Фогги Нельсон

Фогги Нельсон
Foggy Nelson
История публикаций
Издатель	Marvel Comics
Дебют	Daredevil #1 (Апрель, 1964)
Авторы	Стэн Ли Билл Эверетт
Характеристики персонажа
Позиция	Добро
Полное имя	Франклин Нельсон
Псевдонимы	Гатс Нельсон, Эверетт Уильямс, Сорвиголова
Вид	Человек
Рост	178 см
Вес	100 кг
Цвет глаз	Голубой
Цвет волос	Русый
Место рождения	Нью-Йорк
Гражданство	США США
Семейное положение	Разведён
Род занятий	Адвокат, бывший окружной прокурор
Союзники
Сорвиголова, Карен Пейдж, Бекки Блейк, Дакота Норт
Враги
все враги Сорвиголовы

Франклин "Фогги" Нельсон (англ. Franklin "Foggy" Nelson) — вымышленный персонаж Marvel Comics. Он — лучший друг и деловой партнёр Мэтта Мёрдока, более известного как Сорвиголова. Персонаж был создан Стэном Ли и Биллом Эвереттом.

Первоначально Фогги был изображён как противоречивый персонаж, который мечется между его деловыми разногласиями с Мэттом Мёрдоком, соперничеством с ним за любовь Карен Пейдж и лояльностью к своему другу. Несмотря на комплекс неполноценности, Фогги является отличным адвокатом. Начиная с 80-ых годов Фогги стал более комическим персонажем. Как правило, он противопоставляется сильному телом и духом Мёрдоку.

В течение первых двух лет выхода комикса, внешний вид Фогги терпел значительные изменения, ввиду частой смены художников. Сначала Фогги выглядел как красивый и ухоженный молодой человек. Начиная с Daredevil #22 (Ноябрь, 1966), в иллюстрации Джина Колана, Фогги начал изображаться пухлым человеком с обыкновенной внешностью.

Фогги Нельсон занимает 1 место в списке 10 «Самых сексуальных парней из комиксов» по версии In Your Face Jam. В 2003 году персонаж появился в фильме «Сорвиголова», где его роль сыграл Джон Фавро. В телесериале 2015 года «Сорвиголова» в рамках Кинематографической вселенной MarveI, роль Фогги Нельсона исполнил Элден Хенсон.

История публикаций

Фогги Нельсон был создан сценаристом Стэном Ли и художником Биллом Эвереттом и впервые появился в Daredevil #1 (Апрель, 1964).

Вымышленная биография

«Нельсон и Мёрдок»

Фогги Нельсон — давний друг Мэтта Мёрдока, с которым они познакомились ещё в Юридической школе Колумбии. Мэтт защищал Фогги от хулиганов и помогал ему в обучении. Когда Мэтт начал встречаться с Электрой Начиос, Фогги был против этого, так как считал, что ей не стоит доверять. Впоследствии его подозрения оправдались. После того, как Электра покинула школу Колумбии, Мэтт и Фогги поступили в Гарвардскую юридическую школу и успешно окончили её. Вместе они открыли частную юридическую контору «Нельсон и Мёрдок». Они наняли секретаршу Карен Пейдж и влюбились в неё с первого взгляда. Фогги даже собирался сделать ей предложение, но, поняв, что Карен больше заинтересована в Мэтте, отказался от этой идеи.

Нельсон был завербован Авениром Джонасом в партию реформ и его кандидатура выдвигалась на пост окружного прокурора. Вскоре после этого Нельсон встретил свою школьную любовь Дебору Хэррис. Фогги покинул партию реформ, когда Сорвиголова раскрыл ему, что его работодатель — преступник.

Впоследствии Фогги всё же был избран окружным прокурором Нью-Йорка. Он нанял своего друга Мэтта в качестве своего помощника. Карен Пейдж также некоторое время работала у него секретаршей. В конце концов она уехала в Лос-Анджелес для продвижения своей актёрской карьеры. Мёрдок вскоре также покинул город, переехав в Сан-Франциско вместе со своей любовницей Наташей Романовой. Когда Мёрдок всё же вернулся в Нью-Йорк, Нельсон проиграл на выборах Блейку Тауэру. Нельсон и Мёрдок вновь стали деловыми партнёрами и возобновили свою деятельность.

Некоторое время спустя Фогги женился на Деборе Хэррис. В это же время Кингпин нанял Электру, чтобы убить Фогги. Тем не менее, когда Электра встретилась с Нельсоном, он узнал в ней девушку Мэтта, из-за чего она отказалась от контракта. Это привело к её скорой смерти от руки Меченого.

Несмотря на жизненные проблемы Мэтта, Фогги оставался его верным другом. Через некоторое время Фогги начал отношения с Лиз Аллан, однако из-за Мистерио, который манипулировал Фогги, тот стал встречаться с другой девушкой, которая вскоре скончалась. Это привело к разрыву отношений между Фогги и Лиз.

Мнимая смерть

Когда идентичность Сорвиголовы была выявлена и Мэтт попал в тюрьму, Фогги посетил его вместе с частным сыщиком Дакотой Норт. Там он подвергся нападению нескольких заключённых и был зарезан. В своей камере Мэтт слышал, как затихает сердцебиение друга, зовущего на помощь, но был бессилен что-либо сделать. Позднее Мёрдок присутствовал на похоронах друга, где мать Фогги обвинила его в случившемся.

На самом деле Фогги не погиб, а стал участником программы по защите свидетелей, где его вылечили в тайне ото всех друзей и заставили принять новую жизнь под именем Эверетта Уильямса. Фогги предпринял попытку к побегу, но был схвачен мафией, однако его спасли члены клана Руки под предводительством воскресшей Электры. Перед тем как исчезнуть, она пообещала следить за ним.

Когда было выявлено, что разоблачением Сорвиголовы и покушением на Нельсона стояла Ванесса Фиск, жена Кингпина, которая считала Мэтта виновным в смерти сына Ричарда. Когда имя Мэтта было очищено, друзья снова начали заниматься адвокатской деятельностью в новом офисе «Нельсон и Мёрдок». Их новой секретаршей стала Бекки Блейк.

Земля теней

Впоследствии Мэтт начал впадать в депрессию. Не последнюю роль в этом сыграло известие, что его жена Милла Донован сошла с ума и попала в психбольницу, в результате злодеяний Мистера Страха. В конце концов, когда в Нью-Йорке снова появился Кингпин и заключил союз с Сорвиголовой, желая подавить растущее влияние Руки в городе, Фогги не выдержал: разозлённый на Мэтта и обессилевший от такой жизни, адвокат уволил своего друга. Нельсон глубоко сожалел о содеянном, но было уже слишком поздно. Позже Нельсон узнал, что Мэтт стал лидером Руки. Однако Фогги узнал, что Рука сама взяла Мэтта под контроль, дабы использовать его тело в качестве сосуда для демона Зверя. Движимый желанием спасти своего друга, Фогги пробрался в логово организации, где столкнулся с Мэттом. На тот момент в Сорвиголове осталось мало человечного и он собирался убить своего бывшего друга лично. Однако Фогги удалось на мгновенье воззвать Мэтта к человечности и тот был остановлен, а затем скрылся. Фогги возвратился в свой офис в Адской Кухне, который был разрушен. Помимо этого Кингпин лишил его права на адвокатскую деятельность.

Возвращение Сорвиголовы

Некоторое время спустя Мэтт вернулся к Фогги и вместе они создали новый офис «Нельсон и Мёрдок». Им пришлось стать адвокатами консультантами из-за того, что некоторые люди всё ещё считали Мэтта Сорвиголовой. Кроме того, Фогги начал замечать, что Мэтт стал более весёлым и оптимистичным после своего возвращения. Когда Фогги нашёл в столе Мэтта остатки его отца, он прогнал друга из офиса. Впоследствии Фогги случайно проболтался частному детективу Кристен МакДаффи о тайне личности Мэтта. Когда Мэтт вернулся с доказательством своей невиновности по делу отца, Фогги признался ему о разговоре с МакДаффи.

Годы спустя, у Фогги был обнаружен рак. Благодаря Человеку-муравью Фогги удалось вылечиться от болезни. Когда Мэтт раскрыл свою личность всему миру, он начал понимать, что из-за него Фогги угрожает опасность. Поэтому они вместе подстроили смерть Фогги, который якобы героически погиб, предотвратив взрыв на улице.

Альтернативные версии

Marvel 1602

В этой вселенной Нельсон является капитаном морского судна, который перевозит слепого певца Мэтта Мёрдока.

MC2

В реальности MC2 Фогги женился на Лиз Аллан и стал отчимом Норми Озборна. Он пережил Мэтта Мёрдока, который был убит (однако его душа осталась в Даркдевиле). В какой-то момент Фогги стал адвокатом Уилсона Фиска, но, узнав, что тот ответственен за убийство Мэтта, уволился. Фогги также пережил Лиз, и после смерти жены погрузился в работу, виня себя в том, что Норми стал Зелёным гоблином. Но Озборн смог исправиться и восстановить дружеские отношения с Фогги. Норми сделал предложение бывшей суперзлодейке Раптор, и Фогги не одобрял это решение. Впоследствии он снова испытал вину, когда Норман во второй раз временно стал Гоблином.

Даркдевил также работал стажёром в фирме Нельсона и консультировал Норми и Раптор.

Ultimate Marvel

Во вселенной Ultimate Marvel Фогги является соседом по комнате Мэтта Мёрдока. В Ultimate Spider-Man Annual #2 Фогги беседует с Человеком-пауком. Он делает краткое появление в Ultimates 2, где вместе с Мэтом противостоит в суде Брюсу Бэннеру за его действия в качестве Халка.

Marvel Noir

Во вселенной Marvel Noir Фогги работает частным детективом. На службе у него состоит нуарная версия Сорвиголовы.

Earth X

Происхождение и прошлое Фогги полностью идентичны с оригинальной вселенной. Когда Мэтт собрал неопровержимые доказательства против Кингпина, тот послал Электру убить его. На самом деле Мэтт принял личность Меченого и начал вести совместную жизнь с Электрой на Средиземном море. Узнав из досье на Кингпина, что Мэтт и есть Сорвиголова, Фогги взял его личность себе.

Вне комиксов

Телевидение

• В сериале «Сорвиголова» от Netflix, который является частью Кинематографической вселенной MarveI, роль Фогги Нельсона исполнил Элден Хенсон. Фогги — друг и партнёр Мэтта Мёрдока. Вместе они с отличием окончили юридический факультет Колумбийского университета. Они открывают юридическую контору «Нельсон и Мёрдок» в Адской Кухне и их первым клиентом становится подозреваемая в убийстве девушка по имени Карен Пейдж. Учитывая тот факт, что на девушку было совершенно покушение в одиночной камере, Нельсону и Мёрдоку удаётся убедить полицейских не заводить на неё дела. Впоследствии друзья нанимают её своей секретаршей. По ходу сериала Фогги узнаёт, что его лучший друг и есть загадочный человек в маске из Адской Кухни. Поначалу он не принимает этого и задумывается о разрыве дружбы с Мёрдоком, однако всё же решает стать его помощником в борьбе со злом. Вместе с Карен и репортёром Беном Урихом, Фогги и Мэтту удаётся засадить за решётку криминального авторитета Уилсона Фиска.

Кино

• В фильме «Невероятный Халк: Испытание» 1989 года присутствует коллега Мэтта Мёрдока, однако нигде не упоминается, что это Фогги Нельсон.
• Джон Фавро исполнил роль Фогги в фильме 2003 года «Сорвиголова». Предыстория персонажа и приятельские отношения с Мёрдоком схожи с комиксом, однако характер персонажа потерпел значительные изменения. Здесь Нельсона не волнует сущность его клиентов, даже если он знает об их криминальных преступлениях. Именно поэтому он настаивал на том, чтобы Мэтт представлял интересы Уилсона Фиска.

Ссылки

• [marvel.com/universe/Nelson,_Foggy Фогги Нельсон] на Marvel.com
• [marvel.wikia.com/Franklin_Nelson_(Earth-616) Фогги Нельсон] в базе данных Marvel
• [www.comicvine.com/foggy-nelson/4005-3124/ Фогги Нельсон] на Comicvine.com

Отрывок, характеризующий Фогги Нельсон

Для князя Андрея прошло семь дней с того времени, как он очнулся на перевязочном пункте Бородинского поля. Все это время он находился почти в постояниом беспамятстве. Горячечное состояние и воспаление кишок, которые были повреждены, по мнению доктора, ехавшего с раненым, должны были унести его. Но на седьмой день он с удовольствием съел ломоть хлеба с чаем, и доктор заметил, что общий жар уменьшился. Князь Андрей поутру пришел в сознание. Первую ночь после выезда из Москвы было довольно тепло, и князь Андрей был оставлен для ночлега в коляске; но в Мытищах раненый сам потребовал, чтобы его вынесли и чтобы ему дали чаю. Боль, причиненная ему переноской в избу, заставила князя Андрея громко стонать и потерять опять сознание. Когда его уложили на походной кровати, он долго лежал с закрытыми глазами без движения. Потом он открыл их и тихо прошептал: «Что же чаю?» Памятливость эта к мелким подробностям жизни поразила доктора. Он пощупал пульс и, к удивлению и неудовольствию своему, заметил, что пульс был лучше. К неудовольствию своему это заметил доктор потому, что он по опыту своему был убежден, что жить князь Андрей не может и что ежели он не умрет теперь, то он только с большими страданиями умрет несколько времени после. С князем Андреем везли присоединившегося к ним в Москве майора его полка Тимохина с красным носиком, раненного в ногу в том же Бородинском сражении. При них ехал доктор, камердинер князя, его кучер и два денщика.
Князю Андрею дали чаю. Он жадно пил, лихорадочными глазами глядя вперед себя на дверь, как бы стараясь что то понять и припомнить.
– Не хочу больше. Тимохин тут? – спросил он. Тимохин подполз к нему по лавке.
– Я здесь, ваше сиятельство.
– Как рана?
– Моя то с? Ничего. Вот вы то? – Князь Андрей опять задумался, как будто припоминая что то.
– Нельзя ли достать книгу? – сказал он.
– Какую книгу?
– Евангелие! У меня нет.
Доктор обещался достать и стал расспрашивать князя о том, что он чувствует. Князь Андрей неохотно, но разумно отвечал на все вопросы доктора и потом сказал, что ему надо бы подложить валик, а то неловко и очень больно. Доктор и камердинер подняли шинель, которою он был накрыт, и, морщась от тяжкого запаха гнилого мяса, распространявшегося от раны, стали рассматривать это страшное место. Доктор чем то очень остался недоволен, что то иначе переделал, перевернул раненого так, что тот опять застонал и от боли во время поворачивания опять потерял сознание и стал бредить. Он все говорил о том, чтобы ему достали поскорее эту книгу и подложили бы ее туда.
– И что это вам стоит! – говорил он. – У меня ее нет, – достаньте, пожалуйста, подложите на минуточку, – говорил он жалким голосом.
Доктор вышел в сени, чтобы умыть руки.
– Ах, бессовестные, право, – говорил доктор камердинеру, лившему ему воду на руки. – Только на минуту не досмотрел. Ведь вы его прямо на рану положили. Ведь это такая боль, что я удивляюсь, как он терпит.
– Мы, кажется, подложили, господи Иисусе Христе, – говорил камердинер.
В первый раз князь Андрей понял, где он был и что с ним было, и вспомнил то, что он был ранен и как в ту минуту, когда коляска остановилась в Мытищах, он попросился в избу. Спутавшись опять от боли, он опомнился другой раз в избе, когда пил чай, и тут опять, повторив в своем воспоминании все, что с ним было, он живее всего представил себе ту минуту на перевязочном пункте, когда, при виде страданий нелюбимого им человека, ему пришли эти новые, сулившие ему счастие мысли. И мысли эти, хотя и неясно и неопределенно, теперь опять овладели его душой. Он вспомнил, что у него было теперь новое счастье и что это счастье имело что то такое общее с Евангелием. Потому то он попросил Евангелие. Но дурное положение, которое дали его ране, новое переворачиванье опять смешали его мысли, и он в третий раз очнулся к жизни уже в совершенной тишине ночи. Все спали вокруг него. Сверчок кричал через сени, на улице кто то кричал и пел, тараканы шелестели по столу и образам, в осенняя толстая муха билась у него по изголовью и около сальной свечи, нагоревшей большим грибом и стоявшей подле него.
Душа его была не в нормальном состоянии. Здоровый человек обыкновенно мыслит, ощущает и вспоминает одновременно о бесчисленном количестве предметов, но имеет власть и силу, избрав один ряд мыслей или явлений, на этом ряде явлений остановить все свое внимание. Здоровый человек в минуту глубочайшего размышления отрывается, чтобы сказать учтивое слово вошедшему человеку, и опять возвращается к своим мыслям. Душа же князя Андрея была не в нормальном состоянии в этом отношении. Все силы его души были деятельнее, яснее, чем когда нибудь, но они действовали вне его воли. Самые разнообразные мысли и представления одновременно владели им. Иногда мысль его вдруг начинала работать, и с такой силой, ясностью и глубиною, с какою никогда она не была в силах действовать в здоровом состоянии; но вдруг, посредине своей работы, она обрывалась, заменялась каким нибудь неожиданным представлением, и не было сил возвратиться к ней.
«Да, мне открылась новое счастье, неотъемлемое от человека, – думал он, лежа в полутемной тихой избе и глядя вперед лихорадочно раскрытыми, остановившимися глазами. Счастье, находящееся вне материальных сил, вне материальных внешних влияний на человека, счастье одной души, счастье любви! Понять его может всякий человек, но сознать и предписать его мот только один бог. Но как же бог предписал этот закон? Почему сын?.. И вдруг ход мыслей этих оборвался, и князь Андрей услыхал (не зная, в бреду или в действительности он слышит это), услыхал какой то тихий, шепчущий голос, неумолкаемо в такт твердивший: „И пити пити питии“ потом „и ти тии“ опять „и пити пити питии“ опять „и ти ти“. Вместе с этим, под звук этой шепчущей музыки, князь Андрей чувствовал, что над лицом его, над самой серединой воздвигалось какое то странное воздушное здание из тонких иголок или лучинок. Он чувствовал (хотя это и тяжело ему было), что ему надо было старательна держать равновесие, для того чтобы воздвигавшееся здание это не завалилось; но оно все таки заваливалось и опять медленно воздвигалось при звуках равномерно шепчущей музыки. „Тянется! тянется! растягивается и все тянется“, – говорил себе князь Андрей. Вместе с прислушаньем к шепоту и с ощущением этого тянущегося и воздвигающегося здания из иголок князь Андрей видел урывками и красный, окруженный кругом свет свечки и слышал шуршанъе тараканов и шуршанье мухи, бившейся на подушку и на лицо его. И всякий раз, как муха прикасалась к егв лицу, она производила жгучее ощущение; но вместе с тем его удивляло то, что, ударяясь в самую область воздвигавшегося на лице его здания, муха не разрушала его. Но, кроме этого, было еще одно важное. Это было белое у двери, это была статуя сфинкса, которая тоже давила его.
«Но, может быть, это моя рубашка на столе, – думал князь Андрей, – а это мои ноги, а это дверь; но отчего же все тянется и выдвигается и пити пити пити и ти ти – и пити пити пити… – Довольно, перестань, пожалуйста, оставь, – тяжело просил кого то князь Андрей. И вдруг опять выплывала мысль и чувство с необыкновенной ясностью и силой.
«Да, любовь, – думал он опять с совершенной ясностью), но не та любовь, которая любит за что нибудь, для чего нибудь или почему нибудь, но та любовь, которую я испытал в первый раз, когда, умирая, я увидал своего врага и все таки полюбил его. Я испытал то чувство любви, которая есть самая сущность души и для которой не нужно предмета. Я и теперь испытываю это блаженное чувство. Любить ближних, любить врагов своих. Все любить – любить бога во всех проявлениях. Любить человека дорогого можно человеческой любовью; но только врага можно любить любовью божеской. И от этого то я испытал такую радость, когда я почувствовал, что люблю того человека. Что с ним? Жив ли он… Любя человеческой любовью, можно от любви перейти к ненависти; но божеская любовь не может измениться. Ничто, ни смерть, ничто не может разрушить ее. Она есть сущность души. А сколь многих людей я ненавидел в своей жизни. И из всех людей никого больше не любил я и не ненавидел, как ее». И он живо представил себе Наташу не так, как он представлял себе ее прежде, с одною ее прелестью, радостной для себя; но в первый раз представил себе ее душу. И он понял ее чувство, ее страданья, стыд, раскаянье. Он теперь в первый раз поняд всю жестокость своего отказа, видел жестокость своего разрыва с нею. «Ежели бы мне было возможно только еще один раз увидать ее. Один раз, глядя в эти глаза, сказать…»
И пити пити пити и ти ти, и пити пити – бум, ударилась муха… И внимание его вдруг перенеслось в другой мир действительности и бреда, в котором что то происходило особенное. Все так же в этом мире все воздвигалось, не разрушаясь, здание, все так же тянулось что то, так же с красным кругом горела свечка, та же рубашка сфинкс лежала у двери; но, кроме всего этого, что то скрипнуло, пахнуло свежим ветром, и новый белый сфинкс, стоячий, явился пред дверью. И в голове этого сфинкса было бледное лицо и блестящие глаза той самой Наташи, о которой он сейчас думал.
«О, как тяжел этот неперестающий бред!» – подумал князь Андрей, стараясь изгнать это лицо из своего воображения. Но лицо это стояло пред ним с силою действительности, и лицо это приближалось. Князь Андрей хотел вернуться к прежнему миру чистой мысли, но он не мог, и бред втягивал его в свою область. Тихий шепчущий голос продолжал свой мерный лепет, что то давило, тянулось, и странное лицо стояло перед ним. Князь Андрей собрал все свои силы, чтобы опомниться; он пошевелился, и вдруг в ушах его зазвенело, в глазах помутилось, и он, как человек, окунувшийся в воду, потерял сознание. Когда он очнулся, Наташа, та самая живая Наташа, которую изо всех людей в мире ему более всего хотелось любить той новой, чистой божеской любовью, которая была теперь открыта ему, стояла перед ним на коленях. Он понял, что это была живая, настоящая Наташа, и не удивился, но тихо обрадовался. Наташа, стоя на коленях, испуганно, но прикованно (она не могла двинуться) глядела на него, удерживая рыдания. Лицо ее было бледно и неподвижно. Только в нижней части его трепетало что то.
Князь Андрей облегчительно вздохнул, улыбнулся и протянул руку.
– Вы? – сказал он. – Как счастливо!
Наташа быстрым, но осторожным движением подвинулась к нему на коленях и, взяв осторожно его руку, нагнулась над ней лицом и стала целовать ее, чуть дотрогиваясь губами.
– Простите! – сказала она шепотом, подняв голову и взглядывая на него. – Простите меня!
– Я вас люблю, – сказал князь Андрей.
– Простите…
– Что простить? – спросил князь Андрей.
– Простите меня за то, что я сделала, – чуть слышным, прерывным шепотом проговорила Наташа и чаще стала, чуть дотрогиваясь губами, целовать руку.
– Я люблю тебя больше, лучше, чем прежде, – сказал князь Андрей, поднимая рукой ее лицо так, чтобы он мог глядеть в ее глаза.
Глаза эти, налитые счастливыми слезами, робко, сострадательно и радостно любовно смотрели на него. Худое и бледное лицо Наташи с распухшими губами было более чем некрасиво, оно было страшно. Но князь Андрей не видел этого лица, он видел сияющие глаза, которые были прекрасны. Сзади их послышался говор.
Петр камердинер, теперь совсем очнувшийся от сна, разбудил доктора. Тимохин, не спавший все время от боли в ноге, давно уже видел все, что делалось, и, старательно закрывая простыней свое неодетое тело, ежился на лавке.
– Это что такое? – сказал доктор, приподнявшись с своего ложа. – Извольте идти, сударыня.
В это же время в дверь стучалась девушка, посланная графиней, хватившейся дочери.
Как сомнамбулка, которую разбудили в середине ее сна, Наташа вышла из комнаты и, вернувшись в свою избу, рыдая упала на свою постель.

С этого дня, во время всего дальнейшего путешествия Ростовых, на всех отдыхах и ночлегах, Наташа не отходила от раненого Болконского, и доктор должен был признаться, что он не ожидал от девицы ни такой твердости, ни такого искусства ходить за раненым.