Бэтмен (фильм, 1989)

Бэтмен
Batman
Жанр	супергеройский боевик
Режиссёр	Тим Бёртон
Продюсер	Питер Губер Джон Питерс Бенджамин Мельникер Майкл Услан
Автор сценария	Фильм: Сэм Хэмм Уоррен Скаарен Персонажи: Боб Кейн
В главных ролях	Майкл Китон Джек Николсон Ким Бэйсингер
Оператор	Роджер Пратт
Композитор	Дэнни Эльфман Песни: Принс
Кинокомпания	Производство: PolyGram Filmed Entertainment The Guber-Peters Company Дистрибьюция: Warner Bros.
Длительность	126 мин.
Бюджет	$ 48 000 000
Сборы	$ 411 348 924
Страна	США
Язык	английский
Год	1989
Следующий фильм	Бэтмен возвращается
IMDb	ID 0096895
Выход фильма «Бэтмен» (оригинальное название — Batman)

К:Фильмы 1989 года

«Бэ́тмен» (англ. Batman; рус. человек-летучая мышь) — американский фильм о супергерое Бэтмене — известном персонаже комиксов издательства DC Comics, преследующем преступников города Готэм-сити. Режиссёр фильма — Тим Бёртон, фильм имеет характерную для Бёртона «готическую» визуальную стилистику. Главную роль исполнил Майкл Китон, также в фильме приняли участие Джек Николсон, Ким Бэйсингер, Роберт Вул и Джек Пэланс. В фильме Бэтмен противостоит злодею, который известен под псевдонимом «Джокер». Данный фильм послужил первой частью целой серии фильмов о Бэтмене от компании Warner Bros.

После того, как Бёртон был назначен режиссёром, сначала Стивен Энглхарт и Джули Хиксон сделали заготовки сюжета, затем Сэм Хэмм приступил к написанию сценария, но съёмки ещё не начались. Фильму был дан «зелёный свет» только после успеха другого фильма Тима Бёртона — «Битлджус», который вышел в 1988. На роль Бэтмена рассматривались многие известные актёры. Николсон согласился на роль Джокера лишь после того, как ему пообещали высокий гонорар, плюс доход от сборов и удобный график съёмок.

Съёмки фильма проходили в Pinewood Studios в период с октября 1988 по январь 1989 года. Изначальный бюджет в 30 миллионов долларов был значительно превышен и составил 48 миллионов долларов. Из-за забастовки сценаристов в 1988 году Хэмм был вынужден покинуть проект. Заканчивали сценарий Уоррен Скаарен, Чарльз МакКаун и Джонатан Гемс, хотя их имена не были указаны в титрах. «Бэтмен» был финансово успешен, заработав в общей сложности более $400 миллионов. Фильм заработал несколько номинаций на премию «Сатурн», был номинирован на «Золотой глобус», а также выиграл премию «Оскар». Огромный успех фильма в 1992 году вдохновил создателей мультсериала «Бэтмен», который был награждён премией «Эмми». Фильм оказал немалое влияние на весь Голливуд, способствуя развитию такого жанра, как фильмы о супергероях.

Сюжет

В раннем детстве Брюс Уэйн становится свидетелем гибели своих родителей. Став взрослым, он решает искоренить преступность. Для этого он придумывает себе образ Бэтмена — Человека-летучей мыши.

Однажды Бэтмен выходит на след преступника, называющего себя Джокер. Джокер дьявольски умён, хитёр, изобретателен. К тому же он пытается подмять под себя организованную преступность Готэм-сити, родного города Бэтмена, и впоследствии подчинить себе весь город.

За Джокером также охотится молодая и привлекательная Вики Вэйл — фотокорреспондент газеты, в один прекрасный момент понявшая, что на городских улицах зла ничуть не меньше, нежели в зоне военных действий. Джокер и Бэтмен одновременно увлекаются Вики и становятся смертельными врагами не только в борьбе за торжество правосудия. К тому же выясняется, что Джокер причастен к трагическому прошлому Брюса.

В главных ролях

Актёр	Роль
Майкл Китон	Брюс Уэйн / Бэтмен Брюс Уэйн / Бэтмен
Джек Николсон	Джек Напьер / Джокер Джек Напьер / Джокер
Ким Бэйсингер	Вики Вэйл репортёр Вики Вэйл
Майкл Гоф	Альфред Пенниуорт дворецкий Альфред Пенниуорт
Пэт Хингл	Джеймс Гордон комиссар Джеймс Гордон
Билли Ди Уильямс	Харви Дент Харви Дент
Роберт Вул	Нокс репортёр Нокс
Джек Пэланс	Карл Гриссом Карл Гриссом
Джерри Холл	Алиса Алиса
Уильям Хуткинс	Экхарт лейтенант Экхарт
Ли Уоллес	мэр
Трейси Уолтер	Боб Боб
Хьюго Блик	Джек Напьер молодой Джек Напьер

Создание фильма

Замысел

После финансового успеха фильма 1985 года Большое приключение Пи-Ви, компания Warner Bros. наняла Тима Бёртона как режиссёра фильма о Бэтмене. Сразу после этого Бёртон со своей подругой Джули Хиксон написали новую 30-ти страничную трактовку фильма, ссылаясь на то, что сценарий Тома Манкевича был старомоден. Успех комиксов The Dark Knight Returns и Batman: The Killing Joke проявили у Warner Bros. «интерес к экранизации». Бёртон никогда не был поклонником комиксов, но он был впечатлён тем, какой тёмный и серьёзный тон повествования был выбран в этих произведениях. Warner Bros. заручились поддержкой Стива Энглхарта, который написал новый сценарий в марте 1986 года. Изначально он включал в себя Джокера и Руперта Торна в качестве главных злодеев, с камео Пингвина, Сильвер Клауд и Дика Грейсона. Подробный сюжет был описан Энглхартом в Strange Apparitions (ISBN 1-56389-500-5). Warner Bros. были от этого в восторге, но Энглхарт почувствовал, что для одного фильма это слишком много. Поэтому он убрал Пингвина и Дика Грейсона в своём втором варианте сценария, который был закончен в мае 1986 года.

Бёртон нанял Сэма Хэмма, который являлся поклонником комиксов, чтобы тот переписал сценарий. Хэмм решил не использовать в сценарии историю происхождения персонажа, так как посчитал, что воспоминания для этой цели лучше подходят, а «раскрытие тайны» станет частью сюжета. Он обосновал это: «Мы полностью потеряем ваше доверие, если покажем буквальный процесс, в котором Брюс Уэйн становится Бэтменом». Хэмм заменил Сильвер Клауд на Вики Вейл и Руперта Торна на своего придуманного персонажа, Карла Гриссома. Он завершил свой сценарий в октябре 1986 года, в котором Дик Грейсон упоминался в качестве камео, а не как постоянный персонаж. В сценарии Хэмма была сцена с участием молодого Джеймса Гордона, дежурного в ночь убийства родителей Брюса Уэйна. Но когда сценарий Хэмма был переписан, сцена была удалена.

Warner Bros. не особо горели желанием начать съёмки фильма, даже несмотря на то, что сценарий Хэмма был положительно принят одним из авторов Бэтмена, Бобом Кейном. Пиратскую копию сценария Хэмма можно было найти в любом магазине комиксов в Америке. Наконец Бэтмен получил «зелёный свет» и подготовки к съёмкам начались в апреле 1988 года после успеха фильма Тима Бёртона Битлджус. Когда фанаты узнали, что Бёртон хочет дать главную роль Майклу Китону, начались споры о направлении жанра фильма, на что Хэмм дал ответ: «Они слышат имя Тим Бёртон и думают о Большом приключение Пи-Ви, они слышат имя Майк Китон и думают, что это очередная комедия с ним. Они начинают думать о комедийном сериале 1960 года про Бэтмена, но этот сериал полная противоположность нашему фильму. Мы хотели показать Бэтмена в его привычных серьёзных и тёмных тонах, но фанаты нам не верили. Для борьбы с негативными взглядами на создание фильма со-автор Бэтмена, Боб Кейн, был нанят в качестве творческого консультанта.

Кастинг

На роль Бэтмена рассматривались Мэл Гибсон, Кевин Костнер, Чарли Шин, Пирс Броснан, Том Селлек и Билл Мюррей. В начале Тим Бёртон хотел выбрать очерёдного актёра боевиков на эту роль. Но позже продюсер Джон Питерс предложил Китона, утверждая, что у него „нужные качества“. „Испытав“ его в фильме Битлджус, Бёртон согласился на то, чтобы Китон играл роль Бэтмена.

Выбор Китона на главную роль вызвало негативные эмоции у фанатов комиксов, около 50000 писем протеста были отправлены в офис Уорнер Бразерс. Боб Кейн, Сэм Хэмм и Майкл Услан тоже негативно приняли выбор Бёртона. Они считали, что Адам Уэст больше подходит для этой роли. Тим Бёртон позже признавался: „Очевидно, любители комиксов негативно приняли Китона на роль Бэтмена. Я думаю, что они решили, что мы хотим сделать ещё одно подобие сериала 1960-го года. С этим было трудно не согласиться, ведь все знали Китона по фильмам Мистер мама и Ночная смена и всё в том же духе“. Для вдохновения Китон прочитал комикс Возвращение Тёмного рыцаря.

На роль Джокера рассматривались Тимоти Карри, Уиллем Дефо, Дэвид Боуи и Джеймс Вудс. Свою заинтересованность на эту роль проявлял Робин Уильямс. Продюсер Майкл Услан и писатель Боб Кейн выбрали Джека Николсона ещё в 1980-м году. Джон Питерс начал переговоры с актёром в 1986 году, во время съёмок фильма Иствикские ведьмы. У Николсона не было так называемой сверхурочной работы. В его контракте было указано количество часов, которое он должен был провести на съёмочной площадке, и являться на съёмки в установленное время. Но он требовал, чтобы все сцены с его участием были сняты в течение 3-х недель, хотя всё же его график участия в фильме был растянут до 106 дней. За свою работу он получил 6 миллионов долларов плюс большой процент от кассовых сборов, в итоге сумма составила более $50 миллионов.

Первоначально Шон Янг должна была играть роль Вики Вейл, но получила травму, когда участвовала в верховой езде на лошади, ещё до начала съёмок. Бёртон предложил заменить Янг Мишель Пфайффер, но Китон, который имел отношения с ней, выразил мнение, что с Пфайффер ему будет неудобно. Позже она сыграла роль Женщины-кошки в фильме Бэтмен возвращается.

Из-за этих накладок начались срочные поиски актрисы, которая смогла бы незамедлительно участвовать в съёмках фильма. Питерс предложил Ким Бейсингер, которая сразу же начала участвовать в съёмках.

Бёртон являлся поклонником Майкла Гофа, который снимался в различных фильмах студии Hammer Film Productions, поэтому он предложил ему роль Альфреда Пенниуорта, дворецкого Брюса Уэйна.

Роберт Вул был выбран в качестве актёра на роль Александра Нокса. Его персонаж должен был погибнуть от ядовитого газа Джокера, но создателям фильма понравился данный герой, поэтому они „разрешили ему жить“ дальше.»

Бёртон выбрал Билли Ди Уильямса на роль Харви Дента, так как он хотел включить персонажа Двуликого в фильм, но в фильме Бэтмен навсегда на эту роль выбрали Томми Ли Джонса. Это немного разочаровало Уильямса. Николсон просил, чтобы авторы фильма выбрали Трэйси Уолтера в роли приспешника Джокера, Боба; в настоящей жизни они являются близкими друзьями.

Позже были приняты другие актёры, как Пэт Хингл в роли комиссара Гордона, Джек Пэланс в роли Карла Гриссома, Джерри Холл в роли Алисии Хант, Ли Уоллес в роли мэра Борга и Уильям Хуткинс в роли лейтенант Макса Экхардта.

Съёмки

Съёмки должны были начаться на натуральной территории Бербанка, но огромный интерес СМИ к фильму заставил создателей изменить место расположение. Выбор был сделан на Pinewood Studios в Англии. Съёмки там проходили с октября 1988 по январь 1989 года. Было использовано 18 павильонов для съёмок, общая площадь которых составила около 0,38 км². Включая ещё Небуорт-хаус и Хэтфилд-хаус, выполняющие роли Уэйн Манор, особняка Брюса Уэйна, плюс электростанция Актон-лэйн и малая электростанция Барфорда. Поэтому первоначальный бюджет в $30 миллионов был превышен на $18 миллионов и составил $48 миллионов. Съёмки были очень скрытыми. Репортёрам было предложено £10 000 за первые фотографии Джека Николсона в роли Джокера. В дальнейшем полиция заявила, что были украдены две катушки с отснятыми материалами, хронометраж которых составлял около 20 минут. Были также проблемы во время съёмок, Бёртон назвал это: «Пыткой, худшим временем в моей жизни!».

Из-за забастовки Гильдии сценаристов США в 1988 году Хэмму запретили заниматься дальнейшей перепиской сценария. Джонатан Гем, Уоррен Скаанер и Чарльз МакКаун переписывали сценарий уже во время съёмок. Хэмм негативно относится к этому и обвиняет Уорнер Бразерс. Бёртон пояснил это: «Я не понимаю, почему это стало такой проблемой. Мы начали съёмки по сценарию Хэмма, всем нравилось, хотя мы и признавали, что его нужно доработать». Дик Грейсон был в рабочем сценарии, но был убран в дальнейшем, так как он не имел никакого отношения к сюжету. Боб Кейн поддержал это решение.

В первоначальном варианте Джокер должен был убить Вики Вейл, приведя тем самым Бэтмена в мстительную ярость. Не сказав ни слова Тиму Бёртону, Джон Питерс переработал это момент. Он нанял художника-постановщика Энтона Фёрста для создания 12-ти метровой модели собора. Это обошлось ему в $100 000, когда фильм уже прилично вышел за рамки бюджета. Бёртону понравилась идея, но он не знал, что за сцена будет в конце: «Когда Джек Николсон и Ким Бэйсингер поднимались на вершину собора, на полпути Джек повернулся и сказал: 'Зачем я туда иду?' 'Мы поговорим об этом, когда дойдём до вершины?', мне пришлось ответить ему, что я не знаю».

Постановка

"Pinewood как будто специально была построена для создания Готэма. Каждого здания, каждого мусорного ведра, каждого кирпичика". — Один из создателей Бэтмена, Боб Кейн, глядя на здания Pinewood Studios

Бёртон был впечатлён постановкой Энтона Фёрста в фильме В компании волков, но раньше ему не удалось нанять Фёрста в качестве художника-постановщика в фильме Битлджус. Тогда Фёрст уже участвовал в фильме Высшие духи, о чём он впоследствии сожалел. Фёрсту понравилось работать с Бёртоном. «Я не думал, что буду чувствовать себя настолько естественно, в согласии с режиссёром» — рассказывал Фёрст. «Концепция, дух, визуальный и художественный стиль. Между нами не было никаких противоречий, потому что ни за что не боролись. Бёртон является мастером своего дела».

Фёрст и художественный отдел специально смешали разные архитектурные стили, чтобы «Сделать Готэм самым уродливым и мрачным городом, который вы можете себе представить». Фильм 1985 года Бразилия от Терри Гиллиама оказал влияние на постановку фильма: Бёртон и Фёрст изучали его в качестве примера. Дерек Меддингс был руководителем визуальных эффектов, а Кейт Шорт помог доделать Бэтмобиль, добавив на него два пулемёта Браунинг M1919. Фёрст объяснил выбор дизайна автомобиля: «Мы посмотрели детали самолётов, посмотрели на военные машины, да мы смотрели на всё, что могли». Бэтмобиль был построен на основе Chevrolet Impala, поскольку предыдущие работы с Jaguar и Ford Mustang закончились неудачей.

Художник по костюмам Боб Рингвуд отклонил приглашение на участие в фильме Лицензия на убийство в пользу Бэтмена. У Рингвуда возникли сложности с созданием Бэткостюма, так как «Образ Бэтмена в комиксах — это огромный, шесть на четыре фута, человек с ямочкой на подбородке. А Майкл Китон — это парень среднего роста и телосложения», заявил он. «Проблема заключалась в том, чтобы сделать такой костюм, в котором человек среднего роста и телосложения казался бы в нём больше, чем есть на самом деле».

Музыка

См. также: Batman (альбом) и Batman (саундтрек)

Бёртон нанял своего коллегу по фильмам Большое приключение Пи-Ви и Битлджус, Дэнни Эльфмана, чтобы он сочинил музыку к фильму. Для вдохновения Эльфману был дан комикс Возвращение тёмного рыцаря. Эльфман волновался, так как он никогда ещё не участвовал в постановке такого масштабного и крупнобюджетного фильма. Кроме того, продюсер Джон Питерс был скептически настроен на счёт найма Эльфмана, но изменил своё мнение после прослушивания первой музыкальной композиции от него. Питерс и Питер Губер хотели, чтобы музыку к фильму написали Принс и Майкл Джексон. А Эльфман бы затем объединил стиль песен Принса и Джексона в качестве основного саундтрека фильма.

Бёртон был против этого, сославшись на: «Мои фильмы не коммерческие, как Лучший стрелок». Эльфман обратился за помощью к Oingo Boingo, к Стиву Бартеку и Ширли Уокер, чтобы они вошли в состав основного оркестра. Позже Эльфман был недоволен микшированием звука его фильма. «Бэтмен был записан в Англии, а там не заботились о технике». Бэтмен был одним из первых фильмов, который использовал две звуковые дорожки. В одной из них звучали композиции Принса, а в другой Эльфмана. Обе они были успешны, а песни из сборника Эльфмана звучали в вступительной заставке мультсериала Бэтмен, в котором тоже участвовала Ширли Уокер.

Темы

При обсуждении главной темы фильма Тим Бёртон заявил: «Весь фильм — это поединок двух уродов. Двух нарушителей спокойствия». Он продолжил: «Джокер — сильный персонаж, потому что он свободен. Любой человек, который работает не на общество, считается уродом и изгоем, но он свободен и делает всё, что захочет…».

Выпуск на видеоносителях

Фильм был выпущен на различных видеоносителях, в том числе на VHS, Лазердисках, одном DVD и в качестве антологии, включавшей несколько фильмов о Бэтмене. The Batman: The Motion Picture Anthology была выпущена в 2005 году, включала в себя два специальных DVD-издания фильма Бэтмен от Тима Бёртона и Джоэля Шумахера. Этот набор антологии был переиздан на Blu-ray 10 марта 2009 года.

19 мая 2009 года, к 20-й годовщине фильма, было выпущено новое издание фильма. Эта версия Бэтмена содержит то же самое, что издание антологии (как на DVD и на Blu-ray). Но есть два отличия: это версия включала в себя 50-ти страничный буклет-руководство по фильму, а также было небольшое изменение в вида упаковки Blu-ray издания (Warner Bros. *Digibook*). Оба издания включают цифровую версию фильма.

Награды

В 1990 году фильм получил премию «Оскар» за лучшую работу художника-постановщика. Также был номинирован на получение премий BAFTA (лучшая роль второго плана — Джек Николсон, лучшие костюмы — Боб Рингвуд, лучшее оформление — Энтон Фёрст, лучший звук и лучшие спецэффекты) и Золотой глобус (Джек Николсон за роль Джокера).

Ссылки

• «Бэтмен» (англ.) на сайте Internet Movie Database

Отрывок, характеризующий Бэтмен (фильм, 1989)

– Воззвание! Ах, да! – Пьер стал в карманах искать бумаг и не мог найти их. Продолжая охлопывать карманы, он поцеловал руку у вошедшей графини и беспокойно оглядывался, очевидно, ожидая Наташу, которая не пела больше, но и не приходила в гостиную.
– Ей богу, не знаю, куда я его дел, – сказал он.
– Ну уж, вечно растеряет все, – сказала графиня. Наташа вошла с размягченным, взволнованным лицом и села, молча глядя на Пьера. Как только она вошла в комнату, лицо Пьера, до этого пасмурное, просияло, и он, продолжая отыскивать бумаги, несколько раз взглядывал на нее.
– Ей богу, я съезжу, я дома забыл. Непременно…
– Ну, к обеду опоздаете.
– Ах, и кучер уехал.
Но Соня, пошедшая в переднюю искать бумаги, нашла их в шляпе Пьера, куда он их старательно заложил за подкладку. Пьер было хотел читать.
– Нет, после обеда, – сказал старый граф, видимо, в этом чтении предвидевший большое удовольствие.
За обедом, за которым пили шампанское за здоровье нового Георгиевского кавалера, Шиншин рассказывал городские новости о болезни старой грузинской княгини, о том, что Метивье исчез из Москвы, и о том, что к Растопчину привели какого то немца и объявили ему, что это шампиньон (так рассказывал сам граф Растопчин), и как граф Растопчин велел шампиньона отпустить, сказав народу, что это не шампиньон, а просто старый гриб немец.
– Хватают, хватают, – сказал граф, – я графине и то говорю, чтобы поменьше говорила по французски. Теперь не время.
– А слышали? – сказал Шиншин. – Князь Голицын русского учителя взял, по русски учится – il commence a devenir dangereux de parler francais dans les rues. [становится опасным говорить по французски на улицах.]
– Ну что ж, граф Петр Кирилыч, как ополченье то собирать будут, и вам придется на коня? – сказал старый граф, обращаясь к Пьеру.
Пьер был молчалив и задумчив во все время этого обеда. Он, как бы не понимая, посмотрел на графа при этом обращении.
– Да, да, на войну, – сказал он, – нет! Какой я воин! А впрочем, все так странно, так странно! Да я и сам не понимаю. Я не знаю, я так далек от военных вкусов, но в теперешние времена никто за себя отвечать не может.
После обеда граф уселся покойно в кресло и с серьезным лицом попросил Соню, славившуюся мастерством чтения, читать.
– «Первопрестольной столице нашей Москве.
Неприятель вошел с великими силами в пределы России. Он идет разорять любезное наше отечество», – старательно читала Соня своим тоненьким голоском. Граф, закрыв глаза, слушал, порывисто вздыхая в некоторых местах.
Наташа сидела вытянувшись, испытующе и прямо глядя то на отца, то на Пьера.
Пьер чувствовал на себе ее взгляд и старался не оглядываться. Графиня неодобрительно и сердито покачивала головой против каждого торжественного выражения манифеста. Она во всех этих словах видела только то, что опасности, угрожающие ее сыну, еще не скоро прекратятся. Шиншин, сложив рот в насмешливую улыбку, очевидно приготовился насмехаться над тем, что первое представится для насмешки: над чтением Сони, над тем, что скажет граф, даже над самым воззванием, ежели не представится лучше предлога.
Прочтя об опасностях, угрожающих России, о надеждах, возлагаемых государем на Москву, и в особенности на знаменитое дворянство, Соня с дрожанием голоса, происходившим преимущественно от внимания, с которым ее слушали, прочла последние слова: «Мы не умедлим сами стать посреди народа своего в сей столице и в других государства нашего местах для совещания и руководствования всеми нашими ополчениями, как ныне преграждающими пути врагу, так и вновь устроенными на поражение оного, везде, где только появится. Да обратится погибель, в которую он мнит низринуть нас, на главу его, и освобожденная от рабства Европа да возвеличит имя России!»
– Вот это так! – вскрикнул граф, открывая мокрые глаза и несколько раз прерываясь от сопенья, как будто к носу ему подносили склянку с крепкой уксусной солью. – Только скажи государь, мы всем пожертвуем и ничего не пожалеем.
Шиншин еще не успел сказать приготовленную им шутку на патриотизм графа, как Наташа вскочила с своего места и подбежала к отцу.
– Что за прелесть, этот папа! – проговорила она, целуя его, и она опять взглянула на Пьера с тем бессознательным кокетством, которое вернулось к ней вместе с ее оживлением.
– Вот так патриотка! – сказал Шиншин.
– Совсем не патриотка, а просто… – обиженно отвечала Наташа. – Вам все смешно, а это совсем не шутка…
– Какие шутки! – повторил граф. – Только скажи он слово, мы все пойдем… Мы не немцы какие нибудь…
– А заметили вы, – сказал Пьер, – что сказало: «для совещания».
– Ну уж там для чего бы ни было…
В это время Петя, на которого никто не обращал внимания, подошел к отцу и, весь красный, ломающимся, то грубым, то тонким голосом, сказал:
– Ну теперь, папенька, я решительно скажу – и маменька тоже, как хотите, – я решительно скажу, что вы пустите меня в военную службу, потому что я не могу… вот и всё…
Графиня с ужасом подняла глаза к небу, всплеснула руками и сердито обратилась к мужу.
– Вот и договорился! – сказала она.
Но граф в ту же минуту оправился от волнения.
– Ну, ну, – сказал он. – Вот воин еще! Глупости то оставь: учиться надо.
– Это не глупости, папенька. Оболенский Федя моложе меня и тоже идет, а главное, все равно я не могу ничему учиться теперь, когда… – Петя остановился, покраснел до поту и проговорил таки: – когда отечество в опасности.
– Полно, полно, глупости…
– Да ведь вы сами сказали, что всем пожертвуем.
– Петя, я тебе говорю, замолчи, – крикнул граф, оглядываясь на жену, которая, побледнев, смотрела остановившимися глазами на меньшого сына.
– А я вам говорю. Вот и Петр Кириллович скажет…
– Я тебе говорю – вздор, еще молоко не обсохло, а в военную службу хочет! Ну, ну, я тебе говорю, – и граф, взяв с собой бумаги, вероятно, чтобы еще раз прочесть в кабинете перед отдыхом, пошел из комнаты.
– Петр Кириллович, что ж, пойдем покурить…
Пьер находился в смущении и нерешительности. Непривычно блестящие и оживленные глаза Наташи беспрестанно, больше чем ласково обращавшиеся на него, привели его в это состояние.
– Нет, я, кажется, домой поеду…
– Как домой, да вы вечер у нас хотели… И то редко стали бывать. А эта моя… – сказал добродушно граф, указывая на Наташу, – только при вас и весела…
– Да, я забыл… Мне непременно надо домой… Дела… – поспешно сказал Пьер.
– Ну так до свидания, – сказал граф, совсем уходя из комнаты.
– Отчего вы уезжаете? Отчего вы расстроены? Отчего?.. – спросила Пьера Наташа, вызывающе глядя ему в глаза.
«Оттого, что я тебя люблю! – хотел он сказать, но он не сказал этого, до слез покраснел и опустил глаза.
– Оттого, что мне лучше реже бывать у вас… Оттого… нет, просто у меня дела.
– Отчего? нет, скажите, – решительно начала было Наташа и вдруг замолчала. Они оба испуганно и смущенно смотрели друг на друга. Он попытался усмехнуться, но не мог: улыбка его выразила страдание, и он молча поцеловал ее руку и вышел.
Пьер решил сам с собою не бывать больше у Ростовых.


Петя, после полученного им решительного отказа, ушел в свою комнату и там, запершись от всех, горько плакал. Все сделали, как будто ничего не заметили, когда он к чаю пришел молчаливый и мрачный, с заплаканными глазами.
На другой день приехал государь. Несколько человек дворовых Ростовых отпросились пойти поглядеть царя. В это утро Петя долго одевался, причесывался и устроивал воротнички так, как у больших. Он хмурился перед зеркалом, делал жесты, пожимал плечами и, наконец, никому не сказавши, надел фуражку и вышел из дома с заднего крыльца, стараясь не быть замеченным. Петя решился идти прямо к тому месту, где был государь, и прямо объяснить какому нибудь камергеру (Пете казалось, что государя всегда окружают камергеры), что он, граф Ростов, несмотря на свою молодость, желает служить отечеству, что молодость не может быть препятствием для преданности и что он готов… Петя, в то время как он собирался, приготовил много прекрасных слов, которые он скажет камергеру.
Петя рассчитывал на успех своего представления государю именно потому, что он ребенок (Петя думал даже, как все удивятся его молодости), а вместе с тем в устройстве своих воротничков, в прическе и в степенной медлительной походке он хотел представить из себя старого человека. Но чем дальше он шел, чем больше он развлекался все прибывающим и прибывающим у Кремля народом, тем больше он забывал соблюдение степенности и медлительности, свойственных взрослым людям. Подходя к Кремлю, он уже стал заботиться о том, чтобы его не затолкали, и решительно, с угрожающим видом выставил по бокам локти. Но в Троицких воротах, несмотря на всю его решительность, люди, которые, вероятно, не знали, с какой патриотической целью он шел в Кремль, так прижали его к стене, что он должен был покориться и остановиться, пока в ворота с гудящим под сводами звуком проезжали экипажи. Около Пети стояла баба с лакеем, два купца и отставной солдат. Постояв несколько времени в воротах, Петя, не дождавшись того, чтобы все экипажи проехали, прежде других хотел тронуться дальше и начал решительно работать локтями; но баба, стоявшая против него, на которую он первую направил свои локти, сердито крикнула на него:
– Что, барчук, толкаешься, видишь – все стоят. Что ж лезть то!
– Так и все полезут, – сказал лакей и, тоже начав работать локтями, затискал Петю в вонючий угол ворот.
Петя отер руками пот, покрывавший его лицо, и поправил размочившиеся от пота воротнички, которые он так хорошо, как у больших, устроил дома.
Петя чувствовал, что он имеет непрезентабельный вид, и боялся, что ежели таким он представится камергерам, то его не допустят до государя. Но оправиться и перейти в другое место не было никакой возможности от тесноты. Один из проезжавших генералов был знакомый Ростовых. Петя хотел просить его помощи, но счел, что это было бы противно мужеству. Когда все экипажи проехали, толпа хлынула и вынесла и Петю на площадь, которая была вся занята народом. Не только по площади, но на откосах, на крышах, везде был народ. Только что Петя очутился на площади, он явственно услыхал наполнявшие весь Кремль звуки колоколов и радостного народного говора.
Одно время на площади было просторнее, но вдруг все головы открылись, все бросилось еще куда то вперед. Петю сдавили так, что он не мог дышать, и все закричало: «Ура! урра! ура!Петя поднимался на цыпочки, толкался, щипался, но ничего не мог видеть, кроме народа вокруг себя.
На всех лицах было одно общее выражение умиления и восторга. Одна купчиха, стоявшая подле Пети, рыдала, и слезы текли у нее из глаз.
– Отец, ангел, батюшка! – приговаривала она, отирая пальцем слезы.
– Ура! – кричали со всех сторон. С минуту толпа простояла на одном месте; но потом опять бросилась вперед.
Петя, сам себя не помня, стиснув зубы и зверски выкатив глаза, бросился вперед, работая локтями и крича «ура!», как будто он готов был и себя и всех убить в эту минуту, но с боков его лезли точно такие же зверские лица с такими же криками «ура!».
«Так вот что такое государь! – думал Петя. – Нет, нельзя мне самому подать ему прошение, это слишком смело!Несмотря на то, он все так же отчаянно пробивался вперед, и из за спин передних ему мелькнуло пустое пространство с устланным красным сукном ходом; но в это время толпа заколебалась назад (спереди полицейские отталкивали надвинувшихся слишком близко к шествию; государь проходил из дворца в Успенский собор), и Петя неожиданно получил в бок такой удар по ребрам и так был придавлен, что вдруг в глазах его все помутилось и он потерял сознание. Когда он пришел в себя, какое то духовное лицо, с пучком седевших волос назади, в потертой синей рясе, вероятно, дьячок, одной рукой держал его под мышку, другой охранял от напиравшей толпы.
– Барчонка задавили! – говорил дьячок. – Что ж так!.. легче… задавили, задавили!
Государь прошел в Успенский собор. Толпа опять разровнялась, и дьячок вывел Петю, бледного и не дышащего, к царь пушке. Несколько лиц пожалели Петю, и вдруг вся толпа обратилась к нему, и уже вокруг него произошла давка. Те, которые стояли ближе, услуживали ему, расстегивали его сюртучок, усаживали на возвышение пушки и укоряли кого то, – тех, кто раздавил его.
– Этак до смерти раздавить можно. Что же это! Душегубство делать! Вишь, сердечный, как скатерть белый стал, – говорили голоса.
Петя скоро опомнился, краска вернулась ему в лицо, боль прошла, и за эту временную неприятность он получил место на пушке, с которой он надеялся увидать долженствующего пройти назад государя. Петя уже не думал теперь о подаче прошения. Уже только ему бы увидать его – и то он бы считал себя счастливым!
Во время службы в Успенском соборе – соединенного молебствия по случаю приезда государя и благодарственной молитвы за заключение мира с турками – толпа пораспространилась; появились покрикивающие продавцы квасу, пряников, мака, до которого был особенно охотник Петя, и послышались обыкновенные разговоры. Одна купчиха показывала свою разорванную шаль и сообщала, как дорого она была куплена; другая говорила, что нынче все шелковые материи дороги стали. Дьячок, спаситель Пети, разговаривал с чиновником о том, кто и кто служит нынче с преосвященным. Дьячок несколько раз повторял слово соборне, которого не понимал Петя. Два молодые мещанина шутили с дворовыми девушками, грызущими орехи. Все эти разговоры, в особенности шуточки с девушками, для Пети в его возрасте имевшие особенную привлекательность, все эти разговоры теперь не занимали Петю; ou сидел на своем возвышении пушки, все так же волнуясь при мысли о государе и о своей любви к нему. Совпадение чувства боли и страха, когда его сдавили, с чувством восторга еще более усилило в нем сознание важности этой минуты.
Вдруг с набережной послышались пушечные выстрелы (это стреляли в ознаменование мира с турками), и толпа стремительно бросилась к набережной – смотреть, как стреляют. Петя тоже хотел бежать туда, но дьячок, взявший под свое покровительство барчонка, не пустил его. Еще продолжались выстрелы, когда из Успенского собора выбежали офицеры, генералы, камергеры, потом уже не так поспешно вышли еще другие, опять снялись шапки с голов, и те, которые убежали смотреть пушки, бежали назад. Наконец вышли еще четверо мужчин в мундирах и лентах из дверей собора. «Ура! Ура! – опять закричала толпа.
– Который? Который? – плачущим голосом спрашивал вокруг себя Петя, но никто не отвечал ему; все были слишком увлечены, и Петя, выбрав одного из этих четырех лиц, которого он из за слез, выступивших ему от радости на глаза, не мог ясно разглядеть, сосредоточил на него весь свой восторг, хотя это был не государь, закричал «ура!неистовым голосом и решил, что завтра же, чего бы это ему ни стоило, он будет военным.
Толпа побежала за государем, проводила его до дворца и стала расходиться. Было уже поздно, и Петя ничего не ел, и пот лил с него градом; но он не уходил домой и вместе с уменьшившейся, но еще довольно большой толпой стоял перед дворцом, во время обеда государя, глядя в окна дворца, ожидая еще чего то и завидуя одинаково и сановникам, подъезжавшим к крыльцу – к обеду государя, и камер лакеям, служившим за столом и мелькавшим в окнах.
За обедом государя Валуев сказал, оглянувшись в окно:
– Народ все еще надеется увидать ваше величество.
Обед уже кончился, государь встал и, доедая бисквит, вышел на балкон. Народ, с Петей в середине, бросился к балкону.
– Ангел, отец! Ура, батюшка!.. – кричали народ и Петя, и опять бабы и некоторые мужчины послабее, в том числе и Петя, заплакали от счастия. Довольно большой обломок бисквита, который держал в руке государь, отломившись, упал на перилы балкона, с перил на землю. Ближе всех стоявший кучер в поддевке бросился к этому кусочку бисквита и схватил его. Некоторые из толпы бросились к кучеру. Заметив это, государь велел подать себе тарелку бисквитов и стал кидать бисквиты с балкона. Глаза Пети налились кровью, опасность быть задавленным еще более возбуждала его, он бросился на бисквиты. Он не знал зачем, но нужно было взять один бисквит из рук царя, и нужно было не поддаться. Он бросился и сбил с ног старушку, ловившую бисквит. Но старушка не считала себя побежденною, хотя и лежала на земле (старушка ловила бисквиты и не попадала руками). Петя коленкой отбил ее руку, схватил бисквит и, как будто боясь опоздать, опять закричал «ура!», уже охриплым голосом.
Государь ушел, и после этого большая часть народа стала расходиться.
– Вот я говорил, что еще подождать – так и вышло, – с разных сторон радостно говорили в народе.
Как ни счастлив был Петя, но ему все таки грустно было идти домой и знать, что все наслаждение этого дня кончилось. Из Кремля Петя пошел не домой, а к своему товарищу Оболенскому, которому было пятнадцать лет и который тоже поступал в полк. Вернувшись домой, он решительно и твердо объявил, что ежели его не пустят, то он убежит. И на другой день, хотя и не совсем еще сдавшись, но граф Илья Андреич поехал узнавать, как бы пристроить Петю куда нибудь побезопаснее.


15 го числа утром, на третий день после этого, у Слободского дворца стояло бесчисленное количество экипажей.
Залы были полны. В первой были дворяне в мундирах, во второй купцы с медалями, в бородах и синих кафтанах. По зале Дворянского собрания шел гул и движение. У одного большого стола, под портретом государя, сидели на стульях с высокими спинками важнейшие вельможи; но большинство дворян ходило по зале.
Все дворяне, те самые, которых каждый день видал Пьер то в клубе, то в их домах, – все были в мундирах, кто в екатерининских, кто в павловских, кто в новых александровских, кто в общем дворянском, и этот общий характер мундира придавал что то странное и фантастическое этим старым и молодым, самым разнообразным и знакомым лицам. Особенно поразительны были старики, подслеповатые, беззубые, плешивые, оплывшие желтым жиром или сморщенные, худые. Они большей частью сидели на местах и молчали, и ежели ходили и говорили, то пристроивались к кому нибудь помоложе. Так же как на лицах толпы, которую на площади видел Петя, на всех этих лицах была поразительна черта противоположности: общего ожидания чего то торжественного и обыкновенного, вчерашнего – бостонной партии, Петрушки повара, здоровья Зинаиды Дмитриевны и т. п.
Пьер, с раннего утра стянутый в неловком, сделавшемся ему узким дворянском мундире, был в залах. Он был в волнении: необыкновенное собрание не только дворянства, но и купечества – сословий, etats generaux – вызвало в нем целый ряд давно оставленных, но глубоко врезавшихся в его душе мыслей о Contrat social [Общественный договор] и французской революции. Замеченные им в воззвании слова, что государь прибудет в столицу для совещания с своим народом, утверждали его в этом взгляде. И он, полагая, что в этом смысле приближается что то важное, то, чего он ждал давно, ходил, присматривался, прислушивался к говору, но нигде не находил выражения тех мыслей, которые занимали его.
Был прочтен манифест государя, вызвавший восторг, и потом все разбрелись, разговаривая. Кроме обычных интересов, Пьер слышал толки о том, где стоять предводителям в то время, как войдет государь, когда дать бал государю, разделиться ли по уездам или всей губернией… и т. д.; но как скоро дело касалось войны и того, для чего было собрано дворянство, толки были нерешительны и неопределенны. Все больше желали слушать, чем говорить.
Один мужчина средних лет, мужественный, красивый, в отставном морском мундире, говорил в одной из зал, и около него столпились. Пьер подошел к образовавшемуся кружку около говоруна и стал прислушиваться. Граф Илья Андреич в своем екатерининском, воеводском кафтане, ходивший с приятной улыбкой между толпой, со всеми знакомый, подошел тоже к этой группе и стал слушать с своей доброй улыбкой, как он всегда слушал, в знак согласия с говорившим одобрительно кивая головой. Отставной моряк говорил очень смело; это видно было по выражению лиц, его слушавших, и по тому, что известные Пьеру за самых покорных и тихих людей неодобрительно отходили от него или противоречили. Пьер протолкался в середину кружка, прислушался и убедился, что говоривший действительно был либерал, но совсем в другом смысле, чем думал Пьер. Моряк говорил тем особенно звучным, певучим, дворянским баритоном, с приятным грассированием и сокращением согласных, тем голосом, которым покрикивают: «Чеаек, трубку!», и тому подобное. Он говорил с привычкой разгула и власти в голосе.
– Что ж, что смоляне предложили ополченцев госуаю. Разве нам смоляне указ? Ежели буародное дворянство Московской губернии найдет нужным, оно может выказать свою преданность государю импературу другими средствами. Разве мы забыли ополченье в седьмом году! Только что нажились кутейники да воры грабители…