Сен-Тримоэль
Коммуна
Сен-Тримоэль
Saint-Trimoël
Показать/скрыть карты
|
Сен-Тримоэ́ль (фр. Saint-Trimoël, брет. Sant-Rivoued) — коммуна во Франции, находится в регионе Бретань. Департамент — Кот-д’Армор. Входит в состав кантона Монконтур. Округ коммуны — Сен-Бриё.
Код INSEE коммуны — 22332.
Содержание
География
Коммуна расположена приблизительно в 370 км к западу от Парижа, в 75 км северо-западнее Ренна, в 22 км к юго-востоку от Сен-Бриё[1].
Население
Население коммуны на 2008 год составляло 409 человек.
1962 | 1968 | 1975 | 1982 | 1990 | 1999 | 2008 |
---|---|---|---|---|---|---|
351 | 393 | 347 | 314 | 296 | 319 | 409 |
Экономика
В 2007 году среди 235 человек в трудоспособном возрасте (15-64 лет) 189 были экономически активными, 46 — неактивными (показатель активности — 80,4 %, в 1999 году было 73,8 %). Из 189 активных работали 182 человека (101 мужчина и 81 женщина), безработных было 7 (2 мужчин и 5 женщин). Среди 46 неактивных 16 человек были учениками или студентами, 14 — пенсионерами, 16 были неактивными по другим причинам[2].
Напишите отзыв о статье "Сен-Тримоэль"
Примечания
- ↑ Физические расстояния рассчитаны по географическим координатам
- ↑ [www.insee.fr/fr/themes/tableau_local.asp?ref_id=EMP&millesime=2010&nivgeo=COM&codgeo=22332 Résultats du recensement de la population] (фр.). INSEE. Проверено 1 ноября 2013. (приближённые данные, в 1999 году временная занятость учтена частично)
Ссылки
- На Викискладе есть медиафайлы по теме Сен-Тримоэль
- [www.saint-trimoel.com/ Официальный сайт] (фр.)
- [www.insee.fr/fr/methodes/nomenclatures/cog/fichecommunale.asp?codedep=22&codecom=332 Сен-Тримоэль] (фр.). Национальный институт статистики и экономических исследований Франции. Проверено 1 ноября 2013.
- [cassini.ehess.fr/cassini/fr/html/fiche.php?select_resultat=34849 Сен-Тримоэль] (фр.). cassini.ehess.fr. Проверено 1 ноября 2013.
Отрывок, характеризующий Сен-Тримоэль
Камердинер подошел опять к коляске, заглянул в нее, покачал головой, велел кучеру заворачивать на двор и остановился подле Мавры Кузминишны.– Господи Иисусе Христе! – проговорила она.
Мавра Кузминишна предлагала внести раненого в дом.
– Господа ничего не скажут… – говорила она. Но надо было избежать подъема на лестницу, и потому раненого внесли во флигель и положили в бывшей комнате m me Schoss. Раненый этот был князь Андрей Болконский.
Наступил последний день Москвы. Была ясная веселая осенняя погода. Было воскресенье. Как и в обыкновенные воскресенья, благовестили к обедне во всех церквах. Никто, казалось, еще не мог понять того, что ожидает Москву.
Только два указателя состояния общества выражали то положение, в котором была Москва: чернь, то есть сословие бедных людей, и цены на предметы. Фабричные, дворовые и мужики огромной толпой, в которую замешались чиновники, семинаристы, дворяне, в этот день рано утром вышли на Три Горы. Постояв там и не дождавшись Растопчина и убедившись в том, что Москва будет сдана, эта толпа рассыпалась по Москве, по питейным домам и трактирам. Цены в этот день тоже указывали на положение дел. Цены на оружие, на золото, на телеги и лошадей всё шли возвышаясь, а цены на бумажки и на городские вещи всё шли уменьшаясь, так что в середине дня были случаи, что дорогие товары, как сукна, извозчики вывозили исполу, а за мужицкую лошадь платили пятьсот рублей; мебель же, зеркала, бронзы отдавали даром.
В степенном и старом доме Ростовых распадение прежних условий жизни выразилось очень слабо. В отношении людей было только то, что в ночь пропало три человека из огромной дворни; но ничего не было украдено; и в отношении цен вещей оказалось то, что тридцать подвод, пришедшие из деревень, были огромное богатство, которому многие завидовали и за которые Ростовым предлагали огромные деньги. Мало того, что за эти подводы предлагали огромные деньги, с вечера и рано утром 1 го сентября на двор к Ростовым приходили посланные денщики и слуги от раненых офицеров и притаскивались сами раненые, помещенные у Ростовых и в соседних домах, и умоляли людей Ростовых похлопотать о том, чтоб им дали подводы для выезда из Москвы. Дворецкий, к которому обращались с такими просьбами, хотя и жалел раненых, решительно отказывал, говоря, что он даже и не посмеет доложить о том графу. Как ни жалки были остающиеся раненые, было очевидно, что, отдай одну подводу, не было причины не отдать другую, все – отдать и свои экипажи. Тридцать подвод не могли спасти всех раненых, а в общем бедствии нельзя было не думать о себе и своей семье. Так думал дворецкий за своего барина.
Проснувшись утром 1 го числа, граф Илья Андреич потихоньку вышел из спальни, чтобы не разбудить к утру только заснувшую графиню, и в своем лиловом шелковом халате вышел на крыльцо. Подводы, увязанные, стояли на дворе. У крыльца стояли экипажи. Дворецкий стоял у подъезда, разговаривая с стариком денщиком и молодым, бледным офицером с подвязанной рукой. Дворецкий, увидав графа, сделал офицеру и денщику значительный и строгий знак, чтобы они удалились.