Джиу-джитсу

К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)

Дзю-дзюцу
柔術
Тренировка дзюдзюцу в сельскохозяйственной школе в Японии в 1920-х годах.
Страна:	Япония Япония
Основатель:	Неизвестен; применялось Ниндзя, самураями (военная каста) и гражданскими.

Джиу-джитсу (Дзюдзюцу, яп. 柔術 [дзю:дзюцу] ) — от яп. 柔 [дзю] (мягкий, гибкий, податливый, уступчивый) и 術 [дзюцу] (техника, способ) — «искусство мягкости» — общее название, применяемое для японских боевых искусств, включающих в себя техники работы с оружием и без него. То есть джиу-джитсу — искусство рукопашного боя, основным принципом которого является «мягкая», «податливая» техника движений.

История

Начало

Искусство джиу-джитсу берет своё начало в периоде Сэнгоку японской истории. В 1532 году Хисамори Такэноути, военный тактик и правитель провинции Мимасака, объединил различные военные искусства, которые использовались в ближнем бою в ситуациях, когда оружие оказывалось неэффективным. В отличие от соседних Китая и Кореи, где боевые искусства которых сконцентрировались на ударных техниках, японские техники рукопашного боя сфокусировались на бросках, обездвиживании, блокировке и удушье, поскольку ударная техника неэффективна против доспехов. Кроме того некоторые оригинальные формы джиу-джитсу, такие как такэноути-рю, интенсивно использовали уворачивание и контратаки длинному холодному оружию, такому как мечи и копья, при помощи кинжалов и другого короткого холодного оружия. В начале 17-го века в период Эдо джиу-джитсу получило стимул к развитию благодаря жестким законам против военных действий, наложенным сёгунатом Токугава, охваченным влиянием китайской философии неоконфуцианства, которая проникла в Японию в ходе Имджинской войны с Кореей и широко распространилось благодаря таким философам как Фудзивара Сэйка. В это время оружие и доспехи превратились в домашние декорации, так что рукопашные бои процветали в качестве формы самообороны, и были созданы новые техники с учетом невооружённости противника. Китайские послы, направленные в Японию для установления мира и снижения уровня торговли Японии с Голландией, привезли в Японию китайское военное искусство ушу, и различные ударные техники были включены в джиу-джитсу. Однако в середине периода Эдо количество ударных техник серьезно сократилось, поскольку они оказались менее эффективны и требовали много энергии, особенно сильные удары руками и ногами. Оставшиеся удары в основном были направлены в жизненно-важные точки тела, определенные китайской медициной, и жизненно-важные области выше плеч, обнаруженные в ранних техниках джиу-джитсу. В этот же период начали проводиться бои между различными школами джиу-джитсу, которые стали популярным времяпрепровождением для воинов при мирном едином правительстве. Из этих поединков в практику вошли рандори (англ. randori), свободные единоборства, получившие развитие в результате боев различных стилей разных школ без цели убить противника.

Основной принцип

Джиу-джитсу относят к наиболее древним видам японской борьбы. Основной принцип джиу-джитсу — «не идти на прямое противостояние, чтобы победить», не сопротивляться, а уступать натиску противника, лишь направляя его действия в нужную сторону до тех пор, пока тот не окажется в ловушке, и тогда обратить силу и действия врага против него самого. Принцип этот связан с преданием о враче Сиробэе Акаяме, который однажды заметил, что ветки больших деревьев в бурю (по другим источникам — под тяжестью снега) сломались, а ветки ивы, поддавшись силе, затем поднялись и уцелели. Вдохновлённый этим наблюдением, врач позже основал первую школу джиу-джитсу, дав ей имя Ёсин-рю (школа ивы).

Философские основы

В течение жизни человек строит и укрепляет 4 основные стены своей «крепости», это:

• здоровье;
• социальный аспект (общение с окружающими);
• знания и работа;
• духовность.

Подразумевается, что в случае крушения одной из стен жизнь человека может рухнуть, как карточный домик.

Поэтому формированием этих четырех составляющих нужно начинать с самого раннего детства. Очень важно, чтобы ребёнок, к моменту его выхода во взрослую жизнь, имел надёжную опору и «крепость» с прочным фундаментом.

Занятие дзю-дзюцу призвано формировать стойкий, мужественный характер, совершенствовать лучшие человеческие качества.

Основные особенности

Дзю-дзюцу развивалось среди самураев феодальной Японии как метод поражения вооруженного и одоспешенного противника без использования оружия. Так как нанесение ударов противнику в доспехах было неэффективным, то наиболее действенные методы нейтрализации врага приняли форму заломов и бросков. Подобные техники были разработаны на основе принципов использования энергии атакующего против него самого, что предпочтительнее прямого противостояния.

Искусство дзю-дзюцу редко практиковалось в низших слоях населения, не имеющих права ношения оружия, так как техника его достаточно сложна в изучении и существовала только внутри школ (рю).

Дзю-дзюцу широко практиковалось в армии, его изучали самураи.

До эпохи Эдо входило в состав школ, где обучались борьбе без оружия (как без доспехов, так и в доспехах) и фехтованию, включая кэндзюцу; в некоторых рю также верховой езде, стрельбе из лука и плаванию.

Наибольший расцвет дзю-дзюцу приходится на эпоху Токугава, когда после череды войн и смут настал продолжительный период мира. Тогда число рю достигало 700.

Основные отличия между школами заключались в постановке дыхания, базовых стойках и преобладании той или иной группы приемов.

Существует множество разновидностей дзю-дзюцу, что приводит к многообразию подходов. Школы дзю-дзюцу могут использовать все формы борьбы в той или иной степени (то есть, броски, захваты, заломы, удержания, выдавливания, укусы, высвобождения, удары руками, удары ногами). В качестве дополнения к дзю-дзюцу многие школы также обучали работе с оружием. Кроме названия «дзю-дзюцу» также использовался ряд других терминов: «тайдзюцу», «когусоку», «торидэ», «хакуда» и «явара» и даже «дзюдо».

Техника джиу-джитсу комбинирует броски, заломы, удушения, болевые приёмы, удары, воздействие на болевые точки. Главной целью древних стилей было, несомненно, эффективное убийство врага, основным направлением современного джиу-джитсу стала самозащита.

Традиционные и современные школы

Несмотря на многие различия, общих черт в школах дзю-дзюцу было больше, что дало возможность создать в дальнейшем на его основе такие универсальные системы единоборств, как дзю-до и айки-до.

Дзю-дзюцу легло в основу Кодокан дзюдо (мастер Дзигоро Кано).

В основу айкидо (О-сэнсэй Морихэй Уэсиба) легла техника одной из школ дзю-дзюцу — Дайто-рю Айки-дзюдзюцу мастера Такэда Сокаку. Составными разделами в программе данной школы были как техники дзю-дзюцу, так и айки-дзюцу. Однако в основу айкидо были положены именно техники раздела айки-дзюцу.

В IХ в. японский придворный врач Акаяма Сиробэй, побывав в Китае и изучив значительный опыт китайского ушу, систематизировал все известные ему приемы борьбы для создания единой системы со своими принципами и методами. После демонстрации императору, были отобраны базовые приёмы и создана первая школа по изучению джиу-джитсу.

Традиционными (классическими) школами считаются те школы, которые в течение нескольких поколений мастеров существенно не изменялись и признаны культурно-историческим наследием в Японии. Обучение базируется на комплексе формальных упражнений (ката) и различных формах их реализации (рандори). Изучается как борьба без оружия, так и против вооруженного противника, фехтование в доспехах и без них, борьба в доспехах.

Современные школы создавались на базе традиционных. Цели изменений:

• создание специализированных направлений (например, для полицейских);
• приспособление для современных ситуаций самообороны;
• создание спортивных направлений.

Сегодня в дзю-дзюцу изучаются самые разнообразные техники в той форме, в какой это изучалось сотни лет назад, а также в измененной форме в спортивной практике. Приемы дзю-дзюцу состоят на вооружении спецслужб многих стран мира, призванных защищать человечество «от сил зла».

Про название «джиу-джитсу» в русском языке

К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)

В России со времен русско-японской войны 1904—1905 гг. широко известно как «джиу-джитсу». Написание и произношение в форме «джиу-джитсу» следуют тогдашнему обычаю передачи японских слов через посредство английского языка и давно стали традиционными, хотя более поздняя система кириллической транскрипции непосредственно с японского (система Поливанова), принятая в академических кругах, воспроизводит это слово как «дзюдзюцу» — сравните с позже заимствованным словом «дзюдо». "Дзюдо" также первоначально именовалось в России и СССР «джиу-до», позже «дзюу-до» и «дзюудо» и считалось просто более новым вариантом старого джиу-джитсу. В конце 1930-х японские системы борьбы были в СССР в своём исходном виде практически запрещены и сведены в единственную «идеологически верную» борьбу самбо; при этом было забыто самое имя борьбы дзюдо. Когда же в 1964 году она вошла в программу Олимпийских игр, то потребовалось создать советскую сборную; для этого в срочном порядке переучили самбистов и заново заимствовали название «дзюдо», уже в новой транскрипции. А слово «джиу-джитсу» сумело (несмотря на тот же запрет) закрепиться в художественной литературе, остаться на слуху и полного забвения избежать, сохранив, таким образом, свой первоначальный вид. Интересно, что выжила дореволюционная форма названия, а более поздняя (середины 1930-х) «дзюу-дзюцу» в широкий оборот так и не попала, бытуя в основном в академических и японоведческих кругах.

«Джиу-джитсу» в России

В 1978 году в СССР вновь появляются джиу-джитсу и кобудо. Одним из первых популяризаторов джиу-джитсу в СССР и России был И. Б. Линдер. В 1979 году был проведен первый «тайкай» — официальные технические соревнования по технике дзюдзюцу (джиу-джитсу), кобудо, иайдо, которые проводятся непрерывно уже более 30 лет. В конце 80-х годов 20-го века Линдер был назначен главой официально аккредитованного представительства Международного Союза Боевых Искусств (Kokusai Budo Renmei)и ряда других японских организаций. После распада СССР 01.02.1993 года Международный Союз Боевых Искусств (Kokusai Budo Renmei) был аккредитован как международная иностранная организация распоряжением РЗП Правительства № 002. В июне и сентябре 2009 года подписаны документы об аккредитации в России представительств Nippon Koden Bujutsu Renmei, Nippon Kobudo Kyokai с целью дальнейшего развития традиционных боевых искусств Японии в России. Документы об аккредитации на имя Администрации Президента РФ, Правительства РФ апостилированы МИД Японии, заверены посольством РФ в Японии и подтверждены афидавитом ТПП РФ.

См. также

• Айки-дзюдзюцу
• Айкидо
• Бразильское джиу-джитсу
• Немецкое дзю-дзюцу
• Дзюдо
• Касима син рю
• Рю
• Тэнсин Сёдэн Катори Синто-рю
• Эрих Ран

Ссылки

• [www.rjf.ru/ Российская федерация джиу-джитсу.]
• [www.jjifweb.com/ International Ju-Jitsu Federation.]
• [www.ajjif.org/ All Japan Ju-Jitsu International Federation.]

Отрывок, характеризующий Джиу-джитсу

– Не спала ты?
– Нет, я не спала, – сказала княжна Марья, отрицательно покачав головой. Невольно подчиняясь отцу, она теперь так же, как он говорил, старалась говорить больше знаками и как будто тоже с трудом ворочая язык.
– Душенька… – или – дружок… – Княжна Марья не могла разобрать; но, наверное, по выражению его взгляда, сказано было нежное, ласкающее слово, которого он никогда не говорил. – Зачем не пришла?
«А я желала, желала его смерти! – думала княжна Марья. Он помолчал.
– Спасибо тебе… дочь, дружок… за все, за все… прости… спасибо… прости… спасибо!.. – И слезы текли из его глаз. – Позовите Андрюшу, – вдруг сказал он, и что то детски робкое и недоверчивое выразилось в его лице при этом спросе. Он как будто сам знал, что спрос его не имеет смысла. Так, по крайней мере, показалось княжне Марье.
– Я от него получила письмо, – отвечала княжна Марья.
Он с удивлением и робостью смотрел на нее.
– Где же он?
– Он в армии, mon pere, в Смоленске.
Он долго молчал, закрыв глаза; потом утвердительно, как бы в ответ на свои сомнения и в подтверждение того, что он теперь все понял и вспомнил, кивнул головой и открыл глаза.
– Да, – сказал он явственно и тихо. – Погибла Россия! Погубили! – И он опять зарыдал, и слезы потекли у него из глаз. Княжна Марья не могла более удерживаться и плакала тоже, глядя на его лицо.
Он опять закрыл глаза. Рыдания его прекратились. Он сделал знак рукой к глазам; и Тихон, поняв его, отер ему слезы.
Потом он открыл глаза и сказал что то, чего долго никто не мог понять и, наконец, понял и передал один Тихон. Княжна Марья отыскивала смысл его слов в том настроении, в котором он говорил за минуту перед этим. То она думала, что он говорит о России, то о князе Андрее, то о ней, о внуке, то о своей смерти. И от этого она не могла угадать его слов.
– Надень твое белое платье, я люблю его, – говорил он.
Поняв эти слова, княжна Марья зарыдала еще громче, и доктор, взяв ее под руку, вывел ее из комнаты на террасу, уговаривая ее успокоиться и заняться приготовлениями к отъезду. После того как княжна Марья вышла от князя, он опять заговорил о сыне, о войне, о государе, задергал сердито бровями, стал возвышать хриплый голос, и с ним сделался второй и последний удар.
Княжна Марья остановилась на террасе. День разгулялся, было солнечно и жарко. Она не могла ничего понимать, ни о чем думать и ничего чувствовать, кроме своей страстной любви к отцу, любви, которой, ей казалось, она не знала до этой минуты. Она выбежала в сад и, рыдая, побежала вниз к пруду по молодым, засаженным князем Андреем, липовым дорожкам.
– Да… я… я… я. Я желала его смерти. Да, я желала, чтобы скорее кончилось… Я хотела успокоиться… А что ж будет со мной? На что мне спокойствие, когда его не будет, – бормотала вслух княжна Марья, быстрыми шагами ходя по саду и руками давя грудь, из которой судорожно вырывались рыдания. Обойдя по саду круг, который привел ее опять к дому, она увидала идущих к ней навстречу m lle Bourienne (которая оставалась в Богучарове и не хотела оттуда уехать) и незнакомого мужчину. Это был предводитель уезда, сам приехавший к княжне с тем, чтобы представить ей всю необходимость скорого отъезда. Княжна Марья слушала и не понимала его; она ввела его в дом, предложила ему завтракать и села с ним. Потом, извинившись перед предводителем, она подошла к двери старого князя. Доктор с встревоженным лицом вышел к ней и сказал, что нельзя.
– Идите, княжна, идите, идите!
Княжна Марья пошла опять в сад и под горой у пруда, в том месте, где никто не мог видеть, села на траву. Она не знала, как долго она пробыла там. Чьи то бегущие женские шаги по дорожке заставили ее очнуться. Она поднялась и увидала, что Дуняша, ее горничная, очевидно, бежавшая за нею, вдруг, как бы испугавшись вида своей барышни, остановилась.
– Пожалуйте, княжна… князь… – сказала Дуняша сорвавшимся голосом.
– Сейчас, иду, иду, – поспешно заговорила княжна, не давая времени Дуняше договорить ей то, что она имела сказать, и, стараясь не видеть Дуняши, побежала к дому.
– Княжна, воля божья совершается, вы должны быть на все готовы, – сказал предводитель, встречая ее у входной двери.
– Оставьте меня. Это неправда! – злобно крикнула она на него. Доктор хотел остановить ее. Она оттолкнула его и подбежала к двери. «И к чему эти люди с испуганными лицами останавливают меня? Мне никого не нужно! И что они тут делают? – Она отворила дверь, и яркий дневной свет в этой прежде полутемной комнате ужаснул ее. В комнате были женщины и няня. Они все отстранились от кровати, давая ей дорогу. Он лежал все так же на кровати; но строгий вид его спокойного лица остановил княжну Марью на пороге комнаты.
«Нет, он не умер, это не может быть! – сказала себе княжна Марья, подошла к нему и, преодолевая ужас, охвативший ее, прижала к щеке его свои губы. Но она тотчас же отстранилась от него. Мгновенно вся сила нежности к нему, которую она чувствовала в себе, исчезла и заменилась чувством ужаса к тому, что было перед нею. «Нет, нет его больше! Его нет, а есть тут же, на том же месте, где был он, что то чуждое и враждебное, какая то страшная, ужасающая и отталкивающая тайна… – И, закрыв лицо руками, княжна Марья упала на руки доктора, поддержавшего ее.
В присутствии Тихона и доктора женщины обмыли то, что был он, повязали платком голову, чтобы не закостенел открытый рот, и связали другим платком расходившиеся ноги. Потом они одели в мундир с орденами и положили на стол маленькое ссохшееся тело. Бог знает, кто и когда позаботился об этом, но все сделалось как бы само собой. К ночи кругом гроба горели свечи, на гробу был покров, на полу был посыпан можжевельник, под мертвую ссохшуюся голову была положена печатная молитва, а в углу сидел дьячок, читая псалтырь.
Как лошади шарахаются, толпятся и фыркают над мертвой лошадью, так в гостиной вокруг гроба толпился народ чужой и свой – предводитель, и староста, и бабы, и все с остановившимися испуганными глазами, крестились и кланялись, и целовали холодную и закоченевшую руку старого князя.


Богучарово было всегда, до поселения в нем князя Андрея, заглазное именье, и мужики богучаровские имели совсем другой характер от лысогорских. Они отличались от них и говором, и одеждой, и нравами. Они назывались степными. Старый князь хвалил их за их сносливость в работе, когда они приезжали подсоблять уборке в Лысых Горах или копать пруды и канавы, но не любил их за их дикость.
Последнее пребывание в Богучарове князя Андрея, с его нововведениями – больницами, школами и облегчением оброка, – не смягчило их нравов, а, напротив, усилило в них те черты характера, которые старый князь называл дикостью. Между ними всегда ходили какие нибудь неясные толки, то о перечислении их всех в казаки, то о новой вере, в которую их обратят, то о царских листах каких то, то о присяге Павлу Петровичу в 1797 году (про которую говорили, что тогда еще воля выходила, да господа отняли), то об имеющем через семь лет воцариться Петре Феодоровиче, при котором все будет вольно и так будет просто, что ничего не будет. Слухи о войне в Бонапарте и его нашествии соединились для них с такими же неясными представлениями об антихристе, конце света и чистой воле.
В окрестности Богучарова были всё большие села, казенные и оброчные помещичьи. Живущих в этой местности помещиков было очень мало; очень мало было также дворовых и грамотных, и в жизни крестьян этой местности были заметнее и сильнее, чем в других, те таинственные струи народной русской жизни, причины и значение которых бывают необъяснимы для современников. Одно из таких явлений было проявившееся лет двадцать тому назад движение между крестьянами этой местности к переселению на какие то теплые реки. Сотни крестьян, в том числе и богучаровские, стали вдруг распродавать свой скот и уезжать с семействами куда то на юго восток. Как птицы летят куда то за моря, стремились эти люди с женами и детьми туда, на юго восток, где никто из них не был. Они поднимались караванами, поодиночке выкупались, бежали, и ехали, и шли туда, на теплые реки. Многие были наказаны, сосланы в Сибирь, многие с холода и голода умерли по дороге, многие вернулись сами, и движение затихло само собой так же, как оно и началось без очевидной причины. Но подводные струи не переставали течь в этом народе и собирались для какой то новой силы, имеющей проявиться так же странно, неожиданно и вместе с тем просто, естественно и сильно. Теперь, в 1812 м году, для человека, близко жившего с народом, заметно было, что эти подводные струи производили сильную работу и были близки к проявлению.
Алпатыч, приехав в Богучарово несколько времени перед кончиной старого князя, заметил, что между народом происходило волнение и что, противно тому, что происходило в полосе Лысых Гор на шестидесятиверстном радиусе, где все крестьяне уходили (предоставляя казакам разорять свои деревни), в полосе степной, в богучаровской, крестьяне, как слышно было, имели сношения с французами, получали какие то бумаги, ходившие между ними, и оставались на местах. Он знал через преданных ему дворовых людей, что ездивший на днях с казенной подводой мужик Карп, имевший большое влияние на мир, возвратился с известием, что казаки разоряют деревни, из которых выходят жители, но что французы их не трогают. Он знал, что другой мужик вчера привез даже из села Вислоухова – где стояли французы – бумагу от генерала французского, в которой жителям объявлялось, что им не будет сделано никакого вреда и за все, что у них возьмут, заплатят, если они останутся. В доказательство того мужик привез из Вислоухова сто рублей ассигнациями (он не знал, что они были фальшивые), выданные ему вперед за сено.
Наконец, важнее всего, Алпатыч знал, что в тот самый день, как он приказал старосте собрать подводы для вывоза обоза княжны из Богучарова, поутру была на деревне сходка, на которой положено было не вывозиться и ждать. А между тем время не терпело. Предводитель, в день смерти князя, 15 го августа, настаивал у княжны Марьи на том, чтобы она уехала в тот же день, так как становилось опасно. Он говорил, что после 16 го он не отвечает ни за что. В день же смерти князя он уехал вечером, но обещал приехать на похороны на другой день. Но на другой день он не мог приехать, так как, по полученным им самим известиям, французы неожиданно подвинулись, и он только успел увезти из своего имения свое семейство и все ценное.
Лет тридцать Богучаровым управлял староста Дрон, которого старый князь звал Дронушкой.
Дрон был один из тех крепких физически и нравственно мужиков, которые, как только войдут в года, обрастут бородой, так, не изменяясь, живут до шестидесяти – семидесяти лет, без одного седого волоса или недостатка зуба, такие же прямые и сильные в шестьдесят лет, как и в тридцать.
Дрон, вскоре после переселения на теплые реки, в котором он участвовал, как и другие, был сделан старостой бурмистром в Богучарове и с тех пор двадцать три года безупречно пробыл в этой должности. Мужики боялись его больше, чем барина. Господа, и старый князь, и молодой, и управляющий, уважали его и в шутку называли министром. Во все время своей службы Дрон нн разу не был ни пьян, ни болен; никогда, ни после бессонных ночей, ни после каких бы то ни было трудов, не выказывал ни малейшей усталости и, не зная грамоте, никогда не забывал ни одного счета денег и пудов муки по огромным обозам, которые он продавал, и ни одной копны ужи на хлеба на каждой десятине богучаровских полей.
Этого то Дрона Алпатыч, приехавший из разоренных Лысых Гор, призвал к себе в день похорон князя и приказал ему приготовить двенадцать лошадей под экипажи княжны и восемнадцать подвод под обоз, который должен был быть поднят из Богучарова. Хотя мужики и были оброчные, исполнение приказания этого не могло встретить затруднения, по мнению Алпатыча, так как в Богучарове было двести тридцать тягол и мужики были зажиточные. Но староста Дрон, выслушав приказание, молча опустил глаза. Алпатыч назвал ему мужиков, которых он знал и с которых он приказывал взять подводы.