Симон (Гетя)

Митрополит Симон
1-й Митрополит Мурманский и Мончегорский до 8 октября 2013 года — архиепископ до 29 февраля 2004 года — епископ
c 27 декабря 1995 года
Церковь:	Русская православная церковь
временно управляющий Санкт-Петербургской епархией
3 ноября — 27 декабря 1995
Предшественник:	Иоанн (Снычёв)
Преемник:	Владимир (Котляров)
Епископ Тихвинский, викарий Санкт-Петербургской епархии
3 ноября 1993 — 27 декабря 1995
Избрание:	19 июля 1993 года
Предшественник:	Прокл (Хазов)
Преемник:	Константин (Горянов)
Имя при рождении:	Валентин Петрович Гетя
Рождение:	14 ноября 1949(1949-11-14) (74 года) село Крюково, Полтавский район (Полтавская область), Полтавская область, УССР
Принятие священного сана:	15 февраля 1984 года
Принятие монашества:	2 декабря 1983 года
Епископская хиротония:	3 ноября 1993 года
Награды:

Митрополит Си́мон (в миру Валентин Петрович Гетя; 14 ноября 1949, село Крюково, Полтавский район, Полтавская область, Украинская ССР) — епископ Русской православной церкви, митрополит Мурманский и Мончегорский.

Биография

Родился 14 ноября 1949 года в семье военнослужащего.

В 1967 году окончил среднюю школу, работал на Полтавском комбинате строительных материалов. В 1968—1970 годах проходил срочную службу в рядах Советской Армии.

В 1971 году поступил в Полтавский медицинский стоматологический институт, затем перешёл в Куйбышевский медицинский институт, который окончил в 1977 году.

В 1977—1979 годах проходил службу военным врачом воинской части города Черняховска Калининградской области, в 1979 году уволился в запас, работал врачом-терапевтом в поликлинике города Куйбышева.

В августе 1980 года поступил в Московскую духовную семинарию, а по окончании её в 1983 году — в Московскую духовную академию.

2 декабря 1983 года был пострижен в монашество, 8 января 1984 года рукоположен во иеродиакона, 15 февраля того же года — во иеромонаха.

В 1987 году окончил Московскую духовную академию со степенью кандидата богословия. Тема кандидатской диссертации: «Учение святых отцов Церкви о смирении и прелести». В том же году архиепископом Куйбышевским и Сызранским Иоанном (Снычёвым) назначен настоятелем Петропавловского храма в Куйбышеве.

В 1988 году возведён в сан игумена.

В 1990 году назначен благочинным 2-го округа Куйбышевской епархии с возведением в сан архимандрита.

С августа 1990 года — личный секретарь митрополита Ленинградского и Ладожского Иоанна (Снычёва).

С сентября 1991 по 1996 год преподавал практическое руководство для пастырей в Санкт-Петербургской духовной семинарии.

С 1992 года член Комиссии Священного Синода по вопросам пенсионного обеспечения и социальной защиты.

Архиерейство

19 июля 1993 года постановлением Священного Синода определено быть епископом Тихвинским, викарием Санкт-Петербургской епархии. 2 октября в зале заседаний Священного Синода состоялось наречение, а 3 октября в Богоявленском кафедральном соборе Москвы за Божественной литургией — архиерейская хиротония. Чин хиротонии совершили патриарх Московский и всея Руси Алексий II, митрополиты Санкт-Петербургский и Ладожский Иоанн (Снычёв), Крутицкий и Коломенский Ювеналий (Поярков), Смоленский и Калининградский Кирилл (Гундяев), Оренбургский и Бузулукский Леонтий (Бондарь), архиепископы Керченский Анатолий (Кузнецов), Солнечногорский Сергий (Фомин), епископы Тверской и Кашинский Виктор (Олейник), Истринский Арсений (Епифанов), Таллинский и всея Эстонии Корнилий (Якобс), Владимирский и Суздальский Евлогий (Смирнов), Чимкентский и Акмолинский Елевферий (Козорез).

С 1994 по 1998 год преподавал каноническое право в Санкт-Петербургской духовной академии.

С 3 ноября по 27 декабря 1995 года после смерти Иоанна (Снычёва) временно управлял Санкт-Петербургской епархией. Унаследовал библиотеку митрополита Иоанна.

27 декабря 1995 года постановлением Священного Синода назначен на новообразованную Мурманскую и Мончегорскую кафедру.

29 февраля 2004 года возведён в сан архиепископа.

8 октября 2013 года возведён в сан митрополита в связи с назначением главой Мурманской митрополии.

Награды

Светские

• Орден Почёта
• Серебряная медаль Министерства юстиции РФ «За укрепление уголовно-исполнительной системы»

Церковные

• Орден святого благоверного князя Даниила Московского II степени
• Орден преподобного Сергия Радонежского II степени
• Орден святого преподобного Серафима Саровского II степени

Ссылки

• [www.patriarchia.ru/db/text/31736.html Симон, митрополит Мурманский и Мончегорский (Гетя Валентин Петрович)] Биография на Патриархия.Ru
• [www.mmeparh.ru/node/23/ Правящий Архиерей] Биография на сайте Мурманской епархии
• drevo-info.ru/articles/8078.html
• krotov.info/spravki/persons/bishops/getya.htm
• www.magister.msk.ru/library/Alexy/alexy038.htm
• murmanec.narod.ru/person/simon.htm

Отрывок, характеризующий Симон (Гетя)

Анатоль последнее время переселился к Долохову. План похищения Ростовой уже несколько дней был обдуман и приготовлен Долоховым, и в тот день, когда Соня, подслушав у двери Наташу, решилась оберегать ее, план этот должен был быть приведен в исполнение. Наташа в десять часов вечера обещала выйти к Курагину на заднее крыльцо. Курагин должен был посадить ее в приготовленную тройку и везти за 60 верст от Москвы в село Каменку, где был приготовлен расстриженный поп, который должен был обвенчать их. В Каменке и была готова подстава, которая должна была вывезти их на Варшавскую дорогу и там на почтовых они должны были скакать за границу.
У Анатоля были и паспорт, и подорожная, и десять тысяч денег, взятые у сестры, и десять тысяч, занятые через посредство Долохова.
Два свидетеля – Хвостиков, бывший приказный, которого употреблял для игры Долохов и Макарин, отставной гусар, добродушный и слабый человек, питавший беспредельную любовь к Курагину – сидели в первой комнате за чаем.
В большом кабинете Долохова, убранном от стен до потолка персидскими коврами, медвежьими шкурами и оружием, сидел Долохов в дорожном бешмете и сапогах перед раскрытым бюро, на котором лежали счеты и пачки денег. Анатоль в расстегнутом мундире ходил из той комнаты, где сидели свидетели, через кабинет в заднюю комнату, где его лакей француз с другими укладывал последние вещи. Долохов считал деньги и записывал.
– Ну, – сказал он, – Хвостикову надо дать две тысячи.
– Ну и дай, – сказал Анатоль.
– Макарка (они так звали Макарина), этот бескорыстно за тебя в огонь и в воду. Ну вот и кончены счеты, – сказал Долохов, показывая ему записку. – Так?
– Да, разумеется, так, – сказал Анатоль, видимо не слушавший Долохова и с улыбкой, не сходившей у него с лица, смотревший вперед себя.
Долохов захлопнул бюро и обратился к Анатолю с насмешливой улыбкой.
– А знаешь что – брось всё это: еще время есть! – сказал он.
– Дурак! – сказал Анатоль. – Перестань говорить глупости. Ежели бы ты знал… Это чорт знает, что такое!
– Право брось, – сказал Долохов. – Я тебе дело говорю. Разве это шутка, что ты затеял?
– Ну, опять, опять дразнить? Пошел к чорту! А?… – сморщившись сказал Анатоль. – Право не до твоих дурацких шуток. – И он ушел из комнаты.
Долохов презрительно и снисходительно улыбался, когда Анатоль вышел.
– Ты постой, – сказал он вслед Анатолю, – я не шучу, я дело говорю, поди, поди сюда.
Анатоль опять вошел в комнату и, стараясь сосредоточить внимание, смотрел на Долохова, очевидно невольно покоряясь ему.
– Ты меня слушай, я тебе последний раз говорю. Что мне с тобой шутить? Разве я тебе перечил? Кто тебе всё устроил, кто попа нашел, кто паспорт взял, кто денег достал? Всё я.
– Ну и спасибо тебе. Ты думаешь я тебе не благодарен? – Анатоль вздохнул и обнял Долохова.
– Я тебе помогал, но всё же я тебе должен правду сказать: дело опасное и, если разобрать, глупое. Ну, ты ее увезешь, хорошо. Разве это так оставят? Узнается дело, что ты женат. Ведь тебя под уголовный суд подведут…
– Ах! глупости, глупости! – опять сморщившись заговорил Анатоль. – Ведь я тебе толковал. А? – И Анатоль с тем особенным пристрастием (которое бывает у людей тупых) к умозаключению, до которого они дойдут своим умом, повторил то рассуждение, которое он раз сто повторял Долохову. – Ведь я тебе толковал, я решил: ежели этот брак будет недействителен, – cказал он, загибая палец, – значит я не отвечаю; ну а ежели действителен, всё равно: за границей никто этого не будет знать, ну ведь так? И не говори, не говори, не говори!
– Право, брось! Ты только себя свяжешь…
– Убирайся к чорту, – сказал Анатоль и, взявшись за волосы, вышел в другую комнату и тотчас же вернулся и с ногами сел на кресло близко перед Долоховым. – Это чорт знает что такое! А? Ты посмотри, как бьется! – Он взял руку Долохова и приложил к своему сердцу. – Ah! quel pied, mon cher, quel regard! Une deesse!! [О! Какая ножка, мой друг, какой взгляд! Богиня!!] A?
Долохов, холодно улыбаясь и блестя своими красивыми, наглыми глазами, смотрел на него, видимо желая еще повеселиться над ним.
– Ну деньги выйдут, тогда что?
– Тогда что? А? – повторил Анатоль с искренним недоумением перед мыслью о будущем. – Тогда что? Там я не знаю что… Ну что глупости говорить! – Он посмотрел на часы. – Пора!
Анатоль пошел в заднюю комнату.
– Ну скоро ли вы? Копаетесь тут! – крикнул он на слуг.
Долохов убрал деньги и крикнув человека, чтобы велеть подать поесть и выпить на дорогу, вошел в ту комнату, где сидели Хвостиков и Макарин.
Анатоль в кабинете лежал, облокотившись на руку, на диване, задумчиво улыбался и что то нежно про себя шептал своим красивым ртом.
– Иди, съешь что нибудь. Ну выпей! – кричал ему из другой комнаты Долохов.
– Не хочу! – ответил Анатоль, всё продолжая улыбаться.
– Иди, Балага приехал.
Анатоль встал и вошел в столовую. Балага был известный троечный ямщик, уже лет шесть знавший Долохова и Анатоля, и служивший им своими тройками. Не раз он, когда полк Анатоля стоял в Твери, с вечера увозил его из Твери, к рассвету доставлял в Москву и увозил на другой день ночью. Не раз он увозил Долохова от погони, не раз он по городу катал их с цыганами и дамочками, как называл Балага. Не раз он с их работой давил по Москве народ и извозчиков, и всегда его выручали его господа, как он называл их. Не одну лошадь он загнал под ними. Не раз он был бит ими, не раз напаивали они его шампанским и мадерой, которую он любил, и не одну штуку он знал за каждым из них, которая обыкновенному человеку давно бы заслужила Сибирь. В кутежах своих они часто зазывали Балагу, заставляли его пить и плясать у цыган, и не одна тысяча их денег перешла через его руки. Служа им, он двадцать раз в году рисковал и своей жизнью и своей шкурой, и на их работе переморил больше лошадей, чем они ему переплатили денег. Но он любил их, любил эту безумную езду, по восемнадцати верст в час, любил перекувырнуть извозчика и раздавить пешехода по Москве, и во весь скок пролететь по московским улицам. Он любил слышать за собой этот дикий крик пьяных голосов: «пошел! пошел!» тогда как уж и так нельзя было ехать шибче; любил вытянуть больно по шее мужика, который и так ни жив, ни мертв сторонился от него. «Настоящие господа!» думал он.
Анатоль и Долохов тоже любили Балагу за его мастерство езды и за то, что он любил то же, что и они. С другими Балага рядился, брал по двадцати пяти рублей за двухчасовое катанье и с другими только изредка ездил сам, а больше посылал своих молодцов. Но с своими господами, как он называл их, он всегда ехал сам и никогда ничего не требовал за свою работу. Только узнав через камердинеров время, когда были деньги, он раз в несколько месяцев приходил поутру, трезвый и, низко кланяясь, просил выручить его. Его всегда сажали господа.