Коми-ижемцы

Коми-ижемцы

Самоназвание	Изьватас
Численность и ареал
Всего: 16000 Россия Россия:  15 607 (Всероссийская перепись 2002 г.) Республика Коми Республика Коми:  12 689(2002 г.) Тюменская область Тюменская область:  1 743 (2002 г.) Ямало-Ненецкий автономный округ Ямало-Ненецкий автономный округ:  1 002 (2002 г.) Ханты-Мансийский автономный округ — Югра Ханты-Мансийский автономный округ — Югра:   740 (2002 г.) Мурманская область Мурманская область:  1 128 (2002 г.) Красноярский край Красноярский край:      8 (2002 г.) Архангельская область Архангельская область:      6 (2002 г.) Ненецкий автономный округ Ненецкий автономный округ:      1 (2002 г.)
Язык	русский язык, коми-зырянский (ижемский диалект)
Религия	православие, старообрядчество, политеизм
Родственные народы	коми, коми-язьвинцы, коми-пермяки, чалдоны,удмурты

Ко́ми-и́жемцы (Ижемцы, коми Изьватас) — финно-угорская этногруппа коми (коми-зырян). Коренное население Ижемского района Республики Коми.

Расселение и численность

Большинство коми-ижемцев проживает в Ижемском районе (райцентр Ижма) Республики Коми в бассейне среднего течения реки Печора и по берегам её притоков — Ижмы и Усы. Часть ижемцев осела в Салехарде (Ямало-Ненецкий автономный округ) и Ловозерском районе Мурманской области; а также в Ханты-Мансийском автономном округе — Югра и, немногочисленно с кочевьями, в Ненецком АО.

В целом в России по переписи 2002 года было выделено 15 607 коми-ижемцев в составе народа коми. Из них в Республике Коми — 12 689 человек, в Мурманской области — 1 128 человек, в ЯНАО — 1002 человек и ХМАО — 740 человек (всего в Тюменской области — 1743 человека). По переписи 1989 года и ранее коми-ижемцы не выделялись вовсе.

Приведённые цифры во многом условны и не отражают подлинного количества представителей субэтноса. Дело в том, что в массе своей коми-ижемцы (при осознании собственной исторической и культурной самобытности) всё же не отделяют себя от основного ядра народа коми, и в переписи, как правило, относили себя к коми без какой-либо дифференциации.

Язык и традиции

Говорят на ижемском диалекте языка коми. На нынешней территории Ижемского района проживает более 80 % коренного населения. Этот факт способствовал сохранению традиционного образа жизни, традиционной культуры и мироощущения живущих в тесной взаимосвязи с природой людей.

Коми-ижемцы традиционно, в отличие от остальных коми, занимаются кочевым оленеводством. Ижемцы сделали оленеводство товарным, не только за счёт продажи мяса, но и за счёт производства замши из оленьих шкур. Стоит отметить, что в расовом отношении коми-ижемцы относятся преимущественно к т. н. «беломорскому» типу, хотя отдельные локальные группы, живущие в окружении самодийских народов, имеют некоторые монголоидные черты.

Населённые пункты

Бакур, Большое Галово, Брыка, Брыкаланск, Бызовая, Варыш, Васильевка, Вертеп, Гам, Денисовка, Диюр, Ёль, Захарвань, Ижма, Каневка, Картаель, Кельчиюр, Кипиево, Койю, Константиновка, Косъель, Краснобор, Краснощелье, Ласта, Ловозеро, Малое Галово, Междуречье, Мохча, Мошьюга, Мутный Материк, Новикбож, Няшабож, Петрунь, Пиль-Егор, Праскан, Пустыня, Саранпауль, Сизябск, Соколово, Сосновка, Том, Усть-Ижма, Усть-Кожва, Усть-Лыжа, Усть-Уса, Чаркабож, Черноборская, Чика, Щель, Щельяюр, Щельябож, Ыргеншар и др.

История

Впервые предки коми обнаруживаются исследователями во II тыс. до н. э. в районе впадения в Волгу Оки и Камы. Позднее происходит распространение древних пермян (коми) на север, в Прикамье. В I тыс. до. н. э. (железный век) на территорию современной Республики Коми проникают предки коми.

Дискутивным среди учёных остаётся вопрос существования в VI—XI веках на этнических землях коми исторического раннегосударственного образования Биарма (в скандинавском произношении, иначе — Пермь, Перума).

С усилением славянского влияния, в XII веке Биарма подпадает под власть новгородских князей. Появляются первые смешанные коми-русские семьи. С XIII века начинается значительная славянская (новгородская и северо-русская, то есть суздальская) колонизация Перуми. В XV—XVI веках под давлением славяно-русской колонизации Севера этнический массив коми сдвинулся в восточном направлении. Коми население исчезло в низовьях Вашки, на Пинеге, нижней Вычегде, Виледи, Яренге, нижней Лузе.

С этого времени вплоть до начала ХХ в. происходило непрерывное расширение этнической территории коми. В XVI—XVII вв. коми заселили верхнюю Вычегду, а в XVIII—XIX вв. — Печору и Ижму.

Коми-ижемский субэтнос начал складываться во второй половине XVI века. В его формировании приняли участие вымские и удорские коми, северные великороссы и ненцы. К концу XVIII—XIX вв. ижемские коми выработали свою языковую и культурно-бытовую специфику, которая отличает их от остальных коми.

Некоторые общественные организации и учёные выступают за включение коми-ижемцев в перечень коренных малочисленных народов России.

Ссылки

• [izvatas.ru/pub/pub.php?id_news=18 Изьватас]
• [www.komiinform.ru/news/63418/ Комиинформ]
• [www.izhma.ru Ижма]
• [www.kominarod.ru/ Сайт народа коми]
• [www.sati.archaeology.nsc.ru/mifolog/myth/70.htm Мифология коми]
• [www.komi.com/Folk/komi/45.htm Коми. Ижемские]
• [costumer.narod.ru/text/sibir/komi-costume.htm Национальный костюм коми]

Литература

• [www.krskstate.ru/80/narod/etnoatlas/0/etno_id/130 Коми] // [www.krskstate.ru/80/narod/etnoatlas Этноатлас Красноярского края] / Совет администрации Красноярского края. Управление общественных связей ; гл. ред. Р. Г. Рафиков ; редкол.: В. П. Кривоногов, Р. Д. Цокаев. — 2-е изд., перераб. и доп. — Красноярск: Платина (PLATINA), 2008. — 224 с. — ISBN 978-5-98624-092-3.
• Народы России. Атлас культур и религий. — М.: Дизайн. Информация. Картография, 2010. — 320 с. — ISBN 978-5-287-00718-8.

Отрывок, характеризующий Коми-ижемцы

– Как же ты не перекувыркнулась то? – говорила самая смелая, прямо уж обращаясь к Наташе.
Дядюшка слез с лошади у крыльца своего деревянного заросшего садом домика и оглянув своих домочадцев, крикнул повелительно, чтобы лишние отошли и чтобы было сделано всё нужное для приема гостей и охоты.
Всё разбежалось. Дядюшка снял Наташу с лошади и за руку провел ее по шатким досчатым ступеням крыльца. В доме, не отштукатуренном, с бревенчатыми стенами, было не очень чисто, – не видно было, чтобы цель живших людей состояла в том, чтобы не было пятен, но не было заметно запущенности.
В сенях пахло свежими яблоками, и висели волчьи и лисьи шкуры. Через переднюю дядюшка провел своих гостей в маленькую залу с складным столом и красными стульями, потом в гостиную с березовым круглым столом и диваном, потом в кабинет с оборванным диваном, истасканным ковром и с портретами Суворова, отца и матери хозяина и его самого в военном мундире. В кабинете слышался сильный запах табаку и собак. В кабинете дядюшка попросил гостей сесть и расположиться как дома, а сам вышел. Ругай с невычистившейся спиной вошел в кабинет и лег на диван, обчищая себя языком и зубами. Из кабинета шел коридор, в котором виднелись ширмы с прорванными занавесками. Из за ширм слышался женский смех и шопот. Наташа, Николай и Петя разделись и сели на диван. Петя облокотился на руку и тотчас же заснул; Наташа и Николай сидели молча. Лица их горели, они были очень голодны и очень веселы. Они поглядели друг на друга (после охоты, в комнате, Николай уже не считал нужным выказывать свое мужское превосходство перед своей сестрой); Наташа подмигнула брату и оба удерживались недолго и звонко расхохотались, не успев еще придумать предлога для своего смеха.
Немного погодя, дядюшка вошел в казакине, синих панталонах и маленьких сапогах. И Наташа почувствовала, что этот самый костюм, в котором она с удивлением и насмешкой видала дядюшку в Отрадном – был настоящий костюм, который был ничем не хуже сюртуков и фраков. Дядюшка был тоже весел; он не только не обиделся смеху брата и сестры (ему в голову не могло притти, чтобы могли смеяться над его жизнию), а сам присоединился к их беспричинному смеху.
– Вот так графиня молодая – чистое дело марш – другой такой не видывал! – сказал он, подавая одну трубку с длинным чубуком Ростову, а другой короткий, обрезанный чубук закладывая привычным жестом между трех пальцев.
– День отъездила, хоть мужчине в пору и как ни в чем не бывало!
Скоро после дядюшки отворила дверь, по звуку ног очевидно босая девка, и в дверь с большим уставленным подносом в руках вошла толстая, румяная, красивая женщина лет 40, с двойным подбородком, и полными, румяными губами. Она, с гостеприимной представительностью и привлекательностью в глазах и каждом движеньи, оглянула гостей и с ласковой улыбкой почтительно поклонилась им. Несмотря на толщину больше чем обыкновенную, заставлявшую ее выставлять вперед грудь и живот и назад держать голову, женщина эта (экономка дядюшки) ступала чрезвычайно легко. Она подошла к столу, поставила поднос и ловко своими белыми, пухлыми руками сняла и расставила по столу бутылки, закуски и угощенья. Окончив это она отошла и с улыбкой на лице стала у двери. – «Вот она и я! Теперь понимаешь дядюшку?» сказало Ростову ее появление. Как не понимать: не только Ростов, но и Наташа поняла дядюшку и значение нахмуренных бровей, и счастливой, самодовольной улыбки, которая чуть морщила его губы в то время, как входила Анисья Федоровна. На подносе были травник, наливки, грибки, лепешечки черной муки на юраге, сотовой мед, мед вареный и шипучий, яблоки, орехи сырые и каленые и орехи в меду. Потом принесено было Анисьей Федоровной и варенье на меду и на сахаре, и ветчина, и курица, только что зажаренная.
Всё это было хозяйства, сбора и варенья Анисьи Федоровны. Всё это и пахло и отзывалось и имело вкус Анисьи Федоровны. Всё отзывалось сочностью, чистотой, белизной и приятной улыбкой.
– Покушайте, барышня графинюшка, – приговаривала она, подавая Наташе то то, то другое. Наташа ела все, и ей показалось, что подобных лепешек на юраге, с таким букетом варений, на меду орехов и такой курицы никогда она нигде не видала и не едала. Анисья Федоровна вышла. Ростов с дядюшкой, запивая ужин вишневой наливкой, разговаривали о прошедшей и о будущей охоте, о Ругае и Илагинских собаках. Наташа с блестящими глазами прямо сидела на диване, слушая их. Несколько раз она пыталась разбудить Петю, чтобы дать ему поесть чего нибудь, но он говорил что то непонятное, очевидно не просыпаясь. Наташе так весело было на душе, так хорошо в этой новой для нее обстановке, что она только боялась, что слишком скоро за ней приедут дрожки. После наступившего случайно молчания, как это почти всегда бывает у людей в первый раз принимающих в своем доме своих знакомых, дядюшка сказал, отвечая на мысль, которая была у его гостей:
– Так то вот и доживаю свой век… Умрешь, – чистое дело марш – ничего не останется. Что ж и грешить то!
Лицо дядюшки было очень значительно и даже красиво, когда он говорил это. Ростов невольно вспомнил при этом всё, что он хорошего слыхал от отца и соседей о дядюшке. Дядюшка во всем околотке губернии имел репутацию благороднейшего и бескорыстнейшего чудака. Его призывали судить семейные дела, его делали душеприказчиком, ему поверяли тайны, его выбирали в судьи и другие должности, но от общественной службы он упорно отказывался, осень и весну проводя в полях на своем кауром мерине, зиму сидя дома, летом лежа в своем заросшем саду.
– Что же вы не служите, дядюшка?
– Служил, да бросил. Не гожусь, чистое дело марш, я ничего не разберу. Это ваше дело, а у меня ума не хватит. Вот насчет охоты другое дело, это чистое дело марш! Отворите ка дверь то, – крикнул он. – Что ж затворили! – Дверь в конце коридора (который дядюшка называл колидор) вела в холостую охотническую: так называлась людская для охотников. Босые ноги быстро зашлепали и невидимая рука отворила дверь в охотническую. Из коридора ясно стали слышны звуки балалайки, на которой играл очевидно какой нибудь мастер этого дела. Наташа уже давно прислушивалась к этим звукам и теперь вышла в коридор, чтобы слышать их яснее.
– Это у меня мой Митька кучер… Я ему купил хорошую балалайку, люблю, – сказал дядюшка. – У дядюшки было заведено, чтобы, когда он приезжает с охоты, в холостой охотнической Митька играл на балалайке. Дядюшка любил слушать эту музыку.
– Как хорошо, право отлично, – сказал Николай с некоторым невольным пренебрежением, как будто ему совестно было признаться в том, что ему очень были приятны эти звуки.
– Как отлично? – с упреком сказала Наташа, чувствуя тон, которым сказал это брат. – Не отлично, а это прелесть, что такое! – Ей так же как и грибки, мед и наливки дядюшки казались лучшими в мире, так и эта песня казалась ей в эту минуту верхом музыкальной прелести.
– Еще, пожалуйста, еще, – сказала Наташа в дверь, как только замолкла балалайка. Митька настроил и опять молодецки задребезжал Барыню с переборами и перехватами. Дядюшка сидел и слушал, склонив голову на бок с чуть заметной улыбкой. Мотив Барыни повторился раз сто. Несколько раз балалайку настраивали и опять дребезжали те же звуки, и слушателям не наскучивало, а только хотелось еще и еще слышать эту игру. Анисья Федоровна вошла и прислонилась своим тучным телом к притолке.