Фэйрчайлд, Чарльз Стеббинс
| Чарльз Стеббинс Фэрчайлд Charles Stebbins Fairchild 
| ||||
| ||||
|---|---|---|---|---|
| 1 апреля 1887 — 6 марта 1889 | ||||
| Президент: | Гровер Кливленд | |||
| Предшественник: | Дэниел Мэннинг | |||
| Преемник: | Уильям Уиндом | |||
| Рождение: | 30 апреля 1842 Казеновия, Нью-Йорк | |||
| Смерть: | 24 ноября 1924 (82 года) Казеновия, Нью-Йорк | |||
Чарльз Стеббинс Фэйрчайлд (англ. Charles Stebbins Fairchild; 30 апреля 1842 — 24 ноября 1924) — американский политик, предприниматель, 38-й министр финансов США.
Биография
Чарльз Фэйрчайлд родился в Казеновии, штат Нью-Йорк, в семье Сидни и Хелен Фэйрчайлд[1]. В 1863 году окончил Гарвардский колледж, а в 1865 году Гарвардскую юридическую школу. После был принят в коллегию адвокатов.
В 1874 года Чарльз Фэйрчайлд стал заместителем Генерального прокурора Нью-Йорка[2]. В этой должности он приобрёл репутацию корректировщика дел о коррупции. Губернатор Нью-Йорка Сэмюэль Тилден был настолько впечатлён успехами молодого юриста, что в 1875 году выдвинул его кандидатуру в качестве нового Генерального прокурора. Фэйрчайлд был избран и с 1875 по 1877 год он занимал эту должность. Затем он снова вернулся к юридической практике.
По просьбе своего друга и действующего министра финансов Дэниела Мэннинга президент Гровер Кливленд 8 марта 1885 года назначил Чарльза Фэйрчайлда заместителем министра финансов. 31 марта 1887 года Мэннинг, по причине плохого здоровья, подал в отставку. Кливленд назначил Фэйрчайлда преемником Мэннига на посту министра финансов, но с поражением президента на выборах в 1888 году Чарльз ушёл на пенсию[3]. В 1904 году, после ухода из политики, стал директором железнодорожной компании.
Напишите отзыв о статье "Фэйрчайлд, Чарльз Стеббинс"
Примечания
Ссылки
| ||||||
| ||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
|
Это заготовка статьи о главе ведомства. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
Отрывок, характеризующий Фэйрчайлд, Чарльз Стеббинс
– Виват! – также восторженно кричали поляки, расстроивая фронт и давя друг друга, для того чтобы увидать его. Наполеон осмотрел реку, слез с лошади и сел на бревно, лежавшее на берегу. По бессловесному знаку ему подали трубу, он положил ее на спину подбежавшего счастливого пажа и стал смотреть на ту сторону. Потом он углубился в рассматриванье листа карты, разложенного между бревнами. Не поднимая головы, он сказал что то, и двое его адъютантов поскакали к польским уланам.– Что? Что он сказал? – слышалось в рядах польских улан, когда один адъютант подскакал к ним.
Было приказано, отыскав брод, перейти на ту сторону. Польский уланский полковник, красивый старый человек, раскрасневшись и путаясь в словах от волнения, спросил у адъютанта, позволено ли ему будет переплыть с своими уланами реку, не отыскивая брода. Он с очевидным страхом за отказ, как мальчик, который просит позволения сесть на лошадь, просил, чтобы ему позволили переплыть реку в глазах императора. Адъютант сказал, что, вероятно, император не будет недоволен этим излишним усердием.
Как только адъютант сказал это, старый усатый офицер с счастливым лицом и блестящими глазами, подняв кверху саблю, прокричал: «Виват! – и, скомандовав уланам следовать за собой, дал шпоры лошади и подскакал к реке. Он злобно толкнул замявшуюся под собой лошадь и бухнулся в воду, направляясь вглубь к быстрине течения. Сотни уланов поскакали за ним. Было холодно и жутко на середине и на быстрине теченья. Уланы цеплялись друг за друга, сваливались с лошадей, лошади некоторые тонули, тонули и люди, остальные старались плыть кто на седле, кто держась за гриву. Они старались плыть вперед на ту сторону и, несмотря на то, что за полверсты была переправа, гордились тем, что они плывут и тонут в этой реке под взглядами человека, сидевшего на бревне и даже не смотревшего на то, что они делали. Когда вернувшийся адъютант, выбрав удобную минуту, позволил себе обратить внимание императора на преданность поляков к его особе, маленький человек в сером сюртуке встал и, подозвав к себе Бертье, стал ходить с ним взад и вперед по берегу, отдавая ему приказания и изредка недовольно взглядывая на тонувших улан, развлекавших его внимание.
Для него было не ново убеждение в том, что присутствие его на всех концах мира, от Африки до степей Московии, одинаково поражает и повергает людей в безумие самозабвения. Он велел подать себе лошадь и поехал в свою стоянку.
Человек сорок улан потонуло в реке, несмотря на высланные на помощь лодки. Большинство прибилось назад к этому берегу. Полковник и несколько человек переплыли реку и с трудом вылезли на тот берег. Но как только они вылезли в обшлепнувшемся на них, стекающем ручьями мокром платье, они закричали: «Виват!», восторженно глядя на то место, где стоял Наполеон, но где его уже не было, и в ту минуту считали себя счастливыми.
