Никольский переулок (Москва)
Поделись знанием:
Координаты: 55°45′14″ с. ш. 37°37′44″ в. д. / 55.75389° с. ш. 37.62889° в. д. (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=55.75389&mlon=37.62889&zoom=12 (O)] (Я)Никольский переулок (Москва)Никольский переулок (Москва)
Вправо раздался густой одинокий пушечный выстрел, пронесся и замер среди общей тишины. Прошло несколько минут. Раздался второй, третий выстрел, заколебался воздух; четвертый, пятый раздались близко и торжественно где то справа.
Еще не отзвучали первые выстрелы, как раздались еще другие, еще и еще, сливаясь и перебивая один другой.
Наполеон подъехал со свитой к Шевардинскому редуту и слез с лошади. Игра началась.
Вернувшись от князя Андрея в Горки, Пьер, приказав берейтору приготовить лошадей и рано утром разбудить его, тотчас же заснул за перегородкой, в уголке, который Борис уступил ему.
Когда Пьер совсем очнулся на другое утро, в избе уже никого не было. Стекла дребезжали в маленьких окнах. Берейтор стоял, расталкивая его.
– Ваше сиятельство, ваше сиятельство, ваше сиятельство… – упорно, не глядя на Пьера и, видимо, потеряв надежду разбудить его, раскачивая его за плечо, приговаривал берейтор.
– Что? Началось? Пора? – заговорил Пьер, проснувшись.
– Изволите слышать пальбу, – сказал берейтор, отставной солдат, – уже все господа повышли, сами светлейшие давно проехали.
Пьер поспешно оделся и выбежал на крыльцо. На дворе было ясно, свежо, росисто и весело. Солнце, только что вырвавшись из за тучи, заслонявшей его, брызнуло до половины переломленными тучей лучами через крыши противоположной улицы, на покрытую росой пыль дороги, на стены домов, на окна забора и на лошадей Пьера, стоявших у избы. Гул пушек яснее слышался на дворе. По улице прорысил адъютант с казаком.
– Пора, граф, пора! – прокричал адъютант.
Приказав вести за собой лошадь, Пьер пошел по улице к кургану, с которого он вчера смотрел на поле сражения. На кургане этом была толпа военных, и слышался французский говор штабных, и виднелась седая голова Кутузова с его белой с красным околышем фуражкой и седым затылком, утонувшим в плечи. Кутузов смотрел в трубу вперед по большой дороге.
Войдя по ступенькам входа на курган, Пьер взглянул впереди себя и замер от восхищенья перед красотою зрелища. Это была та же панорама, которою он любовался вчера с этого кургана; но теперь вся эта местность была покрыта войсками и дымами выстрелов, и косые лучи яркого солнца, поднимавшегося сзади, левее Пьера, кидали на нее в чистом утреннем воздухе пронизывающий с золотым и розовым оттенком свет и темные, длинные тени. Дальние леса, заканчивающие панораму, точно высеченные из какого то драгоценного желто зеленого камня, виднелись своей изогнутой чертой вершин на горизонте, и между ними за Валуевым прорезывалась большая Смоленская дорога, вся покрытая войсками. Ближе блестели золотые поля и перелески. Везде – спереди, справа и слева – виднелись войска. Все это было оживленно, величественно и неожиданно; но то, что более всего поразило Пьера, – это был вид самого поля сражения, Бородина и лощины над Колочею по обеим сторонам ее.
Над Колочею, в Бородине и по обеим сторонам его, особенно влево, там, где в болотистых берегах Во йна впадает в Колочу, стоял тот туман, который тает, расплывается и просвечивает при выходе яркого солнца и волшебно окрашивает и очерчивает все виднеющееся сквозь него. К этому туману присоединялся дым выстрелов, и по этому туману и дыму везде блестели молнии утреннего света – то по воде, то по росе, то по штыкам войск, толпившихся по берегам и в Бородине. Сквозь туман этот виднелась белая церковь, кое где крыши изб Бородина, кое где сплошные массы солдат, кое где зеленые ящики, пушки. И все это двигалось или казалось движущимся, потому что туман и дым тянулись по всему этому пространству. Как в этой местности низов около Бородина, покрытых туманом, так и вне его, выше и особенно левее по всей линии, по лесам, по полям, в низах, на вершинах возвышений, зарождались беспрестанно сами собой, из ничего, пушечные, то одинокие, то гуртовые, то редкие, то частые клубы дымов, которые, распухая, разрастаясь, клубясь, сливаясь, виднелись по всему этому пространству.
Эти дымы выстрелов и, странно сказать, звуки их производили главную красоту зрелища.
Пуфф! – вдруг виднелся круглый, плотный, играющий лиловым, серым и молочно белым цветами дым, и бумм! – раздавался через секунду звук этого дыма.
«Пуф пуф» – поднимались два дыма, толкаясь и сливаясь; и «бум бум» – подтверждали звуки то, что видел глаз.
Пьер оглядывался на первый дым, который он оставил округлым плотным мячиком, и уже на месте его были шары дыма, тянущегося в сторону, и пуф… (с остановкой) пуф пуф – зарождались еще три, еще четыре, и на каждый, с теми же расстановками, бум… бум бум бум – отвечали красивые, твердые, верные звуки. Казалось то, что дымы эти бежали, то, что они стояли, и мимо них бежали леса, поля и блестящие штыки. С левой стороны, по полям и кустам, беспрестанно зарождались эти большие дымы с своими торжественными отголосками, и ближе еще, по низам и лесам, вспыхивали маленькие, не успевавшие округляться дымки ружей и точно так же давали свои маленькие отголоски. Трах та та тах – трещали ружья хотя и часто, но неправильно и бедно в сравнении с орудийными выстрелами.
| Никольский переулок Москва | |
 «Никола Красный Звон», 1882 | |
| Общая информация | |
|---|---|
| Страна | |
| Город | |
| Округ | |
| Район | |
| Протяжённость |
0,3 км |
| Ближайшие станции метро | |
| Прежние названия |
Посольская улица, Юшков переулок, проезд Владимирова |
| Почтовый индекс |
109012, 103132[1] |
| [www.openstreetmap.org/?lat=55.75361&lon=37.62861&zoom=15&layers=M на OpenStreetMap] | |
| [maps.yandex.ru/?ll=37.62861%2C55.75361&spn=0.15381%2C0.080341&z=16&l=map на Яндекс.Картах] | |
Никольский переулок — переулок в Тверском районе Центрального административного округа города Москвы, историческом районе Китай-город. Начинается от улицы Ильинка и идёт до улицы Варварка параллельно Ипатьевскому переулку, на 65 — 90 метров ближе к центру. Перегорожен, сквозного прохода нет. Протяжённость — немногим более 300 м.
История названия
В XVII веке он назывался Посольской улицей, так как на углу с Ильинкой находился «Посольский двор». До 1928 года назывался Юшков переулок (по владению Юшковых, — на месте нынешнего дома № 6), а в период 1928—1992 годов — проезд Владимирова в честь большевика, заместителя председателя ВСНХ М. К. Владимирова. Нынешнее название — по находящемуся на нём Храму святителя Николая Красный Звон.
История
Примечательные здания
По нечётной стороне:
- № 1/12 — Доходный дом Хрящева — В. В. Варгина — Серпуховского городского общества (1760—1772; 1780-е, архитектор М. Ф. Казаков; 1888; 1901—1904, архитектор Р. И. Клейн), объект культурного наследия регионального значения[2]. В этом доме в 1870—1880 гг. находился часовой магазин Калашникова, в котором служил приказчиком Михаил Алексеевич Москвин, отец знаменитого артиста И. М. Москвина. До 1917 года в доме располагались банки: Сибирский торговый и Русский для внешней торговли.
- № 3 — доходный дом (1892, архитектор А. В. Иванов)
- № 9 — Конторское здание с чертами модерна и неоклассики, построенное фирмой «П. Митрофанов» (торговля сукном) по проекту А. В. Иванова в 1912 году. Украшено уникальными многоцветными рельефными панно[3]. Сейчас — Федеральное Агентство по Управлению федеральным имуществом.
- № 9а — Церковь Николая Чудотворца «Красный звон». Церковь построена в 1561 году купцом Григорием Твердиковым, позже несколько раз перестраивалась, появились приделы. В нынешнем виде храм, включая церковь и пристройки, построен в 1858 году купцом Поляковым.
- № 11/7 — Конторский и торговый дом «Варваринское подворье», 1890—1892 (перестройка), архитектор Р. И. Клейн. Здание решено в формах эклектики с использованием ордерных приёмов классицизма. Здесь размещались различные конторы и магазины, «Староварваринская» гостиница. В советское время дом был надстроен[3].
По чётной стороне:
- 2/10 — Дом Н. Калинина и А. Павлова — Московский торговый банк (1785—1790, арх. М. Ф. Казаков; 1882, арх. Б. В. Фрейденберг). В результате перестройки конца XIX века дом получил эклектичную отделку с отдельными мотивами итальянского Ренессанса[3].
- № 6 — Шуйское подворье 1875 года постройки, арх. А. С. Каминский. До 1814 года здесь была усадьба Юшковых; Пётр Иванович Юшков продал её коломенскому купцу Ивану Резцову, затем она перешла к Московскому купеческому обществу, которое и построило в 1875 году Шуйское подворье.
№ 6 и № 6/1 стр.3 — Полномочные Представители Президента РФ в нескольких федеральных округах; в доме 6, помимо этого, Управление по Эксплуатации Зданий Управления Делами Президента РФ; филиал издательства «Известия» — типография «Спецпроизводство».
Транспорт
- Метро Китай-город
Напишите отзыв о статье "Никольский переулок (Москва)"
Примечания
- ↑ [www.vash-adres.ru/postind_n.htm Почтовый индекс]
- ↑ [www.webcitation.org/6BV6p2G5T Городской реестр недвижимого культурного наследия города Москвы]. Архив Официального сайта Комитета по культурному наследию города Москвы.
- ↑ 1 2 3 Москва: Архитектурный путеводитель / И. Л. Бусева-Давыдова, М. В. Нащокина, М. И. Астафьева-Длугач. — М.: Стройиздат, 1997. — С. 35. — 512 с. — ISBN 5-274-01624-3.
Ссылки
- [dic.academic.ru/dic.nsf/moscow/2159/%D0%9D%D0%B8%D0%BA%D0%BE%D0%BB%D1%8C%D1%81%D0%BA%D0%B8%D0%B9 Никольский переулок] // Москва. Энциклопедический справочник. — М.: Большая Российская Энциклопедия. 1992.
- Романюк С. К. [testan.narod.ru/moscow/book/pereulok/mosper1_4.html Из истории московских переулков]
Отрывок, характеризующий Никольский переулок (Москва)
Начинало светать, небо расчистило, только одна туча лежала на востоке. Покинутые костры догорали в слабом свете утра.Вправо раздался густой одинокий пушечный выстрел, пронесся и замер среди общей тишины. Прошло несколько минут. Раздался второй, третий выстрел, заколебался воздух; четвертый, пятый раздались близко и торжественно где то справа.
Еще не отзвучали первые выстрелы, как раздались еще другие, еще и еще, сливаясь и перебивая один другой.
Наполеон подъехал со свитой к Шевардинскому редуту и слез с лошади. Игра началась.
Вернувшись от князя Андрея в Горки, Пьер, приказав берейтору приготовить лошадей и рано утром разбудить его, тотчас же заснул за перегородкой, в уголке, который Борис уступил ему.
Когда Пьер совсем очнулся на другое утро, в избе уже никого не было. Стекла дребезжали в маленьких окнах. Берейтор стоял, расталкивая его.
– Ваше сиятельство, ваше сиятельство, ваше сиятельство… – упорно, не глядя на Пьера и, видимо, потеряв надежду разбудить его, раскачивая его за плечо, приговаривал берейтор.
– Что? Началось? Пора? – заговорил Пьер, проснувшись.
– Изволите слышать пальбу, – сказал берейтор, отставной солдат, – уже все господа повышли, сами светлейшие давно проехали.
Пьер поспешно оделся и выбежал на крыльцо. На дворе было ясно, свежо, росисто и весело. Солнце, только что вырвавшись из за тучи, заслонявшей его, брызнуло до половины переломленными тучей лучами через крыши противоположной улицы, на покрытую росой пыль дороги, на стены домов, на окна забора и на лошадей Пьера, стоявших у избы. Гул пушек яснее слышался на дворе. По улице прорысил адъютант с казаком.
– Пора, граф, пора! – прокричал адъютант.
Приказав вести за собой лошадь, Пьер пошел по улице к кургану, с которого он вчера смотрел на поле сражения. На кургане этом была толпа военных, и слышался французский говор штабных, и виднелась седая голова Кутузова с его белой с красным околышем фуражкой и седым затылком, утонувшим в плечи. Кутузов смотрел в трубу вперед по большой дороге.
Войдя по ступенькам входа на курган, Пьер взглянул впереди себя и замер от восхищенья перед красотою зрелища. Это была та же панорама, которою он любовался вчера с этого кургана; но теперь вся эта местность была покрыта войсками и дымами выстрелов, и косые лучи яркого солнца, поднимавшегося сзади, левее Пьера, кидали на нее в чистом утреннем воздухе пронизывающий с золотым и розовым оттенком свет и темные, длинные тени. Дальние леса, заканчивающие панораму, точно высеченные из какого то драгоценного желто зеленого камня, виднелись своей изогнутой чертой вершин на горизонте, и между ними за Валуевым прорезывалась большая Смоленская дорога, вся покрытая войсками. Ближе блестели золотые поля и перелески. Везде – спереди, справа и слева – виднелись войска. Все это было оживленно, величественно и неожиданно; но то, что более всего поразило Пьера, – это был вид самого поля сражения, Бородина и лощины над Колочею по обеим сторонам ее.
Над Колочею, в Бородине и по обеим сторонам его, особенно влево, там, где в болотистых берегах Во йна впадает в Колочу, стоял тот туман, который тает, расплывается и просвечивает при выходе яркого солнца и волшебно окрашивает и очерчивает все виднеющееся сквозь него. К этому туману присоединялся дым выстрелов, и по этому туману и дыму везде блестели молнии утреннего света – то по воде, то по росе, то по штыкам войск, толпившихся по берегам и в Бородине. Сквозь туман этот виднелась белая церковь, кое где крыши изб Бородина, кое где сплошные массы солдат, кое где зеленые ящики, пушки. И все это двигалось или казалось движущимся, потому что туман и дым тянулись по всему этому пространству. Как в этой местности низов около Бородина, покрытых туманом, так и вне его, выше и особенно левее по всей линии, по лесам, по полям, в низах, на вершинах возвышений, зарождались беспрестанно сами собой, из ничего, пушечные, то одинокие, то гуртовые, то редкие, то частые клубы дымов, которые, распухая, разрастаясь, клубясь, сливаясь, виднелись по всему этому пространству.
Эти дымы выстрелов и, странно сказать, звуки их производили главную красоту зрелища.
Пуфф! – вдруг виднелся круглый, плотный, играющий лиловым, серым и молочно белым цветами дым, и бумм! – раздавался через секунду звук этого дыма.
«Пуф пуф» – поднимались два дыма, толкаясь и сливаясь; и «бум бум» – подтверждали звуки то, что видел глаз.
Пьер оглядывался на первый дым, который он оставил округлым плотным мячиком, и уже на месте его были шары дыма, тянущегося в сторону, и пуф… (с остановкой) пуф пуф – зарождались еще три, еще четыре, и на каждый, с теми же расстановками, бум… бум бум бум – отвечали красивые, твердые, верные звуки. Казалось то, что дымы эти бежали, то, что они стояли, и мимо них бежали леса, поля и блестящие штыки. С левой стороны, по полям и кустам, беспрестанно зарождались эти большие дымы с своими торжественными отголосками, и ближе еще, по низам и лесам, вспыхивали маленькие, не успевавшие округляться дымки ружей и точно так же давали свои маленькие отголоски. Трах та та тах – трещали ружья хотя и часто, но неправильно и бедно в сравнении с орудийными выстрелами.
