, но все еще наводящей ужас; кроме того, была духота и пыль.
Пройдя версты три по большой Можайской дороге, Пьер сел на краю ее.
Сумерки спустились на землю, и гул орудий затих. Пьер, облокотившись на руку, лег и лежал так долго, глядя на продвигавшиеся мимо него в темноте тени. Беспрестанно ему казалось, что с страшным свистом налетало на него ядро; он вздрагивал и приподнимался. Он не помнил, сколько времени он пробыл тут. В середине ночи трое солдат, притащив сучьев, поместились подле него и стали разводить огонь.
Солдаты, покосившись на Пьера, развели огонь, поставили на него котелок, накрошили в него сухарей и положили сала. Приятный запах съестного и жирного яства слился с запахом дыма. Пьер приподнялся и вздохнул. Солдаты (их было трое) ели, не обращая внимания на Пьера, и разговаривали между собой.
– Да ты из каких будешь? – вдруг обратился к Пьеру один из солдат, очевидно, под этим вопросом подразумевая то, что и думал Пьер, именно: ежели ты есть хочешь, мы дадим, только скажи, честный ли ты человек?
– Я? я?.. – сказал Пьер, чувствуя необходимость умалить как возможно свое общественное положение, чтобы быть ближе и понятнее для солдат. – Я по настоящему ополченный офицер, только моей дружины тут нет; я приезжал на сраженье и потерял своих.
– Вишь ты! – сказал один из солдат.
Другой солдат покачал головой.
– Что ж, поешь, коли хочешь, кавардачку! – сказал первый и подал Пьеру, облизав ее, деревянную ложку.
Пьер подсел к огню и стал есть кавардачок, то кушанье, которое было в котелке и которое ему казалось самым вкусным из всех кушаний, которые он когда либо ел. В то время как он жадно, нагнувшись над котелком, забирая большие ложки, пережевывал одну за другой и лицо его было видно в свете огня, солдаты молча смотрели на него.
– Тебе куды надо то? Ты скажи! – спросил опять один из них.
– Мне в Можайск.
– Ты, стало, барин?
– Да.
– А как звать?
– Петр Кириллович.
– Ну, Петр Кириллович, пойдем, мы тебя отведем. В совершенной темноте солдаты вместе с Пьером пошли к Можайску.
Уже петухи пели, когда они дошли до Можайска и стали подниматься на крутую городскую гору. Пьер шел вместе с солдатами, совершенно забыв, что его постоялый двор был внизу под горою и что он уже прошел его. Он бы не вспомнил этого (в таком он находился состоянии потерянности), ежели бы с ним не столкнулся на половине горы его берейтор, ходивший его отыскивать по городу и возвращавшийся назад к своему постоялому двору. Берейтор узнал Пьера по его шляпе, белевшей в темноте.
– Ваше сиятельство, – проговорил он, – а уж мы отчаялись. Что ж вы пешком? Куда же вы, пожалуйте!
– Ах да, – сказал Пьер.
Солдаты приостановились.
– Ну что, нашел своих? – сказал один из них.
– Ну, прощавай! Петр Кириллович, кажись? Прощавай, Петр Кириллович! – сказали другие голоса.
– Прощайте, – сказал Пьер и направился с своим берейтором к постоялому двору.
«Надо дать им!» – подумал Пьер, взявшись за карман. – «Нет, не надо», – сказал ему какой то голос.
В горницах постоялого двора не было места: все были заняты. Пьер прошел на двор и, укрывшись с головой, лег в свою коляску.
Едва Пьер прилег головой на подушку, как он почувствовал, что засыпает; но вдруг с ясностью почти действительности послышались бум, бум, бум выстрелов, послышались стоны, крики, шлепанье снарядов, запахло кровью и порохом, и чувство ужаса, страха смерти охватило его. Он испуганно открыл глаза и поднял голову из под шинели. Все было тихо на дворе. Только в воротах, разговаривая с дворником и шлепая по грязи, шел какой то денщик. Над головой Пьера, под темной изнанкой тесового навеса, встрепенулись голубки от движения, которое он сделал, приподнимаясь. По всему двору был разлит мирный, радостный для Пьера в эту минуту, крепкий запах постоялого двора, запах сена, навоза и дегтя. Между двумя черными навесами виднелось чистое звездное небо.
«Слава богу, что этого нет больше, – подумал Пьер, опять закрываясь с головой. – О, как ужасен страх и как позорно я отдался ему! А они… они все время, до конца были тверды, спокойны… – подумал он. Они в понятии Пьера были солдаты – те, которые были на батарее, и те, которые кормили его, и те, которые молились на икону. Они – эти странные, неведомые ему доселе они, ясно и резко отделялись в его мысли от всех других людей.
«Солдатом быть, просто солдатом! – думал Пьер, засыпая. – Войти в эту общую жизнь всем существом, проникнуться тем, что делает их такими. Но как скинуть с себя все это лишнее, дьявольское, все бремя этого внешнего человека? Одно время я мог быть этим. Я мог бежать от отца, как я хотел. Я мог еще после дуэли с Долоховым быть послан солдатом». И в воображении Пьера мелькнул обед в клубе, на котором он вызвал Долохова, и благодетель в Торжке. И вот Пьеру представляется торжественная столовая ложа. Ложа эта происходит в Английском клубе. И кто то знакомый, близкий, дорогой, сидит в конце стола. Да это он! Это благодетель. «Да ведь он умер? – подумал Пьер. – Да, умер; но я не знал, что он жив. И как мне жаль, что он умер, и как я рад, что он жив опять!» С одной стороны стола сидели Анатоль, Долохов, Несвицкий, Денисов и другие такие же (категория этих людей так же ясно была во сне определена в душе Пьера, как и категория тех людей, которых он называл они), и эти люди, Анатоль, Долохов громко кричали, пели; но из за их крика слышен был голос благодетеля, неумолкаемо говоривший, и звук его слов был так же значителен и непрерывен, как гул поля сраженья, но он был приятен и утешителен. Пьер не понимал того, что говорил благодетель, но он знал (категория мыслей так же ясна была во сне), что благодетель говорил о добре, о возможности быть тем, чем были они. И они со всех сторон, с своими простыми, добрыми, твердыми лицами, окружали благодетеля. Но они хотя и были добры, они не смотрели на Пьера, не знали его. Пьер захотел обратить на себя их внимание и сказать. Он привстал, но в то же мгновенье ноги его похолодели и обнажились.
Ему стало стыдно, и он рукой закрыл свои ноги, с которых действительно свалилась шинель. На мгновение Пьер, поправляя шинель, открыл глаза и увидал те же навесы, столбы, двор, но все это было теперь синевато, светло и подернуто блестками росы или мороза.
«Рассветает, – подумал Пьер. – Но это не то. Мне надо дослушать и понять слова благодетеля». Он опять укрылся шинелью, но ни столовой ложи, ни благодетеля уже не было. Были только мысли, ясно выражаемые словами, мысли, которые кто то говорил или сам передумывал Пьер.
Пьер, вспоминая потом эти мысли, несмотря на то, что они были вызваны впечатлениями этого дня, был убежден, что кто то вне его говорил их ему. Никогда, как ему казалось, он наяву не был в состоянии так думать и выражать свои мысли.
«Война есть наитруднейшее подчинение свободы человека законам бога, – говорил голос. – Простота есть покорность богу; от него не уйдешь. И они просты. Они, не говорят, но делают. Сказанное слово серебряное, а несказанное – золотое. Ничем не может владеть человек, пока он боится смерти. А кто не боится ее, тому принадлежит все. Ежели бы не было страдания, человек не знал бы границ себе, не знал бы себя самого. Самое трудное (продолжал во сне думать или слышать Пьер) состоит в том, чтобы уметь соединять в душе своей значение всего. Все соединить? – сказал себе Пьер. – Нет, не соединить. Нельзя соединять мысли, а сопрягать все эти мысли – вот что нужно! Да, сопрягать надо, сопрягать надо! – с внутренним восторгом повторил себе Пьер, чувствуя, что этими именно, и только этими словами выражается то, что он хочет выразить, и разрешается весь мучащий его вопрос.
Стани́слав Лем (польск. Stanisław Lem; 12 сентября 1921, Львов, Польша — 27 марта 2006, Краков, Польша) — польский писатель, сатирик, философ, фантаст и футуролог. Его книги переведены на 40 языков, продано более 30 млн. экземпляров[1].
Станислав Лем писал о трудностях контакта с внеземными цивилизациями, далёкими от людей в технологическом и социальном плане, о будущем человечества. Более поздние работы посвящены также идеалистическому и утопическому обществу и проблемам существования человека в будущем мире. Помимо беллетристических произведений Лемом написано множество статей, касающихся футурологии, литературы, политики.
Первым опубликованным произведением Лема является небольшой роман[2] «Человек с Марса» (издан в 1946). Последним[3] крупным литературным произведением автора является роман «Фиаско» (1987), после которого Лем написал множество эссе и статей и всего лишь три рассказа.
Содержание
Романы
| Год издания [4][5][6] |
Название на русском языке | Оригинальное название | Год полного издания на русском[4][5] |
|---|---|---|---|
| 1946 | Человек с Марса | Człowiek z Marsa | 1998 |
| 1951 | Астронавты | Astronauci | 1957[1 1] |
| 1955 | Больница Преображения | Szpital Przemienienia | 1995 |
| 1955 | Магелланово облако | Obłok Magellana | 1960[1 2] |
| 1955 | Расследование (Следствие) | Śledztwo | 1989 |
| 1959 | Эдем | Eden | 1966 |
| 1961 | Возвращение со звёзд | Powrót z gwiazd | 1965[1 3] |
| 1961 | Рукопись, найденная в ванне | Pamiętnik znaleziony w wannie | 1997 |
| 1961 | Солярис | Solaris | 1964[1 4] |
| 1964 | Непобедимый | Niezwyciężony | 1964 |
| 1966 | Высокий замок | Wysoki zamek | 1969 |
| 1968 | Глас Господа (Голос неба) | Głos Pana | 1994 [1 5] |
| 1971 | Футурологический конгресс | Kongres futurologiczny | 1998[1 6] |
| 1976 | Насморк | Katar | 1978[1 7] |
| 1982 | Осмотр на месте | Wizja lokalna | 1990 |
| 1987 | Мир на Земле | Pokój na Ziemi | 1991 |
| 1987 | Фиаско | Fiasko | 1991 |
- ↑ Отрывок романа под названием «Звезда Земли» впервые был напечатан в 1955 году.
- ↑ Вступление и последняя глава были опубликованы в 1958.
- ↑ Отрывок романа под названием «Озот, Кресс или Герма?» впервые был напечатан в 1962 году.
- ↑ Отрывки из романа публиковались в 1961—1963 годах под названиями «Соларис» и «Солярис».
- ↑ Впервые на русском языке было опубликовано в 1970. В этом издании были исключены сцена расстрела евреев и рассуждения о гонке вооружений[7].
- ↑ Издавались отрывки из романа под названиями: «Конгресс футурологов» (1972) и «Интеллектрическая история» (1986)
- ↑ Отрывок из романа публиковался в 1977.
Циклы повестей и рассказов
Сказки роботов
Сказки роботов (польск. Bajki robotów) — серия рассказов, впервые опубликованная в 1964 г. в одноимённом сборнике (за исключением рассказа «Загадка»). В рассказах описывается фантастическая псевдо-средневековая вселенная, где место людей занимают роботы.
| Год издания [4][5][6] |
Название на русском языке | Оригинальное название | Год полного издания на русском[4][5] |
|---|---|---|---|
| 1964 | Три электрыцаря | Trzej elektrycerze | 1965 |
| 1964 | Урановые уши | Uranowe uszy | 1964 |
| 1964 | Как Эрг Самовозбудитель бледнотика одолел | Jak Erg Samowzbudnik Bladawca pokonał | 1964 |
| 1964 | Сокровища короля Бискаляра | Skarby krola Biskalara | 1965 |
| 1964 | Два чудовища | Dwa potwory | 1993 |
| 1964 | Белая смерть (Конец Арагены[8]) | Biała śmierć | 1965[8] |
| 1964 | Как Микромил и Гигациан разбеганию туманностей положили начало | Jak Mikromil i Gigacyan ucieczkę mgławic wszczeli | 1964 |
| 1964 | Сказка о цифровой машине, которая с драконом сражалась | Bajka o maszynie cyfrowej, co ze smokiem walczyła | 1965 |
| 1964 | Советники короля Гидропса | Doradcy króla Hydropsa | 1965 |
| 1964 | Друг Автоматея | Przyjaciel Automateusza | 1965 |
| 1964 | Король Глобарес и мудрецы | Król Globares i mędrcy | 1993 |
| 1963 | Сказка о короле Мурдасе | Bajka o królu Murdasie | 1993 |
| 1992 | Загадка | Zagadka | 1993 |
Кибериада
Кибериада (польск. Cyberiada) — серия философских притч[9], которые продолжают темы, поднятые в цикле «Сказки роботов». Рассказы публиковались в нескольких сборниках с 1964 по 1979 гг.
| Год издания [4][5][6] |
Название на русском языке | Оригинальное название | Год полного издания на русском[4][5] |
|---|---|---|---|
| 1964 | Как уцелела Вселенная (Как уцелел мир) | Jak ocalał swiat | 1964 |
| 1964 | Машина Трурля | Maszyna Trurla | 1965 |
| 1964 | Крепкая взбучка (Великое избиение, Подарок Трурля) | Wielkie lanie | 1965 |
| Семь путешествий Трурля и Клапауция: | |||
| 1965 | Путешествие первое, или Ловушка Гарганциана | Wyprawa pierwasza, czyli pulapka Gargancjana | 1965 |
| 1965 | Путешествие первое А, или Электрувер Трурля | Wyprawa pierwasza A, czyli Eletrybalt Trurla | 1967 |
| 1965 | Путешествие второе, или Какую услугу оказали Трурль и Клапауций царю Жестокусу | Wyprawa druga, czyli oferta króla Okrucyusza | 1976 |
| 1965 | Путешествие третье, или Вероятностные драконы. | Wyprawa trzecia, czyli smoki prawdopodobieństwa | 1976 |
| 1965 | Путешествие четвёртое, или О том, как Трурль женотрон применил, желая королевича Пантарктика от томления любовного избавить, и как потом к детомёту прибегнуть пришлось | Wyprawa czwarta, czyli o tym, jak Trurl kobietron zastosował, królewicza Pantarktyka od mąk miłosnych chcąc zbawić, i jak potem do użycia dzieciomiotu przyszło | 1976[2.2 1] |
| 1965 | Путешествие пятое, или О шалостях короля Балериона | Wyprawa piąta, czyli o figlach króla Baleryona | 1968 |
| 1965 | Путешествие пятое А, или Консультация Трурля | Wyprawa piąta A, czyli konsultacja Trurla | 1976 |
| 1965 | Путешествие шестое, или Как Трурль и Клапауций Демона Второго Рода создали, дабы разбойника Мордона одолеть | Podróz szósta, czyli jak Trurl i Klapaucjusz demona drugiego rodzaju stworzyli, aby zboja Gebona pokonać | 1976 |
| 1965 | Путешествие седьмое, или Как Трурля собственное совершенство к беде привело | Podróż siódma, czyli o tym, jak własna doskonałość Trurla do złego przywiodła | 1965 |
| 1965 | О королевиче Ферриции и королевне Кристалле | O królewiczu Ferrycym i królewnie Krystali | 1989 |
| 1965 | Сказка о трёх машинах-рассказчицах короля Гениалона | Bajka o trzech maszynach opowiadających króla Genialona | 1989 |
| 1965 | Альтруизин, или Правдивое повествование о том, как отшельник Добриций космос пожелал осчастливить и что из этого вышло | Altruizyna, czyli Opowieść prawdziwa o tym, jak pustelnik Dobrycy Kosmos uszczęsliwić zapragnął i co z tego wynikło | 1969 |
| 1971 | Собысчас (Блаженный) | Kobyszcze | 1989 |
| 1976 | Воспитание Цифруши | Edukacja Cyfrania | 1993 |
| 1979 | Повторение | Powtorka | 1990[2.2 2] |
Рассказы о пилоте Пирксе
Рассказы о пилоте Пирксе (польск. Opowieści o pilocie Pirxie) — цикл научно-фантастических рассказов, объединённых общим главным героем — пилотом Пирксом. Рассказы совмещают серьёзные нравственные проблемы, увлекательные сюжеты и юмор. К циклу примыкает роман «Фиаско». Первое отдельное издание — 1968; дополненное, включающее рассказ «Ананке», в 1973.
| Год издания [4][5][6] |
Название на русском языке | Оригинальное название | Год полного издания на русском[4][5] |
|---|---|---|---|
| 1959 | Испытание | Test | 1960 |
| 1963 | Условный рефлекс (Лунная ночь) | Odruch warunkowy | 1963 |
| 1959 | Патруль | Patrol | 1961 |
| 1959 | Альбатрос | Albatros | 1960 |
| 1961 | Терминус | Terminus | 1962 |
| 1963 | Охота (Охота на Сэтавра) | Polowanie | 1965 |
| 1965 | Рассказ Пиркса | Opowiadanie Pirxa | 1965 |
| 1965 | Несчастный случай | Wypadek | 1970 |
| 1968 | Дознание (Суд) | Rozprawa | 1970 |
| 1971 | Ананке (Пиркс на Марсе) | Ananke | 1971 |
Звёздные дневники Ийона Тихого
Звёздные дневники Ийона Тихого (польск. Dzienniki gwiazdowe) — цикл фантастических рассказов, посвящённых приключениям вымышленного героя — астронавта и исследователя космоса Ийона Тихого. Написаны с характерным для Лема юмором, часто гротескным, иногда — переходящим в горькую иронию, содержат элементы пародии на штампы фантастики, при этом затрагивают серьёзные вопросы науки, социологии, философии. Рассказы цикла имеют либо форму дневников, описывающих впечатления Ийона Тихого во время его путешествий, либо форму его же воспоминаний о прошедших событиях.
К циклу примыкают романы «Мир на Земле», «Осмотр на месте», «Футурологический конгресс», цикл «Из воспоминаний Ийона Тихого».
| Год издания [4][5][6] |
Название на русском языке | Оригинальное название | Год полного издания на русском[4][5] |
|---|---|---|---|
| 1964 | Путешествие седьмое | Podróz siodma | 1965[2.4 1] |
| 1966 | Путешествие восьмое | Podróz ósma | 1976[2.4 2] |
| 1960 | Путешествие одиннадцатое | Podróz jedenasta | 1966 |
| Путешествие двенадцатое | Podróz dwunasta | 1961 | |
| 1956 | Путешествие тринадцатое | Podróz trzynasta | 1976 |
| 1956 | Путешествие четырнадцатое | Podróz czternasta | 1961 |
| 1971 | Путешествие восемнадцатое | Podróz osiemnasta | 1973 |
| 1971 | Путешествие двадцатое | Podróz dwudziesta | 1976[2.4 3] |
| 1971 | Путешествие двадцать первое | Podróz dwudziesta pierwsza | 1990 |
| 1954 | Путешествие двадцать второе (Миссионеры в космосе) | Podróz dwudziesta druga | 1955 |
| 1954 | Путешествие двадцать третье (В гостях у бжутов) | Podróz dwudziesta trzecia | 1960 |
| 1953 | Путешествие двадцать четвёртое | Podróz dwudziesta czwarta | 1961 |
| 1954 | Путешествие двадцать пятое | Podróz dwudziesta piąta | 1961 |
| 1954 | Путешествие двадцать шестое[2.4 4] | Podróz dwudziesta szósta | 1961 |
| 1966 | Путешествие двадцать восьмое | Podróz dwudziesta ósma | 1969 |
| 1999 | Последнее путешествие Ийона Тихого | Ostatnia podróz Ijona Tichego | 2000 |
| 1993[2.4 5] | О выгодности драконов | Pozytek ze smoka | 1991 |
- ↑ Сокращённый перевод под названием «147 вихрей» был опубликован в 1964.
- ↑ Сокращённые переводы публиковались в 1970.
- ↑ Сокращённый перевод был опубликован в 1973.
- ↑ В 1966 году «Путешествие двадцать шестое» исключено автором из состава «Звёздных дневников».
- ↑ Рассказ был написан в 1983, но на языке оригинала впервые опубликован в 1993.
Из воспоминаний Ийона Тихого
Из воспоминаний Ийона Тихого (польск. Ze wspomnień Ijona Tichego) — цикл фантастических рассказов, посвящённых приключениям вымышленного героя — космонавта Ийона Тихого. Цикл состоит из 9-ти рассказов, повествующих о приключениях И. Тихого на Земле (кроме «Спасём Космос!»).
| Год издания [4][5][6] |
Название на русском языке | Оригинальное название | Год полного издания на русском[4][5] |
|---|---|---|---|
| 1960 | Из воспоминаний Ийона Тихого: I. Странные ящики профессора Коркорана | Ze wspomnien Ijona Tichego: I. Profesor Corcoran | 1963 |
| 1960 | Из воспоминаний Ийона Тихого: II. Открытие профессора Декантора | Ze wspomnien Ijona Tichego: II. Profesor Decantor | 1963[2.5 1] |
| 1960 | Из воспоминаний Ийона Тихого: III. Профессор Зазул | Ze wspomnien Ijona Tichego: III. Profesor Zazul | 1963 |
| 1961 | Из воспоминаний Ийона Тихого: IV. Пропавшая машина времени | Ze wspomnien Ijona Tichego: IV. Fizyk Molteris | 1962 |
| 1962 | Из воспоминаний Ийона Тихого: V. Стиральная трагедия | Ze wspomnien Ijona Tichego: V. Tragedia pralnicza | 1962 |
| 1964 | Клиника доктора Влипердиуса | Zakład doktora Vliperdiusa | 1965 |
| 1964 | Доктор Диагор | Doktor Diagoras | 1967 |
| 1964 | Спасём Космос! (открытое письмо Ийона Тихого) | Ratujmy kosmos (List otwarty Ijona Tichego) | 1965 |
| 1976 | Профессор А. Донда | Profesor A. Dońda | 1988 |
- ↑ Сокращённый вариант под названием «Бессмертная душа» был впервые опубликован в 1962.
Абсолютная пустота
Абсолютная пустота (польск. Doskonała próżnia) — сборник рассказов, которые объединены тем, что представляют собой рецензии на несуществующие книги. Полностью вымышленными являются также авторы этих книг. Впервые сборник полностью издан в 1971 г.
| Год издания [4][5][6] |
Название на русском языке | Оригинальное название | Год полного издания на русском[4][5] |
|---|---|---|---|
| 1971 | Абсолютная пустота (Идеальный вакуум) | Doskonała próżnia | 1975 |
| 1971 | Робинзонады | Marcel Coscat: «Les Robinsonades» | 1993 |
| 1970 | «Гигамеш» Патрика Хэннэхэна | Patrik Hannahan: «Gigamesh» | 1974 |
| 1971 | Сексотрясение | Simon Merrill: «Sexplosion» | 1988 |
| 1970 | Альфред Целлерман. «Группенфюрер Луи ХVI» | Alfred Zellerman: «Gruppenfürer Louis XVI» | 1973 |
| 1971 | Ничто, или Последовательность | Solange Marriot: «Rien du tout, ou la consequence» | 1995 |
| 1971 | «Перикалипсис» Иоахима Ферзенгельда | Joachim Fersengeld: «Perykalypsis» | 1973 |
| 1971 | Идиот | Gian Carlo Spallanzani: «Idiota» | 1989 |
| 1971 | Сделай книгу сам (Пишите книги сами) | «Do Yourself a Book» | 1979 |
| 1970 | Куно Млатье. «Одиссей из Итаки» | Kuno Mlatje: «Odys z Itaki» | 1972 |
| 1971 | Ты | Raymond Seurat: «Toi» | 1995 |
| 1970 | Корпорация «Бытие» (Э. Уэйнрайт. «Being inc.») | Alistar Waynewright: «Being Inc.» | 1972 |
| 1970 | Вильгельм Клоппер. «Культура как ошибка» | Wilhelm Klopper: «Die Kultur als Fehler» | 1976 |
| 1971 | Цезарий Коуска. «Dе impossibilitate vitae»; «De impossibilitate prognoscendi» (О невозможности жизни; О невозможности прогнозирования) | Cesar Kouska: «De Impossibilitate Vitae»; «De Impossibilitate Prognoscendi» | 1975[2.6 1] |
| 1974 | Не буду служить (Не буду прислуживать) | Arthur Dobb: «Non serviam» | 1995 |
| 1971 | Альфред Теста. «Новая космогония» | Alfred Testa: «Nowa Kosmogonia» | 1976 |
- ↑ Рецензия публиковалась в сокращённом виде под названиями: «О книге Бенедикта Коуски „Предисловие к автобиографии“» (1971) и «Ещё одна рецензия» (1972)
Мнимая величина
Мнимая величина (польск. Wielkość urojona) впервые издана польским издательством «Wydawnictwa Czytelnik» в 1973 году. Состоит из предисловий к вымышленным книгам и рекламного проспекта к вымышленной же «Экстелопедии Вестранда». Продолжает серию «литературных мистификаций», начатую Лемом в книге «Абсолютная пустота».
| Год издания [4][5][6] |
Название на русском языке | Оригинальное название | Год полного издания на русском[4][5] |
|---|---|---|---|
| 1973 | Цезарий Стшибиш. Некробии. | Cezary Strzybisz: «Necrobie» | 1992 |
| 1973 | Реджинальд Гулливер. Эрунтика | Reginald Gulliwer: «Eruntyka» | 1975 |
| 1973 | История бит-литературы в пяти томах | Juan Rambellais… Historia literatury bitycznej | 1995 |
| 1973 | Экстелопедия Вестранда в 44 магнетомах | Ekstelopedia Vestranda w 44 magnetomach | 1978 |
| 1973 | Голем XIV | Golem XIV | 1980 |
Библиотека XXI века
Библиотека XXI века (польск. Biblioteka XXI wieku) впервые издана в 1986 году. Книга продолжает литературные мистификации, начатые в серии «Абсолютная пустота».
| Год издания [4][5][6] |
Название на русском языке | Оригинальное название | Год полного издания на русском[4][5] |
|---|---|---|---|
| 1980 | Провокация | Prowokacja | 1985 |
| 1982 | Одна минута (Одна минута человечества) | Jedna minuta | 1988 |
| 1983 | Созидательный принцип уничтожения. Мир как Холокост (Принцип разрушения как творческий принцип. Мир как всеуничтожение) | Das kreative Vernichtungsprinzip. The World as Holocaust | 2002[10] |
| 1983 | Системы оружия двадцать первого века, или Эволюция вверх ногами | Weapon System of the Twenty First Century or The Upside-down Evolution | 1989 |
Повести и рассказы, не вошедшие в циклы
| Год издания [4][5][6] |
Название на русском языке | Оригинальное название | Год полного издания на русском[4][5][11] |
|---|---|---|---|
| 1946 | Гауптштурмфюрер Кестниц | Hauptsturmführer Koestnitz | 2012 |
| 1946 | Аванпост | Placówka | 2012 |
| 1946 | Новый | Nowy | 2012 |
| 1946 | День Д | D-Day | 2012 |
| 1946 | КВ-1 | KW-1 | 2012 |
| 1946 | Встреча в Колобжеге | Spotkanie w Kołobrzegu | 2012 |
| 1946 | Чужой | Obcy | 2012 |
| 1946 | История одного открытия | Dzieje jednego odkrycia (Dzieje pewnego pomyslu) | 2012 |
| 1947 | Атомный город | Miasto atomowe | 2012 |
| 1947 | Человек из Хиросимы | Człowiek z Hiroshimy | 2012 |
| 1947 | Сад тьмы | Ogród ciemności | 2012 |
| 1947 | «Фау» над Лондоном | V nad Londynem | 2012 |
| 1947 | План «Анти-„Фау“» | Plan anti-V | 2012 |
| 1948 | Трест твоих грез | Trust Twoich Marzeń | 2012 |
| 1948 | История о высоком напряжении | Historia o wysokim napięciu | 2012 |
| 1955 | Операция «Рейнгард» | Operation Reinhardt[3 1] | 2012 |
| 1955 | Дежурство доктора Тшинецкого | Dyżur doktora Trzynieckiego[3 2] | 2012 |
| 1947 | Конец света в восемь часов | Koniec świata o ósmej | 1974 |
| 1954 | Клиент бога | Klient Panaboga | 1960[3 3] |
| 1954 | Хрустальный шар | Kryształowa kula | 1960 |
| 1954 | ЭСИП (ЭСИД) | Electronic Subversive Ideas Detector | 1961[3 4] |
| 1956 | Крыса в лабиринте | Szczur w labiryncie | 1963 |
| 1957 | Автоинтервью | Autowywiad | 1965[3 5] |
| 1958 | Вторжение | Inwazja | 1960 |
| 1958 | Друг | Przyjaciel | 1960 |
| 1959 | Вторжение с Альдебарана | Inwazja z Aldebarana | 1960 |
| 1959 | Молот | Młot | 1960 |
| 1959 | Темнота и плесень | Ciemność i pleśń | 1960 |
| 1959 | Исход (Exodus) | Exodus | 1960 |
| 1961 | Формула Лимфатера | Formuła Lymphatera | 1962 |
| 1964 | Правда | Prawda | 1966 |
| 1965 | Два молодых человека | Dwóch młodych ludzi | 1965 |
| 1972 | 137 секунд | 137 sekund | 1973[3 6] |
| 1976 | Маска | Maska | 1976 |
| 1983 | Моя жизнь | Mein Leben | 1990 |
| 1996 | Матрас | Materac | 2001 |
| 1996 | Питавали XXI века | Pitavale XXI wieku | 2001 |
- ↑ фрагмент романа «Wśród umarłych» (из трилогии «Неутраченное время»)
- ↑ фрагмент романа «Powrót» (из трилогии «Неутраченное время»)
- ↑ В сокращённом варианте. Полностью рассказ на русском языке не публиковался.
- ↑ Рассказ был опубликован в сокращённом виде в 1955 под названием «Эсид — машина по проверке лояльности».
- ↑ Рассказ с сокращениями был опубликован в 1964 под названием «Рецептура».
- ↑ Рассказ был опубликован в сокращённом виде в 1972.
Пьесы
| Год издания [4][5][6] |
Название на русском языке | Оригинальное название | Год полного издания на русском[4][5] |
|---|---|---|---|
| 1955 | Существуете ли вы, мистер Джонс? | Czy Pan istnieje, Mr. Johns? | 1958[4 1] |
| 1963 | Верный робот | Wierny robot | 1965 |
| 1971 | Слоёный пирог (Бутерброд, Мозаика) | Przekładaniec | 1972 |
| 1976 | Лунная ночь[4 2] | Noc księżycowa | 1988 |
| Пьесы о профессоре Тарантоге: | |||
| 1963 | Путешествие профессора Тарантоги (Путешествия профессора Тарантоги) | Wyprawa profesora Tarantogi | 1964 |
| 1963 | Чёрная комната профессора Тарантоги | Czarna komnata profesora Tarantogi | 1968 |
| 1963 | Странный гость профессора Тарантоги | Dziwny gość profesora Tarantogi | 1965 |
| 1975 | Приёмные часы профессора Тарантоги | Godzina przyjęć profesora Tarantogi | 1994[4 3] |
- ↑ Сокращённый вариант был опубликован в 1957.
- ↑ Под названием «Лунная ночь» в русском переводе также издавался рассказ «Условный рефлекс» из цикла «Рассказы о пилоте Пирксе».
- ↑ Сокращённый вариант был опубликован в 1987.
Философия, футурология и публицистика
| Год издания [4][5][6] |
Название на русском языке | Оригинальное название | Год полного издания на русском[4][5] |
|---|---|---|---|
| 1957[5 1] | Диалоги | Dialogi | 2005 |
| 1964 | Сумма технологии | Summa technologiae | 1968[5 2] |
| 1968 | Философия случая | Filozofia przypadku | 2007[12] |
| 1970 | Фантастика и футурология | Fantastyka i futurologia | 2004[13][5 3] |
| 1996 | Тайна китайской комнаты (сборник эссе) | Tajemnica chińskiego pokoju | 2004[14] |
| 1999 | Мегабитовая бомба (сборник эссе) | Bomba megabitowa | 2004[14] |
| 2000 | Мгновения (сборник эссе) | Okamgnienie | 2004[14] |
| 2003 | Мой взгляд на литературу (сборник эссе) | Mój pogląd na literaturę | 2009[15] |
| 2006 | Раса хищников (сборник фельетонов) | Rasa drapieżców | 2008[16] |
Произведения, не изданные на русском языке[17]
| Год издания[18][19] | Оригинальное название | Примечание |
|---|---|---|
| 1975 | Wiersze młodzieńcze | сборник стихов |
| 2001 | Dyktanda czyli… w jaki sposób wujek Staszek wówczas Michasia — dziś Michała — uczył pisać bez błędów | Сборник диктантов, которые Станислав Лем надиктовал племяннику своей жены Михалу Зыху (Michał Zych) в 1970. |
Напишите отзыв о статье "Библиография Станислава Лема"
Примечания
- ↑ [english.lem.pl/faq#languages FAQ на официальном сайте Станислава Лема] (англ.). Проверено 12 декабря 2009. [www.webcitation.org/619DMN6is Архивировано из первоисточника 23 августа 2011].
- ↑ [solaris.lem.pl/ksiazki/beletrystyka/czlowiek-z-marsa/62-komentarz-czlowiek-z-marsa Człowiek z Marsa — Komentarz Lema]. lem.pl. Проверено 2 декабря 2012. [www.webcitation.org/6CfTuFrPY Архивировано из первоисточника 5 декабря 2012].
- ↑ www.rf.com.ua/article/903 (первый абзац)
- ↑ 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 К.В. Душенко [magazines.russ.ru/nlo/2006/82/pere21.html Переводы произведений Станислава Лема на русский язык (1955—1986)] (рус.) // НЛО : журнал. — 2006. — № 82.
- ↑ 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 [bibliograph.ru/Biblio/L/Lem/Lem.html Библиография Станислава Лема] (рус.). Проверено 16 декабря 2009. [www.webcitation.org/669RDwyCJ Архивировано из первоисточника 14 марта 2012].
- ↑ 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 [english.lem.pl/works Works of Stanislaw Lem] (англ.). Проверено 13 декабря 2009. [www.webcitation.org/669REYP6q Архивировано из первоисточника 14 марта 2012].
- ↑ Владимир Борисов. [bvi.rusf.ru/lem/lem_golo.htm Голос жителя Земли] (рус.). Проверено 12 декабря 2009. [www.webcitation.org/65Nj4bdLz Архивировано из первоисточника 12 февраля 2012].
- ↑ 1 2 [stanislawlem.ru/bibl/lb_belay.shtml#rus Станислав ЛЕМ: Библиография: Белая смерть] (рус.). Проверено 13 декабря 2009. [www.webcitation.org/669RFbklK Архивировано из первоисточника 14 марта 2012].
- ↑ (26.8.2004) «[www.computerra.ru/think/35517/ Станислав Лем: "Меня бесят зло и глупость"]». Компьютерра.
- ↑ [stanislawlem.ru/bibl/lb_sozid.shtml#rus Станислав ЛЕМ: Библиография: Принцип разрушения как творческий принцип. Мир как всеуничтожение] (рус.). Проверено 17 декабря 2009. [www.webcitation.org/669RH8dVS Архивировано из первоисточника 14 марта 2012].
- ↑ В.Язневич. Примечания // Хрустальный шар: [сб.;пер. с пол.]/Станислав Лем. -М.:Астрель,2012
- ↑ С. Лем. Философия случая. — ООО «Издательство АСТ», 2007. — ISBN 978-5-17-032072-1.
- ↑ [stanislawlem.ru/bibl/lbffanta.shtml Станислав Лем: Библиография: Фантастика и футурология]. [www.webcitation.org/669RIWIXW Архивировано из первоисточника 14 марта 2012].
- ↑ 1 2 3 С. Лем. Молох. — ООО «Издательство АСТ», 2004. — ISBN 5-17-025968-9.
- ↑ С. Лем. Мой взгляд на литературу. — ООО «Издательство АСТ», 2009. — ISBN 978-5-17-050693-4.
- ↑ С. Лем. Раса хищников. — ООО «Издательство АСТ», 2008. — ISBN 978-5-17-050726-9.
- ↑ Отсутствие издания на русском языке определяется по списку [stanislawlem.ru/bibl/lb_hp.shtml#rus «Библиография Станислава Лема»]. Проверено 20 декабря 2009. [www.webcitation.org/669RJuVNF Архивировано из первоисточника 14 марта 2012].
- ↑ [fantlab.ru/work30964 Лаборатория фантастики: Станислав Лем «Lata czterdzieste. Dyktanda»]. Проверено 20 декабря 2009.
- ↑ Stanisław Lem. Lata czterdzieste. Dyktanda. — Kraków: Wydawnictwo Literackie, 2005. — ISBN 83-08-03755-0.
| ||||||||||||||||||||||||||||
|
Этот список входит в число избранных списков и порталов русскоязычного раздела Википедии. |
Отрывок, характеризующий Библиография Станислава Лема
– Законы, религия… На что бы они были выдуманы, ежели бы они не могли сделать этого! – сказала Элен.Важное лицо было удивлено тем, что такое простое рассуждение могло не приходить ему в голову, и обратилось за советом к святым братьям Общества Иисусова, с которыми оно находилось в близких отношениях.
Через несколько дней после этого, на одном из обворожительных праздников, который давала Элен на своей даче на Каменном острову, ей был представлен немолодой, с белыми как снег волосами и черными блестящими глазами, обворожительный m r de Jobert, un jesuite a robe courte, [г н Жобер, иезуит в коротком платье,] который долго в саду, при свете иллюминации и при звуках музыки, беседовал с Элен о любви к богу, к Христу, к сердцу божьей матери и об утешениях, доставляемых в этой и в будущей жизни единою истинною католическою религией. Элен была тронута, и несколько раз у нее и у m r Jobert в глазах стояли слезы и дрожал голос. Танец, на который кавалер пришел звать Элен, расстроил ее беседу с ее будущим directeur de conscience [блюстителем совести]; но на другой день m r de Jobert пришел один вечером к Элен и с того времени часто стал бывать у нее.
В один день он сводил графиню в католический храм, где она стала на колени перед алтарем, к которому она была подведена. Немолодой обворожительный француз положил ей на голову руки, и, как она сама потом рассказывала, она почувствовала что то вроде дуновения свежего ветра, которое сошло ей в душу. Ей объяснили, что это была la grace [благодать].
Потом ей привели аббата a robe longue [в длинном платье], он исповедовал ее и отпустил ей грехи ее. На другой день ей принесли ящик, в котором было причастие, и оставили ей на дому для употребления. После нескольких дней Элен, к удовольствию своему, узнала, что она теперь вступила в истинную католическую церковь и что на днях сам папа узнает о ней и пришлет ей какую то бумагу.
Все, что делалось за это время вокруг нее и с нею, все это внимание, обращенное на нее столькими умными людьми и выражающееся в таких приятных, утонченных формах, и голубиная чистота, в которой она теперь находилась (она носила все это время белые платья с белыми лентами), – все это доставляло ей удовольствие; но из за этого удовольствия она ни на минуту не упускала своей цели. И как всегда бывает, что в деле хитрости глупый человек проводит более умных, она, поняв, что цель всех этих слов и хлопот состояла преимущественно в том, чтобы, обратив ее в католичество, взять с нее денег в пользу иезуитских учреждений {о чем ей делали намеки), Элен, прежде чем давать деньги, настаивала на том, чтобы над нею произвели те различные операции, которые бы освободили ее от мужа. В ее понятиях значение всякой религии состояло только в том, чтобы при удовлетворении человеческих желаний соблюдать известные приличия. И с этою целью она в одной из своих бесед с духовником настоятельно потребовала от него ответа на вопрос о том, в какой мере ее брак связывает ее.
Они сидели в гостиной у окна. Были сумерки. Из окна пахло цветами. Элен была в белом платье, просвечивающем на плечах и груди. Аббат, хорошо откормленный, а пухлой, гладко бритой бородой, приятным крепким ртом и белыми руками, сложенными кротко на коленях, сидел близко к Элен и с тонкой улыбкой на губах, мирно – восхищенным ее красотою взглядом смотрел изредка на ее лицо и излагал свой взгляд на занимавший их вопрос. Элен беспокойно улыбалась, глядела на его вьющиеся волоса, гладко выбритые чернеющие полные щеки и всякую минуту ждала нового оборота разговора. Но аббат, хотя, очевидно, и наслаждаясь красотой и близостью своей собеседницы, был увлечен мастерством своего дела.
Ход рассуждения руководителя совести был следующий. В неведении значения того, что вы предпринимали, вы дали обет брачной верности человеку, который, с своей стороны, вступив в брак и не веря в религиозное значение брака, совершил кощунство. Брак этот не имел двоякого значения, которое должен он иметь. Но несмотря на то, обет ваш связывал вас. Вы отступили от него. Что вы совершили этим? Peche veniel или peche mortel? [Грех простительный или грех смертный?] Peche veniel, потому что вы без дурного умысла совершили поступок. Ежели вы теперь, с целью иметь детей, вступили бы в новый брак, то грех ваш мог бы быть прощен. Но вопрос опять распадается надвое: первое…
– Но я думаю, – сказала вдруг соскучившаяся Элен с своей обворожительной улыбкой, – что я, вступив в истинную религию, не могу быть связана тем, что наложила на меня ложная религия.
Directeur de conscience [Блюститель совести] был изумлен этим постановленным перед ним с такою простотою Колумбовым яйцом. Он восхищен был неожиданной быстротой успехов своей ученицы, но не мог отказаться от своего трудами умственными построенного здания аргументов.
– Entendons nous, comtesse, [Разберем дело, графиня,] – сказал он с улыбкой и стал опровергать рассуждения своей духовной дочери.
Элен понимала, что дело было очень просто и легко с духовной точки зрения, но что ее руководители делали затруднения только потому, что они опасались, каким образом светская власть посмотрит на это дело.
И вследствие этого Элен решила, что надо было в обществе подготовить это дело. Она вызвала ревность старика вельможи и сказала ему то же, что первому искателю, то есть поставила вопрос так, что единственное средство получить права на нее состояло в том, чтобы жениться на ней. Старое важное лицо первую минуту было так же поражено этим предложением выйти замуж от живого мужа, как и первое молодое лицо; но непоколебимая уверенность Элен в том, что это так же просто и естественно, как и выход девушки замуж, подействовала и на него. Ежели бы заметны были хоть малейшие признаки колебания, стыда или скрытности в самой Элен, то дело бы ее, несомненно, было проиграно; но не только не было этих признаков скрытности и стыда, но, напротив, она с простотой и добродушной наивностью рассказывала своим близким друзьям (а это был весь Петербург), что ей сделали предложение и принц и вельможа и что она любит обоих и боится огорчить того и другого.
По Петербургу мгновенно распространился слух не о том, что Элен хочет развестись с своим мужем (ежели бы распространился этот слух, очень многие восстали бы против такого незаконного намерения), но прямо распространился слух о том, что несчастная, интересная Элен находится в недоуменье о том, за кого из двух ей выйти замуж. Вопрос уже не состоял в том, в какой степени это возможно, а только в том, какая партия выгоднее и как двор посмотрит на это. Были действительно некоторые закоснелые люди, не умевшие подняться на высоту вопроса и видевшие в этом замысле поругание таинства брака; но таких было мало, и они молчали, большинство же интересовалось вопросами о счастии, которое постигло Элен, и какой выбор лучше. О том же, хорошо ли или дурно выходить от живого мужа замуж, не говорили, потому что вопрос этот, очевидно, был уже решенный для людей поумнее нас с вами (как говорили) и усомниться в правильности решения вопроса значило рисковать выказать свою глупость и неумение жить в свете.
Одна только Марья Дмитриевна Ахросимова, приезжавшая в это лето в Петербург для свидания с одним из своих сыновей, позволила себе прямо выразить свое, противное общественному, мнение. Встретив Элен на бале, Марья Дмитриевна остановила ее посередине залы и при общем молчании своим грубым голосом сказала ей:
– У вас тут от живого мужа замуж выходить стали. Ты, может, думаешь, что ты это новенькое выдумала? Упредили, матушка. Уж давно выдумано. Во всех…… так то делают. – И с этими словами Марья Дмитриевна с привычным грозным жестом, засучивая свои широкие рукава и строго оглядываясь, прошла через комнату.
На Марью Дмитриевну, хотя и боялись ее, смотрели в Петербурге как на шутиху и потому из слов, сказанных ею, заметили только грубое слово и шепотом повторяли его друг другу, предполагая, что в этом слове заключалась вся соль сказанного.
Князь Василий, последнее время особенно часто забывавший то, что он говорил, и повторявший по сотне раз одно и то же, говорил всякий раз, когда ему случалось видеть свою дочь.
– Helene, j'ai un mot a vous dire, – говорил он ей, отводя ее в сторону и дергая вниз за руку. – J'ai eu vent de certains projets relatifs a… Vous savez. Eh bien, ma chere enfant, vous savez que mon c?ur de pere se rejouit do vous savoir… Vous avez tant souffert… Mais, chere enfant… ne consultez que votre c?ur. C'est tout ce que je vous dis. [Элен, мне надо тебе кое что сказать. Я прослышал о некоторых видах касательно… ты знаешь. Ну так, милое дитя мое, ты знаешь, что сердце отца твоего радуется тому, что ты… Ты столько терпела… Но, милое дитя… Поступай, как велит тебе сердце. Вот весь мой совет.] – И, скрывая всегда одинаковое волнение, он прижимал свою щеку к щеке дочери и отходил.
Билибин, не утративший репутации умнейшего человека и бывший бескорыстным другом Элен, одним из тех друзей, которые бывают всегда у блестящих женщин, друзей мужчин, никогда не могущих перейти в роль влюбленных, Билибин однажды в petit comite [маленьком интимном кружке] высказал своему другу Элен взгляд свой на все это дело.
– Ecoutez, Bilibine (Элен таких друзей, как Билибин, всегда называла по фамилии), – и она дотронулась своей белой в кольцах рукой до рукава его фрака. – Dites moi comme vous diriez a une s?ur, que dois je faire? Lequel des deux? [Послушайте, Билибин: скажите мне, как бы сказали вы сестре, что мне делать? Которого из двух?]
Билибин собрал кожу над бровями и с улыбкой на губах задумался.
– Vous ne me prenez pas en расплох, vous savez, – сказал он. – Comme veritable ami j'ai pense et repense a votre affaire. Voyez vous. Si vous epousez le prince (это был молодой человек), – он загнул палец, – vous perdez pour toujours la chance d'epouser l'autre, et puis vous mecontentez la Cour. (Comme vous savez, il y a une espece de parente.) Mais si vous epousez le vieux comte, vous faites le bonheur de ses derniers jours, et puis comme veuve du grand… le prince ne fait plus de mesalliance en vous epousant, [Вы меня не захватите врасплох, вы знаете. Как истинный друг, я долго обдумывал ваше дело. Вот видите: если выйти за принца, то вы навсегда лишаетесь возможности быть женою другого, и вдобавок двор будет недоволен. (Вы знаете, ведь тут замешано родство.) А если выйти за старого графа, то вы составите счастие последних дней его, и потом… принцу уже не будет унизительно жениться на вдове вельможи.] – и Билибин распустил кожу.
– Voila un veritable ami! – сказала просиявшая Элен, еще раз дотрогиваясь рукой до рукава Билибипа. – Mais c'est que j'aime l'un et l'autre, je ne voudrais pas leur faire de chagrin. Je donnerais ma vie pour leur bonheur a tous deux, [Вот истинный друг! Но ведь я люблю того и другого и не хотела бы огорчать никого. Для счастия обоих я готова бы пожертвовать жизнию.] – сказала она.
Билибин пожал плечами, выражая, что такому горю даже и он пособить уже не может.
«Une maitresse femme! Voila ce qui s'appelle poser carrement la question. Elle voudrait epouser tous les trois a la fois», [«Молодец женщина! Вот что называется твердо поставить вопрос. Она хотела бы быть женою всех троих в одно и то же время».] – подумал Билибин.
– Но скажите, как муж ваш посмотрит на это дело? – сказал он, вследствие твердости своей репутации не боясь уронить себя таким наивным вопросом. – Согласится ли он?
– Ah! Il m'aime tant! – сказала Элен, которой почему то казалось, что Пьер тоже ее любил. – Il fera tout pour moi. [Ах! он меня так любит! Он на все для меня готов.]
Билибин подобрал кожу, чтобы обозначить готовящийся mot.
– Meme le divorce, [Даже и на развод.] – сказал он.
Элен засмеялась.
В числе людей, которые позволяли себе сомневаться в законности предпринимаемого брака, была мать Элен, княгиня Курагина. Она постоянно мучилась завистью к своей дочери, и теперь, когда предмет зависти был самый близкий сердцу княгини, она не могла примириться с этой мыслью. Она советовалась с русским священником о том, в какой мере возможен развод и вступление в брак при живом муже, и священник сказал ей, что это невозможно, и, к радости ее, указал ей на евангельский текст, в котором (священнику казалось) прямо отвергается возможность вступления в брак от живого мужа.
Вооруженная этими аргументами, казавшимися ей неопровержимыми, княгиня рано утром, чтобы застать ее одну, поехала к своей дочери.
Выслушав возражения своей матери, Элен кротко и насмешливо улыбнулась.
– Да ведь прямо сказано: кто женится на разводной жене… – сказала старая княгиня.
– Ah, maman, ne dites pas de betises. Vous ne comprenez rien. Dans ma position j'ai des devoirs, [Ах, маменька, не говорите глупостей. Вы ничего не понимаете. В моем положении есть обязанности.] – заговорилa Элен, переводя разговор на французский с русского языка, на котором ей всегда казалась какая то неясность в ее деле.
– Но, мой друг…
– Ah, maman, comment est ce que vous ne comprenez pas que le Saint Pere, qui a le droit de donner des dispenses… [Ах, маменька, как вы не понимаете, что святой отец, имеющий власть отпущений…]
В это время дама компаньонка, жившая у Элен, вошла к ней доложить, что его высочество в зале и желает ее видеть.
– Non, dites lui que je ne veux pas le voir, que je suis furieuse contre lui, parce qu'il m'a manque parole. [Нет, скажите ему, что я не хочу его видеть, что я взбешена против него, потому что он мне не сдержал слова.]
– Comtesse a tout peche misericorde, [Графиня, милосердие всякому греху.] – сказал, входя, молодой белокурый человек с длинным лицом и носом.
Старая княгиня почтительно встала и присела. Вошедший молодой человек не обратил на нее внимания. Княгиня кивнула головой дочери и поплыла к двери.
«Нет, она права, – думала старая княгиня, все убеждения которой разрушились пред появлением его высочества. – Она права; но как это мы в нашу невозвратную молодость не знали этого? А это так было просто», – думала, садясь в карету, старая княгиня.
В начале августа дело Элен совершенно определилось, и она написала своему мужу (который ее очень любил, как она думала) письмо, в котором извещала его о своем намерении выйти замуж за NN и о том, что она вступила в единую истинную религию и что она просит его исполнить все те необходимые для развода формальности, о которых передаст ему податель сего письма.
«Sur ce je prie Dieu, mon ami, de vous avoir sous sa sainte et puissante garde. Votre amie Helene».
[«Затем молю бога, да будете вы, мой друг, под святым сильным его покровом. Друг ваш Елена»]
Это письмо было привезено в дом Пьера в то время, как он находился на Бородинском поле.
Во второй раз, уже в конце Бородинского сражения, сбежав с батареи Раевского, Пьер с толпами солдат направился по оврагу к Князькову, дошел до перевязочного пункта и, увидав кровь и услыхав крики и стоны, поспешно пошел дальше, замешавшись в толпы солдат.
Одно, чего желал теперь Пьер всеми силами своей души, было то, чтобы выйти поскорее из тех страшных впечатлений, в которых он жил этот день, вернуться к обычным условиям жизни и заснуть спокойно в комнате на своей постели. Только в обычных условиях жизни он чувствовал, что будет в состоянии понять самого себя и все то, что он видел и испытал. Но этих обычных условий жизни нигде не было.
Хотя ядра и пули не свистали здесь по дороге, по которой он шел, но со всех сторон было то же, что было там, на поле сражения. Те же были страдающие, измученные и иногда странно равнодушные лица, та же кровь, те же солдатские шинели, те же звуки стрельбы, хотя и отдаленной, но все еще наводящей ужас; кроме того, была духота и пыль.
Пройдя версты три по большой Можайской дороге, Пьер сел на краю ее.
Сумерки спустились на землю, и гул орудий затих. Пьер, облокотившись на руку, лег и лежал так долго, глядя на продвигавшиеся мимо него в темноте тени. Беспрестанно ему казалось, что с страшным свистом налетало на него ядро; он вздрагивал и приподнимался. Он не помнил, сколько времени он пробыл тут. В середине ночи трое солдат, притащив сучьев, поместились подле него и стали разводить огонь.
Солдаты, покосившись на Пьера, развели огонь, поставили на него котелок, накрошили в него сухарей и положили сала. Приятный запах съестного и жирного яства слился с запахом дыма. Пьер приподнялся и вздохнул. Солдаты (их было трое) ели, не обращая внимания на Пьера, и разговаривали между собой.
– Да ты из каких будешь? – вдруг обратился к Пьеру один из солдат, очевидно, под этим вопросом подразумевая то, что и думал Пьер, именно: ежели ты есть хочешь, мы дадим, только скажи, честный ли ты человек?
– Я? я?.. – сказал Пьер, чувствуя необходимость умалить как возможно свое общественное положение, чтобы быть ближе и понятнее для солдат. – Я по настоящему ополченный офицер, только моей дружины тут нет; я приезжал на сраженье и потерял своих.
– Вишь ты! – сказал один из солдат.
Другой солдат покачал головой.
– Что ж, поешь, коли хочешь, кавардачку! – сказал первый и подал Пьеру, облизав ее, деревянную ложку.
Пьер подсел к огню и стал есть кавардачок, то кушанье, которое было в котелке и которое ему казалось самым вкусным из всех кушаний, которые он когда либо ел. В то время как он жадно, нагнувшись над котелком, забирая большие ложки, пережевывал одну за другой и лицо его было видно в свете огня, солдаты молча смотрели на него.
– Тебе куды надо то? Ты скажи! – спросил опять один из них.
– Мне в Можайск.
– Ты, стало, барин?
– Да.
– А как звать?
– Петр Кириллович.
– Ну, Петр Кириллович, пойдем, мы тебя отведем. В совершенной темноте солдаты вместе с Пьером пошли к Можайску.
Уже петухи пели, когда они дошли до Можайска и стали подниматься на крутую городскую гору. Пьер шел вместе с солдатами, совершенно забыв, что его постоялый двор был внизу под горою и что он уже прошел его. Он бы не вспомнил этого (в таком он находился состоянии потерянности), ежели бы с ним не столкнулся на половине горы его берейтор, ходивший его отыскивать по городу и возвращавшийся назад к своему постоялому двору. Берейтор узнал Пьера по его шляпе, белевшей в темноте.
– Ваше сиятельство, – проговорил он, – а уж мы отчаялись. Что ж вы пешком? Куда же вы, пожалуйте!
– Ах да, – сказал Пьер.
Солдаты приостановились.
– Ну что, нашел своих? – сказал один из них.
– Ну, прощавай! Петр Кириллович, кажись? Прощавай, Петр Кириллович! – сказали другие голоса.
– Прощайте, – сказал Пьер и направился с своим берейтором к постоялому двору.
«Надо дать им!» – подумал Пьер, взявшись за карман. – «Нет, не надо», – сказал ему какой то голос.
В горницах постоялого двора не было места: все были заняты. Пьер прошел на двор и, укрывшись с головой, лег в свою коляску.
Едва Пьер прилег головой на подушку, как он почувствовал, что засыпает; но вдруг с ясностью почти действительности послышались бум, бум, бум выстрелов, послышались стоны, крики, шлепанье снарядов, запахло кровью и порохом, и чувство ужаса, страха смерти охватило его. Он испуганно открыл глаза и поднял голову из под шинели. Все было тихо на дворе. Только в воротах, разговаривая с дворником и шлепая по грязи, шел какой то денщик. Над головой Пьера, под темной изнанкой тесового навеса, встрепенулись голубки от движения, которое он сделал, приподнимаясь. По всему двору был разлит мирный, радостный для Пьера в эту минуту, крепкий запах постоялого двора, запах сена, навоза и дегтя. Между двумя черными навесами виднелось чистое звездное небо.
«Слава богу, что этого нет больше, – подумал Пьер, опять закрываясь с головой. – О, как ужасен страх и как позорно я отдался ему! А они… они все время, до конца были тверды, спокойны… – подумал он. Они в понятии Пьера были солдаты – те, которые были на батарее, и те, которые кормили его, и те, которые молились на икону. Они – эти странные, неведомые ему доселе они, ясно и резко отделялись в его мысли от всех других людей.
«Солдатом быть, просто солдатом! – думал Пьер, засыпая. – Войти в эту общую жизнь всем существом, проникнуться тем, что делает их такими. Но как скинуть с себя все это лишнее, дьявольское, все бремя этого внешнего человека? Одно время я мог быть этим. Я мог бежать от отца, как я хотел. Я мог еще после дуэли с Долоховым быть послан солдатом». И в воображении Пьера мелькнул обед в клубе, на котором он вызвал Долохова, и благодетель в Торжке. И вот Пьеру представляется торжественная столовая ложа. Ложа эта происходит в Английском клубе. И кто то знакомый, близкий, дорогой, сидит в конце стола. Да это он! Это благодетель. «Да ведь он умер? – подумал Пьер. – Да, умер; но я не знал, что он жив. И как мне жаль, что он умер, и как я рад, что он жив опять!» С одной стороны стола сидели Анатоль, Долохов, Несвицкий, Денисов и другие такие же (категория этих людей так же ясно была во сне определена в душе Пьера, как и категория тех людей, которых он называл они), и эти люди, Анатоль, Долохов громко кричали, пели; но из за их крика слышен был голос благодетеля, неумолкаемо говоривший, и звук его слов был так же значителен и непрерывен, как гул поля сраженья, но он был приятен и утешителен. Пьер не понимал того, что говорил благодетель, но он знал (категория мыслей так же ясна была во сне), что благодетель говорил о добре, о возможности быть тем, чем были они. И они со всех сторон, с своими простыми, добрыми, твердыми лицами, окружали благодетеля. Но они хотя и были добры, они не смотрели на Пьера, не знали его. Пьер захотел обратить на себя их внимание и сказать. Он привстал, но в то же мгновенье ноги его похолодели и обнажились.
Ему стало стыдно, и он рукой закрыл свои ноги, с которых действительно свалилась шинель. На мгновение Пьер, поправляя шинель, открыл глаза и увидал те же навесы, столбы, двор, но все это было теперь синевато, светло и подернуто блестками росы или мороза.
«Рассветает, – подумал Пьер. – Но это не то. Мне надо дослушать и понять слова благодетеля». Он опять укрылся шинелью, но ни столовой ложи, ни благодетеля уже не было. Были только мысли, ясно выражаемые словами, мысли, которые кто то говорил или сам передумывал Пьер.
Пьер, вспоминая потом эти мысли, несмотря на то, что они были вызваны впечатлениями этого дня, был убежден, что кто то вне его говорил их ему. Никогда, как ему казалось, он наяву не был в состоянии так думать и выражать свои мысли.
«Война есть наитруднейшее подчинение свободы человека законам бога, – говорил голос. – Простота есть покорность богу; от него не уйдешь. И они просты. Они, не говорят, но делают. Сказанное слово серебряное, а несказанное – золотое. Ничем не может владеть человек, пока он боится смерти. А кто не боится ее, тому принадлежит все. Ежели бы не было страдания, человек не знал бы границ себе, не знал бы себя самого. Самое трудное (продолжал во сне думать или слышать Пьер) состоит в том, чтобы уметь соединять в душе своей значение всего. Все соединить? – сказал себе Пьер. – Нет, не соединить. Нельзя соединять мысли, а сопрягать все эти мысли – вот что нужно! Да, сопрягать надо, сопрягать надо! – с внутренним восторгом повторил себе Пьер, чувствуя, что этими именно, и только этими словами выражается то, что он хочет выразить, и разрешается весь мучащий его вопрос.
