Конституция Швейцарии
| Политика — Портал:Политика |
| Швейцария |
 Эта статья — часть серии: |
Действующая конституция Швейцарии была принята на народном референдуме 18 апреля 1999 года, за неё проголосовало 59,2 % голосовавших и 13 из 26 кантонов. Новая конституция вступила в силу 1 января 2000 года. По сравнению с предыдущей конституцией 1874 года в ней не произошло коренных изменений регулирования общественных отношений.
Содержание
Содержание
Конституция состоит из преамбулы и шести частей, которые объединяют 196 статей. В переходных предложениях в новой Конституции подробно отрегулировано и налоговое право [1].
Преамбула
Преамбула отличалась совершенно новыми акцентами, которые учитывали современные реалии. Ранее в ней содержались положения исключительно "внутреннего" характера, в то время как преамбула новой конституции подчеркивает неразрывную связь государственного суверенитета Швейцарии с открытостью миру, подчеркивает мысль о необходимости развивать толерантность и укреплять гражданскую ответственность перед грядущими поколениями[2].
Первый раздел
В первой части говорится об основных принципах швейцарского государства, определяются состав конституции и цели Швейцарской Конфедерации, формулируются принципы правового государства и взаимоотношений человека и общества, а также определяются основы статуса кантонов и четыре языка Швейцарии (немецкий, французский, итальянский и ретороманский). Из новой конституции исчезло понятие "полукантон", хотя сохранилось положение о том, что полукантон имеет половинное количество голосов в соответствующей палате парламента. Ст. 4 устанавливает, что деятельность государства базируется на законодательной базе, т.е. государственные органы не могут действовать, не имея на то законодательного основания.
Второй раздел
Во второй части швейцарской конституции отрегулированы основные права человека и гражданина, права гражданства и социальные цели. Говоря о населении страны, на первом месте пишутся «швейцарки», лишь затем «швейцарцы», — это связано с запоздалым признанием политических прав швейцарских женщин, получивших избирательные права лишь в 1971 году по результатам референдума (на предыдущем референдуме по этому вопросу (1959 год) предложение не было одобрено). Швейцария стала последней страной в Европе, признавшей избирательные права женщин. Основные права изложены в тридцати статьях, которые фактически модернизировали и упорядочили существовавшие ранее писанные и неписанные права и традиции. Параллельно из основного закона были изъяты очевидные архаизмы, например, положение о налоге на вселение невесты в дом супруга, запрет кантонам иметь армию численностью более 300 человек, положение об обязанности оказывать друг другу военную помощь, запрет на производство абсента.
Третий раздел
В третьей части описывается порядок взаимоотношений и распределение компетенций между Конфедерацией и административно-территориальными единицами (кантонами и общинами). Также подробно регулируются налоговые взаимоотношения. По конституции, Конфедерация выполняет те задачи, которые требуют единообразного регулирования, а также те, что возложены на неё «основным законом» страны. Кантоны самостоятельно определяют, какие задачи они будут решать в рамках своей компетенции. Кантоны сохраняют собственные конституции (однако они должны не противоречить союзной конституции).
Четвертый раздел
Четвертый раздел посвящён экономической проблематике. Новый основной закон Швейцарии закрепляет принцип экономической свободы, центральное значение отводится свободной конкуренции в рамках частной рыночной экономики. Также, говорится о мерах, направленных на поддержку швейцарского сельского хозяйства, поддержку регионов, экономика которых находится под угрозой, закрепляются меры стимулирования отдельных отраслей и профессий, гарантируется защита экономики от внешних факторов. Все эти вопросы, а также политика в области защиты потребителей, развития конкуренции, банковское и страховое дело, денежная и валютная политика, внешне-экономическая политика относятся к сфере компетенция центра.
Пятый раздел
В пятой части описывается функционирование, полномочия союзных властей Швейцарии. Предусмотрено наличие в Швейцарии трех основных структур, каждая из которых представляет соответствующую ветвь власти: Федеральное Собрание(состоит из 2 палат, представляет законодательную власть), Федеральный совет (правительство, исполнительная власть), Федеральный суд (судебная власть). Основные нововведения коснулись деятельности Федерального суда в области конституционного законодательства.
Шестой раздел
Шестая часть устанавливает порядок пересмотра Конституции самой Швейцарии; также в ней содержатся переходные положения.
История конституций страны
История современной Швейцарии восходит к 1 августа 1291 года, когда три кантона — Швиц, Ури и Унтервальден (который позднее распался на полукантоны Обвальден и Нидвальден) подписали Федеративную хартию, которая также называется Клятвой Рютли. В хартии эти кантоны дали клятву верности и обещали оказывать друг другу всяческую помощь как внутри, так и вне своих земель. Отношения между кантонами регулировались их договорами. Какого-либо конституционного акта в течение долгого времени не существовало ([web.archive.org/web/20090609155832/constitution.garant.ru/DOC_3864915.htm#sub_para_N_402]).
В апреле 1798 года войска революционной Франции оккупировали страну и по решению французской Директории Швейцария была преобразована в унитарную Гельветическую Республику. Была принята Конституция Швейцарии, сделанная по французскому образцу. Именно в период Гельветики в страну был перенесён конституционный референдум. В связи с принятием второй Конституции Гельветики от 25 мая 1802 года было проведено первое голосование швейцарцев за текст документа. За неё проголосовало 72 тысячи человек против — 92 тысячи, однако Конституция всё-таки была принята, так как не явившиеся на выборы (167 тысяч) были причислены к проголосовавшим утвердительно. Однако эта Конституция в действие введена не была, в 1803 году её заменили временным Актом, а затем в 1815 году федеральным Пактом. Эти документы не предусматривали референдума. Однако 1814 году была путём голосования принята Конституция Женевы, единственная среди конституций кантонов принятая путём референдума.
В феврале 1803 года французам пришлось вернуть Швейцарии децентрализованную систему власти.
После падения Наполеона Венский конгресс европейских держав-победительниц признал в 1815 году независимость и постоянный нейтралитет Швейцарии, выполнив тем самым её соответствующее требование. 7 августа 1815 года 22 швейцарских кантона заключили Союзный договор. Общими делами вновь стало ведать Собрание представителей кантонов, но эти дела сводились к внешним отношениям и гарантиям внутреннего спокойствия.
В последующие десятилетия в кантонах принимались конституции, провозглашавшие принципы народного суверенитета и представительного правления. Они входили в противоречие с Союзным договором, однако пересмотра этого Договора достичь не удавалось из-за разногласий между кантонами. В 1843 году семь кантонов вышли из Союза, образовав так называемый Зондербунд (Особый союз). Эта попытка сецессии была быстро подавлена вооруженным путём остальными кантонами, после чего в 1848 году Собрание представителей кантонов выработало Конституцию, которая была одобрена 15 кантонами и одним полукантоном и вступила в силу. Процесс голосования в кантонах не всегда соответствовал демократическим нормам. К примеру, во Фрибуре голосовал не весь народ, а только Большой Совет кантона, а в Люцерне воздержавшихся причислили к проголосовавшим «за».
Эта Конституция расширила полномочия союзной власти. Многие авторы считают, что именно принятие этой конституции превратило Швейцарию в де-факто федерацию.
29 мая 1874 году вступила в силу новая Конституция. Она подверглась многочисленным частичным пересмотрам, производившимся почти ежегодно. Их число превысило 130, притом что еще больше проектов было отвергнуто. Число статей увеличилось со 123 статей основной части и 5 статей переходных положений до 181 в основной части и 19 в переходных положениях (на 1 апреля 1994 года).
К концу XX века была ясна необходимость принятия новой Конституции. Так, первый раздел действующей на тот момент Конституции «Общие положения» регулировал и основы статуса человека и гражданина, и федеративные отношения, и основы внутренней и внешней политики государства, и некоторые другие вопросы ([web.archive.org/web/20090609155832/constitution.garant.ru/DOC_3864915.htm#sub_para_N_402]).
Напишите отзыв о статье "Конституция Швейцарии"
Примечания
См. также
Ссылки
- [web.archive.org/web/20090609155832/constitution.garant.ru/DOC_3864915.htm Текст конституции Швейцарии (Швейцарской Конфедерации) от 18 апреля 1999 г.] (рус.)
- [www.verfassungen.de/ch/ Тексты всех швейцарских конституций] (нем.)
| ||||||||||||||||||||||||||
| ||||||||
Отрывок, характеризующий Конституция Швейцарии
На той стороне простым глазом виден был неприятель и его батарея, из которой показался молочно белый дымок. Вслед за дымком раздался дальний выстрел, и видно было, как наши войска заспешили на переправе.Несвицкий, отдуваясь, поднялся и, улыбаясь, подошел к генералу.
– Не угодно ли закусить вашему превосходительству? – сказал он.
– Нехорошо дело, – сказал генерал, не отвечая ему, – замешкались наши.
– Не съездить ли, ваше превосходительство? – сказал Несвицкий.
– Да, съездите, пожалуйста, – сказал генерал, повторяя то, что уже раз подробно было приказано, – и скажите гусарам, чтобы они последние перешли и зажгли мост, как я приказывал, да чтобы горючие материалы на мосту еще осмотреть.
– Очень хорошо, – отвечал Несвицкий.
Он кликнул казака с лошадью, велел убрать сумочку и фляжку и легко перекинул свое тяжелое тело на седло.
– Право, заеду к монашенкам, – сказал он офицерам, с улыбкою глядевшим на него, и поехал по вьющейся тропинке под гору.
– Нут ка, куда донесет, капитан, хватите ка! – сказал генерал, обращаясь к артиллеристу. – Позабавьтесь от скуки.
– Прислуга к орудиям! – скомандовал офицер.
И через минуту весело выбежали от костров артиллеристы и зарядили.
– Первое! – послышалась команда.
Бойко отскочил 1 й номер. Металлически, оглушая, зазвенело орудие, и через головы всех наших под горой, свистя, пролетела граната и, далеко не долетев до неприятеля, дымком показала место своего падения и лопнула.
Лица солдат и офицеров повеселели при этом звуке; все поднялись и занялись наблюдениями над видными, как на ладони, движениями внизу наших войск и впереди – движениями приближавшегося неприятеля. Солнце в ту же минуту совсем вышло из за туч, и этот красивый звук одинокого выстрела и блеск яркого солнца слились в одно бодрое и веселое впечатление.
Над мостом уже пролетели два неприятельские ядра, и на мосту была давка. В средине моста, слезши с лошади, прижатый своим толстым телом к перилам, стоял князь Несвицкий.
Он, смеючись, оглядывался назад на своего казака, который с двумя лошадьми в поводу стоял несколько шагов позади его.
Только что князь Несвицкий хотел двинуться вперед, как опять солдаты и повозки напирали на него и опять прижимали его к перилам, и ему ничего не оставалось, как улыбаться.
– Экой ты, братец, мой! – говорил казак фурштатскому солдату с повозкой, напиравшему на толпившуюся v самых колес и лошадей пехоту, – экой ты! Нет, чтобы подождать: видишь, генералу проехать.
Но фурштат, не обращая внимания на наименование генерала, кричал на солдат, запружавших ему дорогу: – Эй! землячки! держись влево, постой! – Но землячки, теснясь плечо с плечом, цепляясь штыками и не прерываясь, двигались по мосту одною сплошною массой. Поглядев за перила вниз, князь Несвицкий видел быстрые, шумные, невысокие волны Энса, которые, сливаясь, рябея и загибаясь около свай моста, перегоняли одна другую. Поглядев на мост, он видел столь же однообразные живые волны солдат, кутасы, кивера с чехлами, ранцы, штыки, длинные ружья и из под киверов лица с широкими скулами, ввалившимися щеками и беззаботно усталыми выражениями и движущиеся ноги по натасканной на доски моста липкой грязи. Иногда между однообразными волнами солдат, как взбрызг белой пены в волнах Энса, протискивался между солдатами офицер в плаще, с своею отличною от солдат физиономией; иногда, как щепка, вьющаяся по реке, уносился по мосту волнами пехоты пеший гусар, денщик или житель; иногда, как бревно, плывущее по реке, окруженная со всех сторон, проплывала по мосту ротная или офицерская, наложенная доверху и прикрытая кожами, повозка.
– Вишь, их, как плотину, прорвало, – безнадежно останавливаясь, говорил казак. – Много ль вас еще там?
– Мелион без одного! – подмигивая говорил близко проходивший в прорванной шинели веселый солдат и скрывался; за ним проходил другой, старый солдат.
– Как он (он – неприятель) таперича по мосту примется зажаривать, – говорил мрачно старый солдат, обращаясь к товарищу, – забудешь чесаться.
И солдат проходил. За ним другой солдат ехал на повозке.
– Куда, чорт, подвертки запихал? – говорил денщик, бегом следуя за повозкой и шаря в задке.
И этот проходил с повозкой. За этим шли веселые и, видимо, выпившие солдаты.
– Как он его, милый человек, полыхнет прикладом то в самые зубы… – радостно говорил один солдат в высоко подоткнутой шинели, широко размахивая рукой.
– То то оно, сладкая ветчина то. – отвечал другой с хохотом.
И они прошли, так что Несвицкий не узнал, кого ударили в зубы и к чему относилась ветчина.
– Эк торопятся, что он холодную пустил, так и думаешь, всех перебьют. – говорил унтер офицер сердито и укоризненно.
– Как оно пролетит мимо меня, дяденька, ядро то, – говорил, едва удерживаясь от смеха, с огромным ртом молодой солдат, – я так и обмер. Право, ей Богу, так испужался, беда! – говорил этот солдат, как будто хвастаясь тем, что он испугался. И этот проходил. За ним следовала повозка, непохожая на все проезжавшие до сих пор. Это был немецкий форшпан на паре, нагруженный, казалось, целым домом; за форшпаном, который вез немец, привязана была красивая, пестрая, с огромным вымем, корова. На перинах сидела женщина с грудным ребенком, старуха и молодая, багроворумяная, здоровая девушка немка. Видно, по особому разрешению были пропущены эти выселявшиеся жители. Глаза всех солдат обратились на женщин, и, пока проезжала повозка, двигаясь шаг за шагом, и, все замечания солдат относились только к двум женщинам. На всех лицах была почти одна и та же улыбка непристойных мыслей об этой женщине.
– Ишь, колбаса то, тоже убирается!
– Продай матушку, – ударяя на последнем слоге, говорил другой солдат, обращаясь к немцу, который, опустив глаза, сердито и испуганно шел широким шагом.
– Эк убралась как! То то черти!
– Вот бы тебе к ним стоять, Федотов.
– Видали, брат!
– Куда вы? – спрашивал пехотный офицер, евший яблоко, тоже полуулыбаясь и глядя на красивую девушку.
Немец, закрыв глаза, показывал, что не понимает.
– Хочешь, возьми себе, – говорил офицер, подавая девушке яблоко. Девушка улыбнулась и взяла. Несвицкий, как и все, бывшие на мосту, не спускал глаз с женщин, пока они не проехали. Когда они проехали, опять шли такие же солдаты, с такими же разговорами, и, наконец, все остановились. Как это часто бывает, на выезде моста замялись лошади в ротной повозке, и вся толпа должна была ждать.
– И что становятся? Порядку то нет! – говорили солдаты. – Куда прешь? Чорт! Нет того, чтобы подождать. Хуже того будет, как он мост подожжет. Вишь, и офицера то приперли, – говорили с разных сторон остановившиеся толпы, оглядывая друг друга, и всё жались вперед к выходу.
Оглянувшись под мост на воды Энса, Несвицкий вдруг услышал еще новый для него звук, быстро приближающегося… чего то большого и чего то шлепнувшегося в воду.
– Ишь ты, куда фатает! – строго сказал близко стоявший солдат, оглядываясь на звук.
– Подбадривает, чтобы скорей проходили, – сказал другой неспокойно.
Толпа опять тронулась. Несвицкий понял, что это было ядро.
– Эй, казак, подавай лошадь! – сказал он. – Ну, вы! сторонись! посторонись! дорогу!
Он с большим усилием добрался до лошади. Не переставая кричать, он тронулся вперед. Солдаты пожались, чтобы дать ему дорогу, но снова опять нажали на него так, что отдавили ему ногу, и ближайшие не были виноваты, потому что их давили еще сильнее.
– Несвицкий! Несвицкий! Ты, г'ожа! – послышался в это время сзади хриплый голос.
Несвицкий оглянулся и увидал в пятнадцати шагах отделенного от него живою массой двигающейся пехоты красного, черного, лохматого, в фуражке на затылке и в молодецки накинутом на плече ментике Ваську Денисова.
– Вели ты им, чег'тям, дьяволам, дать дог'огу, – кричал. Денисов, видимо находясь в припадке горячности, блестя и поводя своими черными, как уголь, глазами в воспаленных белках и махая невынутою из ножен саблей, которую он держал такою же красною, как и лицо, голою маленькою рукой.
– Э! Вася! – отвечал радостно Несвицкий. – Да ты что?
– Эскадг'ону пг'ойти нельзя, – кричал Васька Денисов, злобно открывая белые зубы, шпоря своего красивого вороного, кровного Бедуина, который, мигая ушами от штыков, на которые он натыкался, фыркая, брызгая вокруг себя пеной с мундштука, звеня, бил копытами по доскам моста и, казалось, готов был перепрыгнуть через перила моста, ежели бы ему позволил седок. – Что это? как баг'аны! точь в точь баг'аны! Пг'очь… дай дог'огу!… Стой там! ты повозка, чог'т! Саблей изг'ублю! – кричал он, действительно вынимая наголо саблю и начиная махать ею.
Солдаты с испуганными лицами нажались друг на друга, и Денисов присоединился к Несвицкому.
– Что же ты не пьян нынче? – сказал Несвицкий Денисову, когда он подъехал к нему.
– И напиться то вг'емени не дадут! – отвечал Васька Денисов. – Целый день то туда, то сюда таскают полк. Дг'аться – так дг'аться. А то чог'т знает что такое!
– Каким ты щеголем нынче! – оглядывая его новый ментик и вальтрап, сказал Несвицкий.
